Тайны, которые мы храним

С того памятного разговора в библиотеке минула неделя. Шэрон вела себя как ни в чем ни бывало: завтракала, обедала и ужинала с Хью в столовой, обслуживала Джеймса, который понемногу приходил в себя и изредка покидал свою комнату, бледной тенью бродя по коридорам дома. Сам Хью всю эту неделю думал. С решением своей проблемы он определился, стоило только медсестре тогда закончить говорить. А вот способ реализации нужно было как следует проработать. Как бы ни хотелось ему переложить это на чужие плечи, но задействовать в своих махинациях еще больше людей уже было опасно. Не мог же он, в конце концов, убить потом всех, кто знал хоть что-то? Раз в два дня он ездил навестить свою новую игрушку. Та пока радовала его своей покладистостью: исправно надевала красивые алые платья, послушно задирала юбку, позволяя насладиться обоими тугими дырками. И почему он не додумался использовать ее так раньше, довольствуясь только ртом? Тот самый первый урок, который он преподал ей, девочка усвоила на отлично и не пыталась ни о чем сообщить в полицию. Да ей и сложно было бы это сделать: телефонный провод в доме Хью предусмотрительно обрезал. Именно по пути к цыганке мужчина и приметил идеальное место для совершения преступления. Не слишком далеко от дома, чтобы никто не заметил его отсутствия. Но и не слишком близко, чтобы никто ненароком не услышал криков. Прилесок по пути к дороге, ведущей в Санбери и на железнодорожную станцию, подходил идеально. А еще там на поляне, поросшей мхом и лесной земляникой, прикрытый замшелыми досками притаился старый заброшенный колодец. Судя по записям в домовых книгах, которые Хью обнаружил на чердаке особняка и тщательно изучил, этот колодец пересох больше пятидесяти лет назад еще при жизни деда доктора Джонса и по странному совпадению тезки Хьюго — Гая Аластера Хеслвуд-Джонса. Тогда же с колодца сняли деревянную крышу и ворот, а каменный оголовок разобрали, сравняв колодец с землей. Засыпать вот только, видно, руки не дошли, а потому стыдливо прикрыли досками до поры до времени, да и забыли. Зато теперь старое сооружение вполне могло сгодиться Хью. После очередного ужина в компании Шэрон, он пригласил женщину в кабинет, вычищенный, наконец, от следов крови, для разговора. — Мисс Картер, прошу, располагайтесь, — Хью предложил даме стул, а сам устроился в кресле за рабочим столом. — Могу я угостить вас бренди? — Не откажусь, — кивнула Шэрон и приняла из его рук бокал. — Надеюсь, сэр, вы не так глупы и не попытаетесь отравить меня? — О, дорогая моя, мне ни к чему копать себе яму глубже, — улыбнулся Хью. — К тому же я предпочитаю решать свои дела куда более цивилизованным способом. Девушка, однако, сделала глоток только после того, как мужчина отпил из своего бокала. — Итак, что вы решили? — такой поспешный вопрос выдавал все нетерпение, накопившееся в ней. — Ваше предложение, конечно, разорительно, но… — Хью отставил бокал в сторону, — я не могу не признать его разумность. Мне совершенно не нужны проблемы с законом, и я располагаю нужной вам суммой денег. У меня будет только одно условие. Девушка удивленно приподняла бровь. — Вы полагаете возможным для себя ставить мне условия, сэр? — Одно — несомненно! — Тогда я вас слушаю. — Как я уже сказал, я готов заплатить вам требуемую сумму единовременно и наличными. Никаких чеков, чтобы о нашей сделке никто не узнал. Но вы в тот же день, когда получите деньги, должны будете покинуть этот дом навсегда. Прислуге скажете, что, допустим, у вас скоропостижно скончалась дальняя родственница и оставила вам наследство. Сумку с деньгами я передам вам по пути на станцию, но встретиться мы должны там, где никто не сможет наткнуться на нас случайно. Недалеко от дома есть уютная рощица. Она удобно скрыта от посторонних глаз. Я буду ждать вас там завтра в два пополудни, отдам вам сумку, и вы сможете отправиться прямиком на станцию. Уверен, что по дороге вас кто-нибудь подберет. — Если вы задумали что-то, сэр… — начала было Шэрон, но Хью тут же прервал ее. — Послушайте, мисс Картер, не в моих интересах ссориться с вами. Я понимаю всю шаткость моего положения. Но предложение мое неизменно, и я повторю его всего лишь раз: вы получаете ровно столько денег, сколько потребовали, и немедленно убираетесь отсюда. Шантажистку в своем доме я не потерплю. На месте встречи вы сможете спокойно пересчитать деньги и убедиться, что у меня нет и не было намерений обманывать вас. Вы ведь буквально держите в своих руках мою жизнь! — Хью нервно ослабил галстук, сделал большой глоток бренди и тут же закашлялся. На лице медсестры сомнения в благонадежности Хью постепенно уступали место алчности. — Хорошо, — наконец проговорила она, — я согласна с вашим планом. Завтра утром я скажу мисс Хилл, что вынуждена спешно уехать. И в два мы встретимся с вами в той роще. Но если я не досчитаюсь хотя бы фунта… — Я прихвачу с собой бумажник, мисс Картер. Не в моих интересах нарушать наше взаимовыгодное сотрудничество. Я деловой человек, добившийся всего, что имею, честным трудом. Да, я оступился, но готов заплатить за эту нелепую ошибку. А сейчас ступайте и соберите вещи и не забудьте заглянуть к Джеймсу перед сном! — мужчина более не смотрел на медсестру. Он подтянул к себе лежавшую на краю стола газету и демонстративно раскрыл ее. — Видели бы вы себя со стороны, мистер Уивинг. Мните себя чуть ли не аристократом, а посмотрите, стоило запахнуть жареным, так сразу хвост поджали, — издевательски проговорила Шэрон, но, не дождавшись ответа, поднялась и вышла, громко хлопнув дверью. Вот теперь Хью узнавал ее настоящую. Такую, какой она была, когда они встретились несколько лет назад в грязной больнице для бедных. Хьюго не помнил уже, кто посоветовал ему обратиться к ней за запрещенными препаратами, но наводка оказалась верной. Миловидная девушка в поношенной серой от частых стирок форме по-деловому справилась, что именно ему нужно и в какой дозе и больше не задавала лишних вопросов. В обмен на несколько десятков фунтов он в течение пятнадцати минут получил в бумажном кульке желаемое вместе со шприцом для инъекций и в ближайшие выходные отлично развлекся с Джеймсом, вкатив тому дозу. В дальнейшем Хью стал пользоваться услугами медсестры на регулярной основе. Под действием наркотиков крестник становился таким ласковым и ненасытным. Под кайфом мужчина мог заставить его делать разные вещи. Однажды тот даже позволил Хью засунуть ему в задницу целый кулак и трахать им его, пока мальчишка не отключился, испытав самый оглушительный оргазм в своей жизни. Больше, правда, такого Хьюго не практиковал — слишком растянутым оказался анус Джеймса после. Перебравшись сюда, в поместье, Уивинг неожиданно столкнулся с проблемой — препараты, необходимые его крестнику, достать здесь было просто невозможно. На помощь единственного во всей округе доктора рассчитывать не приходилось — Хью понял это сразу, как только увидел собственными глазами этого нелепого толстяка в круглых очках с глубокими залысинами и пожал руку, оказавшуюся до омерзения теплой и потной. Тут Хьюго и пришла в голову мысль пригласить знакомую уже медсестру к Джеймсу в качестве надомной сиделки. Шэрон эта идея пришлась по душе, и она с готовностью сменила пахнущие хлоркой больничные коридоры, на собственную комнату на втором этаже роскошного особняка. Пользуясь своими связями в Лондоне, медсестра продолжила исправно снабжать Уивинга растворами для инъекций, и сама же следила, чтобы мальчишка Барнс не выплывал надолго из наркотического дурмана. Теперь же Хью предстояло обрезать и эту ниточку. Утро следующего дня выдалось на удивление теплым и солнечным. Дерзкий золотой луч, пробравшийся сквозь неплотно задернутые шторы в спальне, разбудил Хьюго, но вставать тот не торопился, позволив себе вдоволь належаться в постели. Он тщательно выбрился, напевая приставучий мотив современной песенки, недавно слышанной им по радио, и в прекрасном настроении спустился вниз. Шэрон и Джеймс уже ждали его в столовой. Крестник отстраненно возил серебряной ложкой по фарфоровой тарелке жидкую овсянку. Его отросшие нечёсаные волосы сальными патлами закрывали лицо, а костюм пребывал в совершенном беспорядке: пуговицы рубашки были застегнуты кое-как, на лацкане коричневого домашнего пиджака красовалось белесое пятно, о происхождении которого Хью мог только догадываться. — Мисс Картер, объясните, почему мой крестник находится за столом в таком виде? Если он сам не в состоянии проследить за собой, то это должны были сделать вы. Если не ошибаюсь, это ваша работа, и за нее я вам плачу, — протянул мужчина, усаживаясь за стол. — Простите, сэр, но он не пожелал сегодня слушаться меня, — в тон ему ответила медсестра. Между слов ее отчетливо читалось, что она и не особо-то уговаривала своего подопечного. Большие деньги уже жгли ей карман, и женщине явно не терпелось откланяться с целой сумкой хрустящих купюр. — Джейми, милый, — елейным голосом проговорил Хью, — будь любезен, поднимись в комнату и приведи себя в порядок. Мне совершенно не нравится твой внешний вид. Мальчишка даже не поднял на него взгляда, а лишь едва заметно качнул головой. Непослушание в этом доме следовало пресекать на корню, и Хью с силой грохнул кулаком по столу. — Я сказал, ступай к себе, причешись и переоденься! — рявкнул он на крестника, отчего вошедшая в этот момент в столовую Шарлотта едва не выронила из рук тяжелый поднос с чайником и чашками. — Я не желаю сидеть за одним столом с таким неряхой! — Не стоит так нервничать, мистер Уивинг, — улыбнулась Шэрон, — Джеймс ведь болен и не всегда осознает даже, где находится. Но вы и сами это прекрасно знаете, не правда ли? Позвольте ему съесть хоть что-нибудь, и я тут же провожу его в комнату. Нахмурившись, Хью милостиво кивнул и, наконец, аккуратно срезал серебряным ножиком крышку с отваренного всмятку яйца. За завтраком, однако, Джеймс так ничего и не съел. Медсестра же с аппетитом отведала яичницу с беконом и запеченными помидорами, намазала себе пару тостов с клубничным джемом и выпила поданного Шарлоттой чая с молоком. Хью с плохо скрываемым азартом следил, как она старательно набивает себе рот, и едва сдерживался от улыбки, предвкушая грядущую расправу. — Кстати, мистер Уивинг, — позвала его медсестра, и мужчина едва заметно вздрогнул. — Слушаю вас, мисс Картер. — Мне очень жаль говорить вам это, но, боюсь, что сегодня мне придется покинуть этот дом. Все решилось в такой спешке. Утром мне позвонил поверенный моей двоюродной тетки из Кента и с прискорбием сообщил, что та ночью отдала Богу душу. Мне необходимо срочно отправиться туда, чтобы уладить все вопросы, связанные с похоронами, и вступить в права наследования, — на лице женщины не было и капли скорби, лишь жадное удовольствие. Хью молча смотрел на хлебную крошку, прилипшую к ее верхней губе, на алую каплю джема, запачкавшую вязаную кофту, и не мог заставить себя говорить. Ему казалось, что открой он рот, и не сможет сдержать торжествующего смеха. — Я понимаю, — тем временем продолжала Шэрон, — что это очень неожиданно и несвоевременно. Ведь Джеймсу сейчас так нужна моя помощь. — О, — наконец, выдавил из себя хоть какой-то звук Хью, — примите мои искренние соболезнования в связи с кончиной вашей тетушки. Конечно, я не смею вас задерживать и заверяю, что вы незамедлительно получите полный расчет. Я хотел бы предложить вам воспользоваться услугами шофера, но я отпустил его на несколько дней, и он вернется в мое распоряжение только на будущей неделе. — Это не проблема, сэр. Вещей у меня немного. Я пройдусь пешком до дороги. К тому же погода сегодня просто великолепная. А там уж меня наверняка кто-нибудь подвезет, — весь вид женщины имел мало общего со скорбящей племянницей, но и спектакль этот разыгрывался ими только для случайного зрителя, могущего заглянуть в столовую. Джеймс, сидевший по правую руку от Хью, вряд ли вообще воспринимал их разговор. — Как соберетесь, загляните ко мне в кабинет. Я выпишу вам чек за оказанные услуги, — Хьюго отложил салфетку в сторону и, не глядя больше ни на Шэрон, ни на крестника, вышел из комнаты. Из-за окруживших ее вековых дубов на заветной поляне царил полумрак даже в такой солнечный день. Хью маялся там уже с полчаса в ожидании медсестры. Он выскользнул из дома, когда прислуга отправилась обедать, чтобы быть уверенным, что ни вездесущий дворецкий, ни назойливый проныра Фьюри не заметят его ухода. Сумку с «деньгами» он отнес туда еще вчера, набив ее газетами и лишь сверху разложив купюры. Он не собирался давать Шэрон времени на то, чтобы обнаружить свой обман, но подстраховаться не мешало. Над головой мужчины красноголовый дятел упрямо долбил кору в поисках жучков. Откуда-то издали то и дело раздавался громкий размеренный крик кукушки, но стоило только Хьюго по-детски загадать, сколько ему осталось жить на свете, как она тут же умолкла. — Ну и дура! — усмехнувшись, мужчина сплюнул в траву. Мягкий ковер из мха под ногами глушил все звуки, и Хью не услышал бы Шэрон, не наступи та неловко на сухую ветку. — А, вот и вы! — поприветствовал он медсестру. — Деньги при вас? — в ответ деловито осведомилась женщина. Определенно, она была не из тех, кто, почуяв кровь, будет ходить вокруг да около. — Каким бы глупцом я был, если бы попытался обмануть вас? — скривился Хью, словно расставание с таким количеством денег причиняло ему почти физическую боль. — Зная вас, мой дорогой мистер Уивинг, — проговорила медсестра, скрестив руки на груди, — я ничему бы не удивилась. А теперь покажите мне сумку, и без глупостей. Мужчина закатил глаза и сделал шаг в сторону. Заветный саквояж из коричневой кожи, неприметный и потертый, какой можно найти в багаже любого путешественника, стоял позади него, в трех шагах. — А теперь поднимите руки над головой и отойдите дальше, вон к тому дереву, чтобы я вас видела! — скомандовала Шэрон. В глазах ее снова вспыхнул тот самый алчный огонек, но бдительности она не теряла. — Как скажете, дорогая моя. Но, поверьте, я безоружен, — Хью картинно задрал руки повыше и послушно последовал приказу. Женщина в ту же минуту бросилась к сумке, но не добежала до нее буквально пару шагов, когда земля под ее ногами вдруг утратила твердость. Старые доски, на которые накануне вечером Хьюго набросал дерна, чтобы как следует замаскировать, не выдержали ее веса и проломились. Шэрон с криком рухнула на дно глубокого колодца. Уивинг выждал несколько минут, напряженно ожидая, что из обложенной камнями дыры в земле, появится женская рука, но оттуда не доносилось ни шороха, ни стона. Тогда он подошел ближе, опустился на колени у жерла колодца и заглянул вниз. Влажные булыжники, покрытые темным мхом, уводили скважину на глубину больше пятнадцати метров. Взобраться по этим скользким стенам женщина бы не смогла, даже случись ей выжить. — Шэ-е-ерон! — нараспев позвал ее Хью, но ответа не получил. Тогда он вытащил из кармана куртки ручной фонарик и посветил вниз. Тело медсестры лежало там, на самом дне: лицом вниз с левой ногой и рукой, вывернутыми под неестественным углом и, очевидно, сломанными. Вероятно, падая, женщина несколько раз ударилась о стенки колодца. Она не двигалась, но для надежности Хью еще какое-то время пристально всматривался в изувеченную фигуру. Наконец, удовлетворившись, он поднялся, отряхнул брюки от налипшего на них мха, как мог замаскировал яму, накидав сверху сухих веток, подхватил сумку и, насвистывая приставучую мелодию, направился в сторону дома.