Любить - это сложно, но ради тебя...

Тактильность Дэма иногда просто поражала Тэнэ. Келлерман всегда отличался чрезмерно частым физическим контактом, даже когда они были просто друзьями. Казалось, Дэмон даже не замечал, как невзначай касается рук, плеч, да и в целом Кёнига. А вот он сам замечал, да не просто замечал, а плавился и превращался в розовую лужицу от каждого неаккуратного касания, буквально сходил с ума. Казалось, на месте соприкосновений оставался невидимый след, который выделял тепло ещё как минимум час после касания. Это неумолимо вгоняло брюнета в краску, заставляя его отбиваться от всяких непотребных мыслей, которые заполняли его разум. Со времён начала их отношений тактильность голубоглазого только усилилась, чему Тене очень радовался, хоть и не до конца признавал этот факт. Казалось, теперь прикосновения должны восприниматься как должное и не вызывать столь бурной реакции у Кёнига. Он сам по себе человек не тактильный и редко когда прикасается к людям, но это правило не работало на одну особь куриного происхождения. Каждый раз аллергик желал коснуться в ответ, перебирать русые пряди волос и оставлять следы поцелуев на бледной и столь желанной коже. И он, конечно же, перестал противиться этому желанию. А Дэм, к слову, тоже довольно бурно реагировал на физический контакт. Даже самое невесомое прикосновение к его шее заставляло табун мурашек пробежаться по всему телу проклятого, явно вызывая смущённое удовольствие. Шея Дэмона вообще штука интересная. Тэнэ любил абсолютно все части тела возлюбленного, но его шею – особенно. Возможно, причиной тому был тот факт, что шея была слабым местом Келлермана, некой эрогенной зоной, и в ответ на поцелуи, которые брюнет без стыда оставлял на ней, голубоглазый всегда тихо, и не тихо, постанывал, густо краснея. У Тэнэ тоже было что-то вроде эрогенной зоны. Рёбра, как бы иронично это не звучало. Кёнигу нравилось, когда Дэм касался его, но когда его изящные пальцы прикасались к рёбрам, это был пик удовольствия. Брюнет до встречи с Келлерманом вообще не знал, что прикосновения могут быть настолько нежными, настолько мягкими и бархатистыми, он привык, что физический контакт приносил лишь боль, кровь и сломанные кости. Но теперь пришлось привыкать к столь волшебным и аристократичным рукам, что никогда не причинят боли, а лишь приласкают, обнимут и не отпустят. Никогда не отпустят. Касались друг друга они довольно часто, таковой была потребность. Потребность сжать чужую руку и переплести пальцы во время пары и прятать сцепленные руки под партой. Потребность в ночных объятиях, что так успокаивали и отнимали весь негатив, что у них скопился за день и одаривали самым великолепным сном на свете. Потребность в поцелуях. Нежных, трепетных, успокаивающих и более страстных, манящих и жарких. Потребность просто находиться рядом, чувствовать тепло чужого тела, знать, что в этом чёртовом мире ты не один и рядом всегда есть тот самый человек, который не покинет тебя в нужную минуту. Не покинет никогда. Тактильность была неотъемлемой частью их любви, особым способом её передачи, который никто не отнимет.