Шесть тысяч и еще четыре года

POV Иисус Я более не был ограничен ни временем, ни пространством. Но и дел ещё оставалось достаточно: Мои ближайшие ученики, апостолы, на плечи которых ложилось распространение Моего учения, были охвачены ужасом и смятением. Мне следовало явиться каждому, дать особый знак. Первым был Пётр, затем Лука - его Я нашёл на дороге в сторону Эммауса. Лука не сразу узнал Меня: говорил со Мной, смотрел на Меня и будто не видел. До тех пор, пока Я не преломил с ним хлеб. Позже Я вошёл сквозь запретные двери в дом, где собрались оставшиеся в Иерусалиме ученики. Этим пришлось продемонстрировать, что Я не дух, и что тело Моё так же материально, как и их тела. Потом была Галилея, гора Фавор, Тивериадское море и прочее и прочее. Каждому Моему последователи Я дал силу и власть отпускать грехи людям, и возможность творить чудеса соразмерно их вере. И откровенно говоря, за эту пару дней я задолбался являть знамения. Рыжий бес, он же Кроули, он же Астарта, так и не появился. Я полагал, это из-за того чуда. Когда он нанёс удар милосердия чужой рукой, оборвав мою человеческую жизнь. И теперь не хотел смотреть в глаза. Я знал, что он покинул Иерусалим и вообще земли иудеев. Но не Землю. Его присутствие ощущалось в Египте. И с ним был Азирафель. Это было хорошо. Это двое друг друга уравновешивали. Наконец, время пришло. Я смотрел в небо и ждал. Стоя ровно в центре вод Иордана. Самаэль пришёл очень тихо, просто вода позади меня похолодела, а по спине пробежали мурашки. Этот могильный холод… ни с чем не спутаешь. Мне он явился в своём любимом облике — скелета в чёрном балахоне с косой и голубыми огоньками глаз. Вода под ногами Ангела Смерти покрылась тонкой коркой льда. — Здравствуй, Иисус. Рад наконец увидеть тебя лично, — тихо поздоровался он. Угольно-чёрные крылья чуть дёрнулись, а вот лицо без кожи ничего не выражало. — Здравствуй, Самаэль. Почему ты выбрал этот облик? Я ведь знаю, как ты выглядишь, — я склонил голову к плечу. — Потому что так меня видят Её последователи во всех странах, — отозвался Смерть. — Это моя… рабочая одежда, понимаешь? Самая презентабельная, — он протянул мне руку. — Ты попрощался с мамой? Настоящей, — он уставился мне прямо в глаза. — С Марией я попрощался "до". Ей не стоило всё это видеть. А вот твоему рыжему приятелю я бы желал надрать задницу. Ну да ладно. И лучше бы ты был настоящим. Хочешь глянуть на семейный скандал? Он щас будет, — вопросов к Небесной Матери у меня накопилось много. И я ощущал, что как минимум половине из них Она будет ох как не рада. — Каким таким «настоящим»? — Самаэль склонил голову к плечу. — Забавно… мне, по сути, нечего перерезать в этот раз, ведь ты должен подняться вместе с телом. Оно выдержит ещё не одно воскрешение. — В изначальном виде. Если так понятней, — я усмехнулся. — Ты же симпатичный. Почему не пользуешься? — Ты как был странным, так и остался. Какое к чёрту пользование? Души кадрить? — Самаэль фыркнул, и сам резко схватил меня за руку. — Обычно я увожу души через портал, но для тебя сделаю исключение. Всё равно Рай на эфирном уровне находится, — он взмахнул крыльями, поднимая брызги там, где вода под его босыми ногами не замёрзла, и мы взлетели. — Самаэль… Мама открыла мне вашу историю до падения. И мне это тоже нихрена не нравится, — заметил я. Почему-то у меня складывалось впечатление, что она, как ребёнок, закатила истерику, когда остальные отказались играть по её правилам. — Если ты такой умный, скажу прямо. В последнее время Он дежурит около Рая. Буквально караулит меня. Я не хочу, чтобы Он меня видел настоящим… Кстати, тебе удобно так? — Самаэль в полёте придерживал меня за талию, крыльев-то у меня не было. Позже нужно будет над этим подумать. По воде я ходил аки по суху, возможно, с воздухом получится так же. — Мне - да. А ты идиот. Прости, не хотел переходить на личности. Но это правда. Вы ведь пара, зачем заставлять страдать друг друга? — я действительно не понимал, что ему-то мешает. Кроули и Азирафель с легкой руки моей Мамы номинально были по разные стороны. Но Самаэль и Тадоэль — оба ангелы. — Сейчас мы не пара. И я не просил твоих ебучих советов! — раздражённо заскрежетал зубами ангел Смерти. — Я и сам могу решить, как будет лучше. — Да что ж вы за сказочные долбоёбы-то все такие, а? — я рассмеялся, хотя мне определённо не было весело. — Послушай, Тень творения, самый, Мать нашу, могущественный серафим. Существует нерушимая связь. И она нихуя уже не зависит от сторон, памяти и личных хотелок. Это был такой маленький секрет для тебя. — Я не покажусь ему до Суда. Вернуть память я ему не смею, а начинать заново будет болезненно. Лучше просто ждать. Ты ещё не влюблялся, так что не строй из себя ловеласа, — Сэмми фыркнул. — К тому же… он и так слишком настойчив, если я покажусь ему во плоти, он начнёт меня кадрить, это лишь помешает нашей работе. — Чем? Чем это помешает, если вы влюбитесь повторно? Ну вот правда. Я вас не понимаю. Но однозначно поговорю с Матерью. Самаэль, я вырос с оглядкой на самую нежную и страстную любовь из возможных. И я сейчас не про моих земных родителей. Они никогда не любили друг друга в этом смысле. Между ними было уважение и всё что угодно, но не та самая любовь. — Иисус, пожалуйста, хватит. Я не хочу втягивать его в это, по-хорошему, я не хочу втягивать в это никого из моих близких, а для меня близки абсолютно все! От уже известных тебе Кроули и Азирафеля до идиотов Лигура с Хастуром. Ты нёс крест за человечество, а мне, не открой Она тебе все свои тайны, суждено нести бремя Рая и Ада. Я храню их воспоминания, и уже втянул в это брата. Люци… не плохой. Просто очень упрямый. Они с Мамой стоят друг друга. — Хорошо. Я не буду вмешиваться в твоё личное. Просто… любовь сильнее всего. Вот увидишь. — Ну так найди себе свою и перестань цепляться за чужую, — буркнул он, и мы наконец приземлились на мягкое облако у Жемчужных врат. Самаэль свистнул. — Эй, Креститель! Я обещал позвать тебя, когда его приведу! — его мрачное настроение вмиг сменилось, когда мы стали не одни. Или Смерть хотел таким выглядеть. За столом у врат сидел ангел с серебряными глазами и волосами цвета тёмного шоколада. Тадоэль. Ангел Свободной Воли и близнец Адоэля. Кроули. — Самаэль… мне повезло со сменой, — Тадоэль улыбнулся до ужаса знакомой улыбкой. Мимика у них была совершенно одинаковой. Я тихо хмыкнул. Странные ощущения. Я видел его впервые. Но отлично помнил всю его историю с момента создания. — Да-да, привет, Тад, это такая честь, можешь поклониться и поцеловать его босые ножки. Я схожу за Иоанном, пускай хоть поздоровается, пока ты не ушёл, Иса, — Смерть без спроса шмыгнул за райские ворота. На его крик потихоньку начали скапливаться местные души, но выходить из Рая сами не решались. Я фыркнул. Перевёл взгляд на Тадоэля. — Надеюсь, ТЫ умеешь обращать воду в вино, — со смешком выдал я. — А это кому-то очень надо? — он выгнул бровь совсем как Кроули. — Ага. Очень, — я кивнул. Через пару минут Смерть вывел за ворота душу Иоанна Крестителя, даже более старого, чем я помнил, со шрамом на шее в качестве напоминания о причине смерти. — Вот, как и обещал! Ази, увы, на Небесах обычно только с отчётами, а когда они у него случаются, я не отслеживаю, — он развел руками. — Здравствуй, друг мой. Я пришёл, — я улыбнулся и шагнул к тому, кто провёл для меня главный обряд покаяния. Старик напротив едва не всхлипнул. Я хмыкнул. Приобнял его за плечо и взмахом руки шире распахнул врата Рая. В конце концов, у меня ведь есть абсолютная власть. Остальные души праведников, давно наслышанные обо мне, радостно высыпали за ворота и окружили нас кривым кольцом, не решаясь подойти ближе. Смерть наблюдал за нами, всё так же будучи скелетом, но, кажется, улыбался шире. — Вы все в какой-то степени дети мои, — я смущенно хмыкнул. Странно было ощущать себя и младше и старше присутствующих одновременно. Я вздохнул. — Войдем в Царство Божие и посмотрим, что ещё там можно сделать. За спиной я уловил тихий смешок Тадоэля. Я мысленно пожелал ему удачи с его упрямым ангелом. Определённо, они с Кроули были похожи не только внешне. Меня же ждала краткая инспекция Рая, а по её результатам долгий разговор с Матерью. Рай производил странное впечатление. Я примерно представлял, сколько сейчас на Земле людей. Учитывая прошедшие четыре тысячи лет… Здесь было практически пусто. По улицам небесного Иерусалима гулял ветер, и эхо моих шагов далеко разносилось в тишине. Не было привычных городских звуков — детского смеха, криков торговцев, лая собак и ржания лошадей. Я остановился у копии того дома, где мы часто собирались с учениками, и взмахом руки вырастил возле его стены раскидистую смоковницу. Ему бы понравилось. — Ты не спешишь к моему престолу, Сын Мой, — донесся до меня голос Матери. — Не спешу, — согласился я. — Почему здесь так пусто? — Потому что люди склонны грешить, Сын. Но теперь каждый из них может получить прощение. — Мгм. А как быть с теми, кто уже в Аду? Знаешь, мне кажется, что изначально Ты какие-то слишком строгие рамки и границы установила. Я жил среди людей. И могу Тебе точно сказать, что не так уж они и порочны. Наказание, знаешь ли, не соответствует преступлению. Взять, например, египтян. Которые по договору, заключённому Тобой и Люцифером, дружненько попадали в Ад несколько столетий. Ты считаешь это справедливым? Они ведь ни в чём не были виноваты. — Когда придёт время, в Твоей власти будет пересмотреть их кары. — О, да неужели! — я взмахнул руками. — А до тех пор пусть страдают, да? Зачем вообще понадобился этот договор? Почему просто нельзя было послать в помощь Моисею парочку ангелов для пущей убедительности? Почему нужно было использовать кары? — Ты ещё многого не понимаешь, Сын Мой. Твой путь Богом только начался. — А мне кажется, Мама, это Ты не понимаешь. Они живые, Мама. Все они. Ангелы и Демоны, кстати, тоже. У них есть чувства и эмоции. А ты ставишь над ними эксперименты. — Люди убили Тебя, и Ты все равно их защищать? — Ну кто-то же должен! Ты сама-то хоть раз посещала Рай? Лично, а не заглядывая в него глазами твоих ангелов? Нет? Так зайди и взгляни на это. Праведникам вроде как обещано вечное блаженство. Но я его тут что-то не наблюдаю, — фыркнул я. А секунду спустя ощутил Её приближение. Надо же. Действительно пришла. Это обнадеживало.