Любитель книг

Дом, который в итоге снял Андрей, был небольшим, даже скромным, с мансардным этажом, простенькой отделкой и минимальным набором мебели. Но Андрею не нужны были хоромы, лишь бы нашлось место для мастерской и «секретной» комнаты. Он не собирался совсем отказываться от игр и верил, что Миша этого тоже не захочет. Надо просто поменять природу и суть их взаимоотношений, тогда всё будет чики-пуки. По крайней мере, Андрей на это очень надеялся. Разбирая в мансарде вещи, которые наконец-то приехали из Питера вслед за хозяином, он выглянул в окно и увидел Мишку, пружинистой походкой шлёпающего по лужам вдоль забора. Душа возликовала: они не договаривались о встрече. Мишка обещал, конечно, приезжать, когда сможет, но от студии и его квартиры до дома Андрея нужно было добираться часа два, и Князь даже не рассчитывал на частые визиты, тем более в такую сырую погоду. А Миша вот приехал уже второй раз за неделю. Блин, радость-то какая, серьёзно! Андрей бросил все дела и буквально слетел по лестнице, заслышав трель звонка. — Проходи, Мишка. У-у, какой ты мокрый. — Обсохну, — Миша передал Андрею подмокший бумажный пакет, изящным быстрым движением стянул через голову толстовку, ненароком замочив Князя брызгами, и поправил задравшуюся футболку, улыбаясь чуть неловко. Господи, и всё-таки это тот же самый мальчишка, что краснел тогда в его прихожей, стесняясь снять с себя трусы. Андрей поставил ароматный пакет на тумбочку и затянул его в объятия и поцелуи. — Я вот в Мак забежал по пути, — объяснил Миша, зализывая Андрею губу, — но съесть не успел, поэтому подумал, давай вдвоём. Ты же ешь фастфуд? Или, ё-моё, на правильном питании, как все деды? — сказал и хитро засмеялся. — Какой я тебе дед? — погрозил ему Князь, вынимая картошку и демонстративно закидывая в рот дольку. Миша приблизился и со смешком откусил торчащий кончик. — Я до сих пор дядя Андрей. В самом расцвете сил, между прочим. И один бургер погоды не делает. Когда Миша вымыл руки, они прошли на кухню. Миха по привычке болтал, громко, шумно, безудержно, при этом весьма культурно управляясь с едой, и сетовал на спонсора, который, по его словам, никак не мог уловить сути новой постановки. — Ему нужна сенсация, ё-моё, но не такая, как мне. Я хочу... Ну, культурную революцию, что ли, понимаешь, да? Слом четвёртой стены и все дела. А ему желтуху да чернуху подавай. Не нравится мой Гамлет, ты понимаешь, да? — Миша развёл руками и ненадолго притих, присосавшись к стаканчику с газировкой. Андрей отвлёкся на телевизор в гостиной, где закончился первый тайм футбольного матча, и вдруг воскликнул: — Ух ты, Миша, это ты, что ли, в рекламе? Миша как-то моментально съёжился, словно захотел стать меньше ростом или спрятаться под стол, и это не укрылось от внимательного влюбленного взгляда Андрея, но потом передумал, широко расправил плечи, будто напоказ, и кивнул. — Я. — Классно. Узнают уже на улицах? В метро? — спрятал улыбку Андрей. — Андрюх, — Миша покосился с подозрением, — ты чё? Думаешь, вот эта галиматья реально приносит известность? Кто щас в наше время телек-то смотрит? Да и... В рот я ебал такую популярность! Он взвился, зашарил взглядом по кухне в поисках пульта. Андрей остановил его ладонью и сам нажал на красную кнопку. Подошёл ближе и остановился в растерянности. Как быть: обнять и успокоить или включить Хозяина? Пока Андрей раздумывал, Миша уже успокоился сам и спросил, глядя на простенькую картину на стене: — Твои вещи уже приехали? — Да, я как раз разбираю коробки там, наверху. — Давай помогу, — вызвался Миша и пошёл вслед за Андреем по деревянной лестнице. — Прикольный домик, слышь? Мне нравится. Уютно. Как у бабушки. — Здесь раньше жил один профессор, филолог, — Андрей поманил Мишу к высокому стеллажу. — Смотри, сколько книг он собрал. Детям его дела нет, а я решил оставить. Подумал, что тебе понравится. — Конечно, Андрей! Обалдеть, смотри, это же «золотая рамка»! Вся серия, ты только посмотри! — Миша натурально подпрыгнул, ударился макушкой о скошенный мансардный потолок, совершенно этого не заметил и аккуратно вытянул одну из книг. Пролистал, взялся за другую и завис, лишь глаза быстро бегали по строчкам. — Миш, ты присаживайся, — Андрей подтолкнул его за корпус к креслу-качалке, что стояло здесь в уголке, и весь разулыбался, наблюдая за Горшком, полностью поглощённым чтением. Он выглядел пиздец каким одухотворённым, а вдобавок ещё и соблазнительным. Красивым. Блин... Андрей тряхнул головой и вернулся к коробкам. — Миш, — сказал он через полчаса, осторожно трогая его за плечо, — поставь, пожалуйста, вот это туда, на верхнюю полку. — А? — Миша поднял непонимающий взгляд. — А, да, конечно. Извини, блин, я очень зачитался? Ё-моё... О! А это что? Твоё? — Комиксы для детишек, — пожал плечами Андрей. Миша тут же отложил в сторону книгу, которую читал, и взялся за тоненькие брошюры. — Прям твои? Совсем твои? Да, точно, Князев Андрей. Оба-на! Прикольно. Погоди... А это чего? — Вампир, — Князь вздохнул и отвернулся к коробкам, выкладывая разную мелочёвку. — Не, подожди. Да брось ты своё барахло, Плюшкин! Это же я? — Нет, это вампирчик Микаэль. — Охренеть! — поразился Миша. Андрей присмотрелся к его лицу, не увидел злости и выдохнул с облегчением. — Это вот ты, кроме тех картин, ещё и нормальное рисовал? И сюжет придумал? Бля, Князь, ну очешуеть! — А чё картины-то ненормальные? — Да нормальные, нормальные, но не для всех. А тут, такая круть! — Миша опять плюхнулся в кресло, и теперь Андрей смотрел на него с ещё большей нежностью и желанием. Он оценил его творчество! Врубился в приколы, сидит вон, хохочет, и не ехидничает, что это всё детские сказочки, как тот же Димка. Блин... Приятно. — А этот деревенский пацанёнок Жак... это же ты? А почему не Андерс или ещё как? — Мне было так проще, — сказал Андрей, садясь на пол возле кресла и тоже заглядывая в комиксы. Миша легко погладил его по волосам и коснулся губами макушки. Андрей зажмурился, сердце перехватило от острой любви к Мишке, жалости к себе и ненависти к мрачной стороне своей жизни. — Андрей, — Миша сполз вниз, придавил его своей пятернёй за плечо, подышал успокаивающе в ухо и опустил пальцы ниже, легко лаская шрам. Андрей всеми струнками души ощутил, что Мишка, чувствительный, как барометр, несмотря на выпирающий со всех сторон эгоизм, каким-то непостижимым образом всё понимает. А ещё смотрит своими тёмными янтарными глазищами куда-то вглубь, и видит то, чего не видят другие. — Мишка... — выдохнул Князь и подставился под его ласки, как доверившийся кот, что наконец решился показать людям беззащитное пузо. А потом они целовались, и всё перепуталось и переплелось. Андрей, наполняясь лучащейся любовью, как сосуд светом, сам доволок Мишку, потерявшегося среди чувств, до низенькой кровати, которая стояла здесь же, возле узкого окна в крыше, и уронил чересчур грубо, не удержав такого здорового медвежонка. Миха ухнул, раскинул руки и поддался, но Андрей тормознул себя. Нет-нет, сейчас он не Хозяин, сейчас он обычный влюблённый чувак, которому сносит крышу. Руки дрожали, расстёгивая ширинки, губы искали Мишкины, сердце волновалось, как бабочка, сжатая в кулаке. Глухое рокочущее возбуждение накатывало штормовыми волнами. — Можно, я войду? — прямо спросил он, покрывая поцелуями нежную светлую кожу на внутренней стороне Мишиных бёдер, и жадно облизал выпирающие тазовые косточки. Он не умел во все эти нежности, если честно, но очень хотел научиться. — Заходи, дорогой гость, — играя, хохотнул Миша так, словно и в самом деле приглашал в гости, и с губ его сорвался хриплый выдох. — Сейчас, подожди, надену тапочки, — Андрей подхватил глупую шутку, в спешке ища в тумбочке презервативы, и ойкнул, когда Миша своей огромной ладонью шлёпнул его по заднице. Андрей всё бросил, медленно повернул голову назад. Миша смотрел весело и озорно, но как-то опасливо. Боится, что зашёл на чужую территорию? — Я могу?.. — спросил сипло и виновато моргнул. — Сейчас ты можешь всё, что угодно, Мишенька, — спешно сказал Андрей, приготовив серебристую упаковку, и снова напал на него с поцелуями. — Мишка, пиздец... Как меня уносит с тебя. Твои руки, твои губы... Милый, хороший, любимый, будь со мной, пожалуйста, не думай ни о чём. Так, побольше смазки, да? Расслабься, солнце моё. Ещё немножко. О, да... Миша так славно и туго сжимался на его пальцах, что хотелось стонать самому. Он был таким узким, таким безумно гладким, горячим, нежным и сладким... Андрей не выдержал, нырнул вниз, устроился между широко разведённых Мишиных ног и лизнул его приоткрывшийся анус языком. Терпкий горьковатый вкус ударил в голову, словно выстрел. Андрея затрясло мелкой дрожью, член болезненно запульсировал, головка словно потеплела, стала совсем влажной. — Андрей... — Миша заметался, глуша стон, Андрей нежно-нежно погладил его мошонку, приголубил яички и дунул на них горячим дыханием. — Ещё никто не делал тебе так? — Не-а... А... Ан... Князь победно улыбнулся: всё-таки он оказался во многом первым, пусть и не единственным. Да, много времени упущено, проёбано и просрано, но.... Отзывчивый Миша метался, выгибаясь, пока Андрей очень долго потихоньку дразнил кончиком языка волосатые складочки чувствительной кожи, ласково играл с ними и целовал взасос. Высшая степень доверия и близости обжигала грудь новой порцией тепла. Андрей, облизнувшись, отстранился, натянул на себя презерватив, ещё поработал пальцами в упоительно влажной тесноте и только после этого аккуратно вошёл. Головку сдавило со всех сторон, он едва не кончил в ту же секунду и закатил глаза, отвлекаясь на шум усилившегося дождя за окном. — Андрюш-ш... — прошипел Миша, подаваясь навстречу. — Да, мой хороший, — Андрей усыпал сочными поцелуями его шею, вздувшиеся жилки, гладкую матовую кожу. — Да, Мишутка... О боги, сколько он об этом мечтал и сколько боялся! Как давно не было у него такого секса, завязанного на настоящих, подлинных, живых и горячих чувствах! Андрей застонал, открыто, протяжно и тонко, и Миша отозвался под ним хриплым поскуливанием. — Мо-ой... Мой Князь... Андрей двигался очень медленно, стараясь растянуть наслаждение, ласкал податливого Мишу подушечками пальцев, лизал кончик его длинного носа, прижимался вплотную, чувствуя животом твёрдость его мощной могучей плоти. Толкнулся сильнее, чуть-чуть изменив угол, Миша зарычал, нетерпеливо подмахивая бёдрами, стремясь перехватить инициативу, и Андрей уступил, чтобы отдышаться. — Устал, Андрюха? Щас... Сядь туда, — Миша вывернулся, встал, безумно красивый, указал на кресло. Андрей метнулся туда, упираясь ладонями в подлокотники, а Миша медленно завис сверху, норовя оседлать, но, похоже, побаиваясь. — Давай, опускайся, Миша. Пошире ноги... Бля... Андрей, грудная клетка которого ходила ходуном, смотрел во все глаза на то, что творит этот гибкий крепкий мальчишка. А посмотреть было на что: Мишка, опустившись до конца, сосредоточенно подпрыгивал, изогнувшись в пояснице и запрокинув голову. Кресло мерно покачивалось в такт их движениям, пасмурный свет из окна наполовину освещал Мишино лицо, и Андрей привычными мазками сам дорисовывал черты. Миша играл бровями, шумно вдыхал воздух, широко раздувая ноздри и открывая рот, облизывался, жарко стонал и крупно дрожал, встряхиваясь. Князь, сам почти не в силах держаться, увидел, что он близок к финалу, и крепко схватился за крутые бедра. — Давай, Мишка, давай! — теперь он не сводил взгляда с крупного Мишиного члена, мокрого и вздрагивающего, и толкался прицельно в нужную точку. — Ты сможешь кончить вот так, без рук, ты сможешь. Ты большой молодец, Мих... Большой... Да, ты знаешь, что надо делать! Хорошо, хор-рош-шо... Кончай, Миш, кончай. Ай, умница!.. Андрей, купаясь в любви, засмотрелся на его яркий оргазм и тут же сам перекинулся за грань, разъёбываясь окончательно. — Миша... Миш... — выдохнул он, когда вернулся голос, медленно выскользнул и крепко-крепко обнял обмякшего Мишу. — Мишенька... Он вложил в поцелуй всю нежность, которой стало ещё больше, будто она увеличилась в геометрической прогрессии, и Андрей наглаживал Мишу по покатой спине, не в силах отпустить. — Андрей, ну-ка, — Миша, какой-то странный, будто испуганный, боднул его легонько в лоб, слез с коленей, пошёл к кровати за одеждой. Князь тоже испугался и быстро поднялся. — Миш... Чего ты? Больно? — Да нет... Вспомнил просто, бля, — Миша взял трусы и стал задумчиво смотреть в окно. — Тогда, помнишь... Перед тем, как меня в армию отец турнул. Мы первый раз с тобой нормально потрахались, без игр. И я думал... — Мишка, я обещаю тебе, сейчас всё по-другому будет, — Андрей быстро шагнул к нему, прижался со спины, заговорил, носом упираясь в косточку за ухом, интуитивно ощутив, что надо включить немножко контроля. — Ты другой, я другой. Жизнь другая. Солнце моё, не пугайся... Не бойся, Миш. Доверься мне по-новому. Ладно? — Солнце, — Мишка фыркнул, засмеялся. — А ты луна тогда. Лунный призрачный князь. Сам-то не боишься разве? Ладно. Давай, показывай, чего тут ещё интересного в доме? Игрушки-то свои перевёз? — Оборудовал мастерскую внизу, как обычно. Пошли, покажу. Там душ как раз рядом. Они спустились на первый этаж, пересекли просторную гостиную с камином. Миша сперва нырнул в ванную, а потом вошёл в приоткрытую дверцу мастерской и долго осматривался. — Я не покупал ничего нового, почти всё то же самое осталось, — объяснил Андрей, раскачивая цепи, и признался, слегка красуясь: — После тебя ими никто не пользовался. Я не приглашал к себе домой ни одного нижнего. — Ясно-понятно, — Миша снял со стены многохвостую плётку, и поиграл ей в руке, явно вспоминая. — Если... Если мы будем ещё так играть, то надо будет всё обновить. Ну, понимаешь, чтобы было по максимуму безопасно, — как можно легче и небрежнее спросил Андрей. — Ты ведь не против таких игр теперь? Ну, чтобы нам обоим было по кайфу. — Не против, — подмигнул Мишка, продолжая жадно вертеть в пальцах рукоятку флоггера, и сделал шаг вперёд. Андрей непроизвольно попятился. — Эй, ты чего надумал? Миш?.. — А ты знаешь, Андрюха... Играли мы с одним моим парнем в похожие игры. Угадай, кем был я? — Очевидно, ты был сверху, — прохрипел Князь. Внутри всё будто перевернулось. Нет, конечно, бывало, он думал о том, что чувствуют нижние во время экзекуций, но оказаться на их месте, если честно, не хотел. Даже не рассматривал такой вариант. А Миша продолжал наступать, клыкасто улыбаясь, и вскоре придавил Андрея к стене. Играет или взаправду? — Да ладно, Князь, не бойся, я не люблю такое. Мне тогда не понравилось... ну, причинять боль. Пойдём отсюда. Он поцеловал его щекотно и ласково, улыбнулся уже иначе и развернулся к двери. Андрей пошёл за ним, но в голове засела свербящая мысль: а что, если однажды всё же попробовать передать контроль и... позволить Мише доминировать над собой. Не в сессии, а просто, по жизни. Довериться до конца. Да?