The Light of our souls/Свет наших душ

Приблизительно через неделю близнецы Уизли узнают, что из-за своего отсутствия в своëм же магазине, они упустили возможность провести несколько часов с двумя интересными блондинами. Реабилитируясь, братья тут же предлагают всем вместе выбраться на не состоявшуюся прогулку. Драко моментально соглашается, припоминая в глазах сына озорные искорки, появившиеся, стоило им зайти вглубь магической деревни. Гарри, как на зло, пойти погулять не мог, у него на этот день назначена сложная операция, переложить которую нельзя: маленькой, серьëзно проклятой, ведьмочке нужна была его помощь; да и потом его поджидали некоторые дела в Министерстве. Парень скрежещет зубами, но в итоге соглашается отпустить своих мальчиков. Что уж говорить, близнецы, конечно, остались озорниками, но они взрослые мужчины и замечательные люди, так что ничего серьëзного с Драко и Скорпи произойти не сможет. Это Гарри и успокаивает. На улице стоит замечательный денëк: ветра совсем нет, он словно как и многие из прогуливающихся магов остановился где-то, не в силах оторвать взор от ясного неба цвета насыщенной голубизны. Яркое солнце отзеркаливается от утоптанного снега, чуть ослепляя глаза прохожих. Его лучи ещë не греют явственно, но чуткая природой выбеленная кожа Драко уже ощущает, что это грань: ещë чуть-чуть и ласковые ручки главного небесного светила наконец принесут земле первое тепло. Робкое и долгожданное, постепенно набирающее силы, чтобы по весне даровать их ранним почкам, новым зародышам и только формирующимся бутонам дивных цветов. Прогулка выходит запоминающейся и шумной. Близнецы много шутят, а Скорпиус, наводящий беспорядок на рыжих макушках, смеëтся ещë больше: Фред и Джордж по очереди катают его на своих плечах. В «Сладком королевстве» блондино-рыжая компания встречает Перси с семьëй. — Скорпиус, пожалуйста! Пойдëм с нами! Ты же мне теперь как брат! С ночëвкой! Ну?! — конючит Элис Уизли, вцепившись в рукав курточки Скорпиуса, всем своим видом показывая, что не намерена отпускать его без боя. Мальчик как и всегда не торопится давать ответ. Сначала вопросительно смотрит на папочку. — Скорпи-то рад будет, и я не против, уверен, Гарри — тоже. Но он не стеснит вас? — Драко видит, как сыну хочется, но не может не спросить, глядя на Перси и его жену. — Конечно нет, о чëм ты, Драко! — уверенно говорит Перси, бодро улыбаясь. Тогда Драко кивает, а Скорпиус сам подходит к нему, чтобы обнять на прощание. Этот жест сильнейшей детской привязанности согревает родительское сердце не хуже, чем тëплое меховое пальто, любовно выбранное для Драко самим Гарри. — Мне только в радость детки, всë будет хорошо! — светло улыбается Одри, гладя Скорпиуса по голове. Трое молодых людей продолжают фланировать уже без ребëнка, и не похоже, чтобы улыбчивых близнецов беспокоило это. Кажется, им вполне комфортно в компании блондина. Драко тоже ощущает себя очень хорошо, неловкости почти нет, хотя привыкнуть к безобидным шуткам всë ещë не до конца получается. Через час похождений по Хогсмиду и его окрестностям под впечатлением от рассказа светловолосого парня Джордж загорается идеей посетить магловскую часть Лондона, Фред его поддерживает, и у Драко не остаëтся выбора. Не то чтобы он был против. Парни идут по оживлëнной улице, полной маглов, а вокруг настоящая фугга: то тут, то там обрывки чьих-то телефонных разговоров, смех кучкующихся молодых людей, беззаботных, полных веры в себя и своë будущее, крики детей и звонкий звук механических велозвонков и допотопных клаксонов. Всë отлично, но ощущение чужого неприятного взгляда и один оклик настораживают. — Оохо-хо-хоо-о! Эй, у**ище! Быстренько, я гляжу, ты нашëл, кому на шею сесть можно! И не только на шею... И аж сразу двоих!.. — Сначала Драко даже не оборачивается, встаëт только, как вкопанный в землю фонарный столб, кажется, что даже его голова начнëт светиться не хуже лампочки, вкрученной высоко над его макушкой, когда до мозга добежит сигнал тела. Сигнал о узнавании. Он усиленно вспоминает, в какой момент последнего времени он сделал что-то в корне неправильное, неправильное настолько, что его подсознание решило поиздеваться над ним слуховыми галлюцинациями. Джордж первым вскидывает брови, мол, что такое, тормозит сам и останавливает брата, хватая его за рукав куртки. — Драко! — близнецы зовут парня, но он не слышит их, его дыхание становится чрезмерно глубоким, взгляд расплывчатым, и руки начинают дрожать. — Джордж! Этот тип явно из лондонского прошлого! — за Драко близнецам становится реально страшно. Они не в курсе деталей пребывания блондина в магловском мире, знают только то, что ему пришлось, мягко говоря, не сладко. И это нисколько не успокаивает. В следующий миг Драко понимает, что находится в реальности, и что два рыжих парня уже быстренько загородили его собой и сейчас переговариваются между собой. — Аппарируем! — командует Фред, но... — Нет! Мы в магловском квартале. — протестует Драко, сглатывает, моргает несколько раз. — Плевать! Что значит нет, Драко?! Ты чуть не отключился сейчас! — И бледный, как будто смерть увидел, — блондин воздерживается от комментария, что вроде как Джордж почти угадал, — ты хочешь, чтобы нам Гарри за тебя голову потом откусил? Так ему для этого даже магия не понадобится! — Ну что ты там спрятался, как не родной прямо?! — мужчина неприятно осклабился, делая несколько больших шагов навстречу стоящим. — Я... Я должен посмотреть этому ублюдку в глаза! Должен спокойно подойти к нему. Доказать, что он так и не смог меня сломать! — после такой самовоодушевляющей речи у Драко в глазах вспыхивает какой-то синий огонь яростной уверенности. — Он справится... — шепчет Фред на ухо брату, успокаивая и себя и его. Даже после пережитого ужаса, который он испытал на Войне и в те дни, когда был уверен, что его заживо закопают в землю, после того, как видел страдания рыдающего по нему Джорджа, Фред, привыкший брать ответственность за братишку, продолжал это делать. — А мы ему поможем... — близнецы кивают друг другу и встают по бокам от Драко, как профессиональные секьюрити, не хватает только руки сложить на груди. — Что молчишь, шл***нок? — Эй, магл, видишь вон те кусты? В них твой язык будет валяться через минуту! — не выдерживает Джордж, но продолжает держать фальшивую улыбку. — Я сквиб, дубина! — мужчина явно подвыпивший, даже не обращает внимания на открытую угрозу. — Да пофигу! — усмехается Фред. — Мы знаем о твоих проблемах, так что... —Так что отстань от нашего братишки, если не хочешь телепортнуться куда-нибудь на дно Марианской впадины. — заканчивает Джордж, складывая руки на груди, в то время как Фред будто невзначай демонстрирует кончик волшебной палочки. — Я даже не хочу вспоминать твоë имя. — в игру вступает Драко и сам вздрагивает, когда почти ощущает на своëм лице мерзкую улыбочку с той маски, что он не снимал во времена Хогвартса. Он заводит руку за спину и незаметно сжимает еë в кулак, расслабляя лицевые мышцы. Он выше себя прежнего, выше того, кому принадлежало подобное выражение эмоций. — Просто взгляни на меня. — мужчина с перекошенным злобой лицом, не прекращая, громко, но невнятно что-то пытается втолковать в ответ. Никто не вслушивается. Драко же говорит тихо, но уверенно. Приказывает. — Что видишь? А я сам отвечу. Я полон счастья, оно отражается в моих радужках и зрачках. У меня есть семья, любимый, ребëнок, и больше мне ничего не надо. И, если что, я даже не ненавижу тебя. Потому что не хочу из-за такого кон****го, как ты, погрязать в чувстве, ведущем к уничтожению себя и других. И рот уже захлопни, — раздаëтся звук взмаха ладони, рассекающей воздух, — мудак! — а затем шлепка: Драко влепил своему бывшему мучителю смачную звонкую пощëчину. Развернулся на каблуках и зашагал прочь. Близнецы кинули Следящие чары на как будто обухом по голове ударенного мужчину (на досуге нужно будет выяснить подробности и воздать этой подвыпившей роже по заслугам) и последовали за быстро удаляющимся блондином. Ничто не могло выдать в нëм настоящих чувств. Он держал голову высоко, спина была ровной на столько, что лопатки грозились вспороть плотную ткань пальто своими острыми рëбрами. Едва скрывшись за первым поворотом, Драко остановился на секунду, поднëс ладонь ко рту, выдохнул, опустил еë и бегом рванул до следующего подходящего для передышки места. Знать бы, чего ему стоило не перейти на галоп ещë в поле зрения Патрика. Как он хотел бы на самом деле забыть это злосчастное имячко. Достаточно узкий проход между двумя нежилыми зданиями оказался подходящим. Драко находится в пограничном состоянии: что-то между жëстким передозом адреналина и потерей всех сил. Скорее всего неуклюжий переход от первого ко второму. Его не держат ноги, глаз невротически дëргается. Парень оседает куда-то вниз, но в панический приступ не впадает — восстанавливает дыхание, давая себе минутку на осмысление и на передохнуть. — Мерлин!.. — Драко!.. — Близнецы подбегают к Драко и, поддерживая под обе руки, поднимают с асфальта, спрятанного под снегом. — Я вздрагивал от одного только звука поворачивающегося ключа, когда он возвращался в квартиру... — Драко уже взял под контроль свою слабость, стоит на ногах, но всë не может оторвать взор от чуть покрасневшей ладони, впервые держащей ответ. Он только что встретился лицом к лицу не просто с неприятным человеком. С воплощением чëрта из своего собственного Ада, с садистом, изощрëнно изводившим его на протяжении девяти лет, с тем, кто безжалостно наступал на пальцы его руки, из последних сил хватающейся за обваливающийся край — последнюю надежду вылезти наверх, не сорвавшись в зияющую бездну вместе с сыном, висящим на его второй руке. И Драко верит, что только по воле Божьей их со Скорпиусом подхватили бережные руки ангела-хранителя, когда они, всë же сорвавшись, летели вниз. Там, в тëмной подворотне Драко почти поверил, что так они с сыном и умрут: замëрзнув насмерть. Но Гарри вновь раскрыл свои белоснежные крылья милосердия и даровал им жизнь. Новую и счастливую. В скором времени Фред аппарирует Драко вместе с собой на Гриммо, Джордж следует за ними. — Он... — начинает блондин, только сняв верхнюю одежду, но запинается. — Драко, ты для нас уже не чужой человек, мы поддержим и выслушаем тебя, только если ты захочешь. — подбадривает Фред, ероша пятернëй рыжую копну волос на своей голове. — Тебе не обязательно заставлять себя, — понимающе напоминает Джордж, проходя за хозяином дома в гостиную. Они с братом стойко преодолевают толику неловкости перед Драко. За столько лет спокойной жизни они успели отвыкнуть от тех смешанных чувств, что возникают перед человеком, либо едва отошедшим от панической атаки, либо чудом сумевшим еë избежать. От разрешения ничего не говорить Драко наоборот становится легче говорить, слова сами собой складываются в краткий, но полносодержащий рассказ. Близнецы ничего не говорят, слушают внимательно, не перебивая, и только изредка поглаживая всë ещë слегка напряжëнного парня по спине, плечу, предплечью. Никто даже не садится, все поглощены историей, кто своей, кто чужой. — Только не сообщайте Гарри прямо сейчас, не надо его волновать. — перед тем, как выйти предупреждает Драко Фреда и Джорджа, по наставлению которых отправляется умыться после конца монолога. Уже после парень поймëт, что зря не обратил внимание на деталь: ему не ответили. Вероятно потому, что сообщение брюнету уже было отправлено. Драко несколько раз плеснул себе в лицо ледяной водой, взглянул на себя в зеркало. Дежавю. При чëм вполне обоснованное: как же часто он проделывал подобное когда-то в туалете Плаксы Миртл. Вернувшись в гостиную, Драко замер, не решаясь войти. Парни, сидящие на диване держались за руки и не замечали того, что в комнате находятся уже не одни. Их лица были очень близко друг к другу, впрочем как и всегда, но раньше Драко не замечал, что это было слишком близко. Блондин неловко кашлянул, и близнецы синхронно вскинули головы. Джордж бросил испуганный взгляд на брата, но Фред не отпустил его руки, кажется, ещë сильнее сжав еë в своих пальцах. — Не осуждаешь? — подозрительно вглядываясь в лицо Драко, спросил младший из близнецов. —... — парень зачесал мокрые после умывания волосы назад и наконец нашëлся с ответом, — Нет. — ну, конечно, а от него по-прежнему ожидали ядовитых высказываний... — Не обижайся! — смотрят на Драко совсем не враждебно (не так, как могут смотреть застанные врасплох), скорее даже обеспокоенно. Будто испуганы парни были не только за свою раскрытую тайну, но и за хрупкую душевную организацию Драко. — Это не потому что мы всë ещë относимся к тебе с предвзятостью, нет, ты сам знаешь, что это не так. — до блондина доходит: похоже, свои мысли он озвучил вслух. Фред подходит к нему и усаживает на диван между собой и братом. — Просто пойми... — видно, что Джордж переживает больше своего близнеца, они выглядят слишком непривычно без тени улыбки на лице. Возникает ассоциация с Войной. Хотя всë это тоже не далеко от войны. Внутри себя. С внешним миром. С моралями и устоями. Последние две пока явно не обнародованы, находятся в стадии «на подходе».— Это не то, чему все обрадуются. Это не то, о чëм можно рассказать открыто. Поэтому ты вправе сказать нам, что подобное неправильно. — Нет, это... — Драко подбирает среди разметавшихся по внутренним стенкам головы мыслей нужные. Всë же узнать что-то подобное сегодня он не был готов. Потому, наверное, говорит совсем искренне, первое, что приходит в голову, — Чëрт, это здорово даже... Вы неразлучны с рождения, любите друг друга с детства, понимаете с полуслова... Это не то, что достойно осуждения. — тем более моего — мысленно добавляет Драко, но не произносит вслух, не желая заострять на этом внимание. Джордж заметно выдыхает, Фред — незаметно, но явно с неменьшим облегчением. — Сегодня был не очень-то лëгкий день, так что сегодня не лучшая идея вдаваться в подробности, но однажды мы поделимся с тобой своими переживаниями. — за обоих говорит старший из близнецов. Драко польщëн и даже немного смущëн подобным доверительным обещанием. — Ты первый, кто узнал о нашем секрете. И, надеюсь, не последний, кто воспринял всë так спокойно. Мои нервы ни к чëрту, у Фреда получается держаться, а у меня вот с переменным успехом, но для нас обоих твои слова очень важны. — Джордж наконец одëргивает свой свитер не нервным движением (как весь последний разговор), а обычным и спокойным. «Спасибо» Драко говорят оба рыжих парня почти одновременно, они обнимают его на прощание и уходят через дверь, наказав ему как следует отдохнуть до прихода Гарри. Поспать желательно. Услышать благодарность в двух похожих, но всë равно отличающихся друг от друга голосах оказалось достаточно для того, чтобы блондин не крутил у себя в голове кадры прошлого и сегодняшней неприятной встречи. Драко остаëтся дома один и совершенно не имеет сил на то, чтобы убраться или приготовить ужин. Всë что тело считает пригодным для выполнения — прилечь. А ещë Драко как никогда сильно соскучился по Гарри, хотя раньше казалось — куда сильнее? Услышав звук хлопка аппарации снизу, Драко собирается едва ли не бежать по лестнице. Он перепрыгивает порог своей комнаты так скоро, как может. — Драко! Где ты? Фред и Джордж мне всë рассказали... Написали то есть. Драко! — голос был взволнованным, раздавались быстрые шаги: запыхавшийся Гарри, очевидно, искал его. Сейчас что-то внутри и будто сам воздух подталкивали Драко торопиться, бежать по коридору, запинаясь на ровном месте. У первой ступеньки блондин затормозил, его сердце зашлось в заполошном ритме, потому что взъерошенный Гарри, даже не скинувший куртку, выскочил из кухни и километровыми шагами направился к нему. А вообще — к Чëрту! Подумал Драко и всë-таки побежал по лестнице, хоть и боялся в итоге скатиться по ней кубарем. И эта перспектива была очень реальной и близкой, между прочим, потому что его ноги правда заплелись на финишной прямой. Гарри был на нервах, потому задохнулся, увидев оступающегося Драко, взмахнувшего руками, словно потерявшая ориентир птица. Брюнету отчëтливо представилось, как парень сейчас поцелуется с полом, сломав себе что-нибудь, а потом после и без того трудного дня будет вынужден недвижимо лежать и терпеть сращивание переломов. И это всë не ясно в каком душевном состоянии. Во избежание подобного, Гарри подорвался с места, как только что запущенный в воздух снитч, и к счастью успел вовремя подбежать к низу достаточно крутого спуска с раскрытыми руками. Драко буквально влетел в его крепкие объятия, Гарри пошатнулся, но устоял, сразу же обвивая пояс не меньше него взъерошенного парня, и чуть наклонил голову, чтобы он мог ухватиться за его шею в поисках равновесия. — Гарри, я так рад тебя видеть! И я... Я пощëчину ему влепил!.. Звонкую такую... — блондин рассказывает сбивчиво, торопливо, он ждал этого момента — когда сможет наконец поделиться произошедшим с самым своим дорогим человеком — с самого узнавания отвратительного голоса. — Знаешь, кулаками мы с тобой в Хогвартсе дрались, а эта мразь была не достойна нормального удара... Да ведь?.. Пощëчина более подходит для унижения... — парень заглядывает в зелëные глаза, мягкие и улыбающиеся как всегда. — Да, Драко, ты молодец! — хвалит Гарри, и парень никак не может накупаться в его словах, в его руках, словно ребëнок, получивший одобрение и объятия своего кумира. Что ж, так оно в сущности и было. — Я тоже соскучился... — А операция как? — вспомнив, взволнованно поинтересовался блондин. — Хорошо, всë обошлось. Девочка поправится, —для Гарри было очень важно, что Драко вместе с ним искренне переживал за каждого его сложного пациента. — Халат? — удивляется Драко, выловив на Гарри белый цвет, выделяющийся на фоне тëмных брюк и горчичного свитера, в которых он ушëл на работу. — Торопился к тебе, — кинув на себя взгляд, смеëтся Гарри, сероглазый подхватывает, и оба немного расслабляются. — Ещë бы быстрее вернулся, но я как раз в Министерстве магии был, а там же запрещена аппарация. — брюнет не мог сдержать рвущуюся наружу радость и облегчение от того, что Драко в порядке, — Я люблю тебя, Драко... — и блондин наслаждается долгим прикосновением к своей светлой макушке гарриных губ, обветрившихся за время пробежки до границы антиаппарационного барьера. У Драко в груди всë обдаëт приятным жаром, закручивающимся в спиральки счастья, он ощущает себя так только от того, что Гарри просто переживал за него, наплевал на все свои дела и примчался домой, чтобы прижать к себе, убедиться, что он в порядке. Чтобы напомнить, что любит. Разнообразные эмоции, накопленные с утра били ключом, преобразовывались в нечто положительное, в итоге неожиданно вылившееся в желание. Драко сам тянется за следующим поцелуем, распаляющим, заставляющим думать о продолжении. Чувствуется, что Гарри удивлëн, но в хорошем смысле. Он опускает голову чуть ниже, чтобы парню было удобнее, чтобы не приходилось поднимать голову. Ещë семь дней назад блондин не был уверен, что вообще сможет возжелать Гарри в том самом смысле не только в мыслях, но и в реальности. Телом. Да, сейчас то, что оседало в Драко где-то не совсем понятно где, ещë не было возбуждением, но нечто очень близким к нему. — Гарри, я... Хотел бы попробовать... — до безумия смущаясь, говорит парень, надеясь, что Гарри поймëт его намëк. Драко прижался к нему чуть сильнее, но не решился откровенно потереться, потому что и тереться-то было нечем. Ещë ему казалось, что он наверняка будет выглядеть совсем уж нелепо в подобный момент. Гарри действительно всë понял сразу и был готов уже мягко предложить не торопиться, подождать хотя бы более спокойного дня для этого, но не смог. Слишком жалобным и просящим было это, — Пожалуйста... — сказанное на выдохе. Гарри побоялся, что Драко вывернет его беспокойство в угоду своим страхам: посчитает, что причина не прямого отказа кроется в нëм самом. Вариантов было слишком много. Поэтому брюнет решил согласиться: — Хорошо, Драко. Я схожу в душ и приду к тебе. Но если вдруг ты передумаешь, не бойся сказать мне. — Гарри всë же не мог не оставить для своего мальчика путей отступления. — И ещë. Прошу, не подумай, что я иду у тебя на поводу из-за того, что ты просишь, я правда сам тоже этого очень хочу. — парень ещë раз коротко обнял Драко за плечи и пошëл к себе. Драко поднялся наверх, расстелил постель в своей спальне. Едва сев в ожидании на кровать, парень спохватился. Это ведь ему в первую очередь нужно в душ. И не просто ополоснуться... Даже с учëтом того, что Драко очень спешил, он едва успел выйти из ванной камнаты и в спешке напялить на себя пижаму, которая никак не хотела надеваться на почти не вытертое тело. Гарри зашëл через балкон и тоже был одет в домашний костюм. Это позволило блондину отпустить сомнения насчëт того, не стоило ли ему уже быть раздетым. Однако, даже если бы и стоило, Драко понял, что не смог бы оголиться сам. Холодная пустая комната не очень-то располагала к предварительному раздеванию. Он поднялся с постели, не зная, как себя вести. В поле зрения нечаянно попал пах Гарри, и стало понятно, что он не лукавил, говоря о собственном желании. Брюнет проследил за взглядом Драко и еле сдержался от демонстрирования досады на своëм лице. Телу хотелось отвесить знатную такую оплеуху, ибо заслужило: Гарри теперь чувствовал себя мальчишкой со взбунтовавшимися гормонами, который успел испортить ещë не начавшееся. К счастью Драко не был испуган и на первый взгляд даже не передумал. Драко ждал действий со стороны нефритоглазого парня, у него самого запала на это не хватало. — Не волнуйся. — Гарри подошëл к нему первым и взял за очень холодные руки, лаского растëр выступающие костяшки и прильнул губами к каждой из них. Драко накрыло волной мурашек, будто само желание жаром выдохнуло на всë его тело, щекоча бледные покровы. Гарри остановился на миг, насторожившись. Вся внешняя сторона ладоней, что он держал в своих руках, была красноватой, сначала парень подумал, что это из-за горячей воды, но, приглядевшись, понял: она покрыта микроцарапинами. Он перевернул руки Драко, поцеловал сами ладошки, попутно замечая, что и их покров слегка нарушен. Следующий взгляд зацепился за такую же проблему в области шеи и выглядывающих ключиц. Гарри не мог представить, сколько усилий приложил Драко, чтобы умудриться исцарапаться вполне мягкой мочалкой. Брюнет уже понимал, что сегодня они точно не дойдут до полного слияния тел, но ведь он уже пообещал попробовать, к тому же существуют и промежуточные стадии, не менее важные по его мнению. Он приложился к тонким губам своими, чувствуя как они непривычно напряжены. Это не могло не расстраивать, но зато помогало держать себя в руках, пристально следя за Драко. — Пойдëм в мою спальню, — предложил Гарри, не желая, чтобы его нежный душой человек не придумал себе чего-нибудь и на этом фоне. И не зря. — Я постеснялся спросить сам, — признался блондин. Гарри не просто так посетили предостерегающие мысли. Происходящее невольно проассоциировалось у Драко с нечто грязным и страшным для него. То, что всë должно было произойти не в гарриной спальне, а в гостевой — с определëнным местом или статусом одного из партнëров (его статусом, естественно). Будто Драко был человеком, предоставляющим развратные услуги, а потому недостойным провести ночь в хозяйской комнате. Парень сразу старался гнать от себя эти проведëнные сознанием параллели, понимая, что они не имеют оснований, но смог окончательно их отпустить только со словами Гарри. — Это имеет для меня значение. — Я знаю... — грустно выдохнул брюнет в отчего-то покрасневшее ухо, собственноручно освобождëнное от белых прядей. — Но твоя комната сопряжена с моей, у нас даже общий балкон. В нашем особняке пара официальных хозяйских спален. Хотя я буду счастлив, когда ты переедешь ко мне, Драко... — диалог продолжался по пути из одной комнаты в соседнюю. Гарриными словами блондин был приласкан теплом изнутри, Гарри, ставящий его на одно место с собой, возносил его душу к свету. Однако, несмотря на это, Драко был вынужден всеми силами бороться со своим телом за возвращение былого настроя, который всë равно убегал от него, издевательски помахивая пушистым хвостом. Гарри огладил светлый затылок, Драко немного расслабился, но стоило брюнету аккуратно потянуть его в сторону кровати и уложить на прохладные простыни, скованность вернулась с новой силой. Гарри хотел изнежить Драко чередой поцелуев и лëгких поглаживаний. Он, продолжая возвращаться губами к губам Драко, медленно, нисколько не торопясь, одна за другой расстегнул все пуговицы на его пижаме, стянул рукав с правой руки. Затем с левой. И вот тогда его планы покатились Пушку под хвост. Драко почти что вскрикнул: — Нет!.. — Мех с эфемерного хвоста внезапно стал сыпаться мелкими волосками, а затем пучками и клочьями, пока не показалась голая кожа. Скользкая. Чешуйчатая. Змеиная. Это склизкое тело с каждой секундой казалось всë реальнее, оно опутывало Драко в тиски и нашëптывало множество нелестных фраз, открывая свою пасть с ядовитыми клыками. Парень не был шизофренником. Он понимал, что это всего-лишь образ. Но образ, говорящий голосом его потаëнных страхов и неискоренëнной (пусть и ослабленной благодаря Гарри) ненависти к себе и своему прошлому, оставившему на нëм так много грязи. Поскольку глаза Драко были закрыты, он не мог видеть истинной картины. Потому сознание рисовало предположительный вариант со стороны, и от него у блондина начала выступать испарина. Драко чувствовал себя ужасно, потому что представлялся себе мерзким, источающим тëмную ауру смерти. Это казалось бредом, но кто знает, какие сюрпризы могла предложить пожирательская метка. Патрик часто упоминал, что на него и смотреть-то противно, а от его прикосновений вообще страшенный морок по коже расходится. Как чумная болезнь. Внезапно вспомнилось, что Патрик ещë говорил о соответствующем (таким как он) запахе, порой исходящем от него. Драко ведь всë это время старательно прятал левую руку. Как он мог забыть о метке сегодня?.. Гарри, сам испугавшись едва ли не сильнее Драко, уже давно накрыл его пододеяльником до самой шеи. Он хотел успокоить этим парня, думая, что сам является причиной его страха. Естественно это было не так. Драко ощутил себя ещë хуже, найдя в этом жесте подтверждение своей теории. Теории, в которой Гарри было не до его некрасиво худого тела. В которой Гарри видел перед собой вообще не его самого, а его шрамы, добытые не в доблестных сражениях, а при участии в атаках неправильной стороны. Стороны Смерти. Драко слишком сильно доверял Гарри, потому знал, что он его не упрекнëт, ни слова не скажет, но от этого делалось ещë хуже. Драко метался, как огонëк на ветру, то ожидая гарриного отвержения, то коря себя за допущение мыслей таких. Гарри тем временем готов был исцарапать себе кожу головы и истереть молневидный шрам в кровь. Он испробовал все утешающие слова, что приходили на ум, сокрыл от своих глаз практически каждый миллиметр бледного тела, в порыве создать для Драко хотя бы видимость защищëнности, несколько раз повторял, что не тронет его, а теперь продолжал шептать нежности. Ничего не помогало. Тогда, каким-то поистине волшебным образом, он, не успев даже осознать, что делает, послушался секундного порыва: вновь откинул ткань с неподвижно лежащего Драко и, взяв его левую руку в свои, прижался губами к предплечью. Прямо к змеиной пасти, где заметно пульсировала вздувшаяся венка. Это Гарри, хоть и привыкший к экстренным ситуациям, но теряющий голову, при виде такого разбитого Драко, в шоке не проанализировал его действия. А вот мозг в конце концов всë же послал правильный импульс, не подлежащий игнорированию, словно рефлекс. Драко задохнулся, не вполне понимая, что прикосновение губ к его главному уродству ему не причудилось, не показалось, что оно не было издевательством его помутившегося рассудка. Парень, будто отрезвев, раскрыл, наконец, глаза и потонул в диком танго, танцуемом завихрениями эмоций, искрящихся в малахитовых радужках напротив. Его глаза наверняка казались блëклыми на их фоне. Гарри так не считал, разглядывая серебряный жемчуг перед своим взором. Драко понял, насколько ошибался. Почти что фатально. Та изумрудная глубь, очищенная несдержанной слезой, не могла лгать. Она всегда была готова принять Драко, затянуть его в умиротворяющее нутро гарриной души. Души, которой он снова принëс боль. А ведь этого можно было и избежать, всего-то не сопротивляясь, не труся, разбежавшись и нырнув, заглядывая в неë. Гарри, радующийся тому, что Драко пришëл в себя, но никак не понимающий его реакции, устало упал на свою часть кровати, восстанавливая своë учащëнное дыхание и сердцебиение. Было страшно теперь даже тронуть Драко. — Драко... Прости меня, — Гарри не был уверен, за что просил прощения, но надеялся, что этим выведет парня на разговор. — Тебе не за что извиняться. — прозвучала фраза намного грубее и резче, чем Драко хотел. Виной была усталость, смешавшаяся с огромной злостью на себя. Гарри прикусил язык, решив, что блондину просто нужно время. Неизвестно, сколько они пролежали в полном молчании, но его давление постепенно начинало достигать своего апогея. — Гарри, я... А ты ведь... — Драко сел, опомнившись, потянулся рукой к Гарри, но в нерешительности затормозил движение ладони на передней стороне его бедра, спрятанного под широкими спальными штанами. — Я ведь мог бы хотя бы... — парень чувствовал себя подростком, ещë стесняющимся принятых определений, но не мог ничего с собой поделать, тема была для него болезненной, потому и слова, относящиеся к ней, казалось, слишком грязно звучали бы из его рта. — Не нужно, Драко, — Гарри совсем остановил бледную руку, накрыв еë своей. Драко замер в растерянности и почти жалобно спросил: — Почему?.. — да, парень понимал, что не имел абсолютно никакого опыта, не знал, что и как, но изначально они ведь как-то хотели попробовать. Почему теперь Гарри не хочет?.. — Неужели у меня мог остаться хоть отголосок возбуждения после того, как я увидел страх в твоих глазах?.. Я перепугался за тебя. — Гарри ещë раз провëл пальцами по узкой кисти, и Драко вернулся на свой край. Теперь его нутро было ещë полнее набито болью. Это он сам втаптывал еë в своë сердце, постоянно ошибаясь то там, то здесь. — Мне очень жаль... Я всë испортил!.. — сокрушëнно произнëс он, отворачиваясь от брюнета в порыве стыда. — Это я болван непробиваемый, — вздохнул Гарри, всë ещë не решаясь лезть к Драко со своим желанием простого физического контакта, хотя до безумия хотелось хоть бы на лбу поцелуй оставить, провести без задней мысли по худой спине. — Но мы справимся. Справимся, Драко. Просто начнëм немного с другого. — парень, теребящий свои белые пряди, не совсем понимал, с чего другого можно начать в подобном вопросе, но уточнять не стал, лишь продолжал удивляться выдержке и терпению Гарри. Он ведь был настоящей головной болью для своего возлюбленного мужчины, но тот был непоколебим в своей уверенности. И только это давало надежду. Ещë на несколько минут воцарилась тишина. Драко до безумия хотелось прижаться к Гарри, но он не знал, может ли. Он не заслужил ведь, неблагодарный неврастеник. Сложно было думать, что его объятия нравились Гарри. Особенно сегодня. Драко едва не зарычал на себя. Почему он раз за разом терял ниточку, на которую были нанизаны жемчужинки, хранящие бережно собранную им информацию о сущности Гарри. Его Гарри никогда, никогда... (слышишь, Драко, никогда! Сам себе мысленно кричал парень). Никогда не совпадал с его страхами. Гарри был его мечтой, его идеалом, его ангелом. Всегда. — Гарри... Можно я обниму тебя? — не выдержал Драко, поборов своих демонов. Он начал шëпотом, но в конце его голос, болью дрогнув в сердце Гарри, сорвался, скатился к свисту, словно парень резко отпустил себя, перестав сдерживать слëзы. — Конечно, боже... — приподнявшись, Гарри увидел, что всë так и было. — Солнышко моë!.. — брюнет подполз к своему блондинчику поближе. Драко повернул голову, надеясь на поцелуй. И Гарри тут же стал покрывать его лицо нежными касаниями губ, на последок чуть дольше останавливаясь на его губах, даря невинный поцелуй, такой успокаивающий и заботливый, что в груди у Драко всë заливало солнечным светом, тëплым и ласковым. Засыпал Драко под звук дыхания Гарри, придвинувшегося к нему вплотную со спины. На себе парень чувствовал вес гарриной руки, ненавязчиво, но уверенно и по-собственнически устроившейся на его талии. И это было слишком уютно, болезненно восхитительно до еле сдерживаемого желания заурчать, от того, как было хорошо. Гарри проснулся от того, что вздрогнул. И не от собственного сноведения. От раздирающих его слух и всë его нутро то коротких, то длинный стонов Драко. Зубы парня были плотно сжаты, потому было невозможно разобрать произносимых им слов, но он определëнно пытался кого-то звать во сне. Он давно вырвался из охватывающих его рук и теперь беспокойно метался по сбитым простыням. Гарри мигом вскочил на постели, припадая к ушным раковинам Драко: — Всë будет хорошо, Драко! Всë уже замечательно, мы вместе... Ну что ты?.. наш сыночек здоров и прекрасен душой. Любовь моя, всë, что ты видишь — сон! А в реальности мы счастливы, Драко! — брюнет знал, что резкое (тем более насильное) пробуждение нежелательно, поэтому продолжал разговаривать с Драко сквозь сон. Парень должен был сам справиться с кошмаром, так был велик процент предотвратить возникновение рецидивов дурного сноведения. Под закрытыми веками тëмные чëрно-белые картинки с аловато-бордовым отливом постепенно, будто совсем нехотя, растворяются, обоняние перестаëт чуять нереальные запахи железа, густой багряной жижи и перекрывающего дыхание дыма. — Гарри! — Драко словно из-под ледяной воды выныривает, рывком поднимает корпус, хватаясь за до сладости на языке родную фигуру черноволосого парня, и ударяется об его лоб. — Гарри... — Глаза цвета лунного камня распахнуты так широко, что слипшиеся от слëз ресницы прилипают к векам, Гарри прикасается к влажным очам своими губами, и его топит в новом водопадном потоке капель, солëными брызгами оседающих на губах. Драко, ослабевши напрочь, утыкается мокрым носом в шею Гарри и послушно перелезает к нему на колени, когда парень начинает перетаскивать его на себя. Брюнет не пытается вызнать подробности, как всегда понимающе даëт возможность выбора. И Драко обязательно рассказал бы ему всë-всë, но страшные события, показанные ему мозгом, уже забылись, стëрлись, как только он почувствовал касания Гарри, услышал его спасительный зов сквозь толщу держащего сознание сонного омута. Блондин чувствует, как Гарри, ничуть не брезгуя, гладит его, взмокшего совсем, по всë ещë содрогающейся спине, по мокрой от пота чëлке, и ему становится так хорошо, что даже говорить не хочется. Только тонкие губы послушно вытягиваются, чтобы благодарно прижаться к смуглой ключице. В руках Гарри надëжно, правильно и спокойно, так что покрасневшие глаза быстро скрываются за постепенно смыкающимися веками. Уже совсем как в тумане, краем сознания Драко запомнил, как Гарри, шепча что-то умилительное, избавил его от штанов и отвëл в душ, где ополоснул тëплой водой, смывая следы кошмара, затем вытер большим махровым полотенцем и привëл обратно к кровати, снова притягивая его к себе, устраивая на своих коленях. Брюнет не мог не признать, что сегодня его сердце вновь искупалось в боли своей и любимого человека, но это непомерное доверие, которое сейчас и осознанно, и неосознанно раскрыл Драко, давало полную уверенность в будущем, в котором обязательно всë наладится. Гарри ещë долго сидел, склонившись над своим богатством, вслушиваясь в наконец равномерное сопение и изредка невесомо проводя ладонью по белому золоту тонких прядей. Он смотрел на Драко, который вот так вот просто уснул у него на руках, совершенно беззащитный, доверчиво льнущий к его груди, словно ребëнок, ищущий тепла, и не мог наглядеться. Совсем ранним утром, когда только начала заниматься заря, Драко проснулся окончательно. В комнате был полумрак, но приглушëнный свет нисколько не помогал вновь погрузиться в сон. Пару раз открыв и закрыв глаза, до парня дошло, что он лежит, свернувшись калачиком под самым боком у Гарри, а его голова покоится на вытянутой в сторону смуглой руке. Брюнет лежал полубоком, второй рукой придерживая его плечо. Спать Драко вроде бы хотел, но уснуть не получалось, возможно, поворочавшись, и получилось бы, но будить Гарри он не хотел, тому и так пришлось почти не спать всю ночь, сидя с ним (не говоря уже о том, что не удалось перед этой самой ночью). К тому же, усни парень сейчас, пробудившись в следующий раз, он наверняка окажется один в уже успевшей остыть постели, потому что обычно брюнет просыпался раньше него, и не замечалось за ним любви поваляться под одеялком подольше. Это конечно, может, и глупо, но после вчерашних событий Драко совершенно не хотелось испытывать потом иррациональную пустоту (которой по идее быть не должно). Просто вся проблема в том, что люди сами себе придумывают наперëд некие исходы событий, строят ожидания, а потом сильно расстраиваются, ударяясь головой о действительность, часто далëкую от воздушных замков фантазий. Драко не исключение, он делал точно так же. Когда-то. Теперь он старался не заигрываться, но осаживать себя всë равно было трудно, пусть его лоб и был разбит в кровь за несметное количество прошлых разочарований. Да, рядом с Гарри реальность превосходила все его ожидания, но не может же это продолжаться вечно. Всë же он не в сказке. Вздохнув, Драко аккуратно перекладывает гаррину ладонь с себя и медленно поднимается. Сам он уйдëт в свою спальню, но досаду из груди не выкинешь. Стоило встать на носочек правой ступни, левую спускать с кровати вообще расхотелось. Вторая нога тоже промахнулась, встав мимо коврика, и от холодного пола, по ощущениям больше похожего на поверхность айсберга, по всему телу расползлось нечто неприятное, будто ледяной пылью облепило с ног до головы. Драко выпустил воздух со свистом. Горячие руки неожиданно оказались на его талии, потянули обратно к кровати, и он послушно сделал несколько шагов назад. — Ты куда? — хриплым со сна голосом спросил Гарри, провëл носом по его позвоночнику и прижался лицом к пояснице. — Не хотел будить тебя. — До Драко запоздало доходит, что после ночных водных процедур Гарри не надевал на него обратно домашний костюм, и, значит, сейчас он стоит почти обнажëнным, в одних только боксерах. Сначала блондин не шевелится, потом медленно разворачивается, всë ещë находясь в надëжном, но мягком захвате. Гарри пришлось оторваться от низа спины Драко и теперь уткнуться в его живот. Рефлекторным движением блондин упирается руками в гаррины плечи, но, тем не менее, не спешит отталкивать. Словно очнувшись (вернее проснувшись), парень сам быстро отстраняется, и, подняв голову, испуганно смотрит на блондина, хотя своих рук с его боков пока не опускает. Гарри прямо испугался, он ведь, разморëнный утренней дрëмой, совсем не успел подумать о том, что мог напугать Драко. Но теперь уж ничего не поделаешь: всполох щемящей нежности затмил благоразумие. Мышцы бледного пресса напряжены, но в целом немного ошеломлëнный парень не выглядит паникующим, скорее смущëнным очень. Драко прерывисто выпускает воздух, понимая, что, оказывается, задерживал дыхание и вообще чуть не закашлялся, подавившись нахлынувшими ощущениями, когда в пупок жарко выдохнули, побуждая по телу расползтись щекотные пупырышки. Увидев вопросительный, робко извиняющийся взгляд, Драко хочет сказать «всë хорошо», но вместо этого будто из самой груди вырывается совсем другое. Нечто большее, чем просто слова. — Я люблю тебя... — говорит он и успокаивающе (не только для Гарри, но и для себя) проводит по чернеющим в пока ещë неуверенном свете волосам. — Драко... — Гарри тянет его за собой, ложась обратно в смешавшееся в кучу одеяло. Всë это время больше всего он боялся вызвать в Драко страх: к себе, к своим действиям. Боялся ассоциироваться с опасностью. После взаимных признаний стало легче, но он всë равно опасался ненароком выпустить неуловимо скользящую в пальцах шëлковую ниточку доверия. — Я тоже тебя очень-очень люблю... — Драко точно уверен, что никогда не будет в силах перестать вздрагивать на этих ласковых, согретых солнцем словах признания, он послушно возвращается в кровать, припадая к груди Гарри, целующего его в висок. Гарри до невозможности приятно обнимать, он блаженно горячий в утренней прохладе спальни, а ещë он так и не снял домашние штаны, наверняка затем, чтобы не смущать его, хотя на самом деле это работает в другую сторону. Но Драко может легко справиться с этой неловкостью, он не ощущает себя беззащитным в меньшем количестве одежды (всë же он не совсем наг, а прошлым вечером был лишь очередной сбой), его защита совсем рядом, согревает в своих объятиях. И вообще: парень верит, что в руках Гарри он может преодолеть что угодно, нужно только время. — Давай ещë немного поспим? Мм? — зевая, предлагает Гарри и тычится носом в прохладный сгиб между плечом и шеей, обнимает любимого крепче, заражающе сладко зевает ещë раз и прикрывает глаза. Да, ночка была той ещë, и впереди ещë предстоит долгая работа по восстановлению Драко, однако ими сделан уже большой прорыв. И знание того, что сейчас парень и телом, и душой спокоен в его руках, заставляет Гарри чувствовать себя замечательно и умиротворëнно, так, будто в душе уже весна начинается, и совсем даже не важно, что за окном ещë очень холодно и снег временами пролетает. Гарри видит отдачу за свою любовь, своë бережное отношение, пусть он и не просил о ней, это не лишает еë дара окрыления. Очень отрадно знать, что Драко любит его, замечает все его старания, понимает и принимает его порывы. А со всем остальным, как он уже не раз обещал Драко, они справятся. Обязательно. — Давай... — шепчет Драко, кивая, и, теснее прижавшись, глубже окунувшись в объятия брюнета, засыпает, погружая и Гарри в дрëму своим мерным дыханием. Разные причины постоянно приобретали ощутимую оболочку и принимались запихивать в когда-то зияющую пустоту груди Драко боль. Вот только стоило Гарри сказать что-нибудь воодушевляющее, накрыть его губы своими или просто посмотреть в его глаза с такой верой, такой заботой — так, как только он один умеет — как Драко сразу же становилось легче. Гарри словно накидывал на него тоненькое сверкающее покрывало, сотканное из лоскутков его любви, и сыпавшиеся с него искорки заставляли раны Драко затягиваться. Его сердце вновь принималось биться, даже сгорая до тла, оно восставало из пепла, будто напитавшись эфемерной пыльцой из магии феникса. Гарри определëнно был квинтэссенцией такой магии для всего Драко.