Дорога в дюны

      Группу рабов повели в одну из пещер. Арэк поглядывал на Орри и видел, что тот готов сорваться с места в отчаянной попытке побега, а это стало бы для него настоящим самоубийством.       - Не надо, Орри.       Чернокожий юноша вздрогнул и кинул на парня загнанный взгляд.       - Я умру там. Я не хочу умирать.       - А так ты умрёшь сейчас же. У нас будет шанс выбраться. Я обещаю.       И Орри пошёл дальше, послушно опустив голову. А Арэк задумался, не дал ли сейчас бедняге ложной надежды? Как сбежать из рудника, где только один вход и нет выхода? Где полно охраны и сторожевых вышек… Когда их заведут в пещеры, даже «день» и «ночь» будут словами, ничего не значащими.       Подгоняя рабов палками и хлыстами даже без всякой надобности, надсмотрщики завели их под своды пещеры. Стены и потолок были укреплены изнутри деревянными подпорками, но некоторые конструкции казались такими ненадёжными, что становилось ещё страшнее. Здесь вполне можно было умереть не только от каменной пыли, но и от обвалов.       Охранники долго плутали по коридорам рудников, чтобы завести свежую рабочую силу поглубже внутрь. Арэк пытался запомнить повороты и выстроить в голове карту - хоть примерно узнать, куда они идут: на юг ли, запад или восток. Но очень скоро он сбился. Под ногами были камни, о которые цеплялись цепи на ногах, а повороты иногда были такими крутыми, что, казалось, рабов водят по кругу нарочно. Тропа же то поднималась вверх, то уходила вниз. Возможно, все они находились уже намного ниже уровня суши, а может, напротив. Вдоль всего пути было множество ответвлений и развилок, и в каждой из них слышался звон инструментов. Сколько же здесь работает людей? Сколько умирает здесь людей? И ради чего…       Наконец одну группу свежих рабов отправили на развилке отдельно, потом и следующую, а десяток невольников, среди которых были и Арэк с Орри, затолкали в другую глубокую шахту. Там пахло сыростью, камнем и человеческой смертью. На звук шаркающих шагов подняли головы трое рабов, видимо, проживших тут уже не один год. Они выглядели очень старыми, но Арэк понял, что это не так. Скорее всего, их просто уничтожил труд в нечеловеческих условиях. Их глаза впали, конечности казались сухими соломинками, а кожа стала серой. Они кашляли, и один из них, прикрывающий ладонью рот, после приступа кашля, стряхнул с пальцев кровяную слизь прямо на каменный пыльный пол. Арэк перевёл взгляд дальше и увидел человеческое тело в лохмотьях, лежащее у стены неподвижно, как… труп? Вот откуда смрад мертвеца...       По телу прошёл холодок. Орри весь сжался, и даже не глядя на него, парень это почувствовал. Да, мальчик… Вот, что ждало всех, кто попал сюда. Несомненно, в начале своего пути и эти люди надеялись выжить и сбежать. Возможно, вон тот кашляющий бедолага тоже обещал кому-то, что они выберутся. Стало страшно.       Охранники что-то закричали на застывших, будто тупой скот, новичков. Они замахали руками в сторону груды старых, кривых и затупившихся кирок. Снимать кандалы с них, видимо, и не думали – они не мешали держать инструмент, но не давали бежать. Да и куда бежать?       Рабы медленно, без всякой мысли в глазах, разобрали кирки и вёдра       Один из надсмотрщиков залез в карман и достал оттуда большой зелёный самородок в наростах каменной крошки и стал тыкать им в глаза каждому из рабов. Очевидно, что-то подобное им предстояло искать до конца своей жизни. А существовать - прямо тут, в шахтах...       Охранник снова замахал на них руками. Когда никто не сдвинулся с места, не поняв ни слова, другой начал свирепо колотить по их спинам плетью.       - Работ, работ, работ! – заорали на рабов под звуки плети. Надсмотрщики знали лишь одно слово на всеобщем, и то произносили коряво. Однако, все поняли этот приказ.       Приступил к труду и Арэк, и Орри, и русоволосый мерматец, которого звали Линтом. Стали работать и размышлять, как быть дальше. Пока побег было провернуть сложно. Кандалы одним ударом кирки с ног не собьёшь, да и на выходе охрана. Единственное, до чего дошли новички, чтобы продлить свою жизнь, это порвали низ своих рубах и замотали лицо от подбородка до носа обрывками, чтобы пыли в лёгкие попадало как можно меньше. Но все понимали, что это лишь ненадолго отсрочит их смерть.       Потекли долгие дни рабства. Изнурительная работа шла с утра и до вечера. О наступлении ночи свидетельствовал только приход надсмотрщиков, приносящих паёк, а утра – по их пинкам под рёбра, что означало новый трудовой день. Спали на грязных циновках прямо на полу, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. О мытье можно было лишь мечтать. Благом было хотя бы то, что справлять нужду позволялось в другом месте.       Арэк видел много на своём жизненном пути. Он спал и в чистом поле, и на скотных дворах, и в жаркой пустыне. Питался и кореньями, и даже жуками, которых Шахам не запрещал употреблять в пищу ввиду их неразумности – в общем, всем, что могло утолить его голод и не навредить ядом. Он был и бит, и обманут, но такого ему испытывать не довелось.       Спустя семь или восемь дней в их пещеру зашла целая группа надсмотрщиков, а с ними и тот бородач в богатой одежде – владелец рудников. Он стоял в стороне, брезгливо морща нос, а его солдаты разложили на полу глубокие деревянные носилки и вывалили туда из кривых вёдер всю добычу группы за неделю.       - Ганэ, - покачал головой мужчина, нахмурив брови. Он был недоволен.       И тогда на всех рабов посыпались удары плетьми и палками. Арэк не ожидал такого. За что? Нервы за последнее время натянулись как тетива. Даже будучи рабом, парень не мог позволить такого обращения с собой и стал с яростью отбиваться от того, кто бил его. Кандалы утяжелили его удар, и надсмотрщик упал, как подкошенный. Остальные замерли и кинулись на Арэка. Они повалили его на пол и стали нещадно колотить ногами. Всё тело пылало болью. Парень успел лишь защитить лицо. На его теле после долгой дороги в фургоне с плохой кормёжкой, после недели тяжкого труда, почти не осталось жира, и все удары приходились прямиком на кости.       Никто не кинулся к нему на помощь – и хорошо, что это так. Лучше пусть изобьют его одного, чем всех. Побои, казалось, сыпались на него бесконечно долго и в итоге просто перестали иметь значение. Сознание Арэка уплыло куда-то далеко… Перед внутренним взором у него были бескрайние степи с алыми маками и золотыми тюльпанами, пустынные дюны с миражами оазисов, шумящие леса родного Мермата.       - Айт! - рявкнул бородач, и охранники нехотя оставили Арэка лежащим на полу. Кто-то плюнул на него, прежде чем отойти, но Арэк уже не понимал этого.       Солдаты забрали носилки с добычей, подняли своего товарища и ушли.       Тогда не только Орри, но и почти все - моментально кинулись к Арэку. Они перенесли его на циновку, послушали дыхание и оставили в спокойствии переносить боль – единственное, что они могли сделать. Не было ни лишней воды, ни лекарств, ни даже чистой ткани для перевязок. Даже времени оправиться от травм, по сути, не было.       - Арэк… - позвал Орри.       Родные просторы развеялись перед глазами, и в тело и мысли вернулась боль. Арэк простонал. Всё тело казалось одним большим мешком скулящих и ноющих тканей. Он молился всем богам мира, чтобы кости были целы, а внутренности не порвались внутри. Повязка на его лице впитала кровь из уголка рта. Парень пошевелил языком, ощупал им зубы. Один шатался, но все были на месте, значит кровь не изо рта. Внутри что-то повреждено…       Тогда он пошевелил пальцами на руках и ногах, попытался перевернуться. Тело вспыхнуло болью, но послушалось. Хоть что-то...       - Арэк… Не шевелись. Отдохни. О, Эда, зачем ты это сделал… - проговорил тихо Орри, тревожно поглядывая на парня.       - Я… привык защищаться… - попытался сказать Арэк, но голос его вырвался грубым карканьем, а в лёгких что-то заклокотало.       - Мы не в том месте, чтобы защищаться… Но я благодарен тебе. Ты взял удар на себя.       - За что… нас?       - Я не понял. Видимо, мы мало нашли самородков. Наверное, так поступают со всеми новичками, чтобы показать место.       С этими словами чернокожий паренёк вернулся к работе. Ему не хотелось больше испытывать того, что произошло сейчас, а для этого нужно было добыть много камня.       - Куда мы попали, Арэк? - покачал головой Орри. Удары его кирки отдавались в голове, как бой колокола.       - В ад, Орри.       - В ад… А из ада живыми не возвращаются. Возьми назад свои слова о спасении и признай, что надежды нет.       - Есть… Мы выберемся.

***

      Арэк был вынужден встать и работать уже на второй день, чтобы не получить следующую порцию побоев. Он еле держал кирку отбитыми до синяков руками и с трудом стоял на ногах. Тело казалось очень тяжёлым, а ещё большего веса добавляли кандалы. Лишний раз отдохнуть - означало бы не только подвергнуться наказанию, но и подставить всю бригаду. Всем приходилось трудиться в поте лица, добывая самородки и за себя, и за того парня. Особенно если тот парень оказывался уже умирающим на ходу рабом, прожившим в шахтах подобно гному многие годы.       Пайка было катастрофически мало, но и заменить его было нечем. В рудниках даже крыс не было - только камень.       К концу недели снова пришёл хозяин рудников со своей сворой. На этот раз он промолчал, когда охранники высыпали самородки в носилки, и молча ушёл. Обошлось без наказания.       Рабы вздохнули с облегчением и вернулись к работе.       Неделя за неделей они продолжали добывать породу. Арэк чувствовал, как тупеет. Всё его существование сводилось лишь к работе и сну, а желания были низменными, хуже, чем у животного – поесть, поспать и не получать побоев. Внешне вся бригада уже давно выглядела плачевно. Некогда молодые люди превратились в тощих, грязных и бородатых существ в лохмотьях, цвет которых был уже не различим. Им не позволяли ни помыться, ни выполоскать от пота жалкое подобие одежды. Они были тут таким же инструментом, как кирки с вёдрами. Сломалось - выкинь и возьми новое.       Арэк не знал, сколько они провели в пещерах. Однажды они с Орри могли стать свидетелями того, как умер один из рабов - просто упал в шахте и больше не поднялся. Его унесли только вечером, когда приходили раздать паек. Их самих через годы могла ожидать такая же участь. Здоровых здесь уже и не было - обычно через пару лет уже кашляли, а еще через год-два - кашляли кровью.       Очередная смерть раба произвела на Арэка гнетущее впечатление... Словно сосуд жизненной энергии, за недели, месяцы, а может и годы в рабстве он был опустошён. Теперь же, после этого случая, вместо добра и света, какого было раньше в изобилии в душе Арэка, этот сосуд начал наполняться гневом, болью и жаждой свободы. Арэк со злостью долбил камень, представляя на его месте голову одного из надзирателей, а лучше – того бородача, который брезгливо морщился при виде и запахе тех, кого сам сделал такими. Кто пренебрежительно кидал «Ганэ», после чего на истощённых и сломленных людей с лютой злостью кидались охранники – сытые и беспощадные.       Его гнев вылился в то, что камень разлетался в разные стороны, его оставалось лишь сортировать и отсеивать. А в один не очень прекрасный день парень обнаружил небольшой провал в горной породе, и на ум ему пришла пусть бредовая, но идея.       - Орри... Горы ведь не могут быть бесконечными, правда? - тихо спросил он в перерывах между ударами кирки о камень.       - Иногда мне кажется, что могут... - тихо вздохнул Орри, явно не понимая пока, к чему клонит Арэк.       - Посмотри, - ткнул его локтем, кивая на дыру в породе, за которой виднелся провал. В него вполне могли поместиться два человека. Это не проход и не путь к спасению, но всё же идея и надежда. - Раз нам не выйти так же, как зашли, мы сделаем выход сами. Там порода та же, что тут, но нужно просто идти в одном направлении. В породе есть пустоты, может, это говорит о близости к поверхности?       - Уверен, что мы не загнемся раньше?       - Лучше уж загнуться на пути к свободе, чем так.       - Тоже верно.       - Нужно придумать, как маскировать на время прихода охраны проход. Чем дальше пророем, тем больше он будет заметен.        - Найдем камень подходящего размера в отвале породы.       - Хорошо бы подключить других. Свободы хотят все, я уверен, что у нас найдутся последователи.       - Да, и шансов больше сбежать. Вдвоем мы не прокопаем, а по очереди, по двое - можно попытаться.       - К тому же кто-то может давать сигнал, когда идёт стража, да и вообще лишние силы не помешают. Но нужно осторожнее говорить с остальными. Уверен, что найдутся и такие, которые нас могут сдать просто потому, что сбежать не успеют.       - Надо присмотреться к тем, кто не так давно в рабстве. Линт кажется крепким, и он прибыл вместе с нами. А ещё тот, с чёрной бородой… Кадэл, да?       - Кажется, да…       - Предложим им. А от тех, кто не кажется надежным, будем держать все в тайне... Если мы выберемся, многие получат дорогу к свободе. Мне не жалко, Арэк. Я готов подарить её сотне людей, лишь бы быть в этой сотне самому.       - Тогда не будем терять времени. Сегодня нам нужно позвать Линта и Кадэла себе в помощники. Они тоже наверняка знают других надёжных людей. А там - как пойдёт. Главное начать.       Так и поступили. Работать приходилось, по сути, чуть ли не в полторы-две смены. Работа шла медленно, но шла. Сначала работали вчетвером, потом подтянулись и другие. Пытались делать всё в тайне от тех, кому доверия было меньше. Вернее, просто не озвучивалась конечная цель. Так, в одном месте долбят породу, медленно, но верно. Там, мол, самородков, больше. Все понимали, что до свободы далеко, и не всем суждено дожить, но так была хотя бы цель и надежда.       Дни тянулись за днями, долгие и одинаковые. Орри все чаще заходился в приступах кашля. Пыль забивала его легкие, мешая дышать. Счёт дням он давно потерял - здесь не было солнечного света, время определялось только по ежедневным пайкам.       Арэк мог помочь Орри только тем, что с остервенением долбил туннель. Проход тянулся уже дальше и дальше, вглубь гор. Иногда в нём и правда находилась богатая на малахит порода. Тогда план выполнялся быстрее, и было время, чтобы насобирать камней впрок, а силы бросить на путь к свободе. Некоторые рабы, которые в шахтах давно, умирали на полпути. Их тела приходилось выносить поближе к выходу из шахты, чтобы стражники ничего не заподозрили.       Однажды после очередного приступа кашля Орри молча показал Арифу тряпицу, которой прикрывал губы. На ней была кровь. Здесь, в шахтах, это означало, что смерть приблизилась еще на несколько шагов...       - Мы выберемся очень скоро, - пообещал ему Арэк, но сам он уже в это верил меньше. Он тоже кашлял, но пока без крови. Орри ему было жаль настолько, что выть хотелось. Он привязался к этому парнишке, как к младшему брату. Они вместе пережили худшее, что могло произойти в их жизни, но молодому кочевнику было чем греть свои мысли. Он ещё теплился надеждой ради детей, ради жены, своего племени. Ради зари в степях, звёздных ночей, морозных зим. Ради песен у вечернего костра и миски похлёбки. Ради простых мелочей и радостей жизни.       Орри сгорал быстрее. Он с трудом ворочал кирку от слабости, то и дело сотрясаясь от приступов кашля с кровью. Он уже не верил в то, что они сумеют выбраться - просто цеплялся хоть за какую-то призрачную цель, чтобы немного оттянуть этим собственную кончину.       Арэк колотил породу с удвоенной силой. Он просто обязан был теперь, после нескольких лет обещаний, вытащить Орри из этого кошмара. Наконец, когда надежда уже начинала угасать так же стремительно, как и организм юноши, впереди в разломе показался свет. Солнечный свет. Вне себя от радости Арэк ещё сделал несколько ударов киркой... За стеной из породы оказалось горное плато и пологий спуск к горной реке. Они находились на высоте трёхэтажного здания, но спуститься было вполне реально.       - Орри, - тут же рванул парень к другу, насколько позволяли кандалы. - Пойдём скорее. Эй, все сюда!       Орри лежал без сознания, упав в обморок буквально за несколько минут до того, как увидеть долгожданный свет.       - Давай-ка, малый, - на удивление ласково сказал Линт, поднимая парнишку на ноги. Орри не мог стоять. Тогда подошёл сам Арэк и взвалил своего названного брата себе на плечо. Он удивился тому, насколько лёгким стало его тело.       - Пойдём, Орри… Мы свободны, - шептал Арэк, с трудом переставляя ноги.       - Брось его. Кажется, он не жилец... - тихо произнес кто-то. Орри хрипло и тяжело дышал, буквально сгорая от жара, мучившего его последние дни. Он был еще жив, но надолго ли?       - Он должен увидеть свободу, - покачал головой Арэк. - Я обещал. Там, снаружи, нужно разрубить кандалы. Возьмите с собой кирку. И остатки пайка тоже. Вход за собой надо завалить, иначе нас быстро нагонят.       Рабы, приняв Арэка за лидера, послушно занялись этим. Сначала основательно завалили камнями вход - так, чтоб и не понять, что копали именно там. Их не хватятся до вечерней проверки, а когда хватятся - пусть у преследователей не будет направления для поисков, иначе ослабевших от голода, болезни и усталости мужчин догонят очень быстро.       Разрубив кирками цепи на ногах, беглецы тихо потянулись к выходу. Их уже осталось меньше пяти человек – большинство умерло на пути к солнцу, а у оставшиеся не было сил даже радоваться свободе. К тому же радоваться было рано. Предстоял долгий путь по неведомым краям и возможная погоня.       Остатки пайка тут же были поделены на всех. Арэк вызвался тащить на себе Орри. Как только следы были заметены, бывшие уже рабы двинулись в путь. Вниз, к реке, между расщелинами и вперёд, куда глаза глядят. Лишь бы подальше.       У реки, будто повинуясь безмолвному приказу, все, кроме Орри, опустились на колени, умылись и вдоволь напились воды. Арэк заметил, что глаза у всех немного заблестели – это добрый знак. Сам он, умывшись, обтёр лицо Орри и попытался напоить его. Юноша жадно глотал воду. Может, хоть это даст ему облегчение и немного собьёт жар…       Леса, через которые двинулись в путь беглецы, были чужими. Но ситуация – знакомой Арэку. Он умел искать подножный корм – спасибо за это храмовому травнику и памяти, что сохранила знания о растениях спустя столько лет. Он умел долго идти и ночевать под открытым небом. Он с упорством нёс свою ношу – мальчишку, которому пообещал свободу.       Медленно пришло осознание, что вот оно, настоящее и истинное испытание странствием. Не ради иллюзорного Бога, а ради людей. Ради тех, кто поверил ему и идёт за ним в никуда. Ради победы жизни над смертью и пленением.       Орри в сознание пока не приходил, и по всему выходило, что он вполне может уже не очнуться. Тем не менее, Арэк тащил его дальше и пытался лечить. Прикладывал компрессы из холодной воды, когда попадались реки и ручьи, утолял его жажду.       Лес дальше становился всё более плодородным и даже каким-то необычным . Как будто он живой. Словно он дышит на них, ощупывает и смотрит.        Путники, не сговариваясь, всё чаще оглядывались по сторонам в поисках неведомых наблюдателей.       - Этот лес странный… - заговорил вдруг посреди ночи Линт. Путники устроились на ночлег, но никто не мог заснуть. – Или я схожу с ума? Он что-то шепчет мне…       Арэк прислушался. Стрекотали какие-то насекомые, летали вокруг спящих людей светлячки, да такие большие, каких он никогда не видел. Где-то за деревьями ухали совы. Рядом хрипло дышал Орри.       - Я не слышу шёпота.       - Я тоже слышу, - тихо отозвался Кадэл.       В эту минуту из-за деревьев и пышных трав почти незаметно скользнули стройные фигуры в облегающих одеждах, тонких кожаных сапогах, с забранными в высокие хвосты длинными волосами. Даже в темноте ночи было видно, что они остроухие и, как на подбор, красивые, с лицами точёных гипсовых статуй. Они вскинули свои диковинные изогнутые луки и тут же взяли путников под прицел.       Мужчины медленно сели на земле и подняли руки. Ни у кого не было желания сражаться с этими существами. Да и сил не было.       - Эльфы, - поражённо прошептал Арэк. - Мы в лесах Элроиля!