"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

— Челси проверяет наши узы на прочность, — шепотом пояснил Шу. — И не может ничего нащупать. Не чувствует… Твоих рук дело? — догадался он. Я ответил мрачной улыбкой. — Не совсем рук. Отпустив меня, он вдруг стрелой метнулся к Широ. В тот же миг я почувствовал довольно сильный удар по щиту как раз в том месте, где он облеплял световой сполох Широ. Не болезненный удар, но довольно ощутимый. — Широ! Тебе не больно? — встревоженно ахнул Шу. — Нет. А что? — Джейн. Как только Шу произнес ее имя, на щит обрушилась еще дюжина ударов, целивших в двенадцать разных сполохов. Я слегка пошевелил его, проверяя, нет ли бреши. Кажется, нет! Джейн осталась с носом. Наскоро оглядев наших, я убедился, что все целы и невредимы. — Невероятно! — восхитился Шу. — Они ведь даже решения не дождались! — возмущенно прошептала Таня. — А так всегда делается. Обездвижить подсудимых, чтобы те не сбежали. Джейн исходила злостью, не веря в происходящее. Сомневаюсь, что на ее памяти кто-либо, кроме меня, устоял под ударом «огнемета». Наверное, я сглупил. Но все равно через полсекунды Амо догадается, что мой щит со времени воспоминаний Шу успел стать мощнее. А раз и так все ясно, незачем дальше скрывать свои способности. И я презрительно улыбнулась Джейн. Вампирша сузила глаза. Я почувствовал, как щит снова содрогается от удара — на этот раз напротив меня. Я улыбнулся еще шире, показав зубы. Джейн завизжала в бешенстве. Все аж подскочили, включая вышколенную свиту. Все, кроме старейшин, которые даже головы не повернули. Она уже согнула колени, готовясь к прыжку, но ее поймал за локоть брат-близнец. Румынские старцы довольно заквохтали. — Я говорил, пришло наше время! — горделиво напомнил Владимир Стефану. — Ты только посмотри на лицо этой ведьмы! — сдавленно хохотнул тот. Алек утешающе похлопал сестру по плечу, потом, приобняв, обернул к нам свое гладкое ангельское личико. Я напрягся в ожидании удара, какого-то воздействия, но ничего не почувствовал. Алек продолжал сосредоточенно буравить нас взглядом. Он атакует или нет? Или уже пробился сквозь щит? Вдруг все остальные уже ослепли и оглохли, и Алека вижу я один? Я потряс Шу за руку, задохнувшись от ужаса. — Слышишь меня? — Да. — Алек что-нибудь делает? Шу кивнул. — Его дар действует медленнее. Ползком. Дойдет до нас через пару секунд. И тут-то, разобравшись, куда смотреть, я увидел. Через снежное поле ползла какая-то прозрачная дымка, едва различимая на белом. Как мираж — легкое, чуть мерцающее марево в воздухе. Я поспешно выдвинул щит немного вперед, создавая пространство между пленкой и стоявшими в первом ряду, чтобы не подпускать ползучий туман слишком близко к их сполохам. А вдруг ему мой неощутимый барьер нипочем? Как тогда быть? Бежать? Земля под нашими ногами загудела, налетевший откуда ни возьмись ветер взвихрил снежное полотно между нами и Вольтури. Это Бенджамин, тоже заметивший ползучую дымку, попытался ее сдуть. Снежные буранчики плясали прямо перед ней, но дымка не останавливалась. Все равно что пытаться развеять тень. Старейшины внезапно разомкнули треугольник. Потому что земля разверзлась с мучительным стоном, и середину поля прочертила зигзагом глубокая узкая трещина. С ее краев сорвались каскады снега, однако туман невесомо проскользнул дальше, не поддаваясь ни силе тяжести, ни ветру. Амо и Кай во все глаза смотрели на разверзшуюся расщелину. Марк тоже поглядел, но без выражения. Не говоря ни слова, они вместе со всеми следили за приближением тумана. Ветер взвыл сильнее, однако туман двигался прежним курсом. На губах Джейн заиграла улыбка. И вдруг туман наткнулся на стену. Я сразу почувствовал его вкус — густой, приторный, сиропный. Смутно припомнилось, как немеет все во рту после новокаиновой «заморозки». Туман пополз вверх, ища брешь, лазейку. И не находил. Он шарил щупальцами по щиту, не в силах пробраться внутрь, только обозначая гигантские размеры моего «купола». По обе стороны расщелины послышались удивленные возгласы. — Молодец, Вальт! — громко восхитился Бенджамин. Я улыбнулся снова. Алек сузил глаза. С впервые мелькнувшим в них сомнением он смотрел, как туман бессильно клубится у краев щита. И тогда я понял, что смогу. Конечно, я стану главной мишенью, первой кандидатурой на убой, но пока я держусь, мы с Вольтури на равных. Еще у нас есть Бенджамин и Зафрина. Главное — удержаться. — Я должен буду сосредоточиться, — предупредил я Шу. — Когда дойдет до рукопашной, станет сложнее прикрывать всех, кого нужно. — Я не подпущу их к тебе. — Нет. Твоя задача — Деметрий. А меня подстрахует Зафрина. Она торжественно кивнула. — Никто нашого Вальта и пальцем не тронет. — Я бы взял на себя Джейн и Алека, но, по-моему, так от меня больше пользы. — Джейн — моя! — прошипела Кейт. — Пора ей уже попробовать, чем других потчует. — Тогда Алек мой, — пробурчал Владимир с другой стороны. — И пусть скажет спасибо, что за все отнятые жизни я готов принять его один. — Мне хватит Кая, — ровным голосом произнесла Таня. Остальные тоже начали было делить между собой врагов, но пришлось прерваться. Подал голос Амо, до этого спокойно наблюдавший за не справившимся с задачей туманом. — Прежде чем голосовать… Я возмущенно помотал головой. Достал весь этот цирк! Во мне снова бурлила жажда крови, я досадовал, что придется стоять на месте, прикрывая остальных. Хочу в бой! — …спешу напомнить, что каков бы ни был вердикт совета, можно обойтись и без насилия. Шу саркастически усмехнулся. Амо перевел на него удрученный взгляд. — Лишиться любого из вас было бы невосполнимой утратой для всего нашего рода. Особенно тебя, юный Шу, и твой новорожденный супруг. Вольтури почли бы за честь увидеть многих в наших рядах. Вальт, Бенджамин, Зафрина, Кейт, — у вас у всех есть выбор. Подумайте! Я снова почувствовал трепещущие прикосновения к щиту — это Челси безуспешно пыталась заставить нас дрогнуть. Взгляд Амо заскользил по нашим суровым лицам, ища признаки сомнения. Не нашел, судя по всему. Он отчаянно желал сохранить нас с Шу в живых, заполучить себе, поработить, как хотел поработить Луи. Но битва обещала быть жаркой. И ему не видать победы, пока я цел. Меня охватила мстительная радость — какая же я сильный, что не оставляю ему другого выбора, кроме как расправиться со мной. — Что же, тогда голосуем, — с видимой неохотой произнес Амо. Кай откликнулся с готовностью. — Ребенок — темная лошадка. Оставлять его в живых — громадный риск. Значит, надо уничтожить вместе со всеми, кто его защищает. — Он выжидающе осклабился. Я подавил негодующий вопль, который стер бы его злобную ухмылку. Марк поднял равнодушные глаза и, глядя куда-то сквозь нас, высказался: — Непосредственной опасности не вижу. Сейчас от ребенка угрозы нет. Что будет потом, потом и выясним. Предлагаю уйти с миром. Никто из свиты при этих словах даже не шевельнулся. Кай продолжал ухмыляться в предвкушении. Как будто Марк и не говорил ничего. — Видимо, решающий голос за мной, — заключил Амо. Шу вдруг замер и прошептал: — Есть! Я искоса кинул быстрый взгляд. Лицо его сияло непонятным мне победным ликованием — с таким, наверное, ангел разрушения смотрел бы на погибель мира. Прекрасное и одновременно пугающее. В свите раздались тревожные перешептывания. — Амо! — громко окликнул Шу, не скрывая своего победного восторга. Старейшина ответил не сразу, настороженный внезапной переменой настроения. — Да, Шу? У тебя есть что добавить?.. — Возможно, — уже спокойнее, справившись с неожиданным всплеском радости, проговорил Шу. — Только можно сперва кое-что прояснить? — Разумеется. — Амо приподнял брови. Сама любезность. Я скрипнул зубами. Чем Амо любезнее, тем он коварнее. — Мой сын опасен только тем, что мы не в силах предугадать, какой он вырастет? В этом суть? — Да, друг мой Шу, — подтвердил Амо. — Если бы мы знали наверняка… что, и став взрослвм, он будет скрыт от людских глаз и не выдаст нашей тайны… — Он умолк, пожимая плечами. — То есть если мы будем знать наверняка, — продолжил свою мысль Шу, — во что именно он вырастет… необходимость в вердикте отпадет? — Если сможем сказать с абсолютной уверенностью, — согласился Амо. Его шелестящий голос стал пронзительнее. Старейшина не понимал, к чему клонит Шу. Я тоже. — Тогда да, обсуждать будет нечего. — И мы разойдемся с миром, как добрые друзья? — с легкой ноткой иронии поинтересовался Шу. Еще пронзительнее: — Конечно, мой юный приятель. Я был бы только рад. Шу ликующе усмехнулся. — Тогда у меня для вас кое-что есть. Амо сузил глаза: — Он ведь единственный в своем роде. Какой он будет, можно только гадать. — Не единственный! — возразил Шу. — Один из немногих, но не единственный. Я поспешно стряхнул изумление и внезапную надежду, боясь отвлечься и не удержать щит. Приторный туман еще клубился по краям. Стоило сосредоточиться, как на мою «броню» обрушился острый, направленный удар. — Амо, будьте так любезны, велите Джейн прекратить атаки на мого мужа, — вежливо попросил Шу. — Мы ведь еще обсуждаем? Амо поднял руку. — Тише, дорогие! Давайте дослушаем. Удары прекратились. Джейн оскалила зубы, и я не удержалась от ответной ухмылки. — Луи, выходи! — крикнул Шу. — Луи… — ошарашенно пробормотала Мирай. Луи! Луи, Луи, Луи! — Луи, Луи! — раздавалось кругом. — Луи, — выдохнул Амо. Меня затопила дикая радость и облегчение. Только громадным усилием воли я не упустил щит. Алеков туман еще не убрал щупальца, ища лазейку, да и Джейн сразу бы воспользовалась открывшейся брешью. И тут я услышал, как они мчатся через лес, летят, несутся на всех парах, не тратя сил на то, чтобы бежать бесшумно. Обе стороны ждали. Свидетели Вольтури нахмурились, запутавшись окончательно. И когда Луи грациозно выпорхнул на поле с юго-западной стороны, я чуть не упал в обморок от счастья. Вслед за ним, почти вплотную выбежал Фри. За ними показались трое, которых я не знал. Первая — высокая мускулистая женщина с гривой темных волос, вероятно, Кашири. Я догадался по вытянутым конечностям и чертам лица, причем у нее они бросались в глаза еще сильнее, чем у наших амазонок. Вторая — небольшого роста вампирша с оливковой кожей и длинной черной косой, хлеставшей на бегу по спине. Ее глаза цвета темно-красного вина нервно забегали между двумя противоборствующими отрядами. Последним — чуть более медленно и неуклюже, чем остальные, — бежал юноша. С невозможно коричневой, насыщенного оттенка кожей. Настороженным взглядом тиковых глаз он окинул собравшихся. Черные волосы, хоть и не такие длинные, как у женщины, тоже были заплетены в косу. Настоящий красавец! Как только он подбежал ближе, по толпе вновь прокатился вздох изумления. Мы услышали учащенный после быстрого бега стук сердца. Легко перепрыгнув через расползающиеся клочья тумана, Луи танцующей походкой устремился к Шу и встал рядом. Я коснулся его руки. Шу, Мирай и Широ сделали то же самое — сейчас не до приветствий. Фри и остальные вслед за Луи проследовали под щит. Свита задумчиво смотрела, как вновь прибывшие беспрепятственно пересекают невидимую границу. Громилы вроде Феликса уставились на меня с внезапным интересом. Не до конца понимая, что отражает мой щит, они уже убедились: преграда не физическая. Стоит Амо отдать приказ, и начнется расправа. Надо мной. Неизвестно, скольких сможет ослепить Зафрина, и надолго ли их задержит слепота. Хватит ли времени Кейт и Владимиру, чтобы вывести из игры Джейн с Алеком? О большем не прошу. Шу гневно дернулся услышав мысли Вольтури. Однако, взяв себя в руки, продолжил разговор с Амо. — Эти несколько недель Луи потратил на то, чтобы отыскать еще свидетелей. И вернулся не с пустыми руками. Луи, представь своих спутников сам, пожалуйста. — Опрос свидетелей давно закончен! Выноси решение, Амо! — рявкнул Кай. Амо, не сводя глаз с лица Луи, жестом попросил Кая замолчать. Луи порхнул вперед и представил гостей. — Знакомьтесь! Это Уйлин. А это ее племянник, Науэль. Родной, любимый голос… как будто и не исчез. Взгляд Кая посуровел, когда Луи назвал, кем незнакомцы приходятся друг другу. Свидетели Вольтури зашептались. Все почувствовали, что в вампирском мире грядут перемены. — Говори, Уйлин, — велел Амо. — Поведай нам то, ради чего тебя привели. Невысокая вампирша обеспокоенно оглянулась на Луи. Та ободряюще кивнула, а Кашири покровительственно положила длинную руку ей на плечо. — Я — Уйлин, — назвалась гостья. Говорила она без запинки, но со странным акцентом. Видно было, что речь подготовлена заранее и не раз отрепетирована. Рассказ звучал складно, как знакомый с детства стишок. — Полтора столетия назад я жила со своим народом, мапуче. У меня была сестра Пире. Родители нарекли ее в честь снега на горных вершинах — из-за бледной кожи. И она была очень красивая — слишком красивая. Однажды она пришла ко мне и по секрету рассказала, что в лесу ей встретился ангел и теперь навещает ее по ночам. Я предостерегала ее, — Уйлин горестно покачала головой. — Как будто недостаточным предупреждением были синяки по всему телу. Я догадалась, что ее ангел — это лобисомем из наших преданий, но она и слушать не желала. Он ее околдовал. Потом она призналась, что ждет ребенка от своего темного ангела. Она хотела бежать, я не стала ее отговаривать — даже наши отец и мать решили бы уничтожить ребенка и Пире вместе с ним. Я ушла с ней в глухую чащу. Она искала своего ангельского демона, но тщетно. Я ухаживала за ней, охотилась, когда ее силы иссякли. Она ела звериное мясо сырым и пила кровь. Другого подтверждения, кого она носит в утробе, мне не надо было. Я надеялась, что успею убить чудовище и спасти ее. Но сестра любила этого еще не родившегося ребенка. Она дала ему имя Науэль, так зовут у нас дикую пуму, и любовь не прошла, когда плод ее чрева подрос и начал ломать ей кости. Я не смогла ее спасти. Дитя разорвало ее на части, выбираясь на свет, и она умерла, умоляя меня позаботиться о Науэле. Предсмертная просьба. Я не могла отказать. Когда я попыталась оторвать его от тела сестры, он укусил меня. Я уползла в чащу, умирать. Недалеко, потому что боль была невыносимой. Но он нашел меня. Новорожденный младенец пробрался через подлесок и стал дожидаться, когда я приду в себя. Когда боль ушла, он лежал рядом, свернувшись в клубок. Я растила его, пока он не смог добывать себе пищу сам. Мы охотились в окрестных поселениях, жили, скрываясь ото всех. Так далеко от дома мы еще не уходили, но Науэль хотел посмотреть на вашего ребенка. Закончив, Уйлин склонила голову и попятилась, прячась за спиной Кашири. Амо, поджав губы, разглядывал шоколадного юношу. — Науэль, тебе полторы сотни лет? — Плюс-минус десяток, — чистым и теплым голосом почти без акцента ответил он. — Мы не считаем. — Когда ты достиг зрелости? — Совсем вырос где-то лет через семь после рождения. — И с тех пор не меняешься? Науэль пожал плечами. — Не замечал. По телу Минато прошла дрожь. Я заметил, однако оставил все мысли на потом. Сперва пусть отступит угроза, тогда и подумаю. — А питаешься чем? — допытывался Амо, невольно проникаясь интересом. — Кровью. Могу и человеческой пищей. И то, и то годится. — Ты способен создавать бессмертных? — Амо, внезапно оживившись, жестом указал на Уйлин. Я проверил щит — вдруг старейшина сейчас подыщет новую уловку? — Я — да, остальные нет. По рядам собравшихся вновь пробежал изумленный шепот. Брови Амо взлетели вверх. — Остальные? — Мои сестры, — пожал плечами Науэль. Амо на секунду растерялся, но быстро справился с собой. — Тогда мы ждем продолжения рассказа. Науэль нахмурился. — Через несколько лет после смерти матери меня разыскал отец. — Прекрасное лицо едва заметно исказилось. — Очень обрадовался, когда нашел… — Судя по голосу, радость не стала взаимной. — У него росли две дочери, а сыновей не было. И он хотел взять меня к себе, как и сестер. Его удивило, что у меня уже есть компания. Мои сестры не ядовиты — не знаю, случайно так вышло или потому что они женского пола. Но есть исключение парны такой можуть быть не ядовытым. Мне хватало Уйлин, она была моей семьей, и заводить другую я не собирался. Отца иногда вижу. Сейчас у меня появилась еще одна сестра — она уже лет десять как достигла зрелости. — Как зовут отца? — скрежеща зубами, рявкнул Кай. — Жуан. Он считает себя ученым, создающим новую расу сверхлюдей, — с неприкрытым отвращением поведал юноша. — Твой сын ядовый? — Кай смерил меня грозным взглядом. — Нет. Науэль вскинул голову, услышав вопрос, и пристально уставился на меня. Кай оглянулся на Амо, ища подтверждения, но тот был занят собственными мыслями. Плотно сжав губы, он посмотрел на Широ, потом на Шу, и наконец его взгляд остановился на мне. — Сперва наведем порядок здесь, а потом и до южан доберемся, — выразительно глядя на Амо, проревел Кай. Тот посмотрел мне в глаза долгим напряженным взглядом. Не знаю, что он там искал и что нашел, но что-то в его лице вдруг неуловимо изменилось, дрогнуло. Амо принял решение. — Брат мой, — негромко обратился он к Каю. — Судя по всему, опасности нет. Неожиданный выверт развития, который, впрочем, не представляет угрозы. Эти полувампиры, насколько я вижу, мало чем отличаются от нас. — Это твой вердикт? — потребовал ясности Кай. — Да. Кай недовольно поморщился. — А Жуан? Бессмертный, которому приспичило поэкспериментировать? — С ним надо побеседовать, — согласился Амо. — С Жуаном поступайте как знаете, — подал голос Науэль, — а сестер моих не трогайте. Они ни в чем не виноваты. Амо кивнул с торжественным видом. Потом с теплой улыбкой повернулся к свите. — Дорогие мои! Сегодня битвы не будет. Свита дружно склонила головы и, перестав изображать боевую готовность, выпрямилась. Туман почти мгновенно рассеялся, хотя щит я на всякий случай не убирал. Как знать, вдруг это очередная уловка. Я пристально вглядывался в лица старейшин. Амо, как всегда, ласков, однако за привычной маской чувствуется странная пустота. Как будто и вправду бросил подыскивать увертки. Кай бурлит от злости, только наружу она больше не выплескивается. Марк… ему смертельно скучно, вот и все. Свита снова застыла отлаженным механизмом, где ни один винтик сам ничего не решает и над собой не властен. Они выстроились, готовясь уходить. Свидетели Вольтури, решив не испытывать судьбу, один за другим отступали и растворялись в лесу. Чем больше редели их ряды, тем стремительнее скрывались за деревьями оставшиеся. Наконец исчезли все. Амо, раскинув руки, повернулся к нам с почти извиняющимся видом. За его спиной большая часть процессии во главе с Каем, Марком и загадочными молчуньями женами уже покинула поле. Со старейшиной осталась только троица его личных телохранителей. — Как я счастлив, что удалось решить дело миром, — промурлыкал он. — Друг мой Широ, какая радость снова назвать тебя другом! Надеюсь, без обид? Ты ведь сознаешь тяжесть бремени, которое накладывает на нас долг? — Оставь нас в покое, Амо, — сухо ответил Широ. — И помни, что мы намерены еще пожить в этих местах, поэтому передай свите, чтобы воздержались от охоты. — Разумеется, Широ, — заверил Амо. — Огорчен, что вызвал твое неодобрение, друг мой. Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь. — Не исключено. Если докажешь, что с тобой можно дружить. Амо, склонив голову и являя собой воплощенное раскаяние, отступил на несколько шагов назад и только потом развернулся к нам спиной. Мы молча проводили взглядами последних четырех Вольтури. Тишина. Я не торопилмя убирать щит. — Неужели они все-таки ушли? — прошептал я Шу. Он просиял широченной улыбкой. — Да! Вольтури сдались. Они ведь на самом деле трусы, хотя и прикидываются крутыми. Как и все тираны. Луи рассмеялся вслед за ним. — Серьезно, расслабьтесь. Они не вернутся. Еще мгновение тишины. — Везет, как утопленникам, — пробурчал Стефан. И тогда началось. Радостные вопли, оглушительный волчий вой. Мэгги колотила Шивон по спине. Дайго с Кен целовались — еще более страстно и пылко, чем прежде. Бенджамин и Тиа сжали друг друга в объятиях — Вакия с Ронтаро не отставали. Мирай крепко обнимала Луи и Фри. Широ горячо благодарил новых гостей, которые нас всех спасли. Кашири молча сплела пальцы с Зафриной и Сенной. Гаррет обхватил Кейт за талию и закружил. Стефан сплюнул в снег. Владимир с досадой скрипнул зубами. А я, повиснув на огромном коричнево-рыжем волке, сдернул у него со спины свого сына и прижал к груди. В ту же секунду нас обеих обнял Шу. — Манору, Манору, Манору, — бормотал я. Минато захлебнулся коротким лающим смехом и ткнул меня носом в макушку. — Заткни пасть! — велел я. — Я теперь буду с тобой? — поспешил убедиться Манару. — Навсегда! — обещал я. У нас впереди целая вечность. Манору вырастет здоровым и сильным. Как и полувампир Науэль, он и через сто пятьдесят лет останется юным. И мы всегда будем вместе. Меня переполняло такое счастье, что я боялся не выдержать и лопнуть. — Навсегда, — эхом откликнулся Шу. Слов не осталось. Я потянулся к нему и впился в губы с такой страстью, что удивительно, как лес не запылал огнем. Хотя я бы все равно не заметил.