Шесть тысяч и еще четыре года

POV Левиафан Китайские фейерверки, созданные с помощью примитивного дымного пороха, мне понравились. И задумка выглядела перспективной. Я знал, что в других вселенных порох использовали для производства оружия, но с процессом знаком не был. Вот здесь и могли пригодиться люди, оставалось только подтолкнуть их в нужном направлении. Уже на следующий день я нашёл несколько молодых алхимиков-подмастерьев и предложил им сделку, от которой просто невозможно отказаться. С моей лёгкой руки они становились мастерами на двадцать лет раньше, получали в своё распоряжение помещение с прочным стенами и огнеупорной защитой, любые инструменты и ресурсы. Плюс к этому ещё и щедрую оплату. При таких условиях процесс изобретения огнестрельного оружия должен был пойти поживее. С этой новостью я и направился к Маммону. Моня обнаружился на скамеечке под цветущей сливой, где мирно попивал себе чаёк, наслаждаясь видом на кружащиеся в воздухе лепестки, а рядом с ним, сидя у его ног на траве, смертный поигрывал на гуцине. Я на секунду залюбовался такой идиллической картиной, но быстро вспомнил, зачем, собственно, пришёл. — Золотко, а у меня для тебя сюрприиииз, — начал я, ухмыляясь. — М? — Маммон вырвался из потока мыслей и вопросительно глянул на меня, потом похлопал по скамейке рядом с собой, приглашая присоединиться. Для удобства на ней были разложены зелёные и фиолетовые шёлковые подушки, вышитые золотыми узорами. Я опустился на одну из них. — Я начал экспериментальное производство пороха для нас, прикрытием будет изготовление обычных фейерверков. Но на самом деле смертным поручено разработать огнестрельное оружие. Думаю, ты помнишь, в иных вселенных именно для этого его и использовали. — Ммм, звучит отлично… Молчаливая служанка налила чаю и мне тоже, после чего вернулась на место — по другую сторону от скамейки. — И где же находится наша тайная лаборатория? — поинтересовалась моя жабка. — За территорией города и частично под землёй. Взрывы могут привлечь внимание. Золотко кивнул. — Прекрасное место… А что насчет самих фейерверков? Ты купил нам парочку для праздника? У местных новый год сейчас, я хотел бы лично испробовать новинку… — он сделал очередной глоток чая. Сейчас Моня выглядел непривычно спокойными задумчивым. — Конечно. Фиолетовые, зелёные и золотые «огненные цветы» будут цвести над нашим домом весь праздник. Золотко хихикнул. — Забавно будет в спальне, когда они начнут взрываться без нас. Вот уж где действительно начнётся праздник… — Фейерверки будут и там, и там, Сокровище, — заверил я. — Знаешь… — неожиданно начал он. — Если бы мне дали возможность остаться на Земле, не возвращаясь в Ад, то я, наверное… остался бы здесь. Несмотря на всю вонь и обилие трущоб, я бы жил здесь… — он заглянул мне в глаза, — с тобой, — и положил руку поверх моей. — Даже если бы у нас больше не было доступа к чудесам и адскому пламени? — я склонил голову к плечу. Маммон отвёл взгляд, но всё же кивнул через пару секунд. — Даже если бы мы стали смертными-грешниками. Знаешь, я ведь ещё ни в одном месте всего мира… не забывал о власти и своих сокровищах, — он поднял взгляд наверх, к цветам сливы, и один цветок, окутавшись лиловым сиянием, осторожно отделился от ветки и упал ему на раскрытую ладонь. — Здесь так спокойно и хорошо, можно ненадолго отдохнуть от адских интриг, планов по захвату власти… и прочего. Просто сидеть и смотреть, как всё-таки прекрасна Земля… — он протянул этот цветок мне. — Мы ведь с тобой… всегда в напряжении. А здесь даже наших адских слуг нет, не считая казино. На территории этого особняка работают только смертные, но они не знают, что творится внизу. — Я понимаю, о чём ты, Сокровище. Но жизнь смертных коротка, мы бы наслаждались обществом друг друга совсем недолго. А так у нас есть вечность и возможность получить всё: и власть, и друг друга. — Но как скоро нам этого ждать? Ты никогда не думал… сдаться? Хотя бы один раз? — он снова заглянул мне в глаза. — Думал, но сразу же отбрасывал эти мысли. Мы ждали слишком долго и слишком много сделали для того, чтоб просто сдаться. Сын Люцифера придёт в мир, и тогда всё решится, — уверенно сказал я. — Пусть Гордыня и Гнев рвутся в бой и идут в первых рядах, в первых же рядах они и погибнут. Пусть Вельзевул вершит свою месть и сама станет её жертвой. А мы будем осторожней. Мы выждём нужный момент и вступим в бой, когда противник ослабнет. С нашими разработками мы окажемся сильнее их всех. Золотко кивнул и снова отвёл взгляд. — Местные умельцы научились делать из тонкой проволоки и мелких бусин удивительные статуэтки… Мне нравится это место. Я хотел бы себе сливу из золота, а её цветы — чтобы из жемчуга, — он привычно хитро улыбнулся мне и сверкнул глазами. — Подаришь? — Конечно, моё Сокровище, — кивнул я. — Всё, что ты захочешь. И мы растянем задание «Его Темнейшиства», — я изобразил кавычки пальцами, — настолько, насколько у нас получится. Параллельно занимаясь своим личным проектом и наслаждаясь друг другом. Моня кивнул и положил голову мне на плечо. — Как думаешь, лет пять нам тут удастся просидеть? — Думаю, даже дольше, Золотко. Разработка нового, невиданного типа оружия — процесс небыстрый. Думаю, вскоре к нам присоединится Война. Этой вздорной девицы нет дела до нас лично, её волнуют только конфликты смертных и Его Ангельская Мрачность Самаэль. — Я слышал, кстати, что наш заклятый враг ненавязчиво пытался свести эту девицу с Голодом. Впрочем, они и до этого всегда вместе ходили… Когда приходит Война, людям становится не до земледелия и животноводства, — хмыкнул Золотко. — А уж когда страсти накаляют мои прямые клиенты из высших слоев общества, крестьянам и вовсе дурно становится, — он весело хихикнул. — О да, и наши круги полнятся душами даже быстрей кругов Гнева и Гордыни. А вот Чревоугодие и Похоть в такие периоды оказываются обделены, — я хохотнул. — В связи с чем я испытываю некоторую долю симпатии к рыжей стерве, несмотря на мерзкий цвет её волос и характер… Как насчёт взглянуть на нашу новую собственность? Признаться, я был вдохновлён именно твоим проектом. — Ммм? — Моня с интересом посмотрел на меня своими невозможными пурпурными глазами. — Ты про подземную лабораторию? Я весь в предвкушении! — он встал со скамейки первым и махнул рукой. Служанка поспешно схватила поднос с чайными принадлежностями, а слуга перестал играть и быстро замотал инструмент в ткань как в чехол для сохранности. — Отведёшь меня? — Моня весело сверкал на меня глазами. — Конечно, Сокровище. Ты предпочтешь, чтоб нас доставили куда надо, как местных вельмож, в золотых носилках, или переместимся быстро? — Какие глупые вопросы, Лёва! — радостно рассмеялся он. — Для чего мы по-твоему здесь отдыхаем? Чтобы чудесами разбрасываться? Я рассмеялся и, жестом подозвав слугу, приказал ему готовить наши роскошные крытые носилки из драгоценного красного дерева, снаружи украшенные накладками из чистого золота и самоцветами, изнутри обитые бархатом и занавешенные пурпурным и изумрудным шёлком. Сомневаюсь, что носилки императора были богаче. Моня же осмотрелся по сторонам как-то воровато, резко схватил меня за руку и потащил в дом. — Пошли пока перекусим, у меня там жареные скорпионы есть! Обещаю, тебе понравится, но на тараканов даже не претендуй! — и он с весёлыми смешками утащил меня на кухню. Сейчас общую. Нашу… Я хмыкнул. Местные деликатесы особенно нравились Маммону и определённо были безопасней мух Вельзевул. Нужно будет позже организовать их постоянную поставку в Ад. Через полчаса наши носилки были готовы, а златоносная жабка — сыта, поэтому мы отправились в путь, с ровной осанкой и гордым взглядом сидя на мягких подушках в позе лотоса… Маммон явно был создан для этой роли и этого транспорта. Он чинно, но с интересом разглядывал проплывающий за вуалью город. — Знаешь, Золотко, ты смотришься естественней и органичней императора в этом антураже, несмотря на нетипичное для этих мест золото волос. — Если бы мы с тобой хотели, то уже давно завоевали мир смертных… — он опустил ресницы. — Или эту страну. Уверен, мне бы понравилась роль императора, только без присущих этой эпохе гаремов, — он брезгливо скривился. — Подобная мерзость по душе Бельфегору, но отнюдь не мне… — он сверкнул на меня пурпурным взглядом. — Мне бы хватило тебя одного на роль моей императрицы… — он улыбнулся шире. — Мы ведь оба прекрасно помним тех индийских богов. Тебе бы пошло быть девицей, хотя бы в рамках эксперимента. — Хм?.. Ты хочешь посмотреть на меня в женском облике? — я выгнул бровь. Он беззаботно пожал плечами. — Это было бы как минимум интересно. Лично для меня плюс женского облика в том, что и на Земле можно обвешаться побрякушками по самые уши, и никто и слова тебе не скажет. Ну и мода… у них пороскошней и поярче. Знаешь, у местных, например, помимо самого внешнего вида, достаток мужчины определяют по внешнему виду его жены. Чем богаче подарки, тем состоятельнее даритель, понимаешь? — Маммон задумчиво отвёл взгляд. — К тому же, это даёт нам предположительную возможность сделать вид… — он осёкся и прикусил губу. — Продолжай… — попросил я, хотя и так догадывался, что он имел в виду. — Это глупо. Забудь. Всего лишь человеческий ритуал присвоения… — отмахнулся Золотце, очаровательно краснея. — Постой — постой, ты сейчас говоришь об алом шёлке, драконах и фениксах? — озвучил я свою догадку. Маммон промолчал, отводя взгляд, но сжал ткань у себя на коленях и покраснел примерно до цвета того самого шёлка даже на ушах. — Знаешь… что-то есть в этой мысли, и определённо притягательное, Золотко, — заметил я в ответ на его смущение. Маммон перевёл на меня удивлённый взгляд. — Ты… не шутишь сейчас? Мы как раз приехали, и носилки медленно опустились на землю. Всё, казалось, замерло в ожидании. Лорд Жадности даже перестал моргать. — Разве я похож на шутника, Сокровище? Считаю это отличным способом отпраздновать нашу победу и воцарение в этом мире. Золотко отвёл взгляд и накрутил кудрявую прядь на палец. — Ну… тогда… — он взмахнул рукой, и время снаружи паланкина замерло, стихли все звуки и даже запахи. Был только его пурпурный взгляд передо мной. — Я спрошу первым, поскольку я… технически первым подарил тебе праздничное украшение… — он тронул одну из моих изумрудных серёжек и положил руку поверх моей. — Левиафан, мой лорд, мой Изумруд, моя Драгоценность… Обещаешь ли ты, что выйдешь за меня, когда интриги в Аду будут больше ни к чему? Когда Армагеддон останется позади? — Обещаю, Маммон, мой единственный партнер, моё главное Сокровище, — выдохнул я. — А ты обещаешь мне то же самое? — Обещаю, — он кивнул и порезал палец когтем. — Скрепим клятву кровью? Я тоже кивнул и повторил его жест, и мы скрестили клятву двумя безымянными пальцами… Маммон выглядел всё ещё смущенным, но при этом глупо улыбался. Впрочем, я тоже не сдержал улыбку. Порезы вскоре затянулись, а мы вышли из носилок прямо перед входом в подземную лабораторию. Я уставился на замершую в полёте птицу. — Золотко, кажется, ты забыл запустить время… — Ох! Да, точно, — он щёлкнул пальцами, и время продолжило свой ход, птица от неожиданности впечаталась в ближайшее дерево. — Так просто было романтичней, скажи? — он снова весело мне улыбался и хитро щурился. — Полностью с тобой согласен, — я с улыбкой протянул ему руку.