Амарант

Открыв глаза, Гермиона обнаружила себя лежащей в их с мужем спальне в поместье Кассиопеи. Белоснежный интерьер с редкими вкраплениями золота, ослепительно сияющие кристаллы в массивной люстре. Она поморгала, привыкая к слишком светлой комнате. Приподнявшись в кровати, Гермиона увидела задремавшего в кресле Драко. У него на коленях лежала раскрытая книга. Или дневник? Аккуратные записи были сделаны от руки и сопровождались искусными рисунками. — Драко? — тихо позвала Гермиона. Он распахнул глаза, хотя едва ли мог услышать ее полушепот с такого расстояния. — Как себя чувствуешь? — Малфой с присущей ему небрежной грацией покинул кресло, оставив на нем загадочный дневник. — Ты потеряла сознание, когда мы трансгрессировали. Уловив в его спокойном тоне неявный мягкий упрек, Гермиона вздохнула. — Прости. Зря я настояла на том, чтобы отправиться в Нотт Мэнор, при этом чувствуя недомогание. Но я не могла поступить иначе. Пэнси попросила о помощи. И я, разумеется, жалею, что поддалась Тьме и устроила локальный зомби-апокалипсис. Драко лишь поджал губы, присев на кровать. Взяв ее за руку, он переплел их пальцы и опустил голову. Нечто тяготило его, и Гермиона сразу же почувствовала это. — Расскажешь? — Дафна. — Грегори упомянул, что ее задело «шальным заклятием», — забеспокоилась Гермиона. — Сильный ожог? — Она изуродована. Заклятие попало ей в плечо. Ожог расползся по груди, шее, слегка затронул лицо. Нарцисса залечила его, успев спасти жизнь Дафне, но остались шрамы, которые не получается свести и замаскировать. Мама предположила, что такова природа проклятия. Оно не было нейтрализовано, хотя мы стабилизировали состояние Дафны и, как могли, устранили последствия случившегося. Гермиона преисполнилась сочувствия и жалости. Дафна не без оснований гордилась своей красотой. Она была первой красавицей во времена их учебы в Хогвартсе. На этом осознании была построена ее личность. Разумеется, она раздавлена случившимся. — Ужасно… Она, наверное, с ума сходит. Я загляну к ней. — Не сейчас, — остановил ее Драко, удержав за руку. — Почему? Он долго подбирал слова, перебирая ее пальцы своими, но сказал только: — С ней Тео. Едва его раны от кинжалов братьев Лестрейндж залечили, он поспешил к Дафне в комнату и попросил не беспокоить их. Удивленно моргнув, Гермиона молча ждала объяснений. — Я рассказывал тебе об их прошлом. — Так… — Что-то между ними явно осталось, и Тео… — Поддержал ее? — помогла Гермиона, догадавшись, что это означает. — Он утешает едва не погибшую бывшую любовницу, к которой у него, кажется, остались чувства. Иначе бы почему он так отреагировал? А… как на это отреагировала Пэнси? — Как ты думаешь? — Она в ярости? — Нет, — хмыкнул Драко, и Гермиона вскинула брови. — Пэнси ушла, вызвавшись навести порядок в нашей новообретенной армии. Джилл доложил, что парни конфликтуют и ссорятся без присмотра кого-то выше по званию. В метках Пандемониума заключена Тьма, ведь они были созданы ею. Вероятно, армии понадобится время, чтобы привыкнуть к ее воздействию. — Ты… контролируешь их, как Волдеморт контролирует Пожирателей Смерти? Драко помолчал, а затем глухо ответил: — Да. Гермиона поежилась и вернула внимание к Пэнси. — Странно, что Пэнси… отступила. На нее это не похоже. Она ревновала. Совсем недавно. — Но в тот момент Дафна не была в такой непростой ситуации. — Что это поменяло? — Пэнси знала, что Тео с самого детства нравилась Дафна. В прошлом он разрывался между ними, потому что чувствовал вину перед Пэнси и Блейзом. Отношения с Пэнси начались после случайной ночи под воздействием алкоголя и… Она боролась за него, она получила желаемое. Как всегда. Тео оказался в затруднительном положении. Пэнси любила его, Блейз был его лучшим другом. Да и сама Дафна использовала его для мести Блейзу и… кое-кому еще. — Заметив хмурый взгляд жены, Драко улыбнулся. — Это сложно, Грейнджер. Если хочешь разобраться, понадобятся время и терпение. — У меня нет ни того, ни другого. Малфой посмотрел на нее со сдержанным весельем и помог сесть. — Куда ты собралась? — Он спросил это мягко и встревоженно, без злости. — Вы так и не связались с Орденом, полагаю? — Раз идея твоя, то и воплощать ее тебе. Это касается того странного факта, что ты вопреки всему пыталась сохранить жизнь братьям Лестрейндж? — Да, это одна из множества причин. Выжил лишь Рудольфус, и Луне решать, какой будет его судьба. Я обещала ей, что они поплатятся за все, что сотворили с ней в плену. — А остальное? — Нам нужна Черная Звезда. И нам нужен Орден в качестве союзника, а не врага. Я должна хотя бы попытаться решить все мирно. Там мои друзья, как бы они ко мне ни относились теперь, когда узнали неприятную правду. Я не хочу навредить им. Гермиона сокрушенно покачала головой. — Думаю, из всего Ордена только Луна пойдет со мной на контакт. У нее нет личной причины ненавидеть меня, и она более лояльна ко всему противоречивому. Я не рассчитываю на отходчивость Рона и Джинни, а Невилл слишком осторожен и нерешителен, чтобы рисковать, помня о том, что из себя представляет Пандемониум. Теперь власть в Ордене наверняка у них в руках. Больше никого не осталось… — Попросишь Лавгуд о тайной встрече с Макгонагалл касаемо Черной Звезды? Думаешь, та согласится отдать ее? — У нас с Макгонагалл есть взаимопонимание, но я не уверена, что она — та, кто сейчас принимает решения в Ордене в силу ее плохого самочувствия. Луна могла бы помочь нам заполучить Черную Звезду без причинения вреда Ордену. Но согласится ли она стать посредником? Надеюсь, выполнение мною давнего обещания поспособствует этому. Гермиона поблагодарила Джилла, который появился на зов Драко и переодел ее в простые брюки и свитер крупной вязки из коричневой шерсти. Она в несколько глотков выпила наколдованный эльфом стакан воды и, отставляя его на прикроватную тумбочку, снова обратила внимание на дневник, оставленный Драко на кресле. — Это один из дневников Кассиопеи? — предположила она. — Да, — неопределенным тоном ответил Малфой. — Наши внезапно появившиеся подозрения об ее истинном происхождении вызвали мое любопытство. Возможно, она оставила подсказки в своих дневниках? Я начал с самого первого, описывающего ее юность. Ей четырнадцать, и она неуверенно постигает свой дар прорицания. В ранних дневниках она еще не использовала шифр. Ей особо нечего скрывать. — Интересно? — вдруг улыбнулась Гермиона. — Скорее, познавательно. У нее структурное мышление и склонность к анализу всего, что ее окружает. Любит вести списки дел и интересующих ее вопросов, составляет таблицы «за» и «против», зарисовывает свои видения и сны. — Мне тоже нравится подобное, — дрогнувшим голосом заметила Гермиона. — Знаю. Продолжим читать вместе. Когда они спустились в гостиную, то застали в ней Нарциссу. Она занимала свое любимое кресло и двумя пальцами массировала висок, прикрыв веки. Люциус по сложившейся традиции сидел в кресле-качалке возле камина и пустым немигающим взглядом смотрел на языки пламени. На столике дымились две фарфоровые чашки — судя по аромату, чай с ромашкой и медом. — Все хорошо, мама? — нахмурился Драко. — Плохо себя чувствуешь? — Скорее, устала. Я потратила много сил, исцеляя чужие увечья. — Спасибо за это, Нарцисса, — тут же воскликнула Гермиона. — Ваши знания в целительстве крайне полезны, учитывая, что мы не имеем под рукой целителей. В разгар войны. Об этом следует задуматься… — Я заглянула в лабораторию, и Стикс сообщила мне, что почти закончила работать над антидотом к зелью Деметры, — поделилась Нарцисса, когда ее сын и невестка разместились на диване. — Хорошо. — Гермиона кивнула, без аппетита взглянув на блюдо с печеньем. Ее по-прежнему тошнило. — Еще одна тайна будет разгадана. — Северус отправил мне Патронус и предупредил, что вскоре навестит нас, — в свою очередь рассказал Драко. — Полагаю, поделится планами Волдеморта. После того, как крестный предупредил нас о предательстве Грюма, он не выходил на связь. — Разумная осторожность, — отозвалась Нарцисса, сделав крохотный глоток чая. Люциус вдруг очнулся и повернулся к жене с озадаченностью на бледном лице. — Семейный гобелен Малфоев. Цисси, ты заметила, что с ним не все в порядке? Установилась неловкая тишина, и Нарцисса скованно поставила на столик чашку с блюдцем. Она переглянулась с Драко и ласковым, мягким тоном откликнулась: — Дорогой, о чем это ты? — Родовая магия не ошибается, — пробормотал Люциус себе под нос, устремив отрешенный взгляд на камин перед собой. — Тот, кто должен родиться, уже умер. Гермиона неосознанно схватилась за свой пока еще плоский живот. — Отец. — Драко мрачно взглянул на него. — Откуда эти мысли? — Что за глупые вопросы, Драко? — Будто бы только заметив его, Люциус обернулся и презрительно скривил губы. На мгновение он стал прежним. — Пока я жив, то возглавляю род. Чувствую все, что касается моей семьи. Чем ты слушал, когда я рассказывал об этом? И, право слово, во что одета твоя жена? Это что, шерстяной свитер? Опешив от такого снобистского замечания, Гермиона заговорила все же о другом. — Вы не помните, кто я? — Родовая магия обозначает вас как супругу моего сына. Я, кажется, так и сказал. — Но я… Гермиона Грейнджер. Люциус наморщил лоб, словно бы она заговорила на китайском языке, а он не понимал ни слова. — Люциус Малфой, — высокомерно представился он в ответ. — Если мы закончили называть свои имена, я предпочел бы с пользой провести время в своем кабинете. Он даже встал с кресла-качалки, оглянувшись на него, как на что-то абсолютно неуместное в его жизни. Но его ноги вдруг подкосились, и Драко подхватил отца, а затем усадил его обратно и вздохнул с раздосадованным видом. — Проблеск сознания? — прошептала Гермиона, когда ее свекр вернулся к отстраненному созерцанию огня в камине. — Этого так давно не случалось, — со слезами на глазах произнесла Нарцисса, укутывая мужа пледом, который подобрала с пола. — Он не разговаривал больше года. — Это может быть проявлением родовой магии. — Кассиопея ожила на своем портрете, заинтересовавшись произошедшим. — Он почувствовал что-то благодаря ей. — Почувствовал… нашего ребенка? — потрясенно выдохнула Гермиона, сжав ладонь поверх своего высмеянного свитера. — Да, откликнулся на его магию, — почему-то улыбнулась Кассиопея, продемонстрировав милые ямочки на щеках. — Возможно, магия ребенка столь сильна, что даже на таком раннем сроке, насколько я могу судить со стороны, она проявляет себя. Драко засмотрелся на ее улыбку и тряхнул головой, будто сбросив наваждение. — Это так! — в возбуждении подтвердила Гермиона. — Когда Помфри осматривала меня в Ордене, она удивилась силе его магии. Сказала, что это обещает нашей дочери колоссальный магический потенциал. — У тебя родится дочь? — Кассиопея смягчилась, ее взгляд стал почти что теплым. — Да, — просияла в ответ Гермиона, не отдавая себе отчета. Обе смутились своей слишком откровенной радости, а Нарцисса побледнела. — Тот, кто должен родиться, уже умер, — повторила она, переведя взгляд на портрет своей тети. — Мерлин, а если… — Мы и сами стали подозревать нечто подобное, — кивнул Драко, но с сомнением взглянул на Кассиопею. Тем не менее, в его глазах больше не было холода и пренебрежения. — В ней много черт, которые я узнал бы в ком угодно. — Я, конечно же, люблю загадки, но не в этом случае, — фыркнула Кассиопея, скрестив руки на груди. — О чем это он говорит? — Но зачем? — прошептала Нарцисса, осмысливая шокирующую ситуацию. — У меня лишь один ответ, — грустно отозвалась Гермиона. — Тьма. — Пока мы не будем полностью убеждены, не стоит обманываться, — поспешил возразить Драко, и в его голосе проступило остервенение. — Сын, который умер и переродился. Дочь, которая умерла в прошлом. Это слишком. Он, споткнувшись, вышел из гостиной. На его плечах словно бы лежал неподъемный груз. Да, это было слишком. Гермиона не была готова потерять еще одного ребенка. Не была готова столкнуться с правдой, если она действительно была такой. Кассиопея приоткрыла рот буквой «о», осознав смысл слов Драко. Она потупила взор и схватилась за платиновый кулон в форме сердца, который сиял на ее груди. От Гермионы этот жест не ускользнул. Она ощутила порыв прояснить это. — Кассиопея, что это за кулон? — М-м, этот? — Та помедлила с ответом, неуверенная в чем-то. — Последний подарок моих настоящих родителей. По словам моего приемного отца, он был на мне в ту ночь, когда я появилась в его доме. В нем заключен… секрет. — Секрет? — Почему-то я не могу вспомнить… Но знаю, что он прячет в себе что-то важное. — Нарцисса, этот кулон, разумеется, утерян? — Гермиона обернулась к свекрови, которая ошеломленно наблюдала за их разговором. Той понадобилось время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить. — Нет, Кассиопея завещала его мне. Я бережно хранила этот кулон в память о ней. — Я должна взглянуть на него. — Поищу в сокровищнице. — Спасибо. — Ты правда думаешь?.. Гермиона встретилась взглядом с Кассиопеей, которая настороженно ждала ее ответа. — Драко прав. Не стоит торопиться с выводами, пока у нас на руках нет ни одного доказательства. Надеюсь, это лишь домыслы… Я бы не хотела, чтобы… Ее голос сорвался, и она отвернулась от портрета в смятенных чувствах. Нет. Невозможно. Они с Драко ни за что не отказались бы от собственного ребенка. Спрятать его в прошлом? Но зачем? Действительно ли Тьма так опасна для их дочери? Ее интерес очевиден. Тьма яростно защищает не Гермиону, а еще неродившуюся девочку в ее утробе. Что, если Тьма жаждет завладеть ею, потому что она необычайно сильна? Ребенок, который сияет словно солнце. Жадно тянущая к нему щупальца Тьма. Неспроста.

***

Луна пришла в назначенное место. Это был заброшенный дом на окраине магловского городка Нью-Виллоу, который Гермиона однажды посещала с родителями еще будучи ребенком. Там жила ее двоюродная тетя со своей семьей. Драко остался в прихожей, присев на полуразрушенную лестницу, чтобы контролировать вход, а Гермиона ожидала некогда подругу в одной из комнат. Там был камин, и она магией разожгла огонь. Послышался хлопок трансгрессии, и Гермиона обернулась. Луна напряженно замерла возле входной двери, столкнувшись с Драко. Он, судя по тишине, ничего не сказал. — Все в порядке, — громко произнесла Гермиона. — Луна, я здесь. Медленно расслабившись, Луна обошла Драко и, войдя в комнату, захлопнула за собой дверь. Она выглядела настороженной и готовой вот-вот исчезнуть. Заметив, как крепко она сжимает в руке волшебную палочку, Гермиона с печалью улыбнулась. — Мы не причиним тебе вреда. — Я думала, что встречусь лишь с тобой, Гермиона, — с тенью обвинения сказала Луна. — Драко не отпустил бы меня одну в такое время. Терпеливо вздохнув, Лавгуд все же кивнула и подошла на шаг ближе. — Итак? — Спасибо, что пришла, учитывая… положение вещей. Я, разумеется, не стану допрашивать тебя о делах Ордена. Вы больше не доверяете мне. Лишь поинтересуюсь, все ли у вас хорошо. Макгонагалл поправляется? — Она не встает с постели, очень плоха. Помфри делает все, что в ее силах, но… Вероятно, сказываются солидный возраст и сильный стресс последних лет. Прогнозы неутешительные. — Я могу что-то сделать? Вам нужны медикаменты? Деньги на них? — Было бы неплохо, но… Я не решаю вопросы снабжения. Гермиона скупо кивнула. — Полагаю, раз Грюм мертв, а Макгонагалл больна, то руководство Орденом взял на себя Рон? В таком случае надеяться на сотрудничество… наивно. — Поначалу, — изумила ответом Луна. — Рон рвал и метал после твоего ухода. Джинни не отставала. Они призывали к мести. Называли Пандемониум врагами, а тебя — предательницей в случае Джинни и обманутой, запутавшейся жертвой в случае Рона. — Что изменилось? — озадаченно спросила Гермиона. — Макгонагалл поняла, что ни к чему хорошему это не приведет. Рон еще не готов возглавить Орден, и он разбит, а значит отвлечен от главного и предвзят. Уже после мы узнали, что некоторое время назад погибла ее давняя подруга. Макгонагалл не смогла помочь ей, хотя эта женщина обратилась к ней накануне смерти. Ее убили Пожиратели Смерти, чтобы добраться до ее сына. Он — полукровка. Ученый. Вырос заграницей. — Ты хочешь сказать, что?.. — Его зовут Альфард Блэк. — Мерлин, я знаю о нем! — растерялась Гермиона. — Читала его научные статьи о свойствах пространства-времени. Он преподавал арифмантику и нумерологию в магических школах в Японии, Франции и США. Блестящий ученый, лучший в своем деле. — Лучший во многом. — Кажется, Луна искренне восхищена им. — Зная об этом, Макгонагалл попросила его о встрече, когда он прибыл в страну похоронить мать. Альфард согласился. Никто не знает, что они обсуждали долгих два часа, но после он вышел к нам и сообщил, что принял решение остаться. Оборачиваясь назад, я ошеломлена тем, как легко и естественно он взял все в свои руки. Кажется, что Альфард всегда был во главе Ордена. Гермиона, с ним… мы можем победить. — Альфард Блэк — новый лидер Ордена? — Гермиона не ожидала подобного. Она знала, как действовать в отношении Рона и Джинни, но этот человек был темной лошадкой. Да, необычайно талантливый, но что у него на уме? — Что еще ты можешь рассказать о нем? Луна напряглась, как если бы ее склоняли к предательству. — Хочешь узнать о нем больше? Спроси у него самого. — Согласится на встречу? Лавгуд помедлила и в конце-концов пожала плечами. — Альфард умен и расчетлив. Думаю, он захочет оценить вас лично и составить собственное мнение. Я передам ему твое предложение, если хочешь. — Да, спасибо. — Что-то еще? У меня не так много времени. Гермиона посмотрела на нее и… тонко ухмыльнулась. — Полагаю, у тебя найдется время, чтобы взглянуть в глаза Рудольфусу, который прикован цепями в подвале. Для тебя. Луна застыла. Сначала по ее лицу скользнуло недоверие, затем тревога, а после… злость. Она сглотнула и задышала чаще, чем до этого. — Для меня? — Я обещала, что они за все заплатят. Рабастан мертв. Мы убили его, когда братья возглавили атаку на Нотт Мэнор. Но я оставила Рудольфуса в живых, помня о своих словах. Если ты готова… — Да. Гермиона направилась к двери, и Луна последовала за ней. Драко спустился в подвал этого заброшенного дома вместе с ними, тенью следуя за женой, хотя враг был обездвижен и не представлял угрозы. Осветив помещение Люмосом, Гермиона с презрением взглянула на Рудольфуса, который бессильно висел на цепях. Луна задрожала, уставившись на него. Он едва-едва приподнял голову, чтобы посмотреть на вошедших, а затем стал хрипеть от попыток истерично рассмеяться. Это отрезвило Луну, и она так сильно сжала палочку, что та заискрила от ее магии. Встав у нее за плечом, Гермиона накрыла ее ладонь своей и хрипло произнесла: — Он твой. Делай все, что захочешь. Никто об этом не узнает. Драко положил ладонь на спину Гермионы и мягко подтолкнул ее вперед, когда они поднимались из подвала. Он поторопил ее, потому что у них за спинами раздался душераздирающий мужской вопль. Так кричат, когда боль буквально сводит с ума. И, услышав это, Гермиона мстительно улыбнулась.