Тайны, которые мы храним

С самого раннего утра на лужайке перед поместьем царила суматоха. Раньше всех на велосипеде прикатил мистер Старк. Его деятельная натура не позволила ему толком выспаться и подняла с постели едва ли не раньше деревенских петухов. Миссис Старк вставать с первыми лучами не пожелала, и Энтони на цыпочках покинул хозяйскую спальню, чтобы не мешать супруге. Позавтракав сэндвичем с ветчиной и сыром и чашкой дрянного кофе, который он сварил собственноручно, запачкав коричневой гущей начищенную с вечера плиту, он оседлал свой верный родстер Pashley и направился к имению. Там еще до прихода подсобных рабочих он, вымочив ноги в утренней росе, обошел каждый ларек, проверил каждый аттракцион и пересчитал столики и стулья, убедившись, что никто из почетных гостей не останется стоять. Спустя час Бенджамин Паркер привез в фургоне не три, а целых четыре бочки сидра и под руководством мисс Хилл сгрузил их в подвал, чтобы остыли. Гарольд Хоган тоже не подвел, и вскоре к сидру добавились ящики лимонада и отменного эля. Старк был доволен. Наблюдая, как все вокруг него приходит в чрезвычайное оживление, он с удовлетворением бродил по лужайке и раздавал указания. Вскоре на газон высадился девичий десант во главе с Мэйбелл Паркер. Ее подопечные, ученицы школы Санбери, где миссис Паркер вела домоводство, щебетали, шустро раскладывая на прилавках блюда с промазанными кремом коржами и тарелки со сверкающими глянцем карамельными яблоками на деревянных шпажках. Сама же Мэйбелл, расцеловавшись с супругом, руководила всем, точно была генералом маленькой армии. Поприветствовав ее, Старк направился в поместье: мисс Хилл угощала кофе всех, кто трудился сегодня на благо праздника. И уж ее кофе Энтони выпил с превеликим удовольствием. — Как чувствует себя миссис Старк? — поинтересовалась Мария, суетясь у плиты. — Вполне себе сносно, мисс Хилл. Гарольд Хоган привезет ее ближе к началу мероприятия. Ей отведена сегодня такая ответственная роль, и я не хочу, чтобы моя дорогая Вирджиния утомилась раньше времени. Тони отправил в рот печенье с фарфорового блюдца и зажмурился от удовольствия. — Иногда, мисс Хилл, мне кажется, что в своем кулинарном искусстве вы превзошли саму миссис Паркер. — Ох, прекратите, вы, льстец! — Мария зашлась румянцем. На улице что-то грохнуло, и тут же следом раздался возмущенный женский вскрик. — Надеюсь, мы не слишком мешаем хозяевам? — мистер Старк неодобрительно покачал головой. — О, думаю, что мистер Уивинг уже поднялся, он ранняя пташка. А окна спальни мистера Барнса выходят на реку. В кухню вошла служанка, и мисс Хилл тут же вручила ей поднос, нагруженный посудой. — Шарлотта, сервируй завтрак в столовой и поживее, а то получим нагоняй от мистера Росса. Дворецкий же, словно подслушивал, в ту же секунду появился в кухне. — Мисс Хилл, мистер Старк! — проговорил он, раздувшись от важности, словно индюк. — Мистер Росс, — откликнулись Энтони и Мария в один голос. — Мисс Хилл, мистер Уивинг спустится к завтраку через десять минут. Полагаю, у вас все готово? — он строго посмотрел на Марию, которая нарезала ароматную ветчину и раскладывала тонкие розовые ломтики на блюдо рядом с сыром. Тони, сглотнув слюну, поспешил ретироваться, чтобы не влезать в конфликт кухарки и дворецкого, и у самой задней двери столкнулся лицом к лицу с мистером Уивингом, возвращавшимся в дом после утреннего променада. — Мистер Уивинг, раз вас видеть! — поприветствовал Тони мужчину. Тот, выбив из трубки табак, улыбнулся самой приветливой из улыбок и подал ему руку. — Мистер Старк! Надеюсь все приготовления к празднику завершены? Не могу выразить, какая это честь для юного мистера Барнса и для меня принимать здесь, в этом чудесном поместье, весь цвет Санбери! Жаль, — Хьюго горько покачал головой, — что родители Джеймса… Он замолчал, будто не в силах продолжать. — Ну, не будем о грустном! Полагаю, мисс Хилл предложила вам кофе? — Да-да, — Тони ободряюще улыбнулся, — но, боже, сколько времени! Мне уже пора бежать! — Конечно, мистер Старк, не смею вас задерживать! — Хьюго отошел в сторону, пропуская Энтони, и тот помчался на лужайку, где мистер Паркер и Фьюри, садовник и конюх в одном лице, не на шутку разошлись из-за зеленой изгороди, помятой укатившейся со своего места бочкой сидра. Джеймс проснулся с ужасной головной болью, саднящей задницей и пересохшим ртом. Он с трудом вспоминал события минувшей ночи: жаркий шепот Хьюго, его член глубоко внутри и совершенный туман в собственной голове. Но, по крайней мере, он был не один, и кошмары отступили. Это все Хью, он заставил их уйти! Часы на каминной полке пробили восемь, и в дверь без стука вошла Шэрон. Джеймс терпеть не мог ее: ее грубые руки, ее бесцеремонность и недобрый взгляд. Она всегда делала ему больно, и, как бы он ни просил. ни умолял крестного избавиться от нее, тот был непреклонен. «Она — отличная медсестра, Джейми, — говорил Хью, — и единственная, кто безропотно терпит твой гадкий характер. А его очень трудно выдержать! Посмотри, что случилось с твоими родителями. Ты свел их в могилу своими поступками, своими злыми словами. Помнишь, что ты сказал своей матери в день их отъезда? Вижу, помнишь! И если ты не хочешь остаться в полном одиночестве, то, будь любезен, терпи!». И Джеймс терпел, старался быть послушным пациентом, улыбаться, но не всегда выходило. А в такие дни как сегодня, когда по вискам словно долбили отбойные молотки, все в Шэрон его раздражало. — Ну, как сегодня мой подопечный? — спросила женщина, набирая в шприц лекарство, и Барнса передернуло при мысли о том, что сейчас она воткнет иголку ему в руку. Сгибы его локтей были все в синяках, и Джеймс вынужден был прятать их под длинными рукавами рубашек. — Не хуже, чем вчера, — съязвил, не сдержавшись, он, но руку все же подставил. Медсестра ловко перетянула его предплечье, не церемонясь протерла кожу остро пахнувшим спиртом ватным тампоном, не перебившим, впрочем, аромат ее духов, и безжалостно ввела иглу ему в вену. Закусив губу, Джеймс терпел, пока жгучее лекарство бежало в кровь. Взгляд его бесцельно блуждал по комнате, лишь бы не смотреть в лицо Шэрон, не видеть ее насмешливо изогнутых полных губ, не пересчитывать мелкие морщинки в уголках глаз. Как вдруг зрачки Джеймса расширились от страха, и он заорал и, резко отдернув руку, пополз на другой конец кровати. Игла шприца выскочила из вены, и из прокола потекла кровь, пачкая простыни. — Вот черт! — выругалась медсестра и швырнула испорченный шприц в металлический лоток. — Что случилось? Она обернулась, пытаясь понять, что такого увидел Барнс за ее спиной, но не заметила ничего необычного. Джеймс же продолжал кричать, пока в комнату не вбежал мистер Уивинг. — Что здесь происходит? — спросил он, глядя поочередно то на вмиг замолчавшего крестника, то на Шэрон. — Не имею ни малейшего представления, сэр! — медсестра пожала плечами. — Я пришла сделать укол как обычно, а он начал орать, как зарезанный. — Джейми? — мистер Уивинг нахмурился. — Ты опять чудишь? — Там… там… — только и смог выдавить из себя перепуганный Джеймс, и ткнул пальцем в направлении камина. — Да что там такое? — раздосадованный поведением крестника, Хьюго подошел ближе к камину и только тогда увидел, что висящее над ним зеркало пошло трещинами. — Боже, мальчик мой, ну что за ерунда! Чего ты так испугался? Всего лишь зеркало треснуло. — Смерть! Это смерть! — прохрипел Барнс, натягивая окровавленную простыню на голову. — Так, а ну-ка прекращай этот балаган! — Уивинг подошел к постели и рывком сдернул с Джеймса испятнанную алым ткань. — Мисс Картер, будьте любезны, перевяжите ему руку и принесите микстуру доктора Джонса. Джейми, слышишь меня? Сегодня, — Хьюго поймал Барнса за подбородок, заставляя смотреть себе прямо в глаза, — важный день. У нас будет множество гостей, и ты должен вести себя как полагается. Пока он говорил, Шэрон ловко перебинтовала Барнсу руку и подала Хьюго бутылочку без этикетки. — Сейчас ты сделаешь глоток и постараешься успокоиться. Мисс Картер, я могу попросить вас позвать сюда мистера Росса и кого-нибудь из прислуги, чтобы это чертово зеркало, наконец, сняли? Медсестра кивнула и вышла, и стоило двери за ней закрыться, Уивинг чуть сильнее сжал подбородок Джеймса, впиваясь пальцами в кожу. — Не вздумай опозорить ни меня, ни себя, мальчишка! Веди себя достойно своей фамилии! Твои истерики мне уже поперек горла! Ты же не хочешь оказаться в психушке, как твоя чертова бабка по матери? Ты, конечно, не помнишь, как вы с родителями навещали ее, ты был слишком мал. Ее постоянно держали привязанной к кровати, отчего она буквально гнила заживо. Вся ее спина была покрыта пролежнями. А запах, — Хью понизил голос до зловещего шепота, — в ее палате невозможно было дышать, даже зимой там были открыты окна. Ее обрили налысо, потому что распутать колтуны, в которые превратились ее роскошные волосы, было невозможно. Сиделка кормила ее с ложки, а она плевалась и блевала. Твой отец однажды сказал мне, что никому не пожелал бы такой участи. Лучше бы она покончила с собой, так он говорил, напиваясь в моей гостиной. Помни, Джейми, безумие у тебя в крови, и если ты не удержишь его… Внезапно Хьюго привлек Джеймса к себе и обнял тепло и по-отечески. — Мистер Росс, — проговорил он, не оборачиваясь, когда в комнату вошел дворецкий с Фьюри, — будьте любезны, уберите отсюда зеркало и взамен повесьте какую-нибудь картину из кабинета. — Ну-ну, сынок, все хорошо! — эти слова он адресовал уже Джеймсу, застывшему в его руках, словно каменный истукан. Когда Фьюри под присмотром дворецкого управился с зеркалом и вынес его прочь из комнаты, Хьюго вытащил из бутылки с микстурой пробку и впихнул ее в руки Барнсу. — Пей и приведи себя в порядок. Если нужна помощь, я распоряжусь, чтобы мистер Росс поднялся к тебе. Через полчаса я жду тебя в столовой на завтрак. По твоей вине мы будем пить остывший кофе и есть холодную овсянку и заветренный сыр. Не тратя больше свое время, мистер Уивинг поднялся и, не общая внимания на крестника умоляюще тянувшего к нему руки, вышел вон. Когда дверь за ним закрылась, Джеймс уткнулся лицом в ладони и горько заплакал. Его воспаленный мозг рождал фантазии, одна страшнее другой: как его, безвольного и беспомощного, завернутого в смирительную рубашку, волокут по больничному коридору, как вслед за его родителями умирает единственный человек, способный позаботиться о нем, его крестный Хьюго, и он остается один, запертый в ловушку собственного разума. Джеймса затрясло, полный отчаяния стон сорвался с его губ, но он тут же зажал рот руками, чтобы Хью не услышал. Он не хотел огорчать его еще больше, не хотел доставлять проблем. Ему требовалось только утешение, утешение и поддержка. Только мадам Рэд могла ему помочь! Охваченный этой идеей, Джеймс бросился к телефонному аппарату, стоявшему у него в комнате, и набрал знакомый номер. Трубку не брали долго, так долго, что он снова начал было плакать. Но, наконец, спокойный женский голос произнес его имя. Через двадцать минут Барнс спустился в столовую. Он был умыт, причесан и одет в приличествующий случаю костюм. Хьюго ждал его за столом, по правую руку от него сидела Шэрон и меланхолично ела яйцо всмятку. — Наконец-то! — проговорил мужчина и принялся за кашу. Он, как и обещал, ждал Джеймса, не начинал без него. От этой мысли на душе у Барнса потеплело. Хью никогда, никогда его не бросит! Он смел холодную склизкую массу в своей тарелке в один присест. Пока они ели, мисс Хилл успела сварить свежий кофе, а Шарлотта подала его в столовую с ароматным печеньем. Шум с улицы нарастал, и Джеймс с любопытством поглядывал в окно, за которым то и дело мелькали людские силуэты и слышались взрывы смеха. — Мисс Картер, — обратился Хьюго к медсестре, — я могу просить вас приглядывать за моим крестником на празднике? Я постараюсь сопровождать его всюду сам, но если возникнет необходимость… Не дожидаясь окончания фразы, Шэрон кивнула. — Конечно, вы можете на меня рассчитывать, сэр. Это моя работа и мой пациент. — Итак, если все готовы, думаю, нам следует присоединиться к гостям, — мистер Уивинг поднялся из-за стола. Джеймс и Шэрон последовали его примеру. Когда парадная дверь распахнулась, и хозяева вышли на лужайку, праздник вовсю набирал обороты. Дети носились по газону между лотков, обряженные в самые свои нарядные костюмы. Взрослые следили за ними одним глазом и угощались всевозможными десертами. Энтони Старк с присоединившейся к нему супругой переходили от одной компании к другой, но, завидев мистера Уивинга и Джеймса, тут же обратили на них свое внимание. Отвечая на приветствие, Джеймс чувствовал на себе пристальное внимание крестного и старался не ударить в грязь лицом, чтобы не разочаровать его. Он галантно поцеловал руку миссис Старк, справившись о ее самочувствии, и увидел одобрительную улыбку Хьюго. — Мистер Старк, позвольте представить вам моего крестника. Джеймс Бьюкенен Барнс. Джейми, познакомься с мистером Энтони Эдвардом Старком. Мистер Старк — глава деревенского совета Санбери. Его самоотверженными усилиями был организован этот праздник урожая. — Ну что вы, мистер Уивинг, — важно кивнул Тони, — здесь потрудились на славу все жители нашей деревни. Мистер Барнс, позвольте моя супруга проводит вас к почетным гостям и предложит угощения. Джеймс кивнул и последовал было за миссис Старк, как вдруг услышал окончание фразы деревенского главы. — Я хотел бы переговорить с вами, мистер Уивинг, по поводу финансирования. Барнс замер на месте, напрягая слух. — Понимаю, сейчас не самое подходящее время, но мне хотелось бы утрясти все детали, — зачастил Энтони. — Я говорил вам, сэр, о церковной крыше. Если ее ремонтом не заняться в ближайшее время, то мы можем лишиться нашего прекраснейшего собора, а ведь это великолепный образчик… Мимо Джеймса пробежала стайка детишек, и конец предложения он прослушал. Миссис Старк, несколько раз позвавшая его по имени, но не получившая отклика, растерянно замерла рядом. А Энтони продолжал. — Мистер Уивинг, надеюсь, что ваш подопечный не откажет нам в столько несущественной сумме. Тут Джеймс не выдержал и вернулся к стоявшим в стороне мужчинам. — Простите, мистер Старк, но если у вас есть вопросы денежного характера, то, думаю, вам стоит обратиться ко мне напрямую, а не через моего крестного! Тони растерянно захлопал глазами, очевидно, не ожидая вмешательства Барнса. — В конце концов, наследство моих родителей принадлежит мне. И я не очень понимаю, с какой стати я должен финансировать какую-то крышу в каком-то соборе. Хьюго смотрел на него, и в глазах его не было ни капли тепла, скорее досада и стыд. А потом он нахмурился. Но, даже видя все это, Джеймс уже не мог заставить себя замолчать. — Мои родители, насколько я знаю, и так достаточно помогли этой деревне. Они даже не успели пожить здесь, а облагодетельствовали всю округу, не так ли? Это ведь за их счет была восстановлена уникальная каменная изгородь вокруг кладбища? Это ведь их деньгами был оплачен ремонт водопровода? А вам все мало! — Джеймс и сам не замечал, что почти кричит. — Сколько нужно иметь наглости, чтобы теперь обратиться к их сыну. Да не напрямую, а через третье лицо! — Замолчи! — тихо, но отчетливо проговорил Хьюго. — Не позорься сам и не позорь меня. — Я? Позорю? — воскликнул Джеймс, заламывая руки. Теперь все внимание гостей праздника было приковано к ним: Уивингу, Старку и Барнсу. Взгляд Хьюго заметался по замершей толпе и выхватил в ней лицо доктора Джонса. — Джейми, думаю, тебе следует вернуться в дом. Доктор, будьте любезны! — позвал его Уивинг. Тобиас нехотя подошел к ним. Он не предполагал, что его помощь действительно может понадобиться, но юный Барнс был близок к истерике: его губы дрожали, словно еще мгновение и он разрыдается, потеряв контроль над эмоциями. — Мистер Барнс, — мягко позвал доктор Джонс, — идемте со мной. Вам явно нехорошо, и будет лучше, если вы приляжете. Я посижу с вами, а когда вы отдохнете, мы вместе снова спустимся к гостям. Джеймс в отчаянии посмотрел на крестного, но лицо того было непроницаемо. — Ступай! — процедил он, и, покорно опустив голову, молодой человек поплелся в дом вслед за доктором. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, мистер Уивинг устало запустил ладонь в волосы и едва сдержался, чтобы в отчаянии не потянуть их, но оборвал движение на середине. — Простите, мистер Старк. Мой крестник… я… — он словно растерял разом все слова. — Пожалуйста, продолжайте праздновать! И, конечно, я переговорю с ним по поводу ремонта кровли. Прошу, не думайте, что он плохой или жестокий. Просто жизнь у него совсем не сахар. Когда погибли его родители, Джейми очень сильно переживал. Такая потеря… Хьюго прижал ладонь к груди и склонил голову. — Я пытаюсь, я делаю все, что в моих силах, чтобы Джейми встал на ноги, но, боюсь, его психике нанесен непоправимый урон. — Не надо, мистер Уивинг! — Вирджиния Старк положила ладонь ему на плечо и ободряюще сжала. — Доктор Джонс отлично позаботится о нем, а вам не помешает немного отвлечься. Хьюго натужно улыбнулся и последовал за дамой. Дети вновь затеяли шумную игру в догонялки. Взрослые же, как водится, немного посудачили, но чай и дивные сконы миссис Паркер заставили и их позабыть о скандале.