Чувства и Бесчувственность

      Северус смотрит вдаль, рассеянно касаясь кончиками пальцев своих губ.       — Профессор Снейп?       Он возвращается в реальность.       — Прошу прощения?       Студент в шоке смотрит на него, чуть не роняя из рук черпак.       — Что вы хотели? — рявкнул он, возвращая своё фирменное неодобрительное выражение лица.       Ученик расслабляется — ему явно неудобно заставать своего профессора витающим в мечтах — и испытывает облегчение оттого, что снова подвергается привычному презрению.       — Мы… мы закончили. Разрешите нам уйти?       Глаза Северуса осматривают настороженные лица детей, сидящих за котлами. Должно быть, они долго ждали… наблюдая за ним.       — Идите, — пренебрежительно бросает Снейп в их сторону, и студенты быстро разбегаются.       Северус вздыхает, когда дверь закрывается, задумчиво проводя длинным пальцем по носу.       Он к этому не привык. Нерешительность. Неопределённость. Спутанность сознания. Он редко испытывает подобные состояния. Северус считает их бессмысленными. И всё же он не знает очевидного выхода из своего нынешнего затруднительного положения. Невозможно конкретно охарактеризовать эту ситуацию. И, соответственно, его поведение меняется.       Гермиона вернётся… для большего. Но что именно это «большее»?       Больше лечебной спермы? Он просто поставщик. «Источник».       Больше поцелуев? Он просто испытуемый — проверка эффективности.       Или это что-то ещё? Неопределимое, но, несомненно, существующее. Чернильные пятна прошлого всё ещё остаются… окрашивая их обоих?       Или это что-то новенькое? Терапевтический обмен. Краткая взаимная зависимость, симбиотические отношения, но не более. Взаимовыгодная договорённость, чтобы жить дальше?       Северус постукивает пальцем по нижней губе. Никакие объяснения не кажутся удовлетворительными. Ни одно полностью не резонирует с бушующим напряжением в груди и паху. Он, конечно, не из тех, кто зацикливается на «чувствах», но если бы нужно было объясняться, то вполне мог бы признать, что… Гермиона ему нравилась.       Но всё это сложно. И ей предстоит разбираться с похожей дилеммой.       Придёт ли Гермиона к такому же выводу? А если нет, готов ли он и дальше выступать в роли «поставщика», когда она в этом нуждается?       Северус откидывается на сиденье, расслабляя ноги. Было бы неискренне чувствовать себя использованным. В конце концов, когда он осознал, что кончает ей в рот, то испытал восхитительное чувство грубой силы. Снейп чувствовал себя живым. И, возможно, этого должно хватить, чтобы усыпить все сомнения.

***

      — Профессор Грейнджер, вы беременны?       — Я… прошу прощения?       Девушка, которую Гермиона теперь знает как Софию Лэнгфорд, изучает её внимательным взглядом.       — Мама сказала, что, когда женщины беременны, они «светятся». Я знаю, что это не совсем научное определение, но, полагаю, это связано с уровнем гормонов или чём-то в этом роде. Когда я вас увидела, это сразу пришло мне в голову. Вы уверены, что нет?       Прямолинейность девушки до боли знакома Гермионе, а тема разговора сбивает с толку сама по себе, поэтому Грейнджер рада, что студентка решила задать подобный вопрос, когда класс опустел.       — Я совершенно уверена, что нет, — Гермиона коротко кивает, вставая, чтобы собрать маггловские калькуляторы и секундомеры со столов.       — О, это хорошо.       Гермиона отводит взгляд.       — Почему?       — Потому что я не хочу, чтобы вы уходили. Никто из нас этого не хочет. Мы все вас любим. — Голубые глаза девушки наполнены такой глубокой честностью, что Гермиону пронизывает всепроникающая лёгкость, которую она распознает как редкий момент подлинного счастья — не тот мимолётный всплеск, за который она обычно отчаянно цепляется, прежде чем он исчезнет, ​​а тот, который позволяет просто быть… и верить в то, что, когда придёт время, всё встанет на свои места.       — Значит, вы нашли лекарство… от гиперестезии? — продолжает девушка.       Быстро моргая, пытаясь разогнать туман перед глазами, Гермиона продолжает собирать вещи, не зная, как реагировать.       — Возможно.       — Так даже лучше, — взволнованно фыркает София. — Я хочу вам кое-что показать — снаружи. Я знаю, что вы не так часто там бываете, но, когда вам станет лучше, позволите мне показать?       Губы Гермионы расплываются в улыбке.       — С радостью.

***

      — Вы ели, профессор?       Он останавливается перед дверью. Грейнджер материализуется из ниоткуда в коридоре впереди. Она его ждала?       — Ещё нет.       — Может быть, вы поужинаете со мной? — Гермиона делает несколько неуверенных шагов к нему.       Его взгляд скользит по её фигуре. Кажется, на ней платье… и длинная шаль, волосы заколоты, а несколько выбившихся прядей спускаются на шею.       Северус делает паузу.       Затем поднимает брови, глядя в сторону двери.       — Дайте мне минуту.       Гермиона кивает, и на её губах мелькает улыбка облегчения.       Его быстрое возвращение приносит ещё большее облегчение. Но когда Снейп протягивает руку, сердце Гермионы на миг замирает, как будто потеряло способность биться из-за атрофии.       Сила его предплечья под её пальцами оказывается более утешительной, чем Гермиона могла представить, и, когда Северус меняет ритм ходьбы, чтобы приспособиться к её, девушку внезапно наполняет благодарность. Без той уверенности и радости, которая греет изнутри, Гермиона никогда бы не осмелилась пригласить его разделить этот момент… под грузом стольких лет пустых надежд и ожиданий.

***

      Выйдя из точки аппарации, Гермиона глубоко вздыхает. Хоть близкого контакта со Снейпом не было, она совершенно уверена в улучшении обоняния — начала возвращаться способность фильтровать запахи, обращать внимание на ароматы и игнорировать вонь. И невозможно найти лучшего места для этих улучшений.       Перед ними тянется пирс. В сгущающихся сумерках доски, кажется, тают в чернильной тьме окружающей воды, делая крошечный ресторан в конце не более чем силуэтом, частично украшенным флотилией висящих охристых фонарей. В сочетании с плавными звуками далёкой скрипки, невидимо разносящимися над водой, весь облик этого места настолько соблазнителен, что Гермиона чувствует телесное притяжение — как мотылёк тянется к пламени.       Её рука всё ещё сжимает его, и Гермиона чувствует в его медленных движениях такое же благоговение. Она задаётся вопросом, врождённая ли это настороженность, и очень надеется, что это не так, — скорее, Северус просто наслаждается уединённой красотой вокруг или, возможно, как она, вспоминает волшебную атмосферу трапезы у воды. Момент проходит в полной тишине. Гермиона недостаточно хорошо его знает, чтобы задавать вопросы… возможно, она никогда этого не сделает.       Когда они приближаются, ласковый плеск воды дополняет музыку тростниковой скрипки, а шаги по старым доскам причала создают ритмичный аккомпанемент. Потоки смеха разносятся от стола под одним из фонарей. Гермиона тянется к лицам счастливых незнакомцев, желая быть вовлечённой в их диалог.       Только тогда она понимает, как сильно сжимает его руку. Гермиона так сильно хочет снова стать частью этого мира. И хотя это должно быть выражением признательности ему — крошечный знак её благодарности, но теперь девушка задаётся вопросом, не тащит ли его за собой, чтобы заглушить свою неуверенность. Её взгляд обращается к его лицу — поразительное сочетание теней и мягкого света фонарей. Сложно сказать, но Северус не выглядит смущённым или раздраженным…       — Вы были здесь раньше? — рискнула спросить девушка, слегка ослабив хватку.       — Нет… Я бы запомнил.       Её губы на мгновение сжимаются. Ему это нравится. Она позволяет надежде просочиться внутрь. Возможно, это всё-таки сработает.       Дверь ресторана внезапно распахивается, и появляется официант с бутылкой вина и двумя бокалами в одной руке и корзинкой хлеба в другой.       — Гермиона?       — Джейкоб! Как ты?       Лёгкая улыбка озаряет его красивое лицо.       — Как я? Мы не видели тебя много лет. Винсент подумал, что ты, должно быть, нашла новое место.       — Никогда, — уверяет его Гермиона. — Я была далеко от этого места… А теперь вернулась. — Она проклинает ком в горле.       — Замечательно! — кивает официант. — И с компанией. — Его взгляд обращается к Снейпу.       — Да. Это мой друг… Северус. — Грейнджер даже не думала, что ей, возможно, придётся его представить, но это кажется удивительно естественным. — Он не был здесь раньше.       — А, тогда мы обязательно позаботимся о нём. — Джейкоб приподнимает бровь. — Столик снаружи?       — Да, пожалуйста… у воды.       Он слегка кланяется.       — Следуйте за мной.       Официант подводит их к столику на двоих в самом конце пирса. Гермиона сразу замечает скульптурную стеклянную бутылку с маслом и уксусом и блюдце с приправами, украшающими белоснежную скатерть. Фонари идеально отражаются в глянцевой чёрной воде со всех сторон.       — Дайте мне минутку, я вернусь к вам с меню.       Северус немедленно делает шаг, чтобы помочь Гермионе сесть, прежде чем занять своё место. Она смотрит, как он опускается на стул, складывая руки на столе и благодарно кивая. Это успокаивает её. Настолько, что девушка тут же протягивает руку и обхватывает его большой палец.       — Я понимаю, что вам неприятны подобные дискуссии, — быстро бормочет она, прежде чем он успевает остановить её. — Но я должна сказать вам, насколько ценю то, что вы для меня сделали. И я хочу, чтобы вы считали это маленьким знаком моей благодарности.       Его взор опускается на их руки, и он сглатывает.       — Я рад, что могу помочь.       Гермиона вопросительно смотрит на него, улавливая что-то в его манере речи, его тоне. Снейп говорит без иронии… или даже сарказма… Что-то в нём изменилось.       — А вот и ваше меню. — Джейкоб возвращается, и Гермиона откидывается на спинку стула, беря в руки кожаную папку.       — Напитки? — Он открывает небольшой блокнот.       — Вино? — Снейп смотрит на Гермиону.       Она соглашается.       — Бутылку Nero d’Avola, — уверенно заявляет профессор с безупречным произношением.       — Конечно. — Официант делает ещё один небольшой поклон и снова скрывается в тени.       — Кажется, вы здесь завсегдатай. — Снейп смотрит на неё с интересом.       — Раньше, — признаётся она. — Винсент и Джейкоб жили здесь много лет.       — Они пара?       — Да.       — И всё же вы с ним состояли в… интимных отношениях?       Гермиона смотрит ему в глаза.       — С чего вы это взяли?       — Я ему не нравлюсь.       — То есть вы предполагаете, что я спала со всеми, кому вы не нравитесь? — спрашивает она напряжённым от возмущения голосом.       — Тогда вам пришлось бы переспать практически со всеми в англоязычном мире, — протягивает он. — Нет. Я могу сказать по тому, как он на вас смотрит.       Гнев Гермионы тает от его самоуничижения и от того факта, что он абсолютно прав.       — Возможно. — Она избегает его взгляда. — Но он всё ещё гей. И что вам это говорит?       — Что у него плохой вкус… и это не сулит ничего хорошего той бутылке вина — мне следовало настоять на том, чтобы посмотреть список.       Снейп направляет свой неодобрительный взгляд в сторону, куда ушёл официант.       Гермиона смотрит на него. Он произнёс это так плавно, так естественно, что она почти пропустила это — комплимент. Большой комплимент. Гигантский комплимент, если принять во внимание, что за человек его сделал.       Лёгкая улыбка тронула её губы. Могла ли она… нравиться ему?       Затем возвращается реальность… Без сомнения, Снейп просто пытается компенсировать своё некорректное поведение ранее.       Официант возвращается с бутылкой и рьяно откупоривает её, прежде чем налить немного в бокал профессора.       Большой нос Снейпа задерживается над напитком, вдыхая аромат. Северус делает маленький глоток.       С абсолютно нечитаемым выражением на лице он возвращает бокал официанту.       — Вы сами это пробовали?       — Да, сэр, мы очень хорошо знакомы со всем ассортиментом, который предлагаем.       Жемчужная улыбка официанта угасает.       — Боюсь, вино абсолютно безвкусное. — Губы Снейпа скривились в лёгком отвращении. — Возможно, вы можете предложить что-то другое?       Челюсть Джейкоба напрягается, когда он пытается сохранить угасающую улыбку. Его пристальный взгляд на мгновение перекидывается на Гермиону, прежде чем он приподнимает нос в неохотном согласии.       — Я посмотрю, что смогу сделать.       — Замечательно, — бормочет ему вслед Снейп.       Улыбка мелькает на её губах.       — Он мой друг, — мягко упрекает она. Гермиона находит сухое остроумие Снейпа довольно милым. Это быстро подпитывает её растущее желание… растущую потребность, сродни тому, как она поцеловала его.       Приносят новую бутылку вина. На этот раз Снейп коротко кивает, и официант принимает их заказы.       Гермиона подносит стакан к носу. Запах сильный, но не ошеломляющий. А когда отпивает небольшое количество, накатывает долгожданный поток приятных воспоминаний. Девушка сглатывает. Нет ничего, кроме вкуса — прекрасного, наполняющего и согревающего. Она вздыхает с облегчением.       — Расскажите мне, что вы делали… с момента вашего выздоровления? — Гермиона наклоняется вперёд, ободренная успешной дегустацией вина.       Северус смотрит на неё поверх своего бокала.       — Я полагаю, Макгонагалл уже посвятила вас в большинство моих действий.       Не получив должного ответа, Гермиона слегка надавливает:       — Минерва рассказала очень мало.       Профессор делает глоток и смотрит на гладкую поверхность воды, которая сливается с ночным небом, создавая общее тёмное полотно.       — Нечего рассказывать. — Его голос тихий, почти задумчивый. — Всё было так же, как и сейчас — к счастью, без происшествий. Без интересных событий.       Хотя его заявление явно должно показать, что его нынешнее безвкусное существование его собственный выбор, Гермиона всё же чувствует, что ему чего-то не хватает и что жизнь его явно более приземлённая, чем ему хотелось бы.       — Министерство наверняка захотело бы вознаградить ваши усилия после того, как вы были награждены Орденом Мерлина? Я полагаю, что были бы приглашения на ряд высоких должностей?       — Я бы этого не допустил, — резко отвечает он, его тёмные глаза вспыхивают. — Меня достаточно использовали.       Его горький тон и глубина чувств ранили её. Тогда Гермиона задаётся вопросом, воспринимает ли он её как ещё одну… обузу?       — А вы? — Профессор слегка откидывается назад.       Гермиона вздыхает, проводя кончиками пальцев по основанию бокала.       — Рискну предположить, что моя жизнь была ещё менее достойной освещения в печати. Как вы знаете, я потеряла должность в юридической фирме. Я потратила год, пытаясь улучшить своё состояние, но безуспешно. Прошла педагогическое обучение в рекордно короткие сроки. И сейчас… я здесь… профессор Хогвартса, изо всех сил пытающаяся казаться нормальной… И, без сомнения, я провал в глазах многих.       Снейп пристально смотрит на неё.       — Я бы не…       — Ризотто для прекрасной леди. — Джейкоб ставит дымящуюся тарелку перед Гермионой, прежде чем ловко повернуться и водрузить на стол блюдо Снейпа. — И Fettuccini Napolitana.       Гермиона одаривает Джейкоба лёгкой улыбкой. Снейп не отвечает, не отрывая взора от Гермионы. Чувствуя напряжение, Джейкоб уходит, и Грейнджер наконец встречает проницательный взгляд Снейпа.       — Я давно этого ждала. — Она кладёт обе ладони на стол. — Прошу прощения за то, что подняла вопрос о своей неуверенности, — думаю, вино уже ударило мне в голову.       С этими словами Гермиона хватает свой бокал и делает ещё один глоток.       — Но я искренне благодарна вам за то, что вы здесь, потому что без вас всё это было бы не более чем ещё одной красивой бесполезной мечтой.       Она берёт вилку и зачерпывает немного ризотто. Гермиона говорила серьёзно — она ​​мечтала об этом моменте бесчисленное количество раз. Для неё это означало конец — демонстрация того, что ей стало лучше. Насыщенный аромат вина и свежих трав, а также выдержанного Пармезана витает вокруг, пока девушка пытается сглотнуть выделившуюся слюну.       Наконец Гермиона подносит вилку ко рту, пробуя блюдо, и мгновенно попадает в рай. Винсент всегда готовил восхитительное ризотто, но такого она никогда не пробовала… Это было совершенно нереально.       Издав стон, девушка закрывает глаза, наслаждаясь нежной кремовой консистенцией каждой жемчужной крупинкой риса, идеальной свежестью трав и солёным привкусом Пармезана. Каждая новая маленькая порция приносит новый взрыв восторга. В конце концов, Гермиона сглатывает со слабым стоном и только потом осознаёт, как это напоминает оргазменные стоны.       Приоткрыв глаза, она видит ухмылку на губах Снейпа и прижимает ладонь ко рту.       — Мне очень жаль, — смущённо бормочет она. — Но это просто… — Гермиона качает головой, не в силах говорить дальше.       — Вам нужны заглушающие чары? — Он продолжает смотреть на неё, явно веселясь.       Она кашляет в руку.       — Нет, я думаю, что смогу… Думаю, я могу себя контролировать.       — Меня просто беспокоит, что официанту будет интересно, что я… делаю с вами.       Гермиона пыталась проигнорировать это — пусть это останется незамеченным, — но то, как Снейп акцентирует внимание на последних словах, сопровождая фразу глубоким баритоном, поражает прямо низ её живота. Сгорбившись, Грейнджер набивает рот ещё одной порцией ризотто, прежде чем профессор сможет заметить вспыхнувшее пламя на щеках.       Она делает глоток вина после каждой вилки ризотто. И Северус — то же самое, элегантно вкушая блюдо, иногда промакивая рот салфеткой и потягивая вино из бокала, пока бутылка не пустеет. В основном они комментируют еду, немного — обстановку, и к концу Гермиона чувствует себя так же хорошо, как раньше — до болезни. Несомненно, она навеселе, но также восхитительно сыта и наполнена нечётким теплом, мягко пульсирующим внутри и снаружи. Идеально. Абсолютно идеально… за исключением крошечного мазка соуса прямо под его…       Наклонившись вперёд, девушка тянется к его лицу, проводя кончиком указательного пальца под его нижней губой. Но прежде чем она успевает убрать руки, оказывается схваченной за запястье.       Его взгляд встречается с её, и Гермиона задаётся вопросом, собирается ли он сделать ей выговор. Но затем очень медленно его губы, покрасневшие от вина, приоткрываются, и она замечает блеск его языка, и Северус осторожно вбирает её палец в рот.       — Боже, — выдыхает Гермиона, вздрагивая от интенсивности влажного тепла, сосредоточенного на её чувствительном пальце. По мере того, как Снейп увеличивает интенсивность всасывания, его язык мягко вращается, и грубая эротика ощущения напоминает проникновение пальца в её собственную киску, а не в его рот. Это моментально распаляет её возбуждение.       — Ухм, — стонет Гермиона, когда кончик его языка скользит по нижней стороне пальца. Её голова наклоняется вперёд, пальцы свободной руки растопыриваются в изумительной агонии на скатерти.       Она никогда не позволяет всему зайти так далеко… именно из-за того, что происходит сейчас. Гермиона слышит резкое прерывистое дыхание, её жаждущие всхлипывания, а затем внутри возникает ноющий комок напряжения, который хлопает и напрягается, как будто вот-вот взорвётся.       — Я-то думал, что она так реагировала на еду.       Голова Северуса поворачивается в сторону. Официант здесь; дружелюбная улыбка — нет.       Он медленно высвобождает её палец изо рта с мягким всасывающим звуком.       — Не в этот раз, — прямо отвечает он. — Счёт, пожалуйста.