Я и мой брат

"Ходит матушка по крыше - Я давно её не вижу. Папка пьёт с горла коньяк - Померла сестра на днях! А сегодня жизнь какая? А сегодня, погляди, Я сижу с одним лишь братом Из братишек десяти!" - По стенам некрепкого дома с самого утра раскатывались стишки-прибаутки под веселое фортепианное сопровождение. Голосок юного исполнителя был высок и громок, но из-за скопившейся на стенах, на окнах в десять слоёв мусорной кучи, его никто не слышал не из домашних. А домашних, знаете, было немного: всего один брат, коему на днях стукнет двадцать два, и сам певец - малолетний Краюшка. Так его от любви называл старший. На самом деле, он, тот самый старший, ещё не приехал. От него только пришла на дом посылка с пятью бутылками, чем-то наполненными, и большим пакетом свежего мяса. На самом деле, раньше бутылок было аж семь, но ситуация в мире была плачевная, и работницы почт, конечно, подворовывали своим детям чего-то из коробок. Деньги играли всё меньшую роль, и потому зарплаты тем работницам, браво, не хватало. Даже с миллионами в кармане ничего и нигде нельзя было бы купить, и это не от инфляции... Просто не было того, что можно было бы купить, а кто продавал, тот не желал получать за драгоценный товар подранные бумажки, и просил взамен чистой воды или, в основном, что-то из военного пайка. Часть именно такого пайка Русский прислал Украине, ведь сам шестой месяц подряд как воевал на северной границе с Китаем, и ему был положен паёк, в отличие от тех, кто воевал в других местах или вовсе работал в тылу. России, можно сказать, повезло оказаться в этой ситуации уже без половины родни и далеко от дома: он мог достаточно обеспечивать своё главное солнце какими-то продуктами, а иногда даже вещами. Одежду в стране никто не производил промышленно, и она была мало кому нужна - простым людям уже было бы сложно отлепить жирные и вонючие тряпки от тела, а военным было не в тяготу сдирать ткани с убитых вражеских солдат. Скоро России положено было выгулять отпуск во Владивостоке, и он с нежной радостью созванивался вечерами с оставленным там братом. -Скоро я приеду. Ты меня там ждешь?- С ухмылкой он обычно говорил, начиная разговор. Он "скоро приезжает" уже целый месяц, но вечно задерживают и оставляют на фронте подольше. -Жду, конечно же! Очень жду!- Завершал второй не менее радостно этот обыденно короткий разговор. Украина действительно был готов ждать долго. -Как ты там?- Удивительно. Редко когда их беседа продливалась. Это значит, скорее всего, то, что либо сонная и голодная телефонистка уснула и забыла выключить связь в обязательном порядке, либо русского удостоили новых вершин - это хорошо. -Плохо, брат.. - Грустно и томно ответил он ему. Слышно было плохо по ту сторону трубки, но Россия умело различал нотки в давно как единственном родном голосе. -Почему? Мало привёз? Ничего, ты уж там растяни как-нибудь, только не давай кому попало. Я скоро приеду, такого принесу домой, ух какого!- Он подбадривал брата, но так тихо, что тот слышал лишь отдельными словами, а иногда и слогами. Несмотря на такие неудобства, его не оставляли приятные от этой беседы чувства. -А почему ты так тихо говоришь?- Осмелился спросить младший, прикрыв наконец рот ладонью. Вместо снова шепчущего голоса связь вдруг оборвалась, но перед тем он услышал страшный, мужественно пугающий вскрик, будто, даже если там что-то случилось, то точно не с Россией - с таким шутки плохи. Что там произошло, оставляло младшего гадать, и он лёг спать с надеждой на то, что в понедельник наконец брат выполнит своё обещание, и заявится на порог в военном мундире, и тогда всё станет так хорошо, и всё сразу перестанет болеть, и крысы, которые обкусывали ночью пятки, тут же убегут из дома. Остаётся только ждать...