Тайны, которые мы храним

Джеймс не спал уже две ночи подряд. Стоило ему закрыть глаза, как в голове тут же назойливыми мухами принимались жужжать мысли. Хью не мог никого убить! Хью не мог бросить его! Где же ты, Хью? От этих мыслей на мужчину накатывала паника такой силы, что единственное, на что его хватало, это забиться под одеяло и дрожать от ужаса. Утром второго дня после бессонной ночи, когда Джеймс жег свет, ворошил старые газетные вырезки с гороскопами и наугад листал книги в надежде, что хоть одна даст ему ответ, где пропадает крестный, за завтраком мужчина не смог съесть ни крошки, а ведь мисс Хилл приготовила его любимый пудинг. Он вяло поковырялся ложкой в желтой дрожащей массе, благоухавшей ванилью, и даже поднес было ее ко рту, но к горлу тут же подкатила тошнота, и мужчина вылетел из-за стола точно ошпаренный и едва успел скрыться в ванной. Его, скорчившегося в три погибели над сверкающим фаянсовым унитазом, долго рвало горькой желчью, пока не опустел желудок. Каким-то чудом он нашел в себе силы, держась за край раковины, встать на ноги и ополоснуть мокрое от слез лицо. Горло нещадно драло, и Джеймс жадно приник к струе прохладной воды, текущей из-под крана. А когда выпрямился во весь рост и глянул на себя в зеркало, то едва не отшатнулся, увидев в отражении совершеннейшего незнакомца с растрепанными длинными волосами, влажными, покрасневшими от натуги глазами и неаккуратной темной щетиной. - Это же я… - неверяще прошептал он. – Это ведь я? Робкий стук в дверь прервал его диалог с самим собой. - Мистер Барнс, сэр! – узнал он голос Марии. – Простите, что беспокою, но с вами все хорошо? Может, вам вызвать доктора? - Н-нет, - пробормотал он, - не надо врача. Хью вернется и позаботится обо мне. Хью всегда возвращается. - Хорошо, сэр, как скажете, - замешкалась с ответом женщина. – Но, может, вы откроете, и я провожу вас в комнату? Джеймс привык подчиняться и послушно отпер дверь. - П-простите за беспорядок, - извинился он еле слышно. - Ну что вы, я пришлю Шарлотту, и та вмиг все уберет! – Мария подхватила его под руку и повела к лестнице. В коридоре в кресле, принесенном из кабинета, сидел незнакомый Джеймсу полицейский с длинным скуластым лицом и кривым шрамом на подбородке, который при виде кухарки тут же поднялся на ноги. - Это офицер Роллинз, - пояснила мисс Хилл, - инспектор Беннер прислал его подежурить у нас до вечера. - Вам помочь, мэм? – предложил мужчина, видя, как Джеймс буквально повис на ней. - Не нужно, офицер, благодарю, - покачала головой Мария и повернулась к хозяину. - Вот так, мистер Барнс, держитесь крепче за перила. Поднимаясь по лестнице, Барнс только и мог думать о том, что полицейский здесь затем, чтобы арестовать Хьюго. Его воспаленный мозг рисовал картины одна страшней другой: как крестного хватают и заковывают в наручники, бросают в сырую грязную камеру, кишащую крысами, а он, Джеймс, навсегда остается один. От паники мужчина едва мог дышать, судорожно хватаясь повлажневшей рукой за лакированные перила. Он должен был что-то сказать этому офицеру, что-то сделать! - Он не придет! – сорвано прокричал Джеймс, остановившись и глядя вниз на полицейского. – Слышите? Хью не придет сюда, так что можете уходить! - Не могу, сэр! – в свою очередь глядя вверх на Барнса спокойно проговорил мужчина. – Мне поручено дежурить до восьми, и я останусь здесь. - Мисс Хилл, - Джеймс беспомощно посмотрел на кухарку, - прошу вас! Пусть он уйдет! - Боюсь, мистер Барнс, это вне моей компетенции. Но не волнуйтесь, я уверена, что это всего лишь недоразумение, и мистер Уивинг скоро вернется и сам все объяснит полиции. А теперь идемте, сэр, вам стоит прилечь. Оставив Джеймса в комнате, Мария спустилась вниз, намереваясь приготовить на обед что-то, что бедный мальчик сможет поесть: бульон, картофельное пюре и отварную курицу. - Что с ним? – спросил ее полицейский, когда она проходила мимо. – Он что, ненормальный? - Это вас не касается, занимайтесь своим делом, офицер! – жестко отбрила его Мария. – А я займусь своим. Вторая ночь прошла не легче первой. Полицейский, сменивший на посту офицера Роллинза, то и дело кашлял и трубно сморкался. Гулкие звуки эхом разлетались по хозяйской половине дома, и Джеймс каждый раз вздрагивал, слыша их. Вдобавок ко всему на улице поднялся страшный ветер, и за окном все стонало и скрипело, а где-то вдалеке билась о стену плохо закрепленная Фьюри дверь сарая. Лежа в постели, Джеймс думал о том, каково сейчас Хью. Где он прячется в такую погоду? Может, он ранен? Наверняка голоден и замерз. Мысли о том, что крестный может быть мертв Барнс старательно гнал от себя. На небе полная луна то скрывалась за гонимыми ветром облаками, то выплывала из-за них, заливая все вокруг мертвенно-желтым светом. Он проникал в комнату сквозь незакрытое шторами окно и бледными клетками ложился на постель. Пятипалые листья дикого винограда бились в стекло, словно призрачные ладони, и в какой-то момент Джеймсу показалось, что это Хью стучится к нему. Он подскочил с кровати и подбежал к окну, но за ним никого не оказалось. Склон, уходящий от дома вниз к реке, везде, куда доставал взгляд, тоже был пуст, лишь влажная от росы трава его колыхалась под порывами ветра, словно бескрайнее изумрудное море. Кашель дежурного внизу стих, и Джеймсу подумалось вдруг, что он остался совсем один в этом доме и в этом мире. Ему захотелось кричать, позвать хоть кого-то, кто бы пришел к нему и спас от одиночества. Вот только звать ему было некого: Хью пропал, родители мертвы, друзья… а были ли у него друзья? Тогда в голову ему пришло только одно имя: Стив. Стив, безопасность, Стив! Повторяя это словно заклинание, Джеймс бросился к шкафу, где висела его одежда, и выудил из кармана домашнего пиджака скомканную бумажку с телефонными номерами. Черный аппарат, по которому он обычно связывался с мадам Рэд, вот уже несколько дней стоял безгласный, словно холодный обелиск. Но стоило Джеймсу поднять трубку, как раздались гудки, и он, не раздумывая дольше, набрал заветные цифры. На том конце долго не отвечали, но, наконец, в динамике что-то щелкнуло и хриплый сонный голос произнес: «Роджерс, слушаю!». У Барнса вмиг пересохло в горле. Он будто забыл, как складывать звуки в слова и молчал, молчал, молчал, слушая чужое дыхание и бесконечные «Алло», пока Стив не позвал его по имени. - Джеймс, это ты? Ну же, поговори со мной. Помнишь, я – Стив! Со мной ты в безопасности, тебе ничто не угрожает. Давай же! Это ведь ты, Джеймс! – в голосе Стива было столько тепла и мягкости, столько сонного покоя, что Джеймса начало отпускать. Он и не осознавал, насколько напряжен был все это время, пока не расслабился, весь взмокший от пота, и едва не выпустил трубку из рук. - Джеймс, ты ведь в порядке? Можешь говорить? – вновь позвал его Стив. - Это Джеймс, - прокаркал Барнс в микрофон, прижимая его к губам, и замолчал - Я рад, что ты позвонил! – с облегчением произнес Стив. – Как твои дела? - Я… мне… мне страшно, - неожиданно для самого себя признался Джеймс. - Эй, все хорошо. Тебе нечего бояться. Я знаю офицера, который дежурит внизу. Его зовут Фрэнк, и он отличный полицейский! С ним ты как за каменной стеной! Ты сейчас в своей комнате? В ответ Барнс кивнул и только несколько секунд спустя понял, что собеседник не мог его видеть. - Да, я у себя. - У тебя ведь заперты окна и закрыта дверь? - Да. - Тогда все хорошо. К тебе никто не сможет войти без твоего разрешения. А почему ты не спишь так поздно? – спросил Стив. - Не могу заснуть. Я думаю… думаю о Хью. Теперь настала очередь полицейского замолчать, но Джеймс по-прежнему слышал, как тот дышит в трубку. - Понимаю, - наконец, мягко произнес Стив, - ты переживаешь за него. Он ведь твой крестный и заботится о тебе. Как может. Джеймс не уловил язвительных ноток. - Его нет, и я совсем один, Стив. Я не могу быть один. Я не справлюсь. Сначала родители, - Барнс всхлипнул и шмыгнул носом, - теперь Хью. Все бросают меня. Почему? - Эй, тише! Это неправда, ты не один! Знаешь, я на днях ездил в Лондон и, угадай, с кем я там встретился? - Я не знаю, - прошептал Джеймс, пытаясь справиться со слезами. - Я виделся с мистером и миссис Элмерз, помнишь таких? - Няня Вера и дядя Фрэнк? - В точку! – обрадовался Стив. – И знаешь что? Они ужасно скучают и переживают за тебя. Миссис Элмерз сказала, что хотела бы повидать тебя. - Я очень любил ее, - задумчиво проговорил Джеймс, накручивая на палец телефонный провод. Он не понимал, почему до этого момента и не вспоминал о своей старой няне, с которой был так дружен в детстве. – Как ты нашел их, Стив? - О, мы встретились совершенно случайно. Я навещал свою маму… - Стив осекся, не зная, стоит ли упоминать о смерти и кладбище. Он не хотел расстраивать Джеймса еще больше. Но тот сам задал вопрос, на который пришлось ответить. - Твоя мама живет в Лондоне? - Жила, Джеймс. Моя мама умерла три года назад, и так вышло, что она и мой отец похоронены на одном кладбище с твоими родителями. В те выходные была годовщина со дня ее смерти, и я ездил проведать ее могилу. Там мы и встретились с Элмерзами. На линии повисло молчание, но в этот раз нарушил его сам Джеймс. - Я плохо помню похороны родителей. Хью дал мне успокоительное, и всю церемонию я был словно в тумане. А после… После я ни разу не навещал их. Хью увез меня сюда. Он не хочет, чтобы я расстраивался. - Конечно, - зло процедил Стив, - он не хочет. Знаешь, твоим родителям поставили прекрасный памятник с белым ангелом. Тебе бы понравилось. Если захочешь, я могу съездить с тобой в Лондон и показать тебе… - Нет! – тут же воскликнул Джеймс. – Без Хью я никуда не поеду! Он вернется, крестный вернется, и я… и мы… В трубке послышались сдавленные рыдания, и Стиву ничего не оставалось кроме как ждать, пока Барнс прекратит плакать. Когда Джеймс затих, Стив вновь позвал его. - Эй, ты еще со мной? - Скажи мне, это правда был он? – внезапно спросил Джеймс. – Хью убил мадам Рэд? - Мы полагаем, что да, - осторожно произнес Стив, боясь в ответ услышать щелчок и короткие гудки. - Но почему? За что? - Я не знаю, Джеймс. Но то, что он сделал с ней… - перед глазами Стива вновь возникло истерзанное тело девушки на холодном прозекторском столе. – Я никогда не смогу забыть. - Ей было очень больно? - Надеюсь, что она не успела ничего почувствовать, - соврал Стив. Он никогда не рассказал бы Джеймсу об укусах, россыпью покрывавших белую кожу, о синяках, пятнавших нежные бедра, о ребенке, который никогда не родится. – Послушай, давай не будем об этом, ладно? Знаешь, миссис Элмерз рассказала мне, что ты много читал в детстве. Какая была твоя любимая книга? Я обожал приключения! Не поверишь, но в детстве я был таким хиляком, что стоило чуть промочить ноги, и я тут же подхватывал жуткую простуду. Так вот, пока я сутками напролет валялся в постели с температурой и красным горлом, я буквально проглатывал книги целиком. Помню, как прочитав «Три мушкетера» я вообразил, что обязательно стану одним из них: благородным красавцем в роскошной шляпе с пером и со шпагой. Пока мама была на дежурстве в больнице, я раскроил на манер мушкетерского плаща одну из простыней, а потом получил такой нагоняй за это, что пару дней точно не мог нормально сидеть. В трубке послышался тихий смешок. - Мне тоже нравились мушкетеры. Отец подарил мне эту книгу, когда мне исполнилось семь или восемь, не помню точно. - А кем из них ты хотел быть? – спросил Стив. – Лично я сначала видел себя д’Артаньяном, а потом по очереди перебрал всех. Ну, кроме Портоса, конечно. - Я всегда хотел быть Арамисом. – откликнулся Барнс. - А какие книги еще тебе нравятся, Джеймс? Втянув его в этот разговор, Стив словно открыл ящик Пандоры: Джеймс читал много и жадно. Сбиваясь и перескакивая с темы на тему, Барнс торопился рассказать ему о том, как в двенадцать впервые открыл для себя детективные романы Агаты Кристи и Артура Конан Дойля и буквально провалился в таинственный мир убийств и расследований. Шерлок Холмс и его верный напарник доктор Ватсон, элегантный бельгиец Пуаро, милая старушка мисс Марпл – он говорил о них, как о своих давних друзьях! Потом Джеймс упомянул Толкина и его «Хоббита», тут же, не успел Стив и слова вставить, перескочил на веселые приключения героев Вудхауса Дживса и Вустера, вспомнил небезызвестного капитана Питера Блада. Но голос его звучал все тише, а язык все больше заплетался, и Стив понял, что тот начал уставать. - Джеймс, - прервал он мужчину, – а хочешь я тебе что-нибудь почитаю? В ответ Барнс сладко зевнул и глухо пробормотал: «Давай!». - Я выберу на свой вкус, ладно? – предложил Стив. Включив ночник, он дотянулся до раскрытой книги, лежавшей на прикроватной тумбочке, открыл первую страницу и принялся читать. - Жили-были на свете четверо ребят, их звали Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси… (*). Не успев закончить и первую главу, Стив услышал в динамике ровное дыхание спящего человека: Джеймс, наконец, заснул. - Эй, приятель, спокойной ночи! – прошептал он и, не дождавшись ответа, аккуратно повесил трубку.