Гнездо черного сокола: Потерянное дитя

Несмотря на то, что старший Уизли — лучший ученик Хогвартса, покинул школу, общее количество рыжих увеличилось. И эти двое взамен одного, кажется, решили отжигать с самого начала. После того как старый суконный артефакт закончил исполнять свое очередное и неповторимое творение, они попросили Шляпу спеть на бис. Что она незамедлительно сделала с одобрения директора, а потом отправила близнецов по традиции в Гриффиндор. На третьекурснике-отличнике Перси не было лица, шестикурсник Чарли выглядел не особо удивленным, видимо уже заработал иммунитет к выходкам младших. Первое сентября в этот раз выпало на пятницу. Так что следующие два дня после прибытия в школу были свободны. Квирелл, хоть и присутствовал на банкете, в выходные в Хогвартсе не обнаружился. В понедельник, выяснив у соседок, где расположен кабинет магловедения, Клэр после уроков отправилась туда. — Заходи, Мышь! Я страшно огорчен, что ты не почтила меня своим присутствием на уроке. — О, профессор, я бы с радостью, только у меня в это время Руны. — Гхм, интересно, а как справляются те, кто выбрал и Руны и Магловедение? — Не знаю, Шляпник. Может, таких просто нет, раз в расписании дисциплины пересекаются? Квиррелл махнул рукой, и открылась дверь в небольшую подсобку. Тут стояли шкафы с учебными материалами, а у окна — небольшой чайный столик и пара кресел. — Чай, Мышь! — он щелкнул пальцами и изящный чайничек приподнялся в воздух, наклонился, и янтарная жидкость потекла в чашку. Клэр рассмеялась. — Что такое? Ты не впечатлена? — Ты напоминаешь мне Пинки, — тут же раздался хлопок и появилось лопоухое существо. — Мисс звать? — Пинки, что-нибудь к чаю, пожалуйста! — Печенье, мисс? — Пинки щелкнула пальцами, и на столе появилась корзинка с выпечкой, Клэр опять покатилась со смеху. — Спасибо, Пинки, иди. — О, ты не способна оценить всю красоту моих жестов и широту замыслов, — в Керриган полетел учебник магловедения, превращенный в полете безо всяких щелканий в увесистую подушку. Керриган поймала ее и пристроила в кресле за спиной, чтобы удобнее было сидеть за столом. — Тебя не было на выходных. — И не будет, Мышь. Мне, разумеется, выделили профессорские апартаменты, но с учетом того, что у меня два рабочих дня в неделю, в Хогвартсе я буду разве что ночевать с понедельника на вторник. — То есть ты будешь здесь по понедельникам и вторникам. — Я буду появляться вечером в воскресенье или утром в понедельник, и уходить после занятий во вторник. — Т.е., реально тебя застать можно только в понедельник. — Ну, если, не какое-то срочное дело, то да. Я тут на случай консультаций до отбоя. А после отбоя тебе меня искать ни к чему. Будем беречь репутацию. — Твою? — Обе. Ты уже в том возрасте, когда детские шалости засчитываются как невыводимые грехи юности. На самом деле просто замечательно, что я не веду у тебя уроков, хотя бы не придется выслушивать о фаворитизме и незаслуженности оценок. — Ты поэтому дверь в подсобку не закрыл? — Да, но заглушающее поставил. В Хогсмид разрешение добыла? Или все еще взаперти? — Куратор подписала. Так что на прогулки выпускать будут. — Хорошо. Нечего в замке киснуть. Еще новости есть? — Нет. А заниматься теперь не получится? — Мышь, вопросы, заклинания, я как любой педагог могу тебе ответить и показать. Боевку нет, не на этой должности. Вел бы я ЗОТИ — и класс под рукой, и дополнительные занятия с учениками без проблем. Но ты уже сама не маленькая, полосу препятствий себе организуешь. Ты, главное, помни, цель — свалить и выжить. Если ты из боя вышла как герой, значит ты умерла. — Я настолько бездарна? — Нет, ты и сама знаешь. Тут дело не твоих способностях, даже в принципе не в способностях. Прямой бой — худшая из тактик. В бою тысяча и одна причина умереть, даже если ты сражаешься против идиота. Тривиальное стечение обстоятельств, рикошет, не вовремя подвернутая нога. Лучший бой тот, которого не было. И если это значит, что у тебя остались неуничтоженные враги — достань их потом, по одному, из укрытия, и так, чтобы тебя не заподозрили. Если у тебя нет армии за спиной, и ты выиграешь бой сегодня — завтра они вернутся и сомнут тебя массой. Ну, а что касается героев… Живыми герои не нужны даже своим, они хороши на плакатах с верными лозунгами. Вот чего-чего, а мелочной подлости за Шляпником не водилось. Даже своими «фокусами» он не занимался для развлечения. Если Клэр что-то видела, то оно всегда было по делу и соразмерно. Просто он всегда оставался не то что неуловимым мстителем, а само возмездие воспринималось окружающими как неловкость, неудачливость, стечение обстоятельств. Вот осторожным он был и был предусмотрительным. Клэр в прошлом году очень удивилась, когда вскрывшиеся факты ее биографии не изменили его отношения. Поменявшийся теперь формат общения, конечно, ее расстраивал, но это и так было гораздо больше, чем она могла рассчитывать. Впрочем, это не значило, что она сложила руки. Вовсе нет. Все ее время было чем-то наполнено. Организовать себе место для тренировок оказалось делом несложным. Трансфигурация, Чары, нашлось применение даже квиддичу, точнее из него Клэр почерпнула сведения о зачаровании бладжера. Ее снаряды костей не ломали, зато отменно пачкались, чтобы в конце тренировки можно было сосчитать количество попаданий. Руны, а на самом деле этот предмет изучал не просто конкретный рунический алфавит, а давал обзор и магических иероглифов, клинописи и пиктограмм, кроме основного назначения как средства письменности, т.е. возможности читать в оригинале первоисточники, оказались способом фиксации чар на предмете. Грамотно подобранная рунная цепочка могла не только воспроизвести тот же эффект, что и заклинание, но еще и довольно долго поддерживать это состояние, особенно при наличии энергетического источника. Арифмантика заходила с другой стороны. Тонкий расчет событий, тем более точный, чем больше введено параметров, и своеобразный способ влиять на события, вводя эти самые параметры в исходную ситуацию. Все это требовало большой работы и осмысления. Уход за магическими существами на их фоне был скорее развлечением. Питомцем Клэр так и не обзавелась, и не считала особо возможным с учетом всех обстоятельств. А на УЗМС могло повезти пообщаться с кем-то более приятным чем флоббер-черви. Несмотря на то, что архивы «Пророка» за несколько лет заняли постоянное место в ее саквояже, в этом году она с ними не работала. Но периодически пыталась проверить некоторые возникающие идеи на составленных в прошлом году схемах, таблицах и записях. К сожалению, ничего кардинально нового не выходило. Зато объединив видение всех основных магических дисциплин, Клэр, наконец, начала понимать, что происходит и что из чего растет. Этого не объясняли ни в теории магии, ни на других дисциплинах. Сама суть взаимодействия с магией, позволяющая создавать заклинания оказалась основана на паттернах. С той же трансфигурацией, например, можно было превратить спичку в иголку специальным заклинанием для трансформации деревянной щепки в металлическую иглу. Как показывал самый первый урок у Макгонагалл — с этим не справлялся практически никто. Но так или иначе, через некоторое время усилий и повторений, используя готовую формулу — можно было получить необходимый результат. А можно было просто и последовательно — преобразовать в металл, придать ему нужную форму, заострить. Последовательно, итерация за итерацией, приближаясь к результату. Или натренироваться так, чтобы делать это единым мгновенным преобразованием без формулы. Стать мастером превращения щепок в иголки. Но тогда нельзя было бы расширить полученный результат на других. Готовая заклинательная формула решала вопрос передачи навыка. Разумеется, готового набора таких формул нет, их нужно создавать и привязывать к действию. В европейском обществе таким языком-привязкой стала латынь. Современные заклинания — это производные с латыни разной степени грамотности. А вот сама привязка осуществляется как раз созданием паттерна, когда объединяется формула, взмах палочкой и сам процесс. И производится это тысячи раз. А вот дальнейшее массовое использование делает паттерн просто железобетонным. Как будто программа обрабатывает команду. Так что сотворить что-то вне готовых шаблонов можно, но далеко не всем под силу и не всегда есть запас времени и возможность. А вот создать при этом новое заклинание требует кроме способностей еще и колоссальной упертости.

***

Шло время. По понедельникам после уроков они неизменно чаевничали. Но Клэр стала замечать, что Шляпник раз от раза становился все мрачнее. Порой забегали с каким-нибудь вопросом ученики, и Керриган видела, каких усилий ему стоит сдерживать раздражение. Она предложила ему помощь с проверкой эссе, но он только отмахнулся, что у нее своих дел достаточно. — Тебе не нравится преподавать? — спросила она как-то Квиррелла. — Неужели ты думаешь, что рассказывать сказки о трубке, которая громко плюется кусками металла — это предел моих мечтаний? — А рассказывать правду? — Пробовал, но они должны сдать экзамен этим замшелым пням из комиссии, которые помнят байки о маглах еще столетней давности. Я давал тесты. Бесполезно, они не запоминают что на самом деле, а что надо писать на экзамене. Я могу вбить в эти головы только одну версию, и ты понимаешь, какую именно я вынужден давать. — И что ты собираешься делать? — Доучу этот год. — А дальше? — А дальше директор подписал мое заявление, подбирает замену. — Ты увольняешься? — Нет, я решил пока не сжигать мосты, беру отпуск. — Надолго? — На год, может два. Хочу повидать мир, не только Европу, побывать везде. Прокрутить этот шарик, ткнуть в него пальцем и поехать туда. Средства мне позволяют. Я проторчал год в школе, и это никак не приблизило меня к пониманию, чем заняться в этой жизни. Может, просто я заперт во всем этом, и мне надо прыгнуть над собственной головой, чтобы увидеть. Нового преподавателя возьмут на годовой контракт. А там или я вернусь, или продлят. В общем, пока оставляют в штате. Директор даже одобрил, мол такой опыт как длительное путешествие очень хорошо отражается на личности преподавателя. В общем, кругом польза. Клэр поникла. Она, конечно, не рассчитывала, что Шляпник проторчит в Хогвартсе все пять лет, но надеяться-то никто не мешал. — Но ты не переживай. Это всего на год. Я даже буду тебе иногда писать, — он сжал ее плечо, — только у меня условие — не пиши мне ответов. Я сам не знаю, где меня будет находить следующий день. — Найди себя. — За этим и еду, Мышь.

***

Наступило время экзаменов, Квиррелл ожил. Он был несколько нервозен, шутил. И видно было, что настроение совсем чемоданное. В итоге он покинул Хогвартс, не дожидаясь конца учебного года. Принял экзамены, экстренно проверил, сдал отчеты и сорвался в свое путешествие, хотя испытания по другим дисциплинам еще продолжались. Перед самым отъездом они стараниями Пинки устроили пикник на Черном озере. Там, где обычно проводили дни, когда Шляпник еще был факультетским старостой и мог себе позволить подобное поведение. Маленькое приятное исключение из правил перед долгой разлукой. — Береги себя, Клэр. Вряд ли ты найдешь приключения на четвертом курсе — он довольно спокойный. Вот следующий суматошный из-за СОВ и потому, что тебе придется решать ту самую проблему, с которой твой старший товарищ не справился. Профопределение одним словом. Но это через год, не будем загадывать. Часто писем не жди. А мне пора. Клэр проводила его взглядом, пока было видно, как он идет по территории Хогвартса, чтобы аппарировать за воротами. С озера она вернулась, когда стало смеркаться, хорошо еще, что успела до отбоя. Остаток лета прошел обычно. Экзамены закончились, ученики дождались оглашения результатов и разъехались по домам. Дома тоже не было ничего нового.