(не) мой истинный

Вечернее солнце заливало мягким, тёплым светом всё вокруг: ласково касалось цветов в венке на голове Субина, освещало целую горку скорлупы от орехов, которые тонсен набрал по пути на поле, оглаживало ветви многочисленных деревьев с пока ещё тёмно-серыми листьями. Лето кончилось, — значит, скоро все они окрасятся в самые разные оттенки серого, на улице завоют ветра, и нужно будет обязательно брать на прогулку шарф и шапку, а по дороге домой покупать в кофейне тёплый кофе или горячий шоколад, к которому Субина неожиданно приучил Тэхён. Но пока ещё только начало осени, а значит, можно ни о чём не волноваться. Даже если обычно это вам свойственно. Субин сидел на траве, нежно щекочущей пальцы, жмуря глаза под лучами белого солнца. Ему было запрещено двигаться: прямо перед ним за небольшим мольбертом Тэхён заканчивал картину. — Прекрати дёргаться, иначе я пририсую тебе лишнюю пару рук или ещё что похуже. Ворчание тонсена смешит: он совсем не умеет звучать угрожающе. — Мне уже и нос почесать нельзя, — жалуется так, для вида. И чтобы Тэ не замолкал. — Нельзя. Субин дует губы. — Ещё раз сморщишься — будет четыре руки, — повторяет тонсен, и Бин даже с закрытыми глазами улавливает его улыбку. — Не вижу ничего плохого. С четырьмя руками все дела по дому будут делаться в два раза быстрее. Тэ замолкает, обдумывая слова хёна. — Может быть. Но, мне кажется, я бы путался в своих руках, будь их больше двух. — Зато ты бы уже давно меня дорисовал, и мы бы пошли купаться, — Бин прищуривается и с улыбкой глядит на закатывающего глаза Тэхёна. — Это не так просто, как ты думаешь. Особенно когда натурщик всё время вертится. — Ну прости, прости, — примирительно отвечает Субин. — А что бы ты хотел себе вместо двух лишних рук? Тонсен молчит некоторое время, прерывая тишину лишь шуршанием кисточки. Наконец он задумчиво произносит: — Думаю, мне и так хорошо. — Серьёзно? — Субин отчего-то удивляется. — Я думал, ты скажешь про крылья. — Крылья? Тэхён снова ненадолго умолкает. — Не уверен, что мне это нужно, если честно. Может, раньше я бы тоже подумал о них, но… Думаю, сейчас меня всё устраивает и так. Бин кивает. — Это здорово. Тэ улыбается, глядя на хёна, и тот стыдливо чувствует волну мурашек, бегущих по спине. Ощущение, словно тонсен понимает это, переводя на мольберт чуть смущённый взгляд. — Можешь ненадолго закрыть глаза? Субин послушно прикрывает веки и вдыхает мягкий цветочный аромат. — Почему ты вообще рисуешь меня с закрытыми глазами? — лениво интересуется, лишь бы продолжить разговор. Тонсен, как всегда, отвечает не сразу, но в его голосе чувствуется теплота. — Мне очень нравится рисовать твои глаза, но в этот раз у меня есть определённая идея. Герой картины — то есть… ты — находится в некоем единении с природой. Ему спокойно и радостно, поэтому не нужно даже открывать глаз. Потому что он тонко чувствует мир вокруг, как будто они… дай подумать… одно целое? — Ты так запариваешься, — с уважением бормочет Субин, — уверен, ты получишь за эту работу высший балл. Тэ тихо усмехается. — Это не для универа. Бин открывает глаза. — Нет? — Нет. — Кисточка в чужих пальцах легко взлетает и опускается на холст, нанося аккуратные мазки. Закончив, тонсен снова переводит на друга спокойный взгляд. — Это для души. Сложно сдержать польщённую улыбку, когда понимаешь, что кто-то готов рисовать тебя «для души». Хочется сказать что-то приятное, может, слова благодарности, может, комплимент способностям друга, но слова почему-то не складываются в предложения. Однако отчего-то Субин уверен, что Тэхён и так понял его чувства. В конце весны он пообещал себе не торопиться и успеть разобраться в своих ощущениях и за лето успел понять, что возле тонсена они были только приятными. С Тэ было не так, как в фильмах, книгах и рассказах знакомых соулмейтов: бурно, страстно, быстро и красочно… во всех смыслах. С ним было спокойно, и Субин очень ценил это. Он никогда не любил торопиться, а друг никогда не вынуждал его делать этого. С Тэхёном Бин чувствовал, что может поделиться всем, чем захочет, поговорить на любую тему и быть услышанным, и что, даже если они оба будут просто молчать, неловко не станет. У него так и не появилось каких-то крышесносных чувств, которых он, признаться, отчего-то ждал. Не было ощущения, что он не может жить без Кан Тэхёна, что его сердце разрывается, когда того нет рядом, что без него жизнь — не жизнь. Зато рядом с ним эта самая жизнь неожиданно становилась другой. Интересной, удивляющей, может, даже чуть более романтичной… или романтизированной? Бина устраивали оба варианта. Тэхён порождал в его душе самые тёплые и нежные чувства, которые хотелось демонстрировать в незначительных на первый взгляд мелочах: подарить к зиме понравившийся разноцветный свитер, купить по дороге его любимый напиток или угощение, прислать пару написанных за ночь строк, рассказать последние новости из жизни, позволить разрисовать стену возле собственной кровати причудливыми звёздами и узорами. Они светились в темноте и обладали магической способностью успокаивать и насылать хорошие сны — то ли так сказал Тэхён, то ли Субин сам себе это придумал. А может, так было на самом деле — разве это имеет значение? И если у них случались ссоры, даже нешуточные, всегда было понимание, что это не навечно. Что они пообижаются друг на друга пару дней, а после разберутся. Самое главное, что успел отметить для себя Бин, так это собственную готовность менять в себе что-то ради Тэхёна. Поначалу со скрипом, — например, перед запланированной встречей он начал просыпаться раньше, чтобы тратить меньше времени на сборы и не опаздывать. Он всегда ненавидел рано вставать и ехать куда-то, особенно утром, к тому же постоянно задерживался то из-за того, что вышел не там и потерялся, то ещё из-за чего-нибудь; но тонсен особенно сильно не любил, когда люди опаздывали, так что Бин начал пытаться бороться с со своей ужасной рассеянностью и слабостью перед тем, чтобы полежать в кровати ещё пять минуток. А ещё он однажды осознал, что начал куда лучше относиться к самому себе и своему творчеству. Раньше, делясь с Каем или братом каким-нибудь стихотворением или даже небольшой историей собственного сочинения, он неизменно сам же это и критиковал, с досадой называя свои работы недоразумением. Но Тэхён обижался, даже если Бин делал это в шутку или по привычке, из-за чего он перестал, одёргивая себя, даже если только в мыслях снова начинал незаслуженно резко говорить о собственном творчестве. Это было непривычно и приятно — перечитывать какое-нибудь недавно написанное стихотворение и… гордиться им? Во всяком случае, знать, что оно ему нравится. И тонсену тоже. Боже, он-то обязательно завалит его комплиментами и потребует разбор каждого отдельного стиха. Субин не сразу понял, что вместе с дружбой Тэхёна к нему постепенно вернулось вдохновение. И это точно работало в обе стороны: весной Кан писал свои портреты, казалось, без перерыва, иногда оставаясь в квартире хёна ради этого на несколько дней. И в процессе работы он не выглядел заебавшимся. Уставшим — ещё как, но заебавшимся — уже нет. И это тоже было отчего-то очень приятно.

🖤🤍🖤

Говорить о неокрепших, волнующих душу чувствах Субин пока не хотел, решив не торопить события. Узнать Тэхёна поближе, а там и понять, сможет ли он всë же пожертвовать своим будущим с истинным. Если честно, Бин не был в этом уверен, а потому держал рот на замке, боясь напугать и тонсена, и самого себя. И всё-таки в самом конце августа он не вытерпел. — А ты действительно думаешь, что сможешь полюбить кого-то… ну… другого? — спрашивать было страшно и стыдно, и, задавая вопрос, Бин старательно пялился на землю перед собой и мял в пальцах лямку рюкзака. Они сидели там же — поздним летом цветочный луг выглядел ещё гуще и пах слаще. В последнее время хотелось всё чаще возвращаться сюда. — Ты говорил, что хочешь в это верить, но верить и знать — это ведь разные вещи... — Верно, — Тэхён кивает, чуть покачиваясь в такт слабому ветерку, колыщущему тёмные волосы, — в последнее время я много об этом размышляю, и я... действительно так думаю. Я по-прежнему скучаю по нему, но, знаешь, сейчас это уже не так невыносимо. От ответа на душе становится теплее, и у Субина не выходит подавить улыбку. — А ты? Ты правда думаешь, что сможешь… ну… полюбить не своего соулмейта? — Тэ смотрит прямо в глаза хёна, и тот теряется в этом взгляде, чувствуя, как к щекам прилипает жар. Он вдруг ощущает себя ребёнком, который впервые обсуждает с другом любовь и истинных. Такие разговоры смущающие и неловкие, но почти что сокральные. — Мне кажется... В-возможно, да. Если, например, мой истинный будет… как Хёнджин. Или каким-то… ну, знаешь... совсем другим. Он же незнакомый мне человек. Если честно, я боюсь, что влюблюсь в него, а он окажется… не таким, как я представлял, — Субин вздыхает, — я не понимаю, чего мне от него ожидать. Тэ кивает и поднимает взгляд в чистое небо. — Мне кажется, любовь — прекрасное чувство. Думаю, ради неё стоит рисковать. Мне больно вспоминать своего истинного, но, когда я думаю, что успел хоть ненадолго узнать такого потрясающего человека, мне становится легче. И радостнее. Но любовь не должна приносить боль, поэтому я мечтаю полюбить… быть с кем-то ещё. Хотя я, наверное, ничего для этого не делаю. Мне тоже немного страшно, — тонсен опускает взгляд на лицо друга, внимательно слушающего его слова, — вдруг меня не примут? Где искать человека с похожей ситуацией или готового отказаться от счастья со своим соулмейтом? И я… хочу сначала узнать человека, а у истинных всё совсем по-другому — быстро, наверное, даже слишком. Кто будет готов к постепенному общению и узнаванию друг друга до начала отношений, а не после? А вдруг я сам не готов? Понимаешь? — Кажется, да... — медленно отвечает Субин. От чужих слов на душе и спокойно, и нет. Он изо всех сил пытается прислушаться к себе, распознать, что выстукивает взволнованное сердце, но разобрать ничего не удаётся. Соулмейт или нет — любая перспектива его пугает. Исполнение детской мечты или попытка сломать систему — звучит одинаково рисково и сложно, но, наверное, тонсен прав: любовь стоит риска.

🖤🤍🖤

— Темнеет, — похрустывая ореховой скорлупой констатирует Тэхён, и Субин лениво разлепляет глаза, устремляя взгляд в вечернее небо. Тэхёнов «планэр» закончился часа три назад, и теперь они, накупавшиеся и набегавшиеся среди цветов, валялись под деревом на лугу, перебрасываясь какими-то фразами и мыслями. — По домам? Или можем у меня. — Бин зевает и снова прикрывает глаза. — Я не против. Навещу Ли. — Мягкий голос Тэ убаюкивает и разгоняет тревоги. Субин усмехается. — Как будто ты не бываешь у меня хотя бы пару раз в неделю. — Не ворчи, ты меня сам зовёшь. — Не ворчу я. Они едва успевают на последнюю электричку до Сеула, залетая в вагон за секунду до закрытия дверей. Дома Субин уже на автомате достаёт две чашки и разливает по ним тёплый чай, на вкус — цветной, персиковый, нежный и чуть сладкий. Он зачем-то запомнил именно этот цвет и теперь обозначал им всë, что нравилось. Ли была персиковой, прохладные вечера на балкончике — персиковыми, как и наклейки тонсена, как и мягкая подушка, и любимая музыка. Тэхëн тоже был персиковым. Как же иначе. Сам он сидел теперь на полу, поглаживая вытянувшегося за лето Креветку. Тот с течением времени стал куда ласковее и общительнее и — что особенно радовало — нашёл общий язык с Ли. — Чай готов. — Бин плюхается на диван, вынимая из кармана телефон. Кай снова шлëт сотню фотографий из клуба, где на сцене красуется Бомгю с чёрной гитарой и блестящим медиатором. Тэ присаживается рядом с Креветкой на руках. — Я устал, — зевая, бормочет он и прикрывает глаза, укладывая голову на плечо хëна. Субин ласково трётся подбородком о чужие мягкие волосы и отписывается Каю, что Бомгю смотрится потрясно. «А поёт как ну!!» «Нет рок это точно не моë, но Гю🔥🔥🔥» Бин просит передать Чхве привет и откладывает мобильник, потягиваясь и громко зевая. Наверное, стоит сегодня лечь пораньше. — Идëм спать? — Тэтэ словно читает его мысли. Субин улыбается. Иногда он думает, что у тонсена есть суперспособности и он видит хëна насквозь, но просто скрывает это. Интересно, как бы в таком случае он реагировал на мысли Бина о нëм самом? Например, о том, что его хочется поцеловать. С того самого вечера прошло несколько месяцев, но желание целовать Тэ никуда не ушло. Оно и не слишком усилилось, наверное, не изводило и не мучало, просто с каждым днём появлялось всë больше причин думать об этом. И Субину хватило ума не притворяться, что это не так. Бин просто знал, что, если бы тонсен предложил вдруг повторить тот вечер, он бы точно согласился.

🖤🤍🖤

Это происходит через неделю, когда он торопится в университет Тэхëна, чтобы вместе пойти в кофейню. Из-за нахлынувшего почти перед выходом потоком вдохновения он засел писать, предупредив, что, возможно, задержится, и теперь бежал со всех ног. На телефон пришло уведомление, что Тэ уже вышел из здания и идëт к месту их встречи. С досадой качая головой, Бин разворачивается и шагает к воротам, вклинившись в толпу студентов. Тогда это и происходит. Головокружение. Покалывание по всему телу. Дрожь в коленях. Он едва может сглотнуть, медленно поворачиваясь и сразу понимания, куда смотреть. Высокий парень на другом конце университетского двора, только что вышедший на крыльцо с несколькими другими студентами. Сразу становится ясно, что и он почувствовал то же, что и Субин. Парень — высокий, с отросшими тёмными волосами — замирает и глядит на него в ответ, поначалу с недоумением, после — с неверием, и, наконец, широко улыбаясь. По спине Субина бегут мурашки, а всего его охватывает то же странное чувство, испытанное здесь им же ещё весной. Когда он искал своего истинного. Кажется, нашёл. Парень меняет маршрут, уверенно приближаясь к Субина, который стоит, пялясь на него широко открытыми глазами. И только когда он оказывается всегда в нескольких шагах, Чхве словно отмирает. — Подожди! — испуганно отступает и смотрит на незнакомца почти с ужасом. — Не подходи! — Чего? Ты что, не понял? Я твой истинный, дурачок. — Незнакомец смеётся, и Субин не может не думать, что это звучит чертовски красиво. Нет, не только смех — парень весь с ног до головы красив? — нет, это не то слово. Прекрасен — да, кажется, самое то. Он понимает, что открыто пялится. Его истинный, вероятно, живой ангел, сошедший на Землю с небес. Аккуратное узкое лицо, как с обложки журнала, острые скулы, потрясающе пухлые треугольные губы; над левой бровью пирсинг, а за правым ухом тату с, кажется драконом. Глаза — внимательные, завораживающие, серые. Одного взгляда на это лицо хвататет, чтобы сердце забилось заново — бешено, влюблëнно. Бин прекрасно знает, нет, чувствует, что незнакомец прав. Они истинные. Вот только он, кажется, этому не слишком рад. — Я знаю, это звучит как бред, но прошу, послушай! — Его голос предательски дрожит, а к глазам подступают слёзы. — Я…я знаю, мы с тобой истинные, но только не трогай меня! — О чём ты? — парень хмурится и в недоумении склоняет голову набок, а Субин едва соображает. В голове только паника, ладони — дрожат и потеют, ему почти что страшно слушать чужой ласковый голос. — Послушай, я тоже волнуюсь, это нормально. — Незнакомец ободряюще ему улыбается. — Но всё будет хорошо. Я…господи, я так много всего хочу тебе сказать. Я тебя столько искал, боже, ты не представляешь! Разве тебе не не терпится увидеть всё вокруг по-новому? Я просто не могу дождаться, но, конечно, если ты хочешь, можем не торопиться с этим. Субин сглатывает. Он уже и думать забыл о цветах. Отчаянно оглядывается по сторонам: чёрный, серый, снова серый — …ну и пусть! Что плохого в монохромности? И потом, кто знает, может, краски вовсе не прибавляют красоты, может, они лишь уродуют этот спокойный серый мир? — Послушай, давай познакомимся. — Парень делает шаг вперёд, по-прежнему ласково улыбаясь, и Субин не понимает, как реагировать на это. — Я Ёнджун, учусь на четвёртом курсе, а ты? — Я…я Субин. — Приятно познакомиться. — Ëнджун продолжает по-доброму улыбаться, полагая, должно быть, что его соулмейт вот-вот отрубился от радости. — Можно я буду звать тебя Субин-и или Суби? Чхве вздрагивает от знакомого обращения. Оно неожиданно действует отрезвляюще, словно удар током. Бин мотает головой. — Так меня называет Тэхён. — До него не сразу доходит, что незнакомец понятия не имеет, кто это. — Тэхён? Кто это? Субин готов плакать от беспомощности. Как ему объяснить своему выбранному судьбой возлюбленному свои чувства? Тем более, если он сам их не до конца понимает? Или…он только сейчас наконец начинает понимать их? В голове с именем тонсена что-то щëлкает, ошпаривает, бьëт током. Ему не нужен рядом незнакомый парень — да, красивый, чудесно красивый, крутой и наверняка заботливый и милый, но…у Субина уже есть такой человек. И вряд ли хоть кто-то в целом мире сможет сравниться с Тэ. Во всяком случае, в глазах Субина. Суби. Поиграем после пар в видеоигры, Суби? Бинни, я взял тебе кофе. Айс американо, да? Су, спасибо что пришёл, мне было сегодня очень одиноко. Ты прекрасный друг, Суби, ты знал? Он делает шаг назад и поднимает на Ёнджуна виноватый взгляд. — Послушай, я эгоист, я знаю, но я не хочу! Пойми, мне…мне нравится другой человек! — Это невозможно. — Парень смеётся, но в его голосе слышится нервозность. — Ты — моя судьба. Наверное, ты просто очень сильно запутался, Субин-и, но мы с тобой во всём разберёмся. — Пожалуйста, не зови меня Субин-и. — Тихо просит Чхве. — Я…очень виноват перед тобой, но не могу ничего поделать. Мне правда очень жаль, но я не могу даже коснуться тебя. Незнакомец останавливается. От былой улыбки не осталось и следа — на лице лишь непонимание и разочарование, и, чëрт, как же Бину стыдно за свои слова. — Но…но почему? — Я не хочу влюбляться в тебя, Ёнджун. Ты…ты выглядишь потрясающим, я верю, что ты прекрасен и как парень, и как человек, но я…я люблю Тэхёна. И не могу его оставить. Собственное признание заставляет стыдливо умолкнуть. Он не собирался говорить этого, но и отрицать не хочет. Кажется, Субин и правда любит, любит Тэхëна искренне и очень сильно, и теперь это чувство наконец обретает свободу, заполняя всë внутри, как лозы, как небо, как пëстрые наклейки. Он любит. Он наконец-то любит, и это, кажется, и правда лучшее чувство на свете. — Так значит, ты меня избегал? — Ëнджун кусает губы и мнëт в руках лямку сумки. Субин чувствует себя последней сволочью. — Я боялся встретить тебя… Я… не знал, что чувствую. Соулмейт рассеянно кивает. — Ясно. — Прости… — Бин не знает, что добавить. Он не жалеет, что говорит правду, но при взгляде на соулмейта, сидящего на соседней лавочке (чтобы ни в коем случае даже случайно не коснуться друг друга), его сердце разрывается. — Я понимаю, ты не этого ждал… — Да уж, — бормочет Ëнджун, не поднимая взгляда от земли. — Я очень старался найти тебя. — Ты учишься тут? Парень качает головой. — Мой брат с недавних пор здесь работает. Я как-то зашëл сюда, потому что он забыл дома бенто, а потом вдруг почувствовал… ну… тебя… Субин вспомнил слова Кая и Бомгю о каком-то новом учителе. Теперь многое встало на свои места. — Я тебя помню, — неожиданно даже для самого себя восклицает он, — той весной… это ведь ты вдруг начал спрашивать, кто тоже испытывает странные ощущения? Ëнджун кивает, грустно улыбаясь. — Парень, который пошëл тогда со мной, действительно почувствовал своего истинного, но это оказался не я. Обычный прохожий, представляешь? Он буквально проходил мимо, и тот студент это почувствовал. Мы, наверное, даже десяти шагов не прошли, когда они всё поняли. Просто оба вдруг остановились и начали пялиться друг на друга. Я думаю, это была Судьба, — Ëнджун вздыхает, — но было очень грустно, если честно… Я действительно понадеялся, что мы — истинные. Но я решил, что мой соулмейт учится тут, поэтому стал заглядывать сюда как можно чаще, и сегодня вот тоже… — Тут учится мой лучший друг. И… Тэхён тоже. Ëнджун отводит взглядвзгляд и молчит несколько секунд, прежде чем совсем тихо спросить: — А ты что, совсем не искал меня? Субин смотрит на него и борется с желанием встать и подойти. И это не «системное», почти инстинктивное желание, вызванное природой, чтобы влюбиться в своего соулмейта, — это обычное сочувствие. Очень хочется подбодрить Ëнджуна, просто дружески похлопать по плечу или даже приобнять, но нельзя. — Я мечтал о встрече с тобой с детства, — твëрдо отвечает, видя, как парень снова слабо улыбается. — Честно. Я приходил сюда всю весну, только чтобы найти тебя, просто… вдруг понял, что боюсь. И что, возможно, мне нравится другой человек. Тэхëн показал мне, что влюбляться можно по-настоящему, понимаешь? — А это — не по-настоящему? — Соулмейт смотрит на него пронзительным, печальным взглядом, и Субин чувствует, как теряется в тëмных глазах. Но лишь на время. — Нет. Мы друг друга совсем не знаем, Ëнджун. А вдруг я не подхожу тебе? Вдруг мы слишком разные? Может, я делаю вещи, которые ты считаешь омерзительными, или у нас разные взгляды на жизнь, или… я просто не твой человек. Разве у тебя нет ощущения, что лучше провести жизнь с кем-то, кого ты действительно знаешь? Ëнджун вновь опускает взгляд, но теперь видно: он обдумывает слова тонсена. — Не знаю. Я никогда не задумывался, что такое возможно, но теперь, когда ты сказал… Мне не очень-то хочется влюбляться в парня, который променял меня на своего друга. Я… я думаю, что заслуживаю лучшего отношения. И… любви тоже. Субин кивает. — Конечно, заслуживаешь. Ëнджун снова умолкает и некоторое время не издаëт ни звука, кажется, собираясь с мыслями. — Так… ты думаешь, можно просто забить на — как ты там это назвал? — систему? — он неуверенно спрашивает спустя несколько минут, и Субин виновато улыбается. — Я решил послать её к чёрту. — Значит, и у меня теоретически есть шанс начать отношения с… э-э-э… не своим истинным? — А что, у тебя есть кто-то на примете? — Тонсен поднимает брови, и Ёнджун пожимает плечами. — Я никогда не думал о нëм в… таком плане, но мы очень близки, и… не знаю, может, если бы я раньше знал, что возможно любить не своих истинных… То есть, это, конечно, неправильно, просто… Понимаешь, его соулмейт… — он отводит взгляд и судорожно вздыхает — …не очень хороший человек. Я видел у Бинни синяки. — Джун умоляюще глядит на Субина и почти шёпотом выдыхает: — Думаешь, у нас с ним могло бы получиться… хоть что-то? Я… я просто не могу оставить всё как есть. Я готов живьём закопать его парня, он… Зачем я тебе это рассказываю? Но что, если Бинни и правда… дорог мне не как… ну … лучший друг? — Я думаю, тебе стоит хорошенько поразмыслить над этим, — серьёзно отвечает Субин, — это очень важное решение. Ëнджун кивает. — Знаю. Мы знакомы с детства, и я всегда был уверен, что то, как я думаю о нëм, — просто дружеские чувства. Но недавно я заметил, что не испытываю этого к другим своим друзьям. Хотя, может, это потому, что они мне не лучшие… Парень поднимает на Субина решительный взгляд. — Я всë хорошо обдумаю и… наверное, поговорю с ним. — Он молчит несколько секунд, буравя Бина нечитаемым взглядом. — Спасибо, что рассказал, что… можно по-другому. Но ты всë равно кусок говна, Субин. Он тихо смеëтся, и Бин вторит ему, поднимаясь с лавочки. — Думаю, ты прав. Лишь подходя к кофейне, он понимает, насколько же безбожно опоздал. Тэ стоит возле входа и не двигается, хотя явно заметил друга ещё издали. При виде его сердце начинает стучать быстрее, словно волнуясь перед предстоящим разговором не меньше самого Субина. — Ты чего тут стоишь, Тэ-тэ? — осторожно интересуется и почти испуганно замирает, замечая в глазах напротив блестящие капельки слëз. Тонсен поспешно отворачивается, быстро бормоча: — Я видел тебя с каким-то парнем, решил не мешать. Это же твой истинный, да? Я очень рад за тебя, Субин-и. — Тэхён, очевидно, врёт. Это ясно и по дрожащему голосу, и по едва сдерживаемым слезам, которые вот-вот покатятся из больших глаз самого прекрасного в мире серого цвета. Хëн хочет сказать что-то, но не находит нужных слов. После всего произошедшего внутри отчего-то пусто, а при виде Тэ — нежно. Всë вдруг становится ясно и просто, и Субин опускает руки на плечи тонсена, мягко разворачивая его лицом к себе. — Субин, что ты— — Можно тебя поцеловать? — Бин сам с трудом верит, что говорит это. По телу бегут мурашки, а руки дрожат от волнения; он едва может дышать и не понимает, с каких пор один только взгляд Тэхëна заставляет его так переживать. Тот открывает рот и явно хочет возразить, но так и не произносит ни звука. Лишь окидывает хëна внимательным, серьëзным взглядом и… чуть заметно кивает. Субину кажется, что он вот-вот упадëт в обморок, когда тянется вперёд и осторожно касается тонсена. Только сейчас наступает осознание, как долго ему этого не хватало и как сильно было нужно. Мягкие губы Тэ просто невозможно описать словами, нельзя сформулировать даже для самого себя, и Бин решает не размышлять об этом, отдаваясь моменту с головой. Младший успевает сделать лишь удивлённый вдох и пытается отступить куда-то назад, но Субин следует за ним, не разрывая поцелуя, прижимая Тэхёна к стене кофейни прямо на виду у всей улицы. Тело пробивает на дрожь, спину покалывают мурашки, а сердце в груди так сладко ноет, что точно ясно — Бин запомнит это мгновение навсегда. Когда он отстраняется, мир вокруг не меняется. Ни небо, ни машины, ни спешащие мимо прохожие — ничто не окрашивается вдруг в разные цвета, но Субину этого уже не нужно. Тэхён разрисует для него весь мир. Собой. Своей любовью. Если, конечно, согласится. — Что ты делаешь? — Губы тонсена заметно дрожат, как и голос. — Как же твой истинный? — Я его совсем не знаю, и… если честно, не очень-то хочу узнавать, — улыбаясь, отвечает хëн и утирает слёзы на щеках Тэхёна. — Но… но ведь… Разве так можно? — Кто сказал, что нет? — Субин берёт его лицо в ладони и не может сдержать улыбки, потому что видит в глазах напротив нескрываемую радость. — Подожди, Бинни, ты никогда не увидишь цветов, — шепчет Тэ, но даже не пытается сопротивляться новому поцелую, когда старший тянется за ним вместо ответа. — Неважно, — так же шепчет Субин в перерывах между поцелуями, такими искренними и сладкими, что он готов заплакать. Персиковый. Он чувствует этот поцелуй персиковым. По спине бегут мурашки, а глаза сами закрываются, успевая заметить лишь чужие щёки, покрытые сероватым румянцем. Долгожданный поцелуй вызывает головокружение, а когда Субин чувствует руки тонсена, несмело сжимающие его пиджак, он готов упасть в обморок. — Тэхён-и, будешь моим истинным?