Московские хроники. Век XIX, начало.

Лондон, 1800 год, лето

      В этом веке пахло явно лучше.       Впрочем, судить об этом было рано — век только-только начался, даже и не начался толком, а просто перешагнул с цифры 17 на цифру 18.       — Миссис Бирмингем, я еще очень рекомендую вам и вашим сотрудницам… это вот новое, модное — прививка . Слышали о таком?       Перед Кроули стояла тучная высокая женщина, чей бюст по недавно установившейся моде практически выпрыгивал прямо в лицо собеседнику.       Дама обмахнула лицо и бюст веером, наполнила грудным смехом пространство вокруг себя и покачала головой.       — Мистер Кроули, какой же вы у нас образованный и заботливый.       — Просто пекусь о своих интересах. Всего вам наилучшего. В течение пары месяцев вас точно никто не побеспокоит, — лихо оскалился Кроули, касаясь полы шляпы, чтобы затем быстрым кивком попрощаться и зашагать прочь из подворотни, в которой он общался с хозяйкой одного из самых больших лондонских борделей. Это было уже третье заведение такого рода сегодня. Кроули раздавал необходимые инструкции, передавал поручительные письма, поддерживал светские связи. Обычный квартальный обход.       Кроули обожал бордели. Они давали прекрасные показатели по грехам и были крайне удобны для того, чтобы устраивать политические скандалы, если в них случалась необходимость.       Стоило, однако, повнимательнее приглядеться к цифрам в следующем отчете, иначе Вельзевул опять начнет просить его уйти в Ад на повышение. Хастур, Дагон и остальные герцоги слишком много ныли в последнее время об увеличивающейся популяции людей и о том, что они уже не справляются с работой, и тень того, что Кроули опять захотят призвать к работе Внизу, нависала как никогда.       А уходить Кроули никуда не хотел.       Он шел сейчас, изящно перепрыгивая сточные канавы, уворачивался от лошадей и излишне лихих извозчиков, вдыхал смутный лондонский дымный дух — и чувствовал, как ширится его грудь от чувства покоя.       Последние годы — все те, что прошли с того досадливого эпизода с почти-развоплощением Азирафеля в Бастилии — они с Ангелом провели тут, в Лондоне. Они сбежали из революционного Парижа и помогли сбежать нескольким знакомым — к одному из них сейчас демон и направлялся.       В кондитерской месье Рошмора было, как обычно, не протолкнуться. Стоило только продавцам увидеть Кроули, как тут же за прилавком поднялась суета — демону и говорить ничего не надо было, как он увидел, что из подсобки выходит сам хозяин, вынося его заказ.       В кондитерской было светло. Стены были затянуты розовыми обоями, от пола до потолка — зеркала, в которых отражались, давая еще больше света, канделябры с десятками свечей.       Кроули кинул беглый взгляд на свое отражение и приосанился. Нынешняя мода шла ему — короткий сюртук такого темного оттенка синего, что почти напоминал черный, шелковый жилет с цветочным узором того же цвета— оба подчеркивали огненные волосы, завитые в короткие, якобы небрежные, но стоящие Кроули маленького ежедневного бытового чуда кудри.       Демон в который раз порадовался, что смог добиться разрешения на безлимитные чудеса с внешностью. Он помнил, как Дагон тогда, в четырнадцатом веке, сгрызя зубами кончик пера для остроты, скривилась и нехотя вывела приказ «На постоянные чудеса с кафтаном». До этого Кроули весь тринадцатый век ходил к Вельзевул и убеждал ее, что подводить людей к греху качественно невозможно без должной располагающей внешности, а поддерживать ее с установленным лимитом на смену одного платья в полгода — невозможно. Прически и другие нюансы внешности он приписывал в отчете к одежде — слова поперек никто в Аду не говорил.       Ангелу в этом смысле было сложнее — Габриэль считал, что войско небесное должно выглядеть пускай и современно, но быть сдержано в своих порывах, поэтому Азирафель был вынужден жить как человек, чинить свою одежду и отчитываться за каждое чудо с внешностью.       Ангел…       Месье Рошмор, заискивающе улыбаясь, передал Кроули большую коробку, от которой по всему помещению разносился любимый демоном аромат — тот аромат, который, как он знал, вызовет у Азирафеля улыбку, появление двух ямочек и покраснение щек.       Кроули сжал ленту коробки в тонких пальцах и еще раз посмотрел на себя в зеркало.       Ангел вздыхал, что мода сейчас не подходит для его человеческой формы. О, Кроули с ним был не согласен. Когда сам демон был обладателем тонкой талии и худых ног, которые так выгодно подчеркивали сейчас бриджи и чулки, Азирафель скептически смотрел на свой живот, который еще ярче выносился вперед обтягивающим верхом брюк и застежками и еще сильнее выделялся укороченным сюртуком. Ангел всегда носил бежевый. Волосы, в отличие от демона, он не укладывал — они обрамляли голову Азирафеля нежными белыми перьями и сверкали как нимб даже в самый сумрачный день.       И Кроули любовался им всегда — и этим обтянутым животом, и бесконечным бежевым, и волосами, и улыбкой.       Да, последние годы были мирными и прекрасными, для них.       Азирафель, когда они только прибыли в Лондон, смущаясь чего-то, поделился своим желанием использовать купленную несколько веков назад землю и остепениться, хотя бы немного.       И вот, спустя несколько лет, именно сегодня мечта Ангела должна была наконец-то получить воплощение.       Кроули вышел из кондитерской, прижимая к себе коробку, и зашагал уже знакомой дорогой.       Вот и он — свежая краска, свежая вывеска, вымытые стекла, через которые было видно полки и стоящие на них книги.       Книжный магазин А.З.Фелл и ко. Сегодня открытие, и Кроули нес ангелу подарок, которому тот точно будет рад.       Демон приблизился к книжному. Двери были приоткрыты, и Кроули видел, что Азирафель с кем-то беседует — двое мужчин, судя по одежде. Ангел заметил его и остановил на демоне свои глаза буквально на пару мгновений.       Кроули приподнял над головой коробку, ловя взгдяд ангела. Губы его произнесли по слогам «шо-ко-лад», но в следующее мгновение демон увидел явный ужас на лице Азирафеля и замер.       Один из мужчин, пониже и поплотнее, напряг плечи и начал медленно поворачивать голову на бок, оборачиваясь через плечо.       Сандальфон!       Кроули узнал профиль и быстро ретировался из дверей книжного, прячась за углом. Он надеялся, что Сандальфон сейчас занят разговором и не будет слишком прислушиваться к ощущениям. Почувствовать для него демона было делом минутным.       Кроули напряг слух, стараясь подслушивать без чуда. К счастью, второго посетителя демон также прекрасно знал, и тот точно не был сторонником тихих разговоров.       — Но только я могу должным образом препятствовать козням демона Кроули. — Ангел как раз говорил о нем.       — Мы, разумеется, пришлем тебе на замену кого-то, кто сможет стать столь же прекрасным врагом для Кроули, каким был ты, — вкрадчиво увещевал Габриэль. — возможно, Михаил?       Кроули передернуло. Он мигом оценил обстановку — по всей видимости, к Азирафелю решили пристать с тем же, с чем Вельзевул время от времени приходила и к нему: оставить должность на Земле и уйти на повышение.       Но Михаил! Работать с Михаил! Кроули был готов облобызать жабу Хастура или жабры Дагон, лишь бы ни секунды не видеть самодовольного лица этого архангела.       — Кроули находится здесь, внизу, столько же, сколько и я. И он коварный, и хитрый, и исключительно умный, и…       Этот снова был Азирафель, и Кроули не смог удержать легкой горделивой улыбки от этой похвальбы.       — Звучит так, будто он тебе нравится, — от Габриэля также не укрылись те нотки в голове ангела, которые заставили демона зардеться.       Кроули не видел ангела, но был готов поклясться, что на лице того должно было возникнуть смущение и легкая паника.       — Я… я испытываю к нему отвращение. И несмотря на это, я уважаю достойного оппонента… Коим он не является, ведь он демон, и я не могу уважать демона. И нравиться мне он тоже не может, — Азирафель слегка заикался и подбирал слова, обличая их во все более пламенное отторжение к своему непримиримому врагу.       Габриэль явно остался доволен.       — Вот такое отношение я присутствую. Ты будешь ценным кадром Наверху, я уверен в этом.       Кроули приподнялся и через оконное стекло увидел, как верховный архангел вешает на грудь Азирафеля медаль. Тот вымученно улыбался.       — Так что… Мы возвращаемся назад, прямо сейчас? До торжественного открытия? Мне ведь необходимо уладить кое-какие дела… — ангел выглядел несчастным.       Габриэль покачал головой.       — Да, скоро. Нам с Сандальфоном сейчас надо прогуляться до Корк-стрит посетить моего портного, вернемся — и сразу выдвигаемся! Обратно! Солдат, пришло время сложить оружие и вернуться домой!       Габриэль хлопнул Азирафеля по плечу, а Кроули задался вопросом, на какой именно войне верховный набрался всех этих подбадривающих фраз.       Два ангела развернулись и пошли к выходу. Кроули, по-прежнему прижимая к себе коробку конфет, зашел за угол, а затем, убедившись, что его не видно, последовал за двумя посланниками Небес, прекрасно зная, куда именно они направляются.       Габриэль, который пропагандировал сдержанность в нарядах, тем не менее не спускал старомодности и слыл ценителем пошива самого высокого качества. Верховного архангела не интересовали ни рестораны, ни увеселения, ни люди сами по себе — только портные.       Оба они сейчас — и Габриэль и Сандальфон — выглядели как заправские денди. Плотные ляжки Сандальфона были обтянуты лучшего качества сукном, шейный платок завязан на ловкий и причудливый узел, а вся стоимость костюма явно стремилась к той, что отдавал щеголеватый Кроули за свои наряды. Габриэль выглядел еще дороже и не посрамился бы при дворе Георга III.       Габриэль и Сандальфон остановились у дверей, пропустили выходящего от портного клиента и зашли внутрь.       По случаю дневной жары окна у портного были открыты, и Кроули слышал каждое слово.       — Дэвидсон? Мой костюм закончен? — зычно спросил Габриэль, не соблюдавший политесов.       — Да, господин. Если вы желаете переодеться в примерочной, я всё подготовлю… — ответил мистер Дэвидсон.       Сандальфон остался в общем зале, где клиенты дожидались своей очереди, а Габриэль ушел в примерочную.       Стоило ему только начать снимать со своего крепкого, натренированного тела одежду, как он услышал зловещий голос, раздавшийся прямо из открытого на улицу окна.       — Ты уверен, что за нами не наблюдают, о чудовищное существо из недр Ада? — жутко шипел голос.       — Никто не подслушивает, демон Кроули, — отвечал второй, скрипучий, мерзкий голос, словно исходивший из самих глубин Преисподней.       Габриэль замер, так и не развязав до конца свой шейный платок. Архангел заметил табуретку, на которую было принято складывать одежду, схватил ее, прислонил к окну и выглянул на улицу.       И сразу же увидел их смертельного врага, демона Кроули, который беседовал с невысокой фигурой, укрытой плащом.       Кроули продолжал шипеть.       — Проклятье. Если бы я только мог понять, почему мои злые планы вечно проваливаются. Словно небесные силы прислали защитника сюда на землю, и он препятствует всем моим козням… расстраивает все мои происки…       Фигура в плаще заскрипела снова:       — Мастер Кроули, вам не нужно унывать. Я слышал новость, которая принесёт радость вам и всем силам Ада. Поговаривают, что ангела Азирафеля, вашего заклятого врага, отправляют обратно на Небеса.       Габриэль увидел, как демон Кроули воздел руки наверх, а затем сложил их у сердца, явно сраженный этой новостью.       — Неужели это правда? Я было уже собирался наглотаться святой воды в отчаянии, коль ещё раз потерплю поражение от этого ангела Азирафеля. Какая превосходная новость! Только Азирафель распознаёт мои козни, чтобы…       — Препятствовать им?       — Именно. Так отправимся же в адскую забегаловку и выпьем за успех сил Зла на этой земле, спасибо Небесам за их глупость.       Габриэль замер у окна, пораженный услышанным. Как скоро силы Зла узнали о небесных планах! Но как?.. Необходимо будет сегодня же связаться с Вельзевул.       Кроули же, утащив за собой безмолвный манекен, который успел позаимствовать с заднего двора портного, стянул обратно свой плащ и накинул на плечи. Он надеялся, что его хитрость удалась, и оказался прав.       Буквально через полчаса демон увидел, как Габриэль и Сандальфон с чехлами в руках направились прочь от портного. Лица у них были уже куда менее самоуверенные, чем до этого. Верховный архангел сверкал в новом костюме жемчужно-серого цвета и рубашке настолько белой, что она как будто отражала свет.       Кроули последовал за ними.       Азирафель принял свое начальство с лицом, полным деланного смирения. Вероятно, он решил попытаться отстоять свое земного назначение, но Габриэль воздел руку и сделал крайне скорбное лицо еще до того, как ангел успел сказать хоть слово.       — Боюсь, мой дорогой Азирафель, твоя миссия на этой грешной земле не окончена.       Ангел замер, и Кроули увидел сквозь окно, через которое следил за происходящим, что тот едва сдерживает радость.       — Так что, я… никуда не иду? — сказал он с придыханием.       Габриэль вздохнул.       — Планы изменились. Ты нужен нам здесь. В твоем книжном. Сражаться со Злом.       Сандальфон ободряюще ткнул Азирафеля в плечо, а тот поморщился от боли.       — Продолжай сражаться, — с трепетной чувственностью заявил толстый ангел.       — Медаль можешь оставить себе, — покровительственно пророкотал Габриэль.       — Но я не понимаю… — начал было Азирафель, но было поздно.       Легкий перезвон, и в книжном уже никого, кроме его владельца, не было. Огромный плюс для герцогов Ада и архангелов Небес — перемещение без лестниц и разрешений. Кроули себе такого позволить не мог — не то, чтобы это его особенно расстраивало, впрочем.       В книжном повисла тишина. Кроули притаился, выжидая несколько мгновений, чтобы убедиться, что Сандальфон и Габриэль точно покинули их. Азирафель так и стоял, как будто не до конца веря в то, что избавился от назойливых гостей.       — Шоколадные конфеты! — Кроули выпрыгнул перед ангелом, словно фокусник, из ниоткуда, и протянул ему коробку.       Конечно, того эффекта глубоких ямочек, о котором демон так мечтал, не случилось, но ангел все равно улыбнулся и вышел из задумчивости.       — Кроули, это ты, мой дорогой, — певуче произнес он, зарделся и взял красивую коробку из рук демона, — это так предусмотрительно с твоей стороны. Ты видел?..       — Ага, — улыбнулся Кроули, обнажая зубы.       — Даже не представляю, что заставило их передумать. Габриэль весьма упрям в своих решениях…       — Вероятно, угроза от одного очень серьезного, абсолютно непримиримого врага? — в глазах Кроули плясали веселые чертики, он чуть опустил голову так, что очки сползли на носу, и, когда Азирафель встретил его взгляд, то сразу все понял.       — Ты?.. — его голос схлопнулся в восхищении и благодарности, — Богиня… Кроули, как ты выручил меня. Даже не представляю, столько хлопот, и зачем оно тебе…       Кроули был уверен, что ангел все прекрасно представлял. Он лучше самого демона знал, каким опустошающим может быть общение с Михаил. Лучше всех на Небесах и в Аду знал, столь удобным и занимательным было их с Кроули сотрудничество, их Соглашение, их…       Что их?..       Кроули уже давно терялся.       Эти несколько лет он потерялся в принципе. Если бы не ежемесячные отчеты в Ад, то он бы и вовсе забыл, что не человек. Они с ангелом жили рядом, в соседних районах. Общались так часто, как было возможно. Гуляли, ходили в театры, в рестораны, ели жирные маслянистые пирожные прямо из пакета, сидя на лавочке и смотря на уток. Как и почему установился между ними этот мир — Кроули не знал, но он многое бы отдал за то, чтобы этот мир продолжился в бесконечности. За то, чтобы стать вдруг не собой, а одним из тех простых, любимых им смертных, которых он призван был совращать и склонять к греху.       Смертные склонялись к греху практически без его участия, а сам он склонялся к тому, что лучше вечеров, чем в компании Азирафеля, и быть не может. И ангел был с ним как будто согласен.       Они не обсуждали ту странную идиллию, что воцарилась и между ними, и вокруг них. Они оба понимали, что она не может длиться вечно. И все же как хотелось обманываться!       — Мой дорогой, не желаешь ли выпить? Я припас для нас кое-что особенное, — мягкий голос ангела на пуховом одеяле вынес Кроули из размышлений. Холеная рука легла на запястье. Голубые глаза засветились улыбкой.       — Конечно, — Кроули кивнул, — у тебя ведь открытие книжного!       Морщинки появились у глаз ангела — он улыбнулся.       — Ты же знаешь, я ненавижу толпы. Открытие — это просто для… нас.       На последнем слове ангел явно застопорился. Это «нас» давно уже висело между ними, словно без явного смысла, просто местоимение, которое неясно что и замещало.       Кроули кивнул.       Азирафель отвернулся от него и пошел в подсобку, а Кроули, провожая его взглядом, в очередной раз отметил, как любопытно смотрится тыл ангела под ласточкиным хвостом сюртука. Любопытно и радостно для его, демона, взора. Кроули еще раз огляделся воровато и стянул, наконец, темные очки, промаргиваясь.       Азирафель вернулся сразу с двумя бутылками, судя по этикетке, отменного итальянского вина и снова улыбнулся, увидев сияющие змеиные глаза.       — Располагайся с удобством, — Азирафель кивнул куда-то вглубь помещения, где, как Кроули помнил, пока что были пустые пространства, — я сделал там уголок… впрочем, ты увидишь.       И Кроули увидел и оценил — небольшой диванчик, накрытый шалью, рабочий стол, кресла. Слава кому-нибудь, никакой новомодности — уж больно современная мебель при всей своей красоте была жесткой. Диван обволакивал и погружал в себя, и Кроули растекся на нем, пробуя вино.       Азирафель поставил на небольшой столик коробку конфет. Пальцы запорхали над упаковкой, трепетно развязывая ленту, и ангел не удержался от того, чтобы быстро пройтись языком по нижней губе, когда увидел, сколько всего ему купил Кроули. Восхищенных вздох сорвался с губ, но демон не дал хозяину почти-уже-открытого-книжного сказать ни слова.       — Выпьем за успех твоего дела, — Кроули поднял бокал и заставил Азирафеля оторваться от созерцания шедевров кондитерской.       — Ты очень помогал мне, — ласково шепнул ангел, когда два бокала стукнулись друг о друга.       Кроули неопределенно махнул рукой, прося не углубляться в детали. Он просто несколько раз договорился. Абсолютно ничего особенного.       — И все же — за книжный. Пусть будут отличные продажи!       Азирафель вдруг недовольно поджал губы, а Кроули приподнял брови.       — Отличные…не продажи?       Ангел тут же расслабился и засмеялся, делая большой глоток.       — Восхитительно! — обрадовался он то ли ладному замечанию демона, то ли вкусу вина.       Скорее всего, все же вина — судя по тому, что и первая, и вторая бутылки исчезли так быстро, словно их и не было никогда. Азирафель сходил за третьей, и за четвертой.       Трезветь не хотелось. Восхитительные конфеты исчезали одна за другой, Кроули только и успевал смотреть, как подхватывает то один, то второй цветной камушек ангел и как блаженно жмурится от вкусовых ощущений.       Все внутри Кроули пело от облегчения. Ангела могли забрать сегодня. И не забрали! Снова оставили их, вдвоем, жить легкую простую жизнь в Лондоне, отмечать открытие книжного магазина - по бумагам небесного посольства, но на деле, на самом деле - то была мечта Азирафеля, и теперь она воплотилась в жизнь.       Они смеялись, шутили, и в какой-то момент вернулись к главной теме дня.       — Спасибо тебе еще раз, что избавил меня от необходимости вернуться туда, — Азирафель сидел в кресле совсем близко к дивану, на котором полулежал Кроули.       Они давно сняли сюртуки, оставаясь в рубашках и бриджах. Ангел с пьяным сосредоточением смотрел на черные подтяжки Кроули.       — Я не мог… — демон сдержал икоту, — не мог так просто отдать им тебя, знаешь ли. На что ты смотришь?       — Я думал, они будут вышиты. Подтяжки, — хихикнул Азирафель и мазнул по лицу испачканным в подтаявшем шоколаде пальцем.       — Чего это? — хмыкнул демон.       — Это же модно, — Азирафель, в отличие от Кроули, все же икнул.       Кроули пожал плечами. Он не мог отвести глаз от лица ангела и от шоколадного следа, который линией проходил над его верхней губой.       — Не нашел вышивальщицу, — бездумно ответил он, чтобы ответить хоть что-то, — у тебя тут…       — Я тебе вышью, — хихикнул ангел опять, и, прежде чем Кроули успел что-то ответить, пересел на край дивана, совсем близко к Кроули.       Демон затаил дыхание.       — Что там у меня? — взгляд Азирафеля, пускай и туманный, искрился весельем и теплом.       — Вот это, — Кроули, завороженный его близостью, взмахнул пальцами около губ ангела.       Азирафель нахмурился, подвигая лицо ближе, и демон провел подушечкой большого пальца по его лицу, убирая шоколад.       Азирафель на это улыбнулся странной улыбкой и пристально посмотрел на палец, который Кроули не успел вытереть.       Взгляды ангела и демона пересеклись. Азирафель наклонился и обхватил губами палец Кроули, слизывая остатки шоколада.       Демон замер, понимая, что в этот момент отказался от человеческой привычки дышать. Азирафель все продолжал смотреть ему в глаза. Казалось, их обоих захватило чувство момента, когда от мельчайшего движения все может пойти или по одному, или по другому сценарию.       Кроули чуть качнулся вперед, и выбор был сделан.       Их мы стало прикосновением уже губ к губам, и Азирафель прикрыл свои невозможные глаза, и прижался к демону. Его руки оказались в рыжих волосах. Прическа была испорчена, но Кроули было все равно. Он ловил полные сладкие губы своими, отпускал и снова касался их, не прося ни о чем большем, не требуя, но чувствуя каждой клеткой своего физического тела, что в эту секунду просто человек, а не демон.       Кроули не мог бы сказать, что за безумие их охватило и почему они ему не воспротивились. Он чувствовал, что все было верно, все было на своем месте, что каждый день из тех почти шести тысяч лет, что они были знакомы, вел их сюда. Вел к тому, что ангел со вздохом пробежался пальцами по плечам демона и вниз, прихватил за ягодицу, провел по бугорку на брюках, вызывая пока что тихий стон демона.       Кроули обхватил Азирафеля за шею, не представляя на самом деле, что же будет дальше: и сейчас, и вообще, с ними, потом…       …и замер струной. Глаза его расширились, зрачки стали черной щелкой.       — Кроули? — ангел заметил перемену.       — Нет-нет-нет!.. — дикий страх скрутил все нутро демона.       Его вызывали. Он явно чувствовал силу призыва — недостаточно сильную, чтобы исчезнуть в ту же секунду, значит, это была не Вельзевул. Кто-то из герцогов! Они узнали! Они почувствовали!       Никакой он не человек. Он демон. Он проклятое отродье, скинутое собственной Матерью в геенну огненную на вечное страдание. И он покусился на ангела, и это не могло остаться незамеченным! Лишь бы покарали только его!       Кроули вскочил, стащил со спинки дивана сюртук.       — Ангел!.. — только и успел воскликнуть он, и вдруг понял, что они не могут вытащить его из книжного, а если он не придет, то начнутся дознания.       Кроули набросил сюртук на плечи и бросился на улицу и, стоило ему только оказаться среди прохожих на тротуаре — как тут он исчез, провалился вниз, словно никогда его и не было.       Никто из людей ничего не заметил.