Стать королем

— Артур, — позвал Мордред со своего места в гуще всадников. — Вы, кажется, очень уверены, что мы сможем убить этого дракона, — сказал он, довольно скептически оценивая их шансы. Он искоса взглянул на Мерлина, который старательно избегал встречаться с ним взглядом. Мерлин не понимал, зачем Мордреду понадобилось отправляться в это путешествие или почему Артур позволил. Мордред был рыцарем всего лишь несколько недель; конечно, ему еще не настолько доверяли, чтобы считать Рыцарем Круглого стола. И все же он ехал рядом с сэром Леоном, будто имел на это полное право. Никто, казалось, не разделял позиции Мерлина не включать в свой состав Мордреда, поэтому он не стал беспокоить себя разговорами об этом. — Я уже убивал дракона раньше и не вижу причин, почему бы мне не сделать это снова, — пренебрежительно сказал Артур. Мордред вновь посмотрел на Мерлина, нахмурив брови. — Конечно, — продолжал Артур, — в то время я был убежден, что это последний дракон в мире. Теперь, однако, у нас есть доказательства, что Моргана имеет дракона в своем распоряжении. Мы обнаружили это в Исмере, к нашему большому огорчению. Я предполагаю, что за всем этим стоит она. — Как вам это удалось, милорд? — спросил Мордред. — Победить дракона, я имею в виду. Драконы — чрезвычайно могущественные магические существа. Их нелегко убить. Артур открыл было рот, чтобы рассказать Мордреду во всех подробностях, как он победил Великого Дракона, но, поняв, что на самом деле он мало помнит о самой схватке, выжидающе повернулся к своему слуге. Поставленный на место, Мерлин некоторое время молчал, пытаясь придумать, что сказать, дабы успокоить любопытных рыцарей, только один из которых на самом деле находился в Камелоте во время нападения. — Э-э…он, э-э… он нанес ему смертельный удар, — запинаясь, сказал он, оглядывая всех. — Копьем. Думаю, в самое сердце. Издав громкий рев, окровавленный дракон улетел. Он не смог бы выжить, слишком уж много крови потерял. Большинство рыцарей кивнули и выглядели соответственно впечатленными этим подвигом, но Мордред только подозрительно уставился на Мерлина, прищурив глаза. Двое деревенских жителей, обратившихся за помощью, окруженные со всех сторон рыцарями в целях безопасности, тоже почему-то с любопытством смотрели на него. Это заставляло его чувствовать себя беззащитным. Мерлин поспешно повернулся лицом вперед, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Сколько нам еще ехать? — быстро спросил Мерлин, желая скорее сменить тему, чем узнать ответ, при этом стараясь говорить так, чтобы его голос не звучал, будто он скулит. Что он вроде как и делал. Они ехали уже два дня почти без остановок, и Мерлин все еще утверждал, что у него нет ни одной полезной подкладки, которую делал Артур, чтобы его попа не болела во время долгих поездок вроде этой. Он не стал бы это говорить, не хотелось опять заводить разговор об этом. Артур всегда становился таким обидчивым, когда дело касалось его веса. — Тибальт говорит, что мы должны добраться до деревни к ночи, — сказал Артур, закатывая глаза и указывая на старшего из двух жителей. — Не волнуйся, Мерлин, через час или два ты сможешь отдохнуть. — Отдохнуть? — пробурчал себе под нос Мерлин. — С каких это пор я отдыхаю? Как только мы остановимся, ты скажешь: «Иди, Мерлин, займись лошадьми», «Разбей лагерь, Мерлин», «Приготовь нам ужин, Мерлин», «Принеси дров, Мерлин». Да, отдых — это определенно то, чего мне стоит ожидать. — Ты что-то хотел сказать, Мерлин? — Нет, конечно, нет, сир. — Хорошо, потому что никто не желает слушать твои жалобы. — Нет, жаловаться — это твоя работа. — Я могу жаловаться сколько угодно, Мерлин, я Король. — Это всего лишь твое оправдание, не так ли? — Мерлин. — Ну, так оно и есть. Раздраженный и, без сомнения, потрясающе умный ответ Артура был прерван появлением фигуры в плаще из тени деревьев впереди них. Артур и Мерлин, возглавлявшие процессию рыцарей, поспешно остановили коней и уставились на новоприбывшего с удивлением и немалым подозрением. Мужчина поднял руку и снял капюшон темно-синего плаща, открыв обветренное, но приветливое лицо с острыми темными глазами под густой копной коротко остриженных седеющих волос. Он был одет в белую тунику и черные штаны под плащом, а на бедре у него висел ничем не украшенный меч, но он не потянулся за ним. Вместо этого он поднял руки. — Кто вы? — спросил Артур своим самым звонким, царственным голосом. — Изложите ваше дело здесь. — Меня зовут Герунд, — ответил мужчина. Голос у него настолько хриплый, что казалось будто он много кричал. — Клянусь жизнью, что не причиню вам вреда, король Артур. Несмотря на то, что мужчина обращался к Артуру, его взгляд был направлен на Мерлина, который в ответ смотрел на него сузившимися от недоверия глазами. — Какое у вас здесь дело? — снова поинтересовался Артур. — Почему вы остановили нас? — Это я послал к вам Тибальта и Талию, — сказал Герунд. Когда он произнес их имена, крестьяне пришпорили коней, обогнули Артура и Мерлина и, улыбаясь, приветственно помахали человеку в плаще. Он кивнул им с улыбкой, и жители деревни проехали мимо него в направлении своего города, оставив рыцарей позади. — Вы из деревни, на которую напали? — поведение Артура стало гораздо серьезнее, когда он соскользнул с лошади. Мерлин последовал его примеру, внимательно наблюдая за незнакомцем. — Что можете рассказать об этом драконе? — Килгарра не причинил нам никакого вреда, — сказал Герунд с мягкой улыбкой. Ошеломленный Мерлин отступил на шаг, прежде чем успел остановиться; этот человек знал Великого Дракона по имени. Мерлин никогда не встречал никого, кроме Гаюса и Балинора, кто знал бы Килгарру по имени, а не по титулу, который тому дали. Он с трудом сдержался, чтобы шок не отразился на его лице. — К сожалению, я, возможно, привел вас сюда под ложным предлогом, — продолжал Герунд. — Но опять же, честно говоря, я вел не вас. Он вторично взглянул на Мерлина блестящими глазами, и сказал:  — Ты — точная копия своего отца. Мерлин вдруг забыл, как дышать. Его отец? Этот человек знал его отца? Мерлин уже давно оставил надежду, что когда-нибудь у него будет от отца что-то большее, чем имя и лицо, но теперь почувствовал, как искра этой надежды вновь вспыхнула в его животе. Он бросил поводья коня и двинулся вперед, не обращая внимания на протестующие возгласы, доносившиеся из-за спины. — Вы… вы знали моего отца? — он неуверенно вздохнул, сомневаясь, что незнакомцу, который вывел их на охоту за драконом, действительно можно верить в подобных вещах, но отчаянно молился, чтобы это было правдой. — В молодости мы были лучшими друзьями, — сказал Герунд, и уголки его губ приподнялись в легкой усмешке. Некоторое время он молча вглядывался в лицо Мерлина, словно пытаясь запомнить. — Сейчас ты так похож на него. Мерлин не мог сдержать слезы, щипавшие его глаза, и легкую радостную улыбку, появившуюся на лице при этих словах. — Ты привел нас сюда под видом нападения дракона только для беседы с Мерлином? — недоверчиво спросил Артур, выступая вперед, тем самым заставляя Мерлина выйти из удивленного оцепенения и вернуться ближе к войску. Вспомнив о своре рыцарей за его спиной, Мерлин оглянулся и заметил их свирепые взоры, устремленные на незнакомца; Мерлин мог чувствовать их защиту физически, когда они собирались вокруг своего младшего брата по оружию, как те часто его называли. Как бы Мерлин ни ценил их заботу, в данный момент она мешала. Не то чтобы его недовольство что-то значило для Артура. — Кто вы, собственно, такой, — огрызнулся король, — и что все это значит? — Прошу прощения, Ваше Величество, — робко произнес Герунд, почтительно кланяясь Артуру и рыцарям. — Сэр Герунд, Главный маг Картиса. Приношу свои извинения за причиненные неудобства, но мне срочно нужна помощь Мерлина. Глаза Мерлина слегка расширились в тревоге; единственные люди, которые когда-либо обращались к нему за помощью, были те, кто знал и нуждался в силе магии, которой он владел. Он не мог позволить этому человеку, этому магу, ошибиться и раскрыть тайну, что он так старался сохранить последние одиннадцать лет своей жизни. Сосредоточившись, Мерлин направил свои мысли к нему. - Артур и рыцари не знают о моих способностях, — лихорадочно думал он. — Пожалуйста, им нельзя позволить узнать об этом. Какое бы дело вы ни имели ко мне, оно не должно затрагивать короля. Герунд вопросительно поднял бровь, прежде чем голос Артура вернул его к реальности. — Тебе нужна помощь Мерлина? Мерлина? — скептически повторил Артур, прежде чем разразиться лающим смехом. — Что тебе может понадобиться от Мерлина? Мерлин не мог не нахмуриться, хотя знал, что у Артура нет причин полагать, будто он способен оказать большую помощь кому бы то ни было, особенно такому магу, как Герунд. Впрочем, он не должен казаться таким недоверчивым. Это было оскорбительно. Герунд колебался, очевидно, пытаясь придумать способ получить услуги Мерлина, не рассказывая Артуру, какие именно. — Это связано с отцом Мерлина, — решил он. — Я считаю, что этот разговор лучше вести наедине, — добавил Герунд, глядя на Мерлина, что ответил кивком на приглашение. Артур перехватил руку Мерлина, когда тот уже двинулся навстречу к магу, и оттащил назад, не давая сделать и двух шагов. — Мерлин, что, черт возьми, ты делаешь? — он зашипел, но Мерлин знал его достаточно хорошо, чтобы уловить скрытую тревогу. — Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в подобных вещах, но я хорошо знаю, что «маг»— это еще один термин «колдуна». Я ни за что не позволю тебе бродить с ним наедине. — Артур, — прошептал Мерлин. — Он знал моего отца. Он умоляюще посмотрел на друга, надеясь, что тот вспомнит их разговор много лет назад у костра в лесу, когда они оба оплакивали родителя, которого никогда не знали, и страстно жаждали узнать ближе. Мерлин завидовал редкой возможности Артура увидеть мать, которую он не знал, хоть и несмотря на то, что предложение поступило от коварной и злонамеренной ведьмы. Тогда Мерлин даже не пытался отговорить Артура от выбранного им пути и надеялся, что сейчас друг поступит так же. Очевидно, Артур вспомнил об этом, и должно быть, это его сильно разозлило, потому что он сильно нахмурился, но все же отпустил руку Мерлина. — Будь осторожен, Мерлин, — горячо сказал он. — Мы ничего не знаем об этом человеке, кроме того, что он колдун, а колдунам нельзя доверять, чего бы они тебе ни обещали. Это опасный путь; тебе не мешало бы вспомнить последствия того, что произошло в прошлый раз. По обычаю, Мерлину пришлось подавить боль в сердце, когда он услышал, как язвительно Артур позволяет себе отзываться о его родне, — хотя он должен признать, что последний раз все закончилось тем, что Артур чуть не убил собственного отца, — но он все равно кивнул. — Я должен попытаться, — настаивал он. — Пожалуйста, я просто… Я должен знать. — Понимаю, — обреченно вздохнул Артур. — Просто будь осторожен. Кивнув напоследок, Мерлин подошел к Герунду. Маг повернулся к королю и его рыцарям. — Мой лагерь прямо за этими деревьями, если вы захотите разделить со мной костер на ночь. Уверен, что Талия и Тибальт будут рады накормить вас, прежде чем вернуться в свою деревню, — сказал он гостеприимно, указывая в направлении, куда ушли жители деревни. Мерлин увидел, как Артур сжал челюсти, пытаясь решить, стоит ли делить лагерь с колдуном, если это позволит ему оставаться ближе к своему слуге. Наконец он неохотно кивнул и снова сел на лошадь. Он взял поводья Мерлиновой кобылы и привязал их к своей, а затем повел рыцарей мимо них, не оглядываясь. Мерлин проводил их взглядом, на этот раз встретившись с любопытным взглядом Мордреда. Ему стало любопытно, передалось ли его телепатическое сообщение в разум Друида так же, как и в разум Герунда, но это не имело особого значения. Мордред, конечно, знал о его магии и его судьбе. Однако он не знал ни об отце Мерлина, ни о его способностях Повелителя Драконов. Никто, кроме Гаюса, не знал о них. Как только рыцари скрылись из виду, Герунд не приложил ни малейшего усилия, чтобы заговорить, а вместо этого тоже направился к лагерю. Мерлин шел рядом, стараясь незаметно наблюдать за магом. Он сказал, что он из Картиса. Мерлин уверен, что слышал это название раньше, но не мог вспомнить о королевстве ничего, кроме того, что оно не было союзником Камелота. В данный момент между королевствами не существовало открытой вражды, но и в хороших отношениях они не состояли. Мерлин предположил, что причина кроется в этом. Сэр Герунд, Главный маг Картиса. Сэр Герунд. Звучало так, словно быть магом в Картисе равносильно тому, чтобы быть рыцарем в Камелоте. Что означало бы, что магия там признается законной. Мерлин чувствовал, что должен был слышать о таком месте раньше, но, возможно, клеймо, наложенное на все вопросы, касательно магии, сводило слухи о таком королевстве к минимуму в пределах границ Камелота. Теперь, когда Мерлин был достаточно близко, он увидел, что плащ Герунда украшен маленьким символом, вышитым на синей ткани с правой стороны груди — два змеевидных дракона вплетенные друг в друга и каждый испускающий взрыв пламени, которое слилось в едино, дабы полностью окружить драконов, было вышито золотой нитью. Королевская печать Картиса, предположил он. Ему казалось, что он мог уже где-то это видеть, но не мог вспомнить, где именно. Вероятно, на каком-то официальном документе, оставленном когда-то на столе Артура. Герунд, похоже, не собирался начинать разговор на ходу, что вполне устраивало Мерлина. У него все еще кружилась голова. Этот человек утверждал, что знал его отца. Конечно, у Мерлина пока не было никаких доказательств. Имя Балинора даже не упоминалось. Впрочем, он мог только поблагодарить его, так как Артур наверняка узнал бы имя Повелителя Драконов, на поиски которого они отправились много лет назад, и Леон тоже. Это вызвало бы множество вопросов, на которые Мерлин не смог бы ответить правдиво, а выдумывать и выдавать убедительную ложь на месте очень тяжело. Возможно, идти с этим незнакомцем было рискованно, но Мерлин должен узнать. Если Герунд сможет хоть что-то рассказать ему об отце, он последует за ним куда угодно. Кроме того, не смотря на сомнения Артура, Мерлин в состоянии защитить себя от одного человека, каким бы колдуном тот ни был. Он вполне способен выстоять против любого врага, какого только мог вообразить. Они вдвоем добрались до лагеря и увидели рыцарей, сбившихся в кучу возле лошадей и выглядевших крайне неловко из-за ситуации, в которой оказались. Ну, большинство из них. Мордред и Гвейн выглядели совершенно непринужденно, разговаривая вокруг костра с Талией и Тибальтом. Они болтали, улыбались и ели тушеное мясо из грубых мисок. Другие тоже держали в руках чаши, но все они выглядели гораздо более неуверенными, чтобы есть из них, независимо от того, что Герунд был колдуном, а не Тибальт или Талия. Мерлин закатил глаза, увидев явное подозрение на лице Артура, прежде чем последовать за Герундом к палатке, установленной на окраине небольшого лагеря. Герунд придержал для него полог палатки и провел внутрь. Он позволил ей закрыться за ними и прошептал что-то, от чего швы палатки на секунду замерцали золотом, прежде чем исчезнуть. Болтовня в лагере немедленно смолкла, и Мерлин одобрительно кивнул; он понял достаточно слов, чтобы узнать заклинание глушения, устраняющее возможность подслушать их разговор. Зная Артура, это, вероятно могло бы произойти. Герунд повернулся к нему и жестом пригласил сесть на один из шатких деревянных стульев, беспорядочно расставленных вокруг маленького столика, на котором стояло всего несколько зажженных свечей. Мерлин сел на указанное место и выжидающе посмотрел на мага, который расхаживал по комнате и, казалось, собирался с мыслями. После недолгого колебания Герунд сел в кресло напротив Мерлина, но по-прежнему молчал. Мерлин решился первым нарушить молчание. — Вы действительно знали моего отца? — он спросил. — В детстве, Балинор был моим лучшим другом, — сказал Герунд. Мерлин испустил тихий вздох облегчения, убедившись, что его не приняли ошибочно за кого-то другого, что Герунд действительно знает и может рассказать о человеке, который был его отцом до изгнания. — Расскажите о нем, — почти умолял он, подавшись вперед. Герунд странно взглянул на него, приподняв бровь. — Я надеялся, что вы сможете мне рассказать, — признался он. — Я не видел Балионора и ничего не слышал о нем больше двадцати лет, до момента, когда до нас дошла весть о его смерти. Я надеялся узнать, где он поселился, почему никогда не пытался снова связаться с нами. — Он снова заколебался, на его лице появилось напряженное выражение. — Мерлин, что вы знаете о своем отце? — Только то, что он был Повелителем драконов, — ответил Мерлин, мрачно глядя на свои руки, лежащие на коленях, и ковыряющие обломанный ноготь. — Что он был предан Утером Пендрагоном и изгнан из Камелота, а затем преследовался за его пределами и после чего, был вынужден скрываться. Он даже не знал о моем существовании, пока мы с Артуром не разыскали его, когда Килгарра атаковал Камелот и мы отчаянно нуждались в его помощи. Честно говоря, до этого момента я тоже ничего о нем не знал. Моя мать ростила меня сама. — Значит, вы не знаете, откуда ваш отец? — медленно спросил Герунд. Мерлин нахмурился, пытаясь вспомнить, рассказывали ли ему мать или Гаюс что-нибудь о прошлом отца, о чем-нибудь более раннем, чем его бегство из Камелота в Эалдор. — Нет, — признался он. — Поскольку он был изгнан из Камелота, я просто предположил, что он пришел оттуда. Наверное, я ошибся. Он из Картиса? — Он с любопытством посмотрел на мага, почти надеясь, что его ответ будет отрицательным. Если его отец родом из королевства, где магия была свободна, то почему он не вернулся туда после изгнания из Камелота? Конечно, Утер не мог преследовать его в соперничающем королевстве, не во время Чистки, когда его намерения в отношении магии являлись столь агрессивными. Балинор мог бы забрать Хунит и, следовательно, Мерлина, с собой в свое королевство. Мерлин мог бы вырасти свободным, счастливым и не стыдиться того, кем и чем он был. Но Балинор этого не сделал. — Был, — подтвердил Герунд, но, похоже, он еще чего-то недоговаривал. — Мерлин, вы много знаете о Повелителях Драконов? Мерлин покачал головой. Он знал только то, что ему удалось выяснить самостоятельно с тех пор, как умер отец, и ему навязаны способности, которых на самом деле не очень много, и он сказал магу об этом. Герунд поерзал в кресле, выглядя немного смущенным, как будто это было неожиданное развитие событий, и он не совсем уверен, как действовать дальше. Мерлин терпеливо ждал, пока он сформулирует мысль. — Повелители Драконов, — сказал он наконец, — как и следовало ожидать из титула, традиционно считались дворянами. Брови Мерлина взлетели вверх. — В самом деле? — Конечно, — сказал Герунд. — Повелители Драконов. Повелители Драконов. Семьи, которые обладали такими способностями, всегда были благородными. — Мой отец был картисийским дворянином? — недоверчиво спросил Мерлин. — Ну, не совсем… — Герунд устало провел рукой по лицу и вздохнул. Затем повернулся к Мерлину лицом, расправил плечи и заговорил гораздо тверже, очевидно, ему нужно было как можно скорее закончить то, что он хотел сказать. — Я не вижу способа выразить это мягко, Мерлин, поэтому скажу прямо: ваш отец был наследным принцем Картиса. Мерлин несколько секунд смотрел на Герунда, что, несомненно, было очень нелестно, прежде чем снова обрел голос. — Что? — попытался крикнуть он, но это больше походило на писк. — П-принц? Принц Картиса? — пролепетал он. Герунд кивнул. — Мой отец был принцем? Принц, в смысле, должен стать королем? Он снова кивнул. Мерлин продолжал тупо смотреть на него, не в силах осознать только что услышанное. Вопросы слишком быстро крутились в его голове, чтобы он мог понять хоть что-то. Он ухватился за первую попавшуюся и выпалил: — Тогда… почему он не стал? Королем, я имею в виду. Зачем он отправился в Камелот? Почему оставил свое королевство, чтобы жить в другом? — Ваш отец никогда не любил свой титул. Он не собирался носить корону, — сказал Герунд, его тон был чем-то средним между грустью и любовью. — Был слишком беззаботен для возложенных на него обязанностей. Он был самым младшим из троих — у него были две старшие сестры, — и они часто старались оградить его от придворной политики, чтобы он как можно дольше оставался ребенком. Маг улыбнулся легкой улыбкой, говорившей о ностальгических желаниях и юношеских воспоминаниях. Затем его улыбка дрогнула. — Но его отец, король Ренор, заболел, когда Балинору исполнилось восемнадцать, — сказал он. — Король умер всего за несколько коротких дней. Балинор не ожидал, что ему придется занять трон в столь юном возрасте, и, конечно, не считал себя способным править в то время. Он не был готов к этому, ему даже не дали времени осознать тот факт, что отец умер. В ужасе от того, что ему придется править целым королевством, Балинор умолял старшую сестру Теанор принять корону вместо него. Это было… неортодоксально, мягко говоря, но она была старшим ребенком, поэтому у нее были свои законные права, и она шла следующей в очереди на регентство. Балинор формально отказался от своих прав на трон и передал его Теаноре, и вскоре она была коронована. Герунд покачал головой. — Теанор и другая его сестра Элеонора, а также совет и остальные члены королевства остались недовольны таким решением. Элинора не разговаривала с ним несколько дней. Многие люди считали его трусом за отказ от короны. Мышца, подрагивающая на его челюсти, сказала Мерлину, что именно Герунд думает об этом. — Они начали терять веру в него, — сказал Герунд, выглядя в этот момент очень старым и усталым. — Полагаю, он не мог вынести неодобрения, льющегося со всех сторон. Балинор взял дракона, с которым знаком больше всего, — Килгарру — и через несколько недель покинул королевство. После этого мы почти ничего о нем не слышали, а после того, как Утер начал Чистку, и вовсе ничего, пока до нас не дошло известие, что он убит. К этому моменту Мерлин уже закрыл лицо руками, упершись локтями в колени. Он изо всех сил старался понять рассказ Герунда и примирить его с тем Балинором, которого знал так недолго. Он попытался представить себе горестного человека, которого встретил с безмятежной улыбкой на лице, одетого в шелка и бархат, с золотым венцом на голове и украшенным драгоценными камнями мечом на бедре, но это было так далеко от всего, что он когда-либо пытался представить себе раньше, что образ просто не складывался в голове. А Мерлин еще даже не начал пытаться понять смысл того, что говорил ему Герунд. Его отец — принц. Предполагалось, что его отец почти король. Это означало бы, что Мерлин считался также технически принцем, хоть и юридически непризнанным и незаконным. Что касается крови, то Мерлин был принцем Картиса. — Вы ничего этого не знали? — спросил Герундий. Мерлин покачал головой, но движению мешали руки, все еще закрывавшие его лицо. — Я же говорил вам, что никогда по-настоящему не знал Балинора, — печально произнес Мерлин. — Я встречался с ним один раз, на кануне его смерти. Услышав скрип кресла Герунда, когда тот наклонился к нему, и, поднял глаза, Мерлин увидел, что маг смотрит на него с болью и любопытством одновременно. — Как… как умер Балинор? — робко спросил он, будто не был уверен, что действительно хочет это знать, но все равно чувствовал необходимость спросить. — Все, что мы слышали в Картисе, — это то, что последний Повелитель Драконов мертв, а Великий Дракон убит принцем Артуром Камелотским. Однако, Килгарра жив, это мы узнали уже через несколько недель. Наверное, с моей стороны глупо надеяться, что смерть Балинора тоже преувеличена. Герунд отвернулся, смущенный собственной абсурдной сентиментальностью, но Мерлин знаком с этой нелепой надеждой лучше, чем кто-либо. — Когда Килгарра атаковал Камелот, — сказал он, — король Утер послал Артура разыскать Балинора и привести его к нам на помощь. — Он усмехнулся, устало проводя рукой по лицу. — Я был так зол, что никто даже не удосужился сказать мне, что мой отец все еще жив. Никто никогда даже не называл мне имени; очевидно, маме слишком больно говорить об этом, и я никогда не хотел давить на нее. Уже неважно, как больно ему было расти, желая и надеясь, он давно похоронил эту боль. Сейчас, когда он, наконец, получил все ответы, которые хотел, даже если они и оказались так далеки от того, что он представлял себе в детстве. — Как бы то ни было, — сказал Мерлин. — Мы с Артуром выследили его и нашли в лесной пещере королевства Лота, где он прожил много лет. Когда мы объяснили ему, зачем пришли, что нам нужна его помощь, он сказал, что не станет помогать Утеру Пендрагону, особенно после того, что случилось, когда он в последний раз пришел ему на помощь. Он сказал, что Камелот должен пожинать плоды несправедливости, причиненной его Королем. — Только когда я сказал, что Гаюс утверждал, что он хороший человек, надеялся, что Балинор будет больше похож на него, отец сдался и согласился вернуться с нами ради народа, а не ради Утера. — А, Гаюс, — с улыбкой вставил Герундий. — Этот старый болван еще жив? — Он мой опекун в Камелоте уже одиннадцать лет, — сказал Мерлин, улыбаясь в ответ. — Вы его знаете? — Он приходил сюда несколько раз, когда был намного моложе, — сказал маг. — Чтобы сравнить методы лечения. Уже тогда он прослыл легендой. Один из лучших врачей в округе и мастер исцеляющих заклинаний. Скажите мне, что он все еще практикуется. — Медицина — да. Магия, не много, — сказал Мерлин. — Он Придворный Врач Камелота. Утер сохранил Гаюсу жизнь во время Великой Чистки, потому что он поклялся никогда больше не заниматься магией. Может Артур и лучше своего отца, но по закону Гаюс все равно может быть повешен за то, что сознательно приютил колдуна, а именно меня. Гаюс сказал мне, что Балинор — мой отец. Однако он не упомянул, что мой отец был чертовым принцем, — проворчал Мерлин. Герунд усмехнулся, но жестом велел Мерлину продолжать рассказ. — Итак, мне удалось убедить Балинора вернуться в Камелот вместе с нами, — сказал Мерлин. — Я понял, что он не знает обо мне, что он вообще не в курсе, что у него есть сын. Мне потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости и сказать ему, — закончил он, смущенно пожав плечами, вспоминая, как мучился и почти отступил в последний момент. Он был рад, что все же собрался с силами. — На следующий день на нас напал патруль людей Сенреда. Балинор подскочил к мечу, который предназначался мне. Он спас мне жизнь ценой собственной. Мерлин шмыгнул носом, быстро моргая, чтобы смахнуть набежавшие слезы, от вспоминания, как меч вонзился в живот Балинора, как его тело дернулось от удара, какое выражение исказило его лицо, когда понял, что произошло. Подняв глаза, он заметил, что у Герунда тоже затуманенные глаза. Снова шмыгнув носом, Мерлин смущенно вытер глаза рукавом. — Он умер на моих руках. У него едва хватило времени сказать мне, что сердце дракона находится с правой стороны, а не с левой, и что я должен быть сильным, когда столкнусь с Килгаррой в Камелоте. — Я не мог бы просить более почетной смерти для моего друга, — тихо сказал Герунд, глядя на Мерлина с нежностью. — Нет ничего более благородного, чем пожертвовать собой ради семьи. Мерлин громко сглотнул комок в горле и быстро огляделся в поисках другой темы для разговора. — Откуда вы узнали обо мне? — спросил Мерлин не столько из чистого любопытства, сколько чтобы сменить тему на что-нибудь менее болезненное. — Даже Балинор не знал, что у него есть сын. Как вы вообще могли знать, что я существую, не говоря уже о том, кто я? Герунд откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, выглядя немного самодовольным. — Разве это не очевидно? — он спросил. Мерлин удивленно приподнял бровь. — По нашим сведениям, Килгарра был убит, — сказал Герунд. — И все же в том году мы несколько раз видели, как он летает по краям королевства. Я сам видел его пару раз. Очевидно, он жив. Так почему же юного принца Артура Камелотского приветствовали как истребителя драконов? — В то время мы не слишком беспокоились об этом, оплакивая потерю нашего Принца — он мог просто ошибиться или преувеличить свою историю, чтобы выглядеть лучше, — но мы снова задумались, когда услышали рассказ о другом дракон. — Герунд широко развел руками. — Предполагалось, что Килгарра был последним драконом, так откуда же взялся еще один? Если вылупился новый дракон, то, очевидно, должен был быть Повелитель Драконов, чтобы вызвать его из яйца. Так что либо Балинор все еще жив, и слухи ошибочны, либо Балинор оставил после себя сына, чтобы продолжить свое наследие. — Значит, вы послали жителей деревни сообщить нам, что на вас напал дракон, в надежде, что я покажусь? — спросил Мерлин, видя великолепие плана и невольно пораженный. — Верно. И вы это сделали, — усмехнулся Герунд. — Если где-то действительно был Повелитель Драконов, мы знали, что он не сможет сидеть сложа руки и ничего не делать, если кто-то из его сородичей причинит вред невинным жителям деревни. Мне не нравилась необходимость в обмане, но, признаюсь, я не мог придумать другого способа связаться с вами, не узнав предварительно, кто вы. И никто во всем Альбионе, казалось, не знал. — Конечно, никто не знает, — пожал плечами Мерлин. — Это лучший из всех моих многочисленных секретов. Только Гаюс знает, и он, никому не скажет. Но раньше вы говорили, что вам нужна моя помощь в одном деле, — вспомнил он. — Если Килгарра и Эйзуса не причиняют вам никаких неприятностей, то чем я могу вам помочь? Улыбка Герунда померкла, и он почему-то выглядел слегка виноватым. Это выражение заставило Мерлина нервничать, и он обнаружил, что уже боится того, что маг собирается сказать дальше. — Вы помните, что Балинор подарил корону своей старшей сестре Теанор, — начал Герунд. Мерлин кивнул. — Королева Теанор, — серьезно сказал Герунд, — была убита много лет назад, и поскольку у нее не было ни мужа, ни детей, корона перешла к ее ближайшей оставшейся кровной родственнице — Элеоноре, второй сестре Балинора. Он остановился, чтобы сделать глубокий вдох, горе ненадолго омрачило его черты. — В прошлом месяце королева Элеонора умерла при родах. К сожалению, ее дочь родилась больной, и недолго прожила без матери. — Я сожалею о вашей потере, — искренне сказал Мерлин, несмотря на смущение, — но какое это имеет отношение ко мне? Герунд снова вздохнул, явно расстроенный тем, что Мерлин не видит того, что он хотел ему показать. — Мерлин, обе королевы — ваши тетки — умерли бездетными. Теанор так и не вышла замуж, и муж Элеоноры умер на три месяца раньше ее, убитый в стычке на границе с Мерсией. После смерти Элеоноры, корона была бы возвращена ее брату, Балинору. Мерлин просто смотрел, ничего не понимая. Герунд провел рукой по волосам в отчаянии от того, что приходится произносить это так. — Мерлин, вы единственный истинный наследник трона Картис.