У хозяина болота

- Морти! - голос Рика похож на скрипучий двигатель. Скрипучий матерый двигатель, который заводится с пинка и такой-то матери, а потом, чертыхаясь и кашляя, раскачивается, набирает обороты и наконец-то начинает утробно рычать. - Морти, ебливый ты черт, спускайся! Морти Смит похож на запретный плод любви старого авокадо и несвежего апельсина: снулый, опухший, бледный, как сама смерть, - и дико недовольный, потому что ночью, благодаря Рику-ебись-ты-конем-пожалуйста-Санчезу и его идеям, которые когда-нибудь выстрелят — в прямом смысле, - не спал. «Морти, дармоед ты опиздиневший, - пробормотал Рик вечером, влетая в комнату — закуток на чердаке, - Морти, паршиво скалясь, - настало время отрабатывать свое содержание. Пошли, пес». Морти пытался отбрыкаться — в подвал он спускаться не хотел. Морти пытался уговорить внезапно обретенного родственника на что-то другое: сходить в магазин, наморозить льда для виски, убраться во дворе, - но Рик бодро послал нахер все предложения Морти и, ухватив того за руку мертвой хваткой, утащил его все-таки в чертов подвал. Морти честно хотел прожить жизнь спокойно и не знать, сколько существует способов убить человека с помощью зубочистки и суперклея. Морти честно не хотел знать, как собрать снайперскую винтовку из говна и палок. Морти честно не хотел знать, на чьих херах Рик Санчез вертел какого-то важного мужика из правительства, заявившегося на покосившемся порожке их дома вначале лета спустя две недели после того, как Морти Смит сюда переехал. - Морти, блять! - в голосе Рика сквозит нетерпение. Морти громко и показушно стонет — все тело болит после ночи, потому что ему пришлось туда-сюда таскать тяжелые ящики с оружием, потому что «дон Педро ждать не будет, Морти, шевели своей костлявой задницей и не беси меня!», а потом он держал на весу какую-то тяжелую поебень, которая, по словам Рика, должна была совершить переворот в межпространственных путешествиях. В том, что Санчез понимает что-то в межпространственных путешествиях, Морти даже не сомневался — в первую же неделю он увидел нехуевый такой приход у Рика, когда тот, раскинувшись на скрипучем диване пьяной морской звездой, заставил Морти записывать какие-то неебически сложные формулы, а потом, когда трип прошел, оставив после себя только легкую головную боль и головокружение, по этим формулам в подвале стал собирать какую-то гудящую еболу. За целые две недели Морти научился не удивляться, не задавать лишних вопросов и воспринимать все, как должное, хотя порой это было сложно. - Мне подняться, сучий ты потрох?! - Да иду я! - раздраженно отвечает Морти, натягивая шорты — заляпанные машинным маслом и кровью какой-то херни из параллельного измерения. Мать предупреждала, что Рик Санчез немного своеобразный. Когда она отправляла Морти к нему («Либо идешь к отцу работать», - сквозь зубы процедила она, оставаясь глухой к попыткам сына доказать ей, что идея общения с давно потерянным и вновь обретенным родственником ну такое себе), то честно призналась: Рик Санчез всегда был гениальным мудаком, но это лучше, чем работать грузчиком в Волмарте или с отцом в рекламном агентстве. Как обычно, Морти не мог с ней не согласиться. Так вот, Рик Санчез был гениальным мудаком с наглухо отбитым инстинктом самосохранения и желанием творить дичь в любом состоянии. Морти мог поспорить, что Санчез даже во сне кому-то причинял вред. - Неважно выглядишь, - бросает через плечо Рик, когда Морти мешком с говном скатывается с лестницы и плюхается за стол. - Твоими стараниями, - в том ему отвечает Морти, пытливо уставившись в кружку с кофе. Черным-черным кофе, который по вязкости напоминает ту жопу, в которую он вляпался благодаря матери и ее неумным попыткам возродить умирающий брак. «Ты уже взрослый, - говорила мать. - А потому — езжай-ка в Орегон, пока мы с отцом решаем свои личные вопросы. Ты не хочешь этого видеть, Морти». - Это было весело, - Рик подозрительно бодрый. Подозрительно веселый. Господи, да Рик вообще подозрительный, и Морти не устает удивляться: почему его еще не посадили. Или не поджарили на электрическом стуле. Или не отправили в космос без скафандра. - Это было пиздец, Рик! - рычит Морти в кружку, вспоминая невероятных размеров хреновину, которая вылезла из портала, лениво перебирая мясистыми щупальцами. У этой хренотени были зубы, размером с ладонь Морти, сотня глаз и нрав бойцовской собаки, которая не разбирает, кого жрет. Рик хохотал, расстреливая эту поеботу и ловко уворачиваясь от мельтешивших щупалец, пока Морти, забившись за ящики с самодельной взрывчаткой, обнимал колени и пытался убедить себя, что это все — дурной сон и паленый алкоголь, который он утянул у Санчеза из нычки. - Это был веселый пиздец, Морти, - Рик ставит перед ним выщербленную тарелку с подгорелой яичницей — верх кулинарных талантов Санчеза. Морти лениво ковыряет еду, откладывая на край тарелки седые волосы. Морти думает, как он докатился до такого. Две недели назад он был обычным восемнадцатилетним парнем, потерянным в этой жизни и не понимающим, чего он хочет добиться своим существованием. Он заявил родителям, что в этот год не собирается никуда поступать, - найдет непыльную работу, проветрит голову, поймет, чем он хочет заниматься и кем хочет быть, и уж потом… Но у матери были свои планы. Наверняка это была тупая шутка судьбы: как раз в это время объявился Рик Санчез, которого родня со стороны матери уже успела несколько раз похоронить и оплакать. Объявился ярким всполохом звезды смерти, взбаламутил мать своим звонком — два дня она не отлипала от бутылки, лихорадочно строча кому-то сообщения, - внес сумятицу в размеренную жизнь семьи Смитов. Отец ходил смурной и тихий — наконец-то, хоть что-то хорошее! - бурчал себе под нос и болезненно реагировал на все слова, созвучные с «Рик Санчез». И потом… И потом на очередном внеочередном семейном собрании Бет торжественно объявила, что у Морти, по сути, выбора нет: пока он живет в этом доме на деньги родителей, выбор у него будет ровно тот, который ему предоставят они. - Поэтому, сын, выбирай, - мать хмыкнула. - Либо Орегон, либо папа. - Оу, Бет, конечно он выберет меня, - самодовольно улыбнулся отец, и Морти, на мгновение представив себе, что будет наблюдать отца восемь часов без перерыва, а потом еще часов пять дома каждый день без перерывов и выходных, отчаянно замотал головой. - Орегон, - тяжело признал свое поражение Морти. Кажется, в то мгновение он услышал, как захлопнулась дверь в нормальную жизнь. - Э-эй, пес! - Рик щелкает пальцами перед его носом, вырывая из мыслей. Он смотрит пытливо, немного подслеповато щурится — и скалится, господи, у него реально не зубы, а песьи клыки. - Пес, ты тут? Земля вызывает Морти. - Тут я, - Морти пробует пересоленную яичницу. - Думал просто. - Эволюционируешь, пес, - одобрительно кивает Рик, наливая себе виски с утра на два пальца. Первое время Морти возмущался: как так, накидываться с утра пораньше? А потом махнул рукой: трезвый Рик был страшнее пьяного Рика, потому что когда он был трезвым — у него не тряслись руки и скорость сбора всяких стреляющих, поджигающих, взрывающих и и ломающих штук увеличивалась в разы. А знать, как собрать из тостера и мясорубки оружие судного дня Морти все еще не хочет. - У нас сегодня много дел, Морти, - Рик бездумно щелкает зажигалкой, и Морти не может отвести взгляда от тонких костлявых пальцев в мелких шрамах. - Только не говори, - Смит сглатывает. - Только не говори, Рик, что сегодня мы будем варить мет. - Мет? - на мгновение — самую малость! - Морти видит недоумение в глазах Санчеза. - Ты ебнулся, пес? За кого ты меня держишь? - Я просто пошутил, - Морти закатывает глаза, отставляя тарелку в сторону и вцепляясь в кружку с кофе. Кружка с кофе — единственный нормальный здесь предмет. - Херовая шутка, Морти, - Рик качает головой. - Так вот, Морти, дон Педро… - Господи, нет… - Господи, да! - Рик снова скалится — он, кажется Морти, вообще просто улыбаться не умеет. Он либо скалится весело, либо скалится безумно, либо скалится злобно. - Как тебе плазменная пушка, м? - Ты снабжаешь оружием главу наркокортеля, - Морти тяжело вздыхает. - Моя мать об этом в курсе? А остальные родственники? - Главу межсистемного наркокортеля, прошу заметить. - Это как-то меняет суть дела? Рик пожимает плечами, и Морти думает: сколько хаоса вокруг этого человека. Их первое знакомство не задалось: как только Морти сошел с автобуса и увидел странного вида мужика в заляпанном чем-то подозрительно бурым медицинском халате, вокруг которого образовалась небольшая такая зона отчуждения, он понял, что его восемнадцатое лето безнадежно просрано. Просрал он его еще в тот момент, когда согласился с матерью, что им с отцом надо наладить отношения без детей, коль выпала такая прекрасная возможность, но тогда… Тогда ощущение погружения в какую-то безвыходную и беспросветную тьму накатило на Морти с головой, вгрызлось в его плоть, влилось ядом в его кровь, укутало плотным одеялом. Так, через две минуты после знакомства они посрались до разбитого носа Морти. Потому что Рик заявил, что будет звать его «псиной сутулой», а Морти ответил, что, в таком случае, будет обращаться к нему «сраный старик». А вечером Рик потащил его за шкирку в подвал, потому что «эй, Морти, кто-то должен мне помочь». Тогда у Морти Смита случилась первая и последняя истерика. Это была первая встреча с доном Педро — огромным пришельцем из другой системы. Лиловый слизняк с мелкими щупальцами ножками, с выкаченными глазами-блюдцами, зубастый, оставляющий после себя едко пахнущую слизь. Рик объяснял, что здесь происходит, всю ночь, сидя рядом с давящимся слезами Морти, любезно подставлял ему тазик, когда того в очередной раз начинало тошнить, и вел себя почти по-человечески. Потом предложил нахерачиться — и честно признался, что когда в первый раз смог открыть портал на другую планету, то чуть было не вскрылся от осознания собственной ничтожности. Пожалуй, это был их первый и последний разговор по душам, потому что больше делиться внутренними переживаниями с Риком Морти не собирался. За две недели Морти осознал две простые вещи: мир большой, а он маленький, и Рик Санчез — единственный, кто может внести в его серые будни хоть какие-то краски (пусть даже краски иногда были похожи на кровь). А еще жизнь конечна, и, к сожалению, иногда внезапно конечна, поэтому надо брать от нее все, что она может предложить. Пожалуй, за это он был даже благодарен матери. - Ты опять? - Рик льет в свой виски кофе. - У тебя такое лицо, пес, как будто ты решаешь загадку вселенной. - Какую загадку? - моргает Морти, силясь собрать разбегающиеся мысли в кучу. - Вселенскую, - Рик фыркает. - Ну так? Маленькое приключение вечером, а пока — собираем пушку, а, Морти? Морти горестно вздыхает. Конечно, он пойдет собирать плазменную пушку. Морти считает себя если не умным, то хотя бы не тупым — однако, когда в очередной раз Рик орет на него («Да ебанный ты конь, Морти! - Рик машет руками и замахивается гаечным ключом. - Плазма — синяя трубка, охлаждающая жидкость — красная! Это так трудно запомнить?!»), Смит всерьез задумывается о своей умственной неполноценности. - Пока ты не жрешь свое дерьмо, тебя можно исправить, - со знанием дела кивает Рик, утирая с носа пот, когда Морти делится с ним соображениями о собственном уровне интеллекта. - Подай отвертку. Морти плетется к ящику с инструментами, переступая через толстые кабели. За его спиной — портал в другие миры, наполовину собранная плазменная пушка, сумасшедший ученый, который, судя по обрывочным откровениям Санчеза, раньше служил в спецподразделении армии США в приснопамятной «Зоне 51» («Ты не видел меня в форме, пес», - ухмыльнулся тогда Рик, разваливаясь на диване и облизывая пересохшие губы). Он мог в такое поверить какие-то две несчастные недели назад? Мать вообще была в курсе, куда она посылает своего сына? Морти улыбается своим мыслям — которые кажутся до одури сумбурными и ненормальными, - подхватывает отвертку и, развернувшись на пятках, испуганно ойкает от неожиданной близости Рика. - Пиздец ты медленный, Морти, - Санчез хмурится. Смит думает, что его мир сузился до расширенных зрачков Рика. Он чует запах перегара, тяжелого алкоголя и сварки. Он чувствует тяжелое уверенное тепло чужого тела. «О господи, - Морти вздрагивает всем телом, поспешно впихивая в руки Санчеза отвертку. - Нет-нет-нет-нет...». Окей, рано или поздно фетишная сука, которую Морти старательно прячет где-то глубоко-глубоко в своей черной душонке, должна была поднять голову и взвыть голодным волком. Но не на родственника же, господи, Морти Смит, у тебя напрочь кукуха отъехала на почве девственности? Морти цыкает сам на себя, натягивает внутреннюю цепь — фетишная сука взвизгивает позорно и отступает, семеня лапами. Он думает, что ночью, когда они разделаются со всеми делами и приключениями, он обязательно включит любимое порно, где тонкий и звонкий мальчик резво скачет на гигантском члене, приговаривая что-то про «любимого папочку, который сделает своему плохому мальчику хорошо», и отдрочит на славу. Чтобы фетишная блядь, готовая заставить Морти раздвигать ноги перед каждым мало-мальским симпатичным мужчиной в возрасте, заткнулась хотя бы на лето. Это все из-за того, что у него никогда не было авторитета отца, - хмуро размышляет про себя Морти, послушно закручивая гайки («Очень важное занятие, Морти, - кивает Рик издевательски. - Только тебе я могу доверить столь отважную миссию… Морти, ты дебил? Это держат с другого конца, криворукий ты кусок дерьма!»). Вот поэтому он любит мужчин по-старше. Пытается найти в них папочку. Фу блядь, даже звучит пошло. - М-Морти, - Рик кашляет, привлекая к себе внимание. - Ты гайки закручиваешь, а не трахаешь бабу. Сделай ебало по-проще, будь человеком. Когда портал начинает натужно гудеть, оповещая о госте из другой системы, у Морти начинает носом идти кровь. Он хватается за голову, падает на колени — его трясут и выворачивают наизнанку вибрации другого мира, ему сжимают внутренности потоки чужого воздуха, ему чуются запахи, которых нет в этом мире. Рик кладет тяжелую руку на его голову, чуть сжимает, успокаивая. Когда такое произошло в первый раз, Санчез, как тогда показалось Смиту, не на шутку испугался, что он вот-вот отбросит копыта, но все обошлось. Морти тихо скулит — от боли, а не от страха, - когда сквозь зеленое, плотное кольцо просачиваются вначале мелкие щупальца с характерным хлюпаньем, а потом тяжелое лиловое тело, которое плюхается на металлическую площадку с отвратительным чавкающим звуком. Он жмурится, закусывает до боли губу — потому что звон в ушах становится нетерпимым, а потом… А потом все резко прекращается. Морти жадно ловит воздух ртом, не стремясь подниматься, а горячая рука Рика все так же покоится на его волосах. - Са-анчез, - лениво тянет дон Педро, которого, так-то, зовут по-другому, но Рик упорно отказывается запоминать его имя. - Рад, что согласился встретиться. - Ты хорошо платишь, - Рик цепляет Морти за локоть, вздергивает и встряхивает его, приводя в чувство. - Ну так? Пушка готова, можешь забирать. Только не направляй на Землю, эта планета мне еще дорога. - Есть одно дельце для тебя, - пришелец переводит сотни глаз на бледного Морти и того почти выворачивает от отвращения. Ну вот как тут теперь верить в бога, который, вроде как, создал все разумное по образу и подобию своему? - О нет, - Рик поднимает руки. - Нет-нет-нет, дорогой друг, ты знаешь, после того случая я больше не… - Плачу, - пришелец угрожающе медленно двигается вперед — тянется всем своим рыхлым склизким телом, и Морти очень жалеет, что не может никак потерять сознание. - Очень много плачу, Санчез. - Эм… - В противном случае, межгалактическая полиция узнает… - Так! - Рик хмурится и скалится — опять! - злобно, демонстрируя острые белые клыки. - Один плохой… двуногий, - слизняк выразительно смотрит на Морти, у которого снова подкашиваются ноги — и он, не думая, цепляется за руку Санчеза. Тот смотрит нечитаемым взглядом, но ничего не говорит, - украл у меня очень важные… документы. - Двуногий? - Рик вздергивает бровь. - Ага. - Документы? - Да. - Украл? - Именно так. - У тебя? - У меня. - Двуногий? - Ладно, Санчез, от тебя не скроешь, - хмыкает слизняк — это больше похоже на булькающий звук, исходящий откуда-то из самых глубин этого странного до отвращения слизняка. - Иногда двуногий. Иногда треугольный. - Треугольный? - Рик склоняет голову набок. - Морф какой-нибудь? - Ну… Да, - неопределенно качает головой — ну, тем местом своего тела, где у него есть глаза и рот, - слизняк. - И сколько платишь? - Много, Санчез, если вернешь мне документы, - слизняк поднимается, опираясь на заднюю часть своего тела — и он нависает неотвратимо, как тень ужасной судьбы. С его ребристого брюха капает слизь, и Морти самую малость в панике, потому что отмывать эту вонючую жижу — ему, а он так не хочет… Он хочет просто грохнуться в обморок и не приходить в себя, пока этот разговор не закончится, потому что, эй, даже несмотря на то, что он смирился с причудами Рика и тем, что он уже успел ему показать, к пришельцу, которого он видит сегодня во второй раз только, он привыкнуть еще не успел. - И еще больше, если ты достанешь мне его живым.