Jus primae noctis (Право первой ночи)

Арт к главе от замечательной Марины Голуновой https://i.postimg.cc/15QX2K7Z/photo-2022-10-24-20-36-35.jpg Утро встретило Северуса двумя отличными новостями. Во-первых, Поттеру стало намного лучше. Глубокая рана на животе практически затянулась. Недели не пройдёт, как на этом месте не останется даже шрама. Второй хорошей новостью было то, что за ними так никто и не явился. Очевидно, кроме насильников и их жертвы, в том проклятом переулке никого больше не оказалось. Тем не менее Принц не собирался спускать мальчишке его проступок. Король Артур не был и вполовину так подозрителен и жесток, как его покойный отец, но и при нём на главных площадях Британии пылало немало костров, на которых сжигали колдунов и ведьм. К счастью для и без того малочисленных магов, населявших королевство, обычно в лапы стражников попадали самые обыкновенные магглы, занимавшиеся знахарством или просто чем-то не угодившие соседям, однако иногда на костёр всё же возводили настоящих волшебников. А поскольку далеко не все они владели беспалочковым колдовством и могли применить чары, способные защитить от огня, их ждала мучительная смерть от удушья или ожогов. Теперь, когда жизни Гарри ничего не угрожало, Северус чувствовал, что буквально кипит от гнева на это ходячее недоразумение по фамилии Поттер. И за то, что его несомненно благородная, но тем не менее неосмотрительная выходка едва не стоила им обоим головы, и за то, какую цену потребовалось заплатить за спасение Гарри из цепких лап смерти. Не желая становиться послушной игрушкой в руках магии, Северус сам по собственной воле привязал себя к мальчишке теперь уже неразрывными узами. Да, после событий последних нескольких дней он знал точно, что Поттер не просто симпатичен ему. Это были настоящие чувства. Пожалуй, даже сильнее тех, что он испытывал к Лили Эванс. И несмотря на это Северус ещё никогда не чувствовал себя в таком смятении. Казалось бы, чего проще. Гарри любил Северуса, а он, теперь это уже не являлось тайной, отвечал ему взаимностью. Тем не менее Северус отказывался покориться неизбежному и открыть Гарри своё сердце. Правда состояла в том, что после стольких лет одиночества он совершенно не представлял, что способен ужиться с другим человеком. Его внезапно одолел страх, что он попросту не сумеет сделать Гарри — такого живого, пылкого и порывистого — счастливым. Кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов двадцатилетнюю разницу в возрасте. Гарри не так давно исполнилось восемнадцать. Северусу — тридцать восемь. А что если со временем он попросту наскучит Гарри? Начнёт раздражать своим непростым характером и угрюмостью, вызванной душевными ранами прошлого. И что случится тогда? Станет ли Гарри терпеть рядом с собой немолодого любовника, страдая от навязанных магией чувств, но подчиняясь им, или подыщет ему замену? И вынесет ли это Северус? Всё это непрерывно вертелось у него в голове, пока он сидел у постели Гарри. И Северус понял, что не готов вновь ставить на кон своё сердце и ждать, не разобьют ли его. Не после того, что ему пришлось пережить. Поэтому он принял твёрдое решение: между ними всё останется по-прежнему. Поттер не должен узнать о его чувствах и не должен увидеть проступившие на коже руны. Пока Поттер спал, Принц скрыл буквы на своём запястье с помощью магии и приказал себе обращаться с Гарри как строгий учитель. И не более того. *** Вечером после легкого ужина Северус проверил состояние раны Гарри и, убедившись, что выглядит она гораздо лучше, чем утром, принёс из лаборатории Омут памяти. Поставив его на стол, он добавил туда воспоминания, добытые накануне у маггловской девушки, и чуть не силой заставил Гарри окунуть лицо во взвихрившуюся в каменной чаше субстанцию. — Что это? — Поттер резко выпрямился и не смог сдержать болезненного стона. — Не дёргайся, бестолочь! — Принц с трудом сдержался, чтобы не отвесить мальчишке увесистый подзатыльник. В бытность его учеником мастер Гриндевальд не скупился на рукоприкладство в воспитательных целях, однако особенное отношение к Поттеру не позволяло Северусу обращаться с ним так же, как когда-то поступали с ним. — Это — Омут памяти, — снизошёл он до объяснения. — Я хочу досконально выяснить, что ты натворил позавчера. Они снова склонились над каменной чашей и моментально очутились на заливаемой дождём лондонской улице. — На нас не попадает ни капли! — изумлённо воскликнул Гарри, очевидно, не знакомый с действием этого артефакта. — Естественно, — фыркнул Принц, — это же воспоминание. Нас тут вообще не должно быть. А теперь замолчи, ты мне мешаешь! В тот же момент их поглотила темнота, в которой слышались лишь жалобные мольбы, да отвратительные чавкающие звуки. — Боже, что это? — Гарри инстинктивно схватил Принца за руку, но тут же смущённо отдёрнул её. — Мы в воспоминаниях той несчастной девушки, — пояснил Северус, — вероятно, она закрыла глаза, чтобы не видеть своих насильников. — Немедленно отпустите её! — окрик прозвучал как раскат грома. — Проваливай! — ответил кто-то из мужчин. — Или хочешь, чтобы мы с тобой поделились? Тогда заплати нам! Вслед за этим раздались звуки потасовки, короткий стон, и Гарри с Северусом увидели несколько силуэтов. Трое неподвижно лежали на земле, один сидел, привалившись спиной к стене. Это, разумеется, был Поттер, несмотря на полученную рану, сумевший обездвижить всех нападавших. А пару мгновений спустя в подворотне появился запыхавшийся Принц. — Всё. Больше тут смотреть нечего, — Северус довольно бесцеремонно выдернул Гарри из воспоминаний. — Самое никудышное и бестолковое свидетельство! — раздражённо бросил он. — Эта глупая девица почти всё время пролежала с закрытыми глазами! Я даже не могу толком понять, был ли там ещё кто-нибудь или нет. — А если бы даже и был? — Гарри выглядел оскорблённым до глубины души. — Неужели вы бы не сделали всё, чтобы помочь этой бедной девушке? Северус вспомнил убогую хижину и легата, убитого его рукой за подобное же преступление. Поступок Гарри восхищал и ужасал одновременно. Если мальчишка не усвоит, что в мире магглов нельзя направо и налево махать волшебной палочкой, умрёт гораздо раньше, чем ему на роду написано. — Сядь и послушай! — приказал Принц. — Поскольку тебя рекомендовал сам Гриндевальд, я был уверен — ты знаешь, как мы должны соблюдать осторожность в мире магглов. Но, вижу, что это не так. Поэтому придётся учить тебя, как малолетку. В отличие от магглов мы наделены особенным даром — магией. В этом даре кроется удивительная, но и страшная сила. Возможно, будь мы в большинстве, нам не пришлось бы скрывать нашу сущность. Но что есть, то есть. Магических семей в Британии и так очень мало, а благодаря стараниям короля Утера стало ещё меньше. Наш король Артур воспитывался волшебником — Мерлином, но и он не в силах побороть страх и ненависть, которые поселил Утер в сердцах простых людей. Теперь им уже не нужна королевская стража для того, чтобы отволочь заподозренного в колдовстве соседа на костёр. Они и сами отлично справляются. Вот почему я так разозлился, узнав, что ты колдовал в присутствии магглов. Твоё счастье, что, кроме них, больше никто тебя не видел, иначе висеть бы тебе сейчас на дыбе, да и мне рядом с тобой. А у меня совершенно иные планы и гореть на костре в них совсем не входит. — Неужели вы бы позволили стражниками или простым магглам схватить вас? — Гарри поднял на Северуса пылающее от гнева лицо. — Вы — такой сильный волшебник. Да вы одним мановением палочки превратили бы их в пыль! — И что потом, глупый ты мальчишка? — окончательно вышел из себя Северус. — Бежать из Лондона? Скрываться остаток дней в лесу словно дикий зверь? Пойми ты, мы, волшебники, не можем отгородиться от магглов и жить сами по себе. Гарри хотел сказать ещё что-то, но Принц жестом заставил его замолчать. — Я вижу, ты не хочешь слушать мои доводы, — холодно произнёс он. — Пусть я — твой учитель, но не я несу ответственность за твоё воспитание, а лорд Поттер. Завтра рано утром ты отправишься к отцу и покажешь ему воспоминания о своих похождениях, — он коснулся виска Гарри волшебной палочкой, вытянул серебристую прядь и сбросил её в крошечный хрустальный фиал. — Пусть лорд Поттер сам увидит твой проступок и решит, какого наказания ты заслуживаешь. *** Гарри неспешно шёл по просыпающемуся Коукворту. Заклятие Фиделиус, которым отец окружил Поттер-касл и прилегающие к нему земли, свободно пропустило юношу, однако до самого замка пришлось добираться пешком, — беспокоить кого-то из крестьян и просить у него лошадь Гарри посчитал неприемлемым. Он отлично отдавал себе отчёт, что ему с радостью помогли бы, — если лорда Поттера в этих местах уважали и боялись, то его сына просто любили, — но не хотел никому причинять неудобства. Да и что такого в самом деле? Погода стояла просто чудесная! Противный слякотный дождь, казалось, остался далеко в Лондоне. А здесь царила ранняя осень с её раскрашенными пурпуром и золотом листьями, пожухлой травой и лёгкими заморозками, не страшными человеку в добротных сапогах и тёплой мантии. Однако если природа располагала к умиротворённости, в душе Гарри царила настоящая буря. Он был так зол на Северуса, что на глаза то и дело набегали злые слёзы. Гарри искренне недоумевал, в чём так провинился. В том, что спас девушку от насилия, применив совсем немного магии и никому не причинив вреда? Северус не ответил на вопрос Гарри, что бы сделал на его месте, но Поттер не сомневался — учитель не бросил бы несчастную на произвол судьбы. «Послал меня к отцу, словно я — неразумный ребёнок! — думал Гарри, со злостью пиная попадавшиеся на дороге камешки. — Уверен, отец найдёт мой поступок достойным уважения, а не выволочки!» Тем временем вдали уже показались шпили и башня стоявшего на холме замка. Неясно по какой причине, но при виде родного дома Гарри внезапно почувствовал прилив беспокойства. «Наверное, я просто очень соскучился», — решил Гарри и зашагал ещё бодрее, чтобы как можно быстрее добраться до своей конечной цели. *** В замке уже не спали. В верхних окнах Гарри заметил отблески магических факелов и мелькнувшие тени. Страж — а им, конечно же, оказался верный Люпин — с приветливой улыбкой, иногда пугающе похожей на оскал, опустил подъёмный мост через узкий, но довольно глубокий ров, и распахнул ворота. Возле него неуклюже топтался старый Хедвиг, сын той самой собаки, которую когда-то лорд Поттер подарил своей молодой жене. Белая, прежде великолепная шерсть пса свалялась пегими клочьями. Он уже почти ослеп и оглох, но с радостью бросился навстречу, из последних сил виляя хвостом. — Прости, что оставил тебя так надолго, мой хороший! Гарри присел на корточки, и пёс тут же бухнулся на спину, подставив живот под ласковые руки хозяина. — Гарри, что-то случилось? — приветственная улыбка Люпина погасла. Бедняга Люпин! Жизнь обошлась с ним достаточно сурово, отняв четырёх сыновей подряд. Даже тот факт, что судьба сжалилась над ним и подарила близнецов, чудом переживших оборот, обычно убивавший столь маленьких детей, не изгладил морщин на его лице, как не мог убрать седину, серебрившуюся в волосах — Почему сразу «случилось»? — притворно бодрым голосом отозвался Гарри, поднимаясь на ноги. Если бы отец сейчас слышал, что Люпин обращается к нему по имени — отведал бы оборотень магических плетей. Джеймс строго требовал соблюдения субординации. Особенно от Люпина. Хотя его воины фактически вырастили Гарри, с тех пор, как у мальчика проснулась магия, прилюдно его всегда называли «молодой лорд Поттер». В отличие от отца, Гарри совершенно не льстило подобное обращение от рыцарей, которые были ему практически словно родные дядья. Вот и сейчас он даже не обратил внимания на панибратство Люпина. Вместо суровой отповеди, Гарри успокаивающе хлопнул Ремуса по спине. — Всё в порядке. Мастер Принц отпустил меня домой повидаться с отцом. Кстати, где он? — В лаборатории, занят с очередным зельем, — ответил Люпин, бросив быстрый тревожный взгляд на освещённые окна хозяйской спальни. — А там кто? — не отставал Гарри, вновь заметив мелькнувшую тень. — Не знаю, — отрезал Люпин, — наверное, твой отец поднялся в башню за чем-либо. Я велю слугам приготовить твою комнату и доложить лорду Поттеру, что ты дома. Люпин лгал. Ему было отлично известно, что за тень мелькала в окне спальни. За время длительного отсутствия сына лорд Поттер слегка расслабился и больше не желал удовлетворять свои низменные страсти в подвалах Поттер-касла. Для почти шестидесятилетнего Джеймса там было слишком сыро и холодно, а ему хотелось комфорта и удобства собственной спальни. Да и, чего греха таить, возбудиться в темнице с некоторых пор получалось с большим трудом. Если бы Гарри обладал способностью видеть сквозь стены, он бы ужаснулся тому, что сейчас творилось в спальне его отца. Люпин не солгал, Поттер в самом деле накануне вечером заперся в лаборатории, чтобы сварить очередную порцию возбуждающего зелья, сделав его на сей раз гораздо более сильнодействующим, чем обычно. Оно требовалось Поттеру для весьма специфической забавы. Совсем недавно гостями его подвалов стали близнецы — брат и сестра. Люпин нашёл их в глухой деревне за много миль от Поттер-касла. После свадьбы с Лили Джеймс строжайше запретил своим воинам похищать людей в непосредственной близости от поместья. Этот запрет соблюдался вот уже скоро девятнадцать лет. Как правило, чтобы попасть в лапы Поттера, требовались лишь молодость и миловидность, но в этот раз ему досталось настоящее сокровище. И юноша, и девушка были невероятно красивы: белоснежная, точно алебастровая кожа, золотистые волосы, глаза оттенка весеннего неба. Будь Поттер художником, обязательно запечатлел бы их в образе ангелов. Однако Джеймсу они требовались для совершенно иных целей, мало связанных с искусством. Несколько дней ушло у него на то, чтобы заставить — пока лишь угрозами, да пыткой голодом и жаждой — брата взять на глазах лорда свою сестру. В дальнейшем Поттер рассчитывал попользоваться обоими, но для начала ему хотелось чего-нибудь экзотического. К несчастью, мальчишка оказался тем ещё невыносимым упрямцем. Напрасно Джеймс пировал в его присутствии, предлагая самые изысканные яства и вина со своего стола. Изнывающий от голода и жажды пленник лишь облизывал сухие, потрескавшиеся губы и отворачивался. Поттер с трудом сдерживался, чтобы не превратить наглеца в кровавую кашу, но мысль о двух идеально прекрасных телах, слившихся в любовном экстазе, прочно засела в его извращённом мозгу, а для исполнения этой идеи мальчишка должен был остаться цел. По крайней мере — пока.