"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

Сколько всего еще надо обдумать… Как выкроить время, чтобы в одиночку отыскать Джея Дженкса? Зачем Луи вообще мне про него написал? Если послание Луи не дает ключа к спасению Шиманору, как мне его спасти? Как мы с Шу объясним все Тане и ее родным? Что если они отреагируют так же, как Ирина? И начнется потасовка? Я не умею сражаться. Разве можно научиться за оставшийся месяц? Есть ли хоть малюсенькая возможность освоить экспресс-курсом пару приемов, чтобы на равных сразиться с кем-то из свиты Вольтури? Или я совсем ни на что не гожусь? Заурядный вампир-новичок, с которым разделаются в два счета? Сколько ответов требуется — а я даже вопросы задать не успел. Чтобы не выбивать Шиманору из привычной колеи, я решил на ночь, как и раньше, уносить егл к нам в домик. Минато чувствовал себя гораздо спокойнее в обличье волка, зная, что может в любую секунду отразить нападение. Вот бы и мне тоже самое… Боевую готовность. Сейчас он в лесу, на страже, несет вахту. Убедившись, что Шиманору крепко спит, я уложил его в колыбель, а сам пошел в гостиную, выспрашивать Шу. Хотя бы о том, о чем можно, ведь самое для меня сейчас трудное и невыносимое — утаивать от него часть мыслей. Повернувшись ко мне спиной, он смотрел на огонь. — Шу, я… В мановение ока, в крошечную долю секунды он подлетел ко мне через всю комнату. Я успел только заметить свирепое выражение на его лице, прежде чем он впился в мои губы поцелуем и сжал меня в стальных объятиях. Больше в ту ночь я о вопросах не вспоминал. Причину его настроения я понял моментально, а разделил еще быстрее. Я-то готовился к годам жестокого воздержания, чтобы как-то утихомирить всепоглощающую страсть. И потом веками наслаждаться друг другом. А нам осталось чуть больше месяца… Значит, прежние установки побоку. Сейчас я своим эгоистичным желаниям сопротивляться не мог. Я хотел только любить его, весь отпущенный нам недолгий срок. Мне стоило невероятных усилий оторваться от Шу, когда взошло солнце, но… Впереди работа, которая может оказаться куда тяжелее, чем все старания остальной родни вместе взятые. Стоило на секунду об этом задуматься, и меня тут же пробрала внутренняя дрожь — как будто нервы тянут на дыбе, и они делаются все тоньше, тоньше… — Жаль, что не получится сперва расспросить Ронтаро, и только потом представить им Манору, — размышлял Шу, пока мы лихорадочно одевались в гигантской гардеробной, так некстати напоминающей об Луи. — На всякий случай. — Тогда он не поймет, о чем мы спрашиваем, — согласился я. — Думаешь, они дадут нам объясниться? — Не знаю. Я вытащил спящего Шиманору из кроватки и прижал к себе, уткнувшись лицом в его кудри. Родной запах перебил все остальные. Но сегодня нельзя было терять ни секунды. Столько вопросов, оставшихся без ответа, и неизвестно, удастся ли нам с Шу улучить хоть немного времени наедине. Если с Таниной семьей все пройдет гладко, одиночество нам еще долго не грозит. — Шу, ты научишь меня драться? — внутренне сжавшись в ожидании ответа, попросил я, когда он галантно придержал мне дверь. Все как я и думал. Он замер и долгим взглядом оглядел меня с головы до ног, будто в первый или последний раз. Потом посмотрел на спящего сына. — Если дойдет до сражения, от нас от всех толку мало будет, — сразу оговорился он. — Лучше будет, если я не смогу себя защитить? Шу судорожно сглотнул, дверь задрожала, а петли жалобно заскрипели, так он в нее вцепился. Наконец он кивнул. — Тогда надо начинать как можно скорее. Я тоже кивнул, и мы двинулись к большому дому. Не спеша. Будем думать. Что в моем арсенале дает хоть какую-то надежду оказать сопротивление? Да, я не совсем такой, как все, в некотором роде исключительный — если сверхъестественно толстую черепушку можно приравнять к исключительным особенностям. Но какой от этого прок? — Что бы ты назвал их главным козырем? И есть ли у них слабые места? Хоть одно? Шу без уточнений понял, что я спрашиваю о Вольтури. — Их главные нападающие — Алек и Джейн, — бесстрастно произнес он, как будто речь шла о баскетбольной команде. — На долю защиты и не остается ничего. — Потому что Джейн испепеляет на месте — неважно, что в огне ты корчишься мысленно. А Алек что делает? Ты как-то сказал, что он еще опаснее Джейн? — Да. В каком-то смысле он противоположность Джейн. Она погружает тебя в пучину невыносимой боли. Алек, наоборот, стирает все ощущения. Ты не чувствуешь вообще ничего. Бывает, что Вольтури проявляют милосердие — позволяют Алеку «анестезировать» преступника перед казнью. Если тот сдался сам или еще как-то их умаслил. — Анестезировать? Тогда почему он опаснее Джейн? — Потому что он выключает все. Боли нет, но с ней исчезают и зрение, слух, обоняние. Все чувства, напрочь. Ты один в глухой тьме. Не чувствуешь даже пламени костра. Я вздрогнул. Это все, на что мы можем надеяться? Не увидеть и не услышать приближения смерти? — Поэтому он не менее опасен, чем Джейн, — тем же бесстрастным голосом подвел итог Шу. — Оба способны обезвредить противника, превратить в беспомощную мишень. Но разница между ними такая же, как между мной и Амо. Амо читает мысли у каждого по очереди, по одному. Джейн аналогично — воздействует только на кого-то одного. А я слышу всех сразу. Я похолодел, догадавшись, к чему он ведет. — То есть Алек может выключить нас всех одновременно? — Именно. Если он это сделает, мы будем тихо стоять и ждать, пока нас не прикончат. Да, мы можем и потрепыхаться, но покалечим, скорее всего, друг друга, а Вольтури останутся невредимыми. Пару секунд мы шли в молчании. У меня зрела мысль. Не то чтобы спасительная, однако лучше, чем ничего. — Как, по-твоему, Алек — хороший боец? Если не считать дара? Если бы ему пришлось драться, не применяя способности? Он ведь наверняка даже не пробовал… Шу кинул на меня пронзительный взгляд. — Ты это к чему? Я смотрел прямо перед собой. — Вдруг со мной у него фокус не пройдет? Если его дар похож на твой, на тот, что у Амо, у Джейн… И тогда, если в защите он не силен, а я выучу пару приемов… — Он не одно столетие в свите Вольтури, — перебил Шу с неожиданной паникой в голосе. Наверное, перед глазами у него возникла та же картинка, что и у меня: беспомощные, бесчувственные Куренаи, стоящие столбом на поле битвы, — и только я не поддаюсь. — Может, его дар на тебя и не действует, но ты ведь совсем младенец. За несколько недель я не сделаю из тебя крутого бойца. А его наверняка обучали. — Может, да, а может, и нет. Кроме меня, этого все равно никто не сумеет. Даже отвлечь его хоть на чуть-чуть, уже польза. — Вопрос, продержусь ли я, сколько нужно, чтобы дать надежду остальным? — Пожалуйста, Вальт, — стиснув зубы, выдавил Шу. — Оставим этот разговор. — Ну ты сам подумай! — Я научу тебя всему, что можно, только, пожалуйста, не надо жертвовать собой в качестве отвлекающего… — он задохнулся, не договорив. Я кивнул. Хорошо, буду обдумывать про себя. Значит, сперва Алек, а потом, если мне каким-то чудом удастся его победить, Джейн. Как хорошо было бы уравнять шансы, лишив Вольтури их орудия массового уничтожения. Может, тогда появится надежда… Мысли понеслись дальше. Что если мне удастся отвлечь Алека и Джейн или даже вывести их из строя? Вот честное слово, ну зачем им боевые навыки? Как-то сложно представить, чтобы самоуверенная малявка Джейн вдруг на время отказалась от своего дара и научилась чему-то новому. Если я смогу их прикончить, расклад станет совсем другим… — Я должен освоить все. Все, что успеешь вбить мне в голову за ближайшие недели, — пробормотал я. Шу шел дальше, как будто не слышал. Хорошо, что потом? Надо продумать все заранее, чтобы не растеряться, если выживу в схватке с Алеком. Где еще может пригодиться моя непробиваемая черепушка? Слишком мало известно об остальных способностях. Ясно, что бойцы вроде здоровяка Феликса мне не по плечу. С ним пусть Кен сражается. Больше я никого из свиты Вольтури не знаю, разве что Деметрия… Не меняясь в лице, я начал размышлять в этом направлении. Настоящий боец, иначе давно бы уже погиб, он ведь всегда на переднем фланге. Всегда первый, потому что он ищейка. Непревзойденный, потому что в противном случае Вольтури давно бы его заменили. Амо не берет к себе в свиту второй сорт. Если бы не Деметрий, можно было бы сбежать. Хотя бы тем, кто уцелеет. Шиманору, теплым комочком свернувшаяся у меня на руках… Отправить его с кем-нибудь. С Минато, с Дайго — с тем, кто останется в живых. И еще… если не Деметрий, тогда Луи с Фри могут до скончания века жить в безопасности. Это и было в его видении? Что хотя бы часть нашей семьи уцелеет? Хотя бы они двое? Вправе ли я в таком случае осуждать его? — Деметрий… — произнесл я вслух. — Деметрия — мне, — сдавленным, но твердым голосом отрезал Шу. На лице его проступила ярость. — Почему? — прошептал я. Он ответил не сразу. Только на берегу я получил объяснение: — За Луи. Хоть чем-то отплатить ему за последние пятьдесят лет. Выходит, наши мысли текли в одном направлении. Мощные лапы Минато загрохотали по мерзлой земле. Через пару секунд он поравнялся со мной и приклеился взглядом к Шиманору. Я приветственно кивнул, но тут же вернулся к вопросам. Время поджимает. — Шу, зачем, по-твоему, Луи велел разузнать насчет Вольтури у Ронтаро? Он что, в Италию недавно ездил? Откуда у него сведения? — Ронтаро знает их от и до. Я и забыл, что ты не в курсе. Когда-то он у них служил. У меня вырвалось шипение. Минато зарычал. — Как? — Я мысленно закутал лемонноволосыго красавца с нашей свадьбы в длинный пепельный плащ. Лицо Шу чуть потеплело — он даже улыбнулся краешком губ. — У Ронтаро мягкий характер. Вольтури в нем восторга не вызывали, но закон есть закон, и кто-то должен следить за его исполнением. Он верил, что служит всеобщему благу. И не жалеет, что состоял в свите. Однако, встретив Вакию, он нашел свое подлинное предназначение. У него с ним много общего, оба очень сострадательные по вампирским меркам. — Шу снова улыбнулся. — После знакомства с Таниной семьей они уже не хотели возвращаться к прошлому. И вполне довольны своей жизнью. Рано или поздно они бы, наверное, и сами нашли способ обойтись без человеческой крови. И все же картинка не складывалась. Не стыковалось у меня. Сострадательный воин Вольтури? Кинув быстрый взгляд на Минато, Шу ответил на его немой вопрос. — Нет, воином в прямом смысле он не был. Но его дар оказался Вольтури как нельзя кстати. Минато, судя по всему, задал следующий очевидный вопрос. — Он умеет распознавать чужой дар — ту самую сверхспособность, которой обладают многие вампиры. Поэтому мог в общих чертах описать Амо, кто на что годится, просто постояв рядом. Отличный козырь для Вольтури в боевой обстановке, ведь Ронтаро всегда предупредит, нет ли в стане противника какого-нибудь опасного для них дара. Хотя я не знаю, чем нужно обладать, чтобы Вольтури забеспокоились. Гораздо чаще умение Ронтаро помогало им приберечь носителя выгодной способности для себя. Кстати, на людей его дар тоже действует — до некоторой степени. И напрягаться приходится больше, ведь у людей способности еще скрытые, расплывчатые. Амо привлекал его отбирать кандидатов на службу в свите, — глянуть, есть ли у них что в запасе. Понятное дело, отпускал он Ронтаро с большой неохотой. — Но ведь отпустил? — не поверил я. — Вот просто взял и отпустил? Улыбка Шу чуть померкла. — Вольтури не обязательно злодеи. Они оплот нашего спокойствия и цивилизации. Все, кто им служат, делают это по собственной воле. Состоять в свите Вольтури — почетно; воины гордятся своим положением, их никто силой туда не гонит. Я, нахмурившись, уставился в землю. — Вальт, слухи о злобе и подлости Вольтури распускают преступники. — Мы не преступники. Минато засопел в знак согласия. — Им это неизвестно. — Думаешь, нам удастся заставить их выслушать? Помедлив крошечную долю секунды, Шу пожал плечами. — Если сумеем привлечь достаточно союзников на нашу сторону… Если… Я вдруг осознал, насколько важный нам предстоит сегодня задача. Мы с Шу, не сговариваясь, ускорили шаг, потом кинулись бегом. Минато не отставал. — Таня уже скоро будет, — предупредил Шу. — Надо подготовиться. Хорошо, но как именно подготовиться? Мы прикидывали так и эдак, думали и гадали. Шиманору сразу показать? Или сперва спрятать? Минато в комнату? Или пусть побудет снаружи? Он велел стае держаться рядом, но не высовываться. Может, его тоже отправить? В конце концов мы с Шиманору и Минато устроились в столовой за большим полированным столом, не видимым от входной двери. Шиманору сидел у меня на руках, чтобы не мешать Минато перевоплотиться в случае чего. Держать его было радостью, однако одновременно вселяло чувство никчемности. В битве со зрелым вампиром я все равно бесполезен, моментально стану легкой добычей, поэтому незачем развязывать мне руки. Я попытался вспомнить Таню, Кейт, Вакию и Ронтаро по свадьбе. Лица на этих тусклых картинках уже стерлись. Знаю только, что они ослепительно прекрасны, чотыри светловолосых. А вот добрые ли у них были глаза — не помню. Шу стоял, неподвижно привалившись к стеклянной стене и устремив взгляд на входную дверь. Однако, судя по этому взгляду, мыслями он был далеко. Мы прислушивались к летящим по шоссе автомобилям. Все проносились мимо, не замедляя хода. Шиманору уткнулся мне в шею, касаясь ладошкой щеки, но ничего не показывал. Не мог подобрать изображения своим чувствам. — А если я им не понравлюсь? — прошептал он, и мы дружно посмотрели на него. — Конечно, понра… — начал Минато, но осекся от моего взгляда. — Они не понимают, кто ты такой, Шиманору, потому что никогда не встречали ничего подобного, — объяснил я, не желая обманывать и вселять неоправданную надежду. — Главное, чтобы они поняли. Шиманору вздохнул, и у меня перед глазами вспыхнуло изображение всех нас разом. Вампиры, люди, оборотни. А его нет, он никуда не подходит. — Ты — исключение, но это же хорошо. Шиманору отрицательно помотал головой. Изобразил мысленно наши тревожные лица, а вслух произнес: — Все из-за меня… — Нет! — хором возразили мы с Минато и Шу, однако развить мысль не успели. Раздался тот самый звук, которого мы дожидались, — двигатель одного из автомобилей на шоссе сбавил обороты, шины, перестав шуршать по асфальту, мягко покатились по земле. Шу полетел стрелой к входной двери и встал наготове. Шиманору зарылся мне в волосы. Мы с Минато в отчаянии посмотрели друг на друга через стол. Машина быстро неслась по лесу, гораздо быстрее, чем водят Кенто или Сью. Судя по звуку, она въехала на луг и затормозила у парадного входа. Открылись и хлопнули четыре дверцы. До крыльца никто не произнес ни слова. Шу распахнул дверь, не дожидаясь стука. — Шу! — оживленно воскликнул женский голос. — Здравствуй, Таня. Кейт, Ронтаро, Вакия, здравствуйте. Три негромких приветствия в ответ. — Мы зачем-то срочно понадобились Широ. — Первый голос. Таня. Судя по всему, они еще снаружи. Я представил, как Шу стоит в дверях, преграждая проход. — Что случилось? Оборотни? Минато хмыкнул. — Нет, — отмел предположение Шу. — У нас с ними сейчас мир, крепче прежнего. — Ты нас в дом не пригласишь? — удивилась Таня и без паузы продолжила: — А где Широ? — Ему пришлось уехать. Короткое молчание. — Шу, что происходит? — возмущенно спросила Таня. — Пожалуйста, выслушайте сперва и обещайте не принимать в штыки мои слова. Мне надо вам кое-что объяснить, очень непростое, поэтому, очень прошу, постарайтесь отнестись без предвзятости. — Что-то с Широ? — Тревожный мужской голос. Ронтаро. — Со всеми нами, Ронтаро. — ответил Шу и, видимо, похлопал его по плечу. — Физически Широ в данный момент жив-здоров. — Физически? — вскинулась Таня. — Что это значит? — Что вся моя семья в огромной опасности. Но прежде чем объяснить, я должен взять с вас обещание. Не делать выводов, пока не выслушаете меня до конца. Обещайте, что дадите мне договорить, умоляю. Ответом было долгое молчание. Мы с Минато безмолвно смотрели друг на друга в напряженной тишине. Его коричневатые губы побелели. — Мы слушаем! — наконец раздался Танин голос. — И обещаем выслушать до конца, прежде чем судить. — Спасибо, Таня! — горячо поблагодарил Шу. — Без крайней нужды мы не стали бы к вам обращаться. Шу посторонился. Четыре пары ног прошествовали внутрь. Кто-то потянул носом. — Я так и знала, что не обошлось без оборотней! — процедила Таня. — Да, они за нас. Как тогда. Напоминания оказалось достаточно, чтобы Таня умолкла. — А где твой Вальт? — спохватился другой женский голос. — Как он? — Скоро будет здесь. У него все хорошо, спасибо. Осваивает бессмертие с необыкновенным изяществом. — Рассказывай, в чем опасность,Шу, — тихо проговорила Таня. — Мы внимательно тебя выслушаем и встанем на твою сторону, потому что наше место там. Шу набрал в грудь воздуха. — Сперва положитесь на свои чувства. Прислушайтесь… Что вы слышите в той комнате? Тишина. Потом кто-то шагнул. — Нет, сперва послушайте, — остановил Шу. — Оборотень, судя по всему. Я слышу, как бьется его сердце, — заключила Таня. — А еще? Пауза. — Что это такое трепещет? — удивилась(ся) то ли Кейт, то ли Вакия. — Птицу завели? — Нет. Но звук вы, пожалуйста, запомните. Так, теперь какие вы чувствуете запахи? Оборотень не в счет. — Там человек? — прошептал Ронтаро. — Нет, — возразила Таня. — Это не человек… но к человеческому запаху ближе, чем любой другой запах в доме. Шу, что же там? Я такое сочетание впервые чувствую. — Разумеется, Таня, впервые. Пожалуйста, умоляю, запомните, что до сих пор вам ничего подобного не встречалось. Отбросьте предвзятость. — Шу, я же обещала, что мы выслушаем. — Хорошо. Вальт! Приведи Шиманору, пожалуйста. Ноги отчего-то перестали слушаться, но я твердо знал, что все страхи — исключительно в моей голове. Усилием воли я заставил себя пройти, не шаркая и не плетясь те несколько шагов, что отделяли нас от гостиной. Спину обдавало жаром от Минато, который держался за мной след в след. Я завернул за угол — и застыл, не в силах двинуться дальше. Шиманору, сделав глубокий вдох, робко выглянул из-под моих волос и съежился, ожидая неприятия. Мне казалось, я готов к любой реакции. К оскорблениям, крикам, глубочайшему изумлению и ступору. Таня отбежала на четыре шага назад, вздрагивая рыжеватыми локонами. Люди так отбегают, столкнувшись с ядовитой змеей. Кейт отскочила аж к входной двери и вжалась в стену. Из стиснутых зубов вырвалось потрясенное шипение. Ронтаро заслонил собой Вакию, принимая оборонительную позицию. — Тоже мне… — едва слышно процедил Минато. Шу обнял меня за плечи вместе с Шиманору. — Вы обещали выслушать, — напомнил он. — О чем слушать, если это недопустимо! — воскликнула Таня. — Шу, как вы могли? Ты понимаешь, что вы натворили? — Уходим, — с тревогой произнесла Кейт, взявшись за дверную ручку. — Шу… — У Ронтаро не нашлось слов. — Стойте! — Голос Шу окреп. — Вспомните, что вы слышали, вспомните запах. Шиманору совсем не то, что вы подумали. — У запрета не может быть исключений! — отрезала Таня. — Таня, — взывал Шу, — вы же слышите егл сердце! Задумайтесь на секунду, что это значит. — Сердце? — прошептал Вакия, выглядывая из-за плеча Ронтаро. — Это не вампирский младенец. — Шу обратился к Вакие как к самому благосклонному настроенным слушалник. —Шиманору наполовину человек. Четверо вампиров смотрели на него так, будто он вдруг заговорил на незнакомом наречии. — Дослушайте, прошу вас! — Голос у Шу стал мягким, увещевающим. — Шиманору — единственный в своем роде. Я его отец. Не создатель, а родной отец. У Тани едва заметно тряслась голова. — Шу, не думаешь же ты… — начал Ронтаро. — Тогда как еще это объяснить? Тепло его тела. Кровь, Ронтаро, которая бежит по его венам? Вы же ощущаете запах. — Но как? — не понимала Кейт. — Вальт — егл родная мать. Он успел зачать, выносить и произвести мальчека на свет, когда был еще человеком. Это чуть не стоило ему жизни. У меня не было другого выхода, кроме как — ради спасения — вкатить ему в сердце изрядную дозу своего яда. — Никогда ничего подобного не слышал, — не расправляя настороженно сведенных плеч, произнес Ронтаро. — Физическая близость между вампиром и человеком — нечастое явление, — с легким сарказмом пояснил Шу. — А уж чтобы человек после этого остался жив, так и вообще нонсенс. Да, сестрички? Кейт с Таней ответили неприязненным взглядом. — Ну же, Ронтаро! Неужели не замечаете сходства? Вместо него откликнулся Вакия. Обогнув Ронтаро и не замечая высказанного полушепотом предостережения, он осторожно приблизился ко мне вплотную. Ему пришлось чуть наклониться, чтобы внимательно посмотреть Шиманору в лицо. — Глаза и волосы у тебя мамины, — ровным, спокойным голосом заключил он. — А вот лицо — папино. — И улыбнулся, будто не в силах больше сдерживаться. Шиманору в ответ просиял ослепительной улыбкой. Не сводя взгляда с Вакии, он коснулся моей щеки и представил, как дотрагивается до жовтоволосыго вампира, мысленно спрашивая, можно ли. — Давай Шиманору сам тебе все расскажет? — предложил я Вакие. Голос мой от переживаний звучал не громче шепота. — У него особый дар. Вакия с немеркнущей улыбкой смотрел на Шиманору. — Ты уже умеешь говорить, малыш? — Да! — звонким сопрано подтвердил мальчек. Все гости, кроме Вакии, дружно отпрянули. — Но я лучше покажу. И он дотронулся до Вакии пухлой ладошкой. Та оцепенел, как будто сквозь негл пропустили электрический ток. Ронтаро, мгновенно оказавшийся рядом, схватил егл за плечи, чтобы отдернуть. — Подожди, — беззвучно выдохнул Вакия, немигающим взглядом смотря в глаза Шиманору. «Показывал» Шиманору долго. Шу не отрываясь смотрел вместе с Вакией, а мне оставалось только жалеть, что я не умею, как он, читать мысли. Минато позади начал переминаться с ноги на ногу — судя по всему, жалея о том же. — Что Манору ему там показывает? — пробурчал он вполголоса. — Все, — так же тихо ответил Шу. Еще минуту спустя Шиманору наконец отнял ладошку. И одарил потрясенного вампира победной улыбкой. — Значит, он действительно твой сын?! — переводя топазовые глаза на Шу, изумился Вакия. — Какой умник! Этот дар у него явно от папы. — Ты ему веришь? — с надеждой спросил Шу. — Безоговорочно. На лице Ронтаро отразилось смятение. — Вакия! Он взял его руки в свои и ласково сжал. — Невероятно, но Шу говорил чистую правду. Пусть тебе мальчек сам покажет. Подтолкнув Ронтаро ко мне, Вакия кивнул Шиманору: — Покажи ему, mi querida, дорогой. Шиманору ответил улыбкой, польщенный одобрением Вакии, и осторожно прикоснулся ко лбу Ронтаро. — Ау сагау! Ах ты черт! — вскрикнул он, отскакивая. — Что он сделал? — с опаской подбираясь ближе, спросила Таня. Кейт отлепилась от стены. — Просто пытается донести свою версию, — успокоил Вакия. Шиманору нетерпеливо нахмурился. — Смотри же, смотри! — велел он Ронтаро и, протянув руку, поднес его почти к самому его лицу. Ронтаро окинул его подозрительным взглядом и обернулся на Вакию ища поддержку. Вакия ободряюще кивнул. Тогда Ронтаро с глубоким вдохом наклонил голову и коснулся лбом маленькой ладошки. По его телу прошла дрожь, когда Шиманору начал «сеанс», но в этот раз Ронтаро выстоял, только глаза прикрыл, чтобы не отвлекаться. — Ага… — выдохнул он несколько минут спустя, и глаза снова открылись. — Теперь понимаю. Шиманору улыбнулся. Ронтаро, чуть помедлив, выдавил ответную скованную улыбку. — Ронтаро? — вопросительно окликнула Таня. — Все правда. Он не бессмертный младенец, а наполовину человек. Иди сюда, сам убедишься. В комнате воцарилась тишина. Таня, готовая в любую секунду отпрыгнуть, выстояла свой «сеанс», затем настала очередь Кейт. Обеих прикосновение и последовавшая за ним картинка глубоко потрясли. Когда все кончилось, стало ясно, что Шиманору сумел покорить и их. Я глянул мельком на бесстрастное лицо Шу. Неужели все так просто — раз, и готово? Красные глаза лучились ясным, спокойным светом. Значит, никакого подвоха. — Спасибо, что дослушали, — негромко поблагодарил он. — Ты говорил о смертельной опасности, — вспомнила Таня. — Раз она исходит не от мальчека, значит, насколько я понимаю, от Вольтури? Как они узнали? Когда они здесь будут? Я не удивился, что он так быстро все разгадал. В конце концов, кто еще может представлять угрозу для такой сильной семьи, как наша? Только Вольтури. — В тот день, когда Вальт видел в горах Ирину, Шиманору тоже был там, — пояснил Шу. Глаза Кейт превратились в щелочки, из горла со свистом вырвался воздух. — Ирина? Донесла на вас? На Широ? Ирина?! — Нет… — прошептала Таня. — Наверное, кто-то другой… — Луи видел, как она к ним идет, — сказал Шу. Интересно, один я заметил, что он слегка вздрогнул, произнося его имя? — Как он мог? — бросил в пространство Ронтаро. — Представь, что ты увидел бы Шиманору издалека. Не дожидаясь наших объяснений. Танины глаза потемнели. — Неважно! Вы — наша семья. — Ирину мы уже не остановим. Слишком поздно. Луи дал нам месяц. Таня и Ронтаро задумчиво склонили головы набок. Кейт наморщила лоб. — Так много? — Они придут все. Им нужно время на подготовку. Ронтаро ахнул. — Всем войском? — Не только войском. Амо, Марк, Кай. Вместе с женами. В глазах гостей застыл ужас. — Не может быть… — глухо проговорил Ронтаро. — Позавчера я сказал бы то же самое, — ответил Шу. Ронтаро оскалился, и голос его больше напоминал рык: — Почему они подвергают опасности жен? — С этой точки зрения смысла нет. Луи предупредил, что, возможно, они идут не только затем, чтобы нас покарать. И думал, ты прольешь свет на их замыслы. — Не только? А зачем тогда? — Ронтаро принялся в задумчивости ходить туда-сюда, сдвинув брови и глядя в пол, словно кроме него в комнате никого не было. — Кстати, Шу, где остальные? Широ, Луи… — спохватилась Таня. Шу едва уловимо помедлил и ответил только на первую часть. — Ищут, кто еще мог бы прийти нам на помощь. Таня подалась к нему, выставив ладони вперед. — Пойми, неважно, сколько народу вы соберете, — мы не обеспечим вам победу. Мы можем только умереть за вас. И ты это знаешь. Впрочем, мы четверо заслуживаем смерти — за предательство Ирины и за наше прошлое дезертирство — опять же из-за нее. Шу поспешно замотал головой. — Мы не просим сражаться и умирать за нас, нет! Ты же знаешь, Таня, Широ никогда бы такого не попросил. — Тогда чем мы поможем? — Нам нужны свидетели. Чтобы Вольтури остановились, хоть на миг. Дали нам объяснить… — Он погладил Шиманору по щеке, мальчек ухватил его за руку и прижал покрепче. — Увидев собственными глазами, им будет сложнее усомниться в наших словах. Таня медленно кивнула. — Полагаешь, им важно будет ее прошлое? — Оно предопределяет будущее. Ведь смысл запрета был в том, чтобы сохранить конспирацию, перестать плодить неуправляемых младенцев-вампиров. – Я совсем не страшный, — вмешался Шиманору. Я слышал его высокий чистый голосок будто впервые, ушами гостей. — Я ни разу не укусил ни Кенто, ни Сью, ни Аро. Люди хорошие. И волколюди, как мой Минато. — Он отпустил руку Шу, чтобы, перегнувшись назад, похлопать Минато по плечу. Таня и Кейт обменялись взглядами. — Если бы Ирина не появилась так быстро, — продолжал Шу, — беды удалось бы избежать. Шиманору растет невероятными темпами. К концу месяца прибавит еще полгода в развитии. — Что ж, это мы подтвердим с легкостью, — решительно сказал Вакия. — Что собственными глазами наблюдали, как он взрослеет. Неужели Вольтури способны отмести такое доказательство? – И впрямь, неужели? — пробормотал Ронтаро, не поднимая головы и продолжая мерять шагами комнату, будто не слышал. — Да, подтвердить мы можем, — согласилась Таня. — Это уж в любом случае. И подумаем, как еще вам помочь. — Таня! — воскликнул Шу, прочитав в ее мыслях невысказанную решимость. — Мы не просим за нас сражаться! — Думаешь, мы будем просто стоять и смотреть, если Вольтури не остановятся? Впрочем, я отвечаю только за себя. Кейт возмущенно фыркнула. — Ты обо мне настолько плохого мнения, сестрица? Таня улыбнулась. — Ну, все-таки верная гибель… — Я с тобой, — небрежно пожав плечами, тоже улыбнулась Кейт. — И я. Сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить мальчека, — присоединился Вакия. Повинуясь душевному порыву, он протянул руки к Шиманору. — Хочешь ко мне на ручки, bebe linda, куколка? Шиманору радостно потянулся к Вакие, довольный, что обрел нового друга. Вакия прижал его к себе и начал что-то ворковать на испанском. Повторялась та же история, что с Кенто, а до этого со всей семьей уренаев. Обаянию Шиманору нет преград. Как ему удается покорять с первого взгляда настолько, что все готовы отдать за него жизнь? На секунду я поверил, что наша миссия выполнима. Вдруг Шиманору сумеет переманить врагов на свою сторону с такой же легкостью, с какой завоевывает друзей? Затем перед глазами встал образ ударившейся в бега Луи — и надежда моментально померкла.