Остров

Оставаться без дела на острове не приходилось. Днем было полно работы, начиная от уборки в доме и заканчивая уходом за курами, а вечером едва ли хватало сил и времени на книги. Но, как выяснилось, так считал только Дэн. Парень же умирал от скуки. Он очень быстро влился в темп работы, а потому вечерами мог еще с час или даже два ныть на тему скуки и тоски. Книги его не увлекали, и даже «читая», пацан умудрялся бесить мужчину, любящего тишину и покой. В конце концов Дэннис сдался. Как только погода позволила сесть в лодку, мужчина отплыл в город и привез оттуда ноутбук. Вернулся он поздно, когда Нил уже спал, поэтому парень узнал про новую игрушку лишь на следующий вечер, когда чтение вновь не пошло и он начал жаловаться. Вздохнув, мужчина захлопнул книгу, ушел наверх, вынес широкую коробку и поставил ее на стол. — На. И чтобы больше и звука от тебя не слышал. Понял? По просьбе Дэнниса продавец не только установил необходимые программы, но и накачал почти целый терабайт фильмов, сериалов и игр. Этого молодому человеку, как выразился продавец, должно было хватить на пару месяцев, если не на всю зиму. — Ни хрена себе! — Нил подтащил к себе коробку и с горящими глазами принялся распаковывать новенький гаджет. О просьбе Спенсера и вообще о его присутствии парень быстро позабыл, увлекшись ноутбуком и тем, что в нем хранилось. Ну а Дэннису это было только на руку, учитывая, как быстро Катушев умолк, пялясь в экран. Техника и правда была новая и шустрая, да и в управлении не такая сложная. Для удобства Нил устроился за столом поближе к розетке — к тому же холодильник и чайник с чаем теперь находились почти на расстоянии вытянутой руки. И он оценил это по достоинству, когда воткнул в уши наушники, врубил первый попавшийся фильм и не отсвечивал несколько часов кряду. Мужчина в это время мог выдохнуть и спокойно почитать, потом отойти ко сну, в то время как парень не отлипал от компьютера до тех пор, пока глаза не начали болеть. Только тогда он нехотя закрыл крышку ноута и завалился в постель, не раздеваясь. В таком режиме прошла еще пара недель. Сначала завтрак и работа, которую Катушев старался выполнить как можно быстрее, перерыв на обед, а затем долгие часы блаженства и покоя по вечерам. Если только он не играл в какую-нибудь игру и не ругался во всю глотку, когда его героя убивали. Хотя это лучше, чем если бы он продолжал донимать Дэна бессмысленными разговорами и пустым нытьем. Ну и Нил наконец чем-то увлекся и обрел пусть и странный, но стимул жить и трудиться. Правда, очень скоро это увлечение стало выходить из-под контроля. Катушев мог играть всю ночь, а днем отсыпаться вместо того, чтобы убирать или следить за домашней птицей. Спенсера это нервировало и выводило из себя — не для того он покупал дорогую игрушку мальцу, чтобы тот теперь лодырничал. И в конце концов он решил прекратить это безобразие. — Эй, ты что делаешь! — Нил, как обычно, разлепил глаза далеко после полудня и теперь наблюдал, как мужчина скручивает провода от компьютера и укладывает их следом за ним в коробку. Жест красноречивый, однако глупый вопрос все равно вырвался. — Ты совсем обленился, — отрезал Дэннис, закрыл коробку и понес ее на второй этаж. — Пока не начнешь работать как следует — комп не получишь. — Мне че, пять лет, по-твоему?! Что это за методы воспитания такие? — Обиженный, парень шел за ним, желая хотя бы узнать, куда спрячут ноутбук, но мужчина отмахнулся от него и велел идти к загону. — Займись наконец делом и не беси меня! Я все сказал. Катушев скривился, выплевывая очередную гадость, но все же ушел, прихватив куртку и хлопнув дверью так сильно, что задрожали стекла. — Нашелся воспитатель, блин! Чтоб ему… — Он был недоволен и озлоблен, а потому швырнул курам зерно остервенело и резко, почти не заботясь, куда оно попадает и достаточно ли животным пищи. Потом кое-как прибрал, шумно дыша через рот, и стал думать над местью. Хотелось сделать что-то противное, из принципа, чтоб Дэннис понял, что с Нилом стоит считаться. И пара идей в его мозгу возникла, правда, все это было на уровне детских шалостей. Не мудрено, учитывая, как рано он лишился опеки, от чего будто перестал расти и развиваться долгие годы. Катушев, конечно, вытянулся и подрос, но многие эмоции и представления в нем были еще от того несчастного, покинутого ребенка, и он даже не задумывался, что нужно что-то менять. О нет, пока его волновало только желание вернуть компьютер. Вот только каждая выходка отдаляла Нила от возможности получить технику назад, зато приближала день, когда у Спенсера кончится терпение. Стремительно приближала. И если на перец в чае мужчина смотрел сквозь пальцы, лишь высказывая недовольство и называя Ника идиотом, то испорченный блок сигарет позволил юнцу расширить запас матерных слов не только на английском, но и на исландском. Но парень только вошел в раж. Заваленный работой по самое не хочу — а Дэн сбросил на него абсолютно все обязанности, — он не переставал пакостить и продолжал находить для этого силы даже вечером. В одну из недель он «случайно» сломал очки Спенсера, без которых тот не мог читать, в другую — склеил все страницы книги, которую тот читал. Мужчина грозил расправой, продолжал рычать на парня, но так его и не ударил, хотя пару раз откровенно сдерживался, сжимая кулаки и челюсть что было сил. — Ты играешь с огнем, шпана. Последнее китайское предупреждение. Нила такие моменты пугали, словно он ощущал работу первобытного инстинкта самосохранения, но на следующий день он продолжал планировать новые козни как ни в чем не бывало. Наконец ему это надоело. И — то ли расхрабрившись, то ли совсем выключив мозг — парень решил связать Спенсера, пока тот спал в своей кровати. Идея изначально была так себе, а когда Дэн проснулся, гневно рассматривая веревку, стала кошмарной. — Ну все, сучонок… — рявкнул хозяин дома и попытался схватить парня за одежду, но тот быстро увернулся и со скоростью света сбежал с лестницы, а затем вылетел на улицу. Дэну пришлось повозиться с веревкой, которую парень хоть и не закрепил, но успел пару раз обмотать вокруг кровати. Тем не менее вскоре Спенсер, одевшийся куда теплее Нила, неспешно шагал вдоль дома, пытаясь определить, куда пацан побежал. — Мы на острове, придурок, — прорычал мужчина в пустоту, останавливаясь у флигеля и осматриваясь. — Ты ведь не пытаешься скрыться от меня? Зимой? На крошечном куске суши? А после тихо добавил: — Заморю голодом, тварь. — Смотрю, развлекаешься? — вдруг послышался мужской бас, и, обернувшись, Дэн увидел Гарри. — Ты здесь какими судьбами? Приехал забрать этого уебка в Штаты? Торчать на улице было ощутимо холодно, и Спенсер направился обратно в дом, приглашая гостя, которого, в отличие от Нила, ожидал горячий чай и завтрак. Парень далеко не убежал: холодно было и некуда. Спрятавшись за каким-то голым кустом, он не увидел и не услышал приближения гостя и того, что они с хозяином вошли в дом. Он боялся расправы над собой, ведь успел конкретно достать Дэнниса, и так и сидел на корточках в снегу, дрожа всем телом и ожидая, что его вот-вот найдут. Прошло пятнадцать минут, потом тридцать. Никого не было видно, что странно. Остров небольшой, Спенсер за это время обошел бы его вдоль и поперек, однако его нигде не было. Совсем озябший, Нил решил вернуться и попробовать как-то договориться с мужчиной, чтобы тот не прибил его сразу, и пошлепал по сугробам, шмыгая носом. В одном свитере, без куртки, он промерз до костей и хотел поскорее очутиться в тепле, но его ждало препятствие. Дернув ручку двери, Катушев с ужасом обнаружил, что та заперта. Не сдавшись с первого раза, он подергал еще, будто хотел вырвать ручку, потянул, а потом, выдохшись, со стоном отпрянул. — Вот же сука! — зашипел он злобно, стукнул по двери ногой и тут же вскрикнул. Удар был неудачным, и боль в пальцах отчетливо это доказывала. Следом в ход пошли руки, которыми он колотил по дереву что было мочи, но ему так никто и не открыл. — Да какого ж хера! Дэн! Дэн, мать твою так, открой! Он стучался и бился в двери, злясь и замерзая все больше. Но, так и не дождавшись ответа, переместился к окну. Прислонив к нему обе ладони ребром, чтобы разглядеть, что внутри, он прищурился и вот тогда-то и увидел злорадную рожу Спенсера. Тот преспокойно попивал чай и, кажется, с кем-то разговаривал. Второй человек сидел спиной, и Нил не мог его узнать, но куда больше его злил именно хозяин дома. Катушев продолжил ему орать снаружи, чтоб отпер дверь, и колотил уже по окнам. В выражениях он не сдерживался и в конце концов привлек внимание гостя, что сжалился и попросил Дэнниса впустить бедолагу. Ковыляя, Нил ввалился в дом, почти готовый плеваться ядом, и только вид Гарри немного остудил его пыл. Мужчина подошел к юноше, широко улыбаясь и приобнимая за плечи. — Ты, смотрю, отъелся тут наконец, вон какой стал! — приговаривал он, а Нил закатывал глаза. Гарри вечно играл в доброго дядю, чувствуя себя обязанным перед друзьями следить за их чадом. Нилу всегда было от такого неловко, он не знал, как себя вести. Зато знал, что испытывал к Дэну, и красноречиво выражал это взглядом, обращенным к нему. — А ты чего на улице делал? Холодный как лед… — Гулял, — отмахнулся парень, поспешив к дивану и хватая оттуда плед, чтобы в него завернуться. — Гулял… — хмыкнул Гарри, а после спохватился и достал из сумки какой-то сверток. — Я ж, кстати, не с пустыми руками! У меня для тебя подарок, иди сюда. Катушев смотрел на него с нескрываемым скепсисом. Один такой подарок уже вышел ему боком, вон, небось, опять заболеет… Но дядя есть дядя. И подарок он принял и небрежно содрал упаковку, добираясь до содержимого. Внутри оказалась целая гора разных сладостей, которые Нил сразу узнал, хотя надписи на них были кириллицей. — Офигеть! Спасибо. — Он и не заметил, как перешел на русский, говоря с легким акцентом. — Не за что, — отмахнулся Гарри и сел обратно за стол, тоже переходя на русский и делясь последними новостями о родном городе парня. Гостинцы были простые и незамысловатые: пряники, барбариски, зефир, мармелад, пористый шоколад и халва, но, судя по довольному лицу Нила, Гарри не прогадал. Когда долго живешь вдали от мест, в которых родился и вырос, то начинаешь скучать и по таким обычным вещам. Конечно, в Штатах были свои сладости, похожие, но не «те самые». Мужчина привез парню не просто гостинцы, он привез ему частичку дома. — Ты не говорил, что пацан русский, — проговорил серьезно Дэн, когда Нил закончил вертеть все в руках и сел наконец пить чай. На короткий миг он вернулся в далекое прошлое, ощущая себя ребенком в предновогодние дни, когда родители приносили с работы подарки от Деда Мороза. — А ты не знал? Я думал, он тебе расскажет… Спенсер уже не был зол, но выглядел сосредоточенным, пристально рассматривая Нила, словно тот только прибыл на остров. — Ниче я не собираюсь ему рассказывать, — отрезал Катушев все так же на русском и запихнул в рот большой кусок зефира. Настроение улучшалось по мере того, как он согревался и количество сладкого в организме росло. А еще ему почему-то доставляло особое удовольствие то, что Дэн не мог его понимать, и даже акцент его не смущал. Гарри только покачал головой, зная о непростом характере юнца, но Спенсер, на его взгляд, держался с ним молодцом. Хотя бы то, что Нил постоянно был при работе, не употреблял и стал больше походить на человека — уже радовало. А остальное как-то приложится, нельзя винить Нила за то, что тот закрыт и нелюдим. Жизнь его таким сделала. Правда, от глупых ошибок вроде наркоты мужчина все же старался его уберечь. — Шпион хренов, — хмыкнул гость в ответ и глянул на Дэнниса. — Да, он русский. Они с родителями переехали в Штаты довольно давно, когда он был ребенком, поэтому Митя и делает вид, что он коренной американец. — Не называй меня так! — Парень нахмурился, переходя обратно на английский. — Как не называть, дурак ты эдакий? Именем твоим? — Меня зовут Нил. — А как же. — Гарри махнул рукой, мол, ешь и помалкивай, и переключился на беседу со старшим. — Я смотрю, ты хозяйство завел… Что, объедает малец? — Ага, — кивнул Дэннис и встал из-за стола, чтобы налить себе еще чая. Он пил его много. И то ли так глубоко въелась привычка, то ли он правда полюбил этот напиток. — Жрет непомерно, а пользы ноль, — серьезно продолжил он, беря чашку по просьбе гостя и доливая ему кипятка с заваркой. После чего вернулся за стол, отобрал сладости парня и начал их рассматривать, не понимая написанного на обертках, но догадываясь, чем это могло быть. — Объясни этому барану, что меня лучше не злить. Сегодня утром, до твоего приезда, он придумал себе неплохой способ суицида. Так что ты спас ему жизнь. Подняв взгляд на Гарри, Спенсер отложил гостинцы и вздохнул, откидываясь на спинку стула. — Гарри, я согласился приглядывать за ним, но не воспитывать. Объясни ему сам, что пакостить мне — не лучшая затея. Мужчины были знакомы не первый десяток лет. Гарри знал то, о чем Нил и предположить не мог, и потому отнесся к словам Дэнниса очень серьезно, почти встревоженно. Особенно после того, как заставил парня рассказать обо всех его выходках и причине такого поведения. — Тебе что, десять лет? — сурово спросил он после короткого рассказа. — Или ты мозгами не в родителей пошел? Что за выходки? — Гар, — предупредительно сказал Нил, закипая внутри. Если мужчина начнет давить темой отца и матери — это будет слишком грязный ход. Грязный, но действенный. — Нет, — прервал его Гарри и продолжил: — Я вез тебя сюда, чтобы ты пришел в себя и жизнь сберег, а не просрал ее окончательно. Спенсер делает для тебя все, что может, и ты обязан быть за это благодарен! Кто, по-твоему, еще будет за тобой тут подтирать, кормить и одевать? И учить к тому же. Ты должен… — Нет! — Чаша терпения переполнилась. Катушев подорвался с места, злобно глядя на обоих мужчин поочередно. — Я никого из вас не просил меня спасать! И я не какая-то ваша игрушка или вещь, которой можно помыкать. Что вы пристали-то вообще?! Ну сдох бы я под мостом тогда, и что? Всем бы только лучше было. Выпалив это на одном дыхании, он сбежал. Прятаться, правда, в доме было особо некуда, поэтому парень заперся в ванной, чтобы хоть как-то отгородиться от посторонних и игнорировать крики. — Митя! Мстислав, вернись сюда немедленно! — орал Гарри, но быстро понял, что это бесполезно. Откинувшись на спинку, он тяжело вздохнул, потирая глаза пальцами. — Несносный мальчишка… Гарри провел в гостях еще час, после чего за ним приехала лодка, которая и привезла его, и мужчина отбыл. Парень сидел все это время в ванной и даже не вышел попрощаться, но Дэн на это никак не отреагировал. Он убрал со стола и пошел наверх заправлять кровать, переодеваться и приступать к ежедневным обязанностям. Нила больше не трогали до вечера. Однако за ужином, устав сидеть за столом в молчании, хозяин дома все же заговорил, не отрывая взгляда от тарелки: — Лучше никому не будет. — Что? — не понял парень и недоверчиво уставился на мужчину, подозревая, что у того поехала крыша. — От твоей смерти лучше никому не будет. Спенсер поднял взгляд, встречаясь с Нилом глазами. Сейчас бы могла последовать долгая и нудная речь о любви к ближнему и важности каждой жизни, и, судя по выражению лица, парень ее и ожидал, но этого не произошло. Говорил Дэн спокойно, но холодно. — Всем будет насрать. Гарри погорюет разве что. Но это будет вызвано больше чувством вины, чем любовью к тебе. Так что твое «всем будет лучше» — неуместно. Всем будет просто насрать. Оборвется жизнь еще одного человека. Бывшего нарика. Возможно, и от наркоты. Ты не первый и не последний. Не обманывайся ожиданием, что вокруг твоей могилы соберутся толпы огорченных. Скорее всего, и могилы даже не будет. Не видел никогда, как разлагается тело? — А кто сказал, что мне нужны твои сраные похороны? Или плакальщицы? — Взгляд парня потемнел, вид был серьезным. — Последние люди, кто еще мог меня любить, зарыты в землю за много миль отсюда, и я буду только рад, когда наконец отправлюсь к ним. Если думаешь, что проймешь меня подобными речами, то лучше не трать время попусту. Я хоть и мелкий, но не такой тупой, как ты думаешь. Договорив, он снова уткнулся в тарелку, молча доедая свою порцию. Ему не хотелось открывать душу нараспашку перед Дэннисом, да он и не умел этого делать. Все эмоции он копил и закапывал так глубоко, как мог, лишь бы не сталкиваться с ними, и рано или поздно это грозило ему сумасшествием. Но кого такое волнует, правда? Вымыв после себя посуду, Нил тепло оделся, замотавшись по самый нос, и вышел на веранду посмотреть на звезды. Ночь стояла тихая, морозная, небо было чистым. Парень пялился в него, забыв о времени и неудобствах, и ждал, когда затаенная тоска отпустит его. Тогда бы он смог вернуться к привычному существованию здесь и, может, продержался бы еще какое-то время без мыслей о смерти. Вот только Дэннис был не из тех, кто может все выбросить из головы, посмотрев несколько часов на звезды. И вскоре Нил вполне ощутил на себе всю прелесть того, к чему стремился, — все оставили его в покое. На следующий день, и через день, и даже через неделю с ним не просто не разговаривали — его усиленно игнорировали. На него не готовили, не звали помогать, не отвечали на часовое нытье. Ел он исключительно то, что приготовил сам. Компьютер ему так и не вернули, и работы больше не было. Даже книги Спенсер убрал со всех полок. Парню только и оставалось, что часами сидеть на диване и пытаться не умереть со скуки. Эта пытка была куда тяжелее, чем могло показаться. Он так стремился убежать от своих мыслей, что теперь был предоставлен им на растерзание. Ведь когда нечем заняться, остается лишь размышлять. Часами, сутками. Он едва мог это выносить. Ни сон, ни прогулки, ни даже просто плевание в потолок не помогали. Нил почти выл от этого кошмара наяву, однако сделать последний шаг и лишить себя страданий не решался. Боль. Она его пугала и отталкивала, и потому набраться смелости для того, чтобы сигануть со скалы или стащить с кухни нож для известных целей, не получалось. Хотя пару раз он выбирался на каменистый пляж, но, замерзший до костей, возвращался обратно. И Спенсер делал только хуже. Его полное безразличие оказалось страшнее криков и ругани, оно доводило почти до исступления, когда он молчал и делал вид, что Нила не существует. Даже оскорбления и жалкие, нелепые пакости никак на него не влияли. Оттого к концу очередной недели Катушев готов был сдаться. Ему претила сама мысль о том, что нужно извиняться, но жить так и есть не пойми что изо дня в день было уже нестерпимо. — Дэн, Дэн, посмотри на меня. Дэн! — Он так канючил уже какое-то время, стоя у мужчины над душой в надежде заставить его ответить. — Ну харэ уже, я все понял, ты прав. Ну поговори со мной хотя бы! Наори, если захочешь, или лекцию очередную прочитай… Уточнять, что именно понял, Нил не спешил. Признавать ошибки в принципе трудно, что уж говорить о том, чтобы делать первый шаг к примирению. Если оно вообще возможно, конечно. Парню было до ужаса неловко и страшно: Спенсер мог как смолчать, так и послать его куда подальше и был бы прав — уж очень много он ему крови выпил. Но и продолжаться так больше не могло. — Пожалуйста, — тише добавил Катушев, опуская голову и ковыряя пальцем обивку кресла, в котором сидел хозяин дома. — Я так скоро с ума сойду или язву заработаю… Хоть ради праздника давай… давай… — Он пытался подобрать подходящее слово, но стыдливо замолчал, поняв, что не может договорить это вслух. Такое с ним было впервые, Нил не знал, куда себя деть, и был готов в любую минуту слинять и забыть все как страшный сон. Впрочем, это вряд ли было осуществимо. Какое-то время мужчина продолжал делать вид, что читает, и казалось, слова парня его не тронули, но вскоре он вздохнул и проговорил: — Я так и не услышал извинений. Прощения просят не так. Голос тихий, спокойный, довольный. И хоть победа над подростком — дело сомнительное, но Дэн добился желаемого, показав Нилу, чего тот стоит, и еще раз убедившись, что пацан смерти боится, убегая от своих проблем и не следя за языком. Впрочем, чего еще ожидать от него? Отложив наконец книгу, мужчина убрал ноги с потертого временем пуфика и толкнул его в сторону Нила, жестом приказывая сесть. Теперь парень должен был не просто извиниться, но быть ниже оппонента, что тоже играло свою психологическую роль. Понурый, он опустился на предложенное место, потом вздохнул и посмотрел на Дэнниса исподлобья. Его состояние отлично выдавали дергающаяся, как от тика, нога и пальцы рук, до побеления вцепившиеся в пуфик. Слова извинения практически уже были на языке, но Нил медлил, будто чего-то боялся. То ли выглядеть глупо — куда уж больше? — то ли того, что ему не поверят. Спенсеру впору было продолжить издеваться и заставить его мучаться еще каким-нибудь изощренным способом. — В общем, я хотел сказать, что… — Он не был похож на того болтливого придурка, которым казался обычно; бледный и смущенный, парень еле-еле выражал свои мысли, делая долгие паузы и глотая звуки. — Что… ты был прав, а я нет, и я… ну, сожалею, короче. Мне не нужно было вести себя так по-скотски. Ты это… ты из… извини меня, кхм. Пожалуйста. Окончательно умолкнув, Нил избегал смотреть мужчине в лицо и прятал взгляд, ожидая вердикта. Более неловкой и некомфортной ситуации в его жизни, за единственным исключением, конечно, еще не было. Посидев молча с полминуты, пока тишина не стала гнетущей, Дэн все же усмехнулся и едва заметно покачал головой. — И хочешь сказать, что ты не дите малое? Даже прощения попросить нормально не смог. Короче, малец. Как с тобой бороться — я теперь знаю. Поэтому впредь будь хорошим мальчиком и не беси меня. Иначе будешь до следующего приезда Гарри тут одинокой тенью ходить. Угроза была серьезной. Друг обещал приехать в конце лета, так что Нилу нужно было либо перестать бояться одиночества и собственных мыслей, либо больше не расстраивать своего воспитателя. — Ладно. — Впервые за долгое время улыбнувшись, уже не просто как победитель в сложившийся ситуации, но больше снисходительно, Дэн посмотрел на часы. — Если хочешь праздник, то завтра вся работа на тебе. А я, так уж и быть, приготовлю что-то вкусное. Поешь хоть нормально… Вспомнив «шедевры» Нила, Спенсер усмехнулся еще раз и отправился в ванную, а после спать. На следующий день, видя, что парень сам встал раньше него и принялся активно убирать и кормить кур, мужчина занялся готовкой. Для этого он с утра съездил в город, поэтому вечером к столу была подана не просто картошка, но и диковинные гарниры. — Хамборгарахриггур — запеченная ветчина в медовой глазури с ананасом. На вкус сладковатая. Это тебе привет от той девушки на почте, которой ты под наркотой глазки строил, когда приехал. Видимо, тебе тогда море было по колено, да? Уже сидя за столом, Дэннис потешался над мальцом, что явно не помнил первую неделю в Исландии. Быть под постоянным надзором Гарри он не мог из-за большой занятости мужчины, что улаживал вопросы с бумагами, так что гулял по городу в свое удовольствие. Вот и нагулял. Девушка с почты была на голову выше Спенсера и больше в ширину, но худощавого Казанову, по-видимому, ничего не смутило. Зато теперь он мог полакомиться настоящими традиционными блюдами страны, в которой живет который месяц. — Это — йолаэль. — Мужчина указал на странно пахнущий напиток в стакане. — Смесь из местного ржаного напитка мальта, считай, вроде кваса, и апельсиновой газировки. Вкус тоже необычный. Как редкий сорт темного пива, только без алкоголя. Тоже тебе передала. И пока парень обнюхивал содержимое тарелок, мужчина открыл для себя вполне алкогольное пиво и налил в стакан. После чего принялся есть, налегая больше на рыбные блюда с картошкой, чем на деликатесы Исландии. Нил, сначала поглядывавший на блюда с недоверием, в конце концов поддался голоду и тоже стал есть. На вкус все оказалось не так плохо, хотя и необычно. Но его, питавшегося последние недели чем попало, это мало беспокоило. Он набивал желудок до отвала, довольно пыхтя и напрочь забывая о манерах. Хотя какие уж тут манеры? Даже Спенсер смотрел на него снисходительно и ни разу не поправил, позволяя немного отдохнуть. Им не хватало покоя в этом доме, и праздник пришелся очень кстати, будто наконец настало перемирие. Конечно, Катушев не ждал елки с огнями и подарков под ней — ему было достаточно уже того, что с ним общались и не смотрели сквозь, будто он пустое место. Что ни говори, а методы Дэнниса подействовали даже слишком хорошо. Правда, его подтрунивание над поведением Нила в Исландии немного бесило. Парень ни черта не помнил, что делал, и, судя по рассказам, даже хорошо, что память отшибло. — Не было такого! — смущался он, вызывая у мужчины едва ли не хохот своей реакцией на очередную историю о нем. — Я не мог быть настолько… нет, ну мог, но именно этого не было! В конце ужина мужчина достал еще две банки пива и одну вручил парню, прокомментировав попутно, чтобы не увлекался. Все тот же своеобразный юмор Спенсера. Ведь что может случиться с юнцом от пол-литровой банки? — Гарри тогда позвал тебя по имени. Очень странное… — задумчиво проговорил мужчина, делая глоток прохладного напитка. — Как, говоришь, тебя зовут? Катушев хотел было снова огрызнуться, что имя у него то, которым он представился, но вовремя остановил себя. Слишком хорошо было, да и выпитое дополнительно расслабляло. — Меня Мстислав зовут, — выдал наконец он, шмыгнув носом. — Но так, Митей, меня только родаки и Гарри называли. Для всех остальных я Нил. Да и для тебя тоже. — Мытья, — с явным трудом произнес Спенсер, игнорируя последние слова парня. После чего слегка скривился, словно ощутил зубную боль, отпил пива и наконец выдал результат своего мыслительного процесса: — Мшислав. Эм-м… Слав… Эмстчислаф… Мда, с таким именем я бы тоже Нилом стал. Запив неудачную попытку пивом, Дэн вздохнул и снова попробовал. Минут через пять под дикий хохот парня, который прошел путь от злобы и раздражения до безудержного смеха, когда начинают болеть щеки, мужчина сдался. — Да что за имя-то такое?! Оно точно русское? Может, тебя ненавидели и назвали в честь китайского торгаша? — А-ха-хах! — Катушев уже за живот держался, крепко зажмурившись. Первый раз за многие годы он так искренне, долго и счастливо смеялся. Пусть даже и над человеком, которому с крайним трудом давался великий и могучий. Вытерев с уголков глаз слезы, Нил сделал еще пару глотков пива, успокаиваясь, и протяжно выдохнул. — Обычное имя, — улыбнулся он. — Ты русских имен-то не слыхал! А это так, easy еще. Моего прадеда вон вообще Лаврентием звали… — Ла?.. — И вот тут Дэннис завис окончательно, даже не рискуя произносить что-то подобное вслух. — Что еще раз доказывает безумство русских… — с многозначительной глубиной изрек Спенсер и, сделав глоток, осмотрел грязную посуду, просвещая парня, что убирать все ему. И лучше сделать это незамедлительно. Передышка в полчаса, пока Нил убирал, позволила мужчине успокоиться, взять еще одну баночку пива и переместиться на свое любимое место отдыха, закидывая ноги на пуф. Свет включать он не стал, и комната освещалась лишь языками пламени в буржуйке. За окном вновь разыгралась непогода, и мужчина встревоженно подумал о живности. — Ты кур покормил? А дверь закрыл? Точно? Получив на все вопросы простое «да», Дэн сделал глубокий вдох и вернулся к созерцанию огня, попивая пиво. Подтащив к креслу стул, Нил устроился рядом. Место было отличное: и Дэна он видел, и от огня грелся, жмурясь, словно сытый кот. — Слушай, а ты сам-то давно в Исландии живешь? У тебя такой акцент странный… — Пиво парень уже допил и вместо него сделал себе еще чаю, прихватив недоеденные сладости. Подарок от Гарри он растягивал, как мог, и ел по чуть-чуть, чтобы не слопать все разом за день или два. Невиданная выдержка для такого, как он. Но раз уж сегодня праздник, можно себя порадовать. — И почему именно на острове, еще и один? Не страшно тебе так жить? — А чего я должен бояться? — усмехнулся мужчина, переводя взгляд на парня. Сейчас могло даже показаться, что отношения между ними наконец полностью наладятся. Да, Дэн тоже поддался размягчительному действию алкоголя, которого не употреблял уже долгое время. — Вокруг сплошь вода. Или ты пересмотрел ужастиков?.. — И, помолчав, добавил уже более серьезно: — Я привык и не убегаю от себя, как ты. Поэтому жизнь здесь в полном одиночестве не рассматриваю как наказание. Бывают вещи и хуже. Может, сказывается возраст. Не молодой пацан уже. Да и устал я от больших городов. И от людей. — Значит, я знатно тебе отдых на старости лет порчу, — прыснул парень, но быстро умолк, обдумывая что-то. Спенсер был прав: все, чем он занимался, это убегал от реальности. Она всегда была паршивой и страшной — неудивительно, что он так и не научился сосуществовать с самим собой, а это уже была проблема. — Нет, правда, почему именно Исландия? Ты мог выбрать какой-нибудь тропический остров, где много фруктов и солнца, а не этот кусок льда… — Чего-о-о? — Спенсер сначала уставился на парня, словно тот признался, что целовал Мадонну, а после усмехнулся, отмахиваясь. — Если переболеешь своей зависимостью — съезди туда. И посмотрим, насколько тебя хватит. Я жару на дух не переношу. И тут нет комаров. В России, кажется, есть, ты должен знать, что это такое… Да и чем тебе тут не нравится? Свежий воздух, натуральная еда, тишина. Лучше места не найти. Мужчина сделал очередной глоток пива и добавил чуть тише и спокойнее: — К тому же мне этот остров достался бесплатно. Когда негде жить — особо не выбираешь… — Да нравится, че ты сразу, я просто спросил… — пожал плечами Нил, но мужчина продолжил, игнорируя его слова, и задал вопрос, которого юноша откровенно боялся: — Лучше скажи мне, что за трагедия у тебя случилась? Где родители? Он резко весь подобрался, сжимая губы в тонкую линию. В голове за несколько секунд промелькнули жуткие воспоминания: скрежет металла о металл, крики, осколки стекла повсюду и два трупа самых близких людей… Он еще долго винил себя за то, что остался жив. А напоминанием остались несколько бледных шрамов на бедре, руках и ребрах. — Погибли в аварии, — коротко выдал Катушев и запил горький ком в горле чаем. — Врезались в грузовик на трассе, подушки безопасности не помогли… а меня ремень спас… зачем-то. Неосознанно Нил потянулся рукой к груди и потер ее в том месте, где остался здоровенный синяк от ремня, который от удара с силой впился в плоть. Порой фантомная боль возвращалась к нему в дни особого уныния. Взгляд он отвел, не смотря на Дэнниса, а потому не видел его реакцию. — И сколько тебе было? Дэн словно не замечал, как тяжело парню вспоминать, но, с другой стороны, тот всегда мог уйти от ответа. Никто не принуждал. — Это после этого ты на наркотики сел? Дэн не пытался пожалеть или проявить участие. Он спокойным тоном спрашивал парня о его прошлом, желая узнать правду, не более. Это был праздный интерес, вызванный несколькими банками пива. — Угу. — Кивнув, Нил съел первую попавшуюся конфету, заедая свои откровения. Хотя, признаться, он думал, ему будет хуже от этих воспоминаний. Может, просто алкоголь так сработал… — Я ж на улице оказался, что там еще делать? Тем более сироте. — Сам не зная почему, Катушев говорил честно, раскрывая свое прошлое. — Гарри меня уже потом нашел… каким-то чудом. А я обдолбанный был, ни хрена не помню. Хотя мне потом много чего рассказывали… как я дозу добывал. Нил показал красноречивый жест, толкаясь языком в щеку. Такой взрослый дяденька, как Дэн, должен был сразу понять, о чем ему толкуют. Увы, и такой опыт у парня был — на улице плевать, кто ты, откуда и что с тобой случилось. Хочешь ширнуться? Отрабатывай. Дэн снова остался спокойным, лишь слегка хмыкнул, понимая, как именно его собеседник выживал. — Да, Гарри говорил, что все Штаты перевернул. Зная его, думаю, это можно понимать дословно… Значит, он тебе дядя? Брат матери или отца? — Папы, — кивнул Нил. — Вообще он Гарик, но, сам понимаешь, новая жизнь в Америке — новое имя. Правда, родители остались со своими… Ну, может, оно и к лучшему. Чай закончился, но остановиться от поедания сладкого, особенно при легком стрессе, было тяжело. Катушев даже не пытался и наедался так, что живот начинал побаливать. Тоже следствие голодных дней на улице. Под кайфом аппетита почти и не было, но выжить вообще без пищи невозможно, а питался в то время Нил чем ни попадя и очень редко. — А у тебя кто-то из семьи еще остался? Или ты один? — Один. Мужчина допил и смял банку, теперь и сам возвращаясь в прошлое, что было ничуть не лучше воспоминаний Нила. — Меня вырастила только мать, но она умерла очень давно. И далеко отсюда. Я так и не съездил на ее могилу. Не решился. Свои-то знаешь где? — Знаю, но был там только в день похорон. Больше не смог попасть, да и стыдно было… Не такого сына они хотели. — Он поднял глаза на Спенсера, и теперь отчетливо было видно, какой груз на себе тащил этот юнец. Он тосковал по родителям каждую минуту своей жалкой жизни и ничего не мог с этим поделать. Мужчина кивнул словам парня, показывая, что услышал его, а после встал, собираясь выбросить банку, но остановился возле Нила, коснулся его волос и мягко их взъерошил. — Не глупи. Если больше к наркотикам не прикоснешься, то и стыдиться нечего будет. Окрепнешь, вернешься с Гарри в Штаты и навестишь их могилы. Для тебя еще ничего не кончено, и есть отличный шанс построить успешную жизнь, не накручивая себя бесполезными переживаниями и чувством вины. Избавившись от банки, Дэн чуть поразмыслил и поставил чайник на плиту. Спать еще не хотелось, да и Нил согласился на вторую чашку чая. Все время, что мужчина был занят, Нил сидел молча. Его тронул этот внезапный жест участия, и он пялился на огонь, пытаясь осмыслить. Может, и правда еще не все потеряно? Но, думая теперь о возвращении в пыльный и шумный город, он чувствовал отторжение. Как ни крути, он привык к здешней тишине и размеренной жизни, да и не знал, как теперь найти себе там место. — Спасибо. — Он принял чашку из рук Дэнниса и прижал ее к себе, греясь. Даже холод, что царил здесь, его не пугал. Уютно ведь, так зачем уезжать? Катушев ощущал, что мог бы и захотеть подобной жизни, как у мужчины, но… У него пока не было ни мозгов, ни денег, чтобы удержать такое хозяйство, а оставлять его у себя Спенсер явно не собирался. — Только я не знаю, что буду делать, если вернусь в Штаты. Я даже школу не окончил, так что в колледж не поступлю. А работать где-то за гроши… такая себе перспективка. Ты вот сам кем был, где работал? Дэн не ожидал, что парнишка так разговорится, и уж тем более не был готов к подобному вопросу. Сам-то он был не лучшим примером для подражания. Повертев в руках горячую кружку, мужчина неспешно отпил из нее, растягивая время, наивно надеясь, что Нилу надоест ждать и он переключит внимание на что-то другое, но парень выжидающе смотрел, не отводя глаз. — Я… — Поставив кружку на маленький круглый столик у кресла, Дэн вздохнул. — Я был не особо успешен в жизни, так что… Меня хватило только на школу. Окончил ее с трудом, был еще тем кошмаром для учителей и матери. Дэн выхватил у парня из рук сладость и стал вертеть ее в руках, пытаясь таким образом сменить тему. Ненавязчиво и быстро. — Что тут написано? Нилу показалось, что ответ был, так сказать, неполным, но поддался на уловку. Они сидели довольно близко, поэтому он мог вытянуться и ткнуть пальцем в упаковку, читая по слогам: «Бар-ба-рис». — Попробуй, это мои любимые леденцы. — Он коротко улыбнулся и сел поудобнее. — Если бы не Гарри, не знаю, когда бы еще съел столько всего родного… Иногда я даже скучаю по России, хотя помню ее не так хорошо. И все-таки… ты не ответил, кем работал. Даже чтобы получить такой остров бесплатно, надо быть шишкой. Думаешь, я поверю в эту байку? Дэннис тяжело и горестно вздохнул, поднимая на парня укоризненный взгляд и словно говоря: «Что ж тебе неймется?», но сдался. Уж кто-кто, а он знал, каким Нил бывал упертым, и если уж что-то вбил себе в голову, то не вышвырнет, пока не получит желаемое. Осталось лишь придумать, что говорить. Или, точнее, с чего начать. — Этот остров… не показатель успеха, Нил… — осторожно начал он, не желая оставлять в юном неокрепшем мозгу обманчивые представления. Развернув конфету, мужчина принюхался и отправил ее в рот, обдумывая будущие слова. — Я отобрал его у одного неудачливого идиота. Он переписал его на меня в обмен на кое-какие услуги… Довольный, что ответил на вопрос пацана, Дэн потянулся за чаем, но, поймав еще более недоуменный взгляд, сдался повторно. — Я полжизни провел в тюрьме, пацан, поэтому нигде не работал. Если, конечно, не считать за рабочую специальность курирование наркодилеров и прочих мелких сошек. А остров отобрал с учетом возраста, понимая, что до выхода оставалось меньше нескольких месяцев, а жилья у меня нет. Если прислушаться, наверное, можно было услышать, как челюсть Катушева упала на пол. Нет, он многого ожидал, но точно не такого. Почему-то в его голове Спенсер, весь из себя сдержанный и суровый, виделся бывшим военным, и непременно каким-нибудь начальником. Но чтобы он оказался по другую сторону баррикад… Это удивляло. — Фигасе! — присвистнул он, глядя на мужчину во все глаза. — А таким скучным казался. Хотя… не зря я тебя сразу за маньяка принял. И за что ты сидел? — Маньяка? — переспросил мужчина, но парень его уже не слушал. Точнее, было ясно, что слышать он будет теперь только ответы на свои вопросы. Дэн попытался отмахнуться, возвращаясь к чашке с чаем. — На хрена оно тебе, пацан? Живешь тихо, мирно, не зная ничего, живи так и дальше. Это все уже в прошлом, и нечего его ворошить. — Ну интересно же! — Нилу было любопытно, а это означало, что он уже завел свою шарманку и не остановится, пока не выведает все ответы. — Я тебе вон душу открыл, о сокровенном рассказал… Тебе жалко, что ли? Мне ж надо знать, с кем я живу. Вдруг ты меня ночью подушкой душить станешь? А так я готов буду! Он откровенно доставал Спенсера, развлекаясь подобным образом. Настроение было хорошим, а потому сожительство с бывшим уголовником стояло последним в очереди его проблем. Подумаешь, он сам далеко не святой, ему ли осуждать? Но утолить любопытство нужно было сию минуту. Дэн тихо рассмеялся доводам парня. — А если скажу, каким образом ты будешь готов? Подушки спрячешь все? Или… О, знаю, ты приклеишь их к кровати? — Напоминая выходку со склеенными книгами, мужчина поймал взгляд парня и вздохнул, успокаиваясь. — Ладно… Я сидел не по одной статье. Не маньяк, конечно, но судили и за убийство в том числе. Правда, адвокат хорошо поработал. Защиту выставил так, что дали всего двенадцать лет. Знай следствие больше и не пришли мне Гарри того толкового парня, сидеть бы мне до конца жизни… Дэн посмотрел на Нила, пытаясь понять, что у того творится в полупьяной голове. — Ну что, доволен? — Ага, — кивнул он, улыбаясь, как дурак. Ему нравился этот вечер, нравилось говорить откровенно обо всем, это было лучшее время за последние годы. Словно он самый обычный человек, отдыхающий с другом в Новый год. Разве можно желать большего? — Значит, вот почему Гарри послал меня к тебе. Ты был ему обязан, да? Ну и… дядя правильно просчитал, что меня не каждый выдержит. Он говорит, я настоящая заноза в заднице, но разве так можно с племянником? Я же просто прелесть, скажи! И прежде чем Дэн дал хоть какой-то ответ, юноша легко рассмеялся. Он ожил и вел себя без тени прошлых страхов и боли, на такое невозможно было не смотреть. — Это точно, ты та еще заноза, — невольно поддаваясь настроению юнца, заулыбался и Дэннис, с трудом припоминая, когда последний раз беззаботно улыбался. Нет, в тюрьме у него была довольно спокойная жизнь по сравнению со многими. Даже хорошая. Были неплохие знакомые, с кем можно было поговорить и посмеяться, но не так искренне, что ли… — И чего ты так развеселился, пацан? — Мужчина не понимал, но в душе был рад. Нилу шла улыбка, она делала его лицо светлее, снимала усталость и признаки преждевременного взросления. — Ты нормальный вообще? Узнал, что сидишь с уголовником на одиноком острове, и радуешься, как дитя? Чему хоть, объясни? — Не знаю, — пожал плечами Нил. Ему просто было легко и хорошо, так почему бы не веселиться? Он и забыл, что может испытывать подобные эмоции, а потому наслаждался этим временем сполна. — Может, тому, что у нас наконец-то нормальный вечер получился? Ты не ругаешься, я ничего не порчу. Клево же, ну! Улыбка так и сияла от уха до уха, а глаза пристально смотрели на мужчину. Он словно бы открыл для себя Спенсера заново, с другой стороны, и она, вопреки здравому смыслу, не оттолкнула его. Наоборот, что-то вставало на свои места, интерес зажегся еще больше. — Расскажи что-нибудь еще о себе. Ты где вообще родился? Или где сидел? Красивые места были? Отчасти Дэн был рад такой перемене в парне. Разительной, можно сказать, перемене. Но отчасти его это насторожило, и в голову полезли мысли: а стоило ли ему вообще пить? Мужчина вспомнил себя в этом возрасте и то, как с невообразимым восторгом смотрел на людей, имевших срок. Как это было глупо и увлекательно одновременно. Правда, сейчас он жалел, что не нашлось совсем никого, имеющего достаточный авторитет, способного остановить молодого и горячего, отвести от этого пути и не дать разрушить жизни — как свою, так и чужие. — Красивые места? В камере, что ли? — Усмехнувшись, он задумался. — Вечер воспоминаний какой-то… Я родился в северной части Англии. Сидел там же. Самые красивые места в моей жизни — это Большой каньон в Штатах, где мы, к слову, и познакомились с твоим дядей, когда были молодыми, и этот остров. Пожалуй, это и все, где я бывал. — Вот как, а я никогда в Англии не был. У нас на севере и смотреть особо не на что, так, разве что на сугробы по пояс… Но мне там по-своему нравилось, когда бабушка с дедушкой еще живы были. Меня родители в праздники всегда к ним в гости на санках везли… А с дедом мы непременно лепили снеговика. Ты что-то подобное делал? — Лепил ли я снеговика? Ну, в детстве, наверное, да. Я уже и не помню. Мужчина не имел столько красочных воспоминаний о своем прошлом, о чем сообщил собеседнику. Парень клевал носом, уставший за несколько часов непрерывного разговора, но упорно держался, не давая себе заснуть, и слушал. Если бы не стул, на котором особенно не разместишься, он бы давно заснул. Но его нелепая упертость не позволяла прервать хороший вечер и уйти отдыхать. Когда они еще так пообщаются? Вдруг Дэннис только сегодня такой открытый и приятный, а завтра превратится обратно в глыбу льда? Катушев отчего-то боялся, что их взаимоотношения вернутся к исходной точке и жить вместе снова станет невыносимо. — Ты был счастливым ребенком, мелкий. Цени это. Да и сейчас тебе везет. Так что вот тебе мой самый важный совет: не проеби это. А теперь спать. Спенсер мягко улыбнулся, видя состояние собеседника, и встал. Унес пустые чашки на кухню и сполоснул их, пока Нил убирал сладкое обратно в шкафчик на кухне. Дальше были водные процедуры в небольшой ванной, больше похожей по размеру на чулан, но умудряющейся вместить в себя и туалет, и душ с раковиной. Засыпал Дэннис с мыслями о парне, который отключился первым, стоило оказаться на своем диване. Уверенность в том, что это будет самый крепкий сон для Нила, долго не покидала мужчину. В отличие от своего соседа, он уснул не сразу, проматывая в воспоминаниях и этот необычный, по-домашнему уютный вечер, и свое прошлое, которое так нагло встряхнули, поднимая на поверхность из глубин подсознания. Уже давно его душу не терзало чувство вины за то, что причинил зло матери, которая так старалась для сына, а получила уголовника. Только теперь, прожив столько лет на земле, он понимал, насколько многим жертвовала эта женщина, чтобы Дэн мог учиться, есть, жить в просторном доме, а не в каком-то клоповнике в одной комнате с ней. Как тяжело ей было, когда он сел, едва окончив школу. Понимал теперь, почему она так горько плакала, когда он всерьез занялся криминалом, стремясь подняться выше в своих кругах, а не найти карьерную лестницу чего-то более законного. И почему проклинала, стоя в суде во второй раз, когда его осудили на двенадцать лет. Тогда он еще не догадывался, что видит мать в последний раз, продолжая ненавидеть в ответ, пока через два года не получил весточку из родной деревни, навсегда разделившую его жизнь на «до» и «после». Имея, не ценим. Эти слова стали для него личным адом, проклятием, невыразимой болью. Нил прошел через многое, но все же, по мнению Дэнниса, был везунчиком и счастливчиком, имея все шансы на более счастливое будущее. И отчего-то теперь, после сегодняшнего вечера, хотелось ему в этом помочь и отгородить от ошибок, которые совершал сам Спенсер. И лишь придя к подобному выводу, как по указке Вселенной, мужчина начал погружаться в сон, не замечая улыбки на своих губах.