На волосок от гибели

      Небо начало затягиваться тучами. За считанные секунды на город опустилась тьма, как будто объяла его своей непроходимостью. Ветер перестал еле слышно колыхать деревья и перешел в наступление — ветки гнулись под натиском сильного порыва, листья, шелестя, летели вниз и кружились в быстром танце, температура резко опустилась ближе к нулю. Арджент, укладывая вещи в машину, почувствовал, как холод постепенно начал пробирать до костей. Он положил сумку на заднее сидение и поправил воротник куртки так, чтобы ветер не дул в шею, после чего закрыл заднюю дверь и огляделся по сторонам. Согласно сегодняшнему прогнозу погоды, выпадение осадков и усиления ветра не ожидалось, поэтому такая резкая смена температурного режима настораживала охотника. Хорошо было бы выехать из города до того, как на него обрушится водный поток, — подумал он и приблизился к багажнику, который ходил ходуном уже порядком нескольких минут. Он еще не успел завести машину, а та уже раскачивалась из стороны в сторону и издавала странные стонущие звуки, как будто мотор приходил в состояние непригодности. Однако Крис знал, что дело было совершенно в другом.              Мужчина открыл багажник и ехидно улыбнулся, когда заметил на себе разъяренный взгляд Салливана, который, связанный по рукам и ногам, с изолентой на губах, пытался выкрикивать какие-то нецензурные выражения. Он колотил ногами по машине и извивался всем телом, но это только забавляло Арджента, сложившего руки на груди. Он был готов смотреть на этот спектакль вечно — с избитым, отекшим лицом, с явным повреждением внутренних органов и травмой конечности у мужчины еще оставались силы для того, чтобы высказать недовольство своим положением. Он брыкался изо всех сил, выкладывался по максимуму, из-за чего адреналин в его крови зашкаливал — глаза налились кровью из-за перенапряжения и готовы были вот-вот выкатиться из орбит.              — Ну что ты, Грэг, если будешь так и дальше себя вести, то сделаешь себе только хуже. Не надейся отбросить коньки до встречи с твоим боссом, а то это будет слишком легкая смерть. Хотел бы я увидеть, как они накажут тебя за предательство.              Тогда мужчина закричал еще сильнее, вкладывая в каждый звук как можно больше сил, но Крису уже было не интересно смотреть на этот маленький концерт, поэтому он закрыл багажник и постучал пару раз по нему кулаком.              — А он там точно не задохнется? — Нолан вышел из убежища, неся в руках сумку, из которой торчал арбалет и несколько стрел. Нельзя было ехать на встречу с группой охотников без большого количества оружия, ведь по-хорошему они и так собирались на самоубийственную миссию.              — Такие, как он, слишком живучи. Поверь мне на слово, парень.              Нолан понимающе кивнул и тоже забросил свою сумку на заднее сидение. Он доверял Ардженту и впитывал под кожу каждое брошенное им слово — учиться у него было почетно, ему нравилось, с какой холодностью мужчина всегда относился к любому делу. Его стойкость и уравновешенность вызывали уважение со стороны — Монро никогда не отличалась этими чертами характера, потому что часто совершала импульсивные поступки. Она шла к цели, эмоционально воспринимая происходящее вокруг. Для нее война со Скоттом в том году была делом личном, а для Криса любое дело в первую очередь было связано с профессиональной деятельностью, он не перекладывал эмоции на свои действия. Именно поэтому он и сейчас был спокоен, чего нельзя было сказать о подростке, который, сев на пассажирское сидение рядом с мужчиной и улыбнувшись ему, излучал неуверенность и страх. Охотник не стал акцентировать на этом внимание, потому что и так был недоволен тем, что отправляется в это опасное путешествие не один. Лишний человек — лишняя ответственность, и это выбивало из колеи, так как ненужное волнение было ни к чему. Однако он все равно завел мотор и вырулил с территории заброшенного склада — уже разрешил парню ехать с собой, теперь из машины так просто его не вытолкнешь.              Пришлось мириться с тем, что одиночеству наступил конец.              Нолан пришел к нему сразу, как закончилась прошлая битва с Монро. Он был напуган, лучше сказать, он был в ужасе: его холодные пальцы неосознанно подрагивали, губы дрожали, и его глаза были такими растерянными, что Арджент даже не знал, куда мог себя деть. Он так отвык успокаивать подростков, из-за чего просто застыл в своей привычной позе и стал ждать развязки. И Нолан все же произнес эти слова, попросил научить его, сделать из него охотника. Крис не был уверен в том, что он говорит серьезно — его внешний вид точно говорил обратное, ведь парню было настолько страшно, что лучше бы он вообще забыл об этом кошмаре и вернулся к нормальной жизни. Но как только Арджент встретился взглядом с его потерянными голубыми глазами, то понял — он уже не сможет забыть об этом. Никто из них так и не вернулся к обычной, ничем не примечательной жизни. Ведь сколько бы не хотелось вновь окунуться в состояние спокойствия и умиротворения, уже все равно было поздно. Именно поэтому мужчина все же взялся за дело — начал тренировать Нолана так же, как когда-то тренировал Эллисон.              Это помогало ему справляться с собственной болью. Впервые за долгое время он почувствовал себя на своем месте, потому что снова передавал свои знания другому человеку. И парень оказался хорошим учеником — он был немногословен, выполнял каждый его приказ и ни разу за все это время не выказал усталости. Он старался, не покладая рук, приходя после школы и задерживаясь до ночи. Крис не задавал много вопросов — он делал то, что умел. Он учил парня быть сильнее, пытался закалить его характер. Ведь в охотнике не было ничего ценнее силы воли и стремления к постоянному совершенствованию, и в этом, казалось, Холлоуэйю не было равных. Крис был уверен, что парень уже был готов к настоящей схватке, к битве, но потом появился Салливан и спутал ему все карты.              Реальная угроза вызвала в душе у подростка сбой — ему показалось, что страх парализует его тело, и он постепенно сдается. Крис заметил это в тот день, когда у них не должно было быть тренировки. Нолан самостоятельно решил прийти и помочь ему с отливом пуль — он не ожидал того, что увидит, когда заходил в большом амбар, оборудованный под мастерскую охотника. Посреди помещения привязанный к стулу и избитый до крови сидел его старый знакомый, который продолжал скалиться на Криса и не обращать внимание на кровь, стекающую по его лицу. Ему все это казалось забавным, и Арджента это начало раздражать, поэтому он еще раз прошелся кулаком по чужому лицу и услышал, как скуловая кость дала трещину. Салливан не издал ни звука — его голова по инерции двинулась в сторону под воздействием удара — он просто открыл рот и попытался сплюнуть кровь, целясь на чужую обувь. Боль была сильной, но он стойко держался. Хотел еще что-то сказать, но внезапно, сосредоточив взгляд на входной двери, он заметил знакомого паренька, который, боясь подойти ближе, расположился около стола с инструментами.              — Кого я вижу, — с трудом произнес Салливан, — маленький предатель нашел себе нового хозяина.              Тогда Арджент отвлекся от чужого лица и бросил взгляд за спину, прямо на испуганного Нолана, который не мог двинуться с места. Даже на таком расстоянии мужчина увидел в чужих глазах дикий ужас, будто бы он столкнулся лицом к лицу со своим главным страхом. А ведь он действительно столкнулся: одно дело бороться с выдуманным врагом, и совсем другое видеть его воочию.              — Ты не должен здесь быть, Нолан. Уходи сейчас же! — Крис был действительно разозлен, его костяшки были сбиты до крови, и кулак слегка подрагивал, лицо было напряжено и имело недовольное выражение. Парень никогда еще не видел его таким разгоряченным. — Ну же, убирайся отсюда!              — Да, да, слушайся папочку…              Не успел он это произнести, как Арджент со всей злости зарядил ему в грудь — мужчина издал звук, похожий на скрежет металлической двери. Именно в тот момент Нолан попятился назад и спиной почувствовал, как уткнулся в стол. Это движение помогло ему прийти в себя и опомниться, тогда он все же отвернулся от происходящего, стараясь выкинуть из головы картину увиденного, и побежал в сторону выхода. Ноги заплетались, руки не слушались, а в ушах стоял шум, будто бы при нем взорвали бомбу, и его контузило. Нужен был воздух. Много воздуха. Оказавшись на улице, он согнулся пополам и чуть было не упал на асфальт. Его тошнило от того, что он увидел. Лютая злость, которую излучали чужие кулаки, и неуравновешенный смех, все еще отзывающийся в ушах. За этими звуконепроницаемыми стенами жестоко пытали человека. Казалось, будто бы он попал в фильм ужасов, но с каких-то пор это стало его жизнью, на которую он сам подписался. Неужели теперь он был готов все бросить, когда прошел такой долгий путь? Неужели он не сможет преодолеть внутренние противоречия?              Смотря на входную дверь, Нолан чувствовал, как к горлу подступала рвота. Еще чуть-чуть — и он сорвется. Если останется здесь, то навсегда может попрощаться с своими успехами и теми усилиями, которые он приложил. Парень не мог этого допустить, когда на кону стояло так много, поэтому, собравшись с силами и глубоко вдохнув морозного воздуха, он снова пробрался внутрь. Не обращая внимание на чужие колкости, он двинулся в сторону деревянного стола и присмотрелся к набору инструментов, которые приготовил Арджент. Холлоуэй лишь однажды видел, как Монро пытала тех лондонских оборотней, и это еще тогда наводило на него ужас, но сейчас он знал, что это было необходимо. Пытка — необходимость. Звучало дико.              Именно поэтому схватив со стола газовую горелку, он двинулся в сторону мужчин.              — Решил поиграться с огнем, парень? — Салливан продолжал иронизировать, независимо от того, что уже половина его лица была изуродована и сто процентов нещадно болела.              Нолан не обращал на него внимание. Он не посмотрел и на Криса, который сердито глянул на парня, когда он подошел ближе.              — Я же сказал тебе уходить.              Арджент был недоволен, но Нолан не стал акцентировать внимание на его выражении лица. Он все решил — ему нужно было сейчас поступить правильно. Именно поэтому парень смотрел только на криво улыбающегося мужчину, который всячески пытался задеть его, и не отводил взгляда. Пришла пора повзрослеть — он больше не собирался оставаться в стороне от возникающих проблем; он должен был сам их решать, а не прятаться за спиной более опытного охотника.              — Может, вы и профи в пытках, но я знаю его слабое место, — парень резко включил горелку, и от неожиданности испугался даже Арджент. Он глянул в его сторону и мысленно попытался понять ход его рассуждений. — Говорят, что кости, которые уже были сломаны, восприимчивее к боли, чем здоровые. А огонь, как известно, помогает высвободить все недуги, даже самые старые.              Крис даже ужаснулся его размышлениям, но вовремя пресек себя: нужно было не подавать виду. Тогда он усмехнулся и посмотрел на парня с гордостью в глазах. Он действительно гордился им: можно было сравнить его первый день, когда парень только перешагнул через порог его амбара, и сегодняшний, когда перед ним стоял уже не испуганный ребенок, а уверенный в себе охотник. Прошло буквально ничего с того дня, и для Криса это было полной победой. Именно поэтому, повернувшись в сторону Салливана, впервые за все это время он заметил на его лице легкий испуг. Он завороженно смотрел на яркое пламя и машинально старался поджать под себя правую ногу, чем, естественно, сам себя и выдал.              Далее все произошедшее развивалось слишком быстро: Крис резко опустился на колени и, порезав веревку на чужих ногах, схватил правую голень и сжал ее под мышкой. Разорвав ткань его брюк, Арджент мимолетно глянул на Нолана, и тот машинально опустился вниз, все еще держа в руках зажженную горелку. Взяв себя в руки, он медленно стал приближать огонь к ноге охотника, но тот изо всех сил пытался выдернуть из чужой хватки свою конечность. Салливан брыкался, ерзал на стуле, подпрыгивал, но Крис оказался сильнее. Он давил на его ногу с такой силой, что даже Нолану стало больно. А когда больно стало Грэгу, у парня заложило уши, так как кричал мужчина надрывно, оглушающе. Затем Нолану и вовсе стало дурно, потому что он никогда и не думал, что жженная человеческая плоть пахнет так отвратительно, из-за чего тошнота подкатывает к самому горлу. Кожа, подверженная воздействию высокой температуры, начинает превращаться в страшное месиво, а человека начинает лихорадить так, что никакие веревки не могут удержать его на месте.              — Хватит! Прекратите! — он кричал из последних сил, пытаясь дергаться и вырывать ногу, но от этого делал себе только хуже. — Вы психи!              Нолан был уверен, что никогда не слышал такого громкого вопля. Сегодня был первый день, когда он приложил руку к пыткам, и ему это точно не пришлось по вкусу, независимо от того, что это имело действенный результат. Уже через какое-то время мужчина выложил им всю нужную информацию о местонахождении Монро и ее армии и готовящейся операции и был готов к сотрудничеству, лишь бы они больше не пытались включать огонь. Он даже назвал засекреченный номер Монро, на который Крис прислал фотографию ее подопечного с целью организовать встречу. Ответ пришел незамедлительно — место назначила женщина, но обмен все равно должен был проходить на условиях Арджента. Крис был доволен, потому что ему встреча с Монро была необходима по нескольким причинам.       Его летняя поездка во Францию не была запланирована: он хотел все три месяца заниматься демонтажем амбара и внутренней отделкой второго этажа. Купив его год назад, Арджент изначально не предполагал, что останется здесь жить. Он думал, что уедет, покинет Бейкон-Хиллз навсегда, но гипертрофированное чувство ответственности не давало ему сделать такой отчаянный шаг. Как он мог покинуть город, который стал пристанищем всей его семьи. Здесь покоились его родные, всего в нескольких минутах езды от его нового дома было кладбище, на котором крепко спали его любимые. Не мог он лишиться возможности приходить к ним, не мог даже допустить мысли о возвращении на родину. Теперь в его старой квартире в Париже жил Айзек, который с благодарностью смотрел на него каждый раз, когда он приезжал в гости. Крис стал гостем в собственном доме, и его это устраивало. Охотников в принципе учили тому, что они не должны привыкать к одному месту, — словно кочевой народ, они перемещались с места на место, выслеживая сверхъестественных существ. Крис уже давно забыл обо всех этих правилах Ордена. Вернее, он наплевал на них. Наплевал настолько, что его выгнали. Некогда самый могущественный род Арджентов, который всегда занимал почетное место в Ордене, теперь никому не был нужен. Они облажались, и Крис не знал, радоваться ему или грустить. Он просто привык к такой жизни: без помощи обходился нормально, справлялся.       Сейчас все его мысли занимала Тамара. Вопросы междоусобной войны между охотниками должны были решаться двумя сторонами — здесь Орден был бессилен. Наверное, поэтому Крис собрался в поездку: нужно было угомонить Монро и ее приспешников. Но имелась еще одна немаловажная причина. Бестиарий. Поездка во Францию дала свои плоды, но, как оказалась, была не настолько плодотворной, как он думал. В ящике стола он держал небольшой дневник, который должен был помочь ему восстановить вырванные страницы из его бестиария. Он был уверен, что страницы были похищены тогда, когда Тамара втерлась в доверие к его отцу. Сложив все факты, мужчина понял, что, раз страницы были у нее, она могла знать чуть больше их. С этой мыслью ему приходилось мириться — об этом он никому не сказал, потому что считал это своей ошибкой, которую он должен был исправить. И эта пытка дала ему возможность придвинуться к своей задумке.              Пытка, как оказалось, для них стала отправной точкой.       И это было маленькой победой, как отметил для себя Нолан. Развязывать чужие языки в принципе оказалось непростой задачей, парень понял, что для этого требовались специальные навыки, которыми он пока не владел. Бросив взгляд на Криса, который уже отошел в сторону для звонка шерифу, парень восхитился его выдержкой — только несколько минут назад он жег чужую плоть и слышал дикие, пронзительные вопли, а уже сейчас совершенно спокойным и ровным голосом разговаривал с представителем власти.              Это было сюрреалистично.              Подойдя ближе к Ардженту, парень вернул горелку на место и прошелся пару раз вдоль небольшого хранилища с инструментами. Шаркая ногами по бетонному полу, он явно отвлекал охотника от разговора, но тот не подавал виду, продолжая разговаривать со Стилински. Сложно было деть себя куда-то в тот момент, поэтому Нолан просто посматривал из стороны в сторону, стараясь больше не возвращать взгляд к Салливану, который отключился достаточно быстро, ощутив, как болевой шок окатил его с ног до головы. С одной стороны, Холлоуэй чувствовал себя живодером, который только что впервые почувствовал на себе запах жженой человеческой кожи, от чего ему стало дурно, но с другой — вспоминая, как этот мужчина испещрил тело Гейба пулями, просыпалось ощущение справедливости. Каждому воздастся за содеянное.              Не успел он об этом подумать, как Крис закончил разговаривать по телефону и сразу же пошел в сторону медицинского отсека, который он доделал только несколько дней назад. Мужчина понимал, что им нужно было привести Салливана в порядок, иначе послезавтрашней транспортировки не получится. Нолан пошел следом за охотником, потому что ему необходимо было разузнать как можно больше о разговоре с шерифом и об их дальнейших действиях.              — Ну, и когда мы выезжаем на встречу?              — Я завтра, ты никогда, — он резко развернулся к нему и одарил его недобрым взглядом.       Глаза выкатились от удивления.              — Что?.. Но почему? Я ведь только что…              — Вот именно, Нолан. Тебе нужно прийти в себя после того, что ты сделал. Это, — он указал пальцем в сторону Грэга, — не проходит само собой. Кошмары будут сопровождать тебя долго, и я не могу с уверенностью сказать тебе, что ты с ними справишься. — Мужчина потрепал его по плечу и, ослабив хватку, вновь стал искать нужные лекарства.              Нолан почувствовал, как злость закипает в груди. Он только что пытал человека. Не в игре, а в реальной жизни. Его руки, которые так сильно сжимали горелку, до сих пор дрожали. Ему было так физически плохо, что слова Арджента пришлись ему совсем не по вкусу. Пройдя через такое, он не хотел останавливаться, и не мог позволить кому-то, даже его учителю, остановить его. Злость закипала с новой силой, он чувствовал эту ужасную несправедливость, поэтому больше не мог себя контролировать.              Тогда парень с ненавистью глянул на стену и со всего размаху, сжав ладонь в кулак, прошелся по железному покрытию. Боль была ужасной, казалось, что он сейчас отрубится от болевого шока — в глазах потемнело, он слегка пошатнулся — но в итоге сдержался. Крис же опешил от этого резкого звука, развернулся в сторону Нолана и увидел подрагивающий кулак. Он и не думал, что парень был способен на такое — по нему сложно было сказать, что он действительно может сделать, он открывал его умения каждый день. И ему нравилась эта непредсказуемость, она пришлась бы по вкусу их общему делу, но заниматься членовредительством он Нолану позволить не мог. Именно поэтому, держа в руках аптечку, сразу же шагнул в его сторону, но тот преградил ему путь и резко сказал:              — Нет, хватит с меня сидеть на скамейке запасных! — Он спрятал руки в карманы, чтобы не выдавать свою боль, и еще громче произнес: — Я всю жизнь боролся со своим страхом и сейчас мне действительно выпал шанс показать всем, что я больше не боюсь. Вы не знаете, каково это, когда другие чувствуют, как у тебя в груди все сжимается от испуга. Вы не понимаете, как невыносимо оставаться трусом! Мне надоело это! Я хотел стать охотником, чтобы доказать себе, что я могу пойти против самого себя. И это, — теперь он указывал пальцем в знакомом направлении, — лишь шаг к преодолению страха. Пускай меня замучает совесть, мне плевать! Я хочу быть полезным, поэтому я поеду с вами, хотите вы этого или нет.              Нолан до сих пор не понял, что увидел тогда Крис в его глазах — безрассудство или смелость — но именно это помогло ему принять окончательное решение. Взять его с собой было опасно, однако страшнее всего было оставить его здесь и не быть уверенным, что он не последует за ним. Именно поэтому, глядя на привалившегося к окну подростка, Арджент ощутил спокойствие. Нолан все еще немного боялся их путешествия, но он держался стойко, пытаясь делать беспристрастный вид.              Тогда мужчина даже усмехнулся.              Эллисон была другой. Она никогда не боялась опасностей — первая шла напролом и не ждала чьего-то согласия. Наверное, по этой причине охотники выбирали женщин в качестве своих командиров. Их непоколебимая воля и нечеловеческая храбрость помогала им принимать спорные и достаточно сложные решения, ни секунды не сомневаясь. По крайней мере, его дочь никогда не сомневалась, когда шла в бой ради своих друзей. У Нолана не было верных друзей, Крис знал, что после случившегося его не приняли в компанию Лиама, потому что испугались. В глазах этого юноши по сей день Арджент продолжал видеть чувство вины за содеянное. И он хотел все исправить. Поэтому если Эллисон сражалась с врагами во имя преданности своим друзьям, то Холлоуэй был готов биться ради прощения — оно было ему крайне необходимо. Настолько, что он готов был погибнуть ради него.       

* * *

      Лиам снова был недоволен — как всегда он оказывался не у дел, когда вопрос касался стаи. Брел по пустынным улицам, ощущая на себе шквалистый ветер, который сбивал с ног, и смотрел на зажигающиеся в окнах огни. По радио передали штормовое предупреждение — никому не выходить из дома, забаррикадировать двери и окна, и лучше убрать с подъездных дорожек и лужаек посторонние предметы, которые из-за порывов ветра могут угодить на чужой двор. Все вокруг готовились то ли к потопу, то ли к урагану, то ли к чему похуже, но Лиам старался не обращать на это внимание. Лишь натянул шарф по самые уши, надвинул шапку на лоб и брел в сторону ветклиники, чтобы нанести визит пропавшему без вести человеку. Холодный ветер, бьющий по оголенным щекам, не отрезвлял его от просыпающейся злости, наоборот, разгонял кровь в организме и заставлял раздражаться еще больше. Он ненавидел осень с ее резкими перепадами температуры и вечной сыростью, но недосказанность ненавидел больше всего. Когда люди пытались от него спрятаться, не отвечали на его звонки и просто отгораживались от него, стараясь поглубже залезть в собственную кожуру, он готов был рвать и метать. Его бесило это так сильно, что он уже успел порвать изнутри карман куртки — теперь вечно туда будет что-то проваливаться. Но Данбар не думал об этом.              Подходя к зданию клиники, он думал только о том, как ему на месте не разорвать Тео, который вот уже какой день подряд игнорирует его сообщения и попытки позвонить. Еще вчера, лежа в постели и глядя в потолок, он выдумывал себе всякое — охотники поймали парня и пытают, он загибается где-то в лесу и не может позвать на помощь, ему вспороли брюхо, и он истекает кровью… Уснуть было невозможно, поэтому он ворочался в кровати и каждый раз придумывал новую пытку, которую он устроит Рэйкену, когда найдет его. Уже готов был позвонить Мейсону и спросить его совета, но вовремя остановился, отложил телефон в сторону и вновь положил голову на подушку. С ним все хорошо. Он в порядке. Он позвонит. С этими мыслями Лиам и уснул, но, когда встал, так и не увидел ответов на свои сообщения. Впервые за долгое время он так без причины боялся за кого-то. Хотя это был не просто кто-то — это был чертов Тео Рэйкен, который все еще не выходил у него из головы.              Поэтому после школы он направился в полицейский участок за нужной ему информацией. Ему срочно нужен был Пэрриш, который помог ему в тот раз, — значит, сможет помочь и в этот, если Лиам хорошо попросит. А он в долгу не останется. И с таким превосходным настроем он открыл дверь в участок, но, увидев творившейся внутри хаос, захотел сразу скрыть собственную улыбку. Казалось, что он попал в гигантский муравейник, где каждый выполнял заданную ему функцию. Парень так и остался стоять в дверях, пока кто-то не заметил его и не отпихнул от входа — ему сказали, что в период чрезвычайной ситуации (а в Бейкон-Хиллз изменение погодных условий — еще какая чрезвычайная ситуация) двери должны быть плотно закрыты. Он не стал спорить и лишь тихо прокрался внутрь, продолжая бегать глазами от одного стола к другому. Вообще он искал Джордана, но того не оказалось на рабочем месте, и это поставило подростка в тупик, потому что он не ожидал такого поворота событий.              Но больше всего Лиам не ожидал увидеть Терезу, которая среди всего этого хаоса спокойно прохаживалась по участку и не обращала внимание на всеобщую панику. Она, судя по запаху, исходящего из ее кружки, пила кофе и не спеша двигалась в его сторону. Данбар лишь помахал ей рукой, привлекая ее внимание, и мило улыбнулся. Парню казалось, что они все еще не нашли общий язык, — с Тео ей было проще, они общались на каком-то внеземном уровне, до которого он просто не мог дотянуться.              — Если хочешь узнать, где Тео, то обратись в ветклинику, он теперь ошивается там, — она хитро улыбнулась ему и нахально села за стол Пэрриша, как будто это было в порядке вещей. Лиам понять не мог, как она вечно так тонко подмечала чужое настроение и считывала мысли. — Не смотри на меня так, милый, просто по тебе и так все ясно. Ты похож на потерянного щенка.              — Я не щенок, — скрестив руки на груди, он достаточно серьезно посмотрел на девушку. Выражение его лица лишь вызвало у нее смех. Он был раздосадован, недоволен и зол, ему вовсе не хотелось смеяться.              — Да, да, ты прав, прости, — она резко выпрямилась, но улыбку сдержать все равно не смогла. — Он просто пытается привыкнуть к новому образу жизни: к дому и к работе.              Лиам немного опешил от ее слов. Что она там только что сказала?              — Тео работает? Подожди, а что с его домом, почему у него теперь новый?              — Представь себе, милый, какие перемены могут наступить всего за пару дней. А насчет дома… — она немного выдвинулась вперед, пытаясь быть к нему ближе, и шепотом произнесла: — Я не должна была кому-то говорить, потому что он не хотел этого, но я же не могу молчать. Ты представляешь вообще, каково это — жить в пикапе?              Лиаму тогда показалось, будто бы из него выкачали весь воздух. Эта новость огрела его по голове так сильно, что он даже слегка покачнулся и упал бы, если бы не схватился за край стола. Он ведь должен был догадаться, обязан был понять, что с Тео было что-то не так, причем уже давно. Данбар ведь даже не знал его адреса — а он у него вообще когда-то был? Теперь все вставало на свои места: его машина, вечно торчащая около заправки; полицейские, которые знали, где можно было найти парня; нежелание Тео возвращаться домой. Возвращаться домой… Как можно было вернуться туда, чего у него не было? Больно было даже представить, с каким чувством потерянности на сердце он провожал Лиама до дома и ни разу не просил его пригласить внутрь. По Тео сложно было сказать, что он бездомный, потому что он вечно скрывался за броней из непробиваемого сарказма и нахальной улыбки.              Кусочки пазла сошлись.              Он поднял глаза на девушку, которая продолжала спокойно пить кофе, и почувствовал вину за самого себя. Тео был его ответственностью, его другом, он был для него, возможно, даже чем-то большим, но он не знал о нем и половины того, что знала Тереза, которая была здесь всего-ничего. Она так быстро вошла в жизнь химеры, что Лиам даже не успел глазом моргнуть. От этого тоже покалывало где-то в груди — это он должен был заботиться о Тео, в его руки Ношико вложила меч и ему доверила вернуть парня в мир живых. С того самого дня и по сегодняшний именно Лиам был в ответе за Рэйкена, чувства к которому он так и не смог себе объяснить. Зато Тереза, наблюдающая за ходом его мыслей, уже, кажется, давно все поняла.              — Я, конечно, удивлена, что ты не догадывался, но спишу это на твою занятость. Иначе не могу понять друзья вы после этого или нет.              Эти слова окончательно выбили почву из-под ног. Смотрел на нее и видел осуждение на ее лице, но не был в обиде на нее — она была не виновата в том, что он был таким ужасным другом. И тогда Лиам, не задумываясь, бросился наутек. Он выбежал из полицейского участка и помчался в сторону ветклиники, несмотря на то, что погода уже начала разыгрывать собственный спектакль из нескольких действий. Действие первое заключалось в резкой смене дня и ночи — из-за туч, взявших в кольцо город, Бейкон-Хиллз погрузился во мрак. Ветер, будто сорвавшийся с цепей, был частью второго действия, которое наступило всего лишь через час после начала спектакля. Но Лиам совершенно не обращал внимание на погодные условия — у него была своя цель, к которой он по-любому добрался бы и никто ему в этом не помешал бы. Даже, мать его, ураган. Он сам был сейчас похуже всей этой погоды. И вот уже подойдя к входной двери ветклиники, парень глубоко вздохнул и открыл дверь.              В приемной было темно, свет исходил лишь из кабинета доктора, и Лиам, сняв верхнюю одежду и повесив ее на крючок, двинулся в сторону света. Он уже издалека почувствовал чужое сердцебиение и тепло, исходящее из чьей-то груди. Тео определенно был доволен или даже счастлив, и это сбивало все его инстинкты к чертям. Лиама разрывало от приятного пряного аромата чужого удовольствия. А Рэйкен действительно был доволен, впервые за долгие годы он почувствовал себя правильно, когда зашел к животным, чтобы покормить их, и всмотрелся в эти чарующие глаза. Кошки были не так довольны, как собаки, но все равно смирно сидели в клетках и подглядывали за оборотнем, который пришел утолить их жажду. И за этим действием застал его Лиам, медленно приоткрыв дверь в небольшую комнату: он облокотился о дверной проем и стал наблюдать за аккуратными движениями чужих рук. Вся его злость и негодование испарились сразу же, когда он увидел эту занимательную и милую сцену, чувствовал лишь успокоение, которое постепенно разливалось по телу и согревало его от уличного холода. Он и забыл, что за пределами клиники было холодно, а было ли, или он все это придумал? Тео впервые за все это время пах так естественно: его химический аромат скрылся за смесью умиротворения и радости, которые так хорошо подчеркивали его искреннюю улыбку, которую он сейчас дарил животным. И от этого было легко на душе.              Лиам тоже улыбнулся, и Рэйкен не мог этого не заметить. Краем глаза он наблюдал за подростком, привалившимся к двери, и чувствовал, как его тело постепенно расслабляется. Он уже знал причину его появления здесь, эта причина лежала у него в кармане с сотней пропущенных звонков и сообщений. На самом деле он хотел ответить, действительно пытался, но все же не смог переселить себя и поднять вовремя трубку. Тео и так чувствовал себя обязанным Дитону за предоставленный шанс, хотя в глубине души все еще верил в то, что был недостоин такой заботы, а тут еще и Лиам, который продолжал беспокоиться. Именно поэтому на пару дней он захотел удалиться отовсюду, чтобы привыкнуть к новой, более уютной, жизни. У него получилось это настолько хорошо, что на второй день работы в клинике Дитон оставил его за главного и отправился на поиски новой информации о Неметоне. Он никогда никому не говорил, куда конкретно ездил пополнять запасы, поэтому Тео не стал спрашивать, а просто принял это как данное.              Его оставляют одного, не боясь, что он что-то выкинет. По его мнению, это был прогресс. Отношения в его сторону постепенно меняется, и, возможно, вместе с этим меняется он сам. И он это чувствовал так же, как чувствовал размеренное, теплое дыхание замерзшего подростка в углу.              — Прости, что не рассказал обо всем.              Голос Тео в тишине прозвучал как-то неестественно: он был ровным и спокойным, он чувствовал себя сейчас на своем месте. Лиам лишь пожал плечами и вышел из комнаты, пытаясь собраться с мыслями. Он пришел сюда для того чтобы ругаться или что? Он ведь летел сюда на всех порах с какой-то определенной целью и конкретной эмоцией, был разгневан и готов был разорвать кого-то на части, а сейчас все улетучилось, будто бы ничего и не было. И ощутив взгляд на своей спине, он повернулся в сторону вышедшего из помещения Тео и нервно, достаточно громко произнес:              — Пикап, Тео, серьезно? Ты не мог выбрать что-то более удобное для жизни? — он посмотрел прямо в его глаза, стараясь не прятать взгляд. — В конце концов, ты мог сказать мне, я бы что-нибудь придумал.              — Что? Поселил бы меня на коврике в собственном доме?              — Хоть бы и так, — он развел руки в стороны и затем упер их в бока. — Нет, я, конечно, не заставил бы тебя спать на коврике, это уже слишком, но я постарался бы забронировать для тебя матрас. Пришлось бы, правда, разговаривать с родителями, убеждать их, что ты супер-пупер-мега классный чувак. Сложно, правда, было бы это сделать, потому что ты такой супер-пупер-мега грозный, но я бы постарался. Ради тебя, — последняя фраза вылетела рефлекторно, он даже не подумал о ее смысле, и, когда осознал сказанное, было уже поздно. Тео уже смотрел на него в упор и одним своим взглядом молил объясниться, он ничего не понимал, и Лиам тоже не хотел понимать. — Господи, что я несу, — он облокотился о металлическую столешницу и все же опустил глаза в пол, чтобы они не выдавали его странного состояния. Так сложно было говорить о своих переживаниях — Мейсон был прав, у него действительно были проблемы с выражением чувств. — Как ты не понимаешь, Тео, что я переживаю. Я ведь отвечаю за тебя.              Эти слова задержались ненадолго в воздухе. Они отозвались в груди у химеры чем-то приятным и запоминающимся — Лиам продолжал его удивлять и радовать. Этот раздраженный, иногда дерганный подросток с гипертрофированным чувством ответственности стал для него тем самым человеком, которого у него никогда не было. Он стал его другом. Для него это было в новинку, поэтому он не мог считать собственные чувства, не мог их нащупать, не мог их в принципе понять. Лиам для него был как глоток свежего воздуха — такой потрясающе манящий, что хотелось вдохнуть поглубже. Но он отшатнулся, отошел в сторону, чтобы не злоупотреблять чужим запахом, и переключил внимание на горящий в углу светильник.              Данбар почувствовал это легкое отстранение. Холод пронзил его с головы до пят и ему захотелось закутаться во что-то более теплое. Например, в чьи-то крепкие и надежные объятия. О чем ты думаешь, Лиам? — пронеслось у него в голове, и он попытался быстро отмахнуться от этих мыслей. Просто посмотрел в сторону Тео и попытался поймать на себе его взгляд, ему это было жизненно необходимо. Общение глазами в последнее время было частым явлением в их и без того сложных и запутанных отношениях. Но иногда Лиам думал, что так было проще — общаться шепотом, через молчаливые сигналы понимать друг друга. И Тео, как будто почувствовав то же самое, все же развернулся к парню и столкнулся с его требовательным взглядом — они оба чего-то ждали друг от друга, на что-то надеялись, но не озвучивали свои мысли. Страшно было признаваться в этом странном ощущении комфорта. Не нужно было делать вид, что они понимали друг друга без слов, потому что это было правдой — с Мейсоном иногда не удавалось наладить такой контакт, хотя они были знакомы с самого детства. С Тео вообще все казалось по-другому — общение было колким, иногда раздражительным, но заканчивалось все всегда хорошо.              Вот и сейчас, не разрывая зрительного контакта, Рэйкен стал постепенно сокращать расстояние между ними. Он смотрел прямо в душу, не боясь затронуть даже самые тонкие струны, и делал новый шаг. Лиаму на секунду показалось, что сейчас его сердце разорвется от повышенного кровяного давления — руки внезапно вспотели, а ноги начали замерзать. Он нервничал. Телодвижения парня вызывали в его груди чересчур странные ощущения, которые он так долго старался игнорировать, что даже не заметил, как проиграл самому себе. Опустив руки по швам, парень попытался ухватиться хотя бы за столешницу, иначе он попросту распластался бы на полу под таким сокрушительным напором. От Тео пахло силой, он был во власти собственных эмоций, держался уверенно, однако, как только он оказался на расстоянии вытянутой руки от Лиама, тот почувствовал изменения в чужом запахе. Было в нем что-то такое несвойственное его грозной натуре. Данбар уловил тонкий аромат нервозности — Тео нервничал, кто-то вообще когда-то видел его таким?..              Лиам тоже был взволнован. Когда на него в упор смотрели зеленые выразительные глаза, он терялся. Не понимал, куда мог себя деть, поэтому продолжал смотреть в ответ, не желая отводить взгляд. Внезапно парень почувствовал, как на его плечо упала крепкая ладонь — он через свитшот смог ощутить теплоту чужого прикосновения. Это было столь неожиданно, что он даже дрогнул от такого прямого контакта. Переводя взгляд с лица Тео на его руку, он приподнял брови немного вверх, не понимая, что должен был делать в такой ситуации. Но Рэйкен не дал ему времени для того, чтобы обдумать этот импульсивный жест, и вполголоса сказал:              — Я в порядке, Лиам. Не стоит за меня переживать. И вообще, по-моему, это твоя задница на моем попечении, потому что вечно попадает в неприятности.              Он искренне улыбнулся и издал короткий смешок. Это отрезвило молодого человека: он закатил глаза и сбросил чужую ладонь со своего плеча. Таинственная интимная атмосфера разрушилась, как будто ее и не было, и Лиам, посмотрев на смеющуюся химеру, все-таки захотел ему врезать. Слишком рано он списал кулаки со счетов — с этим парнем никогда нельзя было расслабляться.              — Какой же ты все-таки дурак, Рэйкен.              Тео лишь пожал плечами и скрестил руки на груди.              — Пусть так. Я все равно тебе и таким нравлюсь.              Лиам снова закатил глаза и оттолкнул его в сторону. Все, что было, уже давно испортилось, и Данбар не знал, как он себя после этого чувствовал. Казалось, что на сердце стало легче, потому что не пришлось выворачивать душу наизнанку, но все равно появился странный привкус разочарования на губах. Как будто он недоговорил. Но момент уже был упущен. Тео же наоборот был рад разрядить атмосферу — слишком напряженно и нервно он себя чувствовал, находясь с Лиамом в такой близости, как сейчас. Ему состояние волнения было несвойственно, оно вводило в ступор и пугало, ведь он не привык к открытому проявлению положительных эмоций. Лиам заставлял его сердце трепетать, сам того не осознавая, и это было похоже на наваждение, от которого не так просто было избавиться. Почувствовав, как все его тело охватил страх, Тео сбросил напряжение, скрывшись за пределами шутки — так проще было разорвать порочный круг и выйти из ситуации невредимым. Он не хотел сейчас разбираться в происходящем, потому что боялся в этом разобраться. Наверное, он чувствовал Лиама как никогда раньше, и ему от этого было страшно. Этот парень только что напомнил ему, что Тео — все еще его ответственность, и он переживает за него. Это убивало и одновременно с этим окрыляло химеру. Однако легче от этих слов ему не становилось, поэтому он отвернулся от Лиама, не желая больше сталкиваться с ним взглядом.              Данбар тоже растерялся. Не знал, куда деться, поэтому стал рассматривать плакат, на котором было изображено строение тела собаки. Анатомический скелет животного волновал его в последнюю очередь, но ему нужно было чем-то занять мысли, поэтому, присмотревшись, он попытался запомнить названия, написанные на латыни. Sacrum. Patella. Vertebrae lumbales. Os sternum. Мозг отторгал непонятные выражения, однако парень все равно старался их запомнить. Так, на всякий случай. Вдруг что.              Тео сказал бы, что Лиам выглядел глупо, пытаясь засунуть подальше свои химсигналы, переключившись на изучение плаката. Он посмеялся бы, если бы не резкий звук ломающегося дерева, с грохотом упавшего на асфальт со стороны черного входа. Он быстро перевел взгляд на ту дверь, а потом столкнулся с таким же обеспокоенным взглядом беты.              — Кажется, началась буря, — он указал пальцем на окна, расположенные под потолком, и Тео поднял голову вверх. По стеклам хлестала вода, ветер был настолько порывистый, что об окна начали биться не только листья, но и ветки, которые, вероятно, были сломаны под натиском урагана.              Рэйкен вновь бросил взгляд в сторону коридора и, напрягая слух, услышал, как дверь распахнулась со всей силы и начала ходить ходуном. Тогда он резко сорвался со своего места и побежал к месту катастрофы — если Дитон увидит, что двери его клиники вырваны с корнем, он точно не обрадуется. Тогда они с Лиамом решили подпереть обе двери так, чтобы они не оказывались под воздействием дикой стихии.              — Получается, теперь мы в ловушке, — отдышавшись, тихо произнес Данбар, глядя на ужас, творившейся на улице.              — Лучше здесь, чем там.              Лиам согласно кивнул и снова выглянул наружу, прислонив голову к стеклянной поверхности двери. Ветер поднимал с земли все, что плохо лежало; дождь низвергался на город, разлетаясь в разные стороны — нельзя было выстроить его траекторию из-за сильного порыва ветра; небо было объято тьмой, из-за чего в помещении было жутко, так как горел всего лишь один светильник. Бейкон-Хиллз оказался центром природной аномалии, и это поистине напугало Лиама, который понимал, что с этим они справиться не могли. Не было возможности даже выйти наружу, потому что любой шаг за пределы помещения с крышей над головой, мог расцениваться как самоубийство.              Парень не собирался идти на отчаянные поступки, поэтому, отпрянув от стекла, снова вернулся на прежнее место и посмотрел на вздымающуюся спину химеры. Тео успел забаррикадировать входную дверь, поэтому они оказались в западне, выхода из которой пока не было видно. Тогда Лиам вздохнул и попытался найти удобное место для того, чтобы провести в компании Рэйкена порядком нескольких часов. Наедине. Вот это казалось более сложной задачей, чем провести это время на улице в ураган.       

* * *

      Когда буря началась, Мейсон заканчивал последнюю страницу своего доклада по истории. Он обратил внимание на скачок электроэнергии, который длился буквально пару секунд, и заставил парня слегка напрячься. Он слышал объявление по школьному радио о том, что необходимо освободить помещения и отправиться домой, пока буря не вошла в полную силу, однако Хьюитт увлекся рассказом о правлении Католических королей и забыл об объявлении. Потом было уже поздно — буря начала набирать силу, а у него не было сверхспособностей, с помощью которых он мог бы очутиться дома. Именно поэтому, заперевшись в кабинете истории, он постарался сосредоточиться на задании и игнорировать чужое дыхание, короторое доносилось до его ушей последние полчаса.              Он знал, что Кори стоял где-то неподалеку и все это время без зазрения совести подглядывал за ним. Мейсон сразу дал понять, что ему нужен покой — он хотел сосредоточиться и отключиться на время от всех посторонних шумов, поэтому он отправил Кори домой. Но тот, видимо, решил ослушаться его прямого приказа и все же остался. Стал невидимкой, чтобы не мешать ему. У него был к этому талант. Мейсон не стал на этом акцентировать внимание, потому что формально парень выполнил его приказ. Все это заставило его улыбнуться: он почувствовал, как приятно разливается тепло по всему телу, когда чужой взгляд проходится по его спине. За время их отношений он научился различать определенные колебания, которые исходили от Кори, когда он пребывал в состоянии хамелеона. Вибрации, которые издавало его тело, были столь незначительны, что иногда Мейсон самому себе удивлялся — он чувствовал их так отчетливо, что начинал верить в собственные сверхъестественные способности. Хотя это объяснялось достаточно легко. Они просто были близки настолько, что их химические сигналы, как иногда говорил Лиам, сливались воедино, и сложно было их отличить друг от друга.              Это до сих пор поражало Мейсона.              Шутка о том, что они стали единым целым, уже давно перестала таковой являться. Именно поэтому, закрыв наконец ноутбук, он, не поворачиваясь, с ноткой сарказма в голосе произнес:              — Ты же понимаешь, что теперь мы здесь, как в тюрьме?              — В тюрьме с тобой не так страшно, как одному, — парень, наконец, вышел из своего укрытия и блеснул своей жизнерадостной улыбкой, когда Мейсон все же развернулся в его сторону.              Хьюитт до сих пор не верил, что такой замечательный, миролюбивый и улыбчивый Кори был его парнем. Когда-то он и не мечтал о таком, а теперь боялся растерять все это в одну минуту. Но когда парень приблизился к нему и оставил на его губах легкий, почти целомудренный поцелуй, Мейсон почувствовал себя намного лучше — так и должно быть, правильно, что он остался и ослушался его. Если бы Брайант ушел, то вечер, проведенный в одиночестве в школе, был бы самым худшим в его жизни.              — И чем мы займемся? — с любопытством в глазах спросил Кори. Он взял своего парня за руку и заразительно улыбнулся, постепенно приближаясь к нему.              — Мне кажется, нам нужно поискать более удобное место для…              Но Мейсон не успел договорить, потому что внезапно они услышали, как что-то с оглушающим грохотом взорвалось где-то в коридоре. Парни не успели даже отреагировать на этот звук, как внезапно электричество в здании полностью вышло из строя. Хьюитт сильнее сжал чужую руку и постарался перевести дыхание — он так сильно испугался, что на какое-то время точно забыл, как нужно было правильно дышать. Сердцебиение ускорилось, кровь в венах застыла, из-за чего руки и ноги похолодели. Им обоим было страшно, но оба старались не озвучивать свои чувства, чтобы не сделать еще хуже.              Мейсон достал из кармана джинсов свой телефон и, включив фонарик, кивнул Кори на дверь — мол, надо сходить и посмотреть, что стряслось. По выражению лица парня он понял, что это было не самой его лучшей идеей, но ему все равно пришлось подчиниться. Вместе, держа друг друга за руки, они вышли из кабинета истории и пошли по направлению запаха, который почувствовали сразу же, как открыли дверь. Пахло чем-то паленым — запах был настолько ярким, что Мейсон натянул на нос толстовку, стараясь не делать глубоких вдохов. Показалось, что кто-то жег пластмассу или резину, а может и то, и другое. Им все еще было страшно, поэтому они шли медленно, постепенно придвигаясь к источнику такого неприятного запаха.              — Ты тоже это видишь?              Кори сжал чужую ладонь сильнее, обратив внимание парня на автомат с едой, лежащий на полу. Он дымился и явно был источником того самого отвратительного, удушающего запаха. Тогда они мимолетно переглянулись между собой и приблизились к автомату, который как будто был вырван с корнем из стены и лежал вверх тормашками на полу. Вокруг были разбросаны ошметки от съестных припасов, осколки, и тонкая струйка воды текла по коридору куда-то в неизвестном направлении. Мейсон внимательно рассмотрел эту картину, после чего повернулся в сторону больших панорамных окон, выходящих во двор школы.              Он слышал, как завывал ветер, как дождь, барабаня по стеклам, проникал в школьный коридор, а все из-за того, что одно окно было открыто настежь. Только так молния — он по запаху был уверен, что это была она — проникла в здание и долетела до рядом стоящего торгового автомата. Разве это было возможно? — сразу подумал парень, рассматривая катастрофу вокруг. Зная всевозможные законы физики, Мейсон понимал, что попадание шаровой молнии в жилое помещение было маловероятным, но… Это ведь был Бейкон-Хиллз, и этим все было сказано. Раскручивая свою идею дальше, парень сразу догодался, что система электроснабжения просто не выдержала такого скачка напряжения и дала сбой. Мейсон вздохнул от облегчения, когда понял, что ничего сверхъестественного здесь не произошло. Это была просто молния. Тело сразу же расслабилось, и он даже улыбнулся, все еще стоя прямо напротив открытого окна. На удивление, он даже не боялся замерзнуть из-за сильного, пронизывающего ветра.              — Тебе не кажется, что окно лучше закрыть? — Кори приблизился к молодому человеку и легонько положил ладонь на его плечо.              Это движение привело парня в чувство.              — А, да. Лучше закрыть от греха подальше, — Хьюитт взялся за ручку и уже было стал закрывать окно, как внезапно он почувствовал дрожь во всем теле.              Руки непроизвольно дернулись к ушам, стараясь заглушить неприятный звон, что раздавался в голове. Он согнулся пополам и ощутил, как его тело пронзает сразу со всех сторон иглами — парень чувствовал жжение во всех конечностях, и это чувство оказалось настолько реальным, что сквозь зубы он стал кричать от боли. Это действие повергло Кори в шок: он опустился на пол рядом со своим парнем и обхватил его своими руками, пытаясь как-то укрыть от чего-то… но что это было?.. Мейсона ломало — он вопил что есть мочи, потому что голова раскалывалась, будто кто-то сдавливал его мозг. Он даже не чувствовал рук Кори на своей спине, не слышал его голоса, хотя тот тоже кричал, старался достучаться до него, но Мейсон не ощущал даже окружающего его пространства, потеряв ориентацию. Была только нескончаемая боль, возникшая из ниоткуда.              А потом внезапно она прекратилась.              Парень будто бы очнулся от глубокого сна: открыл глаза, убрал ладони с ушей и неожиданно поднялся на ноги. Он не слышал никаких посторонних звуков, не видел никаких препятствий, а просто развернулся в сторону выхода и пошел по коридору к двери, огибая упавший автомат. Кори среагировал молниеносно — он подбежал к молодому человеку и попытался встряхнуть его, чтобы он пришел в себя и остановился, но Мейсон шел вперед, даже не разбирая дороги. Он был заворожен, как будто был во сне: он шел вперед и даже не видел своего парня, который крутился вокруг него и пытался его отвлечь. Брайанта это пугало: он махал руками перед его лицом, тряс его за плечи, старался его затормозить своим телом, но ничего не могло вернуть его в сознание. Больше всего парня тревожили его глаза — они были стеклянными, полупрозрачными, как у мертвеца. И эта деталь выбивала всю уверенность из его легких.              Мейсон был похож на настоящего зомби.              Кори уже готов был сдаться, но, внезапно ощутив прилив энергии, он слился с окружающим пространством, и, открыв глаза, заметил странное зеленоватое свечение, которое тонкой нитью вело куда-то за пределы школы. Как раз туда, куда направлялся Мейсон. Это открытие настолько поразило парня, что он решил поделиться этой новостью с Хьюиттом и, оказавшись рядом с ним, вновь опустил ладонь на его плечо, позволив ему проникнуть в свой мир. Как сильно он был удивлен, когда это действие заставило парня резко остановиться и округлить глаза от потрясения. Брайант сам был шокирован произошедшим, поэтому, отпустив его плечо, слегка отшатнулся от парня. Выбравшись из параллельного мира, Мейсон чуть было не упал, потому что тело резко охватила слабость, и он потерял способность ровно стоять на ногах. Пошатнувшись, он полетел вперед, но в итоге оказался в теплых, приятных объятиях своего молодого человека, который, быстро среагировав, все же смог поймать падающего Мейсона. Тогда они вместе опустились на пол и ухватились друг за друга, как за последнюю надежду. Хьюитта все еще колотило, он ощущал смешанные чувства — как будто его выдернули из глубокого сна и заставили резко встать: голова кружилась, ноги не слушались, а дыхание было спертым.              На секунду показалось, что он задыхается.              — Что это было? — горячее дыхание Кори обжигало шею, и от этого Мейсону становилось заметно лучше. Он уже чувствовал, как слабость покидает его, сердечный ритм приходит в норму, и он уже не так боязливо и отчаянно хватается за чужую спину.              — Мне кажется, я слышал крик. Он… он как будто парализовал меня ненадолго, а потом и вовсе лишил воли. Я почувствовал, как по моим венам прошел жар. Я искренне не понимал, что делаю и куда иду, этот шум не позволял мне соображать, но у меня явно была какая-то цель. Это было очень страшно, Кори, — он отстранился от него, чтобы поймать его сочувственный взгляд, а потом вновь прижался к его груди, только так ощущая себя в безопасности. Так ему было спокойно.              — Тише, тише, теперь все в порядке. Ты со мной, я никуда тебя не отпущу, — слыша чужие всхлипы, обеспокоенно говорил парень.              Он продолжал гладить Мейсона по спине, впитывая в себя чужой страх, и начал обдумывать все произошедшее. То, что он видел, было доступно только его хамелеоновскому глазу. Если Хьюитт слышал крик, то он видел вибрацию, которая исходила от этого звука и будто бы призывала свою жертву к себе. Если он этого не слышал и не ощущал, значит, что это не распространялось на сверхъестественных существ. На всех ли, ведь Пэрриш слышал что-то подобное… Это открытие заставило Кори снова задуматься — это существо явно выманивало таким образом людей, завораживая их своим оглушительным криком и подавляя их сознание. Но вот что тогда оно делало с Цербером?              Чтобы выяснить это, им придется сначала найти того, кто издает эти ужасные, убийственные звуки.       

***

      В больнице творился хаос.              Не хватало больничных коек для того, чтобы вместить всех пострадавших, поэтому большинство располагались в коридорах. Стоны, крики, просьбы — все это сыпалось со всех сторон, глаза разбегались, сложно было сосредоточиться хотя бы на одном пациенте. Мелисса старалась, бегала из стороны в сторону и пыталась оказать первую помощь новоприбывшим, но нельзя было забывать и о тех больных, что получили серьезные травмы и ждали, когда к ним вернутся. Рук совсем не хватало: врачи были заняты тяжелобольными пациентами, доктор Гейер вообще не спускался с третьего этажа — хирургического отделения — куда отправляли всех с тяжелыми ранениями; медсестры же помогали всем, до кого могли дойти, не свалившись по пути от усталости. В такие сумасшедшие дни обычно больницу старались расформировать, добиться мест в центральном отделении в округе, но сегодня из-за объявленой чрезвычайной ситуации, скорая помощь не могла даже выехать из гаража и проехать несколько метров. Ветер сбивал с ног, поэтому везло тем, кто добрался до больницы раньше начавшейся бури.              Мелисса тяжело вздохнула и перевела взгляд на Алека, который методично и аккуратно пытался наложить повязку на разбитую голову поступившего несколько минут назад мужчины. Он четко выполнял инструкции медперсонала, пытаясь быть полезным в такой экстренной ситуации, и это вызывало у женщины чувство гордости за подростка. Еще до начала ливня парень появился в дверях больницы и одарил женщину радостным и счастливым взглядом. В руках у него был пакет, которым он помахал ей, и двинулся к стойке регистрации. Уже издалека она почувствовала запах домашней еды — живот скрутило от осознания того, что она сегодня практически ничего не ела. Именно поэтому, приняв из рук Алека пакет, Мелисса сразу же на месте распаковала его и, открыв контейнер, вдохнула этот прекрасный аромат.              — Ты мой спаситель, милый. Если честно, я уже была готова умереть с голоду.              Она набросилась на еду, как будто боялась, что у нее кто-то отнимет контейнер. Наверное, это было моей лучшей идеей, — подумала Мелисса, посмотрев на то, как многие медсестры загибались от усталости и голода. Она успела все сделать до того, как больница наводнилась пациентами с черепно-мозговыми травмами, открытыми ранами, ушибами, переломами, вывихами и другими повреждениями. Женщина чувствовала, что руки начали ныть от перенапряжения, а голова шла кругом, но было не время сдаваться. Особенно в данный момент, когда электричество вышло из строя и на какое-то время больница оказалась обесточена, и все врачи, как по сигналу, вышли из строя, потеряв способность оказывать помощь в темноте. Однако им повезло, что резервный генератор смог исправить эту ситуацию, и вскоре больница вновь смогла нормально функционировать — все вернулись к первоначальному хаосу. Мелисса продолжила попутно накладывать шину на чужую голень и объяснять Алеку, как обрабатывать раны. Сейчас любые руки были в помощь, поэтому она кидала на подростка взгляды, полные благодарности. Он не растерялся в принципе, когда в больницу повалила толпа пострадавших — парень быстро стянул куртку, бросив ее куда за стойку регистрации и закатав рукава, начал оказывать первую помощь тем, кто не нуждался в серьезных медицинских вмешательствах.              На самом деле шерифу тоже бы не помешали сейчас профессиональные врачебные руки, чтобы унять дрожь в собственном теле. Наблюдая за тем как Пэрриш пытается настроить их старый переносной генератор, у него сдавали нервы. Тереза, стоя рядом с помощником и светя фонариком в его сторону, чувствовала напряжение и усталость от обоих мужчин. Их запахи смешивались с общим настроением полицейского участка — никто не ожидал, что погода ударит так неожиданно и заставит их потерпеть поражение. Шериф, находясь бы в другом положении, сам арестовал бы самого себя за халатное отношение к электропитанию в участке, но до этого момента они особо не нуждались в резервном генераторе. Его лет сто не касались ничьи руки, поэтому Стилински боялся, что механизм мог прийти в негодность.              Он нервно потирал пальцы, потому что не мог дождаться, пока Джордан запустит этот старый прибор и хоть ненадолго вернет им электроэнергию. Помощник же был уверен, что все делает правильно, — здесь не было никакой науки, залить бензин и нажать на кнопку мог каждый, однако не каждый мог разобраться в неработающем механизме. Джордан сидел около генератора уже полтора часа, стараясь найти неисправность, в то время как целый полицейский участок был обесточен вот уже как больше двух часов. Никаких телефонных звонков, никаких радиопередач — все заглохло, они оказались в вакууме из неизвестности, и это не могло не пугать.              — А эта штука вообще сможет осветить хотя бы одну комнату?              Тереза вырвала Стилински из размышлений, поэтому он сразу же посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.              — Да, если я не уничтожу ее прямо сейчас, — стукнув кулаком по металлу, раздраженно сказал Джордан.              — Нам всем нужно набраться терпения.              — Скажите это им, Мелисса, — доктор Гейер указал в сторону новоприбывших пациентов.              Он положил ладонь на ее плечо, и она ему улыбнулась. В Бейкон-Хиллз никогда не бывало тихо — с того момента, как сверхъестественное вышло наружу, Маккол уже не могла спать спокойно. Именно тогда все изменилось и стало в разы тяжелее справляться с той нагрузкой, что легла на ее хрупкие плечи. И Алек чувствовал эту разочарованность в ее запахе, он понимал, как тяжело ей было существовать параллельно в обоих мирах, о которых она знала, поэтому парень пытался помочь ей. Как только доктор Гейер вновь скрылся в лифте, Алек, минуя больных и медсестер, подошел к мисс Маккол и неожиданно заключил ее в объятия. Женщина действительно не ждала такого поворота событий, поэтому сначала даже растерялась, но потом чужое спокойствие передалось и ей, и она обмякла в этих приятных и теплых объятиях.              Она положила руки на чужую спину и с благодарностью приняла его неожиданное проявление любви. За все то время, что Алек жил с ней, она прониклась им и его историей — он был совершенно один, когда Скотт нашел его и привел в их дом. Он боялся и не знал, чего мог от них всех ожидать, но со временем он привык, влился в общую компанию и, наконец, успокоился. Мелисса была несказанно рада, когда впервые увидела эту детскую и добрую улыбку, — тогда она поняла, что делала все правильно.              Как и сейчас. Все это было правильно.              — Мы справимся. Вы справитесь, — отстранившись, с привычной улыбкой на губах сказал парень. — Ваша сила в добром сердце и желании помочь, эти люди в хороших руках.              — О, милый, спасибо тебе, — она положила ладонь на его щеку и мило улыбнулась в ответ. — Знаешь, если бы не твоя поддержка в последнее время, я сдалась бы, поэтому в моей силе есть и твоя заслуга. А сейчас пойдем и разберемся вот с теми пациентами, пока они еще могут стоять.              Алек послушно кивнул и вместе с Мелиссой направился ко входу, где расположилось уже пять человек. На первый взгляд они не имели никаких явных повреждений, но, как только женщина прикоснулась к пожилому человеку, он резко отшатнулся от нее и глянул в ее сторону ошарашенными глазами. Такой испуг мог спровоцировать неадекватное поведение пациента, поэтому Маккол постаралась аккуратно рассмотреть мужчину без лишних касаний. Алек же тем временем обратил внимание на молодую женщину, привалившуюся к стене и закрывшую глаза. Проведя классический опрос при оказании первой помощи и убедясь в отсутствии тяжелых повреждений, он уже хотел было перейти к другому пациенту, как вдруг заметил красные отметины на чужой шее. Спросив разрешение, он аккуратно повернул голову девушки вбок и обнаружил кровавый след, тянущийся от уха.              Окликнув Мелиссу, он показал ей то, что обнаружил, и тогда они поменялись местами. Медсестра села на корточки рядом с девушкой и попыталась провести осмотр ее ушных раковин, как вдруг пожилой мужчина, будто проснувшись ото сна, стал кричать во все горло:              — Авария, кровь, крик, было так страшно… Очень страшно… Помогите, голова болит. — Сознание было спутано, говорил он бессвязно, лишь изредка вспоминая о грамотности.              Мелисса начала подниматься с корточек, но не смогла этого сделать, потому что девушка схватила ее за руку и снова притянула к себе.              — На выезде из города была жуткая авария, мы ехали в Бартвич в гости к родственникам, но встали в пробку. Навигатор показывал большое столкновение, но буря началась, мы не могли… мы не могли помочь тем людям, поэтому развернулись обратно, а потом… а потом мы услышали крик, такой ужасный, что мы чуть не врезались по дороге сюда, — она начала рыдать, ее ладони стали подрагивать от каждого произнесенного слова, голос срывался, поэтому Мелисса, схватив ее руки в свои, попыталась ее успокоить.              — Не переживайте, все будет хорошо. Тем людям помогут. Главное, что вы уцелели, — потом она бросила взгляд на Алека, чтобы он прислушался к чужому сердцебиению, и продолжила: — Крик, который вы слышали, что он из себя представлял?              — Я… я плохо помню, потому что всю дорогу была в наушниках, а у моего отца вообще слуховой аппарат, — она кивнула в сторону пожилого мужчины, который все еще был в пространном состоянии, — но мы все равно услышали какие-то высокочастотные звуки. Это было так противно и больно, что я думала, голова взорвется.              Она вновь начала плакать, и Мелисса тут же обняла бедную девушку, которая и так слишком много всего пережила за сегодняшний день. Ей стало ее безумно жалко, но в то же время она напряглась после услышанного. Она уже видела такие раны — на тех трупах, что шериф подкидывал им в больницу с явным энтузиазмом, — но в этот раз все было по-другому. Девушка, что сидела рядом с ней, все еще была живой и что-то, похоже, спасло ей жизнь. Тогда Мелисса подозвала другую медсестру заменить ее и двинулась в сторону стойки регистрации. Ее насторожили слова девушки об аварии на выезде из Бейкон-Хиллз, потому что за эти часы никто и словом не обмолвился об этом.              Тогда женщина взяла в руки перепись пациентов (в случае экстренной ситуации не заводятся отдельные карточки на каждого человека, а составляется список с именами, травмами и причинами повреждений) и начала перелистывать страницы. Не найдя нужной информации, она обратилась к Саре, которая отвечала за регистрацию больных.              — Я услышала от некоторых пациентов, что на шоссе случилась массовая авария. Но у нас нет ни количества пострадавших, ни даже свидетелей произошедшего, — ее голос звучал ровно, но внутри у нее все клокотало. — Ты что-то знаешь об этом?              — Мелисса, мы битый час пытаемся разобраться с переносным генератором и принимаем вызовы по аварийному радиоприемнику, который работает кое-как. — Шериф вышел из своего кабинета, держа в одной руке телефон, а в другой неся свечу, от которой толка было меньше, чем от его мощного фонаря, который он отдал Терезе. — Кто-нибудь зафиксировал сегодня массовую аварию на выезде из города? Были ли звонки по этому поводу?              Насколько он мог видеть в темноте, все присутствующие в помещении полицейские отрицательно помотали головами. Никаких звонков. Никаких сигналов. Техника вышла из строя — человеческий фактор подводил. Сегодняшняя буря выбила землю из-под ног у каждого, кто хоть как-то ее коснулся.              — Ты уверена, что авария действительно была? — он вернулся в свой кабинет и, закрыв за собой дверь, от усталости свалился на диван.              — Если бы я была уверена, разве я звонила бы тебе?              В ее голосе звучала усталость. Стилински был уверен, что в больнице сейчас все было намного хуже, чем у них. Именно поэтому он принял к сведению слова медсестры и, повесив трубку, попытался немного сосредоточиться на собственном дыхании. Выезжать сейчас на место было бы самоубийством — дождь продолжал хлестать изо всех сил, ветер, казалось, только усиливался, поэтому смысла в вылазке никакой не было. Нужно было ждать утра, когда погода успокоится, иначе массовая авария произойдет прямо здесь, в офисе шерифа, не выезжая за пределы парковки.              Не успел он об этом подумать, как внезапно дверь его кабинета открылась, и Пэрриш прошел внутрь. Он не успел ничего сказать, как вдруг в участке зажегся свет. Это была победа. Стилински улыбнулся и тяжело вздохнул — хоть что-то хорошее произошло за эти часы. Потом он бросил взгляд на помощника и заметил в его глазах легкую панику, и это заставило мужчину слегка насторожиться.              — Мне кажется, я снова слышал крик, — он не стал ничего скрывать от шерифа. Ему хватило того, что он и так долгое время не рассказывал никому о своем состоянии. Теперь от сказанного становилось легче.              Правда, выражение лица Стилински не сулило сейчас ни о чем хорошем.              — Мелисса звонила только что. Она сказала, что на выезде из Бейкона произошла массовая авария. Но в больницу никто так и не добрался. Никто не звонил в участок. Понимаешь, что это значит?              Джордан отшатнулся и чуть было не споткнулся о собственные ноги. Все это значило только одно.              Трупы. Очень много трупов.