Сила, равенство и справедливость.

– Нормальная речь «Мысль» Описание действий, звуков и т.д. (Тихая магия) [Обычная магия] {Изменение местоположения, времени или точки зрения}

Глава 1: Два брата

Тёмный переулок был холодным и мрачным, как сама ночь. Тусклый свет от уличных фонарей едва касался земли, пряча в тенях все, что могло бы выдать его обитателей. Мальчик, мчавшийся по грязным камням, едва не споткнулся, но быстро сдержал шаг, не давая себе упасть. Его одежда — рваная и запачканная — была едва ли пригодной для носки. На его худых плечах висела большая, по форме напоминающая старую сумку, буханка хлеба. Она была испачкана в грязи, но для него это был единственный шанс на пропитание. В руках его, несмотря на беспокойный бег, крепко сжалась эта незначительная, но ценная добыча. Он был невысок, едва достигал 145 сантиметров, его обветренное лицо было скрыто под короткими чёрными волосами, а глаза, тёмные, как воронье крыло, внимательно осматривали каждый угол тёмного переулка. Он знал этот путь, знал, что нужно быть осторожным и быстрым — в их мире любая ошибка могла стоить жизни. После долгого, изнуряющего бега он добрался до конца переулка. Здесь его уже ждал второй мальчик. Он был ещё меньше, чем его брат, едва дотягиваясь до 142 сантиметров. На нём была такая же потрёпанная одежда, как и у старшего брата, но если присмотреться, можно было заметить, что его вещи выглядели ещё более изношенными. Его светлые волосы уже начали отрастать, а глаза — яркие, как летнее небо, — всегда искрились, несмотря на все беды, которые их окружали. – Клайм, смотри, что я принёс! — воскликнул мальчик, приближаясь к брату с гордой улыбкой, держа в руках хлеб. Его лицо было запачкано, а руки, несмотря на всё свое старание, также оставили следы грязи на основном объекте его гордости. – Созуро, ты опять воруешь? — сдержанно, но с явным недовольством произнёс Клайм, глядя на хлеб. Его взгляд был полон переживаний. Он знал, что брат не остановится, но ему всё равно было больно от самого факта. – Думаешь, мама была бы рада, если бы узнала, что ты снова попался на этой штуке? Ты же знаешь, что за такие поступки нас могут снова наказать, — продолжил Клайм, скрипя зубами от воспоминаний о встречах с взрослыми, которые не делали различий между детьми, бедными или богатыми. Созуро, старший из братьев, чуть улыбнулся, несмотря на разговор. Он знал, что Клайм беспокоится, но в то же время понимал, что иначе они бы не выжили. – Ты что, Клайм? — ответил он с лёгкой насмешкой в голосе. — Я не ворую у хороших людей. Ты знаешь, что я краду лишь у тех, кто сам не прочь забрать у нас всё. Два мальчика выглядели очень похоже, их лица были почти одинаковыми, только у Созуро был более угрюмый взгляд, а у Клайма — лёгкая наивность, граничащая с детской верой в справедливость. Несмотря на их разницу в возрасте, разница в годах была едва заметна — Созуро был старше на один год, ему было 12 лет, а Клайм был младшим, 11 лет. – Я понимаю, брат, — сказал Клайм, вздыхая. Государство, в котором они жили, было поглощено жестокостью и несправедливостью. Вместо того чтобы заботиться о людях, правители только увеличивали налоги, не заботясь о том, что обнищавшие семьи не могли их оплачивать. А аграрная промышленность была полностью контролируемой аристократией, что позволяло ей устанавливать любые, самые высокие цены на еду. Люди работали без усталости, тянулись в своей нищете, но этого было недостаточно, чтобы прокормить своих детей. Коррупция была настолько глубока в их мире, что её присутствие ощущалось в каждом шаге, в каждом взгляде. Люди, которые должны были защищать интересы простых граждан, с улыбками на лицах стригли их как овец, вытаскивая последние куски хлеба и золота, чтобы обеспечить себе будущее, полное роскоши и беззаботных удовольствий. Те, кто находился при власти, давно забыли, что значит заботиться о людях. Каждый день был борьбой за выживание, и лишь те, кто стояли у руля, жили в комфортных дворцах, не замечая страданий других. Женщин, особенно самых красивых, крали и продавали в рабство, превращая их в игрушки для богатых мужчин. Эти женщины становились объектами насилия, их человеческое достоинство стиралось до нуля, и они были обречены на жизнь, где каждый день был пыткой. Мужчин использовали для тяжёлых, подневольных работ, которые истощали их до последней капли силы. Те, кто не выдерживал, умирали, и их место занимали новые, готовые работать до изнеможения. Ситуация с бандитизмом была ещё хуже. Разбойники, уже ставшие частью системы, спокойно сотрудничали с аристократией. Они не только обеспечивали её нужды, но и делили между собой сферу влияния, устанавливая свои правила и законы на тех территориях, где власть короля давно перестала действовать. Война с соседней Империей Бахарут не оставляла королевству шансов на восстановление. Каждый год их армия теряла десятки тысяч солдат, и эти потери не прекращались. С каждым годом война уносила жизни все новых и новых людей, а королевство Ре-Эстиз продолжало быть на грани полного истощения. Клайм понимал, что мир вокруг них жесток, но мысль о том, что его старший брат страдает ради него, не давала ему покоя. Он любил Созуро, но что-то в этом мире было нечестным, и он не мог принять, что тот будет продолжать страдать ради их выживания. – Я знаю, что ты так думаешь, но ты не должен так мучиться. Ты делаешь вид, что не чувствуешь боли, когда тебя ловят. Ты не должен страдать из-за меня, — сказал Клайм, его голос был полон тревоги. Он не мог смириться с мыслью, что брат рисковал своей жизнью ради него. Созуро, несмотря на всё, что происходило вокруг, не мог остановиться. Он готов был терпеть любые мучения, любые страдания, лишь бы его брат был в безопасности. Он был готов быть сильным, как их отец. Нет, он должен был быть сильнее. Он знал, что в этом мире только те, у кого есть сила и влияние, могут что-то изменить. И он усвоил это слишком хорошо. – Клайм, я обещаю тебе, что как только всё наладится, ты больше не увидишь меня таким, — сказал Созуро, глядя в глаза младшему брату. — Я сделаю всё возможное для этого. – Мы! Мы сделаем всё возможное, — с уверенной улыбкой ответил Клайм. Он был полон решимости, и эти слова означали для него больше, чем просто обещание. Он был готов поддержать своего брата. Созуро улыбнулся, заметив, как его брат радостно сказал эти слова. Для него эта улыбка была важнее всего, и ради неё он готов был переносить любую боль и страдания. – Ладно, давай поедим, — предложил Созуро, нарушая тишину. Ему действительно хотелось есть, но он видел, что Клайм не был настроен на приём пищи. – Я не голоден, братец, — сказал Клайм, пытаясь скрыть свой аппетит. — Ты поешь сам. Но тут его живот, выдавая его надувшийся голод, громко урчал, как раз в тот момент, когда хлеб оказался перед ними. – Ха-ха-ха! — засмеялся Созуро, поднимая взгляд на младшего брата. – Эй, это не голод, это просто… еда, которая ещё не переварилась! — попытался оправдаться Клайм, смущённо краснея. Созуро не выдержал и с улыбкой отломил кусок хлеба, протягивая его брату. Однако, когда Клайм взял его, он заметил, что кусок был гораздо больше и чище, чем тот, что остался у Созуро. – Вот, возьми, — сказал Созуро, не скрывая своей улыбки. Клайм почувствовал, как его сердце сжалось. Он знал, что поступок был не совсем справедливым, но он не мог сказать это вслух. Слишком много было на их плечах, чтобы теперь жаловаться на такие мелочи. – Эй, у тебя меньше кусок, чем у меня! — сказал Клайм, чуть нахмурившись и показывая на хлеб, который лежал перед ним. – Разве? Они одинаковые, — ответил Созуро, с невозмутимым видом отламывая ещё один кусок для себя. – Нет, у меня он явно больше, — продолжал Клайм, засовывая кусок в рот. — Я требую справедливости! – Ничего не знаю, — усмехнулся Созуро, — они одинаковые. Смех Клайма был немного нервным, но всё же он понял, что дело не в размере хлеба, а в том, что ему хотелось, чтобы брат был с ним честен. Но в их мире даже такие мелочи, как кусок хлеба, становились поводом для борьбы за справедливость, пусть даже на мгновение. Они продолжили свой путь по городу, бродя среди запылённых улиц в поисках чего-то интересного или хотя бы еды. В их мире каждый день был борьбой, и не было ничего гарантированного. Время от времени они натыкались на торговцев, которые продавали подорванные товары или даже на людей, которым не хватало сил на жизнь. Но ничего существенного для них не находилось. Ночь наступала быстро, и с ней приходила опасность. Бандиты, которые давно стали частью городской жизни, выходили на улицы в поисках лёгкой добычи. Созуро и Клайм знали, что ночевать в переулках — это почти гарантированная смерть или похищение. Поэтому они направились в старый амбар, который давно не использовался. Дыра в стене была небольшой, но достаточно большой для того, чтобы два мальчика могли пролезть. Это место стало их убежищем на протяжении долгих месяцев. Оно было безопасным, и хотя оно не было идеальным, в этом мире не было идеальных мест для ночлега. Дыра в стене легко скрывалась среди растительности, и даже если кто-то пытался найти их, это было бы непросто. Они устроились на сену, используя его как кровать. Сеном было неудобно, но все же намного лучше, чем спать на голом, холодном и грязном полу. За окнами амбара начинала сгущаться ночь, и свет тусклых звезд едва касался земли. Мальчики закрыли глаза, погружаясь в сон. Созуро, как и всегда, переживал за всё, что происходило в их жизни, и в его сне снова появилась старая жизнь, той, которую он знал до всего этого. {Дом Созуро и Клайма. Воспоминания. Год назад.} – Эй, я ведь коснулся тебя! — с негодованием крикнул светловолосый мальчик 10 лет, стараясь поймать своего брата. – Разве? Я не почувствовал, а раз не почувствовал, значит, не коснулся, — ответил темноволосый мальчик 11 лет, с лёгкой усмешкой на лице, продолжая убегать. Они играли в старую детскую игру, суть которой заключалась в том, чтобы коснуться другого, а затем убежать, пока тот не коснется тебя. Весь дом был полон их смеха и беготни. Они мчались по коридорам, сгорали от усталости, но не прекращали игры. – Так не честно, я ведь этого так не оставлю! — возмущался младший брат, подбегая к старшему. – Ха-ха-ха, а ты догони сначала! — смеясь, отвечал Созуро, не замедляя шаг. Но внезапно раздался женский голос, и мальчики сразу же замерли на месте. – Созуро, Клайм, что я вам говорила про бег в доме!? — донесся голос из кухни, полный усталости и строгости. Мальчики с виноватыми взглядами остановились и обернулись. Даже пот, который с них стекал из-за беготни, словно замер, когда они поняли, что злить эту женщину не стоит. – Прости, мама, — сказал Созуро, опуская глаза, как всегда, пытаясь быть старшим, ответственным братом. – Да, извини нас, мама, — с немного растерянной улыбкой добавил Клайм. Женщина, стоявшая перед ними, была необыкновенно красива. Её волосы были светлые, а глаза — ярко-голубые, как ясное утреннее небо. Она была стройной и высокой, её рост составлял 174 сантиметра, а фигура могла бы вызвать зависть у любой дамы из знати. Несмотря на то, что ей было уже 42 года, она выглядела как женщина 25 лет — её молодость сохранялась, несмотря на все трудности жизни. Мама была искусной швейкой, и её работы были безупречны. Каждая вещь, которую носили они и её семья, была сделана её руками. Одежда была не просто красиво сшита — она была примером её мастерства, и в этом доме не было ни одной вещи, которая бы выглядела плохо или несоответствующе. – Я вас предупреждала, — сказала она, с лёгким упрёком в голосе, но её взгляд был мягким. — Бегайте лучше на улице, ладно? Мальчики кивнули и, пообещав больше не бегать в доме, вернулись к своим играм. Но каждый день, каждый момент, проведённый в этом доме, теперь был только воспоминанием. В той жизни, до всего, что произошло, не было места для боли и страха. Мальчишки, стыдливо опустив головы, слушали очередное замечание своей матери. Это было не в первый раз, и уже давно они привыкли к её строгим, но справедливым словам. – Я не злюсь, просто если я прошу не бегать в доме, значит, не бегайте. Особенно это касается тебя, Созуро. Ты старший брат и должен отвечать за Клайма, — сказала она, её голос был мягким, но в нём звучала твердость. – Да, мама, прости, — ответил Созуро, его плечи немного сутулились от стыда. Увидев, как мальчишки смущены, мама улыбнулась, её строгий вид сменился теплотой. – Ладно, идите играйте. Но через час, чтобы вы были дома, будем ужинать. В мгновение ока лица детей преобразились — глаза засияли, и они как будто забыли обо всём, кроме предстоящего ужина. Мама готовила как никто другой, и каждый её приём пищи был для них настоящим праздником. – Урааааа!!! — воскликнули они одновременно, и с радостью выбежали на улицу, чтобы продолжить игру и быстрее дождаться долгожданной еды. Как только они выбежали из дома, едва не столкнулись с их отцом, который только собирался войти. Он открыл дверь, и мальчишки, не ожидая его появления, пронеслись мимо, чуть не сбив его с ног. – Эй, смотрите, куда бежите! — громко сказал он, слегка качнувшись от неожиданности. Отец, высокий и крепкий мужчина, был их опорой и защитой. Его рост составлял 185 сантиметров, а карие глаза смотрели на мир с ясной решимостью. В свои 45 лет он сохранял отличную физическую форму, и каждый его шрам говорил о том, что за плечами у него были не только годы труда, но и не одна битва. Мужчина был ветераном, служил в армии более 20 лет и участвовал в четырёх войнах, возвращаясь с фронта с тяжёлыми ранами, но с несломленным духом. – Ну что за сорванцы, все в тебя, — сказал он, входя в дом и глядя на свою жену, которая нарезала овощи. Жена, не отрываясь от работы, ответила с лёгким упрёком: – Ну уж не надо. Эта энергичность и несерьёзность — полностью твоя заслуга. Я никогда себя так не веду, и ты это знаешь. На её лице мелькнула лёгкая насмешка, а нож вдруг перестал стучать по доске. В воздухе повисла напряжённая тишина, а её взгляд стал ярко выраженно строгим. – Прямо никогда? — спросил мужчина, его голос едва заметно дрогнул. Женщина вновь остановила свои действия, и из её глаз словно повалил невидимый вихрь негодования. Это был тот момент, когда даже самые крепкие мужчины могли почувствовать на себе всю силу женской воли. – С-согласен! Они полностью в меня, ха-ха-ха, — быстро сказал он, пытаясь развеять напряжение, но его смех звучал немного нервно. Несмотря на все свои боевые заслуги, он не мог не бояться свою жену, ведь она была не просто женой — она была неотъемлемой частью их семьи и жизни. А её взгляд мог пробить любую броню. Отец и мать у Клайма и Созуро были людьми самодостаточными. Они владели пастбищем, разводили лошадей и продавали их, что приносило им неплохой доход. Кроме того, у них было множество других хозяйственных дел, но большую часть еды они предпочитали оставлять для своей семьи, подготавливая её с любовью и заботой. Ведь для них семья всегда была на первом месте, и, несмотря на все трудности мира, они старались сохранить тепло и уют дома для своих детей. – Есть какие-то новости? — спросила женщина, возобновляя свою готовку и, казалось, сдерживая негатив, который всё же ещё слегка витал в воздухе. – Ах, близится сбор урожая, а значит и война, — ответил мужчина, вздыхая. – И что? Ты в отставке, не забыл? Тебя это не касается, — заметила она с нотками раздражения в голосе. – Ну да, не касается. Но людей с боевым опытом не так много, и судя по тому, что я слышал, знать собирается вернуть в армию тех, кто ушёл в отставку. – Бред, как они могут! Разве мало ты дал этим ублюдкам!? Разве мало крови пролил!? — её голос повысился, и в нём прозвучала искренняя злость. – Дорогая, думаешь, я в восторге? Ты ведь знаешь, чем руководствуются они. Им лишь бы сохранить свои земли, а сколько людей погибнет — их не волнует. – Тогда просто не иди! — её лицо слегка покраснело от гнева. – Я не думаю, что ты хочешь, чтобы нас объявили изменниками и отняли всё имущество, тем более что у нас есть дети, — сказал он, и его слова как бы подстегнули женщину. От того, что у неё не осталось аргументов, её зубы стиснулись от злости. Конечно, она не хотела, чтобы их дети остались на улице и умерли от голода, но что тут можно было сделать? У них не было выбора. – Сколько они дают? — спросила она, немного смягчившись. – Может быть месяц, — ответил он с тяжёлым вздохом. — Не волнуйся, я постараюсь не рваться в бой. Его слова не приносили утешения. Война была жестокой, и в ней выживал не тот, кто был храбр, а тот, кто умел избегать смертельных ситуаций. Мужчина знал: если он хочет вернуться живым, ему нужно будет держаться подальше от настоящих сражений. – Меня это не успокаивает, — прошептала она, её голос дрогнул от тревоги. – И тем не менее у нас нет выбора, — сказал он, и в его голосе звучала грусть. Всё было так, как есть. Время шло, и вскоре наступил вечер. Дети ещё не вернулись домой, и каждый уже занимал своё место за столом. – Ну что, налетайте, не просто же так я старалась, — сказала мама, улыбаясь, но в её голосе всё равно оставалась тревога. Как только они начали есть, Созуро, поднеся ложку с едой ко рту, вдруг почувствовал, как будто его глаза тяжело закрылись. Он хотел было насладиться очередным шедевром мамы, но, открыл глаза и понял, что… {Рэ-Эстиз, убежище Клайма и Созуро. Конец воспоминаний.} «Почему я не могу проснуться после ужина? Почему всё так быстро закончилось?» — мысли Созуро пронеслись в голове, словно он только что проснулся от тяжёлого сна. В животе снова заурчало, напоминая ему о том, что он голоден. «Как же я скучаю по тем временам…» — думал он, вспоминая еду, которую готовила его мама. Этот вкус, эта забота — всё то, что теперь казалось недосягаемым. Созуро привычно просыпался рано, потому что нужно было успеть уйти до того, как появится хозяин амбара. Это стало его рутиной, его жизнью. – Клайм, вставай, — позвал он своего брата, покачав его за плечо. – Ммм, уже? — сонно ответил Клайм, но вскоре всё-таки открыл глаза. – Да, уже, — ответил Созуро с лёгким вздохом. Дети вскочили, быстро убрали всё на своём месте, заложили дыру в амбаре растительностью, чтобы скрыть следы, и ушли через неё, снова отправляясь в поисках пищи. Жизнь продолжалась. {Рэ-Эстиз, месяц спустя.} Был вечер очередного дня — дождливого, холодного и мрачного. В городе, где люди прятались в своих домах, укрываясь от непогоды, двое братьев, Клайм и Созуро, продолжали бороться за выживание, не имея ни крыши над головой, ни тепла. Дождь лил как из ведра, а улицы, казалось, затоплены, поглощая всё живое, что осмеливалось выйти на них. Клайм, затаив дыхание, ждал своего старшего брата. Он знал, что Созуро может заниматься только двумя вещами: искать еду для них или наблюдать за боями авантюристов. С первых дней своего одиночества, когда они остались без дома, Созуро часто проводил время, изучая действия бойцов и пытаясь учиться на их ошибках. Это было его способом подготовки к возможным трудностям, к борьбе за выживание. Тем временем Клайм также проявлял интерес к боевым искусствам, но его желание не позволить брату нести всю тяжесть их жизни было его основным мотивом. Он стремился быть полезным, но не мог предложить лучшего способа выживания, чем просто ждать, пока брат принесет еду. Звуки лошадей. Клайм насторожился. В такую непогоду, когда даже стража оставалась в своих теплотах, маловероятно, что кто-то из знатных людей решит выйти на улицу. Но вот карета — необычайной красоты, явно принадлежавшая кому-то из королевской семьи или высшей знати, проехала мимо. Она остановилась прямо напротив переулка, где скрывался Клайм. Он не мог понять, что происходит. В этом районе не было ничего, что могло бы привлечь внимание таких людей. Звук открывающейся двери кареты. Из кареты вышла маленькая фигура, укутанная в плащ с капюшоном, так что её лицо было скрыто. Клайм насторожился ещё сильнее, пытаясь спрятаться под своей грязной одеждой, чтобы не привлекать внимания. Но он знал, что его уже заметили. – Ваше высочество, нам было приказано доставить вас к вашему отцу! — ответил всадник, явно не понимая, что происходит. – Не переживайте, я лишь хочу кое-что узнать, — мягкий и женский голос прозвучал в ответ. Женщина, скорее всего, из высшего общества, направилась к Клайму. Он почувствовал, как его сердце сжалось от страха. Что ей от него нужно? Почему она подошла так близко? Он подумал, что её могут отправить с ним сделать с ним что-то ужасное, ведь в этом городе знати были известны своим садизмом и жестокостью. Может, её задание было принести ему вред, продать в рабство или просто убить ради забавы. Шаги. Ближе и ближе звучали шаги, и паника охватила Клайма. Но вдруг его слух уловил неожиданный оттенок в голосе. – Эй, мальчик, — прозвучали слова, которые он не мог проигнорировать. Он не ответил. Страх сковывал его, и он надеялся, что они просто уйдут. Но голос вновь прозвучал, но теперь с иной интонацией. – Не бойся, я не причиню тебе вреда. Это был тот самый голос, в котором была нежность и забота. Голос, напоминающий ему маму, ту самую заботу, которую он помнил с детства. Сердце Клайма замерло, и страх постепенно стал уходить. Шорох одежды. Испытывая смешанные чувства, Клайм осторожно приподнял свой клочок одежды и взглянул на ту, кто к нему подходил. Он увидел девушку с неземной красотой: её светлые волосы и голубые глаза словно возвращали его в прошлое, к тем счастливым дням, когда мама была рядом. Он чуть было не заплакал. – Вот так, не бойся меня, — сказала она ласково, мягко улыбаясь. Со временем страх полностью исчез, и Клайм убрал одежду, показывая себя полностью. – К-кто ты? Что ты от меня хочешь? — сдавленно пробормотал Клайм, его голос дрожал от страха и растерянности. В его груди бушевали два противоположных чувства: паника и очарование. Паника от того, что он не понимал, как ему реагировать на эту загадочную девушку — бояться ли её, опасаться ли, или всё-таки довериться. Очарование её безупречной красотой, её голосом, её мягким и приятным запахом, который словно обволакивал его и согревал в эту холодную ночь. Всё в ней было безупречно, от её светлых волос до тонких черт лица. – Мне лишь стало интересно, что такой мальчик делает один в такой дождь на улице. Разве у тебя нет дома? — спросила она, её голос был мягким и ласковым, как будто она не понимала, как можно быть на улице в такую погоду. Клайм замолчал, не зная, что ответить. Он не знал, стоит ли ему солгать и придумать что-то, чтобы избежать лишних вопросов, или сказать правду. Но его губы словно сами заговорили. – Ой, прости, я не представилась. Меня зовут Реннер Тэйре Шарделон Райль Вайсельф, — произнесла она с легкой улыбкой на губах, как если бы это имя было не просто представлением, а чем-то естественным. Это имя… Клайм знал его. Это было имя принцессы, дочери самого короля. Он никогда не видел её вживую, но имя королевской семьи было известно каждому в королевстве. Оно звучало как что-то важное и величественное, что нельзя было просто так забыть. – М-меня зовут Клайм. У меня нет дома… — его голос едва слышно дрожал, когда он произнес эти слова. Вспоминать о доме всегда было тяжело, и теперь, когда он сказал это вслух, в его груди что-то сжалось. На её лице появилась перемена — сначала удивление, а затем, как бы невольно, тень сожаления. Она выглядела искренне обеспокоенной его словами. – Нет дома? Значит, ты сирота, — произнесла она, и это слово, «сирота», прозвучало как нечто тяжёлое, как камень на сердце. Клайм почувствовал, как его грудь сжалась, а глаза потемнели от боли. Это слово всегда было с ним, напоминало ему о родных, о том времени, когда его жизнь была другой, когда он был частью семьи. Но теперь он был один, и это слово звучало всегда, когда его спрашивали о прошлом. – Д-да, — выдавил он из себя, и его тело вновь задрожало, но теперь уже от холода. Его одежда была насквозь промокшей, и мокрый ветер холодил кожу, заставляя его мышцы сводить судороги. Он чувствовал, как мороз проникает в самые глубины его тела. Принцесса заметила, как он дрожит, и её лицо изменилось, стала мягче. – Ты весь дрожишь. Пойдем со мной, — мягко сказала она, подходя ближе. — Я позабочусь о тебе. Эти слова были настолько неожиданными и странными для Клайма, что они поставили его в ступор. Зачем королевской особе брать бродягу в свой дом? Что ей нужно от него? Возможно, она подбирает всех таких, как он, чтобы пожалеть, помочь, или… что-то другое? Неужели она не понимает, как это может быть опасно для неё? Почему она решила помочь именно ему? Урчанье живота. Голод, как всегда, не оставлял его в покое. Он почти не замечал, как его живот урчит, напоминая о своей силе и бесконечном голоде. Сколько бы он не пытался украсть немного хлеба, этого было недостаточно, чтобы утолить голод. Он знал, что не может выжить, только крадя мелочи с улиц. Он уставал, его силы покидали, но голод всегда был первым, что заставляло его двигаться. Принцесса, заметив его состояние, не оставила это без внимания. Услышав, как его живот урчит, она, вероятно, поняла, что это будет её шанс помочь ему и, возможно, взять его с собой. – Не волнуйся, я лишь хочу тебе помочь. Я накормлю тебя и дам тебе крышу над головой, — произнесла она с ясной решимостью в голосе. Клайм не знал, что думать. Он всё ещё не был уверен в её намерениях. Почему она хочет помочь ему? Почему она решила взять его с собой? Она из королевской семьи, и что ей нужно от бродяги, как он? Неужели она просто жалостлива и хочет помочь всем, кто попадает в беду? Или за её добросердечностью скрывается что-то другое? – Почему ты хочешь мне помочь? Ты особа королевской семьи, почему ты хочешь помочь такому бродяге, как я? — выдохнул он, не в силах сдержать свой вопрос. Её лицо изменилось. Сначала она выглядела удивлённой, а потом на её губах появилась мягкая, почти невидимая улыбка. Это выражение лица заставило Клайма почувствовать нечто тёплое и странное, как будто она искренне заботится о нём. Ответ, который она даст, был тем, что изменит всё. – Я просто хочу помогать людям, ведь я верю, что через добро можно сделать мир лучше, — произнесла принцесса, и её слова, как будто пронзили Клайма. Его сердце застыло, а мысли вернулись в прошлое, к тому времени, когда он ещё был в безопасности, когда его мама говорила что-то похожее. {Рэ-Эстиз, рынок. Год назад} Рынок был местом, где жизнь кипела с утра до вечера, и всегда было много людей. Торговцы выкрикивали свои товары, предлагая все, от простых вещей до самых редких и дорогостоящих, изысканных товаров. Это место было центром всего экономического движения, и каждый день здесь можно было увидеть что-то новое, удивительное. – Мам, а что мы ищем? — спросил Клайм, не переставая осматривать все вокруг, пытаясь запомнить каждый уголок этого волнующего и яркого места. – Нитки для шитья, — ответила мама, улыбнувшись. — Твой отец снова порвал одежду во время работы, а дома их уже и не осталось. – Аааа, — протянул Клайм, понимая, что это была одна из тех обычных, но важных задач. Каждый раз, когда они приходили на рынок, Клайм удивлялся множеству товаров, которые он никогда не видел раньше. Картины, магические предметы, украшения, различные артефакты — всё это было так захватывающе, что его глаза не могли оторваться. – Нам сюда, — сказала мама, направившись в сторону одного из торговых мест. Они остановились рядом с продавцом ниток и других товаров для шитья. Мужчина, стоявший за прилавком, был приветлив и улыбчив. – Добрый день, будьте добры, вот эти нитки, 3 клубка, — сказала мама, указывая на нужные ей товары. – И вам доброго дня, — ответил торговец с улыбкой. — Конечно, это будет стоить 10 медных монет. Ещё чего-то желаете? У нас есть отличные наборы для шитья. Вот, взгляните. Торговец показал деревянную шкатулку, в которой лежали иголки всех размеров — от самых больших до самых маленьких. – Нет, благодарю, у нас такие имеются. Однако есть кое-что ещё. У вас нет таких же ниток, но не синего, а золотистого цвета? Если да, то я хотела бы взять ещё 5 клубков, — спросила мама, оглядывая товары. – Хмм, нитки золотистого цвета… У вас отличный выбор! Я сейчас же посмотрю, есть ли такие, — ответил торговец, исчезая в шатре. Пока мама ждала, Клайм, как всегда, осматривал рынок. Но вдруг его взгляд зацепился за что-то, что заставило его сердце пропустить удар. В нескольких шагах от него стоял мальчишка, грязный и оборванный, с глазами, полными отчаяния. И этот мальчик явно что-то затеял. «Он… пытается залезть в сумку мамы!» — с ужасом понял Клайм, увидев, как тот мальчишка тянулся к сумке его матери, пытаясь незаметно вытащить что-то из её кармана. – Эй! А ну руки прочь! — крикнул Клайм, бросаясь к мальчишке. Схватив его за плечо, он резко оттолкнул его от сумки и схватил его за запястье, не давая ему убежать. – Ай, отпусти меня! — закричал мальчишка, пытаясь вырваться. В этот момент мама, услышав шум, подоспела на помощь. Она рванула к ним и, схватив каждого за руку, оттащила их друг от друга. – Эй, а ну прекратили оба! — сказала она с серьезным выражением лица, удерживая Клайма и мальчика. Она посмотрела на сына, явно недовольная его поступком. – Клайм, ты почему на людей кидаешься? – Он лез в твою сумку! — ответил Клайм, не отводя взгляда от мальчишки. – Что?! Я просто стоял рядом, — мальчишка в панике оправдывался. – Я всё видел, ты врун! — ответил Клайм, сжимая кулаки. Мама вздохнула, понимая, что спор не приведет ни к чему хорошему. Она не знала, что делать с этим мальчиком, который, как видно, был в отчаянии, но она точно не хотела, чтобы Клайм продолжал конфликтовать с ним. – Так, тихо! Успокоились оба, — резко сказала мама, и на удивление, мальчишки замолчали. В их глазах все ещё пылал протест, но больше не было слышно обвинений и ссор. Мама присела на корточки, оказавшись на уровне бродяги, и достала серебряную монету. Она вложила её в его руку. – Вот, возьми. Купи себе поесть, — сказала она мягко. Бродяга, опешив от такого поворота событий, сжал монету в кулаке, чтобы её никто не увидел, и молча убежал прочь, не произнеся ни слова. Клайм стоял в удивлении, не понимая, почему мама дала деньги тому, кто пытался её обокрасть. Он всегда считал, что воров нужно наказывать, а не жалеть. – Мама, почему ты дала ему монету? Он ведь хотел тебя обокрасть, я честно это видел! — спросил он, не скрывая своего недовольства. Мать улыбнулась ему и ответила с покоем в голосе: – Клайм, дорогой мой, я верю тебе. Но не все воры становятся ворами по своей воле. Некоторые становятся такими от безысходности, как этот мальчик. – Но разве можно добротой отвечать на зло? Разве не правильно было бы просто его отогнать? — не унимался Клайм, не понимая её поступка. Мама вздохнула, посмотрела на сына, и её глаза наполнились нежностью. – Клайм, ты веришь своей маме? Он кивнул, не раздумывая. – Тогда поверь мне, что помогать людям нужно. Я верю, что через добро можно сделать мир лучше, — сказала она с уверенностью. {Конец воспоминаний.} Теперь, стоя перед принцессой, Клайм вдруг почувствовал, как его сердце заколотилось. Он словно снова был с мамой, и эта женщина, её слова, её доброта — все это вызывало в нём странное ощущение тепла. Он решил довериться ей, но всё же был один момент, который его тревожил. – Спасибо вам большое за предложение, но я не могу с вами пойти. Я жду своего брата, с которым я должен встретиться, — сказал Клайм, опуская взгляд. – О, так у тебя есть брат? — удивилась принцесса, но её лицо снова озарила мягкая улыбка. — Не переживай, я могу взять вас обоих. Я буду рада помочь. Ты знаешь, где он? Мы можем поехать за ним. – Я… я не знаю, где он, — признался Клайм, отчаявшись. — Честно говоря, я должен был встретиться с ним здесь уже давно, но его всё нет. Принцесса подумала, потом мягко предложила: – В таком случае, мы можем сесть в карету и подождать его там. Не мерзнуть же нам под дождём. Дождь всё сильнее лил, и Клайм чувствовал, как его тело начинает одергиваться от холода. Если бы он остался на улице, то замерз бы совсем. Тепло кареты обещало хоть какую-то защиту. – Х-хорошо, — сказал он, кивнув. Когда Клайм начал подниматься, чтобы идти с принцессой в карету, вдруг его окликнул чей-то голос. – Клайм! — раздался знакомый голос, и Клайм обрадовался, узнав своего брата, но тут же заметил, как Созуро снова пострадал. Его лицо покрывала новая порция синяков и ссадин. – Братец, как я рад, что ты с… — он остановился, заметив, в каком состоянии был его брат. – Т-ты как, с тобой всё хорошо? — Клайм осмотрел его с беспокойством, но основное внимание Созуро, казалось, было приковано к принцессе. Он не сводил с неё глаз с того момента, как подошёл. – Не волнуйся, я в порядке, но сейчас не это главное. Кто эта дамочка? — Созуро обратился к Клайму, не отрывая взгляда от принцессы. – Созуро, это… — начал Клайм, но не успел закончить. – Меня зовут Реннер Тэйре Шарделон Райль Вайсельф. Я заметила Клайма и предложила ему укрытие. Конечно, я готова принять вас обоих, — перебила его принцесса, решив взять инициативу в свои руки. – Да, и с чего бы королевской особе приютить каких-то бродяг? Ты, наверное, шутишь!? — Созуро не скрывал своего недовольства, и его слова были полны презрения. – Я… я просто хотела помочь, — принцесса попыталась оправдаться, но её глаза наполнились растерянностью. – Помочь? А мне кажется, ты садистка, которая при первом удобном случае отравит нас, свяжет и будет пытать нас в своё удовольствие! — Созуро не сдерживал эмоций, и его слова были жестоки. После этих слов лицо принцессы было словно готово расплакаться. Она отшатнулась, а её губы едва дрожали. – Братец, я не думаю, что она плохая, — сдержанно сказал Клайм, пытаясь защитить принцессу. – Клайм, ты слышишь себя? Ты готов идти с аристократкой, которая "просто" решила приютить бродяг по доброте? Ты забыл, что такие, как она, — все эти аристократы, — ты забыл, что они нам сделали!? — голос Созуро был полон злости. Клайм понимал его чувства. Созуро всегда ненавидел знать за те страдания, которые они им принесли. Он сам был свидетелем их жестокости и несправедливости. Но сейчас он был решителен. – Созуро, я понимаю тебя, но я не хочу этого больше! Я не хочу видеть, как ты каждый раз приносишь новые синяки и ссадины ради нас! Я не хочу думать, что однажды ты уйдешь и не вернешься! Я верю, что не все аристократы — плохие люди! — сказал Клайм, его голос был полон решимости. Созуро замолчал, потрясённый словами брата. «Она сделала что-то с Клаймом, пока меня не было? Может это какое-то заклинание? Или он действительно сам так говорит?» — мысли быстро метались в голове Созуро. Он не мог понять, что происходит. – Но почему? Почему ты решил, что ей можно верить!? Почему ты думаешь, что она просто так нам поможет и не потребует ничего взамен!? — задавал он вопрос за вопросом, не находя ответа. Клайм молчал, не знал, что ответить. Но принцесса вмешалась. – Можете не верить. Я понимаю ваши сомнения, ведь это действительно выглядит странно, но я искренне хочу помочь. Обещаю, я не потребую от вас ничего взамен, — произнесла она с искренностью в голосе. Внутри Созуро шла борьба. С одной стороны, Клайм был прав — всегда так жить не получится, им нужно двигаться дальше. Но с другой стороны, стоит ли доверять ей? Это было слишком рискованно. – Братец, прошу, — тихо сказал Клайм, его глаза наполнились надеждой. Созуро вздохнул, почувствовав, как его сердце тяжело сжимается от сомнений. Но, в конце концов, он решил довериться брату, а не принцессе. – Хорошо, будь по-твоему, если ты так хочешь, — сказал он, сдерживая эмоции. Лицо Клайма наполнилось радостью, а принцесса просто улыбнулась, глядя на них. – В таком случае, не будем задерживаться, — сказала она, и, не теряя времени, направилась к карете. Клайм и Созуро последовали за ней, и вскоре все трое оказались в карете, направляющейся в дворец.