The Light of our souls/Свет наших душ

В зоопарке, в который они пришли, было отдельное здание, отведëнное под серпентарий. Здание было достаточно большим, казалось, что внутри были тысячи разных видов змей. Что удивило Драко, так это то, как загорелись глаза Скорпиуса, стоило ему услышать о символе Слизерина. Раньше сын никогда не проявлял интерес к этим существам. Так как был будний день, в серпентарии никого не было, поэтому Гарри сразу же ведëт Скорпи демонстрировать свои способности змееуста. Драко подошëл тем временем к террариуму с анакондой и задумался, краем уха прислушиваясь к мелодичному шипению Гарри. Как же давно он в последний раз слышал этот на удивление приятный звук. Драко отчëтливо помнил тот день, когда Гарри раскрыл свой дар после их (недо)дуэли. Маленький Драко слушал эти шипящие колебания в воздухе не без страха (он действительно подумал, что Гарри наследник Салазара Слизерина), но самое страшное тогда для него было то, что они вызывали в нëм и приятные ощущения. Слегка щекочущее чувство посещало потом Драко каждый раз, как он вспоминал об этом завораживающем шипении. Сейчас парню больше всего хотелось немного отвлечься от мыслей о Гарри, (потому что хватало и этого: он признал то, что его так старательно отодвинутые на задний план чувства просто выпрыгивали наружу), но постоянный контакт с брюнетом этому не благоволил. Драко уже начинает казаться, будто каждое его действие, каждое слово и особенно каждый взгляд всем своим существом прямо кричали Гарри: «Я люблю тебя». Через пару минут парень, засмотревшись на красивейшую представительницу водяных удавов, вздрагивает от странного звука, одновременно незнакомого, но очень узнаваемого. Он резко поворачивается и понимает, что к шипению, издаваемому Гарри, присоединилось ещë одно. Скорпиус склонялся над открытым террариумом (стекло куда-то подевалось) и спокойно беседовал с пятнистым удавом просто огромных размеров. — Гарри... — громко сглатывает Драко. Никто бы возможно и не подумал, что слизеринский принц может опасаться змей вне террариума, но это было так. Вернее стало так. Драко не знает, вызывали бы змеи в открытом пространстве у него такой озноб, как сейчас, если бы не некоторые обстоятельства, или же нет. Всë началось после того, как в привычку у Волдеморта вошло пугать бедного Драко Нагайной. Сам парень лорда никак не интересовал, просто он любил видеть и чувствовать страх трусливого отпрыска своего верного слуги. А эта верная змеюка вечно подкарауливала Драко и кидалась к нему в самые неподходящие моменты. Самым страшным был случай, когда Драко спокойно себе шëл в свою спальню, как вдруг этот страшенный крестраж бросился на него, беззвучно брызжа ядом в его сторону. Парень тогда бежал со всех ног, и после, уже заперевшись в своей комнате, до самого утра бездвижно сидел на кровати, пытаясь выкинуть из головы видение, в котором змея пронзала его бледную кожу своими острыми клыками, полными смертельного яда. — Драко, ты боишься змей? — спрашивает Гарри, ничего не понимая. У Драко на лице такой ужас написан, что брюнет просто не понимает, как парень до этого спокойно стоял в этом помещении и зачем вообще зашëл внутрь здания. — Я... — Драко облизывает губы. — Скорпиус... — только и может выговорить он, хотя вроде бы понимает, что Гарри не подверг бы сына опасности. — Всë в порядке, никто из этих змей не тронет нас. Скорпи просто общается с Бриандой, так еë зовут. Всë под контролем. — утверждает Гарри. — Так ты боишься змей? — повторяет свой вопрос Гарри и подходит поближе к Драко. — Только вот так близко и без стекла. — парень наконец находит в себе силы для пояснений, — под конец войны Нагайна питалась кажется только моим страхом. — рассказывает Драко и стискивает зубы, изо всех сил пытаясь игнорировать навязчивое ощущение, будто кто-то ползëт прямо по его ноге. — Дай мне руку, — просит Гарри, желая оказать парню поддержку. — Просто закрой глаза. Нагайны больше нет, это совсем другие создания. Всë хорошо, Драко! — Драко очень удивляется, когда после этих слов его притягивают к себе, заключая в лëгкие дружеские объятия. Парень закрывает глаза и ощущает, как страх обращается дымкой, улетучиваясь от такой поддержки. — Папочка, иди сюда! Я хочу познакомить тебя с моими новыми друзьями! — зовëт Скорпиус, он так был увлечëн общением с ползучими животными, что даже не заметил страха папочки. — Да, конечно. Сейчас, Скорпи! — обещает Драко, натянуто улыбаясь, и даже делая небольшой шаг в сторону сына. — Ты уверен, Драко? — пытается удостовериться Гарри, задерживая парня за локоть. Он не хотел, чтобы Драко сейчас довëл себя до нервного срыва, так резко перебарывая свой страх. — Нет, но, — честный ответ, и улыбка блондина приобретает несколько нервную окраску, — я должен. Просто не отпускай меня и стой рядом, прошу тебя! — просит Драко, более уверенно (хотя и на дрожащих ногах) подходя к Скорпиусу. — Хорошо. Я буду переводить для тебя. — соглашается Гарри, всë ещë переживая за Драко. Зачем же этот бедный парень мучает себя? Гарри знал ответ, но был с ним не согласен. — О! Я тоже буду переводить для тебя, папочка! — улыбается Скорпиус. — Отлично! — восклицает Драко, хотя внутри него целая буря. Он пытается убедить своë сознание или тело (парень не уверен, потому что запутался в своей голове уже довольно давно) в том, что эти змеи не имеют ничего общего с Нагайной, которая вселяла в него ужас. А ещë пытался не думать о Гарри, который стоял слишком близко, говорил слишком заботливо и касался слишком бережно. Слишком. Драко убеждал себя в том, что Гарри просто проявляет к нему дружескую заботу, но, серьëзно, кто-нибудь, объясните это бедному сердечку парня. Вот сейчас оно бьëтся со скоростью крылышек сказочной бабочки, а потом однажды просто остановится, замрëт и остынет от горькой правды. Скорпиус о чëм-то зашипел своей новообретëнной чешуйчатой подруге, а Гарри приглушëнно стал переводить их диалог для Драко: — Скорпиус рассказал о том, что ты учился на факультете, символом которого были змеи. — брюнет дождался ответа от удава и продолжил. — Брианда говорит, что она очень польщена этим фактом, и ты ей нравишься. Она говорит, что чувствует твой страх, но он смешан с желанием перебороть его, поэтому ты вызываешь уважение. Брианда обещает тебе, что не причинит никому из нас зла и клянëтся, что вообще никогда не нападала на людей. — Скажи, пожалуйста, Брианде, что я верю ей. И то, что мой страх не касается никого из этих змей, всë дело в моëм прошлом. Хотя в самом детстве я даже хотел завести кого-то из представителей еë рода. — просит блондин, постепенно отвлекаясь от неприятных воспоминаний. Скорпиуса получается вытащить из серпентария только предложением отправить его на детский паравозик. — Не думал, что Скорпиус может быть змееустом. — делится Драко, когда они с Гарри ждут возвращения вагончика сына. — Я тоже не думал, что эти способности могут перейти моим детям, всë же они были приобретены мной вместе с осколком души Волдеморта. Когда я остался жив, я даже думал, что и сам потерял дар змееуста после исчезновения из меня осколка, делающего меня крестражем. — в этот момент мимо проезжает радостный и машущий руками Скорпиус. Гарри и Драко машут сыну в ответ, прежде чем возвратиться к своему разговору. — Наверное это к лучшему. Так у Скорпиуса точно будут друзья. — грусть затапливала голос Драко. — Не волнуйся, Скорпиус хороший мальчик, так что он обязательно найдëт себе много друзей, когда отправится в Хогвартс. — подбадривает брюнет, и Драко остаëтся только кивнуть и надеяться на то, что Гарри прав. Уже лëжа в кровати, Драко никак не мог найти удобное положение. Он вспоминал, как Гарри помог ему пересилить себя и подойти к змее, и как, проходя мимо ларька с мороженым, не смог пройти мимо и купил для Драко и Скорпиуса холодный десерт с их любимыми вкусами (даже не переспрашивая, похоже запомнив ещë в тот раз). Гарри был просто идеальным отцом. И был бы прекрасным мужем. Драко машет головой, выкидывая из неë последнюю мысль и резко соскакивает с кровати, скинув с себя одеяло, и направляется в спальню Гарри, который должен узнать хотя бы часть правды о чувствах парня. Гарри открывает глаза, потому что сквозь сон ему начинает казаться, будто на него кто-то смотрит. Увидев прямо у своей постели силуэт, парень вздрагивает: — О, Господи! — шëпотом (чтобы не разбудить крепко спящего сына) восклицает Гарри, узнав в худой тëмной фигуре Драко. — Я почему-то так испугался! — усмехаясь, говорит брюнет. — Прости, — так же, шëпотом, извиняется расстроенный Драко. Вот уж не для того, чтобы напугать Гарри он пришëл. — Ты что-то хотел? — уточняет Гарри, наконец убирая руку с сердца. — Да, я... Поговорить. — лепечет Драко, уже жалея, что осмелился потревожить сон Гарри. — Хорошо, идëм на балкон. — сразу же соглашается парень. Они с Драко ещë пару минут проводят в полной тишине, выглядывая из окна на тëмную улицу. — Я не сказал тебе всей правды насчëт ритуала. — начинает Драко, заламывая себе пальцы на правой руке. — На самом деле я был тогда влюблëн в тебя. — да, теперь парень знает, что лучше не тянуть. Тем более, что он всë равно не сможет признаться сейчас Гарри в своих чувствах. А что же делать, если брюнет решит спросить его напрямую насчëт того, что он испытывает сейчас? Драко не успел придумать ответ на свой же вопрос, потому что Гарри заговорил: — Ну, — парень потëр шрам на лбу. Кажется его давняя привычка, от которой он уже избавился, переехала к нему обратно вместе с появлением в его доме Драко, — после твоего рассказа я всë время думаю надо всем этим. Про то, как именно был устроен ритуал, и за что конкретно он держался, потому что такой сильнейшей магии нужен был увесистый "якорь". И про то, что наша магия оказалась совместима... С одной стороны это не так уж и странно для меня, потому что я пользовался твоей палочкой, она очень хорошо мне подходила, и я имею ввиду, что именно она, не из-за сил бузинной палочки или того, что я обезоружил тебя. Именно она сама. Но тогда всему этому нужно было бы объяснение. Так что я уже предполагал, что ты испытывал ко мне... чувства. Это и стало тем "якорем" и немного поменяло твою магию, подстраивая еë под меня. — Я тогда специально отдал тебе свою палочку. Не думай, пожалуйста, что я хочу хоть немного высветлить своë имя. Просто ты и правда был тогда слаб после скитаний по лесам и плена, я не удивился бы конечно, если бы ты всë равно одолел меня, но я даже не старался бороться с тобой, только делал вид. — Драко запрокинул голову вверх, ему было всë ещë тяжело вспоминать ужас, пронзавший его с ног до головы всë то время, пока в Мэноре находился Гарри. Драко тогда прислушивался к крикам людей, подвергающихся пыткам, и каждый раз молился, чтобы это был не кто-то из Золотого трио. Драко никогда не забудет разрывающие горло звуки, в которых он с болью узнавал крики Гермионы. — Я и не стал бы думать о тебе плохо. Ты потихоньку рассказываешь мне частички своей жизни, и у меня нет причин не верить тебе. — как всегда уверенно успокаивает Гарри. — Подожди, — мозг Драко наконец-то обработал все предыдущие слова Гарри, — но ведь магия подстраивается под кого-то в очень редких случаях. Такое нечасто встречается даже у супругов, — говоря эти слова, парню хотелось провалиться сквозь землю. — Ты уверен, что моя магия изменялась? Не может быть такого, что она изначально просто была близка к твоей? — Я думал об этом, но нет. Я точно помню, что твоя палочка не подходила мне во время наших перепалок в хогвартских коридорах. К тому же изначально наши палочки не были похожи, а вот теперь — да. Твоя палочка поменяла свойства, подстраиваясь под сущность твоей магии. — заключил Гарри. — Только вот странно, что ни профессор Снейп, ни даже Волдеморт не заметили изменений в твоей ауре. — О, нет, это не странно. Северус мог просто не сказать мне, чтобы не пугать меня и не обнадëживать слишком рано, а вот лорду никогда не было до меня дела. Не думаю, что он обратил бы внимание на какие-то перемены в трусливом мальчишке. И слава Богу, — добавляет Драко, с содроганием представляя более сильный интерес змеемордого к его персоне. Драко замолк уже больше получаса назад, но они всë так же продолжают стоять рядом друг с другом в полной тишине на тëмном балконе. Гарри всë никак не мог отвести задумчивого взгляда от светлых прядей парня. Когда-то ему казалось, что этот человек является полным воплощением хорька. Теперь брюнет так не думал и вообще удивлялся тому, как мог не замечать этих нежно-острых черт лица, этих печальных искорок в расплавленном серебре глаз. Интересно, что же парень испытывает к нему сейчас? Вину, благодарность, явно были и тëплые чувства, как к отцу своего ребëнка, но. Что случилось с настоящими чувствами Драко по отношению к нему за эти годы? Если уж его магия изменилась для Гарри, значит блондин был реально очень сильно и серьëзно влюблëн в него. Возможно даже любил его. Но есть ли эта любовь сейчас? Сохранилась ли она после стольких лет? В полном отчуждении, без подпитки чувств смогло ли сердце Драко сберечь это нежное чувство к нему, к Герою? Гарри не решился спрашивать Драко об этом. Сам он уже чувствовал, что начинает влюбляться в Драко всë сильнее, с каждой маленькой песчинкой, по которым бывший школьный недруг рассказывал ему детали из своей жизни. Гарри, слушая его рассказы, замечал всë больше, видел всë глубже, будто с другой стороны, изнутри. Гарри смотрел на такого сейчас простого, доброго и ранимого Драко и понимал, что теперь уже будет не в силах отпустить его от себя. Но Гарри также хотел быть честным с ним, сам он понимал, что то, что он чувствует грозится превратиться в нечто грандиозное, но пока не является им. Гарри не хотел давать Драко ложных надежд, не хотел причинять Драко ещë больше боли, если вдруг парню придëтся ещë и долго ждать его ответа, думая, не передумает ли он. Лучше пока просто не говорить об этом. Продолжить общаться на дружеско-семейном уровне, просто быть хорошими родителями для Скорпиуса. А Драко и не ожидал от Гарри какого-то ответа насчëт своих чувств. На прямую он ему сейчас ничего не говорил, хотя брюнету не составит труда догадаться обо всëм, лишь раз взглянув Драко в глаза (чувства переполняли его, потому он уже не мог запечатать свою нежность к Гарри, и она лилась через край его расширенных зрачков). В любом случае парень прекрасно знал, что Герой не сможет предложить ему ничего, кроме вежливого отказа и сожаления в ярко-зелëных глазах.