Тайны, которые мы храним

Марию Стив нашел вносящей расходы на продукты в большую амбарную книгу с разлинованными серыми страницами. — Мистер Уивинг любит порядок в финансах, — пояснила она и отложила ручку. — Конечно, — вежливо отозвался Роджерс, хотя от звуков имени Хьюго его едва не перекосило, словно он лимон съел. В кухне было тепло и солнечно, и так соблазнительно пахло выпечкой, что у Стива громко заурчало в животе. — Ох, простите! — пробормотал он, краснея. Мисс Хилл улыбнулась и махнула рукой, мол, пустяки. — Я могу предложить вам чай, сержант? Стив не стал отказываться, и получил большую чашку ароматного напитка и в придачу пару нежнейших булочек, густо присыпанных сахарной пудрой. — Мистер Росс сказал, вас вызвал хозяин по поводу краж, — то ли спрашивая, то ли утверждая сказала Мария. Роджерс в ответ кивнул, потому что рот его в это время был занят выпечкой. Разговор с Джеймсом вымотал его настолько, что молодой организм, казалось, исчерпав внутренние ресурсы, принялся перерабатывать сам себя. И сладкая калорийная еда пришлась как нельзя кстати. Наконец, прожевав, он отпил чаю и только тогда смог заставить себя говорить. — Мисс Хилл, мистер Барнс сказал, что в доме пропадают вещи. Судя по его рассказу, это недорогие безделушки: старые часы, табакерка, перьевые ручки из библиотеки и всякая подобная ерунда. Вы можете рассказать мне что-то об этом? Мария ненадолго задумалась. — Мистер Барнс несколько раз упоминал о том, что не может найти некоторые вещи на своих местах. Признаться, я думала, что Шарлотта просто забывает вернуть их после уборки. Думаю, что-то хрупкое она могла разбить и не признаться в этом, боясь, что ее уволят. Судя по тому списку, который вы озвучили, пропавшие вещи действительно не представляют особой ценности. А в этом поместье, поверьте, есть много куда более дорогих предметов. Так что, либо вор совершенно в этом ничего не смыслит, а в это трудно поверить, либо эти пропажи и правда на совести Шарлотты. — В ваших словах определенно есть логика, — кивнул Стив. — Быть может, если с девушкой поговорим мы вместе, вы сможете убедить ее, что бояться нечего, а я в свою очередь заверю, что никто не собирается ее арестовывать? — Мне позвать ее? — мисс Хилл поднялась, и Роджерс последовал за ней. — Да, будьте любезны, если она закончила помогать Шэрон с мистером Барнсом. — Что-то опять случилось с бедным мальчиком? — женщина покачала головой. — Боюсь, его очень возбудил наш разговор, — сказал Стив, тщательно подбирая слова. — Думаю, у него что-то типа истерического припадка, и я попросил вашу горничную привести мисс Картер на помощь. — Я… — начала было Мария и осеклась, потому что в этот момент в кухню вошла медсестра. Женщина решительно прошла к буфету, достала с верхней полочки одну из стоявших рядком синих бутылочек, как понял Стив, с лекарством для Барнса, и молча вышла. Роджерс, наблюдавший в это время за Марией, отметил, как та неодобрительно нахмурилась, и не преминул поинтересоваться о причинах. — Не знаю, стоит ли мне говорить об этом, — мисс Хилл села обратно за стол и немного нервно сцепила пальцы рук перед собой в замок. — Вас что-то беспокоит? — спросил Стив и тут же уточнил. — В отношении мисс Картер? — Дело не в ней, — наконец, решилась Мария, — а в лекарстве, которое она дает хозяину. Сегодня утром одна из бутылочек разбилась в коридоре. И, понимаете, сержант, эта микстура не пахнет. Можете считать меня излишне подозрительной, но я попробовала ее на вкус, и мне показалось, что это обычная сладкая вода. — А кто выписывал рецепт на это лекарство? — поинтересовался Роджерс. — Насколько я осведомлена, это не аптечное средство. Да и на бутылках нет никаких этикеток. Вроде бы Шэрон как-то обмолвилась, что доктор Джонс сам готовит его. — Как интересно, — протянул Стив, лихорадочно соображая, как ему заполучить заветную бутылку и кому и под каким предлогом отдать на анализ. — Думаю, я бы сама позвонила в полицию рано или поздно. Но раз уж вы здесь, я, — женщина поднялась и прошла к тому самому буфету, сняла с полки пузырек и отдала его полицейскому, — я хотела бы попросить вас узнать, чем на самом деле пичкают мистера Барнса. Возможно, я окажусь неправа в своих подозрениях, но, если они оправдаются, я, по крайней мере, буду знать, что сделала все, что смогла, чтобы защитить мальчика. — Он вам нравится? — спросил Стив, мягко улыбнувшись, и спрятал бутылочку с лекарством в карман. — Да, — не стала юлить женщина, — он хороший, хоть и излишне эмоциональный. И, как мне кажется, с тех пор как мистер Уивинг привез его сюда, ему становится только хуже. А ведь ему постоянно оказывают квалифицированную медицинскую помощь. — Мисс Хилл, я могу задать вам один вопрос? — решился Роджерс проверить свои догадки, и когда женщина кивнула, продолжил. — Мистер Барнс принимает наркотики? — Что вы? — покачала головой Мария. — Где бы он здесь их достал? Поместье он не покидал с тех пор как приехал сюда, посторонние здесь не появляются. А почему вы так решили? — Я… — помялся Стив, — понимаете, я вырос в бедном районе Лондона и повидал всякого. Мне хорошо знакомы внешние признаки наркотической зависимости, и когда я беседовал с мистером Барнсом в прошлый раз, все они были налицо. — Думаю, вы все-таки ошибаетесь. Мистер Барнс получает только лечение, назначенное ему доктором Джонсом, — ответила женщина. — Хорошо, я понял вас, — кивнул сержант. — А теперь давайте пригласим сюда Шарлотту. Мария вышла и несколько минут спустя вернулась с растерянной и напуганной девушкой, которая расплакалась после первого же вопроса, заданного ей Стивом. Мисс Хилл и сержант вместе утешали ее, но ничего внятного не добились. Та, всхлипывая и утирая слезы платком Стива, твердила, что не знает ничего о пропавших вещах, никогда их не брала и не разбивала. Она готова была поклясться на распятии, висевшем на тонкой цепочке у нее на шее, но Стив заверил, что этого не требуется и поспешил откланяться. По пути в участок Роджерс размышлял обо всем, что увидел и услышал в поместье, и ситуация нравилась ему все меньше. В кабинете старшего инспектора за закрытой дверью он выложил Беннеру все свои соображения и поставил на стол заветный пузырек. — Стивен, ты же понимаешь, что даже если здесь, — Брюс постучал по склянке карандашом, — обнаружится что-то запрещенное или вообще ничего, мы не сможем приобщить это к делу? — Понимаю, сэр, но и оставить это без внимания я не могу, — горячо ответил сержант. — Если потребуется, я готов лично просить мистера Коулсона провести анализы. — Не нужно, я сам. Все это дело, и я сейчас не говорю об убийстве или ограблении, начинает дурно попахивать… — Согласен, сэр, — кивнул Стив. — Значит так, — с шумом отодвинув стул, Беннер поднялся на ноги и спрятал пузырек в карман пиджака, — сейчас ты отправляешься писать отчет по ограблению. Не упоминай в нем ничего лишнего, только суть дела, а я съезжу к Филу. Посмотрим, что еще нам удастся выяснить. На том мужчины и разошлись, каждый по своим делам. За отчетом Стив просидел до позднего вечера. Текст откровенно не клеился, ведь вперемешку с фактами на бумагу выплескивалось и другое, не имевшее отношения к пропаже дурацких безделушек. В мусорной корзине под его столом было полным-полно скомканных листов с машинописным текстом. Надо было собраться и выбросить из головы Джеймса, его тонкие руки, красиво очерченные дрожащие губы, серые глаза, полные невыплаканных слез. — Хороший мальчик! — прошептал Стив, словно примеряя на себя фразу, услышанную им из уст молодого мужчины. И от того, как мерзко и пошло это прозвучало, ему захотелось немедленно вымыть себе рот с мылом. Уже особо не стараясь, он набросал протокол, который потом, наверняка, придется переписать еще не раз и не два, накинул пиджак и отправился домой. В его маленьком холостяцком холодильнике не было ничего съестного. Не считать же нормальной едой заплесневелый огрызок сыра и пару заветренных ломтей ветчины. Желудок мужчины, в котором плескался пустой чай с лимоном, пару чашек которого он выпил в участке, протестующе взвыл. Порыскав по полкам кухонных шкафов, Стив отыскал кулек с засохшими до каменной твердости крекерами, едва дождался, пока закипит чайник на плите, и, плеснув в чашку горячей воды, размочил в ней печенье и мигом проглотил его до последней крошки. Голод ушел. От времени, проведенного за печатной машинкой в тусклом свете настольной лампы, глаза резало, словно в них засыпали песка. О том, чтобы почитать на ночь и отвлечься от событий дня не могло быть и речи. Раздевшись и устроившись на кровати, Стив зажмурился и стал ждать сон. Но тот не шел. Проверенный прием с подсчетом овец, прыгающих через забор, не помогал. Воспаленный мозг то и дело подсовывал ему вместо чертовых покорных овечек воспоминания о Барнсе и их сумбурном разговоре. Промучившись с час, Стив решил прибегнуть к последнему средству, которое никогда его не подводило, поскольку было обусловлено физиологией в чистом виде. Мужчина зажег ночник и полез в выдвижной ящик прикроватной тумбочки. Там под непрочитанной газетой двухнедельной давности лежала пара затертых до дыр журналов для взрослых. Стив уже и не помнил, как они оказались у него: он точно не покупал их сам — не осмелился бы. Вероятно, эта, с позволения сказать, литература, была изъята у одного из задержанных, и осела у Роджерса на столе, погребенная под неразобранными бумагами. А потом вместе с ними перекочевала к нему, когда сержант взял работу на дом. Возвращать потрепанные журналы Стив не видел смысла — о них никто и не вспомнил, и потому он с легкой душой оставил их себе. Нужда воспользоваться яркими картинками возникала нечасто, хоть личная жизнь молодого сержанта и не отличалась особым разнообразием. Большую часть свободного времени он проводил на работе, но даже жалкие попытки сходить на свидание с коллегами-дамами: с Мими из архива или Кристиной из канцелярии, обычно заканчивались в лучшем случае парой поцелуев. На большее не хватало ни девушек, недовольных плотным графиком ухажера, ни самого Стива, желания которого были вполне себе однозначны и далеки от стандартных в общепринятом плане. Девушки его не возбуждали, хотя раз за разом он давал шанс себе и им. Слава всевышнему, в этих пошлых журналах были и мужские тела. Не так много, как хотелось бы Стиву, но и то хлеб. Он знал наизусть, на какой странице найдет загорелого нудиста, непринужденно раскинувшегося в шезлонге с внушительным хозяйством наперевес, и где стоило искать хрупкого подтянутого лучника на фоне классической живой изгороди, обе стрелы которого смотрели в самый центр мишени. Пролистав первый журнал до середины, Стив вдруг замер, затаив дыхание. Конечно, сходство было не идеальным: черты лица отличались, были более грубыми, но ямочка на подбородке, высокие скулы и капризно изогнутые губы — все это так напоминало о молодом Барнсе. Модель изображала натурщика: едва прикрытый полупрозрачной тканью, ниспадающей с плеча, мужчина стоял на постаменте в классической позе Давида работы Микеланджело. Вокруг него расположились художники, мужчины и женщины, такие же обнаженные, с палитрами и кистями в руках, на холстах которых с разной степенью мастерства был изображен мужской член в венце густых голос. Дыхание Стива участилось, а в паху заинтересованно дернулось. Ему так просто было представить на месте натурщика Джеймса, хоть Стив и не видел того без одежды. Но фантазия с легкостью дорисовала впалый живот, беззащитно выступающие ключицы, остроту которых тут же настолько захотелось исследовать поцелуями, что у Стива пересохло во рту. Шумно сглотнув, он, держа журнал одной рукой, другую запустил под одеяло и обхватил стремительно твердеющий член поверх трусов. Ощущения от собственной ладони, приглушенные тонкой тканью белья, оказались настолько острыми, что мужчина тихо заскулил и сильнее сжал ствол. То ли дело было в том, что Стив давно не позволял себе ничего такого, то ли в чертовом Барнсе, распалившем его фантазию своей беззащитностью, то ли… Да, черт его знает, в чем было дело, но член Роджерса послушно встал по стойке смирно, пачкая трусы вязкой смазкой, и Стив, недолго думая, откинул одеяло, стянул их и бросил на пол. От осознания собственной наготы стало еще слаще. Лежа в разворошенной постели с грязным журналом в руке, Стив всей поверхностью кожи чувствовал легкий сквозняк: свежий ветерок из неплотно прикрытого окна скользил по его плечам, груди и животу, холодил истекавшую смазкой головку. И так легко было представить себе, что это Джеймс, едва прикасаясь, ласкал его тело своими ледяными пальцами. От этих мыслей Стива бросило в жар. Прикрыв глаза, он принялся гладить себя, следуя по следам выдуманного им партнера, до боли стискивать напряженные соски, отчего с губ его срывались хриплые стоны. Возможно, завтра ему будет стыдно смотреть в глаза собственному отражению в зеркале за все это, но сегодня, сейчас, стеснения и стыда не было и в помине. Забытый журнал соскользнул по простыне и с шорохом спланировал на циновку, но Стив даже не заметил этого. Поочередно терзая одной рукой набухшие пуговки сосков, он сомкнул кольцом указательный и большой пальцы другой руки, обернув их вокруг члена, и нарочито медленно двинулся от влажной головки к основанию, размазывая по стволу вязкий предэякулят. У самого корня пришлось сжать пальцы сильнее. Хватая воздух ртом, Стив замер, пережидая острый приступ болезненного удовольствия, а, когда немного попустило, пустился в обратный путь. Под крепко зажмуренными глазами мужчины мелькали яркие картины, разворошенные возбужденной фантазией: Джеймс рядом, на нем, под ним, впускающий в себя и сам неистово вторгающийся в тело Стива, влажный, мягкий и податливый, твёрдый и нестерпимо горячий. Движения Стива стали резкими и отрывистыми, спальню наполнили бесстыдные хлюпающие звуки. От накатывающего волнами наслаждения у мужчины поджимались пальцы на ногах. Он был так близок к финалу, кровь гулко бухала в ушах, а внизу живота сладко и болезненно тянуло. Еще, еще немного… Закусив губу чуть не до крови, Стив выгнулся на постели, толкнувшись бедрами в собственный кулак, и в тот же миг порыв ветра распахнул-таки окно спальни, окатив мужчину ночной прохладой. От соприкосновения холодного воздуха с разгоряченным телом, Стив удивленно выдохнул «Джеймс!» и в тот же миг кончил, пачкая семенем грудь и живот. Когда руки и ноги перестали предательски дрожать, а зубы от холода принялись выбивать чечетку, Стив доплелся до окна, с треском захлопнул створку, едва не сломав державшуюся на честном слове щеколду, и отправился в ванную. Там, смочив полотенце ледяной водой, он наскоро обтерся, стараясь не смотреть на себя в зеркало, и быстро юркнул обратно в постель. Способ оказался действенным, и уже спустя пару минут мужчина спокойно спал.