Компонент огня

      В разгар лета солнце нещадно обжигает прохожих, тёмные фасады и тонировку автомобилей, погружая всё и всех в удушающее тепло. И в этой жаре уклад мира стремительно меняется, два противоборствующих класса готовятся к перемирию, а яркие заступники справедливости ищут высокорангового гуля, чтобы не заточить в тюремную камеру, а пригласить на переговоры.       Гуль соглашается, когда следователь звонит ему в разгар рабочего дня и говорит о предстоящем плане и о том, что его возлюбленной становится хуже. Он бросает работу, спешно перенося встречу с клиентом, и садится в такси, чтобы самолично явиться к Управлению. Внутри нарастает тревога, которую он ни в коем случае не должен показать следователям.       Пока молодого парня под конвоем ведут к исполняющему обязанности президента Управления, а тот идёт, словно зайдя в магазин — держа руки в просторных карманах и задрав очки на голову, — и играет на публику, растворяя на коже яркие узоры, в просторной палате приходит в себя Лиа и устало обводит взглядом знакомое помещение.       — Это опять произошло? — Едва шевеля пересохшими губами, спрашивает она у сидящего рядом Джузо.       Тот отрывается от телефона.       — Не говори, что успела к этому привыкнуть.       Девушка усмехается.       — Что ж, раньше я справлялась со сквозными ранениями и переломами позвоночника, а теперь падаю в обморок при вставании — это скорее похоже на шутку, — легко проговаривает Лиа.       — Но в этом нет ничего смешного, — хмуро отзывается парень.       Девушка молчит.       — Знаешь, Джузо, — начинает она с тоской, — я очень боюсь повторить судьбу своей матери.       — Ты и не повторишь, — заверяет он.       Девушка вздыхает. Джузо вновь берёт в руки телефон и как бы между делом говорит:       — Тебе ввели первую дозу новой терапии, теперь всё будет хорошо.       — Чего? Так быстро? — Дивится Лиа и замечает, что чувствует себя лучше обычного.       — Ага, — с показной простотой отзывается следователь, и девушка понимает, что он что-то недоговаривает. Но с коротким стуком в палату заходит глава направления изучения гулей — отец Ририко, имя которого вылетело у Лии из головы.       — С пробуждением, Лиаретта, — говорит мужчина, — как ваше самочувствие?       — Очень хорошо, — отвечает девушка и садится.       — Замечательно, — отзывается он, — теперь оно должно лишь улучшаться. Мы получили разрешение на новую поддерживающую терапию — более подходящую для гулей, чем прежняя. Ваш какухо восстановится, но возможности кагуне будут ограничены, поскольку уровень ваших RC-клеток по-прежнему останется понижен, хоть уже и не так значительно. Есть вопросы?       — Н-наверное, нет, — неуверенно отвечает Лиа, не поспевая за его словами.       — Отлично, — с той же лёгкой радостью продолжает мужчина, — ах да, гуль, что вы привели, действительно является отцом ребенка, Вашу уже доложили об этом.       — Что? — Изумлённо переспрашивает девушка, усиленно пытаясь вникнуть в смысл сказанного. — Гуль, которого… Что?       — Лиа, я постараюсь тебе объяснить, — бережно начинает Джузо и тут же завладевает всем вниманием девушки, — чтобы утвердить твою терапию, нужно было разрешение Вашу. А Вашу очень нужен был свой представитель со стороны гулей в предстоящем перемирии. В общем, он поставил условие, что им должен стать отец твоего ребёнка, и только тогда он одобрит терапию.       Девушка медленно вдыхает, явно стараясь успокоиться.       — Я ничего не поняла насчёт перемирия, но вы хотите сказать, что Ута сейчас прямо здесь?       Парень сидит напротив исполняющего обязанности президента Мацури Вашу, а позади него на страже стоят двое следователей Особого класса: Арима Кишо и Уи Коори. Нужно было видеть изумление последнего, когда в Управление зашёл гуль, и Ута не смог сдержаться, чтобы не подмигнуть следователю, отчего тот только сильнее рассвирепел. Даже если не брать в расчёт этот случай, то ситуация всё равно беспрецедентная: высокоранговый гуль и в главном штабе Управления по борьбе с гулями не как заключённый, а как равный гость, хоть и в окружении следователей.       Несмотря на видимую расслабленность, Ута начеку, внимательно следя за движениями следователей.       — Итак, — громогласно начинает Вашу, — вы?..       Ута не сдерживает усмешку.       — Утаро, — представляется он, — в вашей классификации меня называют Безликим.       Парень слышит возмущённый вздох Уи за спиной, но Вашу нисколько не меняется в лице.       — Утаро, значит, — пробует на вкус его имя Мацури; Уте это не нравится, и он вспоминает, почему перестал представляться полным именем — сокращение будто бы оберегало его достоинство. — Вы сдали необходимые анализы и — по заверению главы исследования гулей — находитесь на той же диете, что и Лиаретта, это правда?       — Правда.       — Почему? — Он с показным равнодушием отводит взгляд и бросает: — Если не секрет.       — Я поддерживаю её стремления, — просто отвечает он.       За спиной фыркает Коори, и Вашу переводит на него суровый взгляд.       — Похвально, — отзывается мужчина, — вам нужно будет заполнить небольшую анкету, — он достаёт из стола лист бумаги и пододвигает гулю, — ничего необычного, но в ваших интересах заполнить её честно. Удостоверение личности у вас с собой?       — Водительское подойдёт? — Спрашивает он, принимая листок.       — Естественно, — губы Мацури растягиваются в улыбке.       Уте передают ручку.       Начинается анкета с простых вопросов: имя, возраст, прозвище в системе CCG и присвоенный ранг. Но дальше появляются куда более интересные и даже личные вопросы, на которые Ута продолжает отвечать честно:       «Состав семьи (в наименовании системы CCG при наличии): Призрак (отец), Кошка (мать), Головорез (сестра)»       «Состав живых членов семьи: »       «Количество людей, убитых за последний месяц (не имеет значения статус человека и цель убийства): 0»       «Количество гражданских лиц, убитых НЕ для получения пищи (за последние 10 лет): много» (Ута недолго раздумывал над подходящим словом)       «Количество убитых следователей (за последние 10 лет): много»       «Количество убитых гулей (за последние 10 лет): много»       «Раскаяние: да/нет (нужное подчеркнуть)».       Ута не сдерживает усмешку. Раскаяние? Он не чувствует ничего подобного. Да, Ута пришёл к нынешнему укладу жизни по большей части ради Лии, но у него нет тяги к убийству, и хотя возвращаться к этому ему бы не хотелось, о прошлом он не жалеет. Тогда была такая жизнь, и другой он не знал — нужно ли винить себя за то, какими способами он выбил право на неё?       Ута заносит ручку, но в этот момент двери распахиваются, и в тяжёлом дыхании он узнает тихий голос Лии. Парень оборачивается, видя самую прекрасную девушку на свете, лицо которой выражает беспокойство, граничащее со страхом. Вид её взъерошенный, а глаза взволнованно бегают по кабинету, пока не натыкаются на него, и она облегчённо выдыхает.       Лиа волновалась за него, и сердце Уты ликует при этой мысли.       — Какого чёрта здесь происходит? — Спрашивает она.       — Вы вовремя, Лиаретта, — весело отзывается Вашу и достаёт ещё один лист бумаги, — для вас у меня тоже припасена анкета.       — Анкета? — Лиа хмурится.       — Да, такая же, какую сейчас заполняет ваш… хм… отец вашего ребёнка.       Лии становится мерзко от тона Мацури и от выражений, что он подбирает, но она послушно садится рядом с Утой и принимает анкету.       — Я понимаю ваше беспокойство, — приторно начинает Мацури, — и попытаюсь вам объяснить. Семья Розельвальдов согласилась на перемирие. Вы пишите, пишите, явно воспоминания к вам вернулись, — между делом бросает он, — так вот. Они согласились при условии, что примкнут к перемирию с другими гулями, представителей из которых выберут сами, но, — чеканит мужчина, — Управление не в силах принять эту тактику, нам нужны свои люди на той стороне, и ваш благоверный прекрасно подойдёт на эту роль, если действительно на многое готов ради благополучия своей семьи. А то, что он сидит сейчас передо мной, подсказывает мне, что так оно и есть.       Лиа хмуро смотрит на будущего президента, не притронувшись к анкете и чувствуя тошноту от едкости его речи. Всё непрозрачно, двусмысленно, не гарантированно. Что конкретно требуется от Уты? Какие для этого будут созданы условия? И что будет после? Ута согласился на это не задумываясь — Лиа не сомневается — и всё ради неё, и вину за это она будет ощущать в полной мере.       Есть ли у них другой выбор, кроме как принять предложение Мацури?       Лиа опускает взгляд к анкете.       Имя, возраст, прозвище в системе CCG и присвоенный ранг.       «Состав семьи (в наименовании системы CCG при наличии): Отец»       И Лиа понимает, что даже не знает прозвища своего отца. Она хмуро смотрит на строку, будто ответ сам собой появится перед глазами. Но он и вправду появляется, только написанный рукой очаровательного парня рядом: «Муравей».       — Не списывать, — шутит Мацури.       Но Лиа воспринимает его слова серьёзней.       — Моя память не так хороша, как вы думаете, — отзывается она.       «Состав живых членов семьи: Муравей (отец)»       «Количество людей, убитых за последний месяц (не имеет значения статус человека и цель убийства): 0»       «Количество гражданских лиц, убитых НЕ для получения пищи (за последние 10 лет): 1»       «Количество убитых следователей (за последние 10 лет): много» (она подсматривает ответ у Уты)       «Количество убитых гулей (за последние 10 лет): много»       «Раскаяние: да/нет (нужное подчеркнуть)». Она подчёркивает «да» и смотрит на бланк Уты с выделенным «нет». На Лию накатывает разочарование, но не в Уте, а в себе — она так и не смогла убедить возлюбленного в верности её пути.       — Спасибо за внимание, — всё с той же приторной улыбкой говорит Мацури, — можете быть свободны.       Вашу встаёт и тянет ладонь для рукопожатия. Ута вторит его жесту и жмёт руку, а когда отпускает, то чувствует тёплое покалывание, словно предостережение о будущей работе.       К удивлению, Уту не пытаются заключить под стражу, а выводят из Управления и даже довозят до дома, убедившись, что тот войдёт в него. Несомненно, это для раскрытия его места жительства, но избегание других мер контроля ему по душе. Он впервые прокатился на внедорожнике CCG (да ещё и в качестве гостя), вслушиваясь в неуместные шутки водителя и не выпуская из ладоней пальцы Лии. За окном мелькал знакомый пейзаж, но воспринимался иначе от нелепой утопичности ситуации.       Когда они заходят в дом и Ута проходит на кухню, Лиа с тревогой наблюдает за спокойными и размеренными движениями парня. Он по старинке ставит на плиту турку и выглядит вполне расслабленно, даже напевает под нос нехитрый мотив.       — Почему ты так спокоен? — Спрашивает Лиа, подходя ближе. — Разве тебя не пугает план Управления?       — Пугает, — подтверждает он, — но я рад, что тебе стало лучше, — Ута берёт её лицо в ладони и любовно рассматривает, радуясь играющему на щеках девушки румянцу, — ради этого я готов на многое.       — Ута… — с тоской зовёт она, — стою ли я таких рисков?       — Конечно, — не раздумывая отвечает он, — ты дороже всего на свете, — шепчет он и целует девушку в губы, но быстро отстраняется, — сходишь со мной на свидание в субботу?       — На свидание? — Она смеётся. — Мы же живём вместе.       — Но это не отменяет свиданий, — с улыбкой отвечает Ута.       — Хорошо, — Лиа вновь коротко смеётся, — схожу.       — Отлично, — Ута расплывается в улыбке. — Я сварю тебе кофе и убегу, хорошо? — Виновато спрашивает он, но Лиа поспешно кивает. — Осталось много работы, которую нужно доделать до выходных, а ты отдохни, ладно? — Лиа вновь кивает. — Чудно. Только постарайся без приключений, — и снова целует девушку, но та отвечает неожиданно жарко, нетерпеливо, прижимая его к себе и прикусывая нижнюю губу. Ута с усилием отстраняется. — Дорогая… — горячо выдыхает он, касаясь своим лбом лба девушки, — ты же ещё так слаба.       — Слаба, но не беспомощна, — хихикает она, — я чувствую себя в разы лучше, правда.       Ута верит ей, видя изменения своими глазами. Он неторопливо выключает закипающий на плите кофе и только потом осторожно целует девушку, решая, что работа может подождать ещё немного. Ему нравится эта игривость Лии, и он совершенно не может ей противостоять.       Но Лиа вновь торопится, углубляя поцелуй и прижимая парня к себе. У него сбивается дыхание, когда он поддаётся её напору. Ута подхватывает девушку за бёдра и усаживает на столешницу, крепко обнимая за ягодицы и прижимая к себе, отчего Лиа чувствует его нарастающее возбуждение. Он целует её губы, щёки, шею, сосредоточенно спускаясь всё ниже и поднимая мешающую одежду, пока не слышит, как дыхание девушки сбивается, но не от наслаждения. Ута поднимается к лицу Лии и в ужасе наблюдает, как из её глаз медленно текут слёзы.       — Я что-то делаю не так? — Полушепчет он и бережно стирает их с щёк девушки.       Она качает головой, глотая слёзы.       — Я так испугалась, — признается она, — когда мне сказали, что ты в Управлении, — Лиа всхлипывает и прячет лицо в ладонях.       Ута аккуратно отнимает её руки от лица, приземляя на свою шею, и обнимает девушку. Его сердце ноет то ли радостно, то ли тоскливо от понимания, что девушка волновалась за него, но делала это так сильно, что успела до смерти перепугаться.       — Всё хорошо, — успокаивает он и целует Лию в волосы.       — Ещё ты так спокойно говоришь, что готов умереть за меня, — недоумевает она.       — Но это правда, — с нежностью говорит он.       — А что тогда будет со мной? — Спрашивает она и вновь начинает плакать. — Что будет с нами?       Невольно он представляет Лию с младенцем на руках совершенно одинокими в этом мире. А потом вспоминает, что это неправда: всегда будут Тори и Джузо, у Лии будет на кого положиться. Уте не нравится такой исход, но он твёрдо уверен, что если ситуация того потребует, он умрёт без сожалений.       Но девушке всё же говорит тихим шёпотом:       — Прости, — и гладит по голове.       Ему нужно успокоить её, а не пытаться убедить в своей позиции.       Проходит ещё несколько минут, за которые дыхание Лии успокаивается, а тело расслабляется. Вскоре она медленно выдыхает и отстраняется.       — Выпьем кофе? — Спрашивает она, растеряв всякую игривость.       Ута улыбается:       — Конечно, — и осторожно спускает девушку с кухонного гарнитура.