Любитель книг

Миша шёл по мокрой скользкой улице рядом с Князем и морщился от миллиарда ощущений в запломбированной пасти, в голове, в сгибе руки и... в жопе тоже, да. Он чувствовал себя куклой вуду, в которую понатыкали иголок, и морщился при каждом неровном шаге. А Князь шёл уверенно, размашисто, улыбался и глуповато шутил, когда проходили вдоль палаток с фруктами: — Мих, не знаешь, почему яблоки, а не тыблоки? Смотри, как было бы круто: спелые тыблоки. Сразу понятно, что-то вкусное. Или например, виноград. Я бы назвал его, — он смешно наклонил голову и шевельнул в воздухе рукой, — винодождь. Или виноснег. — Пиволивень, — невнятно буркнул Миша губами, ещё не отошедшими от наркоза, и рассмеялся. — Прикинь, с неба бы пиво лилось? Открыл рот, и бухаешь. Князь согласился, что пивной дождь, а, ещё лучше, пивной водопровод, не помешали бы каждому городу. — Можно было бы сделать пивные фонтанчики, — Князь почесал бровь, задорно склонил голову. — Набираешь пиво, и оно глядит на тебя игриво. А в барах подавали бы пивную пиццу, с кусочками колбасы и сыра, плавающими в толстой кружке. Рай для таких голодных молодых щеночков, как ты. Он говорил всё это с абсолютно серьёзным лицом, в то время как Миша уже пару секунд хрюкал в согнутый рукав. Из серьёзного богемного дядьки Князь вдруг на глазах превратился в искромётного придурка, а Миша всегда любил такой юмор и очень уважал в людях умение дурковать. — Такой пивной супчик я бы вылакал до дна. — Может, тогда купим по баночке? Ты светлое любишь или тёмное? Миша несмело гыгыкнул и улыбнулся, но неудачно перевёл взгляд на пару метров вперёд и глухо сматерился: на углу, лениво переговариваясь, стояло двое пацанов из компании Лысого. — О, Горшок. Какие люди. Ну-к, стой, разговор есть. Дядь, извини, — бритоголовый Череп аккуратно перегородил Мише дорогу. — Не трожь его, — жёстко сказал Князь, махнув рукой на сдачу, которую совала ему продавщица из пивного ларька. Миша тут же вызверился, оскалившись, чтобы Череп не подумал, что он прячется за чью-то спину: — Не надо, Князь, я сам разберусь. Пошли, ё-моё, отойдём. Череп вежливо, но противно заулыбался. — Нет, я быстро. Гаврила, ты же знаешь, я против тебя ничего не имею. Но долг есть долг. Лысый ждёт до конца ноября. Аривидерчи, детка. Дядя, вам привет. Он издевательски поклонился, развернулся и ушёл. Князь проводил его взглядом, как-то слишком ободряюще положил руку на Мишкино плечо и флегматично заметил: — Смешной пацан. На лысую кошку похож. Миша хохотнул против воли и обхватил руками голову. Долг, камнем висящий на шее, нервировал уже давно. Чё делать-то? — Хочешь, одолжу тебе? Потом отдашь, — снова легко предложил Князь. — Нет, я... Ты рисуй картины со мной, потом продашь, и это... Как договаривались. Слушай, Князь, — он осёкся под предупреждающим взглядом и исправился, — Хозяин... Нах... Зачем ты всё это делаешь для меня? — Я просто забочусь о своём нижнем. Каждый хозяин должен следить за здоровьем и внешним видом своего пса, разве нет? — А, вон оно чё. Тогда ладно, — чуть успокоился Миша, когда объяснение непривычной заботе было найдено. — Я, слышь, не хочу обузой быть и что-то подобное. Князь хмыкнул. — Ты мой натурщик, Мишка. Согласен так называться? И не болтай про отработку, я же тебе говорил, моя тема не про то. — Да. А сегодня... Будет сеанс? — спросил Миша с внутренним содроганием и в то же время с надеждой, когда они прошли мимо назойливой консьержки и стали подниматься по лестнице. — Нет, сегодня отдых, — Князь загремел ключами и хитро шевельнул щекой. — Стоматолога в плане пыток я всё равно не превзойду. — Тогда я схожу вечером к друзьям, — Миша подбавил в голос чуток вопросительной интонации, совсем немножко, чтобы не показалось, будто он отпрашивается. Он свободный человек! Но проблем не возникло, и Князь просто кивнул. — Хорошо. Через три дня будут готовы анализы. Заберёшь результаты, и приходи. Пробку не забудь вынуть, не то больной живот обеспечен. Держи пивка, — он разулся и ушёл к себе, а Миша в растерянности остался в прихожей. Князь не стал возражать, не взялся контролировать. Он... Странный, блин. Миша пошарахался по квартире, дожидаясь, пока наркоз отпустит челюсть из своего ледяного плена, потом выпил пивка, вытащил в туалете пробку, с облегчением и отвращением вымыл её в раковине и осторожно постучался в комнату, где закрылся Князь. — Я пойду? Тот посмотрел на него, с трудом сфокусировавшись. Он там забухал уже, что ли, в одного? — Иди, Мишка, — в самом деле дыша уже не пивным, а коньячным духом, Князь взял его за плечо и шутливо погрозил крепким коротковатым пальцем, сменив тон. — Веди себя хорошо, малец. Дядя Андрей плохого не посоветует. Андрей, значит. Наконец-то Миша узнал его имя, а то весь извёлся, пытаясь отгадать. — Угу. Ну, увидимся через три дня? — Да приходи, конечно, я же жду. Давай, будь умницей, Горшок.

***

Три дня показались Андрею вечностью. Он смутно надеялся, что Мишка придёт пораньше, но тот, видимо, решил соблюдать указания неукоснительно и появился у дверей днём третьего дня, сжимая в руках бумажные листки. Выглядел прилично, не был побитым или пьяным. Ну лапочка. — Вот. Я чё-то нихуя не разобрался, но тётка в регистратуре сказала, что всё отлично. — Можно мне посмотреть? — Андрей протянул руку, радостно впуская Мишу в квартиру. — Забирай, ё-моё, я же говорю, не секу в этом ничего. Андрей кивнул, быстро пробежал результаты глазами: всё отрицательно. — Да, Мишка, ты здоров. — Ну, тогда начнём? — он переступил с ноги на ногу, поспешно разуваясь, и послушно стал снимать одежду. Запомнил, что нужно делать. Когда Миша сам, без команды, пошёл в ванную, Князь оторвался от созерцания его голой симпатичной жопки и сладко облизнулся. — Погоди. Откуда столько инициативы? Я не приглашал тебя в душ. — Так я грязный. Ночевал у Шурки, там не помыться толком, ничё. — Вот. Давай, рассказывай. Где был, что делал? — Да говорю же, у Шурки. Песню новую придумал, записали почти. Шурка — это друг мой, одноклассник. Ну, реально друг, без этого всего. — Я понял. Ладно, иди. Жду тебя в мастерской, — Андрей многозначительно потёр руки. Миша подпрыгнул и умчался в ванную, а он пошёл всё пригатавливать для сессии. Переоделся в кожаные брюки, сменил футболку на тонкую чёрную, приготовил необходимые инструменты, разложил скамейку, зажёг свечи и погасил верхний свет. Миша просочился в комнату медленно и незаметно. Замер на пороге, мелко задрожал. По стене заметались его тени. — Охуеть... Андрей рывком сдавил ему шею поверх тугого ошейника. Не снял ведь. Молодец. — Правило номер один. — Не материться, — просипел Миша, шлепая губами. Артерия быстро пульсировала под пальцами Андрея. Он перевёл взгляд вниз: у Миши почти встал. Пощупал: яйца тяжёлые и плотные. Похоже, не дрочил с того вечера. Любопытно. — Начнём с простого. Я порисую, а ты возьми у меня в рот. Давай, сюда, на колени. Нет, не соси. Просто возьми и держи. Понял? Ух... Хорошо... Андрей пошире раздвинул ноги, берясь за карандаш, и примерился к мольберту. В глубине Мишкиного рта было безумно жарко и влажно. То, что нужно. Князь блаженно прищурился, наслаждаясь по полной, и расслабился. Когда появилась эрекция, Миша завошкался, привыкая к увеличившимся размерам. Из уголков его рта потекла тонкими струйками жидкая светлая слюна. — Держи, держи, хороший, — Андрей погладил его по щеке, с трудом удерживаясь от того, чтобы тупо выебать в рот, быстро и глубоко, и отвлёкся на рисование. У Миши наверняка затекла челюсть, он хрипел и сопел, иногда тихонько мычал, но не сдавался, старательно обнимал член губами и упирался языком в уздечку. Андрея трясло от дикого желания. Постоянно ощущать свой член во рту этого мальчишки было верхом блаженства. — Пососи, Мишка. Покажи, как ты можешь, — наконец отмер Андрей. Миха шумно сглотнул, задвигал головой, опять неумело и беспутно. Андрей помогал ему мелкими неглубокими толчками, схватив за голову, комментировал происходящее и пёрся от невозможного вида. — Открой глаза! В них отплясывали друг на друге, как во время оргии, блядские черти. Андрей едва не кончил, утонув в этой мутной глубине цвета коньяка хорошей выдержки, остановился, вынул член, застегнулся. — Ложись туда, попробуем новую позу. Мишка... Когда Андрей стал прикреплять ремни, руки затряслись, как у припадочного. Он еле затянул широкие кожаные браслеты на тонких запястьях, любуясь Мишкиными крупными ладонями, перехватил предплечье, провернул то же самое с длинными-длинными ногами. Едва не капая слюной, зафиксировал грудь, языком полизав чудесные розовые сосочки, покусал их для стимула и в последнюю очередь перехватил ремнём узкую талию так, чтобы Михе было невозможно приподнять бёдра даже на миллиметр. Всё застегнул и отошёл. Миша смотрел ошалело, безумно и чуть испуганно. — Можешь шевелиться? — Почти нет, Хозяин, — глаза его совсем распахнулись, он нервно облизывал губы и часто дышал. Член чуть опал и лежал на мошонке, касаясь закрывшейся головкой бедра. — Отлично. Идём дальше. Андрей взял мягкую тканевую маску, надел Мише на глаза. Вид просто сводил с ума и бил наповал. Андрей повидал много любовников, красивых и не очень, страстных и неторопливых, покорных и дерзких, но ни один не заводил настолько, чтобы всё полыхало и горело огнём. Князь не выдержал, снова расстегнул свои брюки, потолкался в кулак. — Хозяин... — хриплым шёпотом выдохнул Миша. — А чё сейчас будет? — Узнаешь, — Андрей погладил его по выпирающим тазовым косточкам и отошёл к полке с разными девайсами. Мише было... Жутко и интересно. Он лежал, абсолютно голый и уязвимый, с завязанными глазами, и прислушивался, но не мог понять, что именно делает Князь. Когда тела коснулись его горячие мягкие пальцы, Миша почти подпрыгнул от неожиданности, но браслеты держали очень крепко, и получилось лишь сжать и снова разжать кулаки. — Тш... Лежи. Вдруг кожи коснулось что-то холодное и острое, побежало по груди ниже, оставляя за собой покалывание и режущую, но очень лёгкую боль. Миха прикусил губу, чтобы не заорать, Князь, видимо, заметил и, погладив его по щеке, вставил в рот что-то вроде кляпа. — Ну что ты, Мишка, зачем кусаешь свои красивые губы, не нужно, мальчик мой. Это просто острое колёсико. Ничего страшного, правда. И колёсико переместилось на член и яички. Миша глухо взвыл: места были очень чувствительным, боль и наслаждение сплелись в тугущий клубок, и Мишу полностью размазало по твёрдой скамейке. — Какой красивый ты, чёрт возьми... — Князь, вдоль и поперёк искатав иголочками мошонку, перешёл на внутреннюю сторону бедра. Миша чувствовал свой стояк и изнывал от желания, подозревая, что сегодняшняя игра будет долгой. Головку вдруг накрыли мягкие губы. Миша блаженно замычал, и они тут же исчезли, слизав лишь капельку смазки. А к коже на бочине прицепилось что-то твёрдое и болючее. Ай! — Тихо-тихо, Миш. Это прищепки. Представь, что ты бельё, которое вывесили сушиться. Мишка попытался засмеяться, но новая порция щипков заставила опять мычать. Вскоре они были везде: на груди и сосках, на животе, на яйцах и члене, впивались и тянули кожу. — Вот, отлично. Теперь можно и порисовать, как считаешь? Миха считал иначе, но кто бы его послушал? Он снова был во власти Князя, и снова тащился от этого. А весь остальной мир, проблемы и даже жизнь отошли на второй план. Картина получалась великолепно. Андрей забыл о времени и очнулся, когда Миша замычал как-то уж слишком недовольно. Устал, наверное. Ладно, для первого раза хватит. — Сейчас, Мишка. Он подошёл, двумя пальцами взялся за головку опять полуопавшего член, быстро поднял его грубыми движениями, не заботясь о том, что одна из прищепок слетела, а Миша довольно громко охнул. — Давай закончим то, с чего начали, — Андрей взял тонкую палочку, сбил ей оставшиеся прищепки, размял покрасневшую кожу, пристроился над Мишиной головой, запрокинув её, вынул кляп и быстро вошёл в его рот, полный скопившейся слюны. Кончил через полминуты, сладко простонав и забрызгав всё его лицо, отдышался и отвязал Мишку. — Всё, вставай. Миха дёрнул повязку с глаз, утёрся ладонью и недоуменно заморгал. Андрей ждал именно этого и улыбнулся. Ему очень нравилось наблюдать за поведением людей, которые невыносимо хотят оргазма. — А... А я? — Давай сам, как тогда. Я посмотрю, — Андрей устроился в кресле как можно удобнее, сложил на груди руки, нацепил на нос лежавшие неподалёку очки без стёкол. Миша топтался возле скамьи, моргал и почему-то не решался себя затронуть. — Ну, раз не хочешь... — Нет, хочу! — он рыкнул настоящим тигром и обхватил себя. Андрей завороженно смотрел, как головка гуляет в крупном кулаке, и не стал останавливать Мишу за секунду до, разрешив выплеснуться на руку. Миха отпыхивался и медленно розовел: возбуждение отпустило, и ему наверняка стало стыдно. — Молодец, Мишка. Понравилось? — Да. — А больше всего что зацепило? Горшок побагровел, но сказал: — Колёсико. Андрей улыбнулся, задул свечи, включил верхний свет и стал прибираться, отправив Мишу в душ. Всё сложил и присоединился к нему, отодвинув шторку. — Помой меня. Я разрешаю. Миша взялся за дело со всей страстью, и Андрей опять еле удержался, чтобы не выебать его здесь и сейчас, решив не спешить с проникновением. Распечатать этот невинный цветочек он всегда успеет. А Мишка вдруг сам опустился вниз и принялся жадно вылизывать Андрею ноги. Понравилось, видать. Боже ты мой, каким же он был славным сладким мальчишкой... После ванной, которую Андрей завершил волевым рывком, и ужина, сели в комнате. Князь расположился на диване, Мише указал место на ковре. Пусть не забывает, кто тут Хозяин. Они ещё немного обсудили правила поведения нижнего, а потом Андрей попросил: — Расскажи о себе. Ты закончил учёбу? — Ну, как закончил... Сказали, убирайся. Справку дали, и это... Гуляй. Отец на завод устроил, а я... У меня хорошая семья, на самом деле, — он вскинул голову, будто кто-то заставил его сделать это уточнение. — Но я не могу там. Я... Не хочу быть нормальным. И все всегда твердили, что я ненормальный, ну вот я и... Шутом стал. А они теперь против. Да и плевать, на самом деле. Я... Хочу стать рок-музыкантом. Но фигня какая-то. Заумь в текстах — ерунда, а я пытался писать по-другому, не выходит. И музыку надо по-другому играть, ё-моё, а ни инструментов, нихера. Тупик, если честно, — Миша совсем повесил нос и спросил: — А ты? Рисуешь вот это... Покупают, да. И чё, нравится тебе? — У меня вообще-то и другие картины есть, — Андрей почувствовал себя уязвленным, потому что Миша полоснул по больному месту. — Хочешь, покажу? — Давай, — согласился Миша и склонил голову на бок. Он сидел на ковре, скрестив длинные ноги, и смотрел с интересом. Ну, что ж... Андрей встал и пошёл за альбомами, где были собраны иллюстрации к книгам и рисунки со своими собственными придуманными мирами. И Миша оценил, по-настоящему и искренне, снова так, как давным-давно уже никто не делал. В издательстве работ Андрея ждали, как должное, а личные рисунки он перестал показывать кому-либо много лет назад, потеряв к этому всякий интерес. — Круто, — Миша сопел над листками и пристально рассматривал их. — Вот это я понимаю. Мне нравится. А чё, другим не очень, да? — Ну, как тебе сказать, — Андрей в который раз отгородился улыбкой, убирая папки. — Ладно, проехали. Ты что-то очень разговорился. — А чё, нельзя? — дерзко хмыкнул Миша. — Ты же про это ни с кем, кроме меня, не сможешь поговорить. — Откуда тебе знать, щенок? — разозлился Андрей почти всерьёз. — Ты пороха ещё не нюхал, чтобы вякать. Твоё дело сейчас — заткнуться и взять в рот. — Пожалуйста, — Миха разулыбался и приглашающе высунул язык. Шельмец. Андрей погрубее притянул его голову к себе: — Не соси, держи. А сам включил приставку и запустил игру. Любопытному Мишке наверняка было интересно, во что он играет, но Князь не разрешал ему повернуть голову даже на миллиметр, упиваясь жаром рта. И было в этом моменте что-то такое интимное, что Андрей сто раз не смог пройти простенькую миссию, и в конце концов бросил джойстик и положил руки на Мишину голову. Тот заурчал, как кот. У Андрея что-то перехватило в сердце. Но спать они легли, естественно, в разных комнатах, а утром Миша куда-то ушёл, не сказавшись. Андрей разозлился. Он точно помнил, как просил сообщать о своих уходах. Такой проступок заслуживал наказания. Днём зашёл в гости Димка. Андрей поболтал с ним о том, о сём, и рассказал о своём новом нижнем, который оказался строптивым и своевольным парнем. — Тот воришка? — уточнил Дима, посмеиваясь. — Он самый. Его ещё учить и учить, чтоб он понял, в чём у нас тут дело. Но потенциал хороший. А ещё он красивый, блин. Ты бы видел, какой член. — А покажи, — у Димы загорелись глаза. — Есть ведь уже рисунки? — Смотри. — Ого. — Вот-вот. Да и животик очуменный, плоский, а ключицы, ты глянь. — Мм, и ноги хороши. Я бы полюбовался таким юношей вживую. Не хочешь привести его в клуб на смотр? — Нет, ты погоди. Он ещё не готов. Он... Минутку, Дим. Я, кажется, не запер за тобой дверь, — Андрей, услышав непонятный шорох, встал и в прихожей столкнулся нос к носу с вернувшимся Мишей, злым и красным. — Смотр, значит? Хуй, значит, красивый? А-а, ну я же, типа, товар, я понял, — зачастил Миха, плюясь, и попытался выскочить за дверь, но Андрей ухватил его за плечо: — Стоять. В чём проблема?