Идефикс

             Сюэ Ян жадно вглядывался в даоса напротив в попытках уловить какую-либо эмоцию, однако Сяо Синчэнь оставался спокойным после услышанного. Разве его лицо не должно было исказиться от гнева, едва с губ Сюэ Яна слетела злосчастная фраза? Одного упоминания о верном спутнике Сяо Синчэня всегда хватало, чтобы даос немедленно вышел из себя, дрожа от буйства эмоций. ЧэнМэй даже отступил еще на несколько шагов назад, дабы мужчина не бросился с мечом на него, вместо того, чтобы вступить в схватку с Сун Ланем, но сегодня все словно идет вопреки всем ожиданиям юноши.       Он засыпал в предвкушении увидеть чужую досаду, отчаянные крики, без возможности превратить всю свою боль в горючие слезы. Сюэ Ян давно утратил способность по-настоящему разреветься от переисбытка эмоций, но все еще в состоянии вспомнить, как легко становилось на душе после небольшой истерики, когда слезы словно могли унести своим потоком весь скопившийся негатив и болезненные воспоминания, и Сяо Синчэнь больше не смел пользоваться подобной привилегией – мертвые не плачут, и уж тем более подобные ему. Юноша желал видеть, как Сяо Синчэнь начнет уничтожать самого себя, будучи не в состоянии столкнуться с силой, которую он не может уничтожить. В этом было его главное проклятие, и Сюэ Ян знал это, как никто лучше. Будет большим упущением, если юноша никак не использует этот козырь против своего врага, только вот тот по-прежнему не проявил свою реакцию. Они молча стояли друг на против друга, и Сюэ Ян смотрел на него так долго, как могут смотреть лишь те, чьи жизни глубоко и сложно переплелись между собой.       — Кажется, ты забыл кое-что сказать, — наконец нарушил тишину Сяо Синчэнь. И лишь сейчас Сюэ Ян понял, что так и не отдал приказ Сун Ланю, замершему в беспокойном ожидании. — Что-то не так, Сюэ Ян?       Щелкнув зубами, юноша до боли сжал в руках темное железо. Чтобы Сяо Синчэнь не произнес, каждое его слово попадает точно в цель, прозная Сюэ Яна насквозь. Ему хотелось сократить расстояние между ними, вцепиться в хрупкие плечи мужчины и хорошенько встряхнуть даоса.       Какого черта он вообще творит?!       Почему ни с того ни с сего, Сяо Синчэнь вдруг стал огрызаться похлеще самого Сюэ Яна, почему не дрожит в страхе перед ним, почему вообще юношу так задевает эта безобидная улыбочка на мертвенно-бледном лице?! Однако Сюэ Ян не сдвинулся с места, словно между ними образовалась огромная бездна, и сделай он шаг, как попадется на ее хитоумный крючок, падая все ниже и ниже, но дна так и не сможет достичь, обреченный провести остаток жизни в удушающей тьме. Сяо Синчэнь напоминал ему сирену, коварное и жестокое мифическое существо, о котором Сюэ Ян услышал еще будучи адептом ордена Ланьлинь цзинь. Своими чарующими песнями они заманивали моряков в свое логово, где безжалостно вгрызались острыми клыками в их глотки, утоляя голод. Точно так же Сяо Синчэнь манил Сюэ Яна, заставляя того бежать за недосягаемый обликом, а стоит юноше приблизиться, как тут же холодные руки столкнут его в пучину.       — Сломи его, — сквозь зубы выдавил Сюэ Ян.       Повинуясь темной печати, Сун Лань отчаянно атаковал, стремясь нанести противнику минимум ран, однако его рука против воли хозяина двигалась стремительно и безжалостно, вынуждая заклинателя глухо зарычать. Краем уха уловив, с какой стороны приближается мужчина, Сяо Синчэнь мягкой поступью отступил в противоположную, создавая едва уловимый порыв ветра, развивающий подол его одеяния. Сун Лань стремительно напирал, его движения стали еще более дерганными: часть сознания ни на секунду не прекращала сопротивляться чужому вмешательству в его голову, лезвие раз за разом продолжало разрезать пустоту, и Сюэ Ян не сдержал разочарованный вздох. Черный и белый силуэты закружились в безумном танце, поднимая вокруг себя столпы пыли. Правая рука Сяо Синчэня все еще покоилась на груди, с того момента, как тот вошел в город, однако левую завел за спину. Ловко уворачиваясь от атак, мужчина плавными шагами отступал назад. Он не боялся столкнуться с преградой в виде стен домов или других, более мелких построек – за годы, прожитые в городе И, он изучил улицы вдоль и поперек, рисуя в голове подробную карту местности, что было его возможностью загнать Сун Ланя в ловушку. Тот мог положится лишь на Сюэ Яна, слепо следуя на зов хозяина.        Лязг.       Острие меча рубануло по ржавому железному замку, срывая его с прогнившей двери за спиной Сяо Синчэня, едва касаясь грубой ткани ханьфу. Сун Лань, наконец, смог загнать мужчину в угол, но в последний момент Сяо Синчэню удалось увернуться. Его план сработал, и Сун Лань замер в замешательстве, гадая смог ли он оставить рану на теле противника или нет. Останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от бывшего соратника, Шуанхуа занял привычное место в ладони, и, хмыкнув, даос бросился на Сун Ланя. Имея явное преимущество, тот с легкостью отбил атаку. В те дни, когда их совместный путь только начинался, они не раз скрещивали свои клинки в безобидных сражениях ради тренировки духа, Сяо Синчэнь никогда не стремился биться в полную силу, боясь в порыве азарта серьезно ранить верного друга, и в ответ Сун Лань поступал так же. За достаточно короткий срок они смогли изучить технику боя друг друга, и не было ни одно приема, который оставался бы в секрете, по крайней мере оба предпочитали так думать, но доверие взымало верх, и эту тему негласно решили оставить позади. Удары Сяо Синчэня посыпались, как град, Сун Лань едва успевал отбивать каждый, непроизвольно отступая.       — Не смей! — воскликнул Сюэ Ян, дрожа от нетерпения.       За свою короткую жизнь, он видел не мало сражений, однако еще ни один не был столь впечатляющий, что юноша затаил дыхание, подмечая каждую деталь. Он яро ощущал сопротивление Сун Ланя, но оттого становилось лишь слаще, и если заклинатель будет лишь защищаться, то разве зрелище не станет скучным и однообразным? Вновь послышался звон мечей, и Сун Лань, наконец, заметил, что было не так.       Он видел, как Сяо Синчэнь нуждался в его агресии, желая, чтобы старый друг был с ним на одном уровне сумасшествия, словно Сун Лань был просто обязан дать ему это!       Незнакомые, металлические нотки зазвучали в ушах подобно грому, пронизывая морозными мурашками с ног до головы и заставляя двоих пораженно застыть на месте, не в силах шевельнуться и кончиками пальцев. Создатель и его марионетка широко распахнутыми от изумления глазами смотрели на человека существо перед ними, что вдруг засмеялось. Смех звучал жестко, с некой долей издевки и превосходства, и Сюэ Ян искренне не понимал, что могло вызвать подобную реакцию у Сяо Синчэня. Все его внимание сконцентрировалось на противнике, и Сяо Синчэнь был полностью поглощен боем, однако вдруг остановился и повернулся в ту сторону, где стоял Сюэ Ян.       Мужчина медленно подходил ближе к юноше, не умолкая ни на секунду, а затем вдруг развернулся и снова бросился на Сун Ланя, выставив меч перед собой. Острое лезвие без припятствий вошло в мягкую плоть, вызывая на лице даоса неописуемый восторг. Хоть он и не мог видеть происходящего, однако воображение рисовало яркую картинку, отчего мужчина хищно провел языком по губам.       Пораженный во всех смыслах Сун Лань непроизвольно разжал кулак, выпуская оружие из рук, которое с глухим стуком ударилось о землю. Мужчина издал невнятный булькающий звук, в изумлении уставившись на бывшего друга. Меч, торчащий из его тела не доставал ни малейшего неудобства, и в принципе не волновал заклинателя, однако Сун Ланя словно окатили из кадушки с ледянной водой. Мертвые ведь не должны чувствовать боли, верно?       Так почему же ему казалось, что сердце будто сжали в тиски и с каждой секундой усиливали хватку? Он вдруг вновь оказался стоящим посреди храма, окруженный множествами трупов, и чувствуя, как рассыпается на мелкие кусочки, без шанса вернуть все в обратное состояние. Но если тогда, едва приведя мысли в порядок, Сун Лань мог найти спасение в одной единственной душе, и пусть пришлось проделать не малый путь, чтобы ощутить облегчение, видя родную улыбку, то сейчас внутри что-то окончательно сломалось. Ему больше не на кого положится в этом огромном и жестоком мире.       Не выдержав напора, Сун Лань осел на землю, а затем и вовсе повалился на спину, расфокусированно глядя на Сяо Синчэня, склонившегося над ним. Резко вытащив Шуанхуа, даос, удовлетворенно усмехаясь, вновь вонзил его в живот мужчины. Он чувствовал свое превосходство над Сун Ланем, невольно возвращаясь в прошлый день, когда Сюэ Ян одержал над ним вверх. До чего сладкие ощущения! Мальчишка-то не так прост и глуп, как могло показаться Сяо Синчэню, и может, они могли бы стать прекрасным дуэтом, но увы, Судьба распорядилась иначе, и мужчина с большим удовольствием готов был пронзить юношу своим мечом. Красная нить, накрепко завязаная вокруг их пальцев, натянулась в напряжении, и больше Сяо Синчэнь не верил в первую, будто дарящую крылья за спиной, любовь. На Небесах все уже давно прописано, и полюбить Сюэ Яна даосу не было сужденно ни в этой, ни в следущей жизни. Сяо Синчэнь нанес еще один удар.       — Довольно! — воскликнул Сюэ Ян, пряча темную печать в мешочек, который он затем скрыл под верхним одеянием. — Поздравляю, даочжан, ты выиграл в этом поединке. — в голосе юноши проскользнула явная дрожь, однако он упорно попытался ее утаить.       — Довольно? — с наигранным удивлением повторил Сяо Синчэнь. — Разве тебе не весело? Ты сам произнес эти слова прежде, чем натравить на меня свою верную псину!       Сюэ Ян вздрогнул, исподлобья глядя на Сяо Синчэня. Мужчина не видел его лица, а во время боя, казалось, ему и дела-то никакого до юноши не было, однако заклинатель каким-то образом догадался, что почувствовал Сюэ Ян, с первого раза попадая точно в цель, и сей факт не мог не напрягать. Откуда у Сяо Синчэня появилась полная уверенность в том, что делал и ощущал Сюэ Ян? Раньше он никогда нн выстраивал собственных предположений, решая не лезть в чужую голову, а просто принимал ту правду, которую юноша сам позволял поглотить.       — О, ошибешься, даочжан, — осознав, что пауза затянулась, Сюэ Ян тут же спохватился. — Это лишь начало, но, пожалуй на сегодня достаточно. Печать высасывает из меня силы, а значит твой драгоценный друг вскоре начнет сопротивлятся давлению, — бессовестно врал юноша. Он был достаточно силен, чтобы и дальше управлять марионеткой, однако тоненький голосок из глубин подсознания яростно нашептывал привыз отступить и уносить ноги подальше отсюда!       Сяо Синчэнь, склонив голову на бок, сложил Шуанхуа в ножны, после чего разместил его за своей спиной, будто бы готовый обнажить оружие при первом удобном случае, и только потом произнес:       — По своей натуре люди так слабы. Это заставляет их терять собственную свободу и пасть жертвой эмоций. Настроение вертит разумом, как ему вздумается, обнажая истинное существо перед другими. Тогда-то их гораздно легче сломить, — его голос затих, и, казалось, последние слова он пробурчал самому себе, нежели наблюдающим за ним. — Неужели еще вчера я и сам был таким же?       — Вечно ты перегибаешь, даочжан. На слабость падки лишь ничтожные глупцы, плавающие на самом дне, —недовольно скривившись, возразил Сюэ Ян.       Губы Сяо Синчэня вдруг снова расплылись в улыбке, отчего юноша громко сглотнул. Чтобы не происходило вокруг, мужчина всегда улыбался и, казалось, эта улыбка имела некое влияние на окружающих: будь то толпа гневных жителей или плачущие дети – все они словно были загипнотизированы очаровательными ямочками на щеках, появляющимися только тогда, когла заклинатель улыбался. Не проходило и секунды, как наступало спокойствие, даже Сюэ Ян невольно расслабился в его присутствии, жадно блуждая взглядом по чужому лицу. Сжав руки в кулаки, Сюэ Ян заскрипел зубами, до боли впиваясь ногтями в собственные ладони и заглушая желание впиться ими в Сяо Синчэня, стирая с губ эту дурацкую улыбочку, совершенно не такую, какая бывала обычно. В ней было что-то такое холодное и немного зловещее, что иной раз проскальзывало у самого юноши.       — Хочешь сказать, что у тебя нет слабостей? — Сяо Синчэнь ступал неспешно, будто хищник выслеживаюший свою добычу, будто он вот-вот бросится. Между ними оставалось несколько сантиметров, и мужчина ощущал судорожное дыхание Сюэ Яна, опаляющее его ледяные губы. — Почему ты так любишь лгать, А-Ян?       Предположим, что разум – постоянно меняющий свой вид дом, со множеством различных комнат внутри, а за их дверями прячутся все наши воспоминания, и есть одна, какая-то очень старая и маленькая комнатка. В этой комнате полным полно вещей, о которых мы даже не хотим вспоминать, повесив на двери здоровенный замок. Со временем можно забыть о существовании этой комнаты, и в принципе не помнить, что такая была. Говорят, это некий защитный механизм, предохраняющий тебя от перегрузок. Мозг автоматически блокирует подобные вещи, зная, что ты просто сломаешься, если будешь постоянно думать о них.       Да, когда-то у Сюэ Яна была такая комната, которую он задвинул в самый дальний уголок сознания навесив на дверь десятки замков,и в одно время даже не помнил, что нечто подобное у него могло существовать, но это оказалось ненадолго. Узкая, манящая любопытный взор щель обнажила вход в преисподнюю от всего-навсего единственного слова, не столь значительного в обыденной жизни людей, но зрачки Сюэ Яна мгновенно расширились. Не в состоянии пошевелиться, он уставился на белоснежные лоскуты, скрывающие пустые глазницы. Он не раз сталкивался с семейными парами в трактирах, становясь невольным слушателем личных сцен, наряду с другими посетителями и, откровенно говоря, стоило заслышать слащавые фразочки и приторно-сладкие речи, как он мгновенно соскакивал с места, уроганчиком вылетая наружу. Какой смысл выставлять это на всеобщее обозрение? Быть может у Сюэ Яна попросту проблемы с восприятием чувств, но от подобного тошнило до боли в горле. Юноша всякий раз кривился, недовольно шипел и плевался, если в округе не располагалось других трактиров, где он расчитывал поесть в тишине и спокойствии.       Ещё никогда безобидное обращение не звучало настолько будоражуще, так интимно и трепетно, отчего по телу пробежала толпа мурашек. Может когда-то давно, мама нежно гладила мальчишку по лохматой макушке, ласково зовя его по имени, недоступным для чужаков, или может у него была старшая сестра, до безумия любившая своего маленького братишку, и она никогда не упускала возможности назвать его "А-Ян". И сейчас они остались где-то там далеко, запертые в старой комнате, которую Сюэ Яну хотелось сжечь дотла, а пепел развеять над бурной рекой, чье быстое течение способно унести его боль как можно дальше.       Сяо Синчэнь подкрался слишком близко, раз за разом ковыряясь в сознании Сюэ Яна и вытаскивая потаенное наружу.       — Для кого так важна правда, даочжан? — прохрипел Сюэ Ян, не отрывая взгляда от лица заклинателя. — Этот мир нещадно тонет в людской лжи, лишь она способна вознести человека на самый верх, привести его к намеченой цели и воплотить в реальность сокровенные мечты. Назови мне хотя бы одного, чей успех выстроен на одной только правде, — глаза опасно сузились. — Сяо Синчэнь, ты до одури наивен и глуп! Тебя самого эта хваленная праведность загнала в могилу.       — Я умер по твоей вине, А-Ян, — сладко смаковал на языке его имя Сяо Синчэнь. Подушечками пальцев он провел по теплой щеке юноши, ощущая как те покалывали от контраста температур. — Признаю, эти несколько лет стали для меня просто восхитительными, однако в конечном итоге твоя ложь сгубила нас обоих, обратила меня в чудовище, так похожего на тебя. Однажды, ты признаешь мою правоту, только уже окажется слишком поздно.       Сюэ Ян задрожал под ладонью Сяо Синчэня, чем мужчина с упоением наслаждался. Они оба далеки от понятий любви и, в силу сложившихся жизненных условий, ни разу не сталкивались с ней, однако Сяо Синчэнь теперь точно знал, что юноша не ровно дышал в его сторону и не догадывался об истинности появившихся чувств. Пожалуй, все складывалось как нельзя лучше, и Сяо Синчэнь не позволит себе упустить столь удобное стечение обстоятельств, способное привести его к победе.