Амарант

— Первым делом я хочу спасти Асторию. Дафна перестала хмуриться и забавно приоткрыла рот, в то время как Драко оттолкнулся от дверного проема и вошел в гостиную вкрадчивым шагом. — Драко, — напряженно обратилась к нему Нарцисса, как бы останавливая от необдуманных действий в пылу гнева. Проигнорировав мать, тот остановился перед Гермионой. Она наблюдала за ним с настороженностью и была удивлена, когда ее муж просто вздохнул. — Я ожидал этого. После того, что ты видела в Малфой Мэноре. — То есть… ты не возражаешь? — недоверчиво уточнила Гермиона. — Это изменило бы что-то? — Вряд ли. Драко кивнул, как бы поставив точку в обсуждении этой темы, и отошел к окну, а женщины в растерянности переглянулись. — То есть спустя семь лет, в течение которых я буквально умоляла помочь Асти, ты вдруг соглашаешься вызволить ее?! — Дафна так резко встала, что покачнулась и схватилась за спинку кресла для сохранения равновесия. — Без единого возражения. — Этого хочет Грейнджер, — невозмутимо ответил Малфой. Дафна истерично рассмеялась, а Гермиона не знала, как ей реагировать. — Ну да. Как я могла забыть? — продолжала бушевать Гринграсс. — Ты делаешь лишь то, о чем просит Грейнджер. А то, что твоя жена который год находится в плену у Волдеморта… — Моя жена находится в этой комнате. — Драко не повысил голоса, но произнес это настолько жестко, что Дафна осела в кресло от подобного напора. — Брак с Асторией — лишь прикрытие для защиты моей семьи и всегда им был. Тебе давно пора понять, что я вижу четкую грань между тем, что считаю своим, и тем, что мне не принадлежит. Рискнула бы ты жизнью ради Люциуса? Просто потому что я попросил спасти его из Азкабана. Из жалости к его страданиям, наплевав на все риски для себя и собственной семьи. Дафна моргнула, не ответив. Разумеется, нет. — Тогда почему ты считаешь, что я должен поступать иначе? — Достаточно, — вмешалась Нарцисса, когда Дафна с досадой отвернулась, скрывая слезы в глазах. — Драко, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — А бывало иначе? — огрызнулся он и, наткнувшись на недовольный взор матери, уже сдержаннее сказал: — Прошу прощения, мама. Разумеется, я все продумал, но риск неудачи всегда присутствует. Поэтому Грейнджер останется с тобой. В ее участии нет необходимости. — Что? — возмутилась та, повернувшись к нему на диване. — Я не стану отсиживаться здесь, пока вы… — Это не обсуждается. — Нет, черт возьми, обсуждается! — Гермиона буквально прокричала это, и в тот же момент из камина вышли Пэнси и Тео. — Мы, как всегда, вовремя, — хмыкнула Пэнси, небрежно стряхнув пепел с плеча. На ней были обтягивающие брюки и шелковая блузка в готическом стиле. Все черного цвета. — Что они не поделили на этот раз? — Джилл, огневиски! — как у себя дома распорядился Тео и, поймав гневный взгляд жены, развел руки в стороны. — Что? Нам всем явно не помешает расслабиться. На них обратила внимание лишь Дафна, но с надменным видом отвернулась. Джилл появился и, поставив на столик бутылку с огневиски и бокалы, исчез. Тео налил себе порцию алкоголя и с удовлетворенным вздохом плюхнулся в кресло-качалку Люциуса. Пэнси закатила глаза. — Возможно, вам стоит обсудить это спокойно и без свидетелей? — тем временем Нарцисса попыталась погасить зарождающийся конфликт, мягким и почти что нежным тоном обратившись к сыну и невестке. Но искры уже вспыхнули и прямо на глазах превращались в пожар. — Ты знаешь, что я не потерплю запретов, — процедила Гермиона, не сводя глаз с Драко, который медленно закипал, явно пытаясь сдержаться от очередного взрыва знаменитого темперамента Блэков. — Ты не можешь думать, будто ты единственный, кто принимает решения. Брак означает партнерство равных, а не власть одного над другим! — В нашем браке власть у тебя, Грейнджер. И все, блядь, об этом знают! — Сорвавшись, Драко шумно выдохнул через нос и с изможденным видом подошел к жене. Гермиона все еще вполоборота сидела на диване, и он с трепетом обвел пальцами контур ее лица. — Я не пытаюсь управлять тобою. Дело в том, что ты беременна. Тео поперхнулся огневиски, Пэнси застыла в напряжении, а Дафна побледнела и в потрясении уставилась на живот Гермионы. — И я просто не могу позволить, чтобы ты рисковала собой и ею, — почти с мольбой прошептал Малфой. — Все, чего я хочу, это защитить вас. Потому что… — Он осекся и, убрав руку от лица Грейнджер, все же договорил: — Потому что в прошлом не смог. Сразу после этих слов Драко разом собрался и уже своим обычным — твердым и сухим — тоном сказал: — Ты достаточно натерпелась в плену в Малфой Мэноре, Грейнджер. Оставайся в безопасности, пожалуйста, а я сделаю все, что ты захочешь. — Что происходит? — Пэнси отошла от камина и села рядом с Гермионой, положив ладонь на ее колено. — Ты в самом деле беременна? Гермиона с тайным облегчением отвернулась от Драко, потому что разрывалась между желанием быть собой и нежеланием причинять ему боль. Пэнси смотрела на нее по-настоящему обеспокоенно, и Гермиона все меньше сомневалась, что в прошлом они были подругами, хотя представить это трудно. Они слишком разные и одновременно похожие в твердости духа и стремлении к независимости. Два лидера редко находят общий язык, но они… находили. Нарцисса наблюдала за ними с одобрением. — Да, я жду ребенка. Это выяснилось, когда я была у Ордена. Пэнси перевела взгляд на Драко, и выражение ее лица можно было описать как настороженное. Словно она боялась или ждала от него чего-то. — Я… рада за вас. — Пэнси, несгибаемая и холодная как лезвие меча, улыбнулась. — Если я правильно поняла, это девочка? Гермиона покивала, ответив такой же скупой улыбкой. Лед между ними все больше таял, и это радовало. Теперь, когда Орден от нее отвернулся, Гермиона остро почувствовала нехватку друзей и в особенности подруг. Они с Драко были близки и влюблены, но лучшими друзьями не являлись. Страсть и трепет — да, это про них, но не дружба. Слишком много чувств. — Поздравляю, генерал. — Тео, ухмыляясь, вразвалку подошел к Драко и панибратски обнял его за шею рукой, в которой держал бокал с огневиски. Оно едва не расплескалось на рубашку Драко, и тот поджал губы. — Уверен, папаша из тебя выйдет еще более невыносимый, чем командир. Власть, контроль, подчинение. Твердое «нет» свободе во всех ее проявлениях. Знаешь, я искренне сочувствую этой малышке, как сочувствую Грейнджер. Ты же собственник до мозга костей. Будешь стеречь дочь как дракон и отгонять всех ее воздыхателей, пока бедняжке не стукнет сорок лет. — Пошел ты, — беззлобно оттолкнул его от себя Драко. — И я уже не генерал. — Какое счастье. — Примите и мои поздравления, — как-то излишне робко для себя воскликнула Дафна. Все посмотрели на нее, и особенно тяжелым был взгляд Пэнси. — Что ты вообще здесь делаешь? — грубо обратилась она к Гринграсс. — Пэнси! — возмутилась Нарцисса. Дафна же не растерялась, словно этого и ожидала. Она усмехнулась с ядом. — Я здесь живу. Возражаешь? — Да, против твоего существования, — отрезала Пэнси, отвернувшись с таким видом, будто говорила с грязным бродягой в Лютном переулке. — А в чем, собственно, причина необходимости нахождения с ней в одном помещении? Зачем ты нас собрал, Малфой? — Я попросила, — ответила за него Гермиона. Она встала с кушетки и отошла к окну, возле которого любила стоять Нарцисса, любуясь садом. Гермиона понимала, что это тот самый момент, который определит будущее. Либо Пандемониум вступает в игру и меняет ее правила, либо остается в стороне и позволяет Волдеморту победить. — Мы все теперь прячемся. Темная сторона обвинила нас предателями и хочет уничтожить. Нас отвергла и выбрала врагом Светлая сторона. Перед нами два пути. Гермиона отвернулась от окна и встала лицом к собравшимся. Они смотрели на нее и выглядели… умиротворенно? Словно все встало на свои места. Она вновь была на своем месте. Во главе Пандемониума спустя столько лет. — Мы можем позволить монстру победить. Либо… победить монстра. — Амбициозная цель, — ухмыльнулась Пэнси. — Вопрос лишь в том, как ее достичь. Все, что мы знаем о живых крестражах, это сам факт их существования. — Значит, выясним больше, — спокойно парировала Гермиона. — Мы уже знаем многое. Волдеморт создал живые крестражи с помощью Тьмы. Наверняка использовав тот же ритуал, который придумали мы, когда сами заключали сделку с Тьмой. Мог ли он провести его самостоятельно? — Сомнительно, — ответил Драко, скрестив руки на груди. — В его случае это была не просто сделка с Тьмой. Он расколол душу. В таком состоянии он бы не смог завершить ритуал и поместить частицы своей души в чьи-то тела. Определенно был кто-то еще. — И кто это мог быть? Есть предположения? Пэнси переглянулась с Тео и Драко, а потом произнесла: — Моя мать. Она была лучшей по части темной магии, и Волдеморт это знал. — Но она уже мертва, — вздохнула Гермиона. — Деметру не остановит даже смерть, — заметила Нарцисса. — Эта женщина — опытный и умелый игрок. Смерть была лишь одним из актов в ее собственной постановке. Если бы она захотела вручить кому-то свои тайны, она бы нашла способ. И наверняка это сделала. Деметра владела слишком важной для исхода войны информацией, чтобы забирать ее с собой в могилу. — Разгадать бы ее игру. — Гермиона ненавидела неразгаданные ребусы. — Деметра знала о Пандемониуме. Заключила сделку с Орденом, чтобы тот завладел Черной Звездой. И помогла вызволить меня из плена, заранее зная, как отреагирует Драко. Внушила Грюму, что лишь я могу взаимодействовать с Черной Звездой и обеспечить победу над Волдемортом. Зачем? Какой в этом смысл? Деметра словно пыталась стравить Орден и Пандемониум, и у нее это получилось. — Стравить нас — лишь средство достижения цели, а сама цель — устранить Орден, — объяснил Драко. — Он и без того загибался, а теперь Грюм мертв, и у них больше нет лидера. Макгонагалл эту роль не потянет, других кандидатов нет. Если еще и мы возьмемся за Орден, он обречен. — Допустим, — кивнула Пэнси. — Но чем моей матери помешал Орден? — Он мог помешать нам, — пожал плечами Тео. — Грейнджер предложила им заключить союз — это было ожидаемо. Они отказались — тоже ожидаемо. Мы стали врагами — черт возьми, ожидаемо. Как в таком случае станет действовать Орден? — Путаться у нас под ногами в попытках «уничтожить», — с презрением протянула Пэнси. — Но произошло бы все это, если бы не игра Деметры? — Думаю, она хотела, чтобы именно я поняла — мне не по пути с Орденом, я должна вернуться в Пандемониум. Она же написала Грюму, что без меня не получится изгнать Тьму обратно в мир мертвых. Это я провела ритуал, объединивший нас с Тьмой на шестом курсе Хогвартса, не так ли? Пандемониум подтвердил кивками. — Деметра показала мне истинное лицо моих друзей в Ордене. Показала, что они никогда не примут меня, узнав правду о моей связи с Тьмой и с вами. И что надеяться на них бессмысленно. Эту войну завершит не Орден, он уже обречен. Пандемониум — последняя надежда магического мира. Кто еще победит чудовище, если не другое чудовище? — Мне не дают покоя последние слова матери, — поделилась Пэнси с озабоченным видом. — Она будто хотела донести до меня что-то. Озвучила девиз рода Амицантарантес, написанный на мече — древней и утерянной реликвии с якобы мощной магией. «Жестокая необходимость». Это не просто призыв убить ее, потому что иначе было нельзя. Она… дала напутствие. Нам, Пандемониуму. Но трактовать это можно по-разному. — Это может быть завуалированной подсказкой, — присоединилась к обсуждению Гермиона. — Что Деметра сказала напоследок? «Я сделал все, что мог. Пусть другие сделают лучше». Это латинское выражение. Его употребляют, представляя на чей-либо суд проделанную работу. Но как нам оценить результат ее трудов, если мы не представляем, что именно она сделала? Должно быть еще что-то… — Пэнси, откуда у тебя эта подвеска? — вдруг поинтересовалась Нарцисса, разглядывая неброское серебряное украшение на шее девушки. — Судя по виду исключительная вещь. — Отошла мне по завещанию Деметры. Это была ее подвеска, но она никогда ее не носила. На кулоне герб рода Амицантарантес, к которому мы принадлежим. Эльф моей матери, Стикс, вручила мне подвеску вместе с самим завещанием, но в нем всего три строчки. Деметра также завещала мне особняк Паркинсонов и свою коллекцию холодного оружия. А что? Нарцисса тонко улыбнулась. — Я взгляну на эту подвеску? Пэнси без возражений сняла с себя украшение и протянула его Нарциссе, но та вместо ладони подставила блюдце из-под чашки с чаем. Все наблюдали за тем, как Нарцисса направляет палочку на подвеску. Полыхнула яркая алая вспышка. — На нее наложено множество заклинаний, и я только что выявила заклинание кровной защиты. Если кто-то, кроме тебя, или без твоего разрешения прикоснется к подвеске, то скорее всего будет проклят. Родовая магия, но как будто… более темная, чем та, которую используют чистокровные семьи в Англии. Отклик слишком агрессивный, а свечение должно быть белым, но не красным. Используй свою кровь, она может быть ключом к чему-то. Пэнси совершенно обыденно вытащила из рукава своей блузки смехотворно маленький кинжал и без малейших колебаний сделала надрез на указательном пальце. Все затаили дыхание, когда она протянула руку к блюдцу с подвеской и окропила ту своей кровью. Украшение задымилось и зашипело, словно на раскаленные угли пролили воду. Когда облачко дыма рассеялось, на блюдце вместо подвески оказался стеклянный фиал с ярко-красной жидкостью внутри. — Трансфигурация высшего уровня, — восхищенно пробормотала Гермиона и подалась было к столику, но Драко поймал ее за руку и упреждающе посмотрел. — Малфой, нужно выяснить, что это! — Мне напомнить, почему ты должна быть осторожна? — Я помню, что беременна. Но это же ключ к разгадке тайн Деметры! — Я бы не рискнула даже прикасаться к этому, — проговорила Пэнси, с опаской и недоверием разглядывая таинственное зелье. — Позову Стикс. Может, Деметра дала ей какие-то инструкции? Стикс! На зов своей новой хозяйки явилась эльфийка, и она была полной противоположностью Тилли. Держалась холодно и с достоинством, а одета была в черную тунику из плотной ткани. Поклонившись Пэнси, Стикс со скучающей вежливостью проговорила: — Чем могу быть полезна? — Ты знаешь, что это? — без предисловий спросила Пэнси, указав на фиал с красным содержимым. Стикс лениво взглянула на него. — Госпожа Деметра велела рассказать вам об этом лишь тогда, когда вы догадаетесь об истинном смысле ее завещания. Велела молчать в ожидании, когда вам «хватит ума разобраться, что к чему». Это зелье — разработанный лично госпожой Деметрой аналог омута памяти. Тот, кто его выпьет, увидит созданные ею образы и воспоминания. — Как это возможно? — сверкнула глазами жадная до знаний Гермиона. — Очевидно, извлеченные из разума воспоминания и мысленные образы используются как одна из составляющих зелья, — чуть высокомерно пояснила Стикс. — Зелье имеет одноразовый эффект. И оно крайне токсично. Без антидота тот, кто его выпьет, умрет в страшных муках и не сможет что-либо увидеть. Антидот было велено приготовить мне. Для этого мне понадобится кровь каждого из тех, кто хочет выпить зелье. Мне потребуется какое-то время. — Узнаю свою мать, — фыркнула Пэнси. — Значит, мы все-таки выясним, что она задумала… Или получим очередную загадку. — Стикс, ты можешь остаться здесь и начать работу над созданием антидота в лаборатории Кассиопеи, — предложила Нарцисса. — Могу дать тебе в помощь Джилла, это наш эльф. Джилл! Джилл материализовался совсем рядом со Стикс и удивленно отскочил от нее. Она же смерила его оценивающим взглядом. — Познакомься, это Стикс — эльф семьи Паркинсон, — представила ее Нарцисса. — Ты будешь помогать ей в одном деле. Джилл смущенно потупился под тяжелым взглядом Стикс. — Д-да, госпожа. Джилл все сделает. — Я открою вам проход в лабораторию, защитная магия настроена на меня. Нарцисса увела эльфов за собой. Стикс шла гордо и уверенно, а Джилл отставал от нее на полшага, разглядывая исподтишка с трепетом и волнением. — С этим разобрались, — удовлетворенно кивнула Гермиона. — Но это еще не все. Мы также должны вернуть себе Черную Звезду. Я планирую убедить Макгонагалл передать ее нам при личной встрече. Уверена, она пойдет мне навстречу. — А что насчет Астории? — впервые за долгое время подала голос Дафна. — Ты еще здесь? — не преминула бросить в нее шпильку Пэнси и наигранно растерянно смотрелась. — Какой вообще смысл от ее присутствия? У нее мозгов не хватает даже осознать, что мы тут обсуждаем. Дафна проигнорировала выпад, смотря только на Гермиону. С отчаянием. — Я не отступлю, — пообещала ей Гермиона. — Мы вызволим Асторию. — Так вы об этом спорили? — возмущенно хохотнула Пэнси, а затем нахмурилась. — Ты в самом деле хочешь спасти эту суку? Дафна как ошпаренная вскочила с кресла и приставила палочку к горлу Пэнси. — Ты можешь говорить что угодно обо мне, но не трогай мою сестру. — Твоя сестра — та еще сука, и я повторю это сотню раз, если понадобится, — бесстрашно смотря ей в глаза, процедила Пэнси. — Она заслужила все, что получила. Жаль, что с тобой вышло иначе. Знаешь, по какой причине? Малфой дал слово Забини. Вот, почему ты все еще жива. Из чувства долга. Ты не заслуживаешь даже жалости. Драко не обратил внимания на эту схватку. Манящими чарами призвав к себе пузырек с зельем Деметры, он вышел из гостиной, а Тео вернулся в кресло-качалку и с интересом стал наблюдать за разворачивающимся шоу. Никто не беспокоился. Никто, кроме Гермионы. Она подошла к девушкам и оттолкнула руку Дафны с зажатой в ней палочкой от шеи Пэнси. Та мгновенно поднялась с кушетки, и они с Гринграсс схлестнулись яростными взглядами. — Достаточно, — отчеканила Гермиона, встав между ними. — Никаких ссор, мы должны действовать сообща. — Сообща с ней? — Пэнси чуть ли не сплюнула на пол от омерзения. — Вряд ли. — Пэнси, пожалуйста! — повысила голос Гермиона, отчаявшись. — Остынь. — Ты не помнишь, что она сделала! На пару со своей драгоценной сестрой. А теперь притворяется твоей подругой. Грейнджер, да она же использует тебя под прикрытием твоей амнезии. Знает, что ты готова спасти кого угодно, если тебя об этом попросить. Но есть люди, которые не заслуживают спасения. Астория заслуживает смерти. С ней стоило расправиться еще тогда, когда все открылось. Но, возможно, судьба игрушки Волдеморта для нее более справедлива. Нижняя губа Дафны задрожала. — Никто не заслуживает того, что все эти годы переживает Астория, — сиплым от сдерживаемых слез голосом воскликнула Дафна. — Ей было четырнадцать! Мерлин, Пэнси, она была ребенком! Кем надо быть, чтобы желать смерти ребенку?! — Хм, тобой? Дафна отшатнулась от нее как от пощечины и ничего не ответила. — Так, я хочу кое-что прояснить, — строго проговорила Гермиона. — Мы спасем Асторию, что бы она не сделала в прошлом. Это понятно? Пэнси? Та сжала челюсти и отвернулась. — Дафна, теперь ты. — Гермиона посмотрела на нее с сожалением. — Я еще не знаю, что произошло тогда, в Хогвартсе, но я тебя прощаю. Дафна выглядела уязвимой, когда услышала это. Ее глаза все-таки увлажнились от слез, и она неожиданно взяла Гермиону за руку. — Нет. Ты должна простить меня, когда узнаешь правду. Тогда это будет иметь смысл. Но я… Я тоже хочу кое-что прояснить. Мне жаль, Грейнджер. Правда. Пэнси громко фыркнула. Гермиона повернулась к ней, тоже взяла ее ладонь и положила поверх их с Дафной рук. — Прямо сейчас мы раз и навсегда положим конец этой вражде. Наш враг — Волдеморт. Вот, кого мы должны ненавидеть. Мы возрождаем Пандемониум, чтобы уничтожить его, а не друг друга. — Как прежде никогда уже не будет, — с горечью сказала Пэнси. — Верно. Раньше мы тратили время впустую и гонялись за Отрядом Мщения, возомнив себя героями. И по собственной глупости сделали Волдеморта неуязвимым. Но теперь лишь мы можем положить конец войне и спасти магический мир от разрушения Тьмой. — Ты сказала, что Пандемониум — чудовище, — вымученно усмехнулась Дафна. — Почему мы выбрали гидру нашим символом, как думаешь? — Потому что это змееподобное многоголовое чудовище. Олицетворение вас, слизеринцев. Дафна закатила глаза. — Гидра — символ войны, хаоса и труднопобедимого зла. Отрубаешь одну голову — вырастает новая. Она разрушает все там, где появляется. Мы были детьми, когда обуздали всемогущую энергию потустороннего мира и отчасти спровоцировали Вторую магическую войну. На что мы способны теперь? Со всей этой злостью, со всем отчаянием в душе. Я боюсь, что, убив монстра, мы станем монстром куда более ужасным. И кто тогда остановит нас? Гермионе стало не по себе от услышанного, но она ответила: — Мы сами, если поймем, что зашли слишком далеко. — Да здравствует Пандемониум, — ухмыльнувшись, Тео подошел к ним и небрежно обнял Пэнси за шею. — Этому миру нужен хаос. Драко, вернувшись в гостиную уже без зелья Деметры, приблизился к ним и встал позади Гермионы, положив ладонь на ее поясницу. — Хаос — начало нового порядка, — напротив, серьезно произнес он и посмотрел на пламя в камине. Он использовал невербальную магию, и языки огня превратились в змеиные головы как у гидры. Гермиона зачарованно наблюдала, как они извиваются и шипят. Чудовище из мифов стало реальностью. Пандемониум возродился.