Любовь через оконное стекло

Мне было 14, когда родители решили переехать из глубин Франции в самый его центр. В город любви, больших возможностей и ванильно-шоколадных грез — Париж. При одном упоминании об этом чудесном городе мне хотелось петь, танцевать и создавать потрясающие эскизы каждого уголка столь чудесного места. Зелень деревьев, эстетика зданий, потрясающая выпечка и, конечно же то, без чего Париж бы просто не был самим собой — Эйфелева башня. Почему я так легко рассталась со старым городом? Всё просто. Неприметный, серый и грязный. Я бы даже сказала — село. Да и друзей у меня там особо не было, только пара приятелей, с которыми я изредка выходила гулять к грязным рекам. Так что, когда родители решили открыть на свои накопленные сбережения бизнес, (да еще и где? Во Франции!) я стала только сильнее ждать этого момента, вычеркивая с удовольствием каждый последующий день до отбытия в календаре. К мечте, к надежде на счастье. К новой жизни. Почему-то предвкушение чего-то волнительного и волшебного каждый раз пробуждало меня, а мысли кричали: «Ну когда же, ну когда?» Переезд оказался утомительным. Вещей, мебели и прочего хлама оказалось катастрофически много. Но вот, я стояла возле машины такси и таращилась глазами на трехэтажный дом, который теперь был моим. Родителям удалось урвать лакомый кусочек в центре Парижа у хозяев, у которых сложились жизненные трудности… И хотя в глубине души мне было жаль тех парижан, но не радоваться нашей покупке я не могла. К первому этажу прилагалась витрина, и, как я догадалась, в ней наша будущая идея для бизнеса. И хотя родители каждый раз лишь загадочно уклонялись от ответов на мои вопросы по поводу дел, я не раз натыкалась на подсказки в виде оставленных вкладок в ноутбуке, среди которых было большое количество книг с рецептами для выпечки… Родители открыли пекарню, бизнес быстро раскрутился, и дело начало приносить доход. Отец с детства отлично пёк разнообразную сладкую выпечку: этот талант передался ему от отца — моего дедушки; макаруны, круассаны, булочки, пироги, торты, кексы, сопровождали меня всю жизнь, из-за чего я невольно боялась поправиться. Я поступила в школу неподалеку, где нашла себе в первый же день подругу Алию Сезер. Определенно — это хороший знак. Именно она помогла мне влиться в коллектив класса и подружиться с большинством одноклассников. Отцовская выпечка способствовала знакомству с ребятами довольно убедительно. На второй неделе, будучи поглощенной насыщенными буднями, каких за всю мою жизнь никогда не было, я наконец решила обустроить свою комнату в своём неповторимом стиле. Влажная уборка, перестановка, расстановка самых необходимых принадлежностей заняла почти целый день. Закончив к вечеру, я довольно вытерла со лба пот и присела на широкий подоконник своего окна. Повернувшись к оконному стеклу, я обнаружила пятнышко, которое попыталось испортить мне настроение. Ну уж нет! Пыхтя и яростно натирая грязное место, я через несколько секунд уже любовалась идеально чистым стеклом, пока не почувствовала чей-то пристальный взгляд. Я сфокусировала зрение на то, что находилось за пределами окна, и увидела красивого парня примерно своих лет: блондина с зелеными глазами, который тоже сидел у окна, и потягивая сок из трубочки, неотрывно следил за моими действиями и посмеивался. Почему-то у меня было ощущение, что его лицо мне очень знакомо, но наваждение быстро испарилось и смущение сменилось раздражением. Какого черта ты пялишься так на меня? Я поспешно отскочила от окна и спустилась вниз к родителям, сразу же забывая об этом инциденте. Вот только... На следующий день вай-фай в моем доме барахлил. Что я только не делала! И залезала на крышу балкона, и обшарила нижние этажи — всё бестолку. И только подойдя к окну, я уловила хоть какой-то скачок сети вверх. — Ну наконец-то! — и довольная присела на подоконник, загружая переписку с Альей и судорожно печатая подруге ответ. Я открыла форточку, поскольку погода в сентябре все же ещё была очень теплой, и дни до сих пор были жаркими. Невольно вспомнился вчерашний парень. Машинально я подняла взгляд к открытому окну напротив, где вчера сидел незнакомец, но там было пусто. Зато я могла спокойно увидеть кусочек его комнаты и сравнить некие детали. Например комната парня была в зеленых тонах, а моя в розово-белых. Еще виднелись бежевые шторы, а себе я еще не успела повесить, балда… Да и окно, кстати, у этого парня было в два раза больше моего. Вдруг он внезапно появился у окна, ища что-то. Я пискнула и отскочила к противоположной стене, неприятно ударяясь затылком и злобно шипя. Шум из моего открытого окна был слишком громким для того, чтобы остаться незаметной. Блондин поднял свои глаза, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Ко всему прочему, я машинально махнула ему в знак приветствия. Парень удивился и исчез из поля зрения. Я слегка расстроилась, и уже было хотела спрыгнуть с подоконника и позорно удалиться, как вдруг он вновь подлетел к окну с ручкой и листом бумаги. Что-то написав, он улыбнулся своей записи, пока я неотрывно следила за каждым его движением. Наконец, он развернул лист ко мне, держа его в руках: «Привет! Как тебя зовут?» Изумление было ярко выражено на моём лице, однако я быстро взяла себя в руки, нашла ручку с листом и стала быстро строчить ответ. Надеюсь, он поймет мои каракули: «Маринетт. А тебя как?» Теперь была очередь парня удивляться. Хотя я искренне не понимала почему? Обычный вопрос, чтобы узнать взаимный ответ. Может, непонятно? Хотя буквы вроде бы печатные, все могут разобрать… Я с сомнением уставилась на свои каракули, потом увидела, что он уже что-то вновь пишет. Но резко отвернув голову, он кивнул неизвестному. После парень извиняющимся взглядом посмотрел на меня и показал пальцем на часы и ушел. Видимо, дела. Я понимающе улыбнулась, вертя в руках синюю ручку. То откручивая, то закручивая обратно колпачок, я почувствовала, что паста с ручки потекла. Я чертова неудачница! Почему-то этот парень теперь не выходил из моей головы.

***

На следующий день мы вновь перекинулись парой записей. Почему-то я заранее приготовила тетрадь и пару ручек, будучи уверенная в том, что наша переписка на этом не закончится. Таинственный незнакомец появился в окне примерно в 6 вечера, пока я дорисовывала эскиз одной из шляп. Моя мечта — стать дизайнером, и я уже 2 года маленькими шажками иду к ней. «Прости, вчера появились неотложные дела», — гласила его запись, которую он держал в своих длинных пальцах. Пианист что ли? «Ничего. Вот только нечестно! Ты знаешь мое имя, а я твое нет…» Блондин широко улыбнулся и ответил: «Имена — это так скучно. Зови меня котом Нуаром!» — Не хочешь называть свое имя, засранец, — прошептала я, пока писала ему ответ, который тут же прислонила к стеклу. Взгляд зацепился за брошь на черном пиджаке в виде божьей коровки: «Что же, тогда я буду Ледибаг!» И с этого момента, каждый вечер, примерно в одно и то же время, я переписывалась с загадочным котом Нуаром и глупо улыбалась каждому его ответу вот уже три месяца. Я не искала с ним встреч, не допытывала имя, и даже специально не узнавала его личность, обходя его дом с другой стороны. Узнавать у родителей, кто же наши соседи напротив, я тоже не хотела. Мне нравилась эта игра.