"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

Мысль о сыне заняла центральное место в моем странном, вместительном, но удивительно несобранном разуме. Столько вопросов… — Расскажи о нем, — попросил я, беря Шу за руку. Это нас практически не замедлило. — На свете нет никого прекраснее, чем Шиманору, — ответил Шу, и вновь в его голосе послышалось набожное благоговение. Меня кольнула ревность. Он его знает, а я нет! — Он похож на тебя? А на меня? Вернее, на прежнего меня… — Я бы сказал поровну. — Ну да, у негл же теплая кровь… — вспомнил я. — Да, и сердце бьется, хотя и быстрее, чем человеческое. Температура у него повышенная. И он спит. — В самом деле? — Довольно крепко для новорожденного. Мы единственные родители на свете, которым не нужен сон, а наш ребенок дрыхнет всю ночь! — Шу хихикнул. Мне понравилось, как он сказал «наш ребенок». Эти слова сделали Шиманору чуть более настоящей. — Глаза у него точь-в-точь как у тебя. Ладно хоть это не потерялось. — Шу улыбнулся. — Очень красивые. — А что от вампира? — спросил я. — Вроде бы кожа такая же прочная, как наша. Хотя никому бы и в голову не пришло проверять. Я изумленно заморгал. — Да не бойся, никто проверять не будет! — успокоил меня н. — Питание… ну, предпочитает кровь. Широ пытается уговорить его пить детскую смесь, но он капризничает. Еще бы! Пахнет эта штука мерзко, даже для человеческой пищи. От удивления я разинул рот. Они что, с ним беседуют?! — Пытается уговорить'? — Шиманору потрясающе сообразительен и умнеет с каждой минутой. Он не говорит — пока, — но изъясняется вполне доходчиво. — Не говорит. Пока. Шу сбавил шаг, давая мне время переварить услышанное. — Что значит «доходчиво изъясняется»?! — Лучше ты… сам посмотришь. Объяснить нелегко. Я задумался. Конечно, мне многое надо увидеть своими глазами, иначе все так и будет казаться ненастоящим. Вот только не знаю, к чему я готов. Лучше пока сменить тему. — Почему Минато еще здесь? Как он это терпит? И зачем? — Мой певучий голос слегка задрожал. — Зачем он должен страдать? — Минато не страдает, — новым, необычным тоном ответил Шу. — Хотя я бы с удовольствием это исправил, — добавил он сквозь стиснутые зубы. — Шу! — зашипел я и рывком остановил мужа. — Зачем ты так говоришь?! Минато пожертвовал всем, чтобы защитить нас! Я причинил ему столько… — Я съежился, вспомнив чувство стыда и вины. Непонятно, почему мне был так нужен Минато. Пустота в груди почти исчезла; видимо, то была какая-то человеческая слабость. — Скоро ты меня поймешь, — пробормотал Шу. — Я пообещал, что он сам тебе все объяснит, но вряд ли ты воспримешь это иначе, чем я. Хотя… я часто ошибаюсь на твой счет, верно? — Он поджал губы и посмотрел мне в глаза. — Что он мне объяснит? Шу покачал головой. — Я обещал. Впрочем, вряд ли я чем-то ему обязан… — Он скрипнул зубами. — Ничего не понимаю. — Внутри у меня закипело раздражение. Шу погладил меня по щеке и нежно улыбнулся, когда мое лицо оттаяло от его ласки; раздражение моментально сменилось желанием. — Давай поскорее вернемся домой, там ты все поймешь. —Шу пробежал глазами по моему костьюму и нахмурился. — Да-а… — Подумав с полсекунды, снял с себя белую рубашку и подал ее мне. — Что, все так плохо? Он улыбнулся. Я просунул руки в рукава и быстро застегнул пуговицы поверх разодраную ткань . Теперь без рубашки был Шу, и это здорово меня отвлекало. — Давай наперегонки, — предложил я. — Только чур не поддаваться! Шу выпустил мою руку, ухмыльнулся и сказал: — На старт… Найти дорогу к моему новому дому оказалось проще, чем спуститься по Кентовой улице к старому. Мы оставили четкий и ясный след, идти по которому было очень легко даже на такой невероятной скорости. Шу опережал меня, пока мы не добрались до реки. Я решил рискнуть и прыгнуть раньше — воспользоваться своей силой. — Ха! — ликующе воскликнул я, когда мои ноги первыми коснулись травы. Прислушиваясь к Шу, я вдруг уловил нечто неожиданное. И громкое. Сердцебиение. В тот же миг Шу очутился рядом и крепко схватил меня за плечи. — Не дыши, — предупредил он. Я постарался не поддаться панике и затаил дыхание посреди вдоха. Двигались только мои глаза, инстинктивно озираясь по сторонам в поисках источника звука. На границе леса и лужайки стоял Минато. Он сложил руки на груди и стиснул зубы. В лесу за его спиной билось еще два сердца; под чьими-то большими лапами шелестели заросли папоротника. — Осторожно, Минато, — сказал Шу. Будто эхом на тревогу в его голосе из леса донесся волчий рык. — Может, не стоило… — По-твоему, лучше сперва подпустить его к ребенку? — не дослушал Минато. — Сначала посмотрим, как Вальт поведет себя со мной. Если что, я быстро исцелюсь. Так это проверка? Они хотят посмотреть, смогу ли я не убить Минато, прежде чем попытаюсь не убить Шиманору? Мне вдруг стало тошно — не физически, а мысленно. Чья, любопытно, идея? Шу? Я с тревогой поглядел на него; озабоченность на его лице сменилась чем-то другим, он пожал плечами и с едва ощутимой враждебностью в голосе произнес: — Ну что ж… Из леса донесся гневный рык — наверняка он принадлежал Ли. Да что такое с Шу? После всего, что мы пережили, разве не должен он относиться к моему лучшему другу по крайней мере с теплом? Я-то думал — глупо, наверное, и все-таки, — что они теперь друзья. Видимо, ошибался. И что творит Минато? Почему он готов жертвовать собой ради Шиманору? Я ничего не понимал. Даже если нашей дружбе не конец… Тут мы переглянулись, и я подумал, что нет, не конец. Минато по-прежнему смотрел на меня, как на лучшего друга. Он нисколько не изменился. А вот я… Он встретил меня улыбкой — ласковой, родственной, — и я окончательно уверился, что наша дружба еще жива. Все как раньше, когда мы днями напролет убивали время в его гараже. Легко анормально. Я вновь заметил, что странная потребность в Минато, которую я чувствовал до перерождения, исчезла. Он стал мне просто другом, как и полагалось. И все-таки я не мог понять смысл его поступка. Неужели Минато настолько самоотвержен? Готов ценой собственной жизни помешать мне сделать то, за что я буду казнить себя до скончания веков? В чем причина — в снисхождении к моей новой сущности? Конечно, таких прекрасных людей, как Минато, очень мало, но даже от него я не смог бы принять столь большой жертвы. Он улыбнулся еще шире и слегка пожал плечами. — Вальт, извини, конечно, но вид у тебя жуткий. Ты прямо как из фильма ужасов. Я улыбнулся: вот он, старый добрый Минатт, которого я знал и понимал. Шу зарычал: — Попридержи язык, псина. Ветер подул мне в спину, и я быстро наполнил легкие безопасным воздухом, чтобы ответить: — Нет, он прав. Глаза кошмарные, да? — Просто жуть. Хотя я думал, будет хуже. — Вот спасибо! Потрясающий комплимент. Минато подмигнул. — Ты же знаешь, что я имею в виду. Ты похож на себя. Ну, внешне не очень-то, но ты — Вальт. Я боялся, что ты перестанешь быть собой… — Он улыбнулся и поглядел на меня без тени гнева или раздражения. А потом хихикнул и добавил: — Да и к глазам я скоро привыкну! — Привыкнешь? — растерянно переспросил я. Конечно, я очень обрадовался, что наша дружба жива, но вряд ли мы будем проводить вместе много времени… Минато сделал ужасно странное лицо; от улыбки не осталось и следа. Он выглядел почти… виноватым? — Спасибо, — сказал он Шу, — я боялся, ты не сдержишь обещание. Обычно ты во всем ему потакаешь. — А может, я надеялся, что он взбесится и оторвет тебе башку? — съехидничал Шу. Минато фыркнул. — В чем дело? У вас секреты от меня? — недоуменно спросил я. — Потом объясню, — смущенно ответил Минато, как будто не ожидал, что все так обернется. Потом он внезапно сменил тему: — Сперва проведем эксперимент. — Он двинулся ко мне, хитро улыбаясь. Из-за его спины раздался недовольный визг, и на тропинку выскочила Ли. За ней выбежал Сет — он был повыше, песочного цвета. — Ребята, успокойтесь, — сказал Минато. — Лучше отойдите в сторонку. Я обрадовался, что они его не послушали и все равно двинулись следом, только чуть медленнее. Ветра не было; значит, ничто не скроет от меня его запах. Минато приблизился настолько, что я ощутил тепло его тела в воздухе. Горло тут же вспыхнуло. — Давай, Вальт. Не дрейфь. Ли зашипела. Мне не хотелось вдыхать. Неправильно так рисковать жизнью Минато, даже если он сам предлагает! Но деваться было некуда: как еще проверить, что я не причиню зла Шиманору? — Я состарюсь, пока ты надумаешь, Вальт, — поддразнил меня Минато. — Ну, на самом деле нет, но ты меня понял. Давай, нюхай уже. — Держи меня, — сказал я Шу, прижимаясь к его груди. Он еще крепче взял меня за плечи. Я оцепенел, надеясь, что в случае чего это поможет мне сдержаться. А если станет совсем невмоготу, задержу дыхание и убегу отсюда подальше. Морально приготовившись ко всему, я осторожно сделал крошечный вдох. Стало немного больно, однако в горле и так уже горело. Минато пах человеком не больше, чем горный лев. У его крови был животный запашок, который отбивал всю охоту. И хотя влажное сердцебиение звучало соблазнительно, от запаха я невольно наморщил нос. Он не пробудил во мне жажду, наоборот — помог сдержаться. Я сделал еще один вдох и окончательно успокоился. — Ха, теперь понятно, чего все так бесятся! Ты воняешь, Минато. Шу со смехом убрал руки с моих плеч и обнял меня за талию. Сет тихонько зафыркал вместе с ним; он подошел чуть ближе, а Ли, наоборот, отбежала назад. Тут я услышал еще одного свидетеля: в доме раздался гогот Кена, чуть приглушенный стеклянной стеной. — Кто бы говорил! — буркнул Минато и картинно зажал нос. Когда Шу меня обнял, он не помрачнел и не скорчил недовольное лицо, даже когда тот успокоился и прошептал мне на ухо: «Я люблю тебя». Стоял себе и улыбался, как ни в чем не бывало. Это меня обнадежило: может, все действительно наладится и станет так, как не было уже давным-давно. Может, мы опять будем просто друзьями. — Ну, испытание я выдержал, — сказал я. — Теперь-то вы объясните мне, что случилось? Минато сразу оробел. — Ничего такого, о чем стоит сейчас волноваться… Кен снова захихикал — в предвкушении. Я бы надавил на Минато, но, прислушавшись к Кену, уловил и другие звуки: семь разных дыханий, одни легкие работают быстрее остальных. Единственное сердце бьется, словно крылья птахи, легко и быстро. Я тут же отвлеклся. Мой сын находился по другую сторону стеклянной стены. Его не было видно: свет отражался от стекла, как от зеркала, и в нем я видел только себя. Надо сказать, выглядел я очень странно по сравнению с Минато — такой бледный и спокойный… И по сравнению с Шу, который выглядел привычно. — Шиманору… — прошептал я и тут же оцепенел от страха. Мой сын не пахнет животным. Неужели я для него опасен? — Пойдем в дом, — прошептал Шу. — Уверен, ты справишься. — Ты мне поможешь? — еле двигая губами, выдавил я. — Конечно. — А Кен и Фри — ну, на всякий пожарный? — Мы будем начеку, Вальт, не волнуйся. Никто из нас не стал бы рисковать жизнью Шиманору. Просто удивительно, как он всех в себя влюбил. Что бы ни случилось, он в полной безопасности. Желание увидеть сына и понять, откуда взялся этот благоговейный трепет в голосе Шу, разбило мое оцепенение. Я шагнул вперед. Путь мне преградил Минато. На его лице застыла тревога. — А точно стоит, кровопийца? — жалобно, почти умоляюще спросил он Шу. Никогда не слышал, чтобы он так разговаривал с вампиром. — Не по душе мне это. Может, лучше… — Твое испытание он прошел. Выходит, это Минато придумал! — Но… — Никаких «но», — с внезапной злобой ответил Шу. — Вальт должен увидеть сына Прочь с дороги. Минато бросил на меня странный безумный взгляд и первым побежал в дом. Шу зарычал. Я не понимал их взаимной неприязни и не мог на ней сосредоточиться. Я думал только о кроше из моих размытых воспоминаний и пытался разобрать в тумане его лицо. — Ну, идем? — Голос Шу опять стал ласковым. Я нерешительно кивнул. Он уверенно взял меня за руку и повел в дом. В гостиной нас встретила вереница улыбчивых и в то же время настороженных лиц. Дайго стоял чуть дальше, рядом с парадной дверью. Он был один, пока к нему не подошел Минато, загородив егл от меня. Я еще никогда не видел их так близко друг к другу; по тому, как они оба съежились, было ясно, что им тоже не по себе. Кто-то очень маленький выглядывал из объятий Дайго и из-за спины Минато. В тот же миг все мое внимание, все мои мысли сосредоточились на нем — такое случилось впервые с тех пор, как я открыл глаза. — Говорите, меня не было два дня? — потрясенно выдохнул я. Незнакомый хлопчык на руках у Дайго было несколько недель, а то и месяцев. Он был вдвое больше ребенка из моих смутных воспоминаний и легко держал спину. По его плечикам рассыпались блестящие сынеи кудри, а шоколадные глаза рассматривали меня с ничуть не детским интересом; то был взрослый взгляд, сознательный и понимающий. Шиманору поднял одну ручку, на мгновение протянул его ко мне, а потом снова схватился за шею Дайго. Будь у него не такое прекрасное и безупречное лицо, я бы не поверил, что эта малыш — мой сын. Но в его личике я действительно увидел Шу; от меня ему достались шоколадные глаза, сынеи волосы и румянец на щеках. От Кенто — густые кудри. Он в самом деле наш сын. Невероятно, но факт. Впрочем, от того, что я увидел свого удивительного крошу, он не стал для меня более настоящем. Даже наоборот, Шиманору словно вышел из сказки. Дайго погладил его по шее и прошептал: — А вот и он. Малыш смотрел мне прямо в глаза. Затем — совсем как после мучительных родов — улыбнулся, сверкнув идеально ровными зубками. Дрожа, я сделал неверный шаг вперед. Все тут же пришли в движение. Прямо передо мной выросли Кен и Фри — плечо к плечу, руки наготове. Шу крепко схватил меня сзади. Даже Широ и Мирай встали по бокам от сыновей, а Дайго, прижав к себе мого сына, попятился к двери. Минато приготовился их защищать. Только Луи не двинулся с места. — Ох, да ладно вам! — с упреком проговорил он. — Вальт ничего плохого не сделает. Вы бы на его месте тоже захотели взглянуть поближе. Луи прав. Я держал себя в руках и был готов ко всему — даже к невероятно соблазнительному человеческому запаху, как тот, что я учуял в лесу. Но с Шиманору соблазн был не так велик. Он пах как самые дивные духи на свете и как вкуснейшее лакомство. Сладкий вампирский дух разбавлял человеческий, поэтому я не потерял самообладания. У меня все получится. Иначе и быть не может. — Все хорошо, — сказал я и похлопал руку Шу, вцепившуюся в мою. — На всякий случай не отходи далеко. Фри следил за мной внимательным сосредоточенным взглядом. Он оценивал мое эмоциональное состояние, поэтому я напустил на себя как можно более спокойный вид. Прочитав мысли Фри, Шу не слишком уверенно убрал руки. Услышав мой голос, мой не по годам разумный сын заерзал на руках у дяди и потянулся ко мне. Удивительно: на его личике даже отразилось нетерпение. — Фри, Мирай, пустите. Вальт держится молодцом. — Шу, риск… — начал было Фри. — Минимален. Слушай, на охоте он уловил запах каких-то злополучных туристов, разбивших лагерь неподалеку… Широ потрясенно охнул. Лицо Мирай вдруг исполнилось тревоги и сострадания. Фри распахнул глаза, но едва заметно кивнул, как будто Шу ответил на его вопрос. Минато брезгливо скривил губы. Кен только пожал плечами, а Дайго и вовсе никак не отреагировал — слишком был увлечен извивающейся в его руках малыша. По лицу Луи было ясно, что его так легко не проведешь. Пылающий взгляд сосредоточился на моей одолженной у Шу рубашке — видимо, он хотел знать, что произошло с костьюмом. — Шу! — воскликнул Широ. — Как ты мог поступить так безответственно? — Знаю, знаю, я ужасно сглупил. Надо было сначала убедиться, что поблизости никого нет, а потом уж его отпускать. — Шу, — прошептал я, смутившись под внимательными взглядами. Казалось, все смотрят на мои глаза — не покраснели ли они еще сильнее. — Я заслужил упреки, Вальт, — с улыбкой сказал щ. — Я допустил огромную ошибку. То, что ты выносливее всех, кого я знаю, еще ничего не меняет. Луи ухмыльнулся. — Изысканная шутка, Шу. — Я не шучу, а объясняю Фри, почему Вальт неопасег. Я не виноват, что вы делаете поспешные выводы. — Погоди… — охнул Фри. — Хочешь сказать, он не набросился на людей?! — Он начал охоту, — с явным удовольствием ответил Шу. Я скрипнул зубами. — И был полностью сосредоточен на добыче. — Так что произошло? — не выдержал Широ. Его глаза вдруг просияли, на губах появилась удивленная улыбка. С таким же лицом он расспрашивал меня о превращении — им двигало любопытство. Шу оживленно склонился к нему. — Он услышал, что я егл преследую, и инстинктивно попытался защититься. Егл внимание переключилось на меня, и он тут же прекратил охоту. В жизни не видел ничего подобного! Он осознал, что происходит, а потом… задержал дыхание и убежал! — Ничего себе… — пробормотал Кен. — Правда, что ли? — Он вам не все рассказал, — выдавил я, окончательно смутившись. — Я на него зарычал. — Хорошую трепку он тебе задал? — с любопытством спросил Кен. — Нет, конечно, нет! — Серьезно? Ты на него не напал? — Кен! — воскликнул я. — Какая жалость, — промямлил он. — Единственный человек, который мог бы застать Шу врасплох — раз уж он не читает твои мысли, — да и повод был хороший… — Кен вздохнул. — Все бы отдал, чтобы посмотреть, как Шу будет драться без своего преимущества! Я смерил его ледяным взглядом. — Я бы никогда его не тронул! Тут мое внимание привлек помрачневший Фри. Шу несильно ударил его кулаком по плечу. — Ну, теперь понял, куда я клоню? — Это ненормально. — Он мог напасть на тебя, ему же всего несколько часов! — воскликнула Мирай, схватившись за сердце. — Ох, надо было нам идти с вами! Теперь, когда Шу выдал задуманную фразу, я перестал обращать на него внимание и не сводил глаз с чудесного хлопчекп, который так же пристально смотрел на меня. Он протянул ко мне пухлую ручку, будто знал, кто я такой. Я машинально повторил его жест. — Шу, — проронил я, опершись на Фри и выглядывая из-за его спины, чтобы получше рассмотреть сына, — пожалуйста. Фри стиснул зубы. — Фри, такого ты еще не видел, поверь мне, — тихо сказал Луи. Они быстро переглянулись, и Фри кивнул. Он отошел в сторону, но, когда я медленно двинулся к Шиманору, положил руку мне на плечо. Я обдумывал каждый шаг, оценивал свое состояние, жажду, расположение остальных в комнате, свою силу против их силы — удастся ли им меня сдержать? Я шел очень медленно. Тут мой сын, брыкавшыся и тянувшыся ко мне ручки, издал пронзительный звенящий вопль. Все — и я в том числе — посмотрели на него так, словно услышали его голос впервые. В тот же миг они столпились вокруг малыша, бросив меня одного, оцепеневшего на месте. Крик Шиманору пронзил меня насквозь и пригвоздил к полу. В глазах защипало так, будто они вот-вот лопнут. Все, кроме меня, гладили и успокаивали мого сына! — Что случилось? Ему больно? В чем дело? Громче прочих голосил Минато. Я потрясенно наблюдал, как он потянулся к Шиманору, и с ужасом увидел, что Дайго отдал егл без всяких возражений. — Нет, все хорошо! — заверил он Минато. Дайго его успокаивает?! Шиманору с удовольствием пошел к нему на руки, пихнул его крошечным кулачком и вновь изогнулся ко мне. — Видишь? — сказал Дайго. — Он просто хочет к Вальту. — Ко мне? — прошептал я. Глаза Шиманору — мои глаза — нетерпеливо смотрели на меня. Шу вернулся, положил руки мне на плечи и подтолкнул вперед. — Он ждет тебя уже третий день. Мы стояли всего в двух метрах от Шиманору. Вспышки его дрожащего тепла будто касались моей кожи. Или это дрожал Минато? Подойдя ближе, я увидел, что у него трясутся руки. Однако, несмотря на явную тревогу, лицо у моего друга было умиротворенное, как никогда. — Минато… все нормально, — сказал я. Мне было страшно видеть Шиманору в его дрожащих руках, но я старался не терять спокойствия. Он нахмурил лоб и прищурился — вероятно, ему тоже стало страшно, когда он представил Шиманору в моих руках. Малыш нетерпеливо захныкал и вновь потянул ко мне, сжимая и разжимая кулачки. В эту секунду у меня внутри что-то щелкнуло и встало на место. Егл плач, знакомые глаза, нетерпение, с каким он ждал нашей встречи — все это сплелось в удивительно естественную и понятную картину. Шиманору вдруг стал для меня настоящем. Конечно же, я его знаю! Нет ничего сверхъестественного в том, что сейчас я сделаю маленькый шаг вперед, положу руки туда, где они должны быть, и ласково прижму к себе сына. Минато вытянул руки, чтобы я мог прижать Шиманору к груди, но сам его не выпустил. Когда мы соприкоснулись, он вздрогнул. Кожа Минато, всегда такая теплая, сейчас показалась мне открытым пламенем. ШИМ был всего на пару градусов прохладнее. Сын будто и не заметил, какой я холодный. Наверное, привык. Он поднял на меня глазки и опять улыбнулся, показав ровные зубы и ямочки на щеках. А потом вполне осознанно потянулся к моему лицу. Все руки, сдерживающие меня, напряглись. Я задохнулся, ошарашенный и напуганный странной тревожной картиной, возникшей у меня в голове. Онаю был похож на очень яркое воспоминание, потому что мои глаза одновременно видели все, что происходит вокруг. Однако образ был совершенно незнакомый. Я поглядел сквозь него на личико Шиманору — он словно чего-то ждал, — пытаясь понять, что происходит, и не потерять при этом самообладание. Картинка была не только страшной и незнакомой, но и какой-то неправильной — я увидел в нем собственное лицо, свое прежнее лицо, будто бы перевернутое… Вскоре я сообразил, что вижу не привычное отражение в зеркале, а себя со стороны. Лицо было искажено гримасой боли, покрыто кровью и потом, однако на губах играла восхищенная улыбка; несмотря на глубокие темные круги, глаза сияли любовью. Картинка увеличилась, лицо приблизилось к невидимой точке обзора, и затем все исчезло. Шиманору уронил руку и улыбнулся еще шире, вновь показав мне ямочки. В комнате царила полная тишина, если не считать двух сердцебиений. Дышали тоже лишь Минато и Шиманору. Все молчали, будто дожидаясь, пока я заговорю. — Что… что это было? — с трудом выдавил я. — А что ты увидел? — с любопытством спросил Дайго, выглядывая из-за спины Минато, — я бы предпочел, чтобы его тут не было. — Что он тебе показал? — Она показал? — шепнул я. — Я же говорил, это трудно объяснить, — произнес Шу мне на ухо, — но его способ общения ничем не хуже остальных. — Так что ты видел? — спросил Минато. Я изумленно поморгал. — Ну… себя. Вроде бы. Только выглядел я ужасно. — Это его единственное воспоминание о тебе, — пояснил Шу. Несомненно, он увидел ту же картинку в голове у Шиманору, поэтому так сжался и охрип. — Он хочет сказать, что помнит тебя. — Каким образом… Шиманору будто не было дела до моих испуганных и удивленных глаз. Он улыбался и теребил мои волосы. — А как я читаю мысли? Как Луи видит будущее? — задал Шу риторический вопрос и пожал плечами. — Это дар. — Очень интересно! — сказал ему Широ. — Его способность прямо противоположна твоей. — В самом деле, — кивнул Шу. — Может… Я понял, что сейчас они начнут строить догадки, и перестал слушать. Передо мной было самое прекрасное лицо на свете. Горячая кожа напоминала о том миге, когда мной почти завладела чернота, когда в мире не осталось ничего, за что я мог бы уцепиться. Ничего, что вытащило бы меня из сокрушительной тьмы. О миге, когда я вспомнил про Шищ и обрел то, что никогда бы не отпустил. — Я тоже тебя помню, — тихо шепнул я. Казалось вполне естественным наклониться и прильнуть губами к его лбу. Шиманору чудесно пах. От аромата его кожи у меня в горле вспыхнуло пламя, но на него было легко не обращать внимания. Оно не лишило этого мига особой прелести. Шиманору — настоящый, и я его знаю. Именно за него я боролся с самого начала. Мой маленькый непоседа. Он тоже любил меня, даже когда был еще внутри. Так похожый на меня, безупречно красивый. И так похожый на Шу — удивительно, это не делало егл хуже в моих глазах, только лучше. Я с самого начала был прав. За Шиманору стоило бороться. — Все хорошо, — прошептал Луи, видимо, Фри. Я чувствовал, как они замерли, еще не полностью мне доверяя. — Может, хватит экспериментов на сегодня? — спросил Минато. От напряжения его голос звучал выше обычного. — Да, Вальт молодец, но давайте не будем испытывать судьбу. Я посмотрел на него с неподдельным раздражением. Фри тревожно переступил с ноги на ногу. Мы так столпились, что чувствовали малейшие движения друг друга. — Да что с тобой такое, Минато?! — Я легонько потянул на себя Шиманору. Он не выпустил егл, а только шагнул ближе. Мы почти прижались друг к другу, Шиманору касался его и моей груди. Шу зашипел на Минато. — Я, конечно, все понимаю, но это не помешает мне вышвырнуть тебя из дома! Вальт отлично держится, не порть ему радостную минуту. — А я ему помогу, — злобно пригрозил Дайго. — С меня еще пинок под дых причитается. Ну, хоть в их отношениях ничего не изменилось! Я уставился на сердитое и одновременно встревоженное лицо Минато. Он не сводил глаз с Шиманору. Мы все стояли вплотную друг к другу, так что к нему прикасалось минимум шесть вампиров. Неужели он пошел на все это ради того, чтобы уберечь меня от самого себя? Что же случилось во время моего преображения — превращения в ненавистного ему вампира, — что он так подобрел к виновнице последних событий? Я озадаченно размышлял над этим, глядя, как он смотрит на мого сына… Будто слепец, впервые узревший солнце. — Нет! — вырвалось у меня. Фри стиснул зубы, а руки Шу железными кольцами сдавили мою грудь. Минато тут же выхватил у меня Шиманору, и я не стал сопротивляться, потому что почувствовал приближение того, чего они все ждали. — Дайго, — медленно и отчетливо процедила я, — забери Шиманору. Дайго протянул руки Минато, и тот без разговоров отдал емк мого сына. Оба попятились. — Шу, я не хочу тебя задеть, так что лучше отпусти. Он помедлил. — Загороди Шиманору, — предложил я. Он тщательно все взвесил и убрал руки. Я пригнулся, как на охоте, и сделал два шага в сторону Минато. — Как ты посмел! — зарычал я. Он вновь попятился и поднял руки, пытаясь меня образумить. — Ты же знаешь, это не в моей власти! — Тупая псина Как ты посмел?! Это же мой сын. Пятясь, он вышел за дверь и чуть не бегом спустился с крыльца. — Я не хотел, Вальт! — Я успел всего раз подержать его на руках, а ты уже решил, что имеешь на него какое-то идиотское волчье право?! Он мой! — Могу поделиться, — умоляющим голосом проговорил Минато, пятясь по лужайке. — Я выиграл, гони деньги, — донесся из дома голос Кена. Часть моего сознания задалась вопросом, кто мог поставить на другой исход, но я был слишком рассержен, чтобы думать об этом. — Как ты посмел?! У тебя совсем мозгов нет? — Да я не нарочно! Не по своей воле! — упирался Минато, пятясь к деревьям. Тут к нему подоспела помощь. Из леса выскочили два огромных волка и встали по бокам от него. Ли зарычала. Жуткий рык вырвался из моего горла. Этот звук напугал меня, но моего наступления не остановил. — Вальт, хотя бы попробуй выслушать! Пожалуйста! — взмолился Минато. — Ли, назад! Та оскалилась. — А почему я должен тебя слушать? — прошипел я. Затмив все остальные чувства, мною завладела ярость. — Ты же сам говорил, помнишь? Что наши жизни неразрывно связаны! Что мы семья. Ты сказал, что мы с тобой должны быть вместе. И вот… так оно и случилось. Как ты хотел. Я смерил его лютым взглядом. Что-то такое я действительно припоминал, но мой новый мозг работал очень быстро, и я сразу понял, куда клонит Минато. — Ты вздумал стать моим зятем — взвизгнул я. Мой певучий голос резко поднялся на две октавы, однако по-прежнему звучал, как красивая музыка. Кен рассмеялся. — Останови его, Шу, — пробормотала Мирай. — Он будет казнить себя, если причинит ему вред. Но никто и не подумал мне мешать. — Нет! — возразил Минато. — Как ты можешь такое говорить? Он еще ребенок, черт подери! — Вот и я о том же! — Ты же знаешь, у меня и в мыслях не было! Иначе Шу давно меня придушил бы! Я просто хочу, чтобы он был счастлив! Разве ты хочешь другого? — Минато тоже перешел на крик. Не в состоянии говорить, я пронзительно зарычал. — Потрясающе! — пробормотал Шу. — Он еще ни разу не попытался вцепиться ему в глотку, — изумленно добавил Широ. — Ладно, тут вы победили, — нехотя признал Кен. — Держись от него подальше! — зашипел я. — Не могу! Сквозь стиснутые зубы: — А ты попробуй. Прямо сейчас. — Да не могу я! Помнишь, как три дня назад ты постоянно хотел меня видеть? Как тяжело тебе было без меня? А теперь все прошло, верно? Я молча смотрел на Минато, не понимая, куда он клонит. — Это из-за него! Мы с самого начала чувствовали, что должны быть вместе. Я вспомнил — и тут же все понял; отчасти даже обрадовался, что моя безумная потребность чем-то объяснилась. Но потом я рассвирепел еще больше. Неужели Минато думает, что этого достаточно? Что одно маленькое объяснение решит проблему? — Беги, пока можешь, — пригрозил я. —Да ладно тебе, Вальт! Манори тоже меня любит… Я оцепенел. Даже перестал дышать. За моей спиной все настороженно притихли. — Как ты его назвал?! Минато сделал еще шаг назад и совсем оробел. — Ну… ты такое заковыристое имя выдумал, вот я и… — Ты дал моему сыну прозвище Лох-Несского чудовища? — взвизгнул я. И бросился в атаку.