Тайны, которые мы храним

— Не уходи, братик! — Ванда едва не плакала, ползая на коленях перед Пьетро, заслоняя ему выход из комнаты. Рыжие волосы ее рассыпались по плечам, украсив простое серое платье золотым кружевом. В изумрудно-зеленых глазах девушки плескалась влажная, неуемная печаль, которую цыган ненавидел всем сердцем. Такими ее глаза были, когда он с силой разжимал ее пальцы, стискивавшие кованую решетку сиротского дома, за каменными стенами которого в чужих руках засыпала их дочь.  — Не надо, маленькая, ну что ты? Я быстро обернусь, солнце не успеет встать! — увещевал он сестру, гладил ее по мокрым от слез щекам, целовал теплую, пахнущую травами макушку. — Ничего со мной не случится! С каких пор ты стала бояться каждого дурного сна? — Пшал, камлО, ром мирО! На уджА! Мэ тут мангАва! (цыг. «Брат, любимый, муж мой! Не уходи! Я прошу тебя!») — бормотала Ванда по-цыгански, будто не было трех долгих лет вдали от родного табора. И Пьетро вдруг словно наяву почуял свежий лесной дух и горький запах костров, услышал тихое лошадиное ржание и голоса, мужские, женские, напевавшие под тихий гитарный перебор. — МирИ чиргенорИ (цыг. «моя звездочка»), отпусти! Ложись спать, ничего не бойся, а проснешься, я буду рядом! — подхватив сестру на руки, цыган уложил ее в кровать и закутал в тощий плед. — Скоро все это закончится, обещаю. — Ту хохавЭса (цыг. «ты врешь»)! — выпростав руки из-под покрывала, Ванда поймала лицо брата в свои ладони. — Мэ тут камАм! Мэ тут камАм! (цыг. «Я люблю тебя!»). — Ты — моя жизнь, сестренка! — улыбнувшись, Пьетро легко коснулся губами ее губ. — А теперь спи. Он чувствовал ее взгляд, покидая спальню. Он знал, что Ванда стояла у окна, глядя ему вслед, когда, оседлав велосипед, он уезжал прочь от дома по разбитой тропинке. Не знал он только, что видел сестру в последний раз. Когда в поместье грохнул выстрел, все его обитатели мирно спали в своих постелях. Проснувшись от громкого хлопка, Мария зажгла ночник, накинула халат и выглянула в коридор. С другого конца коридора навстречу ей шел дворецкий, такой же заспанный, в темно-зеленом халате поверх пижамы и в теплых войлочных тапках. — Мистер Росс, вы тоже это слышали? — хрипло спросила женщина. — Да, мисс Хилл, — кивнул мужчина. — Шум донесся со стороны хозяйского крыла, и мне показалось, что это был выстрел. — Господи боже! — воскликнула Мария, и вдвоем они устремились вниз по лестнице. Пройдя темным коридором, отделявшем флигель для прислуги от господской половины, дворецкий и кухарка оказались перед приоткрытой дверью кабинета мистера Уивинга, откуда лился желтоватый электрический свет и явственно тянуло пороховой гарью. Мария покосилась на Росса, замершего на пороге и явно не желавшего быть первым, кто войдет внутрь, и решительно потянула дверь на себя. Первое, что выхватил ее взгляд, было темно-бордовое влажное пятно на коротковорсном паласе. Сердце женщины билось так часто, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Пройдя вперед, она увидела лежавшее на спине тело, из-под головы которого, скрытой черной маской, и натекла та самая лужа крови. Пистолет, произведший роковой выстрел, валялся у дивана, на котором сидел Хьюго Уивинг. Мужчина поднял взгляд на кухарку, и та поразилась бледности его кожи и синеве дрожащих губ. — Мисс Хилл, я попросил бы вас вызвать полицию и ничего здесь не трогать, — едва слышно пробормотал Хьюго и, судорожно выдохнув, спрятал лицо в ладонях. Когда дежурная машина приехала за Стивом, он уже крепко спал, применив вечером ставший с некоторого времени привычным метод засыпания. Заливистая трель дверного звонка грубо выдернула его из обещавшего стать очередным «мокрым» сна, и мужчина буквально подскочил на кровати с колотящимся сердцем и ноющим от возбуждения твердым пахом. Тем временем, в дверь снова позвонили долго и настойчиво, и, накинув халат на голое тело, Стив побежал открывать. — Стивен! — старший инспектор Беннер выглядел не лучше: его обычно тщательно уложенные волосы буйно кудрявились, и он то и дело нервно проводил по ним рукой, словно пытаясь привести прическу в порядок. Под усталыми глазами залегли темные тени. Апофеозом всего было то, что обычно тщательно выбритый инспектор щеголял темной отросшей за день щетиной. — Что произошло? — с замиранием сердца спросил Стив. — Собирайтесь, у нас убийство, — пробормотал Брюс и добавил, — в поместье Барнса. Не спрашивая больше ни о чем, Стив бегом вернулся в комнату, торопливо оделся и вышел к машине. За рулем был молоденький констебль Паркер, поступивший на службу едва ли пару месяцев назад. Стив знал его, потому что в первый день сам по поручению инспектора проводил для него экскурсию по участку. Этот паренек, Питер, был племянником живших в Санбери Паркеров — Мэйбелл и Бенджамина — старых друзей Беннера. Со слов инспектора Стив знал, что отец с матерью Питера трагически погибли, и по просьбе Бенджамина, приходившегося мальчишке родным дядей по отцу, Беннер взял его под свое крыло. Паренек был сам не свой — еще бы, его первое серьезное дело. Не каждому констеблю доводилось выезжать на убийство вот так скоро, едва приступив к службе. Инспектор, как обычно, расположился сзади, и Стив сел рядом с Паркером на переднее сиденье. — Волнуешься? — тихо спросил он, и Питер робко кивнул. — Эй, все в порядке. Это ведь наша работа, Пит! Не все же тебе чужие велосипеды искать и магазинными кражами заниматься. Стива и самого потряхивало, но спросить у инспектора, кто жертва, он не решался. Пусть лучше так, чем знать заранее, что теперь он увидит Джеймса только бездыханного, почтительно прикрытого белой простыней. Они были у поместья спустя полчаса. В доме во всех окнах первого этажа горел свет, на втором же было темно. — Идем, Стивен, — скомандовал Брюс, — а ты, Питер, пока оставайся в машине. Если понадобишься, сержант Роджерс придет за тобой. Паркер выдохнул почти с облегчением. В этот раз дворецкий открыл им, не успели полицейские подняться на крыльцо. Нелепый маленький человечек во фланелевой пижаме и щегольском зеленом халате, из-под которого выглядывали круглые носы мягких домашних тапочек, он больше не казался ни заносчивым, ни самоуверенным. — Офицеры, вот и вы! Прошу за мной, — проговорил он и поспешил по коридору. Роджерс и Беннер двинулись за ним. — Это здесь. Мы с мисс Хилл нашли его тут. Внутрь заходила только мисс Хилл, и она ничего не трогала руками, как и сказал мистер Уивинг. — Скоро должен приехать судмедэксперт с бригадой. Будьте любезны, мистер Росс, сразу проводите их сюда, а мы пока осмотримся, — попросил Беннер и вошел в комнату. Немного потоптавшись на пороге в попытке отсрочить неизбежное, Роджерс последовал за ним. За порогом кабинета перед сержантом, словно в учебнике по криминалистике, открылась вся картина преступления. Покойник лежал на ковре посередине кабинета, широко раскинув руки в стороны. Его внешний вид: темная одежда, черная маска на лице с прорезями для глаз, мягкие спортивные тапочки — не оставлял сомнений в преступности его намерений. — Полагаю, это и есть тот самый вор, по поводу которого вы приезжали сюда, сержант Роджерс, — глухо проговорил Уивинг, и застигнутый врасплох звуком чужого голоса, Стив едва не подпрыгнул на месте. — Расскажите, что здесь произошло, сэр, — попросил старший инспектор. — Мне не спалось, и я спустился в кабинет разобрать деловые бумаги. В мою последнюю поездку в Лондон я заключил крупную сделку, и теперь юристы заваливают меня документами, требующими рассмотрения и подписания. В моем возрасте, — Хьюго грустно улыбнулся, — плохой сон — не редкость, и, раз уж я бодрствую, то предпочитаю проводить время с пользой. Я не сразу понял, что в кабинете кто-то есть. Этот… человек… он кинулся на меня с ножом, стоило мне включить лампу на столе. — И вы выстрелили в него? — спросил Беннер, задумчиво пожевав нижнюю губу. — Да, инспектор. А что мне оставалось? — Хьюго вяло пожал плечами, словно на них сейчас покоилась вся тяжесть мира. — Но откуда у вас взялся пистолет, сэр? — подал голос Стив. — О, с недавних пор я всегда ношу его с собой. В этом доме стало небезопасно, и я хотел быть уверен, что смогу защитить себя, Джейми и людей, которые здесь живут и работают, если того потребуют обстоятельства. — Что вы имеете в виду, мистер Уивинг? Насколько мы осведомлены, единственное, что происходило в поместье, это мелкие кражи. Ни о какой угрозе жизни речи не шло, — нахмурился инспектор. — Но, позвольте, разве я?.. О, господи! — Хьюго беспомощно посмотрел на инспектора и закрыл лицо руками. — Как я мог забыть об этом? — Продолжайте, сэр! — настойчиво попросил Беннер. — Дело в том, что сразу по приезду из Лондона я имел тревожный разговор с нашим садовником, мистером Фьюри. Он доложил мне, что сюда приезжала полиция по поводу краж. Каюсь, Джейми говорил мне о своих подозрениях, но, делая скидку на его нервное состояние, я не воспринял его слова всерьез. И каково же было мое удивление, когда мистер Фьюри, в умственном состоянии которого я не могу усомниться, сообщил мне, что все подозрения моего крестника оказались правдой. Мистер Фьюри сам лично видел какого-то мужчину, ошивавшегося ночью у поместья. Он даже попытался проследить за ним и поймать его, но потерпел неудачу. Несмотря на то, что он — крепкий мужчина, возраст все-таки дает о себе знать. Куда ему было угнаться за этим пронырой?! Я же, в свою очередь, заверил мистера Фьюри, что незамедлительно сообщу обо всем в полицию. И я сделал бы это, господа, можете не сомневаться, если бы состояние моего крестника не ухудшилось. Тем же днем он впал, как назвал это доктор Джеймс, наш верный помощник, в подобие кататонии и до сих пор не до конца оправился. Я погряз в заботах о крестнике, но, руководствуясь каким-то шестым чувством, стал везде брать с собой пистолет. Вот и сегодня, спускаясь в кабинет, я машинально положил его в карман халата. Не думал только, что доведется его использовать… В голосе мужчины звучала горечь и скорбь. Он избегал смотреть на не прикрытого ничем покойника. Но Стив не верил этому спектаклю ни на минуту. — Постойте, мистер Уивинг, вы сказали, что он кинулся на вас с ножом. Но тогда где этот самый нож сейчас? — возбужденно воскликнул сержант, готовый разоблачить лгуна. — Вор выронил его, когда падал на пол, и я отшвырнул нож ногой, чтобы он не смог до него дотянуться. Я же не знал тогда, что сразу убил этого человека… — Хьюго едва смог закончить фразу и с трудом проглотил комок в горле. — Мистер Уивинг, поднимайтесь к себе. Мы тщательно обыщем кабинет и дождемся судмедэксперта. Если нам потребуется уточнить какие-то еще детали произошедшего, вы будете приглашены в участок. И я настоятельно советую вас связаться с вашим адвокатом, — проговорил инспектор, и мужчина, кивнув, тут же поднялся на ноги и вышел. — А теперь, Стивен, давай-ка поищем тот пресловутый нож. Долго искать и не пришлось. Острое лезвие сверкнуло в свете полицейского фонарика, когда Стив, стоя на коленях, заглянул под пузатую приземистую тумбочку. Обернув ручку носовым платком, Стив аккуратно вытащил оружие и протянул инспектору. — Что ж, по крайней мере, в этом он не соврал. Посмотрим, какие отпечатки мы сможем получить с ножа и пистолета. — Если хотите знать мое мнение, сэр, — проговорил Стив, упаковав найденное оружие, — я не верю ему. — Ты ведь помнишь первое правило полицейского, Стивен? — спросил Брюс, и сержант кивнул. — Не делать поспешных выводов. — Именно, мальчик мой. И-мен-но! До приезда хмурого Коулсона, недовольного столь ранним подъемом, они тщательно обследовали кабинет, но не нашли больше ничего интересного, и Брюс отправил сержанта пообщаться с прислугой. Мисс Хилл и мистер Росс не ложились. Стив застал их обоих на кухне, где они пили кофе, сваренный Марией. Женщина предложила чашку и ему, но Роджерс вежливо отказался. Он был слишком взбудоражен случившимся, и сна не было ни в одном глазу. Беседа с каждым наедине, к огромному разочарованию сержанта, не дала ему никакой новой информации. Оба спокойно спали, когда прогремел выстрел. Вместе они спустились вниз, но не заметили ничего и никого подозрительного. Со слов Марии к ее приходу вор уже не подавал признаков жизни. Мистер Уивинг все время находился в кабинете и не покидал его до приезда полиции. Он не вставал с дивана, где и нашла его Мария. Это же подтверждал мистер Росс, который все-таки осмелился и заглянул внутрь, а после сломя голову побежал к телефону в коридоре. Медсестра, мисс Картер, спустилась чуть позже и в кабинет не заходила, узнав о произошедшем от Марии. Мистер Барнс (и когда женщина упомянула о нем, сердце Стива словно замерло на мгновение) крепко спал. Шэрон проверила его, хотя особой необходимости в этом не было — доктор Джонс прописал ему сильное снотворное. Когда Стив закончил допрос и вернулся к двери кабинета, покойника уже выносили. Коулсон и Беннер о чем-то тихо переговаривались, но, увидев сержанта, замолчали и переглянулись. — Я могу посмотреть на него? — спросил Роджерс. Фил кивнул и, остановив санитаров, сам откинул край простыни, прикрывавшей лежавшее на носилках тело. Незакрытое уже маской лицо было Стиву незнакомо, и он покачал головой. Вернув простыню обратно, Коулсон распорядился уносить и сам поспешил следом. — Мы поедем в лабораторию вечером, и Фил расскажет нам все, что ему удастся выяснить, — сказал инспектор. — Я послал юного Паркера за мистером Фьюри. Он подхватит его и заедет за нами в самое ближайшее время. Отказавшись от вежливого предложения Марии выпить кофе и перекусить сэндвичами, мужчина вышли на улицу. Светало. Небо за деревьями полыхнуло алым и зазолотилось, но еще хорошо видны были звезды и тонкий, тающий серп полумесяца. От ночной прохлады в воздух с каждым выдохом поднимался пар. Стив любил такие утра, когда холод еще не жалил безжалостно кожу, а ранние птахи пели совсем по-летнему. Но эта смерть пусть и незнакомого человека словно затерла собой очарование рассвета. Сержант покосился на инспектора. Тот стоял, спрятав руки в карманы мягкого коричневого пальто, а во рту у него дымилась сигарета. На памяти Стива старший инспектор курил редко, позволяя себе затянуться горьким дымом только когда дело выдавалось действительно нелегкое. Как прошлым летом, когда все свободные офицеры их управления трое суток искали потерявшуюся в лесу малышку. Ее тело обнаружили в мелком болотце, и перепачканное жирной черной грязью цветастое платье иногда снилось Стиву в кошмарах. Инспектор тогда застыл статуей, широко расставив ноги в мокрой от росы траве, с сигаретой в зубах и не двигался с места, пока хрупкое детское тело бережно укладывали на носилки. — Вас что-то беспокоит, сэр? — наконец подал голос Роджерс, и Беннер тут же встряхнулся, выплюнув дотлевшую до фильтра сигарету на серый камень крыльца и прижав окурок мыском замшевого ботинка. — Не нравится мне все, что здесь происходит, Стивен. Ой как не нравится! — Брюс замолчал, размышляя, стоит ли рассказывать своему подчиненному о том, что он узнал от Коулсона. Там в кабинете Фил отозвал его в сторонку, пока санитары паковали тело убитого, и едва слышно проговорил: «По твоему личному вопросу есть новости». — Продолжай! — потребовал Брюс и узнал, что в пузырьке с лекарством, которое он отдавал на анализ, Коулсону не удалось обнаружить ровным счетом ничего. — Вода и сахар, дружище. Никакой химии, никаких ядов, — заключил Фил, а, заметив, как изменилось лицо инспектора, уточнил. — Это хорошо или плохо? — Пока не знаю, — покачал головой Брюс, — все не так просто. Спасибо, что помог! — Да пустяки, обращайся! — протянул ему руку эксперт, а в следующий миг он уже покрикивал на санитаров, распекая тех за нерадивость и неуклюжесть. Поразмыслив обо всем, Брюс решил пока умолчать о лекарстве, оказавшемся вовсе и не лекарством. Сейчас важнее была эта новая смерть, обстоятельства которой на первый взгляд были совершенно очевидны. Но старший инспектор по опыту знал, что в делах, где не к чему, казалось бы, подкопаться, часто можно нащупать двойное, а то и тройное дно. На его счастье на подъездной дороге показалась полицейская машина, за рулем которой гордо восседал исполнивший ответственное задание констебль Паркер, а на заднем сидении — мистер Николас Фьюри собственной персоной. По пути в участок офицеры на вопросы садовника отвечали односложно, и тот вскоре замолчал, глядя в окно и нервно теребя в руках свою неизменную соломенную шляпу. По приезду Питеру поручили проводить важного свидетеля в комнату для допросов и обеспечить его чашкой горячего кофе, пока Роджерс и Беннер передавали собранные на месте преступления улики дежурному офицеру для составления описи. Когда мужчины, наконец, вошли в допросную, мистер Фьюри уже заметно нервничал. Он понятия не имел, что произошло в поместье и терялся в догадках: одна мрачней другой. Садовник опасался, что господин Джеймс, к которому он испытывал глубочайшее расположение и которого частенько в разговорах с мисс Хилл называл не иначе как «сынок», мог натворить бед или сделать что-то страшное с собой. И когда старший инспектор задал ему вопрос о кражах, Фьюри немного перевел дух. — Дэк, господа офицеры, видел я того воришку! У меня в сарае с инструментами топчан старый стоит, так я после работы закемарил на нем и проснулся заполночь уже. Ну домой-то как ни крути идти надо, я и пошел. Запер, значит, я сарай, замок навесил как полагается, и двинул к дому. Тут луна выглянула. Значит, смотрю я, по стене спускается этот ворюга. Весь в черном, лицо закрыто, а за шиворотом рубаха топорщится, словно спрятал там он что. Я грабли-то подхватил и за ним, да куда мне? Ноги уже не те. Видел только, как он на велосипед сел и был таков. Ну, думаю, хитрец, погоди! Я тебя покараулю еще! Несколько ночей специально в сарае ночевал потом, да только он словно чуял меня, не показывался. Я вот и решил, что не вернется сюда больше ворюга. Да зря. Не-до-оценил я его, — по слогам выговорил сложное слово мужчина. — А потом мистер Джеймс стал рассказывать, что вещи в доме пропадают. Ну я и решил, что буду приглядывать. Пару раз я едва не поймал его, но тот словно тайные ходы какие знал. Шмыгнет в тень, и нет его. Цыган, как есть цыган. Чертово их племя, только они на такое способны, с самим дьяволом накоротке, не зря говорят. Не удивлюсь, если он этой мадам Рэд какой сват или брат! — Давайте оставим догадки и расследование нам, мистер Фьюри, — остудил его пыл Беннер, — а вы продолжайте. Вы кому-нибудь рассказывали, что видели вора? — Мистеру Уивингу я доложил, когда он давеча из Лондона вернулся. Все ему выложил, как на духу. Он тогда сказал, что вызовет вас, сержант, — кивнул Фьюри Стиву, — и меня пригласит для беседы! В голосе садовника зазвучала гордость. — А сегодня вот Пити, Паркеров племяш, за мной приехал. Слова лишнего не сказал мне, важный, словно индюк. Следуйте, говорит, за мной, мистер Фьюри. А я его с пеленок, можно сказать, знаю. Родители его бедные часто сюда в Санбери к родне приезжали и пацаненка своего тетке с дядей оставляли, бывало, на целое лето. — Ну, это к делу не относится! — прервал Брюс поток старческих воспоминаний. — Значит, вы подтверждаете, что мистер Уивинг был осведомлен о том, что в поместье орудует вор. — Да, сэр! — важно кивнул мужчина. — А что случилось то? — Дело в том, что сегодня ночью в доме произошло убийство! — ответил инспектор, и Фьюри пораженно покачал головой. — Хозяин? — едва слышно спросил он. — Если вы имеете в виду мистера Барнса или мистера Уивинга, то смею вас заверить, что они живы и здоровы. Мистер Уивинг, как следует из его показаний, застал вора в своем кабинете и, защищаясь, застрелил его из собственного пистолета. Вы знали, что у мистера Уивинга есть оружие? — Нет, сэр, при мне он никогда не показывал пистолет, но попросил меня быть начеку и при ружье, пока вора не поймают. Я потому свое старое охотничье ружье начистил да из дома в подсобку принес. Все это время Стив сидел молча и тщательно вел протокол допроса. Пока что все факты складывались в идеальную картину, и было непохоже, что Уивинг в чем-то их обманул. Беннер тем временем задал Фьюри несколько уточняющих вопросов и отпустил его, поручив ожидавшему за дверью констеблю Паркеру отвезти мужчину обратно домой. — Ну, Стивен, какие мысли? — спросил Брюс, когда они с сержантом остались в допросной вдвоем. — Возможно, сэр, я несколько предвзят по отношению к этому Уивингу, — почесав небритый подбородок произнес Стив, — но все выглядит слишком уж безупречно! И пусть это всего лишь предчувствие, но, повторюсь, я не верю ему. — Не думаю, что в тебе сейчас говорит голос разума, Стивен. Наше дело — обеспечить тщательное и беспристрастное расследование преступления, несмотря на личное отношение к фигурантам. Посмотрим, что криминалисты выжмут из улик, которые мы собрали. И съездим к Коулсону. Вдруг он сможет рассказать нам что-то новое? Роджерс в ответ устало кивнул, и мужчины отправились по своим рабочим местам. Около семи вечера того же дня Коулсон сам позвонил Брюсу и сообщил, что закончил вскрытие. И если господа полицейские желают, то они могут подъехать в лабораторию и ознакомиться с результатами лично. Господа полицейские пожелали и полчаса спустя топтались на белом кафеле в стылой прозекторской. Как и в прошлый раз на столе перед ними лежало тело неизвестного, укрытое простыней. Как и в прошлый раз Фил вкратце выложил все, что смог узнать о покойном. Его негромкий ровный голос убаюкивал Стива, мягким эхом отскакивая от окрашенных мятной зеленью стен. — Жертва — молодой мужчина на вид двадцати лет или моложе, рост приблизительно 5 футов 11 дюймов, худощавого телосложения. Волосы темные, вьющиеся. Глаза голубые. Причина смерти — огнестрельное ранение в голову. Других травм при осмотре тела не выявлено. Особых примет на теле покойного нет: ни одной татуировки, родимого пятна или крупного шрама. Никаких документов в его одежде мои ассистенты не обнаружили, но зато… — Фил выдержал театральную паузу, и Стив, взволнованный, успел забыть, что собирался зевать и так и застыл с открытым ртом, когда эксперт выудил из кармана своего халата пакет для улик, в котором лежал черный мешочек, расшитый алой и золотой нитями. — Право первооткрывателей предоставляю вам, господа! Мужчина передал пакет инспектору, и тот отошел с ним к квадратному металлическому столику, на котором обычно лежали инструменты патологоанатома. — Стивен! — позвал Брюс и вытряхнул мешочек из пакета. — Давайте глянем, что внутри. Натянув на руки резиновые перчатки, любезно одолженные ему Коулсоном, Стив аккуратно развязал тесьму, стягивавшую горловину мешка и высыпал на стол его содержимое. — Интересно! — протянул инспектор, разглядывая странный набор предметов: высушенная кроличья лапка, грецкий орех, синий в тонких черных прожилках окатыш бирюзы, золотая монета и красная шелковая нить с завязанными на ней тремя узелками. — Вы позволите? — Стив с готовностью подвинулся, освобождая место Филу. — Какой интересный набор. Если мне не изменяет память, то в таких вот мешочках цыгане собирают и носят разные магические талисманы и амулеты. Кроличья лапка — это точно от сглаза, нитка — для любви, а монета — к богатству. За остальное не поручусь, но выяснить вам не составит труда. Итак, по всему выходит, что происхождение вашей жертвы больше не тайна. — Выходит, что так, — кивнул Брюс. — Думаете, он связан с мадам Рэд? — не сдержавшись, спросил Стив и тут же захлопнул рот. — О! Что за мадам? Еще одна жертва или подозреваемая? — оживился Коулсон, но Брюс, мягко улыбнувшись любопытству друга, лишь покачал головой. — Тайна следствия, Фил, ты же понимаешь. — Вот и проваливайте отсюда со своими тайнами! — обиженно пробурчал мужчина, и, тут же смягчившись, добавил. — За фотографиями пришли кого-нибудь завтра, Брюс. К утру будут готовы. Поблагодарив эксперта, полицейские покинули лабораторию. Вотчина Коулсона занимала все западное крыло общественной больницы графства. Двухэтажная постройка красного кирпича XV века стояла на отшибе. От двух основных корпусов больницы, где располагались приемные и процедурные кабинеты и стационар его отделяла площадь, на которой был установлен небольшой фонтан, представлявший из себя три мраморных чаши, установленные друг на друга, и разбит маленький, но уютный садик. Беспечно прогуливаясь по вымощенным серой плиткой дорожкам сада, больные и выздоравливающие даже не подозревали, что чуть поодаль, деликатно скрытое за высокой зеленой изгородью, в окружении вековых дубов стояло здание, где царствовала смерть. На улице Беннер и Роджерс с наслаждением выпустили из легких пропитанный формалином воздух и устроились на каменной скамье. Говорить ни один из них не спешил, обдумывая все увиденное и услышанное за этот долгий день. Наконец, инспектор хлопнул рукой по бедру, и повернулся к сержанту. — Итак, Стивен, готов обсудить дело? — Думаю, что да, сэр, — неуверенно кивнул Роджерс. — Тогда начнем. Что мы имеем по сегодняшнему инциденту? Стив вкратце изложил инспектору все факты, тщательно записанные в его блокнот. — Хорошо. Какие у нас вопросы? — Ну, во-первых, почему Уивинг не позвонил в полицию сразу, как узнал от Фьюри о воре? — начал Стив. — Он объяснил это внезапно ухудшившимся состоянием своего крестника, — напомнил Беннер. — Но, поскольку лично мы мистера Барнса не видели, это стоит проверить. Дальше? — Кем был вор и связан ли он с мадам Рэд? — Учитывая, что наш преступник — цыган, и документов при нем не обнаружено, думаю, выяснить его личность будет сложно. А что насчет таинственной мадам, может нам поручить Паркеру покататься по окрестностям? Вряд ли эта дама каждый раз приезжала к Барнсу издалека. Плюс нам известно, что он вызывал ее по телефону, а значит она где-то снимает жилье, а не путешествует с табором. Попробуем разыскать ее и получить ответы. Стив согласно кивнул и подосадовал, что сам не додумался до этого раньше. — Еще что-то? — спросил Брюс. — Да, сэр. Судя по описи украденных вещей, все они не представляли особой ценности. И это при том, что в доме есть куда более дорогие предметы, которые вор мог взять. Я никак не могу понять, зачем ему могли понадобиться, например, старые часы или пресс-папье? — А вот это уже интереснее! — инспектор принял заговорщицкий вид. — Я расскажу тебе кое-что, Стивен. Это новые и пока не проверенные сведения от одного, скажем так, свидетеля. Так вот, этот самый свидетель утверждает, что к кражам в поместье имеет отношение доктор Тобиас Джонс. — А это точно, сэр? –Стив неверяще помотал головой. — Он ведь врач! — К сожалению, одно не исключает другого, Стивен, — печально улыбнулся Беннер, — и у меня нет сомнений в отношении моего свидетеля. Он своими глазами видел, как доктор Джонс во время своего визита в поместье украл стоявшую в коридоре небольшую статуэтку. — Погодите-ка! — воскликнул сержант и принялся судорожно листать свой блокнот. — Нашел! Мраморная балерина, да? Она была в списке вещей, о которых мне говорил Дж… мистер Барнс. Но тогда получается… — Получается, что, — закончил за него инспектор, — либо у нас два разных вора, либо… Уравнение с многими неизвестными, да, Стивен? — Да, сэр. — И ты должен знать еще кое-то, — помолчав, продолжил Брюс. — То лекарство, которое ты привез из поместья. Фил тщательно исследовал его и не обнаружил ровным счетом ничего. В смысле, это не лекарство вовсе, а простая вода, разведенная с сахаром. — Но зачем тогда доктор Джонс дает его Джеймсу, если оно не лечит, не помогает ему? — возмущенный, Стив забылся и назвал Барнса по имени, но инспектор не обратил на это внимания. — И знают ли об этом мистер Уивинг и медсестра Картер? — Отличные вопросы! — похвалил Брюс сержанта. — Думаю, нам стоит задать их единственному, кто сможет на них ответить. Самому доктору Джонсу. Кстати, ты знаешь, что поместье, которым сейчас владеет мистер Барнс, раньше принадлежало семье доктора, было их фамильным гнездом? — Я не знал этого, сэр, — пораженно проговорил Стив. — С учетом всего предлагаю завтра утром прокатиться к доктору Джонсу и побеседовать с ним с глазу на глаз. Будем надеяться, что он сможет нам все объяснить, — предложил инспектор и поднялся на ноги. — А теперь поехали по домам. Время уже позднее, и нам обоим стоит как следует выспаться. На том и порешили. Стив подбросил инспектора до его квартиры и сам отправился домой, по пути бесконечно так и эдак прокручивая в голове информацию, полученную им от начальника.