"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

— Так, а оборотни нам на что? — непонимающе поинтересовалась Таня. Минато не дал Шу ответить. — Если Вольтури не соизволят выслушать насчет Манору — то есть Шиманору, — поправился он, догадавшись, что Таня не поймет дурацкой клички, — их остановим мы. — Храбрость, малыш, — это ценно, только учти: их и более опытная сила не остановит. — Откуда вам знать, на что мы способны? Таня пожала плечами. — Твоя жизнь, тебе губить. Минато кинул тоскующий взгляд на Шиманору, который до сих пор не слез с рук Вакии. — Он у вас необыкновенный… — задумчиво произнесла Таня. — Покоряет в два счета. — Какая одаренная семья, — пробормотал Ронтаро. Он постепенно ускорял шаг и теперь носился от Вакии к двери, мелькая передо мной почти ежесекундно. — У отца — чтение мыслей, у матери — щит, и совершенно особые чары, которыми нас приворожила ваш кроха. Не знаю, есть ли этому дару название, — а может, он обычное дело у вампирско-человеческих отпрысков. Нет, стоп! Какая вообще «обычность»?! При таком-то союзе? — Секундочку! — воскликнул Шу потрясенным тоном, хватая Ронтаро за плечо на очередном круге. — Что ты сказал о моем муже? Ронтаро вопросительно посмотрел на Шу, прервав свою исступленную гонку. — Щит. Правда, я не уверен, он же меня блокирует. В недоумении сдвинув брови, я посмотрел на Ронтаро. Щит? А что значит, я его блокирую? Вот я стою перед ним, у меня и в мыслях нет обороняться. — Щит? — в замешательстве переспросил Шу. — Ну, Шу, сам посуди: если я его прочитать не могу, не можешь, полагаю, и ты. Ты его мысли сейчас слышишь? — Нет… — растерянно ответил Шу. — И никогда не слышал. В его «человеческой» жизни тоже. — Никогда? — Ронтаро изумленно заморгал. — Интересно… Видимо, мы имеем дело со скрытым талантом очень большой силы, раз он начал проявляться еще до перерождения. К сожалению, я не в состоянии пробиться через этот заслон и глянуть повнимательнее. Хотя, полагаю, он еще не развился — Вальту ведь всего несколько месяцев от роду. — Ронтаро смотрел на Шу почти сердито. — Небось, сам не подозревает, что делает. В полном неведении. Это ж надо! Амо гонял меня по всему миру за такими талантами, а вам оно само в руки приплыло — и вы даже не поняли. — Ронтаро недоверчиво потряс головой. Я нахмурился. — О чем ты? Какой из меня щит? Что это значит? — В голове крутились сплошные образы рыцарей в громоздких доспехах. Ронтаро, склонив голову набок, окинул меня внимательным взглядом. — В свите нас всех подразделяли довольно строго. Хотя на самом деле классификация способностей слишком субъективна и бессистемна — ведь каждый талант уникален, поскольку неповторим. Однако твой, Вальт, отнести к категории не так уж сложно. Оборонительные способности, которые помогают оградить от вмешательства какую-то часть хозяина, всегда называют щитом. Ты хоть раз проверял свой дар? Пробовал блокировать кого-то еще, кроме меня и супруга? Хотя голова моя теперь работала куда быстрее прежнего, ответ сформулировался не сразу. — Оно действует, но не на все. Вот мысли… туда никому хода нет. Однако это не мешает Фри мудрить с моим настроением, а Луи — видеть мое будущее. — Исключительно мысленная защита… — кивнул Ронтаро, подтверждая свою догадку. — Ограниченный, зато сильный. — Амо тоже не пробился, — вспомнил Шу. — Хотя тогда он был еще человеком. Вампир изумленно уставился на меня. — Джейн хотела причинить мне боль — и не смогла. Шу кажется, что Деметрий меня вряд ли найдет, и Алеку удачи не видать. Есть в этом толк? — Еще какой! — кивнул не оправившийся от изумления Ронтаро. — Щит… — В голосе Шу послышалось глубочайшее удовлетворение. — Мне и в голову не приходило. Единственная, у кого я такое видел, — Рената, но у нее совсем иначе… Ронтаро слегка успокоился. — Правильно, не бывает абсолютно одинаковых талантов, потому что и мыслит каждый по-своему. — Кто такая Рената? И что она делает? — спросил я. Шиманору тоже заинтересовался и, выгнувшись на руках у Вакии, поглядел из-за плеча Кейт. — Рената — личный телохранитель Амо, — пояснил Ронтаро. — Из нее получается очень действенный щит, и весьма прочный. Я смутно припомнил стайку вампиров, вьющихся вокруг Амо в той мрачной башне. Среди них были и мужчины, и женщины. Все женские лица на той пугающей, неуютной картинке уже стерлись; одно из них, выходит, принадлежало Ренате? — Интересно… — размышлял Ронтаро. — Видишь ли, Рената — мощный заслон против физического удара. Любой, кто захочет приблизиться к ней — или к Амо, — развернется с полдороги. Ее сила как будто отталкивает, хотя и незаметно. Просто вдруг понимаешь, что идешь не туда, куда собирался, и не помнишь, зачем вообще собирался. Этот щит она может выставлять на несколько метров. Кстати, Кая с Марком она тоже защищает, однако ее главный объект — Амо. — И действует она не физической силой. Как и большинство наших талантов, ее дар — мысленный. Хотел бы я знать, если она попытается тебя свернуть с пути, кто из вас окажется сильнее… — Он покачал головой. — Впервые слышу, чтобы кто-то сумел устоять против Амо и Джейн. — Мамуля, ты супер, — безо всякого изумления прокомментировал Шиманору, будто цвет одежды назвал. Я совсем запутался. У меня ведь уже есть один дар? Сверхсамообладание, благодаря которому не пришлось мучаться, переживая первый вампирский год. Положено ведь по одному таланту на брата, или я чего-то не понимаю? А может, Шу с самого начала был прав? Когда Широ еще не высказал догадку насчет сверхъестественности, Шу предполагал, что все дело в настрое и умении сосредоточиться. Чья версия правильная? Неужели у меня есть еще дар? Которому даже нашлось имя и категория? — А проецировать ты тоже умеешь? — заинтересовалась Кейт. — Проецировать? — Выталкивать наружу. Чтобы прикрыть кого-то еще помимо себя. — Не знаю. Не пробовал. Я ведь не знал, что так бывает. — И не факт, что получится, — поспешно предупредила Кейт. — Я вот сколько столетий тренируюсь, а самое большее, что могу — пустить разряд по поверхности кожи. Я непонимающе уставился на нее. — У Кейт боевой дар. Почти как у Джейн, — внес ясность Шу. Меня тут же отнесло в сторону, а Кейт рассмеялась. — Я не садистка, — заверила она. — Но в сражении может пригодиться. Слова Кейт постепенно обретали смысл, укладываясь в сознании. «Прикрыть кого-то еще помимо себя». Сделать свою непроницаемую черепушку убежищем для другого. Вот Шу корчится на каменном полу в древней башне Вольтури. В отличие от остальных человеческих воспоминаний, это проступало отчетливо и отзывалось острой болью — как будто картинку выжгли у меня в голове каленым железом. Получается, я могу не допустить, чтобы это произошло снова? Защитить его? Защитить Шиманору? Существует крупица вероятности, что я могу их обезопасить? — Научи меня! — хватая Кейт за руку, вскричал я. — Покажи, как это делать! Кейт поморщилась от боли. — Попробую. Если перестанешь ломать мне кости. – Ой! Прости! — А загораживаешься ты здорово. Иначе давно бы дернуло. Совсем ничего не почувствовал? — Это ты зря, Кейт. Он же не со зла, — процедил себе под нос Шу. — Нет, совсем ничего. Ты пустил разряд, да? — Да. Хм… Первый раз вижу, чтобы на кого-то — хоть смертного, хоть бессмертного — не подействовало. — И ты сама этот разряд выводишь? На поверхность кожи? Кейт кивнула. — Да. Раньше было только на ладонях. Как у Амо. — И у Шиманору, — подсказал Шу. — Я долго тренировалась и теперь могу пускать его по всему телу. Хороший способ защиты. Любой, кто меня тронет, свалится, как от электрошока. Всего на секунду, правда, но и этого хватит. Я вполуха слушала Кейт, а в голове вертелась одна мысль: неужели мою маленькую семью можно защитить, если я достаточно быстро научусь? Какое было бы счастье с такой же легкостью освоить умение выставлять этот щит, с какой я освоил остальные тонкости вампирской жизни! Человеческий опыт не подготовил меня к тому, что, бывает, все получается само собой, и я не надеялся, что такое везение продлится долго. Никогда еще я ничего не желал с таким жаром, как обрести способность обезопасить своих любимых. За раздумьями я не сразу обратил внимание на безмолвный диалог между Шу и Ронтаро. Очнулся, только когда Шу спросил уже вслух: — А хоть одно исключение можешь припомнить? Я обернулся, пытаясь понять, о чем он, и увидел, что остальные тоже в недоумении смотрят на них двоих. Они стояли друг напротив друга, Шу подозрительно всматривался в лицо Ронтаро, чем-то недовольного, но явно чувствующего неловкость. — Ты плохо о них думаешь, — сквозь стиснутые зубы выдавил Ронтаро. Я удивился внезапной перемене настроения. — Если ты прав… — снова начал он. — Эту мысль ты сам подкинул, не я, — перебил Шу. — Хорошо, если я прав… Даже не представляю, что это значит. Перевернется весь мир, который мы создали. И вся моя жизнь. Я ведь был одним из них. — Ты действовал из лучших побуждений. — Какая разница? Что я натворил?! Сколько жизней… Таня, успокаивая, положила руку Ронтаро на плечо. — Друг мой, посвятите и нас. Я тут же отмету все сомнения. Ни один твой поступок не заслужил такого самобичевания. — Если бы… — пробормотал Ронтаро и, вывернувшись из-под ее руки, снова засновал туда-сюда по комнате, еще быстрее, чем раньше. Таня последила за ним глазами, потом обратилась к Шу. — Тогда ты объясни. Шу кивнул и принялся рассказывать, не сводя напряженного взгляда с Ронтаро. — Он пытался понять, зачем Вольтури выступают против нас таким огромным отрядом. Обычно так не делается. Да, мы самый крупный из всех когда-либо противостоящих им кланов, но ведь и раньше кланы объединялись в борьбе, однако, несмотря на численность, особого сопротивления Вольтури оказать не могли. Да, наши узы крепче, но и это мало что меняет. Ронтаро вспоминал, как и за что выносили приговор другим кланам, и у него начала вырисовываться схема. Которую никто другой в свите Вольтури распознать бы не мог, потому что сведения поступали от Ронтаро к Амо в конфиденциальном порядке. И повторялась эта схема приблизительно раз в столетие. — В чем она состояла? — подала голос Вакия, так же неотрывно следившая за Ронтаро. — Амо не всегда принимает личное участие в карательной экспедиции. Однако в прошлом, стоило Амо кого-то заприметить, через какое-то время обязательно обнаруживались неоспоримые доказательства злостного нарушения закона в том или ином клане. Старейшины вызывались самолично проследить, как вершится правосудие. И вот тогда, почти полностью истребив весь клан, Амо даровал прощение кому-то одному, чьи помыслы, по его словам, полны раскаяния. И всегда оказывалось, что именно этот вампир обладает особенно ценным для Амо талантом. И ему всегда находилось место в свите, где он быстро проникался благодарностью за оказанную честь. Исключений не было. — Наверное, лестно чувствовать себя избранным? — предположила Кейт. — Ха! — презрительно выпалил на бегу Ронтаро. — Есть в свите одна вампирша, — объяснил Шу этот странный возглас, — по имени Челси. Она способна влиять на чувства, которые мы испытываем друг к другу. Ослабить или, наоборот, укрепить эмоциональную привязанность. Заставить тебя почувствовать неразрывную связь с Вольтури, желание быть одним из них, угодить им… Ронтаро вдруг остановился. — Мы прекрасно понимали роль Челси. В бою она разрывала товарищеские узы между союзническими кланами, чтобы нам было легче справиться. Если невиновные члены клана перестанут чувствовать тесную связь с виновными, можно вершить правосудие без лишней жестокости — виновных наказать без боя, а невиновных пощадить. Другого способа избавить клан от необходимости сражаться целиком, кроме как разорвать эмоциональные связи, не существует. И вот для этого нужна была Челси. Мне применение ее дара всегда казалось свидетельством гуманности, милосердия со стороны Амо. В свите она, наоборот, укрепляет связи, сплачивает нас — и это хорошо. Мы действовали более слаженно. Легче уживались друг с другом. И снова ожили старые воспоминания. Я тогда все ломала голову, почему свита с таким рвением, чуть ли не с обожанием служит старейшинам. — Насколько силен ее дар? — настороженно спросила Таня, обводя взглядом по очереди всех членов своей семьи. Ронтаро пожал плечами. — Нам с Вакией удалось уйти… — И тут же помотал головой. — Хотя все остальные связи, кроме любовных, куда более уязвимы. По крайней мере, в обычных кланах. В нашей семье они заведомо прочнее. Отказ от человеческой крови помогает нам стать цивилизованнее, формируются семейные узы, основанные на любви. Так что нас, Таня, ей вряд ли удастся расколоть. Таня кивнула, и Ронтаро продолжил: — Я заподозрил, что раз Амо предполагает присутствовать лично и привлечь такую толпу, он настроен не карать, а прибрать к рукам. Прибыть самому, чтобы взять действо под контроль. И прихватить всю свиту, чтобы защититься от такого сильного, богатого талантами клана. Но тогда остальные старейшины останутся в Вольтерре без прикрытия. Риск слишком велик, кто-то может воспользоваться. Значит, выход один — идти вместе. Как еще Амо проконтролирует, чтобы обладателей самых ценных способностей оставили в живых? Ведь хочется же… Наверняка хочется… Голос Шу прозвучал чуть громче выдоха. — Судя по тому, что я прочитал у него в мыслях прошлой весной, сильнее всего на свете Амо хочет заполучить Луи. Я ошеломленно открыл рот, в голове заплясали давние кошмары: Луи и Шу, закутанные в черные плащи, стоят безмолвными тенями по обе руки от Амо, с чужих холодных лиц на меня смотрят налитые кровью глаза… Это увидел Луи? Как Челси вырывает с корнем егл любовь к нам, а вместо этого внушает преклонение перед Амо, Каем и Марком? — Поэтому сбежал Луи? — Голос дрогнул на его имени. Шу прижался ладонью к моей щеке. — Не исключено. Чтобы помешать Амо обрести самое желанное. Уберечь свой дар от его загребущих рук. Услышав встревоженное перешептывание Кейт и Тани, я вспомнил, что они ведь не знают про Луи. — Ты ему тоже нужен. Шу пожал плечами с несколько нарочитым спокойствием. — Не настолько. То, что я могу, у него уже есть. И сперва ему придется найти способ подчинить меня своей воле. А это маловероятно. — Шу усмехнулся. Ронтаро нахмурился: ему не понравилась такая беспечность. — Твои слабости ему тоже известны. — Он перевел взгляд на меня. — Не стоит сейчас об этом, — поспешил сменить тему Шу. Ронтаро, не обращая внимания, продолжал: — И твоего Вальта он наверняка заинтересовался. Не мог его оставить равнодушным талант, позволяющий еще в человеческой жизни противостоять самому Амо. Шк ход его рассуждений явно не нравился. Мне тоже. Амо достаточно пригрозить Шу, и я выполню все, что старик пожелает. И наоборот. Выходит, смерть — это еще легкий исход? По сравнению с пленом… Шу все-таки сменил тему. — Думаю, Вольтури только этого и ждали. Предлога. Какого именно — все равно, ведь план уже разработали. Поэтому Луи и увидел их выступление еще до того, как Ирина пришла с доносом. Решение уже было принято, ждали только надуманного оправдания. — Если Вольтури злоупотребляют доверием, которое возлагают на них все бессмертные… — пробормотал Вакия. — Какая разница? — воскликнул Ронтаро. — Кто в это поверит? Даже если удастся убедить остальных, что Вольтури слишком много на себя берут, что это изменит? Кто выйдет против них? — Есть тут горстка безумцев, которые хотят попытаться, — съязвила Кейт. Шу покачал головой. — Вы здесь только как свидетели, Кейт. Что бы ни задумал Амо, вряд ли он готов ради этого поступиться репутацией Вольтури. Как только мы разобьем его обвинения, он вынужден будет оставить нас в покое. — Разумеется, — обронила Таня. Слова Шу, судя по всему, никого не убедили. На несколько долгих минут воцарилось молчание. А потом я услышал шорох шин по асфальту и их приглушенный шелест на подъездной дороге Куренаев. — Ох, черт! Кенто! — вырвалось у меня. — Может, гости пока побудут наверху… — Нет, — глухо произнес Шу. Глаза его были устремлены на входную дверь, но взгляд обращен куда-то вдаль. — Это не он. Луи все-таки прислал Питера и Шарлотту. Так что готовимся ко второму раунду.