Дорога в дюны

      За ночь мысли в голове у Арифа улеглись, и теперь юноша был рад уже тому, что теперь знает, чем будут наполнены его дни, где он будет спать и когда есть. На следующее утро он поступил в прямое подчинение к Хонону – зрелому воину, который получил право обучать юношей, ставшими мужчинами, но еще недостаточно опытными.       Мужчина окинул Арифа скептичным взглядом крупных карих глаз.       - Завтра подвяжешь волосы тесьмой, больше не обрезай их. Это первый урок.       Ариф немного пристыжено кивнул. Послушников в храме Шахам брили налысо, и с последней такой «стиржки» парня прошло больше года.       - Идём за мной, - спокойно произнёс Хонон, и, не дожидаясь ученика, пошёл прочь из лагеря.       По дороге он принялся объяснять, куда они направляются и зачем. Сказал, что племя сейчас в спокойной части степи, где врагов почти нет. Иначе безоружного новичка не взяли бы в дозор. Главная задача, что была поставлена перед парнем – смотреть, слушать и запоминать.       Ариф так и делал – смотрел, слушал и запоминал. Он пошёл следом за Хононом и изредка поглядывал на его спину. Не сразу он разобрал, что на ней была татуировка атакующего медведя в привычной для кочевников схематичной манере, с множеством линий и точек. Причёска у всех мужчин в племени была одинаковая, так же было и у Хонона. Коротко выстриженные виски спасали от жары, а остальные волосы были заплетены от лба до затылка в тугую косу, которая предохраняла от солнечного удара. У некоторых эта коса заканчивалась хвостом. Причёска такая, как догадался Ариф, не мешала ни в бою, ни в труде. Даже тут он не смог не оценить практичность и в то же время красоту.       - Вождь сказал, что мне следует выучить ваш язык. Мы можем попытаться немного заняться и этим, пока обходим территорию?       - Дельная мысль, молодец.       И с этого момента воин стал понемногу учить парня словам на языке своего племени. Начали с простых – тех, что нужны в разговоре каждый день. Потом пошли названия повседневных предметов и действий. Запоминал Ариф легко. Он был привыкшим к изучению новых языков. Он знал всеобщий, а также диалекты своей страны и нескольких соседних. А вот языка степных кочевников не знал, но теперь изучал со всем рвением и даже с удовольствием. Этот язык показался ему логичным, а слова просты в произношении. Хонон не один час водил парня по степи, и юноша даже начал переживать, что тот завёл его в края, откуда они не найдут дорогу обратно, но воин явно знал степь как свои пять пальцев, и к обеду они оба вернулись в лагерь.       - А ты неплох для чужеземца, - похвалили Арифа после первого дозора. – Не заскулил, не запросился обратно.       - Я привычен к долгой дороге, Хонон, - улыбнулся юноша. – Спасибо за урок. Я приду ещё завтра.       - Приходи рано утром. Будем учить тебя управляться с оружием и лошадью. Посмотрим, на что ты годен.       Ариф с улыбкой кивнул.       - Стало быть, остаёшься у нас? – спросил вдруг девичий голосок за спиной. Ариф обернулся, ожидая увидеть Аяш, но там была другая девушка. Круглолицая, с ямочками на щеках и пышными ресницами. На вид ровесница Арифа.       Она опустилась рядом с ним, не выпуская из рук миску с похлёбкой.       - Да, остаюсь. Как твоё имя?       - Вико.       Ариф вспомнил это имя. Выходит, эта красавица могла бы быть на месте Аяш в первую ночь в племени. Было бы неловко… Хотя, неловко было и с Аяш.       - Я слышал о тебе.       - Да? И что же?       - Слышал, что ты красивая, - выдал Ариф неуклюжий комплимент, и девушка рассмеялась.       - Ты говоришь так всем девушкам в моём племени?       - Я… вообще говорил пока только с тобой и Аяш. Вы обе красивы, так что выходит – всем.       И снова девушка подарила миру немного своего смеха.       - Да уж, Аяш не теряла времени зря. Сегодня вечером её признают взрослой благодаря тебе.       - А как это будет происходить?       - Что толку рассказывать, если ты всё увидишь?       - И то верно… А тебя уже признали взрослой?       - Пока нет, но очень скоро, - улыбнулась она и хитро посмотрела на одного из молодых парней, который был занят трапезой, а после вернулась к еде и сама. Ариф последовал её примеру.       Зато заговорил Хонон.       - На вечерний созыв нужно прийти чистым и нарядным. Это праздник для племени. Будут признаны взрослыми несколько юношей и девушек.       - А… я тоже должен буду сделать что-то, чтобы меня признали?       - Да, когда будешь готов, - уклончиво ответил Хонон. – Твоё обучение только началось.       - Как скажешь, - смирился Ариф.       До вечера он был помощником в труде соплеменников, а с наступлением темноты, когда разгорелся ярче большой костёр, юноша направился туда.       Там уже собрались почти все. Не было, разве что, часовых. Ариф решил прибиться к кому-то из знакомых – к Хонону или Дономе, но народу было так много, что он никого не нашёл и вынужден был остаться один. Люди были нарядно одеты, женщины украсили свои волосы подвесками из перьев и бусин, а виновники торжества выделялись бело-красными узорами на лицах. Ариф насчитал четырёх юношей и трёх девушек, в числе которых была и почти неузнаваемая в гриме Аяш.       Под ритмичные выкрики племени из шатра практически вынесли старушку, настолько дряхлую, что она казалась мумией. Ей явно было намного больше ста лет. По её диковинному головному убору из перьев и костей Ариф понял, что это и есть местная колдунья.       Ритуал выполняли на языке племени, поэтому почти ничего, что говорила колдунья, юноша не разобрал. Выловил лишь несколько слов – вода, солнце, воздух. Потом юношей и девушек разделили. Будущих женщин увели в шатёр вместе с колдуньей, а будущих мужчин разбили на пары и дали в руки палки.       Начались поединки. Юноши, или даже скорее мальчики, лупили друг друга так свирепо, будто были заклятыми врагами. Они накидывались друг на друга, отскакивали, кричали, били, парировали. Каждый старался нанести удар по ногам, телу или голове соперника, но это редко получалось, ведь все они получили хорошую подготовку и не позволяли себя достать. Ариф порадовался, что сегодня не его время проходить это испытание. Он бы не выстоял даже в поединке с четырнадцатилетним парнишкой. Испытание показалось ему очень долгим. За это время девушки уже вышли из шатра и встали в ряд позади маленькой и дряхлой колдуньи.       Но, наконец, на сухую землю степи брызнула первая кровь. Колдунья что-то громко проскрипела и подняла крючковатую руку. Соперников – тяжело дышащих, покрывшихся синяками и царапинами мальчишек, разняли и почти силой напоили водой, чтобы они успокоились. У одного с разбитой губы капала кровь, у другого кровоточила ссадина над бровью. Судя по реакции племени, это было хорошо. Ариф твёрдо решил спросить у Хонона о значении такого обряда, а пока – просто наблюдал. Послушник в нём противился жестокости и виду крови, но юноша затолкал его подальше. Нет теперь послушника. Есть чужак, которому тоже нужно стать мужчиной, частью племени.       Тем временем колдунья, тяжело опираясь на клюку, подошла к каждому из мальчишек и мазнула их же кровью по их вспотевшим плечам. Она что-то приговаривала, а юноши внимательно слушали. Потом пришёл черёд девушек. Их она пометила пером и ножом, и уже после этого племя радостно взревело.       Новоявленных мужчин и женщин обнимали и поздравляли. Ариф не очень понимал, что следует делать, но решил подойти к Аяш. Не дойдя до неё несколько шагов, он остановился, ведь девушка вовсе не по-дружески обнималась с рослым и поджарым парнем с татуировкой койота на спине.       - Это Истэка. Теперь, когда Аяш признали женщиной, он, скорее всего, возьмёт её в жёны, - хмыкнула Вико. Она только что отошла от подруги, которую поздравляла с пройденным ритуалом.       - Да… понятно, - рассеянно пробормотал Ариф. Почему он вдруг счёл, что такая красавица до сих пор не выбрала себе мужа? Может, потому что сам на что-то понадеялся из-за той странной ночи. Ведь в его краях тот, кто был с девушкой в первый раз, обязан был жениться на ней. А тут всё иначе…       - Не расстраивайся.       - Я… вовсе нет. Я не расстроен.       - Я поверила, - хитровато взглянула на него Вико и исчезла в толпе.       Наступило время праздничной вечери. Старики разбредались домой, чтобы дать отдых уставшим костям. Совсем малышей тоже забрали. У большого костра осталась молодёжь, семьи и дети постарше. Над огнём подвесили вертел с какой-то тушей, а люди болтали и смеялись. Кто-то затянул песню, которую подхватила добрая треть племени.       Ариф немного повеселел. Он не знал слов песен, но рад был стать частью общего праздника, тем более теперь, когда он принят в племя. После сегодняшнего обряда он исполнился намерением научиться как можно скорее всему, что готов ему предложить Хонон. Ведь до тех пор на него так и будут смотреть, как на бестолкового чужестранца-неумёху.       Он ушёл с праздника пораньше, чтобы встать вместе с зарёй. Рано утром юноша уже ожидал Хонона для своего следующего урока. Так потекли его дни… Пополнялся багаж знаний и умений.       Перво-наперво Ариф расспросил о значении вчерашнего обряда.       - Все люди – дети матери-земли. Она питает нас и не требует ничего взамен. Лишь один раз, в день инициации, мы должны тоже сделать свой дар – каплю своей крови. Мужчина – воин по натуре. Потому и поделиться кровью он должен в честном бою, не поморщившись от боли. Суть женщины – материнство. Женщина тоже теряет кровь, но иначе. Мирно. И мужчине, и женщина не в состоянии сделать это в одиночку. Мужчине нужен соперник, женщине – партнёр. Понимаешь?       - Кажется, да…       - Славно. Колдунья осеняет девиц знамением пера и ножа. Перо – символ мягкости и лёгкости, которыми должна обладать женщина, чтобы стать нежной матерью. Нож – символ опасности и твёрдости, чтобы суметь защитить своих детей, если муж падёт в бою.       Парень замолчал в раздумьях. Снова обычаи племени показались ему пусть немного жестокими, но справедливыми. Понемногу у него начали выстраиваться связи между знаниями. Нахватавшись тут и там обрывков фактов, он складывал всё это в свою картину.       Однажды Арифа поставили в дозор не днём, а ночью - в напарники к Хонону, потому что с кем-то другим без знания языка чужака в пару ставить рискованно. Каждую ночь заступали две группы воинов, каждую из которых для надежности разбивали на пары - по полночи длилась смена, воины в смене распределялись так, чтобы ни с одной стороны к лагерю не могли подобраться незаметно. К счастью, настоящих стычек пока не было. Очереди же вахт распределялись между всеми воинами - каждый мужчина, который уже взрослый и еще не стар, должен был отдежурить свою половину ночи, когда до него дойдет очередь.       Для Арифа это была еще и возможность расспросить учителя о чем-нибудь, или попрактиковаться в изучении языка, пока он коротает свои часы в вахте. Хонон охотно отвечал на все вопросы. Юноша выяснил, что врагов у племени не так много, потому что степь большая, и ее всем хватит. Однако одно из племён промышляют работорговлей. При встрече с ним придется защищать свою свободу. Основной же противник - оголодавший дикий зверь.       Иногда племя и посылало экспедицию в город торговать и покупать товары. В старые времена, рассказывал Хонон, племени даже приходилось отсылать кого-то способного для обучения всеобщему, но теперь просто уже умеющие учат друг друга, было бы желание и необходимость. Чужаки случаются редко - их встречают хорошо, если они не таят злых намерений. А всему, что надо уметь - научат. Так же, как приняли Арифа.       Военному делу Арифа тоже учили - стрелять из лука по мишени, управляться с ножами, копьями и небольшими топориками, а также драться врукопашную.       Парень учился охотно и старательно. Чужака было не укорить в безделье или лени. Всё впитывал как губка, помогал каждому, кто попросит, учил язык и тренировался в военном деле.       Шли месяцы. Племя не раз снималось с места и переходило на новую стоянку ради пастбищ для скота. Юноша уже позабыл, зачем пришёл. Оказалось, что нести добро и пользу и впрямь можно безо всякого бога. Ариф настолько влился в жизнь степного племени, что уже ощущал себя его частью. Будто он всегда тут был. И, что было сложнее всего для него, начал есть мясо.       Он часто видел Аяш. Как и предсказала Вико, та уже через неделю после обряда перешла в шатёр к мужу. Она округлилась и из хорошенькой девушки стала превращаться в красивую, обретающую материнство, женщину. Чьим было её дитя? Было неясно, пока за суровой зимой не пришла весна, и тогда Аяш родила малыша - зеленоглазого, с кожей куда светлее, чем у степных кочевников.       Ариф в числе первых отправился посмотреть на её младенца. Аяш выглядела счастливой, как и её молодой муж. Было тяжело... Ариф наблюдал, как другой мужчина держит на руках его дитя. Как он улыбается и гордо рассказывает соплеменникам о том, какой у ребёнка громкий голос и крутой нрав. Как люди поздравляют Аяш… И никто не вспомнил о том, что отец малыша стоит в стороне, будто оплеванный.       Парень вспомнил слова девушки после их ночи любви. Она сказала тогда, что чужеземец – дар богов. Арифа, его семя и кровь, его здоровье и силу, его дитя просто подарили самой красивой в племени девице. А вместе с ней и её избраннику.       Ариф лишь познакомился с малышом, подержал его на руках под ревнивым взглядом Истэки и ушёл в расстроенных чувствах. Сейчас он снова ощущал себя чужаком, который пришёл, научился, помог, а своим так и не стал.       На следующий день Ариф не удержался и снова пришёл к своему ребёнку. Истэка не впустил его в шатёр, объяснив это чутким сном у малыша. В другой раз причиной стало его кормление, и так ревнивый муж Аяш просто отвадил парня от своего дома.       Несколько дней Ариф ходил сам не свой. Не мог найти себе места, и вот ноги сами принесли его к шатру вождя. У кого ещё спрашивать совета, как не у него?       Парень поклонился вождю и сел напротив него, вздохнув. Он молчал не одну минуту, и всё это время вождь тоже не нарушал тишины. Давал гостю собраться с мыслями.       - Я пришёл за советом, вождь, - тихо произнёс парень. - Помоги, чем сможешь.       - Я тебя слушаю, Ариф.       - Ты знаешь, что я среди вас почти год.       - Да, и ты стал частью племени с тех пор. Что тебя гложет? Хонон очень доволен тобой и говорит, что ты готов к обряду.       - Я благодарен, но дело не в этом… Тогда ко мне в шатёр приходила Аяш. Я очень долго пытался забыть её. Она была у меня первой. У меня почти получилось выкинуть её из головы. Я понимаю, это был своего рода обряд, только и всего. Но теперь… Аяш родила на днях. У мальчика мои глаза. Я не знаю, что мне делать. Все радуются. Истэку и Аяш поздравляют. А я вижу, что это дитя – моё. Я должен быть с ним. И с ней тоже. Теперь я ни о ком и ни о чём не могу думать. Что мне теперь делать, вождь?       - Так бывает, - тихо ответил вождь, с сочувствием взглянув на парня. - Аяш красива, а красивые девушки всегда разбивают сердца, потому что не могут принадлежать всем. Тебе никто не запретит общаться с ребенком. Он – дитя племени. Ты можешь играть с ним, учить и заботиться.       - Я понимаю. Но Истэка уже сегодня смотрел на меня так, будто я вор. Я не хочу быть незванным гостем в их доме. Да и стоит ли жить чужой жизнью? Наблюдать за радостью другой семьи, другого мужчины... Ему досталось всё то, чего желал я. Хотя он и более достоин меня. Чем я был, когда пришёл? Стыдно вспомнить. Наверное, ты рассердишься за такие слова...       - Нет, я не сержусь на тебя. Но ты должен искать свое счастье. У каждого человека есть свое счастье, и ты еще не нашел свое. Разве был бы ты счастлив, если бы Аяш принадлежала тебе, не любя? Уверен, что нет.       - Нет, не был бы, - покачал головой парень.       - Ты слишком чист душой для этого. Тебе нужно найти ту женщину, с которой у тебя будет одно счастье на двоих.       - Но как, если я не могу смотреть на других?       - Время лечит. Дай себе время. Если же рана окажется слишком глубока - возможно, твое исцеление окажется не здесь. - задумчиво взглянул на парня вождь. - Ты хороший воин, и я буду рад, если ты найдешь себе ту, которая излечит раны, в этом племени. Но если ты решишь, что не можешь видеть то, что причиняет боль - я тебя отпущу.       - Спасибо, вождь. Я подумаю о твоих словах, - встал парень и поклонился мудрому вождю, после чего вышел из шатра.       Ариф не получил облегчения, за которым шёл. Он плохо спал и плохо ел, и в итоге, чтобы выколотить из себя бесполезные переживания, ударился в работу и тренировки.       Только вот теперь Хонон поражался тому, как при всей старательности, ловкости и силе, Ариф специально подставляется под удары напарника по учебному бою. Рвение парня явно пошло не в то русло. Он пытался заглушить физической болью душевную и стал получать от этого удовольствие. Принимать тумаки было ему как будто бы в радость.       - Уж не сходишь ли ты с ума, Ариф? – спросил как-то Хонон.       - Если уже не сошёл, - пожал плечами Ариф, потерев синяк на руке.       - Тебе уже не нужны тренировки. Ты готов к обряду.       - Так быстро?       - Ты способный ученик. Хоть время гибкости и ловкости уже упущено для тебя, ты смог его нагнать. И главное – перестал страшиться боли. Я буду помогать тебе советом, но дальше уже стыдно держать тебя в числе мальчишек. Завтра у вечернего костра вместе с другими ты пройдёшь обряд и станешь воином племени. Ты рад?       - Да… рад, - почти не соврал парень. – Спасибо за науку, Хонон.       - Обращайся. Я слышал, что раз ты не знаешь значения твоего имени, тебе выбрали другое. У нашей колдуньи было знамение. Это добрый знак.