Чувства и Бесчувственность

      Гермиона замечает его изящно скрещённые ноги и элегантное покачивание стопы в чёрном ботинке, но ничего более ей не удаётся увидеть из-за массивного тела Хагрида, заслоняющего обзор. Опоздав на собрание персонала, она села в кресло в противоположной части комнаты, и теперь эта дразнящая часть его тела очаровывает её, заставляя желать получить доступ ко всему остальному. С некоторым трудом Гермиона переводит взгляд на переднюю часть комнаты, но, несмотря на серьёзность иссохшего лица Минервы, ломкость её голоса и назойливые инструкции о новых протоколах снабжения и продуктивности, своенравный разум Гермионы мгновенно перестаёт улавливать суть разговора и воспроизводит события предыдущего вечера — что стало происходить с удручающей регулярностью в течение дня… даже во время занятий.       На этот раз из-за присутствия главного героя её мыслей, из-за напряжения его стопы при упоминании «квот зелий» её воспоминания переходят на абсолютно новый уровень реальности. Гермиона практически физически может чувствовать Северуса и то восхитительное созвездие ощущений, когда он методично и тщательно трахал её. Комбинация его члена, рук и губ восхитительно всплывает перед её мысленным взором, и вдруг Гермиона ловит себя на том, что ритмично раскачивает тазом, сидя на скрипучем стуле. Девушка мгновенно скрещивает руки и ноги, хмурится и задумчиво кивает, пытаясь продемонстрировать внимание к обсуждению.       Но всё напрасно. Спустя несколько мгновений Гермиона снова возвращается в его спальню, чувствуя, как его член глубоко и резко врезается в неё. Снейп долго оставался внутри по её просьбе — и, поскольку девушка не могла должным образом обнять его, это было тем утешением, в котором она так нуждалась. От невероятного удовольствия Гермиона даже умудрилась заснуть, уткнувшись головой в его подбородок, переплетя свои пальцы с его.       Теперь её взгляд возвращается к элегантности скрещённых ног, и она снова представляет их обнажёнными, вспоминает его ступни без носков на небольшой подставке, когда он сидел и беседовал с ней у камина.       Каким-то образом Северус ускользнул, пока Гермиона спала, волшебным образом подогрел их оставленный обед и разложил по тарелкам, прежде чем вернуться, чтобы разбудить её серией самых нежных поцелуев, напоминающих прикосновения лепестков роз, как если бы она уткнулась лицом в росистый букет. И девушка сонно приоткрыла глаза, чтобы увидеть его лёгкую улыбку — как будто он всегда мог так улыбаться, но просто не находил для этого причин.       Гермиона сопроводила его вниз по лестнице, по пути подбирая платье и натягивая его через голову, не заботясь о нижнем белье. Одетый только в чёрные брюки и белую рубашку с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами, Северус казался совсем другим человеком. Откинувшись в старом кресле с тарелкой на коленях, сжимая пальцами кусочек картошки, между глотками вина он продолжал незаконченный рассказ о своём прошлом.       Гермиона разместилась рядом в таком же старом, но удивительно удобном кресле и закинула ноги на ту же подставку, едва касаясь его стоп голыми пальчиками. Грейнджер приступила к восхитительной еде, которая чудесным образом не потеряла вкуса за время, пока Гермиона занималась самым лучшим трахом в своей жизни.       Вино также исчезло с какой-то невероятной скоростью, пока Гермиона говорила, слушала и смеялась, плывя по удивительно открытому потоку слов. Она была удивлена ​​его интересными и философскими вопросами… и позволила себе проявить редкую откровенность, заметив искренний интерес и отсутствие осуждения в его глазах.       В какой-то момент, когда Гермиона рассказывала о стирании памяти родителям, Северус даже протянул руку и нежно сжал её ладонь. От этого слёзы заблестели на её ресницах, и девушка даже не попыталась их скрыть. В конце концов, Снейп поделился такими сокровенными деталями своего прошлого, что Грейнджер чувствовала — по меньшей мере она обязана ему искренностью своих эмоций.       Но именно тогда Северус неожиданно спросил её, почему она провела все эти месяцы, будучи ещё подростком, у его больничной койки. Вопрос застал её врасплох, и Гермиона замерла на несколько мгновений, обдумывая, сколько следует ему сказать.       Внезапно близость, которую девушка питала к нему ещё в больничном крыле Хогвартса — и та, что она ощущала сейчас, держа его за руку, — кажется, сплелись, и слились, и в сочетании с превосходным вином и умопомрачительным сексом вызвали у неё желание рассказать больше, чем при любых других обстоятельствах.       Гермиона рассказала ему о своём послевоенном одиночестве, о возвращении в Хогвартс без друзей, о желании быть нужной и призналась, что её привлекла его очевидная потребность в ней.       — Но ты понимаешь, что тогда я не знал, что это была ты? — Северус выпустил её руку, заставив внезапно отчаянно попытаться объясниться.       — Да… Конечно, но… кем бы ты меня ни считал — ты искал у меня утешения и комфорта. И я поняла, что могу это дать.       Тогда Снейп уставился на неё, свет от огня отражался в его глазах.       — Комфорт?       — Да. — Гермиона обернула салфетку вокруг кисти.       — Какую форму принял этот «комфорт»? — В его речи слышалось тонкое напряжение, слова вылетали из едва приоткрытых губ.       — Разнообразные… — Гермиона с трудом сглотнула, — формы.       Северус долго смотрел на неё, прежде чем внезапно повернуть голову, чтобы взглянуть на часы на каминной полке.       — Мы должны вернуться.       Профессор встал и быстрым движением руки очистил их тарелки, стаканы и бутылки.       — О, я думала…       Снейп посмотрел на неё сверху вниз.       — Мы не остаёмся?       Застегнув рубашку, он пересёк комнату.       — Нет. Наше отсутствие будет замечено.       — Разве это имеет значение? — Гермиона стояла, комкая пальцами платье от внезапной волны неловкости.       — Да.       Девушка не совсем поняла его беспокойство, но продолжила подниматься по лестнице, наводя порядок и одеваясь, готовясь к обратному пути.       У двери Северус повернулся к ней, бледные пальцы зависли над ручкой.       — Нам не нужны мнения других, не нужно, чтобы другие думали, будто мы мутим воду.       Мутим воду? Он имел в виду их отношения? И была ли динамика настолько хрупкой, что не могла противостоять мелочным людям, распространяющим слухи по Хогвартсу?       Часть её была благодарна — она почувствовала облегчение: он, похоже, переживает. Но в то же время Гермиона не могла не ощутить укол сомнения, когда весь их обратный путь прошёл в тишине. Даже когда Северус провёл пальцами по её щеке, касаясь губами лба, когда они стояли перед дверью в её комнату, всё внутри у Грейнджер продолжало сжиматься. Она надеялась, что он останется — или пригласит её к себе. Но вместо этого профессор склонил голову, не сводя с неё взгляда чёрных глаз, а потом внезапно повернулся и унёсся прочь.       С её стороны неразумно ожидать большего. Вечер выдался совершенно очаровательным, и он уже и так слишком много рассказал и открылся. Но Гермиона наблюдала за ним краем глаза до тех пор, пока он не исчез, чувствуя себя совершенно опустошённой.       Гермиона возвращается к реальности, слыша недовольное бормотание, знаменующее конец встречи. Она отчаянно хочет, чтобы он подошёл и они поговорили.       Но Минерва быстро направляется к Гермионе. Девушка замечает, как профессор крадётся мимо, на мгновение переводя взор на неё, прежде чем выйти из кабинета.       — Гермиона, — пожилая женщина приветствует её. — Я просто хотела узнать, как у вас дела. Вы действительно хорошо выглядите в последнее время — все об этом говорят.       — Неужели? — Гермиона невольно вспоминает «мнения других», о которых упоминал Северус.       — Да, конечно, вы наверняка сами это заметили. — Губы профессора Макгонагалл изгибаются в вопросительной улыбке.       — Конечно… Я просто не думала, что эта тема настолько интересна другим.       Лицо Минервы смягчается.       — Это Хогвартс, Гермиона. Здесь мало что происходит. И когда что-то случается, это сразу вызывает у всех живой интерес. Но мы действительно хотим для вас самого лучшего, дорогая. Надеюсь, вы это понимаете.       Гермиона с лёгкой улыбкой уступает.       — Да… и я очень благодарна.       — Могу ли я узнать… — Минерва понижает голос, слегка напрягаясь, несмотря на то что двое оставшихся сотрудников стоят на некотором расстоянии. — Это профессор Снейп? Та добавка — это то, что поспособствовало вашему выздоровлению?       — Я считаю, что это комбинация факторов, — быстро отвечает Гермиона, внезапно замечая трещину в каменном полу у ног, и опускает взор. — Но, безусловно, профессор не пожалел времени. Я действительно многим ему обязана.       — Как и он тебе.       — Что вы имеете в виду? — Глаза Гермионы поднимаются, чтобы посмотреть на профессора.       — Ну… Вы действительно потратили много месяцев, помогая ему выздороветь после войны. Я считаю, что это меньшее, что он мог для вас сделать.       Гермиона моргает.       — И вы сказали ему об этом?       Минерва резко отступает на мгновение.       — Возможно, я намекнула, но вряд ли именно это вдохновило его на действия. Профессор Снейп не из тех, кто принимает наставления и указания, как вы могли заметить.       Гермиона действительно заметила. И он был более чем готов принять наставления… когда она делала то же самое в ответ. И хотя Грейнджер знала, что у двух профессоров сложное прошлое, она внезапно почувствовала, что встаёт на его сторону.       — Мне также очень понравилось проводить время в окружении учеников, — Гермиона пытается сменить тему.       — Ах да, — улыбается Минерва. — Я слышала особенно восторженные отзывы от молодой леди со второго курса — мисс Лэнгфорд?       Гермиона кивает, в уголках её рта зарождается улыбка.       — Она была одной из наиболее поддерживающих — с самого начала. Она так…       — Похожа на вас?       — Я, конечно, надеюсь, что нет, — быстро отвечает Гермиона. — Это нелёгкий путь. — Её улыбка внезапно исчезает.       Минерва касается её руки. И впервые Грейнджер не думает об отстранении.       — Я знаю, что всё это очень сложно, Гермиона. И понимаю, что вам не могло стать лучше в один момент. Я просто хочу иметь возможность поддержать вас. Мы все хотим. Даже дети.       Гермиона благодарно кивает, но крепкая хватка Минервы не приносит ей утешения. Ей нужен Северус. А теперь девушка уходит, чтобы найти его.

***

      Снейп стоит в своей лаборатории с открытой дверью — явно ожидая её. И только подойдя ближе, Гермиона замечает, что профессор читает.       — Северус?       — Что она хотела? — Он продолжает листать книгу. — Пошаговый отчёт?       — Прошу прощения?       Его взгляд ненадолго поднимается к ней, прежде чем он фыркает и возвращается к книге.       — Нет, ей это было не нужно. — Гермиона хмурится и скрещивает руки на груди. — И я не так глупа, чтобы раскрывать ей какие-то подробности.       — Как будто ей нечем больше заняться, кроме как навязчиво вмешиваться в жизни других, — рычит он.       Гермиона делает шаг ближе.       — Я не знаю до конца историю того, что произошло между вами двумя. Но то, как ты описал её… Казалось, что она была одной из твоих крепчайших опор, когда ты первый раз приехал в Хогвартс.       Северус вздыхает, но продолжает смотреть на страницы.       — Она спрашивала только обо мне.       — Неужели меня даже не упомянули?       — Она…       — Ты спросила, имеет ли значение то, что люди подумают о нас. — Северус захлопывает книгу и поворачивается к ней. — В сложившихся обстоятельствах ты — молодая женщина, бывшая студентка, которая приехала в Хогвартс в поисках исцеления.       Гермиона качает головой от гнева, сквозящего в его глазах.       — Я не понимаю, о чём ты.       — А я мужчина — твой бывший профессор, в настоящее время использующий мою больную и отчаявшуюся бывшую ученицу для удовлетворения собственных потребностей.       — Но это не так… — Гермиона пристально смотрит на него.       — Разве нет? — Северус выразительно поднимает бровь, напряжение витает в воздухе.       — Я действительно не понимаю. Это про профессора Макгонагалл или про тебя?       — Она никогда не должна была подпускать тебя ко мне, — усмехается он, внезапно отворачиваясь.       — Что ты имеешь в виду?       Снейп не отвечает.       — Северус? — Гермиона повышает голос, подходя ближе.       — Я не был собой… Я не знал, что делаю.       Гермиона протягивает руку, чтобы дотронуться до него, но он отступает, разворачивается и возвращает книгу на полку.       — Нам нужно понять, только ли я способен вас исцелить.       Гермиона удивлена ​​оттенком отчаяния в его голосе.       — Почему? Ты думаешь… — начинает она.       — Не важно, что я думаю, — важно только то, что я, скорее всего, не единственный, и это можно доказать, — каждое слово Северус произносит так, будто она глупа.       Гермиона неохотно убирает руку в надежде прикоснуться к нему.       — У тебя есть кандидаты? — тихо спрашивает она.       Он скрещивает руки.       — А у тебя?       — Джейкоб?       — Нет. Он маггл. Вряд ли подойдёт.       — Тогда у меня больше никого нет. — Гермиона смущённо смотрит в сторону. — Никого, кого я могла бы попросить о подобном.       Северус тяжело вздыхает.       — У меня есть кое-кто на примете.       — Я его знаю?       — Да… Его зовут Люциус Малфой.       На лице отражается ужас.       — Не Драко?       — Нет, он женат.       — И Люциус тоже.       — Да, но для него это ничего не значит, в отличие от Драко.       Гермиона молча смотрит в пол, прежде чем наконец поднять глаза, полные слёз.       — Я была бы признательна… если ты сможешь это устроить.       Северус кивает.       Обернувшись, она тихо выходит из комнаты.       Северус без палочки закрывает дверь, затем падает в кресло, накрыв лицо руками.