Otherworldly

Сплетни во всех городах разносятся одинаково — однако особенно быстро, быстрее любого пожара, разносятся плохие новости и тревожные слухи. Маленькие деревушки, далёкие от центральных городов, отличаются суеверием и страхом перед каждым духом или оборотнем — и в них первыми разлетаются слухи о появившихся призраках. А если же призрак был злобным духом, сильным и убившим пару-тройку людей, то все жители предпочитали запирать двери и окна, безумно боясь стать следующей жертвой. Совсем недавно один человек без всякой причины заболел, начав кашлять кровью, кто-то задрал куриц у нескольких семей, и об этих событиях мгновенно узнала вся деревня. В памяти была жива история о том, как насланная призраком страшная болезнь несколько лет назад скосила огромный город, поэтому люди единогласно решили, что на этот раз это тоже проделки опасного злого духа. Сейчас улицы захолустной деревеньки были пусты, словно всех жителей вымело метлой, — ведь уже стемнело, а демоны только проснулись. Вокруг не было слишком темно, ведь на небе ярко сияла луна, редкую летнюю траву и старые вывески качал ласковый ветерок. Тишину нарушали тихий скрип досок, взмахи крыльев припозднившихся птиц да шорох когтей тощего чёрного кота, копошащегося на окраине деревни. Люди спали, поэтому никто не заметил, как из-за растущих у деревни кустов и деревьев показался силуэт животного. Оно медленно и крайне аккуратно ступало по земле, не приминая раздвоенными копытами ни единой травинки, добрые чёрные глаза крайне внимательно осматривали всё вокруг, а рога на голове блестели в свете луны — олень, но несколько меньше сородичей и с более длинными хвостом и шерстью на ногах и шее. Только вот стоило зверю выйти на свет, как стало видно, что его голову венчает отнюдь не две ветви рогов — между ними, тонкий и неострый, рос ещё один рог, стремящийся вперёд от лба. Ни этот рог, ни вид животного в целом, совсем не пугали — казалось, он был таким добрым и спокойным, что не напал бы, даже если подойти и погладить по спине и рогам… Но вдруг чёрные глаза зверя заледенели, стоило тому заметить ободранного уличного кота. Встав на дыбы, единорог отбил копытами по земле и бросился вперёд прямо на кота. Заприметив зверя, тот сперва замер, неподвижно смотря тому в глаза, а после ринулся прочь по пустырю с небывалой для такого тощего тела прытью. Единорог, даже во время быстрого бега ступая осторожно, бросился следом, угрожающе склонив голову, и в несколько прыжков нагнал убегавшего кота. Зверь, ловко прижав кота копытами к земле, замер над шипящим и извивающимся телом с облезлой, будто обгоревшей шерстью, внимательно вгляделся в горящие в темноте кошачьи глаза… Но вдруг тело единорога сжалось, копыта смягчились, шерсть на шее удлинилась и потемнела — и зверь исчез, а на пустыре за маленькой деревней, прижимая яростно шипящего уличного кота к земле, остался стоять человек. Вновь внимательно взглянув на кота, человек заговорил: — Я не люблю убивать маогуев, ведь история вашего появления заслуживает сострадания. Я отпущу тебя, если оставишь в покое жителей этой деревни, однако если ты начнёшь творить зло где-либо ещё… Кот вдруг на мгновение замер. Вздыбив обгорелую шерсть, он странно, будто насмехаясь, оскалил клыки… И вдруг худое тело, так же, как тело единорога, резко изменилось — втянулся хвост, изогнулись лапы, исчезла везде шерсть, кроме головы… — …Я слышу это в седьмой раз! — теперь рука единорога лежала не на кошачьей груди, а на шее дерзко скалящегося человека. Тёмные кошачьи глаза зелёным блеском сверкнули в темноте. — Великий справедливый Цилинь, а ты любишь напоминать о своей праведности! Брови единорога поднялись вверх, однако лицо почти сразу посуровело вновь. Он отстранился совсем немного, опустившись на колени и не сводя взгляда с чужого лица. — Сюэ Ян! Кот сверкнул клыками, приподнявшись над сухой землёй на локте и схватив одной рукой чужое запястье, всё так же лежавшее на его горле. — Сяо Синчэнь. Несколько мгновений маогуй и Цилинь смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Сюэ Ян беззастенчиво разглядывал человеческий облик единорога, оставшиеся от истинной формы неострый рог, хвост, миндалевидные глаза. Длинные чёрные волосы красиво контрастировали с белоснежным, как яркая луна, ханьфу — вот уж чем не мог похвастаться кот. Его неровные пряди волос беспорядочно падали на лицо и землю, прикрывая подранные уши, а из-под чёрных одежд выглядывал облезлый кошачий хвост. Все маогуи в любой своей форме выглядели не лучшим образом, но рядом с чистыми божественными созданиями, вроде единорога Цилиня, это бросалось в глаза ещё сильнее. — …Что ты делаешь здесь?! — наконец первым заговорил Сяо Синчэнь, сурово сведя брови к переносице. — Только посмей сказать, что ты опять… — Праведный и мудрый Цилинь, ты такой добрый, даже ходишь легко, чтобы, упасите Небожители, не смять травинку да не задеть букашек, но зато сейчас лицемерно душишь и допрашиваешь бездомного кота? — даже не дослушав, иронично поднял брови Сюэ Ян. — Где твоя справедливость?! Помолчав одно мгновение, Синчэнь слегка ослабил хватку, но всё же не убрал руку с чужого горла. — Убитый скот, заболевшие люди. Не лги, что это не твоих рук дело! — Цилинь поджал губы, не отводя взгляда от распутных кошачьих глаз. — Что ты задумал? Ты знаешь, я убью тебя, если солжёшь. Сюэ Ян приподнялся на локте, лениво поведя ушами. Ничего он не задумал, и на этот раз даже убивать не планировал. Просто внезапно почувствовал, что в эти Небожителями забытые края среди сухого лета наведался священный Цилинь, вот и не удержался от того, чтобы приманить его поближе. — Никто не умер, — честно и лениво ответил маогуй, кое-как пригладив растрёпанные волосы второй рукой. Сяо Синчэнь нахмурился ещё больше. — Что это за ответ?! — Самый искренний, как пожелал мудрейший Цилинь! — захлопал ресницами Сюэ Ян. — Никто не умирал… Ну может кроме меня, но это ведь было так давно, что и упоминания не стоит, да?.. Единорог опустил ресницы, коротко вздохнув. Где-то вдалеке забила крыльями ночная птица. — То, что люди делают с котами ради тёмных ритуалов, ужасно, но это всё ещё не значит, что маогуи должны мстить за это всему остальному миру! — А почему бы и нет? — Сюэ Ян вдруг резко подался вперёд, перехватив лежащую на его горле руку за запястье. Синчэнь не дрогнул — даже если маогуй решит напасть, он не сможет навредить божественному Цилиню. — Никто не спрашивает, виноват ли в чём-то обычный чёрный кот, перед тем, как принести его в жертву и натравить на неугодного человека, превратить в пышащую тёмной инь нежить и вынудить подпитываться энергией ян — а я почему-то не могу сожрать изнутри пару-тройку людей в ответ! Почему это ты защищаешь даже жалких букашек и караешь всех за мельчайшие проступки, но закрываешь глаза на грехи тех, кто своими руками создаёт маогуев, и отворачиваешься от меня?! Глаза кота сверкнули лихорадочным зелёным блеском в серебряной темноте ночи. Сяо Синчэнь плотно сжал губы, не отводя взгляда от слишком приблизившегося к нему лица духа. Сюэ Ян не был одним из сильнейших маогуев или вроде того, однако именно он последние десятки лет изводил нервы божественного зверя едва ли не больше, чем все тёмные создания вместе взятые. Перед тем, как он впервые встретил его, Сюэ Ян уничтожил чуть ли не половину одного города — Синчэнь едва не убил его тогда, но кот каким-то совершенно немыслимым образом улизнул от самого Цилиня. А потом ещё несколько раз. В душе единорога, помимо праведного гнева, даже появилась тень уважения к прыти маогуя, ведь ещё ни один дух, оборотень или демон не сбегал от него даже дважды. Однако потом вдруг… Потом Сюэ Ян, став достаточно сильным для того, чтобы принять человеческую форму, вдруг почти перестал пожирать людей — лишь наводил шуму в каком-нибудь городке или деревне, ждал, когда тот привлечёт внимание всегда бдительно охранявшего покой на земле Сяо Синчэня и будто нарочно попадался в руки единорога, каждый раз, однако, успешно сбегая. Синчэня это невероятно злило — как только этому бесстыжему маогую приходило в голову впустую тратить время Цилиня! Однако года шли, а дерзкий кот, которого спустя так много времени уже и убивать-то было не за что, всё так же приманивал к себе мудрого, но слишком бдительного единорога. А может, тот сам хотел быть приманенным. Кто знает. — Всем тёмным созданиям необходима светлая энергия ян, — наконец ответил Сяо Синчэнь. Свет яркой луны падал на тонкий рог, обрамлённый прядями волос, и казалось, что Цилинь сам излучает серебристый свет. — Но ведь она есть не только в людях! — …Разумеется, — внезапно успокоившись, как-то слишком легко согласился чёрный кот. — Ян есть у тебя! Синчэнь удивлённо поднял брови. Наверное, только Сюэ Ян мог чем-то удивить божественного зверя, который был старше всех созданий под небесами. Средоточием светлой энергии ян среди божественных созданий являлись драконы, Цилинь же являл собой баланс инь и ян, однако всё же… Что именно имел ввиду Сюэ Ян?.. — Что ты хочешь?.. — Сяо Синчэнь, я такой несчастный кот, — сцепленные руки Цилиня и маогуя внезапно оказались оторваны от горла последнего, а сам Сюэ Ян — тоже как-то внезапно — прильнул к Синчэню, едва не ложась ему на колени и с прищуром смотря снизу вверх. Кончик гибкого хвоста лукаво изогнулся. — Пожалей меня, сострадательный Цилинь! Брови Сяо Синчэня поползли вверх. Подобной наглой откровенности он никак не ожидал, а потому в первое мгновение застыл, не зная, как поступить. Однако коту хватило этой крохотной секунды, чтобы, поёрзав на сухой летней траве, устроить голову у единорога на коленях. — Сюэ Ян!.. — Мр-р? — маогуй поднял глаза, невинно поведя чёрными подранными ушами. Земля пахла травой, пылью и немного деревенским скотом, а от одежды и волос Цилиня струился запах росы и неба, слишком чистый для чернеющей за их спинами бедной деревушки. — А разве я не прав? Я ведь так долго никого не убивал, неужели я не заслужил награды?.. Обглоданный хвост Сюэ Яна тоже каким-то образом оказался за спиной Синчэня, нагло сплетясь с его собственным, гладким и белым. Единорог не шевелился ещё несколько секунд, но наконец, тяжело вздохнув, закрыл глаза. — За это, вообще-то, не требуют награды. — Светлые существа не требуют. А мне убивать почти необходимо, значит, можно и наградить! — возразил кот, перебирая когтями полы ханьфу цвета яркой луны. Сяо Синчэнь ничего не ответил, позволяя чужим когтям теребить свою одежду, а поднявшемуся ласковому ветерку — ворошить волосы. В какой-то степени, слова Сюэ Яна не были лишены смысла. К тому же, всех котов, ставших неупокоенными маогуями, когда-то правда настигла ужасная и напрасная смерть… В ночной тишине Синчэнь легко провел рукой по неровным прядям чужих чёрных волос. Сюэ Ян ненавязчиво приластился к прохладной ладони, с довольной улыбкой закрыв зелёные кошачьи глаза. За спинами Цилиня и маогуя всё так же чернела безмолвная деревня, освещенная бликами луны.