Доказательство

Леви дрейфует; время убывает, утекает вместе с его дыханием. Он не может двигаться, не может видеть, он один: беспомощный, уязвимый и беззащитный. Паники нет, страха нет, он не чувствует ничего, кроме томного любопытства, усиленного ожиданием. И где-то на краю сознания Леви понимает, что каждый нерв, каждая клеточка его тела должны кричать, бороться с утратой контроля, но все, что он чувствует — странное спокойствие, которое опустилось на него вместе с рукой Эрвина, что тяжело легла на грудь, с его поцелуями и прикосновениями к обнаженной коже. Это трудно, чертовски трудно подчиниться, когда всю свою гребаную жизнь ты боролся за то, чтобы держать все под контролем. Если Кенни и научил его чему-то, так это тому, что ты либо ведешь игру, оставаясь на шаг впереди всех, либо ты труп. Именно так было в Подземном городе, где он боролся изо всех сил, чтобы оставить за собой право на территорию, постоянно оглядывался назад, заботясь о тех, кто рядом. Именно так происходит за Стенами, где Леви отчаянно сражается с собственным страхом, жутким, парализующим страхом перед титанами, где даже крошечная потеря контроля будет означать одно — смерть кого-то из его отряда, что вновь окропит его руки кровью. Именно это он чувствует, когда стоит над свежими трупами своих солдат и лжет себе, что это было необходимостью. Всю свою жизнь Леви пытался сохранить контроль. Он почти преуспел в этом, хотя цена, которую он заплатил, навеки отпечаталась на его лице: в темных тенях под глазами, в жесткой линии рта, в его грубой несдержанности. Но Эрвину оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто на самом деле скрывается за этим неприступным фасадом. Прежде Леви и понятия не имел, насколько ему нужна эта свобода отпустить себя. Не знал, пока Эрвин не появился в его жизни, не сломал его и не создал заново. Леви сражался с ним на каждом шагу, и всякая победа Эрвина была для него сокрушительным провалом, но сейчас он жаждал этого сладкого поражения, предвкушал его, чувствуя, как оборона трещит по швам. Леви шевелится, ощущая, как кожаные ремни впиваются в плоть, черт подери, эти же ремни впивались в бедра командора… И это больше похоже на объятия, чем на ограничения, словно это руки Эрвина, которые держат его крепко, но осторожно. Словно Эрвин рядом… Вокруг тихо и темно, но все это странным образом обостряет чувства. Леви слышит, как падает полено в камине, и звук такой громкий, словно пушечный выстрел. Он все еще чувствует запах Эрвина: теплый, свежий и мускусный, отчего-то более сильный, чем когда тот был рядом. В комнате тепло, но легкий сквозняк дает о себе знать, и Леви чувствует, как мурашки ползут по его груди, а соски встают торчащими бусинками. Он знает это ощущение, но ему не холодно. Каждый сантиметр его тела помнит обжигающие поцелуи Эрвина, будто метками покрывшие его кожу. Леви неподвижно дрейфует на волне своих чувств между явью и сном, ожидая возвращения Эрвина.