На волосок от гибели

      Лидия запуталась. Казалось, только вчера она твердо была уверена в том, что пока не вернется в Бейкон-Хиллз, потому что новая жизнь нравилась ей куда больше старой — отсутствие страшных снов и видений, никакого странного предчувствия, от которого болит голова, никакой погони и больше никаких смертей. Ей нравилось чувство безопасности, что она испытывала в кампусе университета; она была открыта новым знакомствам и приятному проведению досуга, но в какой-то момент все сломалось, перевернувшись с ног на голову. Она шла по влажному асфальту в меховых тапочках, ощущая, как ноги сковывал холод, и слышала лишь стук собственного сердца. Вокруг ничего не наблюдала — лишь шла вперед по чужому зову, на запах отчаяния и приближающейся беды. И вот опять она это делала. Снова была в городе, снова оказалась под прицелом наступающей катастрофы, хотя искренне надеялась, что все это закончилось. Закончилось бы, если бы не Пэрриш, который своим неожиданным звонком вырвал ее из нормальной человеческой жизни. Кто, правда, начал это первым? Знала же, что сама себя выдернула из этого мира — в бессознательном состоянии позвонила помощнику шерифа и как всегда непонятно для всех предупредила об опасности.              Опасность. Она точно чуяла ее, аккуратно ступая по асфальту и стараясь не сбиться с пути. Шла машинально, не осознавая реальности происходящего, и практически не чувствовала холода по всему телу. Вышла из дома в чем была: махровый халат, надетый поверх шелковой пижамы, тапочки на голые ноги, и даже волосы не успела до конца высушить. Мокрые пакли свисали на плечи и оставляли влажные следы на белом халате, но Лидия ничего не чувствовала. Вокруг была тишина, она передвигалась словно под гипнозом, потеряв нормальную ориентацию в пространстве — девушка наполовину сейчас состояла из своих видений. Чувства вели ее к нужному месту, но мозг не поспевал за этими ощущениями. Не разбирая маршрута, девушка двигалась достаточно уверенно, не обращая внимания на редко проезжающие и сигналящие ей машины. Для нее сейчас не существовало окружающего пространства — лишь голос в голове, который вел ее вперед, на данный момент оказывался настоящим. Даже не помнила, закрыла ли входную дверь, когда выбежала на улицу в неглиже и начала свой путь.              Ничего в принципе не предвещало беды. Вернувшись от Пэрриша домой, Лидия с превеликим удовольствием вновь заняла свою спальню — даже на время показалось, что она никуда и не уезжала, потому что благодаря матери все осталось на своих местах: никаких изменений интерьера, никакой перестановки, никаких новых поселенцев. Комната ждала ее возвращения, и тогда девушка поймала себя на мысли, а была ли она действительно готова вернуться домой, в Бейкон-Хиллз. В Массачусетсе было неплохо, тишина и спокойствие окутали ее со всех сторон, стоило ей только поселиться в общежитии. Давно не испытывала легкости на душе, давно ей не было страшно — Стайлз скучал по сумасшедшим будням в Бейконе, частенько лазил по запрещенным сайтам и старался взломать базу ФБР для того, чтобы отыскать новые аномальные зоны в городе. Он хотел вернуться, хоть ненадолго, и Мартин было сложно иногда разделить его стихийный порыв. И вот Лидия стояла в ванной комнате в своем старом доме и искала свой любимый фен, в то время как Стилински все еще оставался в Куантико.              Она действительно не понимала, когда успела поменять свои планы.              Стайлз тоже не понял бы, если бы она ему об этом рассказала. Но она не стала. Лидия решила не беспокоить его по этому поводу, потому что у нее просто не было на это времени или, возможно, желания. Понимала, как важна была его стажировка в рядах агентов ФБР, и не могла позволить себе выдернуть его из привычной жизни, что бы он не говорил. Наверное, так будет безопасней для него. И Лидия верила в это, когда въезжала в Бейкон-Хиллз. Сейчас уже безопасностью не пахло — она ясно ощущала приближение катастрофы: такой одуряющий, трупный запах, исходящий со всех сторон, будоражил ее сознание. Именно поэтому она ускорилась.              От дома Мартин до леса было большое расстояние, но девушка преодолела его слишком быстро, даже не заметила насколько. Уже приближаясь к лесной зоне, она заметила до боли знакомую темную машину, припаркованную на обочине. Внутренние ощущения не давали покоя, поэтому она приблизилась к автомобилю с мыслью о том, что ее появление здесь было не случайным. Все еще чувствовала неприятный, отталкивающий запах и уже с уверенностью могла сказать, что он исходил из чащи леса — именно там сейчас происходило что-то необъяснимое и страшное. Но банши не боялась: она ощущала некую пустоту, что шла изнутри, и это было похоже на что-то знакомое, как будто некогда испытанное чувство. Медленно шла к машине, понимая, кого увидит за рулем. Нужно было убедиться, поверить в собственные предзнаменования, поэтому, оказавшись рядом с пассажирской дверью, завороженно посмотрела в салон.              Глаза были обезумевшими. Смотрели поверх, не различая пространства перед собой. Аккуратно приподняла ладонь и неторопливо, как будто в замедленной съемке, постучала костяшками пальцев по стеклу. Глухой звук отрезвил ее — в девушку будто вдохнули новую жизнь. Лидия резко вдохнула больше воздуха и проморгалась. Столкнулась взглядом с удивленными и растерянными глазами водителя и почувствовала наконец осенний холод, пробирающийся под кожу. Арджент, заметив девушку, стоящую около его машины, вначале был сбит с толку — она выглядела достаточно безумно в этой одежде, явно не по погоде, и это насторожило его в первую очередь. Тогда он выскочил из автомобиля и подбежал к Лидии, которая к этому моменту уже начала стучать зубами от холода. Осознание того, что девушка была практически раздета, пришло к нему достаточно поздно, когда он приблизился к ней и положил руки на чужие плечи. Мартин подрагивала от холода. Пар, аккуратной струйкой, выходил изо рта и все тепло, тем самым, также покидало ее тело. Тогда Арджент открыл дверь своей машины и заставил банши забраться внутрь — необходимо было включить обогревание салона, чтобы к Лидии смогло вернуться сознание.              Она действительно была похожа на призрак: бледная, со стеклянными глазами и подрагивающими губами. Девушка постаралась согреться, обхватив себя руками за плечи и вжавшись в теплое сидение. Из головы улетучились все странные мысли, сознание начало проясняться, и, когда Арджент сел на свое место и посмотрел на нее с явным изумлением в глазах, до нее дошло, какой путь она проделала. Ее звала лесная чаща, все что происходило сейчас там — было похоже на смесь из страха, ненависти и боли. Чувствовала что-то необъяснимое и не могла точно понять, что все это значило. В принципе, как и всегда. И Крис видел эту потерянность в чужом потухшем взгляде, поэтому, стараясь отвлечь ее от потока мыслей, тихо спросил:              — Как ты попала сюда, Лидия?              Знал, что глупо было задавать такие вопросы банши. Эти создания всегда делали что-то, что совершенно не поддавалось объяснению со стороны обычных людей. Иногда даже сама Лидия не могла до конца понять свои действия. И, как и сейчас, она лишь мотнула головой и глянула в его сторону: она не знала ответа на его вопрос. Она в принципе ничего не понимала, лишь чувствовала то, что не могли ощутить другие. А вот Крис, похоже, начал догадываться о причине ее появления здесь.              Он внезапно развернулся и стал внимательно смотреть в лобовое стекло на пугающий, темный лес — не просто так мужчина сидел здесь и наслаждался одиночеством. У него была миссия, на которую он подписался не так давно, надеясь на то, что все получится. Им нужно было рискнуть, иначе ничего путного не получилось бы, но сейчас, находясь рядом с банши и ее явно плохим предчувствием, Арджент тяжело вздохнул и понял, что их план начал рушиться. Снова бросив взгляд на отогревающуюся девушку, он несколько раз прокрутил в голове исход сегодняшнего дня — они предполагали, что все может пойти совершенно не так, как планировалось. Никто не говорил об этом вслух, но каждый успел об этом подумать. Правильно, они же подписали парня на самоубийственную миссию в одиночку, и это действительно было жестоко с их стороны, но у них не было другого выбора.              Лишь шанс. Один на миллион.              И тогда Арджент все же спросил:              — Ты чувствуешь, что кто-то умрет?              Лидия, давно ожидающая этого вопроса, с каменным выражением лица глянула в сторону мужчины. Чувствовала ли она приближение гибели?              Нет.              — Я чувствую, что кто-то уже умер.              И эти слова заставили охотника сорваться с места: он, не раздумывая, завел мотор и выехал на шоссе. Одному идти в лес было не то что небезопасно, скорее, бесполезно. Не обладая определенными сверхъестественными навыками, он оказывался в тупике — помнил, что обещал не говорить Лиаму и его компании и не вмешивать их в это, поклялся даже, но сейчас не оставалось другого выбора. Приходилось реагировать быстро: нужно было приводить план Б в исполнение, а для этого необходим был оборотень. И, не обращая внимания на дорожные знаки, он со всей силой вдавил в педаль газа и поехал в сторону города, надеясь на то, что у них еще осталось немного времени.              Они должны были успеть, иначе плохое предчувствие перестанет быть просто предчувствием.              — Позвони Лиаму и скажи, чтобы был готов к нашему приезду, — он только мимолетно глянул на девушку, отдав ей в руки собственный телефон, а потом вновь сосредоточенно стал смотреть на дорогу. — Пусть ни о чем не спрашивает, а сразу едет к твоему дому. Вы оба нужны мне сегодня, поэтому, когда переоденешься, снова выдвинемся в сторону леса.              — Вы можете объяснить мне, что происходит? Я ничего не понимаю.              — Тео может быть в опасности, Лидия. Он сейчас один в лесу ищет Неметон, — тогда девушка молча посмотрела на него, и запах ее негодования был понятен даже охотнику. Знал, что она так отреагирует и был уверен, что это было меньшее из всех зол. Почему Рэйкен просил не говорить обо всем Лиаму? А все потому, что юный альфа порвет их на куски, когда узнает об их гениальном плане. — Я знаю, что это было рискованно, но это был наш единственный шанс. Надеюсь, что мы не опоздаем.              Лидия тоже надеялась, когда отыскала в телефонной книжке охотника номер подростка. Она определенно чувствовала что-то плохое, эти ощущения поглощали ее, заставляли плохо соображать, но, несмотря на все это, она пыталась собраться с мыслями. Лишние эмоции сейчас могли только навредить общему делу, поэтому Мартин надеялась на благоразумие со стороны Лиама — сложно, правда, было на это рассчитывать, когда парень все еще страдал из-за неожиданных вспышек агрессии. Им явно сейчас было необходимо спокойствие; им нужно было принять взвешенное разумное решение, а чужой гнев мог помешать и выбить из колеи, поэтому девушка не решалась набирать знакомый номер. Что если она ошиблась, и ее предчувствия не касались Тео? Но ведь она редко когда ошибалась, поэтому, все же нажав на кнопку вызова, Лидия поднесла телефон к уху и стала слушать раздражающие гудки.              Страх снова сковал ее изнутри. Она уже отвыкла от такой жизни — до этого Лидия пребывала в состоянии полного спокойствия, чувствовала себя в безопасности, занятой любимым делом, но все стремительно изменилось. Опасность вновь подобралась слишком близко. И банши не была уверена на все сто процентов, что в этот раз они все смогут выбраться из этого опасного приключения. Услышав в трубке голос Лиама, поняла, что беда затянула их в свою трясину, еще чуть-чуть — и они утонут. Выживет лишь тот, кто умеет плавать.       

* * *

      Лиам впервые попал в новое убежище Арджента — гигантский амбар, спрятанный за пределами города в какой-то глуши. Охотник умел заметать следы и испаряться, за долгие годы такой жизни привык, что нельзя было задерживаться на одном месте надолго, однако именно этот город многое изменил в его привычном поведении и в кодексе, по которому он жил всю жизнь. Бейкон-Хиллз стал его проклятьем — здесь он потерял свою семью, всех до единого, распрощавшись с династией Арджентов навсегда, поэтому просто не мог отсюда уехать. Он был не из тех людей, кто старался спрятаться от боли, — он всегда смотрел ей в лицо, не боясь испытать на себе ее воздействие. Просто привык. И за это Данбар его уважал. Всегда смотрел на него как на истинного бойца, вроде бы простого человека, но столь сильного и непоколебимого, что он мог заткнуть за пояс любого оборотня. По крайней мере рядом с ним парень продолжал себя чувствовать обычным подростком, неокрепшим и несамостоятельным ребенком, который еще не был готов к взрослым проблемам. Внимательно рассматривал чужое убежище и восхищался этой подготовленности — мужчина сделал из старого пыльного амбара настоящий дом, в котором сочетались две стороны его жизни.              Сегодня он показывал им профессиональную сторону, поэтому на большом кухонном столе располагалась карта местности, старые, потрепанные книги, которые принес с собой Дитон, и достаточно много оружия. Амбар в принципе был напичкан разным видом оружия: вся мастерская на первом этаже была увешана арбалетами, луками, пистолетами; второй этаж, представлявший собой уже жилое помещение, тоже был снабжен различным стрелковым оружием; даже ножи в этом доме больше предназначались для метания, нежели для разделки мяса. Наверное, это помогало охотнику чувствовать себя в безопасности. Когда у тебя нет сверхъестественных способностей и клыков, приходится использовать подручные материалы для обороны. И Лиам был на сто процентов уверен, что Арджент умел управляться со всем этим куда лучше него самого. Сам же он все еще не осознал, как можно было обуздать свой гнев. Смотрел в сторону Тео, который, на удивление, о чем-то переговаривался с Крисом, как с каким-то старым знакомым, и пытался понять, почему именно у этого парня получалось держать его в узде.              Действительно почему, Лиам? Как будто сам не знаешь…              Не знал же. Перевел взгляд на Мейсона, который сидел на просторном диване вплотную к Кори и мило беседовал с ним, и слегка передернулся. Не помнил даже как решился тогда на те слова, как произнес их вслух, но сейчас они ударили ему в голову с новой силой. Я нашел свой якорь, — произнес он и увидел удивленное лицо друга. Неужели он был тогда так сильно уверен в том, что сказал, или же просто хотел отвязаться от раздраженного состояния молодого человека, сказав первое, что пришло в голову? Вспоминая сейчас все детали взаимоотношений с химерой, ему становилось не по себе — а вдруг сказанное им тогда было больше похоже на правду, чем он думал; что, если Тео действительно был для него опорой или якорем?.. Тряхнул головой и внезапно почувствовал, как рядом с ним пронеслась волна из химических запахов: повернувшись в ее сторону, обнаружил недалеко от себя Рэйкена, который, как ни в чем не бывало, проследовал в кухню и уже начал заваривать кофе. Он в принципе вел себя достаточно спокойно, не было никаких сердечных всплесков и перерывов в дыхание; он не нервничал и не злился — чувствовал себя в безопасности. И это слегка напрягало Лиама. Это чувство комфорта со стороны химеры сбивало все его мысли к чертям; ему казалось, что он явно пропустил что-то важное, и теперь довольствуется только чужими приятными запахами.              А от Тео пахло хорошо: никакого одеколона, сегодня он не старался скрыть свой естественный запах, наоборот, он подчеркивал его своими искренними эмоциями и чувствами. И Рэйкен сделал это нарочно — ему хотелось хоть раз в жизни побыть собой, в окружении тех, кто не хотел всадить ему пулю в лоб; хотелось выставить на всеобщее обозрение свою диковинную природу. Все то время, пока он пытался втереться в доверии к Скотту, он специально прятал свой запах, ведь так его могли раскрыть раньше времени, а потом такая нужда отпала. Да, он не был обыкновенным оборотнем, он был химерой, и сознание этого иногда возвышало его над другими. Быть не таким как все — привилегия. И эта уверенность в себе сейчас сквозила изо всех щелей; Лиам, смотря в его сторону, ощущал за версту этот запах.              — Твой взгляд прожигает дыру в моей спине, — Тео налил себе в кружку кофе и резко повернулся к бете. Данбар даже подпрыгнул от неожиданности — встретившись взглядом с этими хищными глазами, он ощутил внезапный прилив волнения.              — Просто ты так спокоен. — Он пожал плечами, а потом и вовсе сложил руки на груди; он ведь явно нервничал, и это ощущение начало передаваться Тео. Он чувствовал, как парнишке было немного некомфортно под натиском его взгляда, и ему это на самом деле нравилось. Тогда Рэйкен приподнял бровь от удивления и сосредоточил внимание на чужой панике. — Я… я думал, что тебе будет некомфортно здесь, среди членов стаи. Точнее, я даже переживал из-за этого, но ты чувствуешь себя достаточно уверенно.              Тео фыркнул и отпил глоток кофе из кружки.              — Сам сказал, что я теперь часть стаи, тогда чего мне переживать? А вообще я рад, что ты переживаешь за мое состояние, Лиам, — он ухмыльнулся его словам, вновь выставляя свой сарказм наружу, но, поймав на себе серьезный и обеспокоенный взгляд, все же сбавил обороты. Похоже, подросток не был сейчас готов к обмену колкостями.              — Иди к черту.              — Эй, — улыбка вовсе исчезла с его лица. Тео, поставив кружку на столик, мгновенно оказался рядом с Лиамом и, не обращая внимания ни на кого, аккуратно положил ладонь на его плечо. Это подействовало — парень глянул в его сторону, и в его запахе проскользнули нотки уязвимости, будто бы он принял его слова всерьез. — Я шучу, ладно? Я действительно ценю твою заботу.              Данбар поверил этим словам. Украдкой улыбнулся и почувствовал, как стало неуютно, когда Тео убрал ладонь с его плеча — то тепло, что она дарила ему, действительно согревало и радовало его. Сколько раз Лиам должен был повторять, что такой Тео ему нравился больше. Да, его всевозможные шуточки тоже были ничего, иногда они разряжали общую атмосферу и были не к месту, но сейчас хотелось ощутить как можно больше тепла от этих очаровательно красивых глаз. Не хотел терять этого физического контакта, потому что только так чувствовал себя на своем месте, но Тео все же решил вернуться к своему кофе, вновь повернувшись к нему спиной. Лиам был уверен, что они могли продолжить этот разговор, однако, оглянувшись по сторонам, понял, что не здесь и не сейчас. Наверное, Рэйкен тоже осознал, что позволил себе лишнего — ладно, когда никого нет рядом, и они спокойно могут поговорить наедине о своих проблемах, но в присутствии всей их честной компании он еще не готов был показывать свою слабость. А ведь знал, что Лиам был его слабостью. Этот неугомонный, раздражительный и вечно встревающий в проблемы подросток действительно вызывал в нем слишком много различных чувств.              Не должно было так быть. Он не был готов к таким переменам. Тео вполне устраивал его отшельнический образ жизни, так он чувствовал себя вполне свободным от различных границ, но Лиам все испортил. Ворвался в его привычную среду обитания и заставил его выйти за пределы разрешаемой зоны. Дальше дороги не было. Началась запретная зона. И Тео искренне не был уверен в том, что найдет обратный путь, потому что уже по уши залез в эту историю. После проведенного наедине с подростком времени он действительно не знал, как должен был себя вести — теперь все казалось другим, как будто оказался в другой плоскости координат. Его привычная жизнь отошла в сторону, он впустил на свою территорию другого волка, и не знал, чем это для него обернется. Ведь не зря говорят, что волки одиноки, Рэйкен долго верил в это, пока пронзительные голубые глаза не залезли ему в голову и не начали мешать ему спать. Именно поэтому не хотел поворачиваться в сторону Лиама, не хотел в принципе больше с ним контактировать, потому что то, что отзывалось в его груди каждый раз, когда он находился в непозволительной близости с парнем, по-настоящему пугало его. Для него никогда не существовало чувств — лишь холодный расчет, отрезвляющий голову. В его жизни все было просто: не показывать эмоции, не испытывать чувства и не открывать душу.              Все похерил в один миг.              Лиам заставил его перечеркнуть прошлую жизнь и забыть о принципах, поэтому теперь Тео мог сделать что-то не задумавшись, как, например, этот ничем непримечательный жест поддержки. Ничего ведь такого, просто положил ладонь на чужое плечо, но внутри произошел фейерверк из различных эмоций: радость, удовольствие, счастье, упоение, страх. Он боялся столкнуться с этим красноречивым взглядом, боялся увидеть в этих глазах свет, которого был не достоин. Но в первую очередь он боялся себя, поэтому отвернулся и надеялся, что сможет скрыть легкое возбуждение за своим природным едким запахом.              — Господи, где твой приятный одеколон? От тебя пахнет, как от химкомбината, — без громких вступлений произнесла Тереза, оказавшись как всегда тут как тут. Она сверкнула своей белоснежной улыбкой и заставила молодого человека развернуться в ее сторону.              — А ты все такая же вежливая, что аж уши вянут.              Он скорчил гримасу и получил в ответ приветливую улыбку. Вообще он даже не заметил, когда она успела материализоваться здесь, но потом у входа приметил Стилински и того нового оборотня в их компании, и все детали сложились. Смотрел на брюнетку и все никак не мог понять, как они так быстро нашли общий язык друг с другом — казалось, что он совершенно ее не знал, но на деле она была ему ближе всех в этом здании. Кроме нее и Лиама, не было никого, кто так открыто и добродушно мог с ним поговорить, и Тео действительно ценил это, хоть иногда руки чесались убить надоедливого койота.              Лиам тоже смотрел на нее, все еще стоя неподалеку от кухни. Он тоже не мог понять, почему Тереза вечно оказывалась рядом с Тео. Он не ревновал, нет, конечно, ему просто хотелось понять природу их взаимоотношений, прочувствовать насквозь чужие мотивы, поэтому смотрел неотрывно, ничего не стесняясь. Наверное, со стороны это было странно — а так и было — но ему было на данный момент все равно, от него исходил неприятный, достаточно резкий запах, который не мог быть не замечен Алеком, прошедшим около него. Парень направлялся к дивану, где сидели Мейсон и Кори, и лишь на секунду обратил внимание на Лиама — он явно сейчас испытывал смешанные эмоции, подавить которые было трудно. Алек не пытался разобраться: он в принципе не особо понимал еще расстановки сил в этой компании, не пытался считывать по эмоциям, потому что не хотел отвлекаться на других. У него у самого сейчас в голове была каша — похоже, впервые за всю свою жизнь он влюбился. Причем в девушку, которая явно симпатизировала парню, которого он уже признал своим неофициальным альфой. Было действительно сложно свыкнуться с этой мыслью, даже думать об этом не хотелось, поэтому он отвлекался: рассматривал интерьер импровизированного жилища охотника, перекидывался словами с Кори и Мейсоном и старался не глядеть в сторону Лиама.              Мейсон тоже старался. Он уже увидел достаточно для того, чтобы сделать хоть какие-то выводы по поводу этих двоих. Сегодня впервые кто-то, кроме Терезы, обратил внимание на эти загадочные переглядывания Тео и Лиама. Он не стал в открытую акцентировать на этом внимание, лишь ненадолго стал свидетелем достаточно интимной сцены, а потом вновь повернулся в сторону своего молодого человека. Не знал, что на самом деле было между этими двумя, и это, если честно, немного сводило с ума. Лиам и Тео — звучало странно, хотя нет, это звучало в принципе невозможно, даже как-то жутко, поэтому он старался не верить собственным глазам. Но как можно было не верить тому, что сейчас разворачивалось перед ним: Данбар с таким остервенением глядел в сторону Рэйкена, что только слепой мог не заметить. Осмотревшись по сторонам, понял, что все они здесь были слепыми.              Хотя Мейсон тоже не отказался бы сейчас от их способности не видеть ничего вокруг, потому что только что заметил до боли знакомого парня, зашедшего в амбар и поздоровавшегося с Крисом. Это был Нолан, тот самый парень, из-за которого они все чуть не лишились головы в том семестре. Но что он здесь делал? Это не укладывалось у Хьюитта в голове, поэтому он встал с дивана и двинулся в точку общего сбора. Они все сейчас держали путь к столу, на котором уже лежало все необходимое. Вообще присутствие Нолана удивило не только Мейсона — все посматривали недоверчиво, из-за чего парень тут же почувствовал себя лишним.              — Я, конечно, извиняюсь, но он что тут делает? — Хьюитт не стеснялся показывать пальцем. Он был, мягко сказать, на взводе, недовольство снова завладело его телом; он распрямил плечи, сложил руки на груди и кинул неодобрительный взгляд на парня.              — Нолан теперь с нами, — коротко ответил Крис, положив на стол еще одну карту. — Он мой ученик.              — Он?              На этот возглас как будто никто не обратил внимание. Точнее, некоторые сделали вид, что не слышали этого ненужного никому риторического вопроса. Кто вообще это спросил, так и осталось загадкой, потому что всех их удивили слова охотника. Ведь Нолан Холлоуэй был самым трусливым из всех трусливых подростков, которых они когда-либо видели.              — Да. И пока кто-нибудь из вас не начал снова возмущаться, я думаю, нам стоит перейти к делу, иначе мы закопаемся в выяснениях отношений.              — Арджент, придется еще немного подождать, — шериф кинул взгляд на свои часы и потом вновь посмотрел на мужчину: — Пэрриш задерживается. Мы не можем начинать без него.              Мейсон тяжело выдохнул и почувствовал, как Кори приобнял его, положив ладонь на его талию. Это заимело успех, потому что парень действительно на какое-то время перестал излучать горьковатых запах неудовольствия, и Алека позабавил этот факт — никто не мог успокоить Хьюитта так, как это делал Кори, поэтому он мимолетно глянул в их сторону и еле слышно усмехнулся. От Мейсона этот смешок не укрылся, поэтому он ответил парню своим все еще недовольным взглядом, и парень после этого вовсе поник и всмотрелся в лежащие на столе карты. Его все еще пугал тот гнев, что зарождался в душе Мейсона, потому что он умел каким-то образом давить на окружающих, особо не причиняя им вреда.              Нолан тоже был не в своей тарелке. Он ведь знал, что так все и будет, что его не сразу смогут принять в эту компанию. Они все выглядели достаточно напряженно, когда он в принципе появился тут, а когда узнали про его занятия, так и вовсе потеряли дар речи. Парень почувствовал укол обиды в своей груди, но сдержал свои эмоции — сейчас нужно было оставаться сильным ради себя самого, нельзя было ударить в грязь лицом перед учителем, который научил его выдержке. Быстро осмотрел присутствующих и поймал на себе уверенный, твердый взгляд Лиама — он изучал его, скорее всего, пытался почувствовать его эмоции и понять насколько все было серьезно. Что ж, Холлоуэй был готов к этому: он старался сохранять пульс в норме, дышал ровно и четко и пытался запрятать чувство страха подальше. Возможно, Данбар и смог считать его панику, но в остальном он отметил твердость его выдержки. Нолан готов был поспорить, что он ему даже мимолетно улыбнулся, но парень не успел подтвердить свои догадки, потому что входная дверь резко открылась, и помощник шерифа, извиняясь, зашел внутрь. За ним шла девушка, которой в принципе здесь не должно было быть.              — Мы пытались ехать быстрее, но Джордан был категорически против нарушить правила, поэтому пришлось тащиться в хвосте за какой-то черепахой. — Ее улыбка сияла даже издалека; оборотни почувствовали исходящий от нее сладковатый, медовый аромат и не могли не отреагировать. Алек был рад увидеть еще одно знакомое лицо среди толпы, Тереза непонимающе глянула в сторону Тео, который попытался в ту же секунду провалиться под землю, а Лиам был просто в замешательстве.              Он даже не понял, что должен был сделать в первую очередь: подойти к ней и обнять ее или оставаться на месте. Парень стушевался, в то время как Мейсон уже заключил девушку в крепкое объятие — он был несказанно рад ее видеть, поэтому даже не рассчитал силы, с которыми подлетел к ней. У Лидии дыхание сперло от такой любви, она даже на секунду почувствовала, что задыхается, но, независимо от этого, ей было приятно такое внимание со стороны подростка. Она тоже скучала.              — У нас настолько все плохо, что приехала банши?              Лидия улыбнулась. Постучала по его спине ладонями и, отпрянув, внимательно посмотрела в его глаза.              — Надеюсь, что нет.              Не успела она это сказать, как вновь оказалась в чужих объятиях — на этот раз церемониться не стал шериф, который быстро оказался рядом с ней. Он так рад был ее видеть, что слов подобрать не мог, поэтому просто сгреб в охапку. Он скучал по этой копне рыжих волос: положил руку на ее затылок и почувствовал, как запах ее шампуня ударил в нос. Стилински привык к ней за все эти годы: Лидия стала для него дочерью, причем еще до того, как Стайлз наконец смог добиться ее руки. Кажется, она всегда ему нравилась.              Именно поэтому, когда они разорвали объятия, девушка улыбнулась и ему — по нему она тоже скучала.              Когда очередь дошла до Лиама, она сама предприняла попытки обнять его — это было кратко: она лишь аккуратно набросила руки на его плечи, и он, мягко приблизив ее к себе, обхватил ее одной рукой. Ее появление было неожиданным, Данбар до сих пор не мог прийти в себя от этой новости. Он смотрел на нее, когда она встала рядом с Джорданом, и пытался для себя понять, знал ли Скотт обо всем происходящем. Лидия была частью его стаи, она должна была держать связь со своим другом, но исполняла ли она свои обязательства, парень не знал. И на самом деле его это пугало — неожиданно для самого себя он разнервничался. Тео почувствовал этот резкий импульс с его стороны; посмотрел на него и попытался прочитать его напряженную позу, понять причину его напряжения. Однако разобраться не получилось: Тео тряхнул головой, надеясь прийти в себя. Здесь было слишком много запахов, они все мешали ему нормально соображать, поэтому ему нужен был якорь, нужно было за что-то зацепиться, а Лиам сейчас был единственным человеком, который возвращал его в реальность.              — Давайте начнем с того, что мне удалось выяснить, — внезапно подал голос Дитон. Он стоял в стороне, пролистывая книгу, которую принес с собой. Когда все обратили на него внимание, Кори и Мейсон освободили ему место около стола, и, кивнув головой в знак благодарности, мужчина двинулся в их сторону и положил на стол еще один древний манускрипт. — Согласно поверьям кельтов, Неметон всегда был священным местом для друидов, которые поклонялись ему и приносили постоянные жертвы. Они верили, что поклоняются свету, принося дары к этому дереву. Со временем история переписалась, все забыли о том, как на самом деле возник Неметон, что он был результатом жестокой бойни и что ничего светлого за ним не могло быть.              — Хорошо, мы поняли, что это дерево ввело всех в заблуждение, — не выдержала Тереза и встряла в чужой рассказ. Она обратила на себя внимание, выдвинувшись немного вперед и указав пальцем в потрепанную, видавшие виды книгу. — Но причем здесь находка Мейсона? Та детская история про фей и девочку?              — Если бы вы дали мне закончить, юная леди, то поняли бы, к чему я веду, — мужчина легонько улыбнулся, посмотрев на Терезу, а потом вновь вернулся к своему рассказу: — У Неметона всегда были защитники, те, кто охранял его покой и помогал ему становиться сильнее. Друиды своими подарками задабривали далеко не дерево, а его верных помощников. — Он развернул книгу так, чтобы всем было видно изображение на странице. Алан решил сделать паузу — им нужно было всмотреться, увидеть то, что почти сразу заметил он, когда получил небольшой подарок из рук Мейсона. И поэтому для сравнения положил на стол детскую сказку, раскрыв ее на том самом месте, про которое рассказывал парень.              Вот тогда это заимело успех. Неожиданно все, как в унисон, громко выдохнули. Проводя сравнение между двумя книгами, они заметили явные сходства между нарисованной детской картинкой и точной заметкой неизвестного собирателя кельтских мифов. Лиам, немного придвинув книги в свою сторону, удивился тому, как быстро черно-белая зарисовка превратилась в яркую красочную иллюстрацию для детей. Это было что-то из ряда вон выходящее, но это ведь был Бейкон-Хиллз, чего уж было удивляться. А вот Мейсон совершенно не был удивлен — на фоне всех остальных он выглядел победителем, потому что верно понял истолкование детской истории, которая стала переложением кельтских мифов. Повернув голову в сторону Дитона, он задержал свой заинтересованный взгляд на мужчине, но потом все же спросил:              — Значит, я был прав? И эти существа, феи…              — Вообще-то нимфы, — сложив руки на груди, уверенно проговорил мужчина. — Молодые, привлекательные девушки…       — Вышедшие со страниц древнегреческой мифологии, — вклинилась в разговор Лидия. Она поглядывала на детскую книгу, разложенную на столе, и при этом внимательно слушала Дитона. Но в ее умной голове не укладывались сразу несколько фактов, поэтому она все же спросила: — С каких пор существа, принадлежащие античным временам, защищают дерево из кельтских легенд?       Дитон улыбнулся. Наверное, он тоже по ней скучал, по ее гибкому уму и хорошей смекалке.       — Рад вас видеть, мисс Мартин. — Она как всегда заразительно улыбнулась, и Дитон ответил на ей тем же. — Скорее, мы имеем дело с искажением древнегреческой мифологии. Они не те, за кого себя выдают, они лишь имитация прошлого, — говорил он это, глядя только на Лидию, потому что хотел убедить именно ее. И, когда она кивнула, он вновь окинул взором всех присутствующих. — Всегда считалось, что эти существа были самыми безобидными в мифологической вселенной: они были частью живой природы, оберегали ее и дарили людям радость, но наши нимфы — больше переложение древних легенд. Для них природа — Неметон, его они и защищают. Они мстительны и кровожадны, могут разорвать человека на куски, если будет такая потребность. И так как они защищают Древо Смерти, то мы можем называть их порождением смерти.              Сказанное Дитоном объясняло многое.              Лидия глянула в его сторону, а потом быстро перевела взгляд на Пэрриша: они ведь оба уже знали об этом, в другом, правда, контексте, но все это сейчас складывалось воедино. Смерть, о которой говорила банши, все же оказалась реальной. Она предсказала появление этих нимф заранее, и это было не ново — по крайней мере, она лишь мотнула головой, сложила руки на груди и снова всмотрелась в изображение сверхъестественных существ. Защитники Неметона, они помогали ему напитываться энергией, они скрывали его от любопытных глаз и делали за него всю грязную работу. Те трупы, что были найдены в лесу, точно были делом рук этих волшебных существ, которые издавали ужасные, оглушающие звуки. Они питали дерево человеческой кровью, позволяя ему расти быстрее, и Лиам знал, что никто из них не был уверен в том, что Неметон не превратился еще в полноценное живое дерево. Маяк для сверхъестественных существ, сейчас он стал чем-то сродни разрушающей силы, и Тео чувствовал это. Все еще продолжал ощущать этот приятный, манящий запах, который то и дело звал его в лес, особенно сейчас, когда на носу было полнолуние. Рэйкен уже привык к этому — на него не особо действовала луна, но Дитон предупреждал, что из-за влияния на него Неметона все может измениться. Именно поэтому, вот уже как несколько дней, химера чувствовал себя немного странно: паника охватила его тело, он и забыл, когда в последнее время вообще испытывал что-то подобное. И это чувство въелось под кожу, смешалось с его естественным запахом и стало почти неотличимо от других сигналов, что подавало тело.              По крайней мере никто не заметил его нервозности. Тереза списала все на его странный химический запах, Алек даже не пытался принюхаться, а Лиам перепутал панику со спокойствием, если это вообще было возможно. Но с Тео все было возможно, ведь, как сказал Алан, он поистине был удивительным существом. И парень долгое время не верил этим словам, принял их за что-то неважное, что можно было пропустить мимо ушей, но потом все же начал замечать те импульсы, что подавало его тело. Он был быстрее обычных оборотней, у него было сильнее развито обоняние, и он с легкостью мог услышать что-то даже за звуконепроницаемой оболочкой здания. Разве это было удивительно? Его хотели сделать лучшей копией простого оборотня. Он должен был получиться идеальным. Его навыки должны были быть на высоте, для этого ведь его запирали, и звуки, проникающие в подземелье, тревожили его по ночам. Ему казалось, что он постепенно сходит с ума, проводя время взаперти. Они ведь даже не дают ему возможности выйти к свету и подышать свежим воздухом. Своим механическим, пугающий голосом они дают понять, что не позволят ему сорвать их планы. Он ведь их план, так ведь? Но почему тогда они обращаются с ним не как со своим гостем, а держат его как заложника, прикованного к кровати.              Почему вообще по ночам его приковывают? Что происходит ночью и почему он не помнит об этом утром?..              …И все-таки Тара была права: он точно ненормальный, раз согласился на родительскую авантюру пойти в поход. Никогда же не любил проводить время на природе, а тут сам изъявил желание. Сестра лишь задрала нос и вышла из гостиной, давая понять, что точно никуда не пойдет.              — Нам будет весело, милая, в кои-то веки выберемся куда-то всей семьей.              Мама явно была рада: Тео не мог забыть эту искреннюю улыбку, которую она дарила папе. Тот лишь кивнул на ее слова и с большим энтузиазмом принялся собирать вещи, необходимые для похода, в то время как маленький Рэйкен должен был уговорить сестру пойти с ними. Она должна была быть в лесу вместе с ними, он ведь обещал им, что она придет. А теперь из-за ее упрямости все могло пойти не по плану, поэтому он поднялся с дивана и последовал за сестрой на второй этаж — она обязана была быть с ними в лесу…              …Как сильно хотелось вырваться из застенка. Когда он в последний раз оказывался за пределами своей новой комнаты, лаборатории и коридоров подземелья, когда дышал свежим воздухом? Уже начал скучать по тому походу, что организовали родители тем летом. Стоп, что? Сколько времени он уже был у Врачевателей, почему все так путалось? Поднялся с кровати и почувствовал, как падает. Голова закружилась настолько резко, что он не смог удержаться на ногах и рухнул на бетонный пол, скорее всего, раскроив себе череп…              Внезапно чужой голос отрезвил его, и Тео поймал себя на мысли, что прослушал все, что говорил охотник. Повернул голову в его сторону и вновь ощутил легкое головокружение — ему срочно нужно было сосредоточиться, иначе изменение его состояния заметят остальные.              — Она не станет ждать, это не в ее правилах. Нападет при первом удобном случае.              Крис скрестил руки на груди и посмотрел в первую очередь на шерифа, как на представителя закона. Он говорил четко и ясно, рассказывая о каждой детали, которая могла хоть как-то им помочь. Они с Ноланом проделали немалый путь для того, чтобы просто поговорить с Монро и с ее людьми — на самом деле Арджент понимал, что это изначально будет не просто диалог. Мужчина все это время приглядывался к окружающему пространству, посматривал на время и высчитывал шаги; это помогло ему сделать определенные выводы о том, насколько близко могло располагаться чужое убежище. Он был уверен на все сто процентов, что женщина не стала бы назначать встречу далеко от дома и встречаться на незнакомой территории — она точно хорошо знала лес и выбрала самое лучшее место для обмена. Именно поэтому Крис провел анализ и попытался обвести в круг близлежащую от леса территорию, всего несколько километров, но уже это могло помочь им в деле.              Все это время охотник пытался состыковать две карты, наложенные друг на друга: на одной был изображен Бейкон-Хиллз, в достаточно крупном масштабе, а на другой красовался весь штат, и это позволило проложить маршрут. От Риггса до Бейкона было порядком десяти часов пути, это где-то около 20-25 километров. Расстояние приличное, но если готовиться заранее, то хорошо преодолимое. Именно поэтому Крис, смотря прямо на шерифа, настаивал на круглосуточной охране города. Стилински был согласен с его планом, но не был до конца уверен, что начальству понравится его странное распоряжение, которое заставит полицейских безбожно перерабатывать. Нужно было всерьез обдумать его предложение, хотя Лиам понимал, что у них не было другого выбора: с одной стороны, им все еще угрожали охотники, которые в любую минуту могли напасть на них, а с другой — они ждали чего похуже от магического дерева.              В голове не укладывалось, как все это можно было решить. Отошел в сторону, а потом и вовсе вышел на улицу, потому что потребовалось больше воздуха. Их здесь было слишком много; каждый излучал свой особенный природный аромат, кто-то был на взводе, от кого-то несло усталостью и апатией, кто-то вообще ничего не понимал, и это сводило парня с ума. Он провел ладонями по волосам и, пока никто не видит, вышел из амбара, аккуратно прикрыв за собой дверь. Все эти проблемы заставляли его нервничать, а сегодняшнее полнолуние вообще сбивало его с толку. Он все еще был не в порядке — тот гнев, что засел внутри, в любой момент мог выйти наружу, но он пытался его сдерживать, все еще оставляя кровавые следы на своих ладонях. Почему боль не помогает? Раньше с этим было проще — он просто вредил себе, стараясь нанести как можно больше увечий — а сейчас это лишь раззадоривало его. Вряд ли Скотт был прав, когда говорил, что он сам справится с контролем. В одиночку он ничто, один он никак не сможет разобраться со своими проблемами, ему действительно нужна была помощь.              Наверное, именно осознание этого удерживало его сейчас в узде. Пытался прислушиваться к разговорам за стеной, но неконтролируемая вспышка паники, перемешавшаяся с природным гневом, мешала сосредоточиться. Он ясно слышал чей-то смех, звонкий, приятный, живой, и это ненадолго заставило сердце биться спокойнее. Нужно было цепляться за реальные, живые эмоции, потому что только мысли о настоящей жизни возвращали его в реальность. И Лидия, которая неожиданно вышла из амбара и приблизилась к молодому человеку, тоже была живой. От нее все еще пахло теплотой, кровь все еще бурлила в ее венах, сердечный ритм был в норме, и Лиам старался теперь переключить внимание на это.              Девушка лишь подошла ближе и положила ладонь на его плечо. Помнила эти наполненные животным гневом глаза, этот дикий, убийственный взгляд и хотела помочь ему — она улыбалась, как всегда уютно и по-доброму, пытаясь перекрыть это гневное состояние подростка. Дыши, Лиам, — так и слышалось в его ушах. Вспоминал чужие руки на своих плечах, горячее дыхание на шее и крепкую хватку, цеплялся за тихий, размеренный голос и чужую стойкость. Ему нужна была такая же выдержка, как у химеры. И, наверное, эти мысли и вернули его в реальность — он сосредоточил свое внимание на копне рыжих волос, а потом перевел взгляд на эту очаровательную улыбку. Лидия была рада, что он пришел в себя, поэтому убрала руку с его плеча и искренне сказала:              — Мы все тут слегка напуганы, не стоит прятать от других свой страх, Лиам.              Он уже не удивлялся ее проницательности. Она не была оборотнем и не умела ощущать чужие чувства и эмоции, но ей это и не нужно было — Лидия Мартин всегда знала больше всех, потому что умела присматриваться и замечать даже самые маленькие детали. Сейчас девушка тоже заметила это резкое изменение в настроении подростка, поэтому не могла так просто оставаться в стороне.              — Прошу, не говори Скотту.              — О том, что ты все еще теряешь контроль в полнолуние, или о том, что мы готовимся к новой битве?              Лиам издал короткий смешок.              — Обо всем этом. — Он слегка замялся, переступив с ноги ногу и посмотрев вниз. Сложно было говорить о том, как сильно он боялся облажаться перед Макколом, навсегда потерять его доверие и лишиться друга. — Я не хочу, чтобы он думал, что у меня ничего не получится. Знаю, что у меня нет таких организаторский способностей как у Скотта, да и заботиться обо всех сразу никак не получается, но я, правда, стараюсь.              Лидия кивнула. Она видела, что маленький волчонок постепенно начал превращаться в мужчину — этот парень уже давно перестал походить на испуганного подростка, которого обратил новоявленный альфа. Не было того детского испуга, недоверия в глазах и чувства полного опустошения: теперь Лиам был на своем месте, он сам собрал вокруг себя людей, стал их опорой, и это было видно невооруженным взглядом. Мартин действительно заметила это единство и не могла понять, почему Данбар продолжал самоуничижать себя.              Альфой ведь можно было быть не только по крови. Можно было просто быть сильным, выделяться среди других и чувствовать их поддержку — это определяет лидера, а не его красные глаза и сверхсила. Именно поэтому Лидия была в нем уверена: неожиданно для Лиама, она взяла его за руку и переплела свои пальцы с его. Парень внезапно бросил взгляд на их сцепленные ладони, а потом посмотрел ей в глаза — девушка все еще улыбалась, от нее пахло насыщенным, сладким запахом духов; так ярко, что у Лиама чуть не закружилась голова. Лидия умела сбивать с толку: вокруг нее всегда выстраивался такой странный манящий ореол, который сводил с ума каждого, кто к ней приближался. Правда, все рушилось, когда она начинала пахнуть тошнотворным запахом смерти (казалось, что это были все лишь видения, но на деле они тоже имели свой неприятный аромат). Однако пока от нее исходил приятный запах, Лиам был уверен, что они были в безопасности.              — Я не собираюсь жаловаться Скотту, — она сильнее сжала его ладонь и продолжила также открыто улыбаться. — Я верю в тебя, Лиам, причем не я одна. Все те люди полагаются на тебя, и это главное. Просто прекрати давить на себя и проводить сравнения со Скоттом. Поверь мне, он тоже делал много того, что хотелось бы забыть, потому что никто не идеален. По-моему, если бы Стайлз был бы идеален, я бы не взглянула в его сторону, — Лиам внезапно издал смешок, почувствовав, как тепло разливается по чужому телу. Лидия всегда расцветала, когда начинала говорить о Стилински. — В наших поступках и в наших ошибках — мы сами, и как скоро ты это поймешь, тебе станет легче жить.              Наверное, именно ее тихое сердцебиение заставило Данбара ненадолго прикрыть глаза и успокоиться. Как хорошо было хотя бы на несколько минут ощутить себя в безопасности, рядом с теми людьми, которые всегда смогут поддержать его. На деле он уже даже не чувствовал чужих прикосновений — как будто Лидия уже убрала руку, хотя это было не так — и даже не слышал ее размеренного дыхания. Он просто ненадолго отключился от всего происходящего, ощутив, как осенний холод начал забираться под свитер (он ведь даже не додумался надеть куртку). Парень позволил себе хотя бы на несколько минут погрузиться в состояние полной тишины: так прекрасно было осознавать, хоть и ненадолго, что у него была возможность ощутить это.              Умиротворение.              Им всем этого не хватало. Простой человеческой жизни без постоянных проблем, погони за чем-то сверхъестественным и риска. Хотелось собираться большой компанией не таким образом, а просто так, без каких-либо причин. И Лидия знала, о чем он думает, потому что в тот момент думала о том же. Глубоко вздохнула и отвела взгляд в сторону своей машины — только недавно она была в университете, готовилась к очередному семинару, разговаривала с соседкой по комнате, а сейчас стояла посреди пустоши рядом с оборотнем и продумывала в голове план дальнейших действий. Лиам прав — не стоило об этом говорить Скотту или Стайлзу, не нужно было звонить им, потому что они сразу захотят приехать. Пусть хоть кто-то почувствует на себе запах свободы, пусть хоть немного поживут нормальной человеческой жизнью без типичных проблем Бейкон-Хиллз.              Звучало, конечно, утопично, чтобы Скотт и Стайлз не лезли с головой во все эти сверхъестественные события, но Лидия постарается не впутывать их в это ради них самих.       

* * *

             Мейсон продолжал причитать всю дорогу до школы. Кори, конечно, привык к его чрезмерной эмоциональности, но сейчас его мозг настолько устал, что он готов был уже выпрыгнуть из машины. Сначала причиной его ненависти был Нолан, внезапно свалившийся всем на голову. Столько ругательств от своего парня Кори еще ни разу не слышал. Потом он переключился на Тео. Они оба видели, как Лиам сел к нему в машину, как отказался от предложения Мейсона, но, если Кори принял это спокойно, то его парень все же слегка напрягся. После того как они поговорили с Тео, он надеялся, что Хьюитт станет спокойнее. Спокойствие было не долгим — ему все равно не нравилось, что Лиам пренебрегал временем, которое они должны были проводить вместе. Кори не видел в этом проблемы и, наверное, поэтому Мейсон пока не хотел с ним говорить. Он в последнее время вообще ни с кем не хотел разговаривать. По нему так и не скажешь, думал Кори, что он пострадал от воздействия Неметона. Выглядел он, по крайней мере, замечательно.       Кори устал.       Устал от Неметона, от чужой злости, от сверхъестественных коллизий, от Бейкон-Хиллз.       Ему нужен был выходной от сумасшедшей жизни и от разговорах о Лиаме и Тео. Ему было все равно на их отношения — конечно, химера все еще пугала его своими хищными взглядами, но это было уже не то страшное чувство, которое он испытывал год назад. Теперь ему казалось, что он сможет дать ему отпор, если понадобится. Хотя, этот Тео вряд ли на них нападет — теперь он не был похож на хладнокровного убийцу, имеющего план отступления. Казалось, у него и вовсе не было никакого плана. Он был тихим, боялся высовываться, будто ждал, что его накажут, что набросятся, и это болью отдавалось в сердце Кори. Он тоже это однажды переживал. Эти чувства мешали ему жить какое-то время, пока Лиам смотрел на него своими холодными глазами. Сам не знал, как выбрался из-подо льда, как отыскал прорубленную лунку и заставил себя приподняться над холодной водой. Ему было зябко, он боялся до жути, до белых костяшек и алых щек, но он преодолел себя. Тео тоже преодолеет. У него сил было больше.       Как только машина остановилась около школы, Кори быстро поцеловал Мейсона в щеку и, улыбнувшись ему, искренне проговорил:       — Не забивай голову этими двумя. Они сами разберутся, а ты лучше подумай о Неметоне. Полезнее будет.       Хьюитт не мог не улыбнуться ему в ответ. Он знал, что Кори был прав: не нужно было зацикливаться, что он делал с великолепием, а нужно было подумать о насущных проблемах. Глянул на парня напоследок и, как только заметил, что тот скрылся в стенах школы, отправился восвояси.       Брайант был рад ненадолго вырваться из заточения. Их положение он за глаза называл тюремным заключением — складывалось такое впечатление, будто бы их не хотели выпускать наружу, их держали под замков в этом чертовом городе и не давали почувствовать свободу. Он хотел уже уехать в колледж, подальше от всего сверхъестественного. Мейсону он еще не рассказывал о том, с каким ажиотажем листал страницы университетов и колледжей каждый день после школы. Он жил мыслью о завтрашнем дне, в то время как все его друзья все еще бултыхались в водах настоящего. Может, поэтому он не стал ничего говорить, — вот решат все проблемы и со спокойной душой смогут об этом поговорить. Эти мысли заставили его улыбнуться.       Счастливым Кори зашел в класс и двинулся за свой стол, за которым уже сидела его новая одноклассница и рисовала что-то в своем блокноте. Вообще Кори был любопытным — он очень хотел увидеть, что именно Бонни каждый раз с такой тщательностью вырисовывает, но стоило ему подойти, как девушка тут же закрывала блокнот и убирала его в сумку. Вот и сейчас: он только приблизился к ней, и она тут же отреагировала. Он до сих пор не понимал, как она его замечала, — девушка вечно сидела в своих огромных наушниках и слушала достаточно громкую музыку, но звук его шагов она определяла молниеносно, как будто и вовсе придуривалась.       — Рано или поздно я все равно увижу, что ты там прячешь, Бонни Уильямс.       Она ответно улыбнулась и гордо произнесла:       — Надейся-надейся, Кори Брайант. Я слишком хорошо прячу свои таланты.       — Считаю это несправедливым, потому что люди должны увидеть твои таланты.       Она была не согласна, и он знал это.       Они познакомились в начале учебного года, когда он выбрал дисциплину «история искусства» в качестве дополнительной нагрузки. Он так долго думал, что именно хочет изучать, что совсем запутался. Сначала хотел пойти с Мейсоном на дополнительные по информационной безопасности, но потом понял, что это не для него, и он просто хочет пойти туда из-за своего парня. Нужно было, наконец, взяться за голову и за собственные интересы. Тогда-то он и попал в эту творческую группу, в которой ему сразу все пришлось по вкусу. Кори всегда интересовался искусством, ему нравилось листать учебники по архитектуре и скульптуре, он достаточно хорошо разбирался в живописи, и, наверное, этот выбор был очевиден.       Бонни была новенькой, и это было видно сразу. Как только он зашел в класс, то сразу поймал на себе ее растерянный взгляд. Он знал его, когда-то сам таким был, поэтому решил быть ее проводником в этот пугающий мир старшей школы. С ней они сошлись в любви к искусству и страху перед будущими экзаменами. Она оказалось достаточно интересной девушкой со специфическим вкусом в музыке. Кори иногда старался разгадать причину ее любви к тяжелому року и металлу, а она лишь подсмеивалась над его попытками. Часто он видел Бонни грустной и подавленной, по секрету, она рассказала, что не была рада переезду в Бейкон-Хиллз, что чувствовала себя здесь чужой. Кори пытался ее развеселить — ему нравилось, когда она улыбалась. И вместе им было комфортно. Он давно мечтал о друге, которого не придется ни с кем делить.       Так уж вышло, что иногда Кори чувствовал себя одиноким. Он был частью стаи Лиама, но при этом он был один. Мейсон был его единственным хорошим другом, но его приходилось делить с Лиамом. И, когда он оставался наедине с самим собой, ему хотелось поговорить с кем-то. С кем-то, кто не имел понятия о сверхъестественном мире. Появление в его жизни Бонни — подарок свыше. С ней он чувствовал себя подростком, в то время как с Лиамом и другими он был уже взрослым. Иногда ему все же хотелось быть самим собой и думать о своих проблемах. Именно поэтому класс по истории искусств стал его отдушиной: здесь он не думал о завтрашнем дне, он жил настоящим. И здесь не происходило ничего из ряда вон выходящего.

* * *

      Бродить по лесу ночью давно перестало быть его хобби, скорее, он в принципе отвык от одиночества. С того момента как Тео поселился в квартире Дитона, все изменилось — парень все время находился в чьей-то компании, как будто его просто боялись оставить одного. Возможно, это и значило быть частью стаи, всегда оказываться рядом и делить с другими собственное время. Что ж, к этому можно было привыкнуть, если очень сильно постараться. А Рэйкен действительно старался: он подбирал ключик к каждому члену стаи, стараясь быть дружелюбным и доброжелательным; вряд ли, конечно, Мейсон ему искренне верил, но попытка была засчитана. Сегодня поймал на себе более благосклонный взгляд со стороны Хьюитта, и это сняло огромный камень с души. Теперь он мог похвастаться тем, что почти перетянул друга Лиама на свою сторону — неплохой такой шаг в сторону образа хорошего парня, ему нравилось. А еще нравилось ощущать приятную свежесть в лесу; этот приятный, морозный воздух отрезвлял его мысли и не давал сконцентрироваться на луне, которая бросала лучи света сквозь деревья. Мог разглядеть черную обувь на влажной мокрой земле — настолько светло сейчас было в лесу, что даже легкий туман, собирающийся в оврагах, не мог затмить этот свет.              Дитон был прав, когда говорил, что это полнолуние может сказаться на его состоянии. Тео уже ощущал, как волк внутри него начал постанывать от удовольствия и завывать. Он не мог допустить, чтобы животное вышло наружу, — не сегодня, когда на кону поставлено так много. Его задачей было отыскать Неметон, почувствовать его энергию через призму осенних запахов и решить хотя бы одну их проблему. Было приятно, конечно, оказаться единственным оборотнем в компании, который мог это сделать, но именно это Тео и настораживало: почему только он мог слышать это магическое дерево, почему оно звало его к себе? Эти мысли на самом деле не давали ему покоя уже достаточно давно, и он старался их избегать, как пытался избегать мысли о Лиаме и их странных отношениях. Гнал от себя все это, старался отгородиться от этого, как умел, заполняя голову лишним шумом, но сейчас, слыша лишь тишину лесной чащи, легкое колыхание ветра и шелест под ногами, все эти размышления вновь поселились в голове, не оставив ему выбора.              Он ведь сказал ему, что все в порядке, что он сам должен принять решение. Тео именно так и сделал, лишь мимолетно глянул в его сторону и подумал о том, что с ним самим все будет хорошо, он переживет этот странный эмоциональный всплеск, потому что это было временно. Все в этом мире не вечно — он искренне верил в это — особенно чувства, так как они возникают словно вспышка: проходит несколько секунд, и она гаснет. Знал, что погаснет. А если нет, то он сам ее потушит. Постарается забыть об этом, как будто ничего не случилось, и пойдет дальше как ни в чем не бывало, потому что он Тео Рэйкен, черт возьми. Человек-статуя. Холодное изваяние. Он всегда спокоен и уравновешен, его ничего не может сбить с толку. Ни одна живая душа не может заставить его сердце трепетать и биться в сумасшедшем ритме.              Никто не может этого сделать.              Только Лиам об этом не знал. Точнее, он забыл об этом.              Данбар похоже действительно уже забыл, что Тео редко когда проявлял настоящие эмоции, потому что рядом с ним он всегда был открытым. Лиам видел его гнев, его радость и его печаль — парень изучил химеру от головы до пят, чувствовал, как быстро может измениться чужой запах, даже если его владелец всеми силами старается его скрыть, знал, что пряталось за этой огромной глыбой льда. Он сидел в его машине на привычном месте и чувствовал, как этот едкий, горьковатый запах постепенно сглаживается, уступая место более нейтральному аромату. Старался держать дистанцию, но постоянно ненароком поглядывал на Рэйкена, как будто старался вывести его из себя. Тео и вправду раздражало его копошение на сидение, хотелось прикрикнуть на него как на неугомонного ребенка и отправить назад, но не стал отрываться от дороги. У него просто голова шла кругом, потому что все время вспоминал странный разговор Лиама и Мейсона, который он безбожно подслушал, когда они думали, что он не обращал на них внимание, привалившись к дверце своего пикапа.              Они стояли около входа в амбар и обсуждали какие-то школьные проекты (кто бы мог подумать, что они наконец-то вспомнят о школе), как вдруг Рэйкен прислушался:              — Уверен, что не хочешь с нами? Мы могли бы поехать ко мне и поиграть в видеоигры.              — Нет, чувак, все нормально. Поезжайте вдвоем, — бросив взгляд на Кори, с улыбкой на губах произнес Данбар. — Тео подбросит меня до дома.              Тогда химера отпрянул от машины и, уже не скрываясь, посмотрел на двух друзей. В каком смысле Тео его подбросит? Разве его кто-то спрашивал? Первоначально парень подумал, что бета спутал его с личным водителем, раз был уверен на все сто процентов, что он теперь должен его возить по городу, а потом все же успокоился и глубоко вздохнул. Ведь так он обманывал в первую очередь самого себя — почему он еще не уехал, когда все начали расходиться? Он мог бы сбежать первым, чтобы не быть втянутым в какой-нибудь разговор с кем-то из стаи, но все равно остался, как будто чего-то ждал. Или кого-то. Сам и не заметил, как бессознательно стал ждать этого наглого подростка, не спрашивая его ни о чем. Привычка стала его второй натурой, ведь даже не обратил внимание, как привык к этому запаху, к этой улыбке и к этим постоянным попыткам пошутить. Его нахождение поблизости больше не вызывало чувства неприязни или раздражения — он пережил эти ощущения, перешел границу для того, чтобы открыть себя чему-то новому.              Правда, этого боялся больше всего. Когда вел машину и краем глаза подсматривал за молодым человеком, думал о том, что все это было каким-то неправильным. Он не должен был привязываться, не должен был даже пытаться это сделать — он просто знал, что в случае чего его могут оставить за бортом, вновь загнать в угол и избавиться от него. Не верил, конечно, что это сделает Лиам, и тем более добровольно, но все остальные с легкостью могли заставить его уйти. В любой момент. Именно поэтому Тео старался отгородиться от Данбара непроницаемой стеной — он должен был в первую очередь себя уберечь от падения. Не пытался вслушиваться в чужое сердцебиение, подглядывать за его действиями, потому что было нельзя.              Лиам, правда, об этом не знал.              Он вот подглядывал без зазрения совести. Каждый раз, повернувшись к Тео, хотел было начать диалог, но тушевался и замолкал. Его неуверенность распространилась по салону и, можно сказать, впиталась в обивку. Химера был рад, что парень не может начать разговор, он даже вздыхал от облегчения на каждую его новую попытку, но этот запах, боже, этот запах, начал сводить его с ума. Положительные эмоции всегда были приятнее по запаху — они окрыляли и заставляли раствориться, а вот отрицательные по-настоящему сбивали с толку и начинали давить на мозг. В связи с этим Тео надеялся, что хотя бы разговора никакого не будет, и тишина будет сопровождать их всю поездку до чужого дома. Однако накаркал.              Внезапно телефон, лежащий в кармане Лиама, издал громкий звук. Парень потянулся за мобильником, в то время как Тео просто не мог не глянуть в его сторону — в этом случае любопытство пересилило все его страхи. Данбар посмотрел на экран и, прочитав пришедшее сообщение, чертыхнулся.              — Что? Мейсон и Кори решили напомнить, что в их компании круче, чем в моей? — он лукаво усмехнулся и присмотрелся к Лиаму. Тот изменился в лице: внезапно его спокойные и расслабленные черты стали напряженными, он поджал губы и напряг лоб. Тео почувствовал, как приятный запах умиротворения сменился на панику и внезапную вспышку зарождающейся злости. — Что случилось? — уже более серьезно спросил он.              Данбар лишь закрыл глаза и попытался поймать за хвост ушедшее спокойствие: дыши, Лиам, дыши, — раздавалось в его голове. Он пытался изо всех сил; прокручивал в голове буддийскую мантру, которой его научил Бретт, но не помогало. Гнев, завладев его разумом, разрушал все до основания. Именно поэтому он должен был успокоиться и прийти в себя, просто обязан был, но чертово приближающееся полнолуние давало о себе знать.              — Я… я в порядке. Почти, — он вновь впился когтями в собственные ладони, пытаясь уравновесить мысли в голове с физической болью. Все это в комплекте должно было помочь, но он так и не смог почувствовать облегчения, когда рядом с ним Тео излучал такой явственный запах беспокойства. — Забыл кое о чем. За всеми этими проблемами обычная жизнь вылетела из головы.              — Что-то связанное со школой?              — Да. Точнее, нет, — он внезапно открыл глаза, вдохнул в легкие побольше воздуха и развернулся в сторону химеры. — У меня сегодня свидание, и я… я просто не готов к этому.              — Свидание в полнолуние? — Тео вновь усмехнулся. — Гнев, когти, кровь. Звучит романтично.              — Не смешно, придурок, ты хоть понимаешь, что это значит?              Рэйкен лишь помотал головой.              — Это значит, что я облажаюсь. Точнее, я уже это сделал, когда согласился пойти. Я не знаю, хочу ли там быть, потому что приглашение было столь неожиданным, и я чувствовал себя так неловко, что не мог не согласиться, а сейчас… Сейчас я трушу, так как не могу понять своих истинных мотивов, — он тараторил и тараторил, без остановки, как будто у него было достаточно запаса кислорода. Тео в какой-то момент просто сбился с мысли, потому запутался в клубке этих серьезных рассуждений. Он старался не думать, не анализировать сказанное парнем, как вдруг тот внезапно спросил: — Как думаешь, стоит идти?              Этот вопрос вообще сбил его с мысли. Он непонимающе посмотрел на Лиама, который уже успел освободиться от гнева и пропахнуть сомнением, и нахмурил лоб: неужели парень действительно спросил это? И что теперь он должен был ему сказать — одобрить его решение или, может, вразумить его? Это ведь было не его дело — в принципе он так ему и сказал, хотя в глубине души почувствовал укол ревности. Кто-то продолжал жить свою лучшую жизнь: общаться с друзьями и встречаться с другими людьми, а Тео в какой-то момент прекратил быть подростком. Наверное, поэтому не мог дать совет Лиаму — пусть сам принимает решение — и это коробило его до сих пор, пока он шел по склизкой земле и старался не попадать ногами по лужам. Данбар не должен становиться для него проблемой, ни при каких обстоятельствах, поэтому химера лишь махнул головой и снова принюхался.              Никакого другого запаха, как гнилой, пожухлой листвы, он не ощущал. Никаких признаков странного дерева не наблюдалось, поэтому, не совладав с собственным недовольством, ударил кулаком по рядом стоящему дереву. Услышал хруст — кора разорвалась, или кость раздробилась — и почувствовал, как по телу пробежала мелкая дрожь. Тогда подошел ближе и прислонился лбом к холодной коре дуба; ему и вправду было больно, и он не знал, откуда конкретно исходила эта боль. Внутренние органы сжались, он почувствовал запах солоноватой крови и тогда позволил себе на минуту прикрыть глаза. Стая, Лиам, Неметон — все это кружилось в голове в сумасшедшем танце и не могло остановиться. Ему физически было плохо осознавать, как сильно он запутался в собственных действиях; возможно, все же нужно было уехать подальше от Бейкон-Хиллз и оставить позади эти попытки начать жизнь сначала. Эта мысль действительно продолжала греть его душу, но стоило вспомнить тот путь, что уже преодолел — не мог пошевелиться.              Крис был прав: он был их единственной надеждой. Его странная, непонятно откуда взявшаяся связь с деревом, должна была привести к нему. Они обязаны были его найти и начать его изучение — Дитон все еще не знал, как можно было уничтожить многовековое создание, корни которого были старше самого города в несколько сотен лет. Ему нужен был опытный образец, а для этого необходимо было отыскать Неметон среди лесных зарослей.              — Это действительно опасно, Тео. Подумай об этом, прежде чем принять окончательное решение.              Они стояли посреди ветклиники, в то время как полная луна поднималась все выше. Арджент не сразу одобрил эту миссию, назвав ее поистине самоубийственной, но потом все же дал согласие, когда понял, что это был их единственный шанс. Он стоял около двери в клинику и рассматривал уверенного в себе подростка — когда-то давно этот парень наделал много нехороших дел, но охотник прекрасно знал, что все они были не без греха. Однажды ему дали второй шанс, поэтому он знал, что это такое. Смотрел на Рэйкена и оценивал его настрой — этот парень точно был готов встретиться лицом к лицу с неизвестностью.              — Я буду стоять на шоссе у западной части леса, — произнес Арджент, оттолкнувшись от дверного косяка. — Если вдруг тебе понадобится помощь, то можешь рычать, мои эхолокаторы услышат любое звуковое колебание.              Тео кивнул.              — Помни, что луна сегодня будет агрессивной, она будет играть с тобой, поэтому тебе придется приложить массу усилий для того, чтобы не сорваться. Тебе нужно держать свои инстинкты в узде, иначе можешь многое упустить.              — Я понял, док, оставаться собой и не открывать охоту на людишек, прогуливающихся по лесу, — парень как всегда задорно улыбнулся и перевел взгляд на сосредоточенное выражение лица охотника. Арджент был слишком серьезным: ни один мускул на его лице не дрогнул от произнесенных слов. Он уже тогда чувствовал ответственность, возложенную на его плечи. Не хотел даже думать о возможном неприятном исходе, поэтому просто стоял и внимательно смотрел на подростка, которого они отправляли на важную миссию в одиночку.              Тео все равно чувствовал его волнение. Пока они ехали в машине до леса, он явно ощущал этот одуряющий запах сомнения — даже охотнику с многолетней выдержкой тяжело было скрыть свои истинные эмоции — и он не настраивал его ни на что хорошее. Особенно брошенная ему вслед фраза Арджента «будь осторожен» в какой-то степени заставила его передернуть плечами. Он должен был сосредоточиться, настроиться на хорошее, но достаточно сложно было это сделать, когда остальные так сильно были не уверены в положительном исходе этой маленькой операции. Все-таки как хорошо, что он не позволил им рассказать все Лиаму, а то парень уже разнес бы все на своем пути и точно ударил бы его по носу. Трижды.              И, вдохнув поглубже, он все же отпрянул от дерева и посмотрел на свой разбитый кулак. Медленно попытался разжать его, но это оказалось достаточно проблематично. Боль сковала все пальцы, сложно было развести их в стороны, поэтому он тряхнул рукой и скривил от резкой вспышки боли лицо. Нужно было подождать, пока организм залечится. Тогда уже спиной привалился к дереву и посмотрел на небо сквозь крону деревьев — сегодня все было чисто, облака разошлись в сторону, предоставив луне полное право выступить вперед. Смотря прямо на нее, парень чувствовал давящее чувство в груди — он не знал, как сейчас справлялись все остальные, но он ощущал себя не очень хорошо. Голова немного кружилась от этого энергетического колебания: нужно было начать двигаться, потому что в движении мысли упорядочивались.              Но стоило ему только оторваться от дерева, как внезапно сзади послышалось тихое хлюпанье тяжелых ботинок по мокрой земле. Кто-то определенно приближался, и Тео на расстоянии мог почувствовать, что это явно были не друзья. Не успел он двинуться в сторону, как боль пронзила правое бедро, и он увидел брызги собственной крови. Инстинктивно коснулся места, куда попала пуля, и попытался сдержать болевой стон, вырывающийся из груди. Нельзя было привлекать внимание, ведь если это были охотники, они смогут его быстро вычислить по издаваемым звукам. Поэтому, собравшись с силами, он принял единственно верное для себя решение.              Бежать.

* * *

      Лиам явно опаздывал. Купив небольшой букет роз, он ненадолго задержался у прилавка и взглянул на собственное отражение в маленькое зеркало — это ли то, что он хотел делать сегодняшним вечером. Сидеть в кафе, разговаривать на простые человеческие темы и не думать о том, как у него под ногами разверзается земля, и все они летят в бездну. Тео был не единственным, кто боялся упасть вниз. Лиам на самом деле тоже побаивался этой пустоты внутри — страшно было даже подумать о том, чтобы начать все заново. Отношения, серьезно? Влюбленные взгляды, разговоры по душам — вряд ли это то, что ему сейчас было нужно, когда на кону снова стояло спасение города. С Хейден ему было проще: она сама была оборотнем, была частью происходящего кошмара в Бейконе, а Алекс для него — чистый лист.              Смотрел на эти розы в руках и не мог понять, зачем себя обманывал. Видел же глаза Алека, когда Мейсон пошутил про свидание. Этот парень буквально сквозь землю провалился, когда услышал «потрясающую», по словам Хьюитта, новость — Лиам снова возвращается к нормальной жизни. Он, конечно, отшутился в ответ, принял чужое одобрение, но все равно посмотрел в эти большие, оленьи глаза. Алек был подавлен; волк внутри него опустил голову и сложил лапы в знак повиновения — формально Данбар все еще был его альфой, он был главным в этой компании, поэтому новенький его слушался. Каждое его слово воспринимал как нечто важное и правильное, и, если честно, Лиама эта покорность сводила с ума. Лучше бы врезал ему пару раз и заставил понять, что чужое трогать запрещено, тогда ему стало бы проще, он отпустил бы ситуацию, но Алек не стал ничего делать: лишь мило улыбнулся и потопал в сторону кабинета биологии. Как всегда закрылся, как говорила Мелисса, и теперь был недосягаем для остальных.              — Эй, Алек, все в порядке? — он все же догнал его и попытался поймать этот расстроенный взгляд на себе. Хотел получить хоть какую-то реакцию, но так и не смог заставить подростка развернуться в его сторону.              — Все путем, — только и сказал он, скрывшись за поворотом.              Лиам знал, что разочаровывал его. Вся эта идея со свиданием изначально была глупой, он не должен был на нее соглашаться, но эти чертовы вопрошающие, красивые глаза, которые смотрели прямо в душу… Представить себе не мог, как такой девушке, как Алекс, кто-то в здравом уме вообще мог отказать. Именно поэтому пошел. Хотя изначально вовсе забыл об этом спонтанном свидании, на которое также неожиданно согласился. Пригласила его Грей, она же заказала столик и бросила ему адрес — она все сделала, а он не приложил никаких усилий к этому. Наверное, этим все было сказано. Мейсон был счастлив, что он идет на свидание; мама не могла скрыть своей радости, когда увидела его при полном параде, в этой дурацкой белой рубашке, которую он надевал лишь по праздникам; он сам лишь только продолжал наигранно улыбаться и отмахиваться от их искренних улыбок.              — Чувак, она правда классная. Да и вообще ты видел, как отлично вы смотритесь вдвоем?              — Милый, Алекс мне очень понравилась. Я буду рада, если ты когда-нибудь пригласишь ее к нам на ужин. Я приготовлю мое фирменное жаркое ради такого случая.              — Это твое дело, Лиам. Хочешь на свидание — иди, не хочешь — не ходи, никто за тебя не примет решение, — Тео смотрел бегло, старался не отрывать взгляда от дороги, но его напряженные, лежащие на руле руки говорили о многом. Он действительно немного нервничал, хоть и сохранял внутреннее спокойствие. И Лиам не знал, чем было вызвано его состояние, и почему он так странно себя вел, но его слова заставили парня немного съежиться.              Все были рады за него, а вот Тео старался отгородиться от его жизни. Возможно, это было правильно с его стороны, ведь он единственный, кто не лез к нему с советами по этому поводу, но от этого легче не становилось. И идя к кафе, Лиам чувствовал, как обманывал самого себя. Ему ведь было не безразлично мнение химеры, если бы было наоборот, то он не стал бы спрашивать. Но он спросил. Как друга. Хотел услышать что-то, что остановило бы его от этого опрометчивого шага, но Тео не сказал ничего путного. Сослался на то, что он сам должен принять решение — как будто он этого не знал — и не вмешивать в это других. Он и не вмешивал: они сами лезли туда, куда он их лезть не просил. Рэйкен был первым человеком, которого он добровольно сам попросил дать совет, и это действительно было странно. В какой момент его жизни мнение химеры стало столь важно для него? Не успел даже заметить, как этот человек успел перевернуть его привычный мир и стать частью его.              Он принял его в стаю. Это уже было началом чего-то значительного, важного, и Лиам чувствовал это. Он просто знал, что что-то изменилось за последнее время, и объяснить это было для него невозможно. Чувства для него — проблема, Данбар просто не умеет с ними справляться, предпочитая запрятать их куда подальше. Но странно было говорить о своих чувствах по отношению к Тео — он знал, что они сблизились, что стали хорошо ладить и больше времени проводить вместе, но вряд ли это что-то значило. Тем более, у него было свидание, на которое — парень бросил взгляд на экран телефона — он порядком опаздывал.              Перебежав внимательно дорогу в неположенном месте, он уже приметил Алекс, сидящую за столиком у окна. Она явно скучала, постоянно поглядывая в свой телефон, и при этом нервничала. Лиам знал, что уже облажался, а это он еще не зашел внутрь и не начал нести чепуху из-за собственной нервозности. Когда он волновался, ему вообще нельзя было рта раскрывать, потому что он мог действительно сказать много лишнего, от чего потом сложно будет отмыться. Именно поэтому он попытался успокоиться: встал около входа для того чтобы отдышаться и привести себя в порядок. На самом деле он уже давно вспотел в этом костюме, он реально мешал ему нормально двигаться, поэтому он пару раз выругался, поймав на себе неприветливые взгляды выходящих из кафе людей. Да, он выглядел странно — с букетом цветов и этим не удовлетворенным выражением лица он был похож на осужденного нести повинность. Как будто его заставили здесь быть.              Нужно было просто пересилить себя и открыть дверь. Всего-то пару шагов для того чтобы встретиться с этой умопомрачительной улыбкой, вновь заглянуть в ее красивые глаза и ненадолго пропасть из этого мира — ему нужно было просто открыть дверь и тоже улыбнуться. И он уже был готов это сделать, как вдруг в кармане зазвонил телефон. Не знал, кто звонил, но в глубине души обрадовался внезапному звонку. Именно поэтому, достав телефон из куртки, быстро нажал на кнопку и приложил к уху аппарат — звонивший Арджент немного удивил его, но сейчас ему было все равно.              — Что-то случилось? — практически с надеждой в голосе произнес он.              — Возможно, — коротко ответил женский голос, в котором он признал Лидию. Вот теперь было не до шуток: Лиам действительно напрягся, посмотрев по сторонам. Обычно банши звонила только по экстренным случаям, в остальных случаях она просто кричала. — Что-то определенно случилось, Лиам, и я не уверена, что тебе это понравится. Ты срочно нужен нам, точнее, нужны твои способности. Необходимо найти кое-кого в лесу, потому что нам кажется, что этот кое-кто в большой опасности. — Она явно не хотела давать ему больше информации, и Данбар слышал эту неуверенность в голосе. Ей точно было не по себе сообщать ему эти новости.              Но неясность тоже пугала его. Он еще раз глянул в окно на девушку, а потом отвернулся в другую сторону и твердо произнес:              — Кого нам надо найти, Лидия?              Тишина в трубке не говорила ни о чем хорошем. Нужно было дать ей немного времени, чтобы она успокоилась и перестала нервничать. Что ее так взволновало?              — Тео, — шепотом произнесла она, и от сказанного плохо стало уже Лиаму. Он не ослышался: она действительно назвала это имя. Тогда он слегка пошатнулся на месте, а потом посмотрел на букет в своих руках — сейчас было совершенно не до этого — и бросил его на землю, не заботясь о выброшенных на ветер деньгах. Ему нужно было сейчас успокоиться, потому что луна в данный момент смотрела прямо на него и раззадоривала в нем гнев. А Лидия так и не повесила трубку, потому что знала, что Лиам старается собраться с мыслями, ему просто нужно было больше времени, но у них его не было, поэтому, не заботясь о чужом контроле, произнесла: — Это еще не все, Лиам. Я чувствую запах смерти и… и это явно не предсказание. Кто-то уже умер.              Эти слова окончательно выбили почву у него из-под ног; не понял даже, как повесил трубку и бросился наутек. В голове вертелись лишь последнее слова, произнесенные Лидией, точнее, сказанные банши. Об этих существах парень знал не так много, но главное за эти годы он усвоил хорошо — банши никогда не ошибались.