Любитель книг

Андрей шарахнулся от поцелуя, как от огня, но Горшок всё-таки успел коснуться его губ своими, искусанными, и теперь смотрел распахнувшимися круглыми глазами, дерзкими и обалдевшими одновременно. И явно ждал реакции. А Андрей впервые за долгие годы растерялся и не знал, что делать. Его давным-давно никто уже не целовал просто так, поддавшись нахлынувшим чувствам, и это было так... Так странно. Так... по-человечески. Сколько лет Андрей нарочно бежал от отношений, выстраивая чёткие холодные границы? Много, очень много. Он и БДСМ выбрал именно за это. А Мишка своим тёплым мокрым поцелуем взял и нагло смял отлаженную годами схему отстранённости. Первой привычной мыслью стало: наказать. Ударить по губам, сказать, что псу не разрешается лизать Хозяину лицо. Но Миша продолжал смотреть, так отчаянно, с почти детской надеждой и наивной обречённостью, что Андрей не смог. Эх, он ведь... Он же совсем ещё мальчишка, пусть и потрёпанный улицей. Запутался, заблудился, наткнулся на Андрея. Не дай бог, решит ещё, что влюбился. — Псам нельзя целоваться, да, Хозяин? — первым заговорил Миша, утирая рот рукой. — И задавать вопросы нельзя. Накажи меня? Сам выпрашивает наказания... Это нехорошо. Это неправильно! Он, кажется, так и не понял, в чём суть Темы. Он хочет твёрдой руки, хочет наказывать себя за проступки и снова творить глупости. И не хочет оставаться со всем этим один на один. Так, что ли? Ну а Андрей тут причём? Он покачал головой в такт своим мыслям, встал и сказал: — Миш, слушай. На сегодня всё, стоп игра. Отдыхай. — В смысле стоп? — он разочарованно приоткрыл рот, развёл руками. — Я же не сказал... — Зато говорю я. Чебурашка, видишь? — он оттопырил своё ухо, пытаясь, как всегда, разрядить обстановку шуткой. — Я буду у себя, а ты ложись вон, на диване. Хочешь, принесу толстовку или халат? Твоя одежда ещё не высохла. — А когда высохнет, мне, — он облизал губы широким розовым языком и изогнул брови печальным домиком, — надо будет уйти отсюда? — Нет. Ты можешь остаться, просто так, как гость, — быстро ответил Андрей. То, что он не выставит Мишку обратно на улицу ни при каких условиях, даже не обсуждалось. Он этого не заслуживает. А Андрей за него теперь, вроде как, в ответе. — Спасибо. Это... Подай штаны мне, там сигареты в кармане. Пожалуйста, — Миша переступил ногами, потупился скромно, но через секунду опять дерзко вскинулся, словно актёр, резко вернувшийся в образ. — Пойдём на кухню, там вытяжка хорошая. Андрей тоже взял с подоконника пачку, зажал сигарету в зубах. Он курил от случая к случаю, поэтому затягивался потихоньку и внимательно смотрел на Мишу, жадно и глубоко дымящего. — Пиздец, целый день не курил... — он неожиданно изящным движением стряхнул пепел, снова крепко затянулся дымом, ставшим сладким, и блаженно улыбнулся, присев боком на стол. — Откуда такое богатство? — Андрей кивнул на пачку Мальборо. — Спиздил? — Угостили. Девушка одна, журналистка. Приходила к нам в клуб репортаж делать. Я ей всё разъяснил, кто такие панки, чё, зачем. Про группу свою рассказал. Обещала в газете напечатать. Хуй знает, — сообщил Миша и подкурил вторую сигарету. — Красивая? — поддержал беседу Андрей. — Ну, нормальная такая. Буфера, слышь, и это... Ноги там. Главное, не тупая, во всё врубилась. — Понравилась, значит? Так подкатил бы. — Я? Не, я... Девушек, это... — Боишься? — подколол Андрей. — Боюсь? — Миша, не огрызаясь, задумчиво переспросил и потеребил ухо. — Да нет, просто не хочу обидеть там или чё. Они такие... Странные. Да ну нафиг, я с парнями лучше. Проще, что ли. Ну и... Нравятся мужики. Ты нравишься. Миша снова убийственно улыбнулся, докурил и сунулся в холодильник вместе с Андреем, открывшим дверцу, чтобы достать йогурт и банан, специально припасенные на ночной перекус. — Есть хочешь? Не надо было суп разливать. — А чё суп-то? Ты бы мне лучше сухого собачьего корма насыпал. Для идентичности, — Миша нагло порыскал взглядом по холодильнику, отмахнулся от предложенного яблока и вытащил загогулину краковской колбасы. — Можно? — Ешь, — Андрей не смог сдержать улыбку, видя его голодный взгляд. — Эх, Мишка, ну ты в самом деле как помоечный пёс. — Растущий организм просит еды, — Миша отхватил себе огромный кусок батона и снова уселся боком на стол. Нагота его, кажется, больше не смущала. Андрей долго смотрел и не выдержал, сказал: — Красивый хуй у тебя. Большой, крупный, венка такая приятная. Жеребцов в роду не было? От этих слов Миша почему-то вспыхнул и пошёл пятнами: — Я же ем тут, чё ты это... Ну член и член, чё комплименты разводить... Чё все сразу, как увидят, так давай это... Что Шурка, что та медсестричка... — Потому что он идеален. Если б я был скульптором, я отлил бы его в бронзе, — совершенно искренне сказал Князь. Горящие мочки Мишкиных ушей будоражили в нём приятные чувства. — Мишка, ты только посмотри... Он подошёл вплотную, взял его в руку и продолжил: — Посмотри, какая головка, это же пиздец просто. И волосы на лобке, люблю такое. А размер? Шикарный, Мишка, правда, шикарный Андрей в самом деле залюбовался, залип и, чтоб встряхнуть самого себя, приставил для сравнения банан. Миша ойкнул, вставший полностью член дрогнул, когда к коже прижалась холодная шкурка. Андрей хмыкнул: крупный бананчик проигрывал по всем параметрам. — Так ты говоришь, в группе играешь? Миша посмотрел на Андрея совершенно шальными глазами, в которых точно не было места приличным мыслям. Князь отложил банан на стол, но руку с Мишкиного члена не убрал, медленно поглаживая. — Да, у нас... Панк-рок, — хрипло выдохнул Миша. — Я пою, музыку пишу, и... Он не договорил, потянулся, прижался ближе к Андрею, жалобно потираясь о его руку. — Как быстро ты возбудился. Мне это нравится. Ты хороший, Мишка. Он скользнул рукой ниже, растревожив пробку, Миша сжался, дёрнулся, запыхтел. А потом резко вцепился в Андрея, обнимая и снова слюняво и неумело целуя, в губы, в шею, в плечи. И Князь не смог его оттолкнуть. Искренная страсть этого мальчишки сводила с ума. Чёрт... Андрея пробрало мелкой дрожью, а осмелевший Мишка опустился на колени, продолжая обнимать, теперь уже за ноги, носом мягко провёл по члену сквозь ткань шортов и замер возле паха, тепло дыша приоткрытым ртом. Ошейник до сих пор туго обхватывал его тонкую бледную шею. — Не торопись, Миш, — Андрей еле заставил себя остановиться. Его накрывало, и контроль ускользал из рук, как руль во время заноса. Нужно было успокоиться и охладить кровь. Миха смотрел снизу вверх глазами, как у оленёнка, подёрнутыми мутной плёнкой желания, и ждал. Послушный. Покорный. Андрей положил руку на его макушку. — Погоди, Мишка. Сперва анализы. И стоматолог. Миха болезненно сморщился, моргнул и отвёл взгляд. — У меня нет денег, ты же знаешь. — Насчёт этого не беспокойся. Разделим доход от продажи картин с тобой. Не переживай, Миш, там не видно лица. Никто не узнает, что это ты. Ты ведь не против? — Князь знал, что зря спрашивает, и приготовился к буре, но успел добавить: — Сможешь отдать долг тем типам, что пристают к тебе. Мишка нахмурился, закусил щёку. Андрей видел очередной виток его борьбы, и молчал, но руку с его головы не убирал. — Ладно. А что там будут делать? В больничке? — внезапно спросил Миша, опять напомнив всем собой ершистого мальчишку-подростка. — Я... Не люблю иголки. — Серьёзно? — Ну да. А ты... Ты думаешь, блин, что я кололся, что ли? Я другое пробовал. — Возьмут кровь из вены да мазок. Я с тобой буду. Хочешь, за руку буду тебя держать? — вполне искренне предложил Андрей, на что Миха, продолжая стоять на коленях, предсказуемо брызнул слюной и строптиво сверкнул глазами. Андрей улыбнулся. За окнами темнела лиловая ночь, шумела холодным осенним дождём, и черноту окна можно было черпать ложкой, а здесь, на кухне, в компании Мишки, от которого пахло шампунем и полукопченой колбасой, Андрею стало так светло и уютно, как не было уже давным-давно. Захотелось вдруг закутаться вместе с ним на диване в толстый клетчатый плед и посмотреть какую-нибудь тупую, но жутко смешную комедию. Просто так, без всяких игр, без масок и ролей. Андрей прогнал это мирское обыкновенное желание и отодвинулся. Он давно перестал верить в любовь. — Встань, Мишка. Давай ложиться. Я постелю тебе на диване. — Не боишься, что вынесу всю квартиру и сбегу? — хмыкнул Миха, ловко встал, но тут же зашипел: пробка наверняка двинулась как-то особенно чувствительно. Андрей на миг задумался, не вынуть ли её, но внутренний ехидный голос быстро отговорил его от этой мысли. Пусть мальчишка привыкает к растяжению, ему это очень пригодится. — Не боюсь. Делай, что хочешь, — рискнул сказать Андрей, проследил, чтобы Миша улёгся, выключил свет и притаился в коридоре. Сначала Мишка лежал смирно, потом зашевелился. Дрочит, с полузвука определил Андрей, вслушиваясь в шуршание и рваное шумное дыхание, и тоже обхватил себя, упираясь в стенку затылком. Блять... До чего же Миха невинен и горяч, покорен и дерзок. Как же это заводит, ох... Андрей ласкал себя быстро и резко, дразня кулаком головку, и кончил вместе с Мишкой, который застонал на всю комнату высоко и чисто. Ебать он громкий, когда один. Андрей перевёл дыхание и побыстрее ушёл в спальню, чтобы Мишка, пробираясь в туалет, его не заметил. Разбудить его утром оказалось почти непосильной задачей. Он цеплялся за тот самый клетчатый плед, бурчал что-то под нос, как медведь-шатун, и совершенно не хотел просыпаться, а потом бродил по кухне злой и надутый, как намокший воробей. — Как спалось? О чём думал, когда гонял лысого дружка? — невинно поинтересовался Андрей. — Ты слышал? Или специально следил? — Миша ответил не сразу, но быстро начал нахальничать. — Конечно, о тебе, Князь. О, а мне кофе? И пожрать чего-нибудь? — Нельзя, кровь же натощак сдают, — Андрей неспеша закончил завтрак и поднялся. — Пошли. Мойся и одевайся. — А ошейник? И... Хуйня эта в жопе? — Пробка? Пойдёшь так. Согласен? Играем? Без игр было бы очень сложно. Кто они друг другу? То то и оно. — В смысле? — Миша остановился на проходе, как вкопанный. — На улицу? В люди? — Да, скажешь всем, кто спросит, что Хозяин запретил тебе вынимать, — Андрей насладился его реакцией и эмоциями, несколько раз сменившимися на выразительном лице, и только потом пообещал: — В клинике выну. Может быть. Ты же её уже почти не чувствуешь, правда? Привык. Мишкин член от этих слов слегка привстал, Андрей увидел и сам возбудился. Бля, как же будет заебись... — Я согласен, Хозяин. Поджидающих Горшка хулиганов, к счастью, на улице в столь ранний час не оказалось, и из подъезда они вышли беспрепятственно. — Хочешь, иди вперёд, будто один, — предложил Андрей. Миша помотал головой, сунул руки в карманы выстиранной отремонтированной куртки и не отступил от Князя ни на шаг. Андрей очень чётко уловил: боится. И старательно это скрывает. Хороший всё-таки малый, с таким и в разведку можно. Пиздит только много. — Далеко идти? — Нет. Сюда, — он втянул Мишу в переулок и решительно взял за руку прямо в кармане. Ладонь была горячей и потной. Медицинский центр напугал и ослепил чистотой, белыми халатами и ценами. Андрей оплатил всё, что нужно, пока Мишка заполнял бумаги и натурально трясся, приткнувшись на диванчике, и сел рядом. — Давай, иди. Не трусь. А то прицеплю поводок и потяну, как пса. Или за член поведу. Хочешь? Миша встал с видом заключенного-смертника и пошёл в процедурный кабинет. Выскочил через десять минут, красный, как рак, зажимая вену, из которой брали кровь, и облегчённо выдохнул на весь коридор. Андрей подошёл, похлопал его по плечу: — Молодец. Знай, я горжусь своим мальчишкой. Как ощущения? — Тётка, которая мазок брала, стопудово заметила, — часто облизываясь, выпалил Миша, садясь вместе с ним на угловой диванчик. — Князь, ё-моё... Позор такой, ну... — Спокойно. Ей абсолютно плевать. Ты не нервничай, у тебя ещё стоматолог. — Нет! — выкрикнул Миша, вырываясь из рук Андрея. На них обернулись. — Тихо, — прошипел Князь. — У пробки есть виброрежим. Будешь дуреть — я его врублю прямо тогда, когда ты окажешься в кресле. Как тебе перспективка? Миша отчаянно простонал, сполз вниз по спинке диванчика и вдруг расхохотался, громко, со всхлипами. — Что, представил картину? Будет вот так, — Андрей нащупал в своём кармане пульт и нажал. Миха подпрыгнул, вытаращил глаза и открыл рот в немом крике. Князь тут же выключил игрушку. — Понял, что надо вести себя хорошо? — Д-да, Хозяин. Но, блять... Я их боюсь, зубных этих, — признался наконец Миша. — Ты же хочешь сосать мой хуй? — напрямую спросил Андрей, лишь слегка понизив голос. — Сделай это для меня, вылечи хотя бы кариес. Потом получишь награду. Миша никак не отреагировал, только повесил голову ещё ниже и сильнее закусил губу. Андрей посмотрел на него и снова приобнял: — Мишка... Ты сможешь. Ты сильный крутой пацан. Давай. Я не буду ничего нажимать, честное слово. Это шутка была. Я же всё понимаю. Всё под контролем. Расслабься. Миха вздохнул и позволил снова за руку довести себя до стоматологии, через дорогу. Был он весь бледный и взмокший настолько, что Андрею его стало по-настоящему жалко. — Не смотри на меня так, — огрызнулся Миша. — Я сам знаю, что мне туда надо. И ты тут не при чём. А деньги я отработаю. Хозяин. Князь кивнул, но внутри что-то неприятно царапнулось острыми коготками. Странно. Не должно такого быть, потому что Миша во всём прав.