Чувства и Бесчувственность

      Северус отвечает на мягкий стук в дверь своей лаборатории, и Гермиона входит — её короткой, но усталой улыбки достаточно, чтобы поднять настроение. Она ушла накануне вечером в потоке бурных, но совершенно ненужных извинений, и Снейп так долго сидел в распахнутой рубашке и сюртуке, с обнажённым членом, что ему пришлось наложить несколько согревающих заклинаний, прежде чем он смог собраться с силами и наконец добраться до постели.       Его сны были тёмными и тревожными, но Северус не мог вспомнить никаких деталей и ощущал только пронизывающее напряжение, когда просыпался. Дальше день не задался: тяжёлые уроки, а затем обычная встреча с деканами факультетов в присутствии директрисы, которую, казалось, волновали только успехи недавно прибывшей «гостьи».       Конечно, у Северуса не было абсолютно никакого намерения разглашать что-либо об их отношениях — если их действительно можно таковыми назвать. Ко всему прочему у него самого оставалась куча вопросов.       — Вы хотели меня видеть? — Гермиона опускается в кресло напротив, изо всех сил стараясь казаться оптимистичной, но напряжённая морщинка на лбу выдаёт обременяющую усталость. Неужели её сон был таким же тяжёлым, как и его?       — Директриса попросила меня дать прогноз. — Профессор наклоняется вперёд, сцепив ладони, и быстро уточняет, чтобы не задерживать девушку дольше, чем необходимо: — Ей нужен точный прогноз производительности зелий, чтобы можно было запросить денежный аванс.       — Неужели школа так отчаянно нуждается в средствах? — Грейнджер хмурится.       — Да.       Вздохнув, Гермиона приподнимает ладонь.       — Я помогу, чем смогу. Могу собирать ингредиенты… подготавливать… заваривать… сортировать… упаковывать и даже чистить. Я быстро учусь… Просто скажите мне, что необходимо сделать.       Северус откидывается на спинку кресла, надеясь, что не показался слишком настойчивым.       — Это потребует совместной работы… по выходным для начала. И могут дополнительно понадобиться свободные вечера, если производство будет задерживаться.       — Конечно.       Ни минуты колебания. Снейп оценивает её взглядом, изящно приподняв брови, чтобы удостовериться в искренности её слов и намерений. И напряжение в животе, которое он даже не замечал, мгновенно исчезает. Северус понимает, что это незнакомое спокойствие на самом деле облегчение… Удивительное чувство, вызванное возможностью разделить обязанности.       Профессор не мог вспомнить ни одного момента в прошлом, когда не чувствовал всей тяжести серьёзной ответственности на плечах. Иногда ему приходилось полагаться на помощь других, но обычно он старался избегать этого, предпочитая работать в одиночку. Его навязчивое недоверие всем вокруг почти всегда обеспечивало безопасность.       Но идея партнёрства, предполагающего постоянную компанию и возможность завести интеллектуальный разговор, воодушевляет его больше, чем Северус представлял. И тот факт, что его новый партнёр — это чрезвычайно яркий, очаровательно искренний, интригующе чувственный и бессознательно ответственный за его «волшебное воскрешение» человек, делает весь процесс ещё более привлекательным. И сейчас профессор чувствует очередное явное «воскрешение» в брюках.       Гермиона встаёт.       — Это всё, что вы хотели обсудить?       Что-то есть в её пытливом взгляде, дикое и неуловимое в свете лампы… Не высказанные мысли, которые, кажется, возводят невидимую стену между ними.       Северус решает, что пришло время озвучить свои размышления.       — Если вы хотите дальше разбираться в своей болезни и продолжить путь выздоровления, я считаю, что необходимо определить, являются ли лечебные эффекты уникальными или же это общий феномен.       Гермиона пристально смотрит на профессора, как будто не понимает его слов.       — Что вы предлагаете? Вы считаете, что чужая… сперма… может быть столь же эффективна?       Он пожимает плечами.       — Вполне возможно.       Её глаза на мгновение опускаются в пол, пока Гермиона собирается с мыслями.       — Я понимаю, какое бремя я возложила на вас.       — Прошу прощения?       Её глаза поднимаются, пристально разглядывая профессора.       — Я не виню вас за желание найти альтернативу.       Северус хмурит брови и поднимается из кресла.       — Это не было моим намерением.       — Это действительно не имеет значения, — уверяет его Гермиона, слегка поворачиваясь, когда Северус обходит стол и медленно приближается. — Я никогда не рассчитывала на то, что это будет на основе постоянной договорённости.       — Да неужели? — слова томно слетают с его губ.       Гермиона с трудом формирует слова, когда Снейп приближается, сопровождая каждый шаг медленным скольжением пальцев по рабочему столу.       — Почему нет?       Мурашки пробегают вниз по позвоночнику.       — Я… просто… Я не ожидала, что вы захотите… — Гермиона поспешно поворачивается спиной к столу, когда Северус останавливается перед ней.       — Что я не захочу… — Снейп наклоняется ещё ближе. Грейнджер тянется назад, хватаясь за край стола, чтобы не упасть. — Чего? — Его дыхание, прохладное и сдержанное, ласкает её щёку.       Закрыв глаза от боли, Гермиона хнычет.       — Меня. — Она сглатывает, отворачивается от его горячего взгляда.       Но Северус повторяет её движения, не позволяя сбежать. Кончик его носа находится так близко к её, что Гермиона едва осмеливается дышать.       — А если всё… наоборот? — Их губы не соприкасаются, но девушка чувствует лёгкую вибрацию его шёпота.       Гермиона не может ничего ответить, чувствуя тепло его груди, когда Снейп почти всем телом прижимается к ней. Взявшись за стол по обе стороны от неё, но всё ещё сохраняя крохотную щель между их телами, Северус наконец приземляется в одной точке, прижимаясь носом к её щеке.       Интимная близость его лица, будоражащий шёпот, ласки дерзкого изгиба его носа и теперь изящное скольжение губ вдоль чувствительной линии её челюсти делают ноги ватными.       Когда Гермиона выгибается навстречу, пытаясь установить больший контакт, несмотря на протесты тела, Северус вдруг отклоняется. Каждое дразнящее прикосновение явно преднамеренный акт соблазнения, лишающий её рассудка и сдержанности. Девушка шипит, когда ощущает на коже его обжигающий язык, — горячая сенсорная эскалация, от которой её глаза закрываются, а рот приоткрывается, пытаясь заманить и втянуть внутрь губы своего мучителя, чтобы утолить нарастающую жажду.       Но ничего не получается. Северус отстраняется. И, прежде чем успевает открыть глаза, Гермиона вдруг чувствует его между своих ног.       Пересилив себя и открыв глаза, девушка видит Снейпа, стоящего на полу на одном колене. Руки проскальзывают под её платье, и Гермиона через долю секунды определяет их местоположение по неожиданным ощущениям — пальцы аккуратными движениями исследуют её складочки, впервые за долгие годы.       Её голова откидывается назад, когда его прикосновения становятся более смелыми. Слегка надавив, Северус скользит ниже, пока сквозь трусики Гермиона не чувствует, как кончик его пальца на короткое время погружается в отверстие.       Вцепившись руками в стол с жалобным стоном, Гермиона широко раздвигает бёдра, и через несколько секунд её трусики исчезают. Её киска внезапно обнажается прохладному воздуху комнаты, не готовая к тому, что вот-вот должно произойти…       Гермиона чувствует сначала лёгкое давление около самого входа, а затем всплеск ощущений, когда пальцы проскальзывают между складок. Грейнджер задерживает дыхание, когда Северус нежно размазывает её соки подушечкой одного пальца, прежде чем без предупреждения обрушивается на клитор. Выпуская воздух взрывным порывом, девушка вздрагивает, когда палящие вспышки разрядами пронзают центр её удовольствия. Его пальцы ласкают чувствительную плоть с таким шокирующим мастерством, что её рот открывается с гортанным стоном.       Одного только этого ощущения было бы достаточно, чтобы погрузить её в эротическое блаженство. Но когда Гермиона отваживается опустить взгляд и становится свидетелем неповторимого выражения — грубое желание наполняет каждый уголок его лица, красуется в румянце его кожи, воспламеняя невероятно чёрные глаза, — то обнаруживает, что бёдра начинают раскачиваться от желания большего, хотя она едва справляется с тем, что испытывает сейчас.       Затем его пальцы продвигаются вперёд, собирая смазку, и скользят внутрь. Гермиона кричит. Несмотря на то что его член был внутри неё накануне вечером, это совсем другое. Его длинные изящные пальцы сгибаются внутри, озорно дразня, что девушка лишь смутно слышит хриплое мяуканье, вырывающееся из её горла.       И как раз тогда, когда её киска после такого долгого мучительного перерыва готова воспламениться и взорваться от его неистовых толчков, Северус приподнимает её платье, волшебным образом закрепляя его у бёдер. Затем опирается ладонью на стол подле неё и наклоняется вперёд, чтобы проскользнуть языком между складок.       — О боже… Ох! Блядь!       Гермиона полностью теряет контроль над издаваемыми звуками, когда Снейп снова и снова обводит языком клитор, одновременно расширяя сжимающиеся стенки её прохода. Он вплотную прижимается ртом к промежности, продолжая языком собирать соки, наполняя её гиперчувствительные уши эротической влажной симфонией, которая подводит её ещё ближе к разрушительному оргазму.       Теперь Гермиона дрожит, изо всех сил пытаясь удержаться. Если бы он сделал это до вчерашнего вечера, то она бы кричала в агонии, но теперь под тяжестью многих лет уныния и тоски её непонятные стоны приобрели первобытный оттенок. Нарастающая скорость его погружений и ловкие ласки клитора губами заставляют её руку вцепиться в его волосы, с каждой секундой сжимая всё сильнее.       А потом Северус рычит, глубоко и по-животному. Гермиона чувствует вибрацию, проходящую сквозь киску, и это наконец толкает её за край.       Грейнджер кричит, запрокинув голову, и испытывает самый умопомрачительный оргазм за всю свою жизнь — всё её тело взрывается в потрясающих конвульсиях. Её киска сокращается и стискивает пальцы, всё ещё находящиеся внутри неё, извергая освобождающую струю сока. Крики превращаются в хриплые стоны, сопровождающие долгожданную длительную разрядку.       И Северус, не отрываясь, слизывает плоды своих усилий, ритмично погружаясь языком в сочащееся сквозь толчки влагалище.       Наконец он встаёт, руки возвращаются к столу по обе стороны от неё, губы и подбородок блестят, воздух благоухает её мускусным ароматом.       — Надеюсь, я… ясно выразился, — рычит профессор. И даже сейчас его хриплый голос продолжает воздействовать на её разбитый центр.       — Да… Я думаю, что да.       Северус хмурится.       — Но… так, на всякий случай… — Гермиона вздрагивает, с трудом сглатывая. — Может, стоит ещё раз… доказать… вашу точку зрения?