Все — не то

      Идти в больницу в своем обличье Дамблдор наотрез отказался, но Риддл и подумать не мог, что оборотному зелью он предпочтет… это.       Том с некоторым изумлением наблюдал, как открывается и закрывается дверь в палату, а потом показывается сначала Дамблдорова голова, а после — все тело. Риддл перевел взгляд на серебристую ткань в руках Альбуса.       — Ты знаешь, что в больнице стоят выявители мантий-невидимок? — спросил он.       Это был блеф. Отчаянный и в какой-то мере неразумный, но Дамблдор, взгляд которого прикипел к Гермионе, кажется, не заметил подвоха.       — Эту не выявят, — уверенно пробормотал он.       Он сложил ткань и положил на край кровати Грейнджер. Том с изумлением наблюдал, что ни одна диагностическая нить, ни одна диаграмма не сдвинулись и не отреагировали на вторжение. Очевидно, это была та самая Мантия. А той самой Палочкой Альбус Дамблдор вращал медицинские показатели. Он был так увлечен, что не заметил жадного взгляда Риддла, прикипевшего к этим вещам. Если бы кольцо было с ним, то в одной комнате собрались бы все Дары Смерти.       Понимание, что достичь своей цели он может вот практически прямо сейчас, давило на мозг.       Ему ничего не стоило обезоружить Дамблдора, выйти из больницы и трансгрессировать в поместье, местоположение которого Альбусу не известно.       Но ему нужна была Грейнджер с ее знаниями о будущем.       На секунду — лишь на мгновение — он действительно хотел плюнуть на это. Он мог стереть Гермионе память и просто держать ее при себе. У него будут Дары Смерти, а сам Риддл станет ее повелителем… Но что, если именно такую ошибку он и совершил в тот раз, и именно вследствие той ошибки он превратился в чудовище?       Рука, которая уже потянулась к палочке, замерла на полпути.       Сначала Гермиона и ее память, а потом Дары Смерти. Ему нужно было лишь немного подождать.       Спустя невыносимо долгие полчаса Альбус повернулся к Тому.       — Нам точно следует попытаться использовать заклинание, — сказал он.       Еще и по этой причине Риддл был доволен, что открыл Дамблдору правду о том, что Грейнджер из будущего. Каким бы чистым ни считал Альбус сам себя, он все-таки был заинтересован в знаниях о будущем, а потому готов был пойти на риск. Все советы менталистов сводились к тому, что риск превышает разумные пределы, но Том считал, что они не говорили бы так, если бы были в курсе всех нюансов.       Дамблдор взмахнул палочкой, и у окна появился массивный широкий стол из темного дерева, похожий на тот, что Риддл видел в кабинете директора, только ножки этого были похожи на когтистые лапы грифона. А перед ним появились два совершенно безобразных клетчатых кресла — фиолетовое и зеленое, таких огромных и мягких, что в них наверняка можно было утонуть. Том, даже имея крестражи, рисковать не собирался — он трансфигурировал зеленое кресло в удобный стул.       Из кармана мантии Риддл достал последние записи его с Гермионой наработок и разложил на глянцевой поверхности стола. Еще некоторое время должно было уйти на то, чтобы Дамблдор эти записи изучил.       Риддл сидел, подперев голову ладонью. Наличие крестражей, конечно, повлияло на его сон — ему не требовалось много спать, и это было плюсом, но вот на прочие потребности влияния практически не оказывалось. Том не находил этому разумного объяснения, но факт оставался фактом. Он так же, как и обычные люди, хотел есть, имел плотские желания, а еще, как и все, он скучал.       Вот и сейчас ему было невыносимо скучно находиться здесь, рядом с Дамблдором. Альбус не был таким интересным, как Гермиона. Наблюдать за тем, как хмурятся его брови и шевелятся его губы, не просто не хотелось, но и было немного противно.       Ужаснувшись, в какую степь зашли его мысли, Риддл предупредил Дамблдора о том, что сходит за чаем.       Слуги, конечно, в больнице были, но Том и так воспользовался привилегией — Сметвик позволил ему работать здесь над лечением Гермионы — сильнее раздражать его, используя домовых эльфов, приставленных к больным, не хотелось. Достаточно и того, что не пришлось объяснять, почему Том не хочет забрать ее в поместье — Сметвика наверняка интересовал этот вопрос, но спрашивать он не решился, потому что в отсутствие в больнице Риддла занимался изучением диаграмм Гермионы. Гиппократ даже обращался к своим магловским коллегам, думая, что Том об этом не узнает. Но к нему был приставлен Барти, докладывающий о каждом перемещении Сметвика.       Буфет располагался на втором этаже главного крыла. Чтобы добраться до него, Риддлу потребовалось приличное количество времени, но он был доволен — ходить было приятнее, чем сидеть в палате с Дамблдором, Бузинной палочкой, Мантией и спящей Грейнджер. Риддла настолько раздражали мерцающие нити и диаграммы, что он даже интересовался у Сметвика, нельзя ли их хоть на время убирать.       Уже возвращаясь в палату с двумя стаканчиками травяного чая, Риддл заметил знакомую вихрастую макушку Регулуса и, чуть сдвинув взгляд, увидел и Вальбургу. Блэки его заметили тоже. Поравнявшись, они поздоровались, а Том взглянул поверх их плеч — они шли из отдела проклятий.       — Что-то серьезное? — поинтересовался Том.       Он догадывался, что привело эту пару в Мунго, но хотелось услышать подтверждение своих мыслей.       — Нет, — отмахнулась Вал, растягивая полные губы в улыбке. — Небольшие проблемы с памятью.       — И отложенное проклятие, — сквозь зубы процедил Регулус.       Том приподнял бровь.       — В нашем доме столько артефактов, — снова отмахнулась Вальбурга — на этот раз от Регулуса. — Скорее всего, это влияние одного из них…       — Сомневаюсь, — отрезал Регулус.       Риддл не мог припомнить, когда Блэк позволял себе так разговаривать с матерью. Возможно Вальбурге было хуже, чем она это демонстрировала, раз она никак не приструнила сына.       Регулус не скрывал, что хочет поскорее убраться из этого места, и наглядно это демонстрировал, поглядывая на часы, висящие на цепочке на шее, отчего его действия казались демонстративными.       — А ты что делаешь в клинике? — поинтересовалась Вал, красноречиво взглянув на два стакана с чаем. — Какие-то проблемы с новым крылом?       — Мама, — одернул ее Регулус, со звоном закрыл часы и спрятал их за полы мантии. Он посмотрел на Тома. — Прошу прощения, милорд, мы уже уходим.       Риддл удивленно приподнял брови, наблюдая, как Регулус решительно тянет мать в сторону каминного зала, а та, впрочем, не особенно и сопротивляется. Провожая взглядом удаляющиеся спины, Том подумал, что стоило бы заглянуть к Вальбурге в ближайшее время, чтобы подробнее расспросить о лечении. И кроме того, поговорить о ее случае со Сметвиком.       Он простоял некоторое время на развилке, размышляя, стоит ли еще и отправиться в отдел отложенных проклятий и прямо сейчас расспросить лечащего врача Вальбурги, но решил, что такое решение может привести к конфликту с Мунго, а в данный момент это шло вразрез с его планами. Поэтому Риддл все же продолжил путь в палату, не заметив, что за ним следит Регулус, успевший отправить мать домой камином.       

-

      Еще час Том ждал, пока Дамблдор дочитает все записи. Он и не подозревал, что они с Гермионой продвинулись настолько далеко.       — Это впечатляет, — объявил Альбус, наконец.       Когда-то давно, около сорока лет назад, Том делал очень — очень! — многое, чтобы услышать похвалу от Дамблдора. Он учил трансфигурацию наперед, стараясь впечатлить учителя. Всегда был на несколько уровней выше остальных. Он даже занимался исследовательской работой в области трансфигурации. Но Дамблдор его не хвалил. Даже тогда, когда сдал Хагрида с его акромантулом, и Диппет его за это представил к награде, Дамблдор не произнес ни слова. Том долгое время убеждал себя, что его желание добиться похвалы от Альбуса Дамблдора — обыкновенный спортивный интерес, ведь его любили почти все учителя. И ему очень хотелось избавиться от приставки «почти».       Потом он легко убедил себя, что ему плевать на Дамблдора, а в последние годы они и вовсе открыто воевали…       И вот сейчас, сидя рядом с Дамблдором и слыша одобрение, Риддл понял, что ему вообще-то на самом деле плевать. Ничто не шевельнулось в груди. Потому что теперь Том знал цену себе и своим знаниям и понимал, что в каких-то областях даже превосходит Альбуса Дамблдора.       Так что Том лишь произнес сухую благодарность и поинтересовался, сколько может занять времени создание заклинания.       — Полагаю, если мы сможем уделить этой проблеме все свободное время, то не больше недели, — протянул Дамблдор.       — Оптимистично, — проговорил Том. — Что ж, тогда приступим.       * * *       В один из будущих дней, когда они встретились, Том не смог не отметить странное воодушевление Альбуса.       — Ты слишком сияюще выглядишь сегодня, — съязвил он.       — Сегодня я имею вполне законный повод радоваться, — ответил Дамблдор, снимая мантию и вешая ее на спинку своего вычурно-гриффиндорского кресла. — Зелье Дамокла Белби официально зарегистрировано!       Том фыркнул и закатил глаза.       — Да, это мне известно, — недовольно протянул он, что, естественно, не скрылось от проницательного лица Альбуса. Он уставился на Риддла, очевидно, ожидая каких-то пояснений. Тяжело вздохнув, он пояснил: — Большинство оборотней как один ринулись регистрироваться в министерство, чтобы получать волшебную пилюлю… и для чего? Чтобы иметь возможность вести жизнь почти как все люди.       Дамблдор издал какой-то невнятный звук, очевидно, обозначающий досаду.       — Но ведь они и есть люди.       Вообще-то они редко разговаривали на темы, не касающиеся Грейнджер, что было легко, особенно учитывая то, что сама Грейнджер находилась поблизости. Тем более они старались не касаться политических разногласий, вопросов будущего и так далее, ведь было понятно, что у двух оппонентов разные взгляды. В этом-то и была суть…       Но сейчас Том не мог промолчать.       — Оборотни — не люди, — с нажимом сказал он, откидывая перо. Вместо того, чтобы упасть на стол и разбрызгать чернила по всей поверхности, как это сделало бы любое другое нормальное перо, это просто зависло в воздухе на расстоянии около фута от руки Тома, и он раздраженно закатил глаза. — Это зелье, изобретение Белби, и есть доказательство, что это так, — сказал он. — Здесь не о чем спорить.       — Тем не менее, — подобравшись, парировал Альбус, — я считаю, что они имеют шанс на нормальную жизнь.       Риддл поднялся на ноги, чуть не свалив свой удобный зеленый стул.       — Несомненно, — рыкнул он. — Только та жизнь, в которой им приходится травить себя непротестированным зельем, вряд ли можно считать таковой.       — И ты, конечно, считаешь, что им лучше жить в лесу без зелья, чем среди волшебников, но с ним.       Дамблдор скрестил руки на груди и, не отрывая взгляда, следил за Риддлом.       — Ненавижу, когда за меня предполагают мои мысли, — ядовито ответил тот. — Нет, я считаю, что раз оборотни не несут никакой угрозы до полнолуния, то почему бы им не жить среди волшебников и не уходить на пару дней в нужный период?       Дамблдор моргнул.       Не дожидаясь ответа, Риддл вышел из палаты, решив прогуляться в сторону буфета. Сегодня он хотел кофе и совершенно точно не желал предлагать чашку Дамблдору.       Взяв стаканчик из рук приветливой буфетчицы, который день строящей ему глазки, Том вышел из столовой. Он и сам не заметил, как ноги привели его в отдел проклятий. Только оказавшись перед стойкой в плену пары голубых глаз, опомнился.       — Чем могу помочь? — мило улыбнувшись, протянула медиведьма.       Все-таки в приятной внешности было много плюсов — располагать людей к себе один из них. И Том не мог представить, что заставило бы его сознательно отказаться от этого.       — Я хотел бы узнать, где находится кабинет лечащего целителя Вальбурги Блэк, — сказал Риддл.       Девушка ненадолго смутилась — скорее всего, по правилам не должна была отвечать на такой вопрос. Но Том произнес это таким уверенным безапелляционным тоном, что ей пришлось сначала задуматься, а потом просто указать в сторону нужного кабинета.       — Только целитель Делибалтиди сейчас на обходе, — донеслось до него, когда он уже дошел до поворота.       Том снова закатил глаза — он сделал сегодня это столько раз, что не удивился бы, если бы они остались в таком положении.       — Ничего, я подожду, — произнес он, впрочем, не уверенный, что медиведьма его услышит.       Естественно, ждать он не собирался. Отсутствие целителя было даже предпочтительнее. Да, Риддлу пришлось потратить приличное количество времени, чтобы распутать охранные чары, но он все же сумел проникнуть в кабинет. Это был тот случай, когда ему пригодилась бы мантия-невидимка. Если Сметвик узнает, что Том проникает в кабинеты его целителей, то их отношения наверняка испортятся. Не то чтобы они сейчас были на высоте, но до прямых угроз со стороны Риддла пока не доходило, а это уже было неплохо.       Поставив стаканчик кофе на стол, Риддл подошел к стеллажу с карточками. Делибалтиди язык не поворачивался назвать педантичным или аккуратным — вообще-то, скорее наоборот, весь кабинет был набит какими-то вещами, как в кабинете Дамблдора; бумаги валялись и левитировали здесь и там, а мусорная корзина была заполнена. Вот и в шкафу все оказалось в чудовищном беспорядке. Том потратил добрых десять минут, пока перерывал карточки, испробовал даже Акцио, но это не помогло.       В конце концов усилия были вознаграждены — он выудил карточку Вальбурги Блэк и пролистал до последних записей. Как он и думал — стертая память и отложенное проклятие вошли в резонанс. В лечении стояли гипноз и целая куча зелий. Их было так много, что Риддл сразу понял — целитель наплевал на совместимость ингредиентов. Вальбургой следовало заняться срочно.       Том убирал карточку в шкаф, как взгляд случайно зацепился за знакомое имя, отчего его брови взметнулись вверх. Гермиона Грейнджер.       Выхватив тонкую папку, Риддл раскрыл ее и пробежал взглядом по каждому листу. Их было немного, но все они наводили на определенные мысли.       Вообще-то он думал, что кроме записей о последствиях допроса авроров, больше ничего не будет, но тут обнаружились и более ранние. Первые датировались концом декабря. Что было странно, ведь Том полагал, что Гермиона оказалась в этом времени только в январе. Но нет, она попала в больницу в тяжелом состоянии — кто-то доставил ее сюда, и ее приводили в чувство больше недели. Возникал закономерный вопрос, почему о ней не сообщили аврорам? Ведь, судя по зафиксированным травмам, она в лучшем случае сражалась на войне, а в худшем — ее просто избили. Кроме того, насколько знал Риддл, случаи с потерей памяти всегда фиксировались у авроров.       Он убрал папку, захватил кофе и вышел из кабинета. Делибалтиди так и не появился, так что Риддл вернул на место его охранные чары и вышел к стойке медиведьмы.       — Я подумал, что лучше провести время с такой очаровательной девушкой, чем в одиночестве под дверью целителя, — обаятельно улыбнувшись, сказал Риддл.       Наградой ему была не менее сиятельная, чем сегодня у Дамблдора, улыбка. А еще информация о Гермионе, которая привела его в тупик. Вообще-то медиведьма плохо помнила Грейнджер, но отлично вспомнила Гилдероя Локхарта — каждый раз, произнося его имя, она будто расцветала изнутри, что безумно раздражало Риддла, так как ему казалось, что она не может сосредоточиться на важном, — который тоже лежал в их отделении в начале января. Этот герой умудрился попасть под отложенное проклятие, освобождая от вампира деревню в Румынии. Медиведьма — кажется, Сара, но Том не мог поручиться — вспомнила, что Локхарт сильно подружился с кудрявой девушкой, и все девочки со смен ей жутко завидовали, но, когда пришло время их выписывать, они делали вид, что друг друга не знают.       Сара — или не Сара — злорадно добавила, что, наверное, девушка как-то разочаровала Героя, и тот решил ее отшить… но Том засомневался. Что-то в этой истории было не так. Как и с той запиской, с которой ни он, ни Гермиона разобраться не смогли, а стоило пергаменту попасть в руки нужному человеку, как он легко раскрыл свои секреты.       В этот раз все было проще, потому что можно было практически без труда выйти на нужного человека.       Решив, что Дамблдор после их ссоры вряд ли его ждет так скоро, Том трансгрессировал из Мунго в Центральный.       

-

      Картина, которую он здесь застал, была поистине впечатляющей. Том еще никогда в жизни не выбирал более удачного момента, чтобы войти куда-то. Хотя пару лет назад он вошел в гостевую комнату в своем поместье и увидел сгорбившегося над углями в камине человека, который передавал секретную информацию.       Ковер тогда пришлось выбросить — кровь из отрубленной головы пропитала его настолько, что чистить не имело никакого смысла. Даже бережливый Чер тогда безропотно согласился избавиться от ковра.       Залитое алым закатом небо было настолько низко, что, казалось, весь Центральный выкрасился в кровавый цвет. Это напомнило Риддлу о том дне, когда он казнил последователя.       Этот факт, а еще возникшее огромное желание повторить опыт, потому что буквально в пяти футах от него Снейп сражался с Поттером, а неподалеку от них стояла Беллатриса, завороженно наблюдавшая за дуэлью. Конец ее палочки был приставлен к горлу рыжей грязнокровки в аврорской форме, которую Белла легко удерживала. И тот факт, что два Пожирателя сражались против авроров, более того, побеждали их, был самым поганым.       Ему не хотелось, чтобы в завтрашних газетах появились заголовки о том, что Пожиратели смерти снова разбушевались.       — Северус, — сказал Риддл.       Он не повышал голос, не пользовался магией, просто произнес имя последователя, но все вокруг резко замедлили свое движение, словно попали в застывшее желе. Даже летящий в сторону Поттера Ступефай, казалось, лишь лениво пробирался сквозь воздух.       Взгляды: встревоженный — Беллатрисы и озадаченный — рыжей грязнокровки Поттера метнулись в его сторону. Медленно и очень нехотя Белла отодвинула палочку от шеи девчонки и толкнула ее напоследок в объятия Поттера. Снейп презрительно фыркнул.       Смерив всю компанию и зевак напоследок суровым взглядом, Риддл молча вошел в книжный. Спустя совсем недолгую паузу в магазине появились и Снейп с Лестрейндж. Видеть их вместе было откровенно неприятно, и Риддл не собирался демонстрировать свои чувства, но Белла неплохо его изучила и, судя по еле скрываемой улыбке, произведенным эффектом была довольна. Том поморщился и, сложив руки за спиной, уставился в окно — еще мгновение и он проклял бы эту парочку. Вряд ли это поспособствовало бы укреплению связей внутри Ближнего круга.       — Приказ не разводить конфликты, разумеется, касался не только ссор среди Ближнего круга, — сказал он холодно и отстраненно. — Как дошло до открытого конфликта с аврорами посреди бела дня?       Риддл смотрел в отражении на замерших Беллу и Северуса позади него. Они стояли близко друг к другу, и он мог поклясться, что они не просто соприкасаются плечами, но и держатся за руки.       Не мог понять, почему это его так раздражало. Да, он не привык делиться своим. Но Беллатриса никогда и не была его. Да он и не вспоминал о ней, пока Гермиона находилась рядом… Наверное, причина была в том, что ему просто не хватало рядом хоть кого-нибудь, потому что последние несколько дней почти все время он проводил с Дамблдором или Живоглотом. Не то чтобы их общество было ужасным, просто не хватало возможности поговорить по душам.       — Поттер не мог пройти спокойно мимо Северуса и не оскорбить его.       — И Северус, конечно, сразу взялся за палочку.       — Нет, — ответил Снейп. — Но когда он оскорбил Беллатрису…       — С чего бы ему делать это? — спросил Риддл и обернулся.       Лестрейндж светилась самодовольством.       — Ну, — Северус покосился в сторону Беллы, — она, возможно, сказала пару неприятных слов о манерах Поттера…       — А еще о его грязнокровке, — добавила сама Беллатриса.       Все было ясно. Когда Поттер конфликтовал только с Северусом, то ему не доводилось получать достойный отпор — Снейп знал, что за несдержанность его ждет наказание. Что же касалось Беллы — эта никогда не упускала шанса помахать палочкой. Если кто-то нападал на то, что ей хоть немного дорого, она это ревностно отстаивала.       Ехидная усмешка, пересекавшая лицо Беллатрисы с того момента, как она вошла в книжный, медленно стерлась. Вряд ли она собиралась демонстрировать чувства, а Снейп, конечно, скорее всего, не понимал, насколько дорог ей. Зато понимал Риддл, тоже неплохо изучив Беллатрису, как и она его.       И все же копаться в этой песочнице было некогда. Риддл посмотрел на Снейпа.       — После той работы, что мы проделали по уменьшению уровня доверия к аврорам, поверить не могу, что ты позволил себе так подставиться.       Снейп выдохнул, и вместе с тем, как воздух покидал его грудную клетку, его плечи опускались и округлялись.       Беллатриса нахмурилась, не понимая, о чем идет речь. Ее взгляд метался от Риддла к Снейпу и обратно.       — Милорд, я…       — Мы не для того так долго поддерживали легенду о тебе и Гермионе, — прорычал Том. В этот момент брови Беллы взметнулись вверх, а губы растеклись в ехидной ухмылке, — чтобы ты из-за какой-то глупости вдруг выдал себя. Что будет, если Поттер добьется своего и доберется до метки?       Это не было вопросом в полной мере. Скорее напоминанием о наказании, о котором Снейпу не следовало забывать, даже если дело касалось его любовницы. Кстати, о ней…       — Так вот что это за девчонка, — протянула Беллатриса, переведя взгляд на Риддла. В темных радужках плясали огоньки, как светлячки. — Вы что же, поменялись подружками?       Ярость хлестнула по коже огненной плетью. Радужки Риддла покраснели, а черты лица размылись — такого не случалось уже давно. И Беллу, и Снейпа это явно впечатлило — они вновь столкнулись плечами и застыли неподвижно, как и огни в глазах Беллатрисы.       Смотря на нее сейчас, Риддл понял — ее покорность была напускной. Все это время, когда он считал ее одной из самых преданных сторонниц, она лишь играла роль. Как Вальбурга, как Абраксас… как все они. Беллатриса делала вид, что смирилась, что ей безразлично, что Темный Лорд отверг ее и предпочел другую женщину. И выбор Снейпа в качестве нового любовника теперь не казался таким необоснованным.       Она хотела побольнее уколоть. Но не подозревала, что ей известно далеко не все.       — Единственной, кем пользовались мы оба, Белла, являешься ты.       Снейп мечтал провалиться сквозь землю. Чего желала Беллатриса, Риддл видел тоже. Он медленно подошел к ней и поднял палочку к ее дрожащему подбородку.       — Если с ней случится хоть что-нибудь, что угодно, Белла, и у меня будет даже самый маленький повод подумать на тебя… накажу, — проникновенно проговорил он.       Объяснять, чем именно ей грозит непослушание, не было смысла. Ее фантазия должна была сделать свое дело.       Подбородок Беллатрисы перестал дрожать. Взгляд ее стал хрустальным, а выражение лица — пустым, лишенным эмоций. Но лишь на мгновение. Потом ее брови сдвинулись к переносице, а подбородок взлетел вверх.       — Я выше этого, — сказала она.       А затем, гордо расправив плечи, направилась к выходу из магазина, сказав Снейпу, что ждет его, когда он закончит.       Риддл, провожая ее взглядом, сцепил челюсти. Вот, наверное, именно этой черты ему не хватало в Гермионе порой. Этой блэковской аристократичной гордости. Но потом он вспомнил, что вкупе с этим всегда идет притворство, расчет и целая стопка разных масок, и его отпустило.       Он помнил, как желал, чтобы Гермиона прокляла Поттера тогда, в министерстве, за то, что тот позволяет себе так с ней разговаривать. Сравнил ее тогда с Беллатрисой, которая прокляла бы Джеймса раньше, чем тот успел к ней обратиться. И судьба решила наглядно продемонстрировать ему несостоятельность его желания, ведь он оказался недоволен и сейчас, когда Белла оправдала его ожидания.       С трудом отодрав от себя эти уничижительные мысли, Риддл предупредил Снейпа о том, какое наказание будет ждать его в следующий раз, если снова влипнет в открытый конфликт с аврорами. А потом он, наконец, занялся тем, ради чего сюда и явился — приступил к расспросам о Локхарте. Как и самому Тому, Северусу этот Герой не импонировал, скорее, даже наоборот. И все же, из-за того, что Гилдерой периодически показывался в магазине, Снейп знал некоторые факты из его жизни. Как и тот, что сейчас Локхарт был где-то в Африке.       — Нам нужно найти способ вызвать его в Англию, — твердо сказал Риддл.       Он полностью положился на интуицию и позволил ей вести его, и сейчас она твердила, что Локхарт — важное звено в цепочке.       — Может быть… может, у Молли есть его адрес, но я… — Снейп замялся и поднял взгляд. — Мне кажется, она скорее послушает вас, милорд, чем меня.       — Разумеется, — быстро согласился Риддл. — Но мне понадобится помощь в организации этой встречи.       

-

      Риддл не собирался рассказывать Дамблдору, что вечером его ждет встреча с Молли Уизли, однако старик был достаточно проницательным, чтобы заметить легкую рассеянность.       — Все в порядке? — спросил он.       Том пожал плечами и опустил взгляд в записи.       Он и Дамблдор почти неделю перебирали инкантации и взмахи палочкой, разбирали потоки энергии, но ничто из этого не подходило внутренней энергии Гермионы. Том уже давно начал подозревать, что дело тут совсем не в его ошибке. Он отлично помнил каждый поворот запястья того существа из воспоминания Гермионы, и точно мог сказать, что ни одно из них не могло вызвать такой блок в памяти.       — Мне кажется, — сказал Дамблдор аккурат в тот момент, когда Том завершил свою мысль, что дало ему повод думать, что Альбус считал его сознание, — что мы что-то упустили.       Он не без труда выбрался из своего глубокого мягкого кресла и подошел к Гермионе. Развеял палочкой старые диаграммы, установленные самим Сметвиком, и воспользовался своим заклинанием. Вокруг головы Гермионы растянулся светящийся пузырь, похожий на мыльный, только переливался он зеленым, переходящим в шартрез, и кое-где виднелись розовые шумы. Запястье Дамблдора порхало, зеленый растекался и переливался в воздухе, как чернила с записки «все — не то», а розовый проявлялся все сильнее и сильнее, пока не занял добрую половину сферы. Выражение лица Дамблдора было точно таким же, каким было выражение Риддла, когда он увидел написанное в воздухе «в свету естественно налет едкой тьмы осязать». Только на этот раз сам Риддл занял место Альбуса и опережал его на шаг. А, может, даже на два. Но Дамблдор не был тупицей, он быстро догадается, что…       — Кто-то стер ей память.       Преимущество сократилось слишком быстро.       — Похоже на то.       Дамблдор посмотрел на него.       — Ты знал.       — Ненамного дольше, чем ты, — слукавил Риддл.       Альбус нахмурил кустистые брови.       — Теоретически, я могу попытаться снять Обливиейт, - сказал он. — Кажется, он выполнен… не очень сильным волшебником. Но было бы надежнее, если бы он сам его снял.       Риддл криво усмехнулся.       — Я работаю над этим.       Дамблдор поднял взгляд, и Риддл ожидал кучу вопросов. Но Альбус удивил его: времени на бессмысленные блеяния терять не стал, вернулся в свое воздушное кресло, и они продолжили работу над созданием заклинания с поправкой на второй блок. И все теперь складывалось довольно удачно — просто идеально. Даже их знаний нумерологии хватило понять, что второй блок сбивал все расчеты.       Если все будет складываться так же удачно и дальше, то Гермиона может вернуться к нему максимум через пять дней. Дамблдор был более чем доволен этим сроком, так как скоро должен был начаться учебный год, и вряд ли он мог себе позволить отлучаться из школы на длительные периоды времени.       Том гадал, как объяснить, что ему требуется быть в другом месте этим вечером, а не заниматься созданием заклинания для Гермионы здесь. Но, стоило небу за окном окраситься в цвета Гриффиндора — золотистый и багряный — Дамблдор встрепенулся.       — Боюсь, я вынужден оставить тебя, — сказал он. — Сегодня свадьба Джеймса Поттера, и я обещал исполнить роль его отца…       Том хмыкнул и сложил руки на груди. Внезапно встреча с Молли Уизли показалась ему не такой важной, как возможность уколоть Дамблдора.       — Меня давно волновал один вопрос, — проговорил он, не отводя взгляда, — для чего тебе смерти Поттеров и Ориона Блэка?       Серебристые блики на стенах от серебряной нити на лазурной мантии Альбуса замерли — это он застыл и уставился на Тома. Тот упрямо уставился в ответ.       — Вообще-то, я собирался задать тебе тот же вопрос.       Почему-то это откровение настолько выбило Риддла из колеи, что он не нашелся что ответить. Аналогичные чувства испытывал и Дамблдор. А в голове каждого складывался пазл.       Увлекшись оба своим противостоянием, они не заметили, как появился человек, которому было выгодно иметь конфликтующие стороны. И Абраксас, судя по всему, умело сталкивал их лбами.       — Почему ты избавился от Абраксаса? — спросил Риддл.       Это было последним, что его волновало, чтобы сделать окончательные выводы.       — Мисс Грейнджер невольно дала мне понять, что я в тебе ошибался, — ответил Дамблдор от дверей и вышел.       Что именно он имел в виду, Том понял не сразу. Однако вновь оценил роль Гермионы во всем происходящем.