Дорога в дюны

      А тем временем дело уже шло к весне. Арэк всё больше заговаривал с Орри о том, что скоро нужно возвращаться в земли людей. Он с воодушевлением и блеском в глазах спрашивал друга, куда бы он хотел направиться и даже звал в своё племя. Линт уже как раз согласился держать путь вместе.       Орри же становился все более печален. На вопросы Арэка отвечал уклончиво, был рассеян и задумчив. Он уже совершенно выздоровел, окреп, но казалось, даже этому не радовался. Его тяготила необходимость уходить. Он хотел остаться с Итилиэном, тянулся и льнул к нему, наслаждался каждой минутой со своим прекрасным эльфом. Он запоминал изгибы его тела, черты лица, каждую прожилку в голубых глазах и каждую венку под мягкой кожей.       Однажды, лежа рядом с Итилиэном после очередного жаркого единения, Орри тихо произнес:       - Скоро весна... Нам придется распрощаться?       - Ты хочешь вернуться в земли людей? - спросил эльф, поглаживая грудь юноши ладонью. Она казалась такой светлой на фоне коричневой, словно кора дерева, кожи Орри.       - Есть ли у меня выбор? Нас ведь все равно приняли здесь только как гостей.       - Да, ты прав, - вздохнул Итилиэн. - Вы - гости. Но мне не хочется тебя отпускать.       - Мне тоже не хочется. Мне хорошо с тобой.       - И мне хорошо, - чуть улыбнулся эльф, но юноша понял, что Итилиэн ничего ему не пообещал. Потому что не может. Поэтому сам Орри старался извлечь самое большее из того времени, что им осталось.       Время шло неумолимо. Вот уже и Луриэн с Галаэль начали заговаривать о том, как лучше проводить гостей из Элроиля. Сколько нужно солдат? Как долго будет длиться дорога? В итоге был установлен срок - через десять лун пора двигаться в путь. Арэк выглядел воодушевлённым и дни считал до этого момента. А Орри не хотел, чтобы эти дни заканчивались. Он все больше льнул к Итилиэну, с тревогой дожидаясь того дня, когда больше его не увидит. А один раз тихо сказал ему:       - Я люблю тебя, Итилиэн...       Итилиэн грустно улыбнулся, нежно поцеловал юношу в щёку, тихо произнеся лишь «Я тебя тоже». На этом всё и закончилось до поры.       За день до отправления все обитатели дома собрались за обеденным столом. Трое хозяев, пятеро гостей. Яства были праздничные, разговоры шли спокойные, но так уж вышло, что эльфы говорили о своём, а люди — о своём. В один прекрасный миг Итилиэн что-то сказал на эльфийском так, что его почтенные родители замерли, удивлённо воззрившись на него. После они перевели взгляд на Орри. Разговор эльфов было сложно понять - Итилиэн не учил Орри языку, а с ним говорил на всеобщем. Но по интонациям и общей атмосфере было ясно, что решение эльфа его родителей ошарашило.       Замерли и люди, переводя непонимающие взгляды то на Орри, то на Итилиэна, то на его родителей. Орри только недоуменно смотрел на присутствующих. Он не понимал, о чем они говорят. Только по взглядам понял, что о нем.       - Ты согласен пройти церемонию и закрепить наш союз? - спокойно спросил Итилиэн на всеобщем, взяв ладонь Орри в свою ладонь и внимательно глядя ему в глаза. Старшие эльфы ожидали решения юноши. Люди потрясённо ахнули.       - Да... - тихо выдохнул Орри, широко распахнув глаза и мягко сжав ладонь эльфа.       Он так измучился тревогой за эти дни, что сейчас отказать просто не мог.       Итилиэн мягко улыбнулся и поднял ладонь Орри к губам для короткого поцелуя. Отпустив её, снова перешёл на эльфийский, что-то обсуждая со своими родителями. Те были спокойны, но поглядывали на темнокожего юношу с тревогой. Их можно было понять... Из всех прекрасных эльфов и эльфиек никого сын не выбрал, но за считанные месяцы избрал своим супругом человека. Не странно ли это? Впрочем, препятствовать им не смели. Здесь каждый имел право решать за себя.       Орри помалкивал, опустив взгляд. Он боялся взглянуть и на Арэка. Как тот воспримет его решение? Сумеет ли порадоваться? И значит ли вообще брак, что ему позволят остаться в Элроиле? Ужин прошёл в молчании. Юноша чувствовал на себе взгляды и рискнул робко взглянуть на своего друга. Но Арэк был занят едой. Он выглядел задумчивым. Орри не нашёл в себе смелости догнать парня после ужина и поговорить с ним. Он последовал за своим будущим супругом в сад. Хотелось побыть наедине, поделиться с ним своими переживаниями.       Плечи Орри заметно расслабились, когда на них мягко легла рука эльфа.       - Ты тревожен… Ты точно готов забыть человеческое существование и остаться со мной в Элроиле?       - Я... - закусил губу, понимая, что ему не удастся сохранить всё. Либо дружбу, либо любовь придется хранить на расстоянии. Арэк, который на себе его вытащил, не бросив, который стал для него почти что старшим братом... Он уйдет в любом случае. К племени, к семье. А место Итилиэна, возлюбленного, который прочно поселился в сердце Орри - с его народом.       - Я останусь с тобой. - тихо шепнул Орри, обняв эльфа. Прикрыл глаза, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Выбор был непростым. И что бы он ни выбрал - поначалу будет тяжело.       - Спасибо, - тоже обнял его эльф. Поцеловал в висок и погладил по спине, утешая. Он понимал, что выбор юноша делает непростой, и ценил жертву, которую он принёс ради любви.       - Я хотел бы провести друзей до границы, когда придет время отъезда - можно? А потом, если мне позволено остаться здесь, я вернусь в Элроиль вместе с эльфийским отрядом.       - Можно, - согласился Итилиэн. - Если хочешь, мы проводим их вместе. В походе может понадобиться лекарь.       - Хочу, очень. С тобой мне будет спокойнее.       Сегодняшний вечер и ночь Орри провел с Итилиэном. А на следующий день выбрался на прогулку с Арэком. Он страшился этого момента, но понимал, что надо поговорить. Арэк не заслужил неведение.       Они встретились в саду и в молчании пошли по вечерним городским улицам. Орри неуверенно поглядывал на друга и замечал, что воодушевление парня предстоящей дорогой на родину немного утихло. Арэк смотрел на Орри со смесью сожаления, светлой грусти и радости. Все эти дни он размышлял, что, должно быть, и дочки уже выросли, да и на сына хочется посмотреть, пусть он и вряд ли назовёт его папой. Но самое главное - там его семья, родина, там будет его покой и свобода в то же время.       Он сожалел, что его путь дальше Орри с ним не разделит, но был рад за него. Ради этого он и вытаскивал его на своей спине из каменных шахт — чтобы парнишка жил и был счастлив, чтобы он нашёл своё место в мире и свою судьбу.       - Прости меня... Я не мог поступить иначе. - виновато произнёс Орри спустя долгие минуты тишины. Он надеялся, что Арэк поймет. Даже не надеялся, а был уверен. Тот ведь и сам ехал к семье и вряд ли остался бы, даже если бы ему и было позволено. Он поймёт… Но почему тогда так гложет чувство вины?       - Тебе не за что извиняться. Ты выбрал то, что и следовало - семью, - тихо ответил Арэк. Было немного тоскливо, ведь по всему выйдет, что прощаться им придётся навсегда. В любые людские земли можно было приехать в гости, но не к эльфам. - Может, тут ты наконец обретёшь успокоение. Я буду рад, если ты будешь счастлив.       - Я люблю его. Рядом с ним мне даже молчать приятно. Просто быть. Понимаешь?       - Понимаю.       - А ты вернешься к семье и будешь счастлив с ними. Я рад уже тому, что я тебя знаю.       - Ты прав. Я буду довольствоваться тем, что ты жив, здоров и любим. Остальное придётся принять. Знай, что ты стал мне как брат.       - Ты мне тоже. И я ценю все, что ты сделал для меня. Я обязан тебе жизнью, я знаю это.       - Просто живи долго и счастливо, и мне будет этого довольно.       Орри крепко обнял Арэка, и парень ответил ему тем же. Это не были объятия влюблённых — но друзей или даже братьев. Двух мужчин, которые прошли вместе многое, прежде чем расстаться навеки. Арэк молча обнимал парнишку - он сказал всё, что хотел. Остальное может лишь ранить лишним напоминанием о будущем расставании. Только теперь дня отъезда он ждал уже не с такой радостью. Радость была с горчинкой.       И всё же этот день приближался. Эльфы снабдили гостей провиантом в дорогу, одеждой, одеялами и лошадьми, которых придётся вернуть гостеприимному народу на границе с землями людей. Группе оставалось только поблагодарить за приём и выдвинуться в путь. С ними направились несколько солдат, а также Орри с Итилиэном.       Воины изредка поглядывали на пару темнокожего юноши и эльфа-лекаря с любопытством и неодобрением. Орри видел это и смущённо прятал взгляд. Он старался держаться рядом с будущим супругом и впервые задумался о том, чего стоило самому Итилиэну предложение союза. Вдруг он станет изгоем? Эльфы говорили об уважении к выбору друг друга, но на темнокожего человека с чёрными кудрями вместо шёлка светлых волос это может не распространяться. Всю дорогу Орри переливал эту мысль из одного края своей души в другой. Что будет дальше?       Итилиэн явно знал, что остался не понят сородичами, однако старался не допускать того, чтобы это как-то расстроило Орри. Он улыбался ему и заботился на привалах, а от досужих разговоров ограждал. Может, потому и не стоило пока парню учить эльфийский... Меньше знает - крепче спит.       - Итилиэн… Солдаты смотрят на нас, - поделился тревогами Орри с женихом на третий день пути.       - Пусть смотрят. Ты заботишься не о том. Твои друзья уже совсем скоро покинут нас. Побудь с ними. Мы с тобой обо всём поговорим позже. У нас впереди многие годы. Орри послушался и чуть отстал от Итилиэна, чтобы ехать вровень с группой друзей. Ему были рады. Спрашивали, хорошо ли он подумал, желали всего самого доброго и сожалели, что Орри не едет с ними. Арэк взгрустнул по дороге, но не смел Орри отговаривать, особенно когда видел, что на привалах парень часто вьётся рядом с эльфом.       Последние дни они провели все вместе. Вспоминали былое, даже нашли о чём посмеяться. Грустно было навсегда расставаться с друзьями, но иначе было нельзя.       Теперь у каждого будет своя жизнь. Прощание на границе было теплым, хоть и печальным.       Орри все долго обнимали. А потом — вернули лошадей и ушли, не оглядываясь.

***

      Дорога путников лежала теперь через перевал. Эльфы вывели гостей к известной только им тропе через горы, и дальше провожать не сочли необходимым. Путь был тяжёл. На перевале ещё царила зима, водились хищники, мало было сушняка для костров, но все эти трудности казались сущими пустяками. Мужчины шли домой. Любые невзгоды с этой мыслью преодолевать было проще.       Горы миновали с трудом, но без потерь. Глазами путников предстали весенние степи – усеянные золотыми тюльпанами и красными маками. Здесь Арэку и Линту пришлось распрощаться с двумя товарищами – тоже навсегда. Те продолжили путь в других направлениях, а Линту идти было некуда, и он решил, что в племени Арэка у него будет, по меньшей мере, один знакомый. Теперь Арэк искал в степи своё племя. Это было сложно сделать. Пока степь расцветала, племя кочевало, чтобы прокормить скот, а потому на поиски уходила неделя за неделей. Два путника охотились вместе и спали у костра, их встречали в чужих племенах, но знакомых шатров всё не было видно. Когда минул почти месяц поисков, парень начал понимать, что за такой срок он рано или поздно наткнулся бы на знакомый стяг родного племени.       И он наткнулся.       Выгоревшее красное полотнище с изображённым на ним жёлто-белым солнцем попалось ему под ноги. Лежащее в траве, втоптанное когда-то в грязь копытами лошадей, перезимовавшее под снегами.       Сердце Арэка упало. Стяг на земле значил лишь то, что шатёр вождя был разрушен, и не осталось больше воинов, чтобы подобрать его и восстановить лагерь, выбрать нового вождя и возродить племя.       Парень опустился на колени и взял в руки ссохшееся в грязную тряпку полотнище. Линт остановился позади него.       - Это наш стяг… Я не понимаю.       - Я не знаю обычаев степей, но на войне стяг отдавали только ценой тысяч жизней. Когда защищать его было уже некому. Что это может значить у вас, Арэк?       - В моём племени не было тысячи жизней. Но в нём были мои дети.       Линт в скорбном молчании положил ладонь Арэку на плечо.       - Мне жаль.       Дальнейший путь был бесполезен. Из глаз Арэка брызнули бессильные слёзы, когда он сложил в голове всё, что узнал и увидел. Он не видел разрушенных шатров, не видел тел и скелетов, но понимал, что снега и травы могли скрыть под собой пепелище, а дикие звери – разнести по степям кости.       Линт молчал, и для Арэка так было куда лучше утешений. Он оставил на земле грязное полотнище, понимая, что теперь оно вряд ли будет кому-то нужно.       - Пойдём, - упавшим голосом проговорил парень. Они продолжили путь, но теперь не знали, куда.       По дороге Арэк раз за разом прокручивал в голове события той злосчастной ночи, когда его схватили и угнали в рабство. Мог ли он избежать этого? Если бы избежал, то смог бы спасти своё племя? Был ли шанс выжить у его маленьких девочек? У Вико? У вождя? У старушки-колдуньи?       Ноги несли его дальше, и цель была одна – найти хоть кого-то, кто мог бы знать о судьбе его племени. В один прекрасный день его покинул и Линт. Ему не было нужды что-то искать в степях, поэтому он решил попытать счастья в других краях – осесть в деревне, завести скот и спокойно доживать свою жизнь.       Арэк же снова остался один. Будто одержимый, он шёл и шёл, от племени к племени. Он ещё надеялся, что страшно ошибся. Что племя просто перекочевало, а флаг унесло ветром, и теперь над шатром развевается новое яркое полотнище. Что ему навстречу выбегут старые знакомые, что дочки повиснут у него на шее, а жена кинется в объятия. Что люди соберутся у большого костра и будут петь песни…       В каждом племени парень спрашивал, не знает ли кто, что случилось с его народом, но все лишь разводили руками.       Так прошло лето. Арэк стоптал до дыр эльфийские сапоги, оброс и отощал, как в прежние времена. Он не узнал ничего. Степь как будто стёрла его племя со своего лица, как пятно сажи, и парень не мог не думать, что во всём этом виноват лишь он один. Он не мог понять, откуда в его сознании поселилась эта мысль. Как маятник, она то появлялась, то исчезала.       «Виноват… Виноват… Виноват…»       Объяснения этому не было. Только уверенность. Арэк сам себе вымотал всю душу, сам себя выбранил и казнил за то, чего сам не понимал. Дальше шёл не гордый воин, а бывший раб, потерявший в этой жизни всё, но почему-то оставшийся в живых.       Уже на окраинах степей, переходящих плавно в лесистые местности Мермата, в очередном чужом племени, куда Арэк попросился на ночлег, он услышал подтверждение своим мыслям.       Его гостеприимно накормили и выделили шатёр для сна, а вечером позвали к костру, чтобы разделить с гостем песни и угощение. Парень сидел с чужим племенем, с незнакомыми людьми и наблюдал за чужим весельем. И тогда они столкнулся взглядом с местной шаманкой. Это была дряхлая старушка в странных одеждах, украшенных косточками мелких животных и медными монетками. Взгляд её выбеленных слепотой глаз блуждал, не имея направления, по лицам соплеменников, по отблескам большого вечернего костра и звёздному небу, но вдруг безошибочно остановился на парне.       - Дух… - прошамкала она беззубым ртом, ткнув в Арэка крючковатым пальцем. – Тебе должно уйти.       - Я уйду утром, - согласился Арэк и устало взглянул на старушку. Её соплеменники притихли и воззрились на чужака с подозрением. Видно, шаманка редко подавала голос на общих собраниях.       - Нет. Сейчас уходи. Прочь.       Сердце Арэка, и так переполненное болью и тревогой, заныло ещё больше. Что он сделал этим людям плохого, чтобы его гнали, как собаку, на ночь глядя? За что? Почему?       - У тебя знамение, бабушка? – загалдели соплеменники шаманки, и она с трудом подняла руку, призывая людей к молчанию.       - Дух… Дух среди нас. Его шаги горят огнём. Сама судьба стирает его следы. За его спиной пустота. Ему не место среди людей. Его судьба там, где людей нет. Иначе – разрушения. Иначе – боль. Кровь. Дым. Дайте ему откуп и пусть идёт. Уйдёт – сбережёмся. Не станем пустотой.       - Что? Почему? – упавшим голосом проговорил Арэк.       - Такова судьба. Уходи, дух. Туда, где нет людей, уходи. Нас не тронь.       Старушка замолчала и опустила взгляд слепых глаз. Арэк встал и осмотрел лица людей. Они выглядели напуганными, будто он был прокажён. Будто он убивал и ел младенцев. И самое страшное, что он сам был напуган тем, что рассказала о нём шаманка. Каждое её слово вставало картиной перед внутренним взором. Он видел, как загораются следы от его ног на сухой степной земле; видел, как женщина-великанша без лица по имени Судьба огромной метлой сметает всё, что осталось в мире после него. Его друзей, его племя, его жену. Его детей. Неужели Орри тоже ждёт эта участь? Или он спасся, решив остаться в Элроиле? Неужели все беды, что были и с ним, и с его темнокожим названным братом, были только по его вине? Чем он провинился перед судьбой? За что она так с ним? Куда ему податься, чтобы не разрушить больше ничью жизнь?       Люди продолжали на него смотреть. Кое-кто отодвинулся подальше.       - Ты и сам видишь… - проскрипела напоследок старая шаманка. – Такова твоя судьба. Прочь. Не трогай людей. Твоё место там, где нет живых. С тем, кого уже нет.       И Арэк ушёл.