Jus primae noctis (Право первой ночи)

Арт к главе от замечательной Марины Голуновой https://i.postimg.cc/RZ4zch0f/1690725091159-225-0.jpg Получив окончательный и бесповоротный отказ, Гарри, несмотря на все обещания, данные Гриндевальду, впал в отчаяние. Он по-прежнему добросовестно выполнял обязанности преподавателя у младших учеников, которые сам же и возложил на себя, но по окончании занятий запирался в своей комнате и не выходил до самого утра. Обычно открытый и общительный, он стал замкнутым и угрюмым. Теперь он ещё больше напоминал Гриндевальду молодого Северуса Снейпа, только того дома ждала любимая девушка и перспектива на счастливую жизнь, полную взаимной любви. В случае с Гарри дело обстояло совершенно иначе. — Вы позволите мне остаться у вас до моего двадцатилетия? — спросил Поттер неделю спустя после возвращения из Лондона. — Разумеется, — кивнул Гриндевальд. — Но почему именно до двадцатилетия? — Потому что отец отвёл мне ровно столько времени на приобретение ремесла, а затем призовёт домой, чтобы я женился на дочери Сириуса Блэка. Меня обручили с нею сразу после её крестин. Отец тогда не являлся магическим супругом Сириуса и его жены, а значит, никакого кровосмешения не произойдёт. — Ты в курсе, что магия не одобрит подобный союз? — тихо поинтересовался Гриндевальд, многозначительно посмотрев на запястье Гарри, украшенное инициалами Северуса. — Могу себе представить! — горько усмехнулся Поттер. — И что этот брак очень быстро вытянет из тебя всю магию, а затем сведёт в могилу? — Скорее бы! — зло отозвался Гарри. — Если бы моя наречённая невеста не была столь юна, женился бы на ней уже сейчас! А так придётся ждать два с лишним года. Впрочем… — он не договорил, махнул рукой и быстро вышел из комнаты. Нечего и говорить, что Гриндевальду совершенно не понравились ни настрой Гарри, ни то, с каким предвкушением он ждал брака, который стал бы для него смертным приговором. Пару раз он даже порывался написать Поттеру-старшему и попробовать убедить того разорвать помолвку, но потом понял, что подобный шаг мог привести к непоправимым последствиям. Лорд Поттер не потерпел бы, чтобы сын пошёл против его слова. Возможно, он попытался бы выяснить, с кем именно магия соединила его сына, и тогда Северусу грозила бы страшная опасность. Да, внешне он и в самом деле изменился в лучшую сторону, и человек, не знавший близко Северуса Принца, мог запросто купиться на легенду о несуществующем кузене. Но в том-то и беда, что Джеймс Поттер знал Северуса близко, а судя по мерзким слухам, ходившим по Коукворту, ближе некуда. Вряд ли его можно было бы так легко обмануть. И что тогда? Смог бы Северус потягаться со столь сильным магом, каким без сомнения являлся Поттер? Нет, Гриндевальд решительно не желал подставлять одного своего ученика ради благополучия другого. А потому терзался сомнениями и угрызениями совести, попутно внимательно приглядывая за Гарри, чтобы тот не совершил ничего непоправимого, пока на следующий день после своего восемнадцатилетия Поттер-младший не исчез из Вальд-холла, прихватив все свои вещи. *** Вот и всё! Восемнадцатилетний Гарри Поттер захлопнул крышку обитого медью сундука, где лежали все его вещи. Впрочем, кое-что — тетрадь, сшитая из множества листов пергамента, и старая потёртая палочка — принадлежало не ему, а Северусу Принцу, и сегодня Гарри намеревался вернуть эти вещи их законному владельцу. Вернуть, а затем аппарировать на пустынное место и принять заранее заготовленный сильнодействующий яд. Иного выхода из создавшейся ситуации он просто не видел. Гарри и сам удивлялся, как ему удалось вытерпеть полгода, прошедшие с того дня, когда Северус в самой категоричной форме отказался открыть перед ним двери своего дома. Вначале Гарри и в самом деле казалось, что он сумеет смириться и научится жить с мыслью, что его любовь к Северусу Принцу абсолютно безнадёжна. Но чем дальше, тем невыносимее становились его душевные терзания. Он почти перестал спать, поскольку, закрывая глаза, видел желанное лицо и просыпался в холодном поту, едва не захлёбываясь слезами. Его ничего не радовало и ничего не выводило из себя. Даже письмо отца с сообщением о таинственном и бесследном исчезновении Макнейра и Лестрейнджа оставило Гарри совершенно равнодушным. Он чувствовал себя стариком. Древним, больным, с надеждой ожидающим лишь одного — скорой смерти. Если бы не зелья, Гарри не продержался бы и недели, а так ему, хоть и с трудом, но удавалось не демонстрировать окружающим своего состояния и даже вышло обмануть бдительность Гриндевальда, который искренне тревожился за него. *** Ближе к концу июля школа опустела. — Ты не хотел бы отправиться домой на свой день рождения? — поинтересовался Гриндевальд у Гарри, хотя тот неоднократно говорил, что желал бы провести лето в Вальд-холле. — Если вы позволите, я хотел бы остаться, — отозвался юноша. — Почему же нет! — улыбнулся в бороду Гриндевальд. — Поможешь мне скоротать этот месяц. И, раз уж ты остаёшься, давай хотя бы отметим твоё восемнадцатилетие. Прикажу Тинки испечь пирог с яблоками. У меня и подарок для тебя есть — вот держи! — он положил перед Гарри стопку чистых пергаментов. — Это для твоих новых открытий. — Пирог с яблоками — это замечательно! — эхом отозвался Гарри, думая о том, как расстроится старый волшебник, обнаружив утром, что остался в Вальд-холле в полном одиночестве, не считая домовиков. — А за подарок спасибо! Пригодится. Это было самое тихое празднование дня рождения за всю жизнь Гарри, сколько он себя помнил. Обычно в последний день июля они вместе с отцом навещали могилу безвременно ушедшей Лили Поттер, а затем в замке закатывались пышные пирушки, которые заканчивались лишь под утро. Став старше, Гарри не раз спрашивал себя, любил ли лорд Поттер его мать, раз мог так веселиться в день её смерти. Позже он понял, что единственным человеком, удостоившимся любви Джеймса Поттера, был Сириус Блэк. А леди Поттер, исполнив свою миссию и родив наследника, стала для своего супруга всего лишь приятным воспоминанием. Возможно, приправленным легкой грустью, но не более. Так или иначе, сейчас Гарри сидел за накрытым на двоих столом и ел пирог с яблоками, не чувствуя его вкуса. Он уже знал, что сделает завтра. Вернёт Северусу принадлежавшие ему тетрадь и палочку, а затем аппарирует подальше от людей и сведёт счёты с опостылевшей ему жизнью. Гарри отлично понимал, что, являясь единственным законным сыном и наследником, тем самым перечеркнёт все надежды отца, но иного выхода из сложившейся ситуации попросту не видел. «Ничего, — думал он, делая вид, что внимательно слушает Гриндевальда, — отец быстро утешится в объятиях Сириуса. А когда леди Поттер-Блэк подарит ему сына, и вовсе забудет о своём горе. Скорее бы завтра!» *** Магический Лондон встретил Гарри непривычной зловещей тишиной. Главная улица и прилегающие к ней переулки были пустынны, а на многих дверях Гарри разглядел белые кресты. Всё это показалось ему подозрительным. Гарри ускорил шаг, так что до лавки Северуса Принца он добрался чуть ли не бегом. На стук долго никто не отзывался. Гарри молотил по входной двери кулаками, ощущая, как по спине стекает холодный пот. Внезапно внутри лавки послышался какой-то грохот, а затем чертыхание. Прошло ещё несколько томительных мгновений. Дверь распахнулась, и Гарри похолодел от ужаса, а приготовленные заранее слова вылетели у него из головы. За последние два года он слишком хорошо изучил признаки драконьей оспы, чтобы не узнать их с первого взгляда. — Поттер? — на усыпанном чешуйчатой разноцветной сыпью лице Северуса сначала отразилось удивление, а затем оно исказилось от гнева. — Вон из Лондона! — заорал он. — Вон! Глупый мальчишка! Здесь царит только смерть! — Принц покачнулся и упал на руки Гарри. — Я никуда не уйду, сэр! — тихо, но твёрдо произнёс Гарри. — Слышите! Я останусь и спасу вас. — Меня уже не спасти, — прохрипел Северус, — слишком поздно. Если сумеешь, помоги хоть кому-нибудь. *** Гарри стоило огромного труда отнести потерявшего сознание Северуса наверх в спальню. От волнения он даже забыл, что мог облегчить свою драгоценную ношу с помощью магии. Уложив Принца в постель, Гарри осторожно завернул ему рубашку, чтобы оценить насколько сильно болезнь расползлась по телу. Зрелище, представшее его глазам, заставило Поттера на секунду зажмуриться, но вовсе не от вида сыпи, напоминающей чешую дракона, которой были покрыты грудь и живот Северуса. На всех свободных от высыпаний участках кожи проступали бугрящиеся шрамы — Гарри читал, что подобные отметины образуются при порке магической плетью, — а на левой груди полностью отсутствовал сосок, словно его откусили зубы какого-то животного. «Господи, кто же сотворил с тобой такое? — подумал Гарри, пытаясь справиться с подступившим к горлу спазмом. Впрочем, времени на то, чтобы рассиживаться у постели больного, у него не имелось. От Гарри требовалось в самые кратчайшие сроки сварить большую порцию зелья от драконьей оспы, достаточную и для спасения жизни Северуса, и для того, чтобы помочь жителям магического квартала Лондона. — Добби! — позвал он в пустоту. В ту же секунду перед ним возник дрожащий от страха домовик. — Хозяин Северус умирает! — пропищал он, смаргивая слёзы. — Добби просил хозяина Северуса не ходить в дома к заболевшим волшебникам, но тот не слушал Добби… И теперь хозяин умирает! — Добби, — прервал причитания эльфа Гарри, — я знаю, что не имею права приказывать тебе, поскольку не являюсь твоим хозяином… — Мастер Поттер любит хозяина Северуса. Добби это чувствует. Добби поможет мастеру Гарри во всём. — Спасибо! — с облегчением выдохнул Гарри. — Для начала покажи мне зельеварню. Будем надеяться, что там имеется всё необходимое для того, чтобы сварить зелье для твоего хозяина. Это займет около двенадцати часов. Мне нужно, чтобы всё это время ты не отходил от Северуса и давал ему как можно больше питья. — Добби сделает всё, что прикажет мастер Гарри, — быстро закивал эльф. — Вот и прекрасно. Гарри внезапно почувствовал прилив уверенности в собственных силах. Он напрочь забыл, что ещё утром все его помыслы были лишь о том, чтобы в последний раз увидеть Северуса, а затем свести счёты с жизнью. Теперь им руководило единственное стремление: вытащить любимого человека из лап смерти, а там будь что будет. *** Зельеварня, куда Добби проводил Гарри, содержалась в идеальном порядке. Внимательно исследовав стеллажи с ингредиентами, Поттер к своей огромной радости обнаружил всё необходимое для изготовления Зелья против драконьей оспы и без промедления занялся работой. «Северус, Северус, — думал Гарри, пока его руки привычными движениями резали, тёрли в ступке, помешивали в котле по и против часовой стрелки, — почему, как только в городе вспыхнула эпидемия, ты не послал мне ворона? Сколько времени потеряно впустую! И успею ли я спасти тебя?» Впрочем, ответ на свой первый вопрос Гарри получил ближе к ночи, когда принёс готовое снадобье в комнату больного. К этому моменту Северус уже несколько часов не приходил в себя, его лицо пылало, а руки и ступни сделались холоднее льда. — Боже, сделай так, чтобы он не умер! — с этими словами Гарри приоткрыл Принцу рот и осторожно по капле влил зелье. Теперь оставалось только ждать. Поттер опустился в стоявшее у постели кресло. — Почему твой хозяин не послал за мной сразу же, как узнал о распространяющейся в городе болезни? — спросил он у Добби. — Хозяин упоминал вас, но потом сказал, что справится сам. И его зелье действительно помогало. Но только тем, кто заболел совсем недавно. Вчера поздно ночью он отнёс последнюю порцию соседям, а потом собирался сварить ещё. Для себя. Поскольку почувствовал, что заразился. И потерял сознание. Если бы только он приказал Добби позвать вас! Не появись вы здесь, хозяин Северус непременно бы умер! — Будем надеяться, что я успел, — сказал Гарри, пытаясь согреть ледяные пальцы Принца в своей ладони. — Добби, я посижу с ним, а ты спустись в зельеварню, разлей снадобье из второго котла по флаконам и отнеси соседям. Там должно хватить на двадцать порций. Добби коротко кивнул и исчез. Гарри откинулся на спинку кресла. Его ощутимо потряхивало от усталости, но ни о каком сне не могло быть и речи. Кризис в состоянии Северуса ожидался в самые ближайшие часы. И если зелье не поможет справиться с ним, то у Принца не оставалось шансов выжить. Гарри казалось, что время остановилось. В комнате царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием больного. Гарри, не спавший нормально вот уже много недель, закрыл глаза. Он не собирался спать. Ему лишь необходима маленькая передышка… Совсем короткая… Буквально несколько минут… *** Гарри проснулся от бившего ему прямо в лицо солнечного света. В ужасе от мысли, что за это время Северус наверняка умер, Гарри взглянул на своего пациента и почувствовал, как сердце от радости забилось в груди точно сумасшедшее. Уродливая, похожая на чешую дракона сыпь, пятнавшая щёки и шею Принца, бледнела на глазах. Гарри привстал и осторожно дотронулся губами до лба Северуса. Жар, вне всякого сомнения, тоже отступал. — Поттер, — раздался тихий, словно шелест опавших листьев, голос, — я, кажется, не давал тебе разрешения целовать себя… — Это исключительно в медицинских целях, сэр, — улыбнулся Гарри. — Как вы себя чувствуете? — Гораздо лучше, чем до твоего чудесного появления у меня на пороге. — Я рад, что так вовремя решил навестить вас. — Да уж, — слабо усмехнулся Северус, — ты умеешь выбирать правильный момент для визитов. Прости, что не смог оказать тебе должный приём. Обычно я не встречаю гостей лежа в постели. Тем более, если речь идет о лорде. — Не беспокойтесь, сэр, — быстро отозвался Гарри, счастливый оттого, что Северус пытается шутить, — я вовсе не жду особенного отношения к собственной персоне. Сейчас для меня главное, что вам лучше. — А что с остальными заразившимися? — бледное лицо Принца внезапно посерьёзнело. — Я сварил большую порцию зелья. Добби отнёс её вашим соседям. Сейчас я помогу вам подкрепиться, а потом мне придётся оставить вас, чтобы сварить ещё. У вас отличная зельеварня, сэр. — И до сего дня в неё не заходил ни один посторонний, — сказал Северус. — Похоже, ты стал исключением. — Так вы не прогоните меня, сэр? — с дрожью в голосе спросил Гарри. Он хотел сказать, что вообще-то теперь у Принца перед ним долг жизни, но сдержался. — Если бы ты только заикнулся о долге жизни — выгнал бы непременно! — снова усмехнулся Северус, и Гарри понял, что тот каким-то таинственным образом прочёл его мысли. — Но, раз тебе хватило ума не говорить этого вслух, так и быть. Оставайся. Кроме того, не могу же я отказать от места единственному человеку, которому под силу спасти магический Лондон. Люди меня не поймут.