Реквием по ушедшему Богу

*******

            — Шимада-сан — человек? Хм, думаю, это маловероятно. Нет, даже невозможно. — Мизоре помахала раскрытой ладонью из стороны в сторону в знак отрицания.             — Хэ? Почему это? — даже возмутился Акира при виде того, как чисто и легкомысленно одноклассница отвергла его же собственное откровение.             — Даже если я не была очевидцем всех твоих выдающихся подвигов с начала года, слухи о них слишком правдоподобны, чтобы оказаться простой ложью ради избегания проблем и сокрытия правды о своей личности. Будь ты обычным человеком, в твоих интересах было бы держаться тише воды и ниже травы и любыми способами заминать конфликты с окружающими, чтобы ни у кого к тебе не возникло интереса, — она спрятала руки за спиной. — Но ты будто бы намеренно притягиваешь к себе неприятности, Шимада-сан, и, что самое главное, решаешь их самым типичным для нас, демонов, способом: либо покоряешь, либо убиваешь, но в любом случае подавляешь всех, кто встаёт у тебя на пути. То, как ты подчинил своей воле весь Клуб Восточных Единоборств и поставил на колени элиту Клуба Прорэстлинга — это не то, что можно подстроить, тем более на виду у всех.             — А что, если я просто очень искусный чародей? Тогда получается, что я пусть и не совсем обычный и с парой трюков в рукаве, но всё же человек?             — Едва ли техники, которыми ты пользуешься, являются магией, ведь, как говорила и демонстрировала Аозаки-сенсей, людское волшебство сопровождается магическими печатями — очень ярким визуальным элементом, который у тебя не проявляется. Твой стиль более похож на врождённые способности ёкаев…             — Хм. — он выпятил нижнюю челюсть в выражении мыслительного процесса.             — Но даже если бы ты оказался лишь мастером безмолвных чар, что только свидетельствует о твоём огромном таланте и умении, то сам факт этого уже отличал бы тебя от людей и приближал более к нам, нежели к ним. Я расспросила Аозаки-сенсей об отличии магов от не-магов, и она может подтвердить этот тезис — в противном случае она сама бы не подходила этой школе в качестве преподавателя, да и кто-то вроде Сэндо Юкари здесь бы не училась.             — Хм.             — У тебя есть ещё чем опровергнуть мои доводы? — хоть лицо её могло для постороннего взгляда показаться всё таким же холодным и незаинтересованным, как обычно, но Акира заметил по мелким признакам мимики, что девушка испытывала удовольствие от простого высказывания своих измышлений.             — Хорошие дедуктивные способности, Шираюки-сан. Ты всё предусмотрела, да?             — Обычная логика и любопытство.             — Ладно, если следовать принципу «Дела говорят громче слов», то я, возможно, являюсь драконом в человеческом облике, но ради того, чтобы не сеять панику и не поднимать ещё больший хайп, притворяюсь кем-то полегче, типа вампира… Но что насчёт моих морфологических признаков? — с умным видом он полоснул небольшим куском льда, возникшим в левой руке, по запястью правой, очертив глубокую рану.             — Зачем ты…? — опешила Мизоре и тут же отшатнулась, когда он протянул раненую ладонь.             — Хочу, чтобы ты подкрепила или опровергла истинность своего исследования касаемо моей природы путём пробы крови. Мне часто говорят, что я очень вкусный, а судя по тому, что каждый день подвергаюсь жестокому осушению — это действительно так. Я сладенький, как клубничное варенье, так что давай, попробуй.             — Н-нет, это ни к чему, правда же… — она замахала руками и попыталась отойти подальше, но он в один шаг прильнул к девушке практически вплотную, чтобы та сумела ощутить на своей коже его тёплое дыхание.             Девичьи губы супротив её же воли, но по инициативе Шимады сомкнулись на кровоточащей ране, и Мизоре зажмурила глаза. Из-за шока она не сумела ему воспротивиться, а лишь послушно принялась пить живительную тёплую жидкость и схватилась руками за его локоть и плечо, чтобы не потерять равновесия, ведь Акира своей выходкой несколько прогнул девушку назад, а сам он, без желания придавать всему этому хоть какую-то романтичную окраску, не потрудился придержать её за талию.             По мере всего этого действа её белоснежная кожа залилась румянцем смущения, сердцебиение участилось, а дыхание сбилось, и спустя пару глотков она отпрянула от брюнета, с интересом ожидающего дегустаторского вердикта и осмотревшего порез, покрывшийся тонкой коркой инея.             — Ну как, человек я или нет?             — Это… — с придыханием прошептала девушка, а затем сглотнула и схватилась за грудь, чтобы хоть немного угомонить разбушевавшееся сердце. — Мне никогда до этого не доводилось пробовать человечину на вкус, да и других ёкаев — тоже, так что не могу сказать. М-мне не с чем сравнить.             — Что ж за непруха? — и он отвернулся к озеру, сложив руки за голову. — Вервольфы-извращенцы, целомудренные суккубы, дьяволы без рогов, вампиры макают картошечку в чесночный соус, ёкаи не жрут людей — ну что это такое? Как будто в этой школе собрались одни кайфоломы, хах!             — П-прости, если разочаровала…             — Нет-нет, это не в твой огород камень. Просто в очередной раз убеждаюсь, что окружающий мир куда многограннее, чем можно прочитать в энциклопедии или сборнике мифов. В любом случае, Шираюки-сан, прости, если напугал.             — Н-ничего, я просто удивилась.             — Ладно, думаю, мне пора. Мы с тобой и так прогуляли один урок, так что мне прилетит, если останусь здесь вообще на весь день. Я вампир занятой, куча важных дел, сама понимаешь. — и он направился в сторону учебного корпуса, но перед тем, как исчезнуть, остановился и посмотрел на ещё не пришедшую в себя Мизоре. — К слову, Шираюки-сан…             От этого окрика по всему её телу прошли мурашки, и красавица оглянулась на юношу.             — Если в твои планы входит начать исправно посещать школу в этой четверти, то мы с ребятами были бы не против увидеть тебя в нашем кружке. Самостоятельно выбивать дурь из наиболее наглых «крупных шишек» в Академии и делать из этого сенсации для газеты — это, конечно, забавно, но нам бы очень пригодились твои навыки в сборе новостей и слухов. Подумай над этим на досуге, ладно?

*******

            — Ты что, предложил этой гляделке вступить в наш элитный Клуб Журналистики? — возмутилась Куруму после того, как их кружок собрался в этот понедельник в клубной комнате, и Акира рассказал о причине своего отсутствия на одной из пар.             — А что, не должен был? Или это привилегия Мориоки-семпая, как нашего лидера? — поинтересовался Шимада, в ответ на что Гин, сидящий за учительской партой и сложивший ногу на ногу на столе, закрылся журналом и помахал рукой над головой, мол «Разберитесь без меня, я занят».             — И с каких пор мы стали элитой? — цыкнула Юкари в сторону суккуба.             — С тех пор, как одолели Комитет, спасли многотысячное население целого города и сложили к своим ногам головы нескольких других кружков! — гордо возвестила синевласка, на что ведьмочка и вампирша закатили глаза.             — С-сложили головы?! — испугалась Асия такой формулировки, а Кохаку лизнула цветастый леденец и сама решила взять слово.             — Но ты ведь ни в одном из этих событий не поучаствовала, Куроно-сан. Всем этим занимались Шимада-сан, Акасия-сан и Сэндо-сан, пока ты исправляла свои оценки ниже среднего.             — Н-не важно! — принялась она спешно переводить тему. — Вы не за те слова цепляетесь! Я имею в виду, что разве не она попыталась тебя подставить под эту муторную должность президента класса, Акира?             — …и в итоге заняться этим всем пришлось мне. — промямлила Мока, всё больше вгоняя себя в пучину уныния и безысходности.             — Это не аргумент.             — А разве девчонка, которая всё начало года прогуляла, не будет и нам вставлять палки в колёса? Что ей помешает и от работы в клубе отлынивать? Я вот спросила у Некономэ-сенсей насчёт неё, как чувствовала, что ты на новую юбку глаз положишь, и не могу сказать о ней хоть чего-то положительного, как и ни один из наших одноклассников. Никто о ней ничего не знает, и не спроста.             — Я просто вынес это на обсуждение, Куруму-чан. Шираюки-сан не показалась мне плохим человеком… демоном… в общем, персоной, у неё могут быть свои обстоятельства для того, чтобы прогуливать, но они не особо-то мешают ей учиться, если принять во внимание тот факт, что она прошла во вторую четверть, вполне успешно сдав промежуточные экзамены, как и все мы. Ты говоришь, что спрашивала по поводу неё у классного руководителя, а это касалось лишь её репутации среди сверстников, или насчёт успеваемости ты тоже разузнала?             — Ну… — суккуб попыталась вновь перевести тему, но требовательный взгляд и тон любимого заставил ответить. — Оценки у неё по всем предметам, кроме физкультуры, даже выше моих… Но это ничего не значит, ясно?!             — Мы ведём этот спор, потому что Шимада-сан решил привлечь к нашему делу ещё одного участника, или потому что она оказалась девушкой, и всё дело в ревности? — вновь возникла Ханазаки и предпочла как и прежде не реагировать на эманации злости от Куроно в свой адрес, они просто её обтекали.             Акира стрельнул глазами в сторону двери в кабинет, а затем изрёк:             — В любом случае, мне кажется, что если Шираюки-сан решит принять моё предложение, то стоит дать ей шанс и уже тогда посмотреть, будет ли ей наша деятельность по силам и придётся ли по вкусу наш график работы. Мориока-семпай вот почти ничем не занимается, а в свете того, что в этом году намечается куча праздников, то и мы с Мокой-чан, как президент класса и его помощник, можем не найти времени на работу в кружке.             — Я всё же против. — стояла на своём Куруму, но особой поддержки не получила.             Шимада же, пока она, Мока и Юкари препирались между собой уже по иной теме, снова взглянул в то место, где всего пару минут назад в коридоре его новая знакомая и подслушивала их. Он не придал значение самому факту того, что Мизоре в принципе этим занималась, но оценил то, как искусно она за ними шпионила, что никто, по всей видимости, кроме него её не заметил и не унюхал. Когда Куруму высказывала о ней своё нелестное мнение, на лице девушки проступало выражение холодной отстранённости, а мешки под глазами будто бы становились чётче, напоминая о недосыпе, но стоило услышать слова Акиры — кожа тут же разравнивалась, губы слегка приоткрывались, а во взгляде появлялся лучик света.             Не нужно было являться гением, чтобы понять, с чем это всё связано, ведь хоть она и пыталась казаться безразличной к окружающему миру, чувства в ней на самом деле бушевали разожжённым костром, сияние которого более всего просвечивало в глазах. Он уже понял, что ей нужно было конкретно от него, но это явно не всё, что крылось у неё за душой.             «Посмотрим, как всё пойдёт дальше.» — с этой мыслью Акира вошёл в новый день и хотел поинтересоваться у Мизоре, обдумала ли она его предложение, но во вторник её парта оказалась пуста, как на первой паре, и так до конца дня.             — Ну, что я говорила? — Куруму сложила руки под пышной грудью. — Пользы от этой гляделки мало, даже занятия не трудится посещать.             — Да и эти слухи о случившемся… — задумчиво проговорила Юкари, на что Акира с Мокой отвлеклись от сбора учебных принадлежностей в сумки.             — Слухи?             — Да, говорят, что вчера недалеко от спортзала нашли двоих учеников из параллельного класса, которые были вморожены в глыбу льда. Им смогли помочь, но они были сильно обморожены, так что сейчас ими занимается Донован-сенсей. Академию им пока придётся пропустить.             — Это ужасно… Но почему ты думаешь, что Шираюки-сан к этому причастна? Она в этих слухах вроде бы не фигурирует. — поинтересовалась вампирша.             — Мне однажды удалось ознакомиться со списком учащихся на нашем потоке, который доступен только учителям, и я точно помню, что Шираюки Мизоре там обозначена, как «юки-онна».             — Юкари, это же секретные материалы и личные дела учеников, они не для наших глаз!             — Захотела бы Некономэ-сенсей сохранить их в тайне — не клала бы на самое видное дело, пока сама уматала в буфет. Со мной журнал рассматривало ещё как минимум пятеро.             И от этих слов Мока и Куруму синхронно приложили ладонь к лицу с тихим шёпотом «Учитель, ну почему вы такая?».             — Тогда всё сходится. Вроде бы старшекурсники ещё в начале года говорили о том, что кто-то из учеников с одним из учителей что-то не поделили, и первый в ярости приморозил второго к земле. Согласитесь, такое если не грозит исключением, то уж точно домашним арестом в общежитии, а теперь вспоминаем, что юки-онны — это злобные демоны льда и холода. Не слишком ли много совпадений с одной нашей знакомой — холодной и злобной прогульщицей?             — Хм, — Акасия задумалась и потёрла подбородок. — А ты что думаешь, Акира?             — Думаю, что стоит не гадать, а пойти прямо к нашему классному руководителю и спросить обо всём у неё. Это, кажется, теперь в наших обязанностях, раз уж нас выбрали представителями класса.             Мока согласилась с его предложением, и вдвоём с Акирой они направились в учительскую, оставив слишком уж шумную Куруму и не особо заинтересовавшуюся во всём этом деле Юкари заниматься своими делами.             — Чтооооо? Откуда вы узнали, какому виду она принадлежит? — удивилась Шизука, но тут же заткнула себе рот, чтобы не отвлекать коллег от перерыва и, что более важно, не преподносить им ещё один повод для насмешек над её недалёкостью и безалаберностью на посту преподавателя.             Всё-таки, директор мог быть крайне изобретательным в своих наказаниях провинившегося персонала, если ему кто-то на кого-то настучит, особенно если по делу…             — Не думаю, что это так уж важно, откуда у нас такая информация, сенсей, но стоит побеспокоиться, чем это всё может обернуться.             — Шимада-кун, ты имеешь в виду…             — Сам факт того, что она является ледяным демоном, уже делает её самой вероятной виновницей в том случае, пару месяцев назад, и во вчерашнем происшествии, а то, что она скрывалась целую четверть у себя в комнате, и, похоже, собирается и в этой заниматься тем же самым, только доказывает её причастность. Родители пострадавших студентов разве не захотят компенсации и наказания для виновника?             — Шимада-кун, подобные вопросы — это уже юрисдикция правления Академии Ёкай, и вам, учащимся, от таком думать ни к чему… Но я поняла, что ты пытаешься сказать. Если Шираюки объявить причиной всех этих несчастий, то это может навредить её социальной жизни в стенах школы, если вовсе не обернуться исключением. Директор этим утром уже вызывал меня и Коцубо-сенсея, пострадавшего в стычке с ней, к себе и предупредил, что ещё один такой инцидент — и у него не останется иного выбора.             — Даже если она невиновна? — взяла слово Мока, чем обратила их внимание на себя. — Я не знаю, что Шираюки-сан за личность, да и об этих происшествиях имею представление лишь понаслышке, но, может, стоит спросить её саму и уже из этого сделать выводы?             — Да, что-то вы не особо торопились, когда Комитет терроризировал школу несколько лет подряд, а ведь за ними кроется куда больше грешков, нежели за ней, разве не так? Ощущаю аромат лицемерия и предвзятости.             — П-простите… — поникла женщина.             — Некономэ-сенсей, Шираюки-сан как-то сказала мне, что вы относили ей нашу газету, когда кружок вновь начал работу.             — А? Да, хоть она и не посещала занятия, но усердно изучала учебные материалы и выполняла домашнюю работу, которую я ей приносила. Это мой долг, как преподавателя, всеми силами помогать своим ученикам, в сколь бы трудной жизненной ситуации они не оказались.             — Тогда не позволите ли нам теперь заняться этим делом?             — Акира, что ты…? — насторожилась Мока.             — Нам, подросткам, довольно-таки трудно общаться на равных и доверить свои переживания взрослым, вроде вас, а поскольку мы с ней ровесники, то разговор имеет большую вероятность заладиться. Я уже с ней виделся и мы довольно неплохо разговорились.             — Н-ну, хорошо, Шимада-кун, положусь в этом на вас, но если вдруг что-то случится — сразу обратитесь ко мне, ладно?             — Обещаю. — он забрал у неё из рук несколько распечаток и лёгкой походкой вышел из кабинета, так что подруге пришлось его нагонять.             — Что ты на этот раз задумал?             — Раз уж мы с тобою теперь в нашем классе главные, нам стоит начать зарабатывать себе авторитет. Сломать пару челюстей — этого определённо недостаточно, нам нужно заслужить доверие парней и девчонок.             — И ты хочешь это сделать, вернув Шираюки к нормальной школьной жизни?             — Йеп. — кивнул он.             — Почему мне кажется, что всё равно всё скатится в мордобой?             — Ты меня недооцениваешь, Мока-чан. Когда нужно, я могу быть достаточно дипломатичным.             Они вышли из учебного корпуса и направились в сторону женского общежития, но стоило свернуть за поворот, как перед парочкой предстал мужчина со светлыми колючими волосами и кучей пирсинга в ушах. В купе с простыми спортивными кедами, чёрными штанами и белой футболкой, он легко мог создать впечатление школьного хулигана-старшеклассника, однако и Акира, и Мока узнали в нём преподавателя физкультуры, Коцубо Окуто.             — Добрый день, Коцубо-сенсей.             — И вам тоже. Акасия Мока и Шимада Акира, верно? Вы, случаем, не к Шираюки направляетесь?             Они остановились.             — Не нужно таких взглядов, — улыбнулся он и прикрыл глаза. — Я тоже был в учительской и мельком услышал ваш разговор с Некономэ-сенсей. Приятно осознавать, что наши ученики радеют за хорошие отношения между собой и стараются помогать друг другу в вопросах успеваемости… — и тут же его взгляд изменился. — Однако ваша одноклассница — иной случай.             — Что вы хотите сказать?             — Я… — было начал мужчина, но за него ответил Акира.             — Полагаю, сенсей затаил некоторую обиду за то, что Шираюки-сан ранила его в начале года, ведь именно он и был тем учителем, о чём-то поспорившим с учеником, и сейчас хочет нас убедить, чтобы мы махнули на неё рукой и оставили всё на него. Я правильно сказал?             — Я немного по-иному хотел это сформулировать, но суть ты уловил. Поразительная проницательность для такого вспыльчивого паренька. — усмехнулся Окуто, но от Моки не укрылось некоторое раздражение в его взгляде и голосе.             Лишь сейчас она вспомнила о том, что их классный руководитель как раз его и упомянула в разговоре о Мизоре, и теперь смутно догадывалась, какой у того в этом интерес.             — Вчера на месте преступления нашли вот этот блокнот, и он принадлежит ей, так что её вина очевидна. — он показал небольшую книжечку с обложкой в виде зайчика с дудочкой. — Скажи, Шимада-кун, твоя участливость в этом вопросе обусловлена лишь желанием помощи ближнему своему, или же тобою движет её обман? Ты верно сказал, тем учителем, что пострадал пару месяц назад, был я, и наш с ней конфликт завязался по той простой причине, что она решилась мне признаться, а я её отверг. Нам запрещено иметь подобные связи со своими студентами, но её такой ответ не устроил, и она разозлилась. Похоже, она чрезвычайно легко влюбляется в мужчин, но совершенно не умеет принимать отказ…             — И что? — с демонстративным пренебрежением буркнул Акира, отчего тот опешил.             — В смысле «и что»?             — Ну, если вы хотите сказать что-то в духе «Я бы не хотел, чтобы вы подвергали себя опасности общением с ней, так что держитесь от неё подальше, всё равно её скоро исключат», то меня это ни в чём не убедит. О вас, сенсей, ходят сплетни, якобы вы — тот ещё ловелас и особо активно путаетесь с первокурсницами, что заставляет усомниться в искренности ваших слов и моральных устоев. Да и улики у вас липовые.             — А?             — Шираюки-сан уже показывала мне свой блокнот и давала в нём расписаться. Она коллекционирует вырезки из моей колонки и уж точно не обронила бы то, чем так дорожит, а у вас в руках просто книжка с похожей обложкой, в которую кто-то вклеил совершенно случайные обрывки газет. Прошлогодних. Да и без моих автографов. Лично у меня создаётся впечатление о намеренном подлоге вещдоков.             — Шимада… — уже без напускной доброжелательности протянул физрук, но тут же осёкся, стоило увидеть взгляд алых глаз с тремя томоэ вокруг зрачков, при помощи которых тот увидел сквозь обложку записной книжки её содержание.             — Учитель, при всём уважении, но отвалите по-хорошему. Шираюки-сан — ученица класса А-1, а мы теперь его возглавляем, так что сначала мы с ней поговорим, а затем, если сочтём нужным, отдадим её на преподавательский суд, где сможете выступить свидетелем, но не более. Идите куда шли.             На этих его словах они с Мокой удалились, оставив мужчину смотреть себе в спины… С ужасно кровожадным и ненавистным оскалом.

*******

            Несмотря на кажущуюся камерность, ограниченное лишь самой Академией Ёкай и некоторым количеством сопряжённых зданий это карманное измерение простиралось куда дальше и занимало значительно больше объёма, нежели можно было подумать. Изолированное от Земли непреодолимым барьером, в нём сквозь густые заросли зловещих деревьев можно было набрести на скалу, возвышающуюся над берегом мутного озера, чей пик вопреки всем известным законам физики и геологии закручивался в подобие когтя над водной гладью — одно из множества живописных, но, несмотря на это, не особо удостоенных внимания и восхищения достопримечательностей.             Впрочем, здешние места не были абсолютно необитаемы, и если не брать во внимание стайки ворон, мышей и охотящихся на них змей, то хотя бы присутствие Мизоре здесь и сейчас это подтверждало. Спрятав руки за спиной и подставив лицо ласковому бризу, когда шелест травы под ногами был единственным звуком, который здесь можно было услышать и им насладиться, она шагала по самому краю утёса, но не с тёмными мыслями добровольно сорваться вниз, а ради вдохновения. Это было единственным местом, в котором она могла привести мысли в порядок, погрустить и поплакать в одиночестве так, чтобы никто не увидел, но именно сейчас желания лить слёзы не возникло — совсем даже наоборот, ведь тот, кто единственный из всех в этой школе был ей не безразличен, стоял на её стороне. Он не оттолкнул её, когда решила с ним заговорить, не подал хоть каких-то признаков неприязни к ней, нелюдимой и мрачной девушке с невзрачным лицом и невыразительной фигурой, и даже сейчас, когда столкнулся с неприятием своих друзей к ней, стоял на её стороне. Ей было сложно выражать свои настоящие эмоции из-за воспитания и просто своего собственного характера, но она явственно чувствовала, что с ним может общаться без слов, как ни с кем другим.             Весь этот день Мизоре гуляла здесь и раздумывала о том, как лучше начать следующий с ним разговор, а также как бы получше презентовать себя ребятам из Клуба Журналистики, потому как не хотела ударить в грязь лицом в таком важном вопросе и потерять возможность каждый день видеться с Шимадой, так что…             — Похоже, ты в весьма приподнятом расположении духа, Мизоре. — этот голос, раздавшийся за спиной, заставил её вздрогнуть и резко обернуться, чтобы увидеть своего учителя по физкультуре.             — Ч-что ты здесь делаешь? — враждебность в её голосе ни капли не испугала Окуто, если не развеселила его ещё сильнее, что на лице расцвела широкая, снисходительная улыбка.             — Ты же моя ученица, так что забота о твоём благополучии — мой главный приоритет, разве это так странно? Особенно сейчас, когда тебя хотят исключить из школы за нападение на двоих своих сокурсников прошлым днём.             — Чт…? — удивление на её лице сменилось испугом, когда нечто длинное и склизкое обернулось вокруг ноги и потянуло в сторону.             Девушка потеряла равновесие, а в следующее мгновение хорошенько приложилась затылком о землю, когда Окуто обратил правую руку с сгусток осьминожьих щупалец, схватил её и повалил на траву.             — Неужто ты уже забыла, как заморозила меня тогда? Мне пришлось потратить некоторое время и деньги на лечение, знаешь ли.             — Й-я…! — попыталась она подняться, но ещё одно щупальце обернулось вокруг тонкой холодной шеи и сдавило так, что фраза оборвалась хрипом.             — Заткнись, бездарная сучка. Когда взрослые, обеспеченные и уважаемые мужчины хотят внимания и уважения от несуразных девчонок, вроде тебя — те должны не возражать или качать права, а смирно лечь и делать, что им говорят. Ты же сама попыталась меня соблазнить, Мизоре, а теперь строишь из себя невинную овечку? Смешно.             — Я, кх, я просто думала… что…             — Что ты там себе надумала? Что я тебя понимаю? Я таких, как ты, меняю каждую неделю, и никто пока не жаловался, а ты у нас, видите ли, особенная? — он с облегчением выдохнул. — Ладно, обрисую тебе ситуацию, милая. Твоё поведение непростительно, Мизоре, я даже разучил парочку заклинаний ледяной магии, чтобы подгадать момент и подставить тебя. Этот старый пердун, Микогами, выразился ясно после вчерашнего: ещё одно такое происшествие — и можешь проваливать из школы. Здесь и сейчас отделаться от меня без своей силы ты не сумеешь, а если попытаешься… В общем, ты уловила, кому в нашей композиции поверят, а кого обвинят, да? Ты умная девочка, так что давай не будем усложнять. Тебе это даже понравится!             И по её щекам потекли слёзы. Она ведь действительно поверила, что он о ней заботился, но это оказалось не более, чем игрой взрослого с неразумным ребёнком. Она сорвалась и ранила его, чтобы защититься, оказалась посажена под домашний арест, а теперь полностью открыта для всей той грязи, что он теперь собирается на неё вылить.             «Кто-нибудь, пожалуйста… я не хочу…»             — ГХАААААААХ!!! — взревел Окуто, а юки-онна ощутила, как его хватка разжалась.             Открыв заплаканные глаза, Мизоре увидела гуманоидного кракена, что отступил от неё на пару шагов и рыдал от боли, пока на месте двух самых крупных его щупалец вились кровоточащие обрубки. Своё удивление она обратила на приближающуюся к ним фигуру, виртуозно вращающую меж пальцев блестящую серебром сосульку в форме кинжала.             — У вас явно искажённые понятия о долге педагога, Коцубо-сенсей… В который раз я уже оказываюсь в ситуации, когда приходится спасать однокурсников от учителей-извращенцев? Во второй? И где вас всех таких директор Микогами только находит?             — Шимада, это твоих рук дело?! — рассвирепел мужчина и воззрился на него с ненавистью, а затем дёрнулся в сторону, чтобы увернуться от брошенного себе точно промеж глаз ледяного снаряда.             Хоть лезвие своей цели и не достигло, но срубило один из чувствительных усиков, что тянулись из объёмного кожистого мешка, в который вытянулся затылок и часть спины кракена. Это вызвало в его внутреннем ухе вибрацию, что заставила залиться приступом рвоты. Выблевав массу чёрных чернил, он поднялся с колен и посмотрел на наглеца, посмевшего бросить ему вызов.             Определённо, после всего того, что Акира сказал и сделал за один только этот день, возомнив о себе не весть что, монстр-учитель не собирался спускать ему это с рук, особенно когда он стал свидетель того, как Коцубо попытался изнасиловать собственную студентку в лице Мизоре. Лучшим исходом было бы убить их обоих и выбросить в озеро, подозрений в таком случае не возникло бы…             С этой мыслью кракен ударил в Шимаду несколькими своими щупальцами, и хоть из-за полученной контузии у него всё ещё двоилось в глазах, и три конечности пролетели мимо цели, но четвёртое вонзилось юнцу прямо в грудь, пробив рёбра насквозь и переломив хребет. От силы удара изо рта Акиры хлынул поток крови, тело дёрнулось назад и повисло на вьющемся щупальце… А затем растворилось в чёрных мазках, словно нарисованный карандашом образ просто стёрли ластиком.             — Какого…?! — у осьминога дёрнулась бровь при виде того, как один брюнет исчез прямо у него перед глазами, а второй, словно бы его брат-близнец, материализовался чуть поодаль.             Помимо этого головокружение прошло, а Коцубо заметил, что боль от отрубленных щупалец и усика не только исчезла, но и сами они отросли, как ни в чём не бывало, при этом удерживая за ногу и горло всё ту же Шираюки, которая, как он тогда заметил краем глаза, поспешила отползти от насильника. Всё его нутро пронзило странное и смутное ощущение чего-то неправильного, будто бы…             — ГХАААААААХ!!! — и снова взревел Окуто, потому что, в точности как минуту назад, два обвившихся вокруг Мизоре щупальца оказались отсечены метким броском пары ледяных ножей.             Боль пронзила каждую клеточку его тела, прямо как и тогда, и вновь ему пришлось уклоняться от третьего кинжала, но в этот раз лезвие полоснуло ему по ушной раковине, что уже не поставило его на колени.             — Ч-что это такое? Почему я снова это…             — Так вы уже заметили, Коцубо-сенсей? — улыбнулся лже-вампир, достав вторую руку из кармана брюк, а кракен опешил. — «Словно бы это только что произошло, но немного по-другому!».             — Шимада, что ты натворил? Что происходит?! — он стал панически оглядываться по сторонам.             — У меня нет желания вам объяснять принцип действия этой техники, но я верю, что у вас, такого «взрослого, обеспеченного и уважаемого мужчины», хватит ума и зрелости, чтобы понять, в чём сакральный смысл всего происходящего. Покопайтесь в себе в поисках решения, иначе я буду убивать вас снова и снова. — с этими словами он сложил пальцы в колечко, а затем выдул из него поток пламени, поглотившего осьминога с головой.             Тот ощутил, как нестерпимый жар срывает с него плоть и мышцы, клеточка за клеточкой, в итоге добираясь до немногочисленных костей в жилистом теле, очерняя и стирая их в пепел, а затем холод несуществования, но буквально через мгновение открыл глаза и увидел себя в той же самой композиции: он держит девчонку за ногу и горло, а после…             — Что ты с ним сделал? — поинтересовалась Мизоре у Акиры, одновременно с этим помахав ладонью перед глазами физрука, преспокойно стоявшего и невидящим взглядом пялящегося перед собою.             — Эта техника называется «Цукиёми: Авичи-Нарака». До меня её использовали для того, чтобы заключать своих в врагов в плен бесконечного сна, где они переживают самые жуткие и болезненные события своей жизни, пока не сойдут с ума или физически не умрут от голода и обезвоживания. Такое применение, «посмотрел и забыл», мне показалось не оригинальным и скучным, поэтому я её немного модифицировал: теперь Коцубо-сенсей заперт в одном зацикленном отрезке времени, где будет испытывать боль и умирать из раза в раз, пока со всей искренностью не изменит свою точку зрения по вопросу, в котором, как мне кажется, он не прав.             — Я… я не знаю, что сказать. — девушка замялась. — Наверное, ты тоже думаешь, что это я заморозила тех ребят вчера?             — Во-первых, он сам только что сказал, что это его рук дело и он специально обучился криомантии, чтобы тебе отомстить, а во-вторых — в то время, когда произошло нападение, тебя на месте преступления быть не могло, ты тогда пряталась в коридоре старого корпуса и подслушивала, как Куруму-чан возражает против твоей кандидатуры для вступления в кружок.             Она уставилась на него в искреннем удивлении, а Акира показал средним и указательным пальцами сначала в свои глаза, окрасившиеся в алый цвет и приобретшие спиралевидный узор вокруг зрачков, затем в её заплаканные, потом в свои и снова в её. И в этот момент Мизоре поняла, что её сокровенные мысли и надежды оказались реальностью: прямо здесь и сейчас он видел её насквозь, словно протёртый до блеска хрусталь, и ему не нужны были слова, заверения, оправдания или слухи, чтобы понять, что она из себя представляет.             Он слегка улыбнулся и подмигнул ей, отчего губы Мизоре задрожали, и она уткнулась лицом в его плечо.             — Как ты меня нашёл? — послышалось тихое хлюпанье носом.             — Мы с Мокой-чан обеспокоились сегодняшним отсутствием нашей дорогой одноклассницы и вызвались отнести тебе учебные материалы, но нам открыла твоя соседка по комнате, Тофания-сан. Милая девушка, должен сказать, только немного нервная и дёрганная. Она подсказала, где ты могла бы быть, и я пошёл сюда. У меня очень широкое поле зрения, знаешь ли, и я сквозь многое могу прозреть.             — Спасибо. — и её пальцы сомкнулись на его спине в нежных объятиях.             Сейчас Мизоре уже не обращала внимания на то, как это могло показаться со стороны, она просто радовалась.             Затем раздалось чьё-то жалобное хныканье, и они с Акирой обернулись на учителя Коцубо, который пал на колени, полностью вернувшись в свою человеческую форму, при этом утратив средние пальцы на обеих руках, и заливался горячими слезами.             — Быстро вы, сенсей. — удивился брюнет и присел перед ним на корточки, положив ладонь тому на плечо. — Обычно на перевоспитание этой методикой уходит несколько часов или даже дней, но в вашем случае… Похоже, вы на самом деле не плохой демон, правда? Просто статус вскружил голову, с кем не бывает?             — Ш-Шимада… Шираюки, *хнык*, мне так жаль! Я был не прав, я вёл себя не так, как подобает… Я напишу заявление об увольнении, и больше вы меня не увидите, клянусь!             Выпрямившись, Акира улыбнулся девушке и показал пальцами «Piece» в знак победы, на что Мизоре счастливо улыбнулась сквозь слёзы и ответила ему аналогичным жестом. Они направились в сторону школы и оставили мужчину упираться лбом в землю, пока тот повторял «Простите», словно мантру.

На следующий день.

            — Ребята, вы не видели Асию? — подошла Кохаку к Акире и Моке, пока Куруму и Юкари сцепились ладонями в попытке пересилить одна другую в надежде решить какой-то свой спор.             — Нет, Ханазаки-сан, а что такое?             — Мы с ней сидели вместе первые две пары, а после обеда она куда-то делась, даже не забрав свою сумку и принадлежности. Я подумала, что она ушла купить что-нибудь на обед, но перерыв закончился, а она так и не вернулась. Я беспокоюсь.             — Не в её духе пропускать занятия, — задумалась Акасия. — Может стоит спросить у Аозаки-сенсей или Донован-сенсей? Ардженто-сан вроде бы говорила как-то, что берёт у них дополнительные уроки и консультируется. Едва ли они стали бы занимать её чем-то заместо алгебры, но стоит начать с этого.             — Тогда я спрошу. — благодарно кивнула девушка и направилась в свой класс.             Кохаку подошла на перемене как к преподавательнице по зачарованию, так и к школьной медсестре в поисках своей подруги, но каждая из них отрицала, что виделась с златовлаской хотя бы раз за этот день, и девушка насторожилась. Полностью погрузившись в свои мысли, она досидела учебный день, прихватила с собой свои с подругой вещи и направилась в общежитие, но и там никого не встретила.             — Асия, где же ты сейчас…