Дорога в дюны

      Страх гнал Арифа всё дальше и дальше в пустыню. Ночью она была полна жизни, но это мало радовало, ведь добывать пропитание охотой послушнику было строго запрещено, а некоторая живность и сама не прочь была поохотиться на заблудшего путника. Парню приходилось то и дело огибать песчаных змей и скорпионов. Он не знал, насколько они опасны, но понимал, что не хочет это проверять на себе. Когда это стало единственной опасностью, что ему угрожала, он почувствовал, что замерзает.       Пески пустыни быстро отдали своё тепло, и теперь желали поглотить чужое. Босые ступни совсем закоченели, когда Ариф принял решение завернуться целиком в свой балахон и немного отдохнуть. Он боялся спать и просто сидел, крепко сжимая в руках нож, пока не уснул, несмотря на все усилия оставаться в сознании.       Проснувшись, он тут же подскочил на месте и завертел головой в тщетной попытке вспомнить, откуда вообще пришёл. Солнце поднималось над дюнами - это помогло определить восток, а значит, идти следовало именно туда. Ариф немного успокоился. Всё, что он мог – это продолжить свой путь.       Спустя уже час солнце начало нещадно палить. Над песками воздух дрожал так, будто вот-вот ткань бытия порвётся. Ступни невыносимо жгло. Ариф оторвал от полы своего балахона два лоскута и обмотал ими ноги на манер портянок. Это хоть немного спасало от ожогов, пусть лоскуты и постоянно разматывались.       Когда солнце вошло в зенит, юноша уже еле переставлял ноги. Хотелось пить и есть. Последняя капля воды побывала в его рту больше суток назад, когда он хлебнул из своего бурдюка, прежде чем войти в лагерь бедуинов. Ариф готов был снова вынести тот страх и унижение за маленький глоток воды и корочку хлеба. Он попробовал на зуб какую-то колючку, но та только застряла в горле и наполнила рот горечью. Не переставал молиться о том, чтобы найти пусть даже крошечную грязную лужицу. Поэтому, заметив вдали оазис, путник возрадовался и ускорил шаг. В глазах плыло от жары и жажды. Ариф почти не глядел под ноги, боясь, что оазис тогда просто исчезнет.       Он шёл так час, два… Оазис не приближался. Упав без сил на песок, юноша не сдержал слёз. Вода манила к себе. Она казалась такой близкой, но дойти до неё не было никаких сил. Всё тело буквально ломило, оно тянулось туда, к мерцанию голубой водной глади. Но вот одно мгновение и невесомое дуновение ветра, и пальмы растаяли в воздухе вместе с иллюзией воды. Всё это время Ариф шёл за миражом.       - Великий Шахам… Я вынесу твоё испытание, - прошептал юноша. – Я должен быть сильным. Я выстою. Нужно просто добраться до людей или воды. Помоги мне, всемогущий… Но Шахам был глух к молитвам своего слуги.       Ариф снова провалился в беспамятство. Он лежал на песке и без всяких мыслей смотрел вдаль. Вдруг что-то болезненно ущипнуло его за бок. Ариф буквально почувствовал, как кожа лопнула и вскрылась, как пузырь, как сухая ткань одеяний с готовностью поглотила капли крови. Юноша вскрикнул и вскочил, тут же выставив перед собой нож.       Перед ним, широко расставив чёрные крылья и исторгнув из пасти хриплый крик, стоял гриф с голой морщинистой шеей. Вот он, его противник.       - Я не мёртв! Ты не получишь моей плоти! Уходи! – так же хрипло, как и эта подлая птица, закричал Ариф, размахивая ножом. Гриф злобно наскочил на юношу. Тот еле успел увернуться от толстого клюва и сделал выпад ножом вновь. Он не владел оружием - действовал беспорядочно и дико, как животное.       Гриф не ожидал от ослабленного человека такого отпора. Он попятился, а после разбежался и тяжело поднялся в воздух - высматривать другую падаль.       Ариф потёр бок и двинулся дальше. Ему казалось, что путь его длился уже целую вечность, а солнце всё не желало клониться к закату. Взгляд его теперь не поднимался выше собственных ступней. Ещё одну гонку за миражом юноша просто не переживёт… Он поднял глаза лишь тогда, когда почти уткнулся лбом в плотную и яркую ткань чужого шатра. Ариф не поверил сам себе и своей удаче. Он зажмурился и распахнул веки вновь. Видение не исчезло, потому что не было видением.       Посреди пустыни, словно мираж, возвышался большой роскошный шатер - алый, расшитый золотыми нитями. Он явно принадлежал очень богатому человеку, но те обычно путешествуют со свитой и останавливаются исключительно рядом с оазисами. Но тут не было ни верблюдов, ни людей, ни даже чахлой пальмы или пересохшего колодца. Странно, что кто-то мог выбрать такое место для стоянки.       Изнурённый солнцем и ветром путник не задумался о том, что шатёр выглядит здесь чужеродно. Счастьем было само его наличие.       - Слава тебе, великий Бог… Ты сжалился над своим послушником, - с улыбкой покачал головой Ариф и направился вокруг шатра в поисках входа в него.       Полог шатра оказался гостеприимно откинут в сторону, и юноша несмело вошёл внутрь. Он тут же почувствовал прохладу благословенной тени. Внутреннее убранство было также богато, как наружное - роскошь, чудом не переходящая в безвкусицу. Мягкие подушки, ажурные светильники, сейчас не зажженные, ковры и лоскутные одеяла. Здесь не было много мебели. По обычаю богатых кочевников мебель заменялась коврами и подушками. В глубине шатра было лишь невысокое ложе, а по центру - низкий столик с подушками вместо стульев, за которым предполагалось сидеть прямо на полу, на коленях или скрестив ноги.       На столике в изобилии были разнообразные блюда, фрукты и сладости. Многое из этого Ариф видел впервые в жизни и мог только предполагать, из чего оно сделано и каково на вкус. Но не это манило его больше всего, а напитки в запотевших пузатых кувшинах.       Голодный и измождённый жаждой, юноша только и успел поблагодарить великого Бога и гостеприимного хозяина за щедрость, тут же кидаясь к яствам и воде. Кто бы ни был хозяином шатра, Ариф должен был, конечно, сначала поприветствовать его и дождаться приглашения, но он не мог даже помыслить о том, чтобы подождать хоть минуту. Он хотел пить и есть больше, чем казаться вежливым. Извиняться за дерзость решил потом.       Дрожащими руками юноша налил целую пиалу холодного щербета и тут же прильнул к ней губами. После торопливо схватил кукурузную лепёшку, на которую подцепил кисловатую и немного жгучую пасту из зелёных бобов с красными вкраплениями. Только проглотив три таких лепёшки с большим слоем начинки, он заметил, что рядом со столиком стоит большая чаша с розовой водой для омовения пальцев. Арифу стало стыдно. Он почувствовал себя животным. Нет, даже хуже. Животные становятся нечистоплотны, только когда сильно больны. Любая кошка найдёт силы, чтобы вымыть мордочку, и даже бродячий тощий пёс всегда вылижет свою спину и вычешет блох. Ариф же пренебрёг чистотой ради того, чтобы набить брюхо.       - Прости меня, Шахам… Прости, гостеприимный хозяин, - сказал парень в пустоту, стыдливо опустив голову.       Наполнив желудок первой порцией пищи, путник опомнился. Он вымыл руки и с вернувшейся к нему скромностью и степенностью послушника храма взялся за сочный, пропитанный медовым сиропом и полным орехов кусочек пахлавы, которая хорошо утоляла голод.       После этого Ариф остановился – нельзя было объедаться после длительного голода. Теперь он должен был дождаться хозяина. Юноша оглядел себя. Грязный, в пыльном балахоне с ободранным подолом, с тряпками вместо сандалий, с кровью на запястье и ссадинами от пут. Вряд ли щедрый господин захочет видеть в своём шатре такого гостя…       Ариф покачал головой и вышел на улицу. Там сел в тени на песок и стал разматывать свои портянки, размышляя, как он за несколько недель превратился в нищего бродягу-оборванца. Он снял и балахон тоже, оставшись в широких штанах на завязках и простой зелёной рубахе с запахом, которая присохла к его боку от крови. Было бы огромной удачей обнаружить кадушку воды, чтобы смыть пот, но тут, в пустыне она была невиданной роскошью, а потому даже окажись она рядом с шатром, парень не тронул бы её. Такое сокровище он не имел право красть даже у богача. Пока он счёл, что снять пыльные тряпки – это единственное, что он может сделать, чтобы предстать перед хозяином без стыда. Так он выглядит куда лучше. Наверное…       Размышляя об этом, юноша вернулся в шатёр. Он прошёлся вокруг, рассмотрел все подушки и золотистые кувшины, потрогал мягкие кисточки на коврах. Сел на них. Хозяина всё не было. Тогда Ариф на минуточку прилёг отдохнуть… и уснул.

***

      По пробуждению Ариф увидел перед собой высокого и стройного юношу в пурпурных хлопковых шароварах и тончайшей, почти прозрачной белой рубахе до колена. Поверх неё был надет бархатный жилет, а талию охватывал широкий, расшитый золотыми нитями и стеклярусом пояс. Смуглая кожа в свете свечей отливала золотом, а убранные в воинский хвост волосы были цвета гречишного мёда. Всё это в сочетании с белизной хлопка и пурпуром создавало до безумия красивое сочетание, и Ариф невольно засмотрелся, не сразу обнаружив, что смуглый юноша обладал чертами животного. Его уши были кошачьими, а за спиной был явно виден коричневый бархатный хвост, по размеру и длине соизмеримый с хвостом пумы. Ногти на руках были узкими и как будто заострёнными. Кто же это? Что за невиданное божество?       - О, благородный господин! Прости меня за вторжение... Я - путник и всего лишь искал укрытие от жары и оазис, чтобы утолить жажду. Судьба и великий Шахам послали мне твой великолепный шатёр...       С этими словами Ариф пал ниц перед хозяином шатра и уставился на его туфли с жёлтыми и пурпурными камнями и загнутыми носами.       - Если ты сумел войти - значит, не таил злого умысла. А потому не падай передо мной ниц, тебе нет нужды просить прощения, - спокойно проговорил хозяин шатра. Он шагнул вглубь шатра и сел у столика с яствами, скрестив ноги. Одежда его не была запылена песком пустыни - словно и не был он только что где-то среди барханов.       Ариф немного приподнял голову, но от удивления и смущения так и сидел, склонив спину перед хозяином, будто слуга. Он взгляда не мог отвести от его ушей и хвоста.       - Благодарю, добрый господин... – спустя минуту ответил послушник. Хозяин шатра спокойно наполнял пиалу щербетом. На слова юноши он лишь улыбнулся и продолжил неторопливую трапезу. Ариф осмелился пересесть за столик и присоединиться к нему.        - Позволь узнать, как твоё имя. Я думал, глаза обманывают меня. Такой шатёр в пустыне, вдали от городов и оазисов.       - Он там, где должен быть, - спокойно улыбнулся парень. - Мое имя Зоид, но вряд ли оно о чём-то тебе скажет.       - Увы, это так, - признал путник. - Я не слышал такого имени раньше... Меня можешь звать Арифом, господин, и даю слово послушника храма Шахам, я не потревожу твой покой и уйду сразу, как ты только скажешь.       - Ты можешь быть здесь столько, сколько тебе понадобится, чтобы отдохнуть и набраться сил. А затем пустыня покажет тебе тропу к людям.       - Я еле унёс ноги от людей... – вздохнул юноша, но благодарно склонил голову. – Ты поистине щедрый хозяин. Я очень благодарен за пищу, кров и питьё. Прости за дерзость. Твои уши… И хвост кошки. Как такое возможно?       - Все возможно, - уклончиво ответил. – Ты пока не готов к такому знанию. Всё будет позже.       - Не осмелюсь спорить, благородный господин... Неисповедимы пути Шахам.       Зоид ни о чем не расспрашивал гостя. Он даже, казалось, не замечал его потрёпанного и убогого вида. Его движения были размеренными и спокойными, будто он не окунал в мёд кусочек лепёшки, а выполнял какой-то ритуал. На удивлённые взгляды Арифа он отвечал мягкой улыбкой.       - Ты, верно, шёл по пустыне не один день. Думаю, тебе не помешало бы отмыться от песка. Позади шатра есть бочка. Иди смело и трать столько воды, сколько нужно. Меня не стыдись. Я принесу тебе чистый шальвар-камиз.       - Благодарю тебя, Зоид… Это действительно то, чего мне сейчас не хватает для полной гармонии с собой.       И, рассыпаясь в благодарностях, Ариф поспешил на улицу. Он был удивлён тому, что на пустыню опустилась ночь. Значит, сон его продлился почти весь день, а не минуточку. Зато сейчас юноша чувствовал себя таким бодрым и сытым, каким не был никогда.       В свете луны он легко нашёл бадью с водой, оказавшуюся куда больше, чем он ожидал. И откуда только такая роскошь среди пустыни далеко от оазисов? Незачем думать… Лучше просто воспользоваться щедрым предложением Зоида и помыться поскорее.       Ариф сперва размочил ткань на боку и осторожно отделил от кожи. Потом выскользнул из рубахи, которая стала ему широковата, а также из истёртых штанов. Он опустил ладони в чистую и прохладную воду, не сдержав восхищённого вздоха. Думал ли он когда-нибудь, что возможность умыться холодной водой станет ему так дорога? Нет сомнений, это одно из открытий, что готовило ему испытание странствием. Ведь одна из заповедей Шахам как раз и заключается в том, чтобы ценить простые вещи.       Юноша плеснул воды на лицо, а после принялся смачивать ею и короткие волосы, отскребать запекшуюся кровь, отмывать шею и тело. До этого момента он не до конца понимал, насколько был грязным.       - Возьми это, - послышалось сзади, и Ариф вздрогнул от неожиданности. Зоид протягивал парню плошку с густым, пахнущим лавандой мылом.       - Спасибо тебе, - ответил Ариф, зачерпнув из плошки немного мыла пальцами. Он принялся растирать его по коже, повернувшись к хозяину шатра спиной.       Юноша не ожидал прикосновения к ране на боку. Гриф проткнул его плоть мощным клювом, и теперь там болтался толстый лоскут кожи, из-под которого текла кровавая вода.       Ариф обернулся и увидел, как Зоид без стеснения присел на колени и принялся осматривать рану, осторожно отводя лоскут в сторону своими тонкими и изящными пальцами. Казалось, ему чужда брезгливость.       - Это была птица?       - Гриф, - кивнул парень, поморщившись от того, что на открывшуюся рану попало мыло. – Пожалуйста, не трогай…       - Хорошо, - послушался хозяин шатра и убрал руки. - Но уверяю, тебе понадобится моя помощь позже, чтобы перевязать рану.       - Я буду благодарен. Я благодарен тебе уже сейчас, но мне нужно сначала промыть её самому.       Зоид кивнул и чуть улыбнулся, глядя на гостя снизу вверх, а после встал.       - Я оставлю здесь одежду и полотно, чтобы вытереться. Приходи, как только будешь готов.       - Да, спасибо, - Ариф тоже не сдержал улыбки. Он так давно не видел заботы и простого человеческого отношения, что это было для него истинной благодатью. Даже кошачьи уши уже не казались на голове Зоида чем-то чужеродным. Видимо, он был создан таким, и так было правильно. Значит, это важно. Стоит ли задавать вопросы?       В шатёр Ариф вернулся уже чистым и в свежих шароварах. Рубашку он не стал пока надевать – сначала следовало перевязать рану.       К удивлению парня, Зоид уже ждал его с мотком чистых лоскутов и склянкой с какой-то чёрной мазью. Доброжелательно улыбнувшись, он указал Арифу на подушку рядом с собой. Юноша послушно сел туда и повернул бок к хозяину шатра.       - Ты так добр ко мне, господин…       - Вовсе я тебе не господин, - ответил Зоид. Он смочил в мази тряпицу и приложил к ране, стараясь сделать это так, чтобы не потревожить её. На минуту от мази защипало, но юноша стоически терпел, понимая, что это для его же блага.       Ловкие руки Зоида принялись обматывать тело Арифа то на животе, то через плечо так, чтобы скрыть повязку с мазью и чтобы она не съехала во сне. Послушнику оставалось лишь поражаться тому, как умело действует тот, кого он сначала принял за богача.       - Сам Шахам привёл меня к тебе… - проговорил послушник.       - Тебя привела сюда пустыня. Мы поговорим с тобой ещё завтра. А сейчас ложись спать. Тебе нужен отдых.       И Ариф не стал с ним спорить. Он наслаждался чистотой своего тела, приятным зудом заживающей раны и мягкостью кровати, которую хозяин уступил ему на эту ночь. Прежде чем путник уснул, вытянув уставшие ноги, Зоид предупредил, что ночью его не будет.       Юноша настолько разомлел от удовольствия и усталости, что лишь кивнул на это и провалился в сон. Всё произошедшее с ним за этот день походило на волшебную сказку настолько, что Ариф позабыл о том, как ему совали в рот пальцы, чтобы проверить зубы, как прогоняли вилами из деревни и закидывали тухлыми яйцами. Забыл, как клевал носом в попытках не уснуть, сжимая в руках нож, и как едва не наступил на скорпиона. В этом шатре спалось так хорошо и сладко, что юноша раскинулся в полном доверии на чужой постели. И его никто не тронул. Вернувшийся ранним утром хозяин лишь мягко поправил ему одеяло, ведь ночи в пустыне холодные. Впрочем, скоро станет теплее, и даже жарко - воздух здесь с восходом солнца нагревается очень быстро.       Впервые за долгое время Ариф просыпался медленно, от проникающих в его сознание звуков внешнего мира. Он слышал журчание воды, шорох широких листьев пальмы, звон колокольчиков и пение птиц. Может, часть этого была плодом его воображения, но он бы счастлив в этот момент.       Открывая глаза, он понимал, что нет никакой нужды вскакивать и проверять одежду на наличие змей и пауков, что его руки и ноги не стянуты путами, а спина не затекла от сна на холодной земле. Он повернул голову и нашарил сонным взглядом кувшин с водой. На столике стояли блюда и пиалы с завтраком. Это явно были другие блюда, и юноша не одну минуту просто лежал, разглядывая всё это великолепие. Он был чистым, на мягкой постели, а рядом была вода и пища. Радоваться бы, но Ариф вдруг устыдился перед великим Богом за свою лень и мягкотелость. Его отправили в мир за испытанием, а не за наслаждениями.       Подумав об этом, парень потянулся и сел. В эту самую секунду он заметил, что за откинутым пологом шатра виднелась зелень растительности. Откуда? Как? Ариф не верил своим глазам... Он поднялся из постели и вышел из шатра, чтобы удостовериться в том, что всё это и впрямь существует. Зелень в пустыне... Даже готовый изысканный завтрак не так удивлял.       - Мне это мерещится, господин Зоид? - удивлённо спросил послушник, не проверив даже, рядом ли хозяин шатра и услышит ли он его. Шатер стоял на берегу водоема. Оазис! Вот он какой, оказывается…       - Нет, не мерещится. Это реальность, - послышался спокойный ответ Зоида.       Тот отдыхал в тени шатра, усевшись на песок. В руках у него была какая-то деревянная головоломка, которую он вертел ради удовольствия, а не из желания разгадать. Сегодня его наряд уже был иным – голубая рубашка и изумрудные шаровары. На этот раз полукот был босым, зато его запястья и щиколотки украшали золотые браслеты.       - Но ведь ещё вчера здесь была голая пустыня, и больше ничего... Ни одной травинки.       Ариф шагнул дальше и опустился на колени перед озерцом, окунув в него ладони.       - И воды не было... Такая холодная.       - Здесь все так и было. Но мы были не здесь.       - А где же тогда?       - Там, где должны были быть.       Юноша обернулся к Зоиду, глядя на него немного удивлённо и недоверчиво.       - Я не понимаю тебя, - покачал он головой. И верил, и не верил. Но вода была настоящая - точно не мираж. - Я как будто в саду праведников... Она такая вкусная.       - Это обычный оазис и обычная вода. Просто вчера шатер был там, где ты мог его найти. Если бы он вчера был здесь - ты на него не наткнулся бы, верно?       - Верно... Значит, он там, где ты пожелаешь?       - Он там, где должен быть, - снова назидательно повторил Зоид. – Как пожелает пустыня.       - Значит, я чем-то приглянулся пустыне, раз она… передвинула шатёр ко мне?       - Может быть. Я лишь знаю, что твои помыслы были чисты.       - Я адепт храма Шахам, - ответил парень так, будто это достаточное объяснение.       - Мне это ни о чем не говорит.       - Я готовлюсь в монахи, мои помыслы и должны быть чисты.       - Здесь уже были монахи. И все они остались в барханах навечно.       - Наверное, они были другой веры... - с наивной и святой уверенностью ответил юноша. - Или они были просто недостойными людьми.       - Достойный ли человек - от веры не зависит.       - Наверное, ты прав, – Ариф поднялся с колен и подошёл чуть ближе к хозяину. Потоптавшись в нерешительности, он опустился на песок рядом с ним. – Всё так странно… Ты похож на божество. Но чужое, не наше. Я никогда не видел таких, как ты.       - Я тоже не видел таких, как я.       - И ты всегда один в своём шатре?       - Я не бываю один. Со мной вся пустыня.       - Но ведь она... пустая. Только животные и песок.       - А ты считаешь, что этого мало?       - Думаю, в одиночестве тоскливо. Охота с кем-то поговорить.       - Такова моя судьба, - вздохнул Зоид. На его губах была мягкая улыбка, но Ариф увидел, как уголки рта дрогнули, будто в попытке скрыть сожаление и печаль.       - И её уже не изменить? – тихо спросил послушник.       - Нет. Она уже свершилась.       Юноша только хлопнул пышными ресницами вокруг зелёных, как вся здешняя растительность, глаз и понятливо кивнул.       - Не буду больше докучать вопросами...       - О, ты не докучаешь. Я рад, что ты пришёл. Ты хороший человек, я это чувствую. Можешь оставаться в шатре так долго, как захочешь.       - Спасибо за гостеприимство, но я не могу. Я должен продолжать странствие. За время пути я так и не смог обратить в веру Шахам ни одного селения.       Зоид внимательно посмотрел на Арифа, но ничего не ответил. Он отложил головоломку и задумчиво взглянул на голубую гладь озерца. Юноша даже испугался, что чем-то обидел Зоида. Может, упоминание другого бога оскорбляет его?       - Прости, - тихо произнёс Ариф.       - За что?       - Я… Ты ведь тоже божество, а я вот верен другому.       - Это ничего. Мне не нужна вера и поклонение людей, чтобы существовать и делать свою работу. Ты, наверное, голоден, - сменил тему Зоид. - Пойдем, пора поесть.       - Мне неловко пользоваться твоей щедростью, - смутился парень, но послушно направился за полукотом.       - Не думай об этом. Поверь, у меня редко бывают гости. Ты можешь свободно пользоваться всем, что только видишь.       - Мне нечем отплатить...       - И не надо.       - Но ты так гостеприимен... - неуверенно начал спорить юноша, присаживаясь за низким столом, чтобы начать завтрак. - Прошу, давай разделим трапезу на двоих.       Зоид молча сел за стол напротив. Омыл руки в чаше со свежей розовой водой и приступил к трапезе, отдавая предпочтение в основном мясу.       Юноша же больше налегал на фрукты, овощи и злаковые лепёшки. В мелких плошечках были разнообразные начинки для них, как сладкие, так и острые. Хотелось попробовать всё, что может предложить щедрый хозяин. Таких изысков Ариф никогда не видел, но с другой стороны понимал, что ничего чрезмерно роскошного и богатого тут тоже нет. Просто для него это было в диковинку, ведь сам он привык питаться очень скромно и однообразно. В монастыре выбор яств был не велик, а в странствии и вовсе иногда приходилось обходиться чёрствым хлебом и водой.       - Откуда здесь берутся эти блюда? Я не видел, чтобы ты всё это готовил…       - Это часть моей оплаты. Я слежу за пустыней, а сила пустыни дарит мне то, что необходимо для жизни.       - Так ты Дух-Хранитель? - осенило юношу. Он читал о таких существах, но считалось, что это легенды.       -Можно и так сказать.       - Для меня большая честь оказаться рядом с тобой. Как жаль, что мне нужно уходить… Сегодня я тебя покину. Спасибо за приют и лечение.       - Пожалуйста. Я был рад помочь. Продолжай свой странствие, раз таково твоё решение. Если будет суждено - ты найдешь меня снова. Или я сам найду тебя. Всему своё время, а наше ещё не пришло.       Ариф задумался над его словами, но решения своего не изменил. После завтрака он принялся собираться в дорогу. Ему было неловко, но пришлось снова просить помощи у щедрого хозяина шатра. Зоид снабдил парня едой и водой в дорогу, а также одарил сандалиями и сменой одежды. Старые вещи Арифа оказались уже чистыми и заштопанными там, где это было нужно. Послушник не сдержал удивлённого вздоха, увидев это, но не мог не признать, что этп эта одежда уже ни на что не годится. Тем не менее, в путь он надел именно её. Ведь он – послушник Шахам и должен быть в зелёном. В ближайшем городе юноша планировал наняться на работу и пополнить запас личных вещей. Сейчас же он мог только поблагодарить Зоида.       - Иди и ничего не бойся, - напутствовал путника Дух-Хранитель. - Пустыня сама тебя выведет.       - Спасибо, Зоид, - улыбнулся ему искренне парень, облачаясь в белый балахон поверх своих истёртых зелёных одежд послушника храма. - Я надеюсь, судьба приготовила нам ещё одну встречу. До свидания!       И с этими словами юноша взвалил на себя заплечный мешок с припасами, приладил к поясу бурдюк с водой и двинулся в путь, пообещав себе ничего не бояться.       Его дорога была на удивление лёгкой, а к вечеру на горизонте показалась городская стена. Туда Ариф и шёл, вдохновлённый тем, что Дух-Хранитель по имени Зоид оказался прав.