Ре мажор

Это было глупо. С самого начала и до конца. Баки бы рассмеялся над самим собой, не утопай он сейчас в ощущениях от прикосновений Белль, глубоко целуя ее и сжимая в объятиях, в которые хотел заключить с тех пор как… всегда. Он особо не размышлял, когда позволил себе сорваться, но в голове маячила призрачная мысль — призванная служить его оправданием перед самим собой — что это всего раз. Совсем немного, он поцелует ее всего раз, хотя бы ненадолго почувствует её вкус, её запах, её тело в своих руках, чтобы не чувствовать, что сходит с ума. Но эта наивная мысль исчезла в дымке неизбежности, не оставив после себя и следа. В тот момент, когда Баки почувствовал мягкость ее губ, нежные руки на своем лице, он понял, что назад пути нет. Он не может отказаться от Белль и ему плевать насколько слабым его делает данный факт. Баки всегда принадлежал Белль и все его существо будет тянуться к ней, где бы он ни был. Никогда, в своих самых смелых мечтах он не мог себе представить, что так сильно влюбится в кого-то. Но Боже, Баки так безнадежно зависим от ее присутствия в своей жизни, что теперь ему сложно представить, как он жил до того, как она еще даже появилась на свет. Они едут молча, Белль не помнит кто первый прекратил все это, не помнит, как села в машину. Она все еще ощущает дыхание Баки на своих губах, тяжесть его рук. Её тело дрожит, но не от холода, она на пределе, эти чувства переполняют. Белль не знает, что теперь делать, как себя вести, почему Баки сделал это и как она могла это допустить? Так нельзя. Он поступил с ней так жестоко, она не может позволять Баки играть со своими чувствами снова и снова. Она не понимает, что с ним происходит и не знает стоит ли ей в этом разбираться и способна ли она вообще понять Баки? Только когда машина останавливается, Белль замечает, что они уже подъехали к знакомому подъезду. Она не будет ничего спрашивать, Белль не хочет говорить о том, что произошло. Сделает вид что ничего не было, она почти уверена, что Баки хочет того же. Больше всего на свете она хочет сбежать из этой машины и спрятаться в своей комнате, и желая исполнить задуманное, хватается за ручку дверцы, но та не подается. Белль едва ли не стонет в отчаянии, снова дергая явно заблокированную дверь. Она затылком чувствует взгляд Баки, его бездействие разжигает внутри нее тихую панику. — Баки, — едва ли не хнычет она, в немой просьбе сделать что-нибудь. Он продолжает безучастно наблюдать за ее попытками сбежать. Когда ее отчаяние близко к апогею, она слышит спасительный щелчок, говорящий о том, что дверь разблокирована, что позволяет ей практически вылететь из машины. От дневного ливня остались лишь мокрые улицы и наполненный озоном прохладный воздух. Белль не оборачивается, когда почти бежит к спасительной подъездной двери, ей плевать что она похожа на удирающего в свою нору кролика, у которого вот-вот разорвется сердце. — Белль! — она слышит свое имя стоит ей коснуться ручки двери и едва успевает развернуться, как ее сгребают в объятия. — Кэлли, — в шоке выдыхает Белль, растерянно оглядывая улицу, машины Баки уже нет. Словно все это ей померещилось. — Какого черта? Я всю ночь тебе звонила, а потом девчонки сказали, что ты оставила сумку у Чейса, со всеми своими вещами и о чем только думала? — Кэлли пихает Белль в руки ее забытую сумку. Лицо подруги выражает смесь беспокойства и раздражения, Белль может представить насколько сильно она была зла, учитывая, что со вчерашней ночи Кэлли не могла ее найти. — Что с тобой? Ты выглядишь… — она отстраняется от Белль, чтобы внимательнее рассмотреть, взгляд девушки задерживается на губах Белль, от чего она почти приходит в ужас, понимая, что яростные поцелуи Баки определенно оставили следы. — Белль… что произошло? — Я должна тебе кое-что рассказать. Кэлли вздыхает, мягко беря подругу за руку: — И ты начнешь со вчерашней ночи, но для начала давай зайдем в квартиру.

***

Баки с тихим ворчанием вытаскивает из заднего кармана надрывающийся мобильник. Имя на дисплее заставляет Барнса закатить глаза с неудовольствием отвечая на звонок: — Что? — “Что”? Ты серьезно, чувак? — Сэм усмехается, но совсем не весело. — Ты спёр мою тачку и просто игнорируешь мои звонки? Баки вздыхает, не имея ни малейшего желания вести хоть какой-то диалог, тем более с Сэмом, о чем он незамедлительно сообщает: — Я сейчас не в духе. — Умеешь ты удивить, — Сэм не сдерживает саркастичного смеха. — Я хотел спросить, как там Белль? Баки похоже молчит слишком долго, не находясь с нужными словами. — Ты будешь просто игнорировать меня? Это слишком даже для такого засранца, как ты. — Белль в порядке, — коротко отвечает Баки чувствуя неуместное волнение и ощущение, будто его вот-вот поймают на чем-то очень нехорошем. Даже его ладонь вспотела, а вена на виске неприятно пульсирует. Со стороны Сэма длится недолгое молчание. — Ты ее видел? — Нет, — он отвечает так быстро, врет так бессовестно и не понимает зачем. Баки вставляет ключ в замочную скважину своей квартиры, поворачивая его слишком сильно, настолько, что вмиг сломавшийся металлический кончик остается внутри так и не открывшегося замка. Баки едва сдерживает желание пробить чертову дверь кулаком. — Ты подозрительнее обычного, знаешь, что… — Если хочешь свою машину, забери. И оставь, черт побери, меня в покое, — перебивает его Баки, с силой дергая ручку, по итогу выдернув ее вместе с сорванным замком, дверь распахивается предсмертно скрипя. Он отключает телефон небрежно бросая его на тумбочку в прихожей. Здесь все еще пахнет Белль или его глючит? Бросая взгляд на диван, он ведет недолгую борьбу с самим собой. Насколько жутко с его стороны будет заснуть на диване, только потому что он надеется на то, что ее запах остался на обивке? К черту. Баки устало падает, утыкаясь лицом в грубую диванную подушку, он готов стонать от отчаяния, потому что запах Белль совсем призрачный. Он чертовски жуткий тип, чертовски ненормальный. Как смешно, что пытался быть другим, в глубине души ни разу искренне этого не желая. Все, чего Баки всегда отчаянно хотел и хочет сейчас, каждой клеточкой своего существования — это Белль. Он готов отбросить все: свои прошлые попытки, сомнительную мораль, боль которую причинил ей и еще скорее всего причинит — все это становится для него таким незначительным, по сравнению с размерами его пугающей уверенности в том, что Белль должна быть только его. Нет, нет, нет. Он резко садится, облокачиваясь локтями о колени. Черт возьми он так запутался, Баки уже не понимает, что правильно, кажется, что каждый его шаг — это роковая ошибка, он не перестает спотыкаться из раза в раз. Какого хрена он все делает не так? Может стоит поговорить со Стивом или… нет, только не Сэм. Этот придурок и так самопровозгласил себя его приятелем и Баки не собирается тешить самолюбие Уилсона, уверив в том, что он нуждается в его помощи. Нужно увидеться со Стивом.

***

День в университете проходил как обычно, никто не смотрел странно на Белль, не задавал вопросов и не шептался вслед. Почему-то она считала, что каждый в доме Чейса знал, что с ней произошло той ночью, но похоже все были настолько пьяны, что мало кто вообще помнил о происходящем на вечеринке. Белль задумчиво грызет карандаш, в который раз оглядывая аудиторию со студентами, убеждаясь, что никто не смотрит на нее и не обсуждает. Боже, она становится чертовым параноиком. Что более странно, Чейса нигде не видно. Уже второй день о нем ни слуху, ни духу и это начинает немного беспокоить ее. Белль прижимает ладони к лицу, яростно хлопнув себя по щекам. Жалкая попытка взбодрить себя и перестать думать о том, что заставляет ее испытывать постоянную тревогу. Даже успеваемость ушла на второй план, Белль скатилась в оценках, на что ей не раз указывали лектора. Её жизнь будто остановилась в одном кадре — неудачном и весьма неубедительном, никакого просвета и надежды, что она сможет взять себя в руки. Почему все так? — Белль! — Кэлли вбегает в аудиторию и падает на стул рядом, ее дыхание сбитое, словно она оббежала весь университетский кампус по кругу, чтобы оказаться здесь. — Тише, тебя словно черти гнали, — Белль растерянно смотрит на подругу, снова чувствуя нехорошее волнение. Кэлли, поправляет взлохмаченные волосы, полностью разворачиваясь к Белль, и слегка наклоняясь вперед, словно собираясь сказать что-то, о чем не стоит слышать всем. — Я подслушала разговор мистера Тёрнера в учебном отделе… — Ты… что? — обрывает ее Белль, не выдерживая. — Заткнись, — шипит на нее Кэлли, ее дыхание более-менее выравнивается. — Похоже, с Чейсом произошло что-то ужасное… Во-первых, он тут больше не учится. Белль в шоке замирает, не зная какой именно вопрос, из сотни крутившихся в голове, ей задать первым. — А во-вторых, он лежит в больнице и кажется его семья собирается переезжать в другой штат. Белль прикрывает ладонью рот, судорожно пытаясь вспомнить что Баки делал с Чейсом той ночью. Она наивно надеялась, что… ничего, честно говоря она просто старалась не думать об этом, но это было до смешного глупо с её стороны. — Думаешь это… Баки? — еще тише спрашивает Кэлли. Белль едва заметно вздрагивает от его имени, произнесённого вслух. — Я… я не знаю… — Белль нервно жует губу, действительно ничего не понимая. Неужели Баки мог поступить с Чейсом так жестоко, только из-за нее? Зачем он вмешался в это, теперь у него могут быть неприятности, ведь Баки только недавно уладил все проблемы с правительством. За ним наверняка внимательно следят. — Белль у тебя на лице чистая паника, — Кэлли ощутимо сжимает предплечье Белль, пытаясь обратить на себя внимание. — Бога ради, успокойся! — повышает голос она. Белль старается показать, что она в норме, но это далеко не так. — Извини… я просто переживаю. — За него? — хмыкает Кэлли. Белль молчит, отворачивая голову к окну, ее ответ настолько очевиден, что смысла подтверждать что-либо нет и Кэлли это понимает. — Извини, думаю мне надо проветриться… — Белль встает со своего места, но Кэлли мягко ловит ее за руку, удерживая. — Ты бледная, как смерть. Белль, пожалуйста, ты не должна переживать все это в одиночку… — Нет, все хорошо… я просто подышу воздухом. Я должна подумать об этом и… я скоро вернусь, — Белль выдавливает улыбку и Кэлли со вздохом отпускает ее. Она идет быстрым шагом, петляя вдоль коридоров, пока не оказывается во дворе. Здесь полно студентов — они шумят, общаются развалившись на газонах, лавочках, и будто беззаботно проводят свое лучшее время, в мыслях об учебе, тусовках и прочем подобном. Белль чувствует зависть. Может это и не так, но для нее все вокруг выглядят такими беспечными и радостными и… она ведь тоже когда-то такой была. Белль набирает полные легкие воздуха, прислонясь к лестничным перилам, однако ее уединение не длится долго. — Белль… — на плечо падает чья-то рука, заставляя Белль обернуться. Айзек. Он выглядит взволнованным и будто нездоровым. Белль не видела его несколько дней, словно он избегал ее с того разговора в кофейне. Хотя, скорее всего так и было. — Айзек, привет, — она вяло улыбается, обнимая друга. — Я будто сто лет тебя не видела… Он виновато улыбается, похлопывая ее по спине. — Мда-а… я… решал кое-какие проблемы, ты же знаешь у меня куча “хвостов”. Белль понятливо кивает, делая вид что поверила в это. Она ведь не имеет никакого права допытываться его. — Я слышал ты была у Чейса на вечеринке, если честно… я волновался… — он будто с трудом подбирает слова, постоянно нервно почесывая затылок. — Кэлли рассказала мне, что произошло, — он говорит об этом как-то виновато, словно вынужденно признаваясь. — Ах это… — Белль неловко уводит взгляд. — Даже не хочу вспоминать…все еще чувствую себя идиоткой, я сама виновата. — Не говори так, ты не могла знать. Я приехал туда, как только узнал, что ты там, но… тебя уже не было. Белль поднимает на него слегка недоуменный взгляд. — Тебе Кэлли позвонила? Айзек шумно вздыхает, серьезно смотря прямо на Белль. — Нет. Он приходил ко мне. Белль чувствует, как все похолодело внутри, хотя она еще даже не знает о ком речь. Точнее она пытается себя убедить, что не знает. — Он? — ее голос сел и она едва слышит себя. — Ты знаешь, — Айзек опускает взгляд, поджимая тонкие губы. Он выглядит так, будто силой заставляет себя говорить об этом, очевидно ему неприятно это вспоминать. — Он сделал тебе больно? — Белль тут же приходит в себя, пытаясь оглядеть Айзека, понять не ранен ли он, ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Если Баки что-то сделал Айзеку… — Просто немного угрожал, — усмехается он, но замечает неподдельное волнение и даже нарастающую панику Белль. — Все хорошо, Белль, прости… я не хотел тебя волновать, я просто… — Айзек ощутимо сжимает ее плечи, пытаясь вернуть ускользающее внимание. — Я волнуюсь за тебя. Я знаю, что, если бы не… Баки, той ночью с тобой случилось бы что-то плохое… — его лицо искажается злостью, не имеющей выхода, почти отчаянной, но он продолжает. — Но я не думаю, что тебе безопасно общаться с ним… я не пытаюсь тебе указывать, я просто переживаю. Белль растерянно смотрит на Айзека, едва разбирая что он говорит. Потому что сейчас утопает в чувстве вины перед ним, Айзек последний, кто должен был пострадать из-за нее. А если бы Баки что-то сделал, если бы ранил его? Белль не простила бы себя. — Ты уверен, что ты в порядке? — перебивает его Белль, снова внимательно оглядывая его лихорадочным взглядом, пытаясь по внешним признакам вычислить хоть какое-то недомогание с его стороны. — Белль, дело не во мне, я вовсе не это пытался… — Прости меня, мне очень жаль, я так виновата... Айзек вздыхает, качая головой. — Все в порядке, я в полном порядке, Белль. Ты не должна извиняться. Белль в корне не согласна с ним, но она молча кусает щеку изнутри, не переставая представлять, в самых ярких красках, все вариации того, как мог закончится тот вечер. Пострадать могла не только она. Нет, Баки бы не навредил Айзеку... но где уверенность? Она больше не знает Баки и никогда не знала. — Зачем он приходил? — с надрывом выдыхает она. — Он спрашивал где проходит вечеринка, был очень зол и... взволнован, — тихо заканчивает Айзек, опуская руки, с досадой оглядывая ее лицо. — Взволнован...? Белль не успевает договорить, их прерывает шумная компания Айзека. Они гогочут, выкрикивая что-то дразнящее и вместе подхватывают ворчащего и протестующего парня, буквально унося в сторону входа в главное здание. — Черт... Потом поговорим, Белль! — едва успевает выкрикнуть Айзек, едва не падая на землю. Белль вяло машет ему напоследок, досадливо кусая губы. Ей пора возвращаться в аудиторию, но она знает что пока не разберется в этой ситуации не сможет сосредоточиться ни на чем. Она решительно срывается с места, со всех ног направляясь к воротам университета, внутри словно разгорается огонь. Если она сейчас же не поговорит с Баки, сойдёт с ума. Как он мог так поступить? Ее распирает злость, отчаяние и обида, Белль ни за что не оставит это просто так. Баки обязан объясниться, и она заставит его это сделать, даже если это значит, что ей придется самой явиться в его квартиру… снова. Белль яростно машет рукой, останавливая случайное такси, почти на ходу прыгая в салон. Она сама не знает зачем так спешит, будто Баки мог вдруг испарится из этого мира, из ее мира. Опять. Она не помнит точного адреса, но рассеянные объяснения местности каким-то чудом помогают таксисту понять куда примерно ей надо. Всю дорогу, Белль не замечает, как нервно теребит ткань юбки, яростно кусая губы. Она боится, что пока доберется до него растеряет весь свой пыл, но стоит только вспомнить Айзека и его напуганный вид при упоминании Барнса, ее снова затапливает негодование и злость.

***

Баки выходит из душа, без особого энтузиазма обтираясь полотенцем и бросая ткань под ноги. С длинным вздохом он проводит рукой по лицу, зачесывая влажные, все еще непривычно короткие, волосы назад, от чего они игольчато топорщатся в разные стороны. Из зеркала над раковиной на него смотрит осунувшийся, уставший, беспокойный и отравленный собственными мыслями тип. Баки задумчиво проводит ладонью по заросшей щетиной челюсти. Ее руки ощущались так нежно. Баки не может выбросить из головы ни одну микросекунду того, что произошло на парковке больницы, от чего его взгляд тяжелеет, а дыхание учащается. Но самое ужасное и пугающее его самого то, что Барнс не чувствует сожаления. Точнее, он жалеет, но лишь о том, что не целовал её дольше. Чертова трагедия. Его тело и мозг работают в абсолютном и полном рассинхроне так долго, что он наконец начинает ломаться. Слишком долго и мучительно Баки чувствовал, как трещит по швам и пугающе осознает, что имеет полное право послать все это к чертовой матери. Он хватает первые попавшиеся спортивные штаны и едва натягивает до пояса, как раздается громкий стук в дверь. Баки закатывает глаза, уверенный в том, кто за дверью. — Чертов Уилсон… — ворчит он, понимая, что его план упасть в объятия твёрдого пола и поспать хоть пару часов становится все более призрачным, а то и вовсе невозможным. Сэм наверняка пришел за машиной, но так просто он не уйдет, никогда не уходил. Баки готовится к этому морально, пока идет к двери, Снова нетерпеливый стук, провоцирующий Барнса постучать по глупой башке Сэма, желательно бионикой. Он готовит свое самое суровое и не располагающее к пустой болтовне лицо, распахивая дверь. — Я сейчас, черт подери, не… — замолкая в замешательстве, он давится воздухом и чувствует себя как после яркой вспышки световой гранаты. За порогом стоит Белль.

***

Белль, правда, всеми силами старалась не растерять ту решимость и кураж с которыми она направлялась сюда, не позволяла ни одной мысли сомнения закрасться в голову и отговорить ее от прихода. Она даже не постеснялась набрать Сэму, чтобы узнать точный адрес, несмотря на то что уже бывала здесь, в тот день соображала смутно и не рискнула полагаться на расплывчатую память. Это не в ее характере, Белль так никогда не поступала — вспыльчиво, решительно, уверенная в каждом своем действии. Но вот, Баки стоит перед ней на пороге своей квартиры, голый по пояс и не пытающийся скрыть свою обескураженность. Всего этого становится Белль достаточно чтобы ее преданные спутники, в виде сомнения и сожаления, обрушились на нее в один миг, заставив все мысли улетучится и врасти ногами в пол. Кажется, она молчала настолько долго, с абсолютно нечитаемым лицом, что не выдержал даже Баки. — Что ты здесь делаешь? — он старается скрыть удивление в голосе, придавая ему привычную сухость. Белль берет себя в руки, вспоминая причину своего визита. Очень вескую причину, которую она не может себе позволить игнорировать. Она решительно поднимает взгляд на Барнса, сжимая в руках нотные тетради. — Могу я войти? Судя по выражению его лица, крепко сжатым челюстям и хмурой глубокой складке между бровями — Баки раздражен этой ситуацией и чувствует, что Белль пришла поговорить о том, что ему определенно не понравится. Тем не менее, с шумным вздохом он молча отходит в сторону, давая ей возможность зайти. Белль проскальзывает внутрь, словно легкий весенний ветерок, обдувая своим запахом, щекоча ноздри Барнса, дразня чуткое обоняние суперсолдата. Он глухо рычит себе под нос, закрывая дверь и поспешно проходя мимо Белль в гостиную, утопающую в тоскливом полумраке. Она неуверенно идет за ним, оглядываясь и подмечая что здесь все так, как она запомнила с прошлого раза. Все тот же темно-синий диван, серые стены, включённый телевизор с убавленным до минимума звуком. Свет выключен, шторы наглухо задвинуты, словно лучик дневного света, мог обратить Барнса в пепел. Единственное деталь, которая могла говорить о хозяине этой квартиры — это запах Баки. Он разворачивается к ней всем корпусом складывая руки на груди, ожидающе вздергивая брови. — Ты приходил к Айзеку домой? — она хотела звучать твердо и даже сурово, но как обычно, голос предательски дрожит, стоит ей оказаться под пристальным вниманием его глаз. Баки отвечает почти сразу, долго не раздумывая: — Да. На его лице не дергается ни одна мышца и это заставляет решимость Белль снова подкоситься. Она прижимает к груди нотные тетради, словно это был щит от пронизывающего давления, что оказывает на нее Баки. — Ты угрожал ему, — на этот раз она не спрашивает. — Да, — с некоторой заминкой подтверждает он, все с тем же непроницаемым лицом. Белль поджимает губы, чувствуя, как негодование, которое она испытала при встрече с Айзеком возвращается, разжигая в ней смелость. — Ты говоришь об этом так спокойно… Баки тускло ухмыляется, его взгляд становится темнее, тяжелее и это ощущается почти физически. — У меня была причина так поступить. — Айзек мой друг! А ты ворвался к нему и угрожал, ты… Баки, это уже слишком! — взрывается Белль, повышая голос. Баки, хмурится сокращая расстояние между ними на один опасный шаг. — Насколько я помню твой драгоценный Айзек цел и невредим, — цедит сквозь зубы Барнс. Белль возмущенно распахивает рот, не сразу находясь со словами. — А как же Чейс? — вдруг вспоминает она, Белль не пытается бросаться обвинениями и старается звучать так, чтобы Баки не подумал, что она занимается именно этим. Она вздыхает и снова старается говорить спокойно. — Баки, что с Чейсом? — Он тебя больше не побеспокоит, — коротко отвечает Баки, проходя мимо Белль, всем видом показывая, что разговор окончен. Она в замешательстве провожает его взглядом, когда массивная фигура скрывается за дверью — Белль предполагает, что это спальня — однако, Баки возвращается довольно быстро, по дороге натягивая на себя черную майку, плотно прилегающую чуть ли не к каждой мышце его тела. Белль стремительно отводит взгляд, пытаясь отогнать неуместную неловкость. — Ты не ответил на вопрос. Баки снова проходит мимо нее, к кухонному уголку, достает кружку и почти пустую пачку с кофе. Его абсолютное игнорирование заставляет Белль отбросить осторожность и робость. Она снова подходит к нему, чувствуя разгоревшееся пламя возмущения в груди. Да как он смеет? — Баки… Я вообще-то с тобой говорю. — Нет, мы закончили, — коротко отвечает он, даже не удостоив Белль взглядом. Он небрежно засыпает кофе в кружку и заливает кипятком. — Я не закончила! — Белль едва не топает ногой, от понимания, что даже чувствуя такую злость и обиду на Баки, в данный момент, не может сделать ничего. — Что ты сделал с Чейсом? Баки отпивает из кружки, и наконец переводит взгляд на Белль, прищурив глаза. — Тебя так сильно волнует судьба этого ублюдка? Наверное, он тоже твой друг, — по-волчьи ухмыляется Барнс. — Он не мой друг. Но это не дает тебе права… — Белль резко обрывает саму себя, потому что не может произнести то, что собиралась. — Не дает мне права на что? — опасно щурится Баки, отставляя кружку с недопитым кофе. Белль молчит, ее грудь часто вздымается от сбитого дыхания, она волнительно сжимает в руках тетради, теребя пальцами потрёпанные и уже смятые углы. — Ты… не можешь… — она мямлит, судорожно пытается придумать что-то, вывести разговор в другое русло, но Баки не дает ей столько времени. Он внезапно подходит вплотную, вырывает тетради из ее рук, яростно откидывая их в сторону, заставляя Белль испуганно пискнуть. — Не могу что? — рычит он, теперь не скрывая своей ярости, скалясь словно разъяренный зверь, обрушая на Белль свой опаляющий взгляд, от которого казалось даже стены содрогнулись — Ты пришла сюда такая смелая, задавай свой чертов вопрос. Белль вся сжимается, смотря на Баки глазами оленя, застывшего в свете фар. Она не может заставить себя сказать это, даже несмотря на то, что Баки уже и сам догадался. — А если я скажу «я его убил», что ты сделаешь? — Я знаю, что это неправда… — Тогда чего ты так боишься? Белль роняет надрывный вздох, тяжело сглатывает, прежде чем ответить. — Я боюсь за тебя, — признается она, заглядывая Баки в глаза. — Ты через столькое прошел, чтобы стать тем, кто ты сейчас, чтобы жить спокойно, я не хочу быть причиной того, что ты снова потеряешь все это, — выпаливает Белль почти на одном дыхании. Баки не отвечает, его тяжелое молчание наполняет Белль тихой паникой, и она снова говорит. — Мне все равно что станет с Чейсом, я беспокоюсь за… — Хватит, — Баки так внезапно обрывает ее, что Белль не сразу успевает понять в чем дело, когда он просто хватает ее за предплечье и тянет за собой, прямиком к выходу. Она едва не спотыкается о собственные ноги, в замешательстве уставившись в его спину. — У меня нет на это времени, тебе пора. — Что… Баки, подожди… — он так грубо и с такой легкостью выталкивает ее за порог, словно тряпичную куклу, что злость и возмущение за секунду затапливают ее, заставляя вспыхнуть. — Ты не посмеешь просто выгнать меня! — И что мне помешает? — хмыкает Барнс, складывая руки на груди и опираясь боком о дверной косяк, полностью перегораживая собой вход в квартиру. — Иди домой. Белль чувствует себя каким-то непритязательным животным, то в каком тоне Баки разговаривает с ней, ранит. Она пришла поговорить, в который раз открылась ему, поделилась своими переживаниями, а он прогоняет ее как дворовую собаку. — Если не хочешь, чтобы я появлялась в твоей жизни, не смей лезть в мою! — эмоционально взрывается Белль, чувствуя, как вся кипит от негодования. Ее тон Барнса не обрадовал, он вмиг помрачнел на пару тонов. Белль тяжело сглатывает под его взглядом, однако готовая броситься в рукопашный бой с бывшим Зимним Солдатом, настолько сильно она чувствует необходимость высвободить злость и раздражение копившееся внутри. — Обойдусь без твоих советов, — рычит он, крепко сжимая челюсти. — Замечательно! — Рад, что ты довольна. — Счастлива! Обмен любезностями завершен и Белль круто разворачивается, спешно уходя вниз по лестнице, еще немного и из ее ушей пойдет пар. Она действительно любит Баки? Потому что сейчас Белль на грани ненависти к этому человеку. Да как он смеет так с ней разговаривать? Она переживает за него, а он язвит и прогоняет! О, это определенно не тот Баки которого она знала. Этот грубый, бестактный, холодный как кусок льда и абсолютно невыносимый! Гневная пелена настолько застлала глаза, что Белль теряет координацию и контроль над своим телом. Лестница играет с ней злую шутку и ее нога опускается мимо ступеньки, это приводит к тому, что Белль неизбежно падает, еще и не самым удачными образом — она не успевает схватится за перила и прокатывается кубарем по оставшимся последним четырем ступеням, умудрившись ударится каждой частью тела. Короткое головокружение и волна боли приходят к ней вместе с отчаянием и ненавистью на саму себя. Да как так? В последнее время с ней происходят одни несчастья, причём как эмоциональные, так и физические. Белль в пору задуматься над тем, не прокляли ли ее? Потому что с одним человеком не может приключится столько бед, статистика вообще имеет место быть в ее мире? Она хватается за голову, медленно приподнимаясь с мыслями о том, что так ей и надо. Белль не нужно было сюда приходить, и она это знала, такое ничем хорошим закончиться не могло. — Ты издеваешься надо мной. Слышит она хриплое ворчание позади и в тот же миг ее легко подхватывают и отрывают от холодного плиточного пола, она роняет испуганный вздох прежде чем находит себя на руках Барнса. О, нет. Будь проклят его суперслух, шестое чувство, инстинкты и все то, что помогло ему узнать о ее позорном падении. Она не уверена, как там у Баки, но сама Белль, на его месте, уже давно чувствовала бы к себе лишь отвращение, ну или банальную жалость. Хотя возможно Баки именно это и испытывает к ней, даже есть шанс что только это. — Ты даже ходить не умеешь? — слышит она над самым ухом его суровый и полный недовольства тон. Это помогает ей быстрее прийти в себя. — Отпусти, — рычит она, игнорируя тупую боль в ушибленных местах и извиваясь всем телом, словно пойманный уж. Баки закатывает глаза и просто возвращается наверх, продолжая удерживать ее ни на что негодное тело. — Я с тобой говорю, поставь меня! — верещит Белль, не желая далее подвергаться этому унижению, но серьезно, Баки было абсолютно плевать. — Перестань выть как раненый зверь и заткнись, тут есть соседи, а ты помнится переживаешь за мою репутацию, — без тени улыбки, но с очевидной издевкой язвит Барнс и Белль готова вцепиться в его лицо и расцарапать, подобно яростной кошке. Тем не менее она считает, что кто-то из них должен быть благоразумнее и решает промолчать. — Прошу прощения…? Баки закатывает глаза, оборачиваясь на ошарашенного Сэма, он стоит на полпути лестничного пролета, то ли с усмешкой, то ли с удивлением глядя на Баки и Белль. — Сэм! — Белль пытается выглянуть из-за широкой спины Барнса, чтобы видеть Уилсона. — Мне имеет смысл спрашивать, что здесь происходит? — спрашивает теперь уже откровенно развеселенный Сэм, он улыбается во все тридцать два белоснежных зуба, по-дурацки дергая бровями, что вызывает сущее негодование со стороны Барнса. — Нет, — бурчит он, возобновляя подъем по лестнице. — Что ты вообще здесь делаешь? — Ты прикалываешься, чувак? Я пришел за своей гребанной тачкой, — возмущается Уилсон едва сдерживая хихиканье, резво поднимаясь следом, Белль не спускает с него умоляющего взгляда. — Я, похоже, чему-то помешал. Да, Белль? — Нет! — яростно протестует она, — Это… я просто упала… неудачно... — Упала, когда убегала от Баки? — хихикает Уилсон, веселясь словно ребенок. Белль стыдливо краснеет, удобно прячась за плечом Барнса. "Почти" Мысленно стонет она. Баки шумно вздыхает, выдавая свое очевидное раздражение всем происходящим, ухудшить этот день действительно могло только появление Сэма — которому всегда нравится получать от Барнса реакцию и не важно какую, — и он тут как по заказу свыше. Черт, Баки проклинает каждую секунду этой ситуации. Он заходит в квартиру кивая Уилсону в сторону небольшой тумбы в прихожей, на которой кроме ключей от машины и потрепанной черной кепки ничего не лежит. — Забирай и выметайся. Сэм берет ключи качая головой и все еще раздражающе ухмыляясь. — Белль, если тебе нужно домой, можешь поехать со мной. — Правда? Да, я с тобой! — оживляется Белль, дергаясь в руках Барнса, пытаясь дать ему сигнал отпустить ее, но кажется намеки Баки были не понятны или нарочно проигнорированы. А возможно он был слишком занят прожиганием в голове Сэма дыры, с помощью своего фирменного взгляда. — Баки… поставь, пожалуйста, — тихо зовет она, дергая ногами в воздухе. Он хочет съездить кулаком по слишком уж довольной физиономии Уилсона, но вместо этого нехотя опускает Белль на ноги. Баки пытается убедить себя в том, что это то чего он и хотел, чтобы Белль скорее убралась из его квартиры… из его жизни. Но не с Сэмом же! Какого хрена он приперся именно сейчас? Уилсон пытается делать вид что происходящее тут совсем не веселит, однако на его раздражающем лице написано абсолютно все. Белль неловко поправляет одежду, быстро отходя от Баки, и смотря на Сэма благодарным взглядом, вызывая его снисходительную усмешку. — Кстати, мне нужно заехать в Смитсоновский музей завтра, хочешь со мной? Белль замечает, как напрягается Баки, он стоит в стороне, делая вид что их разговор его мало волнует, и она бы в это искренне поверила, если бы не вздувшиеся вены на его сжатом кулаке и едва слышный скрежет бионики. Похоже они оба просто его раздражают. Ей нравится идея поехать с Сэмом в музей, она там давно не была и это был отличный повод развеяться и отвлечься хоть немного. — Я не против, но… — Белль снова ловит на себе почти смертоносный взгляд Барнса и тут же подталкивает Сэма к выходу. — Поговорим об этом снаружи, давай скорее. — Отлично, а то так лень было волочится туда одному, — Уилсон оборачивается в проеме. — Баки, может тоже поедешь? Белль нервно кусает губу дергая Сэма за руку, словно нетерпеливый ребенок, практически насильно вытягивая за порог квартиры. — Ни за что, — огрызается он и едва дождавшись пока они выйдут захлопывает дверь практически перед носом Уилсона. Белль облегченно выдыхает, потому что не знает, как бы пережила такую долгую поездку с Баки. Сэм не выдерживает и начинает заливаться смехом. — Видела бы ты свое лицо, боже Белль, я обожаю тебя! — Замолчи, ты специально издевался? — Белль стоит абсолютно пунцовая от стыда и негодования. — Между вами просто искры летят, прости, не могу отказать себе в удовольствии подбросить дров в этот костер, — Сэм успокаивающе похлопывает Белль по плечу, все еще изредка хихикая. Белль кряхтит спускаясь по лестнице, тело немного ноет после падения, ноющие мышцы не дадут ей так просто забыть о своем позорном падении. Все её существование становится похожим на глупую насмешку. — Тебе помочь? Прости, я не думал, что ты упала так сильно, — не дожидаясь ответа, Сэм поддерживает Белль под руку, становясь немного взволнованным. — Нет, все не так страшно, я просто ушиблась тут и там, — махнув рукой, как можно беззаботнее, улыбается Белль. — Я так сильно разозлилась на Баки... что не смотрела под ноги. — Этот угрюмый ворчун такой херовый обманщик. Белль не очень понимает, что имеет в виду Сэм, она вопросительно вздергивает бровь, поднимая на него взгляд. — Да ладно? Ты серьезно не понимаешь? О нет… я не буду тем, кто тебе это объяснит, — вскидывает ладони Сэм, направляясь к своей машине с широкой и слишком подозрительной улыбкой. Белль раздраженно вздыхает, не имея понятия, о чем он говорит и это действительно бесит, она чувствует себя полной дурой. — Что? Что я не понимаю? — нетерпеливо донимает она. Сэм галантно открывает ей пассажирскую дверь, жестом указывая садится. — Забудь, это я о своем, — отмахивается Сэм, пытаясь убрать глупую улыбку с лица, но это сложнее чем кажется. Белль закатывает глаза залезая в салон, о чем бы там не говорил Уилсон у нее нет желания докапываться, она не любила выглядеть излишне любопытной, но… это не значит, что ей не интересно. Она оглядывается вокруг себя, вмиг вспоминая как в этой самой машине ездила с Баки. В животе неприятно скрутило, характерный запах салона неизбежно возвращал ее в тот день, который она бы хотела забыть. Собрав волю в кулак, ослабевшими пальцами Белль пристегивает ремень безопасности. Сэм обходит машину и садится на водительское место, придирчиво оглядывая салон и облегченно выдыхая. Он был уверен, что после разозленного Баки эта машина не вернется к нему в целости и сохранности, но похоже все обошлось. — Я заеду за тобой завтра, часам к семи, будь готовой, нам лучше выехать пораньше. —Мгм, — немного отстраненно кивает Белль, приходя в себя. Стоит им выехать на трассу и недолгое молчание снова обрывается. — А если серьезно, что ты делала у Баки? — вдруг искренне недоуменно спрашивает Сэм, будто только сейчас осознал всю странность ситуации, которую сегодня наблюдал. — Хорошо, что я направлялся сюда, а то после твоего звонка мне было немного тревожно. Белль стыдливо опускает взгляд, нервно сминая ремень безопасности в руках. — Ну… кое-что произошло и у меня были некоторые вопросы к нему… — Белль вдруг понимает, что вопросы к Баки все еще остались, например, что все-таки случилось с Чейсом и почему он будто провалился сквозь землю? Белль не знает стоит ли рассказывать все Сэму, стоит ли разносить эту историю, ведь если Баки навредил Чейсу, у него могут быть проблемы, хотя Уилсон вряд ли бы выдал его, но Белль не уверена в каких именно они отношениях. Слишком сложно, она только разволновалась еще больше, пытаясь принять решение. Сэм усмехается, читая уже почти панику на лице Белль. —Хэй, спокойно. Если не хочешь говорить, так и скажи, я же не собираюсь тебя пытать, — его улыбка и беззаботный тон, успокаивают Белль и она благодарно улыбается, вспоминая почему ей так легко общаться с Уилсоном. — А зачем тебе в Смитсоновский музей? — с неподдельным интересом спрашивает Белль, желая также сменить тему. — На самом деле мне не нужно в музей, у меня в Вашингтоне что-то вроде деловой встречи, а про музей я ляпнул, чтобы ты согласилась поехать со мной, — широко улыбается Сэм, явно довольный своей выходкой. «Ну и позлить Баки», мысленно добавляет он. Белль возмущенно распахивает рот, толкая Уилсона в плечо. — Хэй, это подло! — Я же не сказал, что не поведу тебя туда, так что считай никакого вранья не было, — обезоружено взмахивает ладонями Сэм. — Откуда ты знал, что я соглашусь туда поехать? — фыркает Белль, складывая руки на груди. Сэм скептично вздергивает бровь, одаривая Белль быстрым, несущим насмешку взглядом. — Думаешь я не вижу с каким фанатизмом ты каждый раз смотришь на Стива? Белль тут же краснеет, разворачиваясь всем корпусом к Сэму. — Это неправда! — пытается протестовать Белль, но под испытывающим хитрым прищуром Сэма сдается. — Скажи, что это неправда… какой позор, — обреченно вздыхает она, прикрывая лицо рукой. Сэм заразительно смеется в голос, останавливаясь на светофоре. — Не переживай так, к твоему счастью у Стива заторможенное мышление, когда дело касается женщин, — беззаботно отмахивается Уилсон, пожимая плечами. — Черт, я уверен, что, если девушка перед ним разденется, он спросит не холодно ли ей, — с почти искренней обеспокоенностью говорит Сэм, заставив Белль невольно представить эту картину. Она мягко улыбается, думая, что это вполне в духе Капитана Роджерса — бесконечно заботливого. На самом деле она считает, что, если у Стива появится девушка, она определенно будет самой счастливой. — Капитан Роджерс слишком искренний, — задумчиво улыбается Белль, вызывая смешок Сэма. — Ну вот, опять это фанатичное лицо! Белль уже и сама не сдерживает смех, снова толкая Сэма. — Знаешь, самый настоящий фанат Капитана Америка, это моя бабушка, а я об этом узнала только год назад! Она даже коллекционные карточки собирала и ходила на все его фильмы, — эмоционально рассказывает Белль, все еще пребывая в восторге от этого знания. — Ого, — присвистывает Сэм, усмехаясь. — Насколько я знаю Стив был у тебя дома, может твоя бабушка и есть его судьба? Уверен, их мировоззрение идентично! Белль кривится, страдальчески пряча лицо за ладонями, хрюкая от несдерживаемых смешков. — Фу, ты ужасен… — А что? — театрально недоумевает Сэм. — Твой дедушка жив? — вмиг становясь серьезным спрашивает Сэм и Белль заливается хохотом. Джойс развелась со своим мужем почти сразу после рождения ребенка, Стэнли женился во второй раз и благо пребывал в добром здравии, но он живет в другом штате, и они почти не общаются, и будет лучше если Сэм об этом не узнает. Белль и представить не могла, что этот ужасный день закончится так — с Сэмом ей было невероятно комфортно и поездка до дома показалась несправедливо короткой. Они быстро попрощались у подъезда, Уилсон еще раз напомнил к которому часу будет и махнув рукой через открытое окно машины, уехал. Заходя в квартиру Белль с немалым усилием поднимает в обе руки подбежавших Альпин и Васаби, требующих внимания отсутствующей весь день хозяйки. Васаби послушно и лениво висит безвольной тушей, а вот строптивая Альпин неистово извивается, пока не выскальзывает из рук. Белль хихикает чмокая кота в макушку и присаживаясь рядом с недовольно сидящей у ног Альпин. Грело душу что завтрашний день она тоже проведет в компании Сэма, еще и выберется за пределы города. Выходные, в представлении Белль, обещали быть хорошими, от чего весь вечер с ее лица не спадала улыбка. Она ведь может хоть ненадолго отвлечься от того, что продолжает тяготить уже как два года? О сегодняшнем инциденте у Баки она и вовсе предпочла забыть.

***

Следующим утром Сэм приехал в обещанное время. Белль так ждала поездки, что проснулась за десять минут до будильника, она давно не чувствовала себя так бодро. Погода стояла замечательная, августовское солнце нагревало улицы приятным утренним теплом. — Доброе утро! — с лучезарной улыбкой Белль запрыгивает в машину, сразу пристегиваясь. Сэм ее энергичной бодрости не разделял, выглядя немного сонным, тем не менее он вяло улыбается, махнув Белль рукой. — Ты выглядишь уставшим, все хорошо? — Ночью были кое-какие дела, так что я спал всего пару часов, — широко зевает Уилсон, протягивая Белль белый пакет с логотипом «Волмарт», довольно увесистый. — Дорога не самая короткая, это наша провизия, — объясняет Сэм. Белль заглядывает в пакет, набитый различными сладкими батончиками, газировкой и прочими не особо полезными, но вкусными вещами. — Надеюсь, ты питаешься так не каждый день, — усмехается Белль, доставая из пакета одну из шоколадок. — Ого, ты тоже любишь «МунКейки»? — Кто вообще может их не любить? — искренне удивляется Сэм. Белль серьезно задумывается. — Рамлоу не любит, — задумчиво мычит она. — Рамлоу? Брок Рамлоу? — Сэм быстро оглядывает Белль слегка удивленно. — Ты так близко с ним общаешься? — Ну… мы друзья, — пожимает плечами она, чувствуя некоторую неловкость. — А что? Сэм усмехается, качая головой. — Не знал, что у Рамлоу есть друзья. Ты не перестаешь меня удивлять, Белль. — Кстати, может ты знаешь где он, он давно не приезжал и не отвечает на СМС… Сэм озадаченно почесывает подбородок, все еще немного ошарашенный фактом, что Белль довольно регулярно общается с самым тяжелым и скверным на характер, да и вообще мало кому импонирующим на кампусе, командиром силового отряда ЩИТа. Он пару раз пожимает плечами, потому что в отличие от Белль, с Рамлоу общается постольку-поскольку. Одним словом, редко. — Честно говоря, без понятия, я не особо в курсе дел “ударников”, но обычно больше всего работы падает на их подразделение. Белль понятливо мычит, наверное, ей стоило попробовать позвонить Броку, но, если он на работе, шансы что он ответит не велики. — Если хочешь, могу узнать, — легко предлагает Сэм, сворачивая на шоссе. Белль тут же машет руками. — Нет, нет. Я думаю, он и правда занят на работе, — еще чего не хватало, если Брок каким-то образом узнает, что она его разыскивает, может подумать, что с ней что-то случилось, а последнее чего бы хотелось делать Белль, это добавлять Рамлоу забот. Они едут в комфортной тишине какое-то время, пока Сэм не включает магнитофон, из динамиков доносится "Trouble Man" Марвина Гэя. Белль расслабленно откидывается на спинку сидения, с интересом наблюдая за стремительно проносящимся пейзажем за окном, Уилсон тихо подпевает, время от времени прерываясь на звучные зевания. Солнце поднимается все выше, ярко освещая почти пустую асфальтную дорогу, окутывая все вокруг золотой пеленой. Белль полностью спускает окно, впуская теплый порывистый ветер, играющий в волосах и приятно обдувающий лицо. Уголки губ сами с собой ползут вверх. — Такая замечательная погода, самое то для пикника, — мечтательно мычит она. Сэм кивает, думая о том, что с удовольствием бы бросил все дела, чтобы сытым и довольным поваляться на траве, вздремнуть в прохладной тени деревьев. — Отличная идея, надо как-нибудь устроить, — энергично соглашается он. — Можно было бы пожарить сосиски… о, и поиграть в волейбол. — Ты умеешь играть в волейбол? — Сэм удивлённо оглядывается на нее. — А что, не похоже? — Белль уязвленно складывает руки на груди. — Разве пианисты не должны беречь свои пальцы? — Это было в детстве, меня папа учил, он был отличным волейболистом во времена своей учёбы в старшей школе. Я, наверное, уже мало что помню, но все еще умею принимать мяч, — гордо вскидывает подбородок Белль, под глухой смешок Сэма. — Оу, да ты грозный соперник, я заинтригован. Белль хихикает, вылавливая из пакета «МунКейк» и ловко достав из упаковки протягивает Уилсону. — А ты действительно будешь типо… пианисткой, когда закончишь учебу, концерты и вот это все, — сумбурно объясняет Сэм, отправляя в рот целый «МунКейк». Белль отрицательно мотает головой, слегка кривясь. — Нет, хотя в детстве я представляла себе именно такое будущее, но теперь я понимаю, что большая сцена это не мое… — Кто тебе такое сказал? А как же выступление у Старка? Ты смотрелась блестяще! — Это стоило мне больших усилий и стресса, я бы не хотела испытывать такое постоянно, — вымученно улыбается Белль, пожимая плечами. — Но спасибо. — Чем ты тогда будешь заниматься? — Сэм поворачивает к ней голову, с интересом ожидая ответа. — Я думала о преподавании, это кажется интересным и… наверное, подходит мне гораздо больше. Возможно я буду преподавать детям в какой-нибудь музыкальной школе, а может буду частным преподавателем, — задумчиво рассуждает Бель, перспектива такого будущего казалась ей приятной и безмятежной, даже когда она просто думает об этом, в душе теплеет. Сэм понятливо мычит, выглядя убежденным. — Я легко могу это представить, тебе и правда подходит. Но говорят, что выходить из зоны комфортно нужно и даже полезно, — он бросает на нее короткий смешливый взгляд. — Конечно, допускаю, что это несусветная чушь. — Считаешь меня трусихой? — Белль слабо усмехается, понимая к чему ведет Сэм. — Белль, ты кто угодно, но точно не трусиха, — движение на дороге снова поредело, так что Сэм откидывается на спинку сидения с расслабленным вздохом, оставляя на руле только одну руку. — Я видел трусов, так что знаю, о чем говорю. Белль не знает Сэм просто успокаивает ее или насколько, в принципе, он серьезен в этом разговоре, но чувствует искренний прилив благодарности и желания поделиться с Сэмом, как на самом деле ей важно, и приятно слышать эти слова. — Спасибо. Он просто жмет плечами, устремляя внимание обратно на дорогу. Сонливость Сэма не уходила в течение всего пути до Вашингтона, поэтому Белль старалась занять Уилсона разговорами (хотя он и сам отлично справлялся с этой задачей) и баловалась с магнитофоном, по итогу прослушав почти все песни его плейлиста. У самого простодушного члена Мстителей оказался шикарный вкус в музыке, а еще неплохой голос, в чем Белль убедилась лично, так как Сэм неистово подпевал почти каждой композиции. Белль почти не заметила, как пролетело время за дорогой, пакет с закусками опустел, а затекшие мышцы начинали давать о себе знать. Время шло к полудню, когда Сэм заехал на парковку, недалеко от здания Смитсоновского института. Белль радостно выскакивает из салона, потягиваясь всем телом и щурясь от беспощадного, в это время дня, августовского солнца. — Ну и пекло, — разминая шею жалуется Сэм, выходя следом. Белль с восторгом и нетерпением смотрит в сторону огромного монолитного здания музея занимающего большую часть оживленной Джефферсон Драйв. Пришлось идти с опущенной головой, стоило только оказаться на территории просторной аллеи перед главным входом. От стеклянной части фасада отражались мощные лучи солнца, заливая аллею будто жидким золотом и раскаляя тротуарную плитку. Преодолев небольшую лестницу, у самой входной зоны они наконец скрываются в спасительной прохладе просторного вестибюля. — Ты давно здесь была? — голос Сэма разносится эхом по всему помещению входной зоны. — Да, кажется я тогда заканчивала старшую школу, это была экскурсия с классом. Два охранника на входе внимательно следят, чтобы каждый зашедший прошел под арочными металлодетекторами, но заметив Сэма их суровые лица приобретают оттенок удивления и трепетного узнавания. Они почти синхронно приветственно кивают головами. Белль кажется только сейчас начинает осознавать, насколько Сэм уважаемый человек, не только среди своих коллег-героев, но и среди обычных людей. — Мистер Уилсон, — говорит один из них, тот что помоложе, почти с детским восторгом. — Мы можем чем-нибудь помочь? Сэм коротко улыбается, хлопая его по плечу. — Все в порядке, мы просто осмотримся здесь. Как брат? — Отец с него глаз не спускает, постоянно таскает на рыбалку, кажется ему это не очень нравится, — он невесело усмехается, поправляя рабочую кепку на затылке. — Ну, если что-то и избавит его от дури в башке — рыбалка одна из таких вещей, — будто со знанием дела говорит Сэм. — Я все детство с отцом рыбачил, и знаешь, это одни из лучших моих воспоминаний. — Надеюсь у Робба будет так же, — неуверенно улыбается молодой охранник. Сэм снова хлопает парня по плечу на прощание и проходит вперед, кивая Белль, чтобы она шла за ним. Люди не трепещут и не замирают в немом восхищении перед Сэмом, хотя он точно такой же герой, как и все остальные. Но отчего-то его воспринимают как… друга. Белль считает эту черту Сэма самой очаровательной. — Кто это? — любопытно спрашивает она. — Познакомился с ним года два назад, когда он только устроился сюда. Хороший парень, но его брат… — Сэм кривится, будто вспоминая что-то малоприятное. — Пошел по кривой дорожке, торчок, пару раз я помогал вытаскивать его из кое-каких переделок. — Ого… ты удивительный, — искренне вздыхает Белль, губы сами с собой расплываются в улыбке. Уилсон вскидывает брови, выглядя почти смущенным, но быстро скрываясь за насмешкой. — Удивительный? Хэй, скажи мне то, чего я еще не знаю, — хмыкает Сэм, притворно приглаживая шевелюру. Белль смеется, толкая его локтем: — Ну все. Чем ближе они подходят к выставочному залу, тем громче доносится знакомый голос диктора, рассказывающего некую предысторию и просто примечательные факты из жизни Капитана Америка. Голос все тот же, что и был на школьной экскурсии, здесь почти ничего не изменилось и, в то же время, Белль будто видит и восхищается всем этим в первый раз. Огромные плакаты с лицом Роджерса, коллекционные журналы, фильмы, даже разметка его роста у стены. Будто она никогда не знала этого человека лично, весь этот героизм, слава и символизм его личности заставляют Белль ощущать себя непомерно крохотной и незначительной. — Так мало людей, — удивляется она, оглядывая почти пустой выставочный зал. — Да, в будние дни людей значительно меньше, тем более в такую рань, но, думаю, ближе к вечеру тут будет аншлаг, — объясняет Сэм, набирая чей-то номер. Он отходит в сторону, а Белль продолжает медленный шаг вдоль экспонатов, в груди нарастающий трепет, потому что она знает, что именно хочет увидеть. Ноги сами направляют ее вглубь зала, она почти не обращает внимания на все остальное. Там, у восточной стены, недалеко от большого проекционного экрана, с прокруткой военных архивов… Теплая рука опускается на ее плечо останавливая, заставляя Белль вздрогнуть и отвлечься от своей цели. — Мне пора идти по делам, тут недалеко от института. Ты будешь здесь? — Сэм заглядывает Белль в глаза, видимо замечая в них растерянность и пытаясь вернуть ее внимание. — Да… конечно иди, я буду ждать тебя здесь. Сэм вдруг заговорщически улыбается, не спеша отходя и махнув рукой на прощание. — Я даже знаю у какого экспоната тебя найду, — словно в пустоту говорит он, присвистывая себе под нос. Белль закатывает глаза, стыдливо краснея. Ну и ладно, собственная очевидность конечно расстраивает, но раз приехала сюда, она обязана посмотреть на Баки. Она хочет этого больше всего.

***

Сэм выходит из музея, быстро спускаясь по мраморным ступенькам, он собирается направиться в сторону парковки, но внимание привлекает знакомая машина у трассы в конце аллеи. Насколько велика вероятность того, что он видит машину Роджерса и, вот совпадение, самого Роджерса стоящего неподалеку, с опущенной головой, словно в долбанном шпионском кино. Сэм не сдерживает усмешки, когда замечает рядом и Барнса — эти два гиганта с натянутыми на глаза козырьками бейсболок и сложными лицами, искренне верящие в свою невидимость выглядят как самые подозрительные люди на планете. Сэм вздыхает, направляясь к ним и ругаясь себе под нос. — Эй, вы тут солнце людям загораживаете. Баки тут же оборачивается, оглядываясь по сторонам, с настороженностью дикого зверя, словно Сэм, своим появлением рядом с ними, выдал их всему миру. Стив вздрагивает так же застигнутый врасплох. — Во-первых, тут нельзя парковаться, во-вторых, какого хрена тут делаете? — складывая руки на груди ожидает объяснений Сэм. — Не твое дело, — недолго думая огрызается Барнс, но Стив выходит вперед с видом почти виноватым. — Сэм, это не то, что ты подумал, — вскидывает руки Роджерс, неловко поправляя козырек бейсболки. — А что я, черт возьми, подумал? — искренне недоумевает Сэм, разводя руками, начиная раздражаться. — Мы не следили за тобой… ээ… за вами… — очень неубедительно оправдывается Стив. — Мы следили за вами, — обрывает Баки, закатывая глаза и всем видом демонстрируя свое недовольство. Стив бросает на Баки осуждающий взгляд, устало вздыхая. — Какого черта? — Сэм щипает переносицу пытаясь сосредоточится и понять, что эти Влас и Еник задумали. — Я предлагал тебе вчера поехать с нами, — с упреком тычет в Барнса пальцем. Баки упрямо молчит, отводя взгляд. — Хэй, хэй, не смей меня игнорировать. Только не говори мне, что ты увязался за нами, потому что я забрал с собой Белль? Стив примирительно молчит, давая Баки возможность прояснить все, как для Сэма, так и для самого себя. Потому что Стив не задавал много вопросов, когда Баки впервые за многие месяцы позвонил сам с новостью, что ему нужно в Вашингтон. Баки не распылялся на объяснения и все что удалось узнать Стиву, это то, что они едут на хвосте Уилсона и Белль. — Если ты думаешь, что я оставлю ее наедине с тобой, ты идиот, — рычит Баки, недовольно складывая руки на груди. — Повторяю еще раз, я предлагал тебе поехать с нами, — вскидывает руки Уилсон нервно усмехаясь. — Погоди, что? Стив, он назвал меня идиотом? — Давайте успокоимся… — пытается вмешаться Роджерс, что очевидно безуспешно. — Я не мог поехать с вами, — рычит Барнс, начиная закипать. — Почему? Потому что продолжаешь играть с Белль в бессмысленный спектакль под названием “Мне на тебя все равно”? — Сэм карикатурно изображает суровый голос Баки, на что Барнс реагирует весьма остро, готовый вцепиться в Уилсона, но Стив быстро реагирует, удерживая друга. — Угомонитесь оба, Бак, довольно, — с нажимом повторяет Стив. — Сэм, прости, он просто переживал за Белль и хотел убедится, что с ней все хорошо. — Что с ней могло случится, Бога ради? — Сэм устало вздыхает в итоге махнув на них рукой. — У меня нет времени, так что я пошел. Белль в музее, если вдруг одному параноидальному, раздражающему типу это интересно. — Куда ты? — спрашивает Стив, хмуря светлые брови. — Мне нужно встретиться с Роуди. — Это по поводу вчерашнего рапорта? Сэм кивает. — Я с тобой, поедем на моей машине. Бак, а ты тогда… — Стив оборачивается, но фигура Баки уже далеко от них, на пути к музею. — Боже, с подростком в пубертате проще, чем с этим парнем, — вздыхает Сэм, качая головой. Стив поджимает губы, в какой-то мере, мысленно соглашаясь. Раньше они с Баки были не разлей вода, знали все о друг друге, такое понятия, как секрет — даже не существовало между ними. Но они оба находятся под гнетом десятилетий и теперь все изменилось, Баки изменился и его мысли стали чем-то недостижимым и постоянно удаляющимся от Роджерса, и даже когда казалось, что он наконец ухватился за что-то; за нечто хрупкое и оголенное, Баки тут же одичало щетинился, запечатывая мысли и чувства на семь печатей. Стив не обижался, он знает, что Баки доверяет ему — о чем сам Барнс говорил не раз — но это то, что даже он сам не может контролировать. Баки закрыт — это проблема превратилась в устоявшийся факт, к которому Роджерс чувствует печальное смирение. — Стив, ты завис? — Сэм недоуменно глядит на Роджерса с пассажирского сидения. — Едем.

***

Белль внимательно изучает черты лица молодого Барнса, изображенного на стеклянном монументе. Она перечитала его биографию три раза, даже не заметив этого. Белль пытается вспомнить свои впечатления о нем, когда была здесь впервые в школьные годы, но ничего не выходит. Она не может вспомнить как ощущала себя до появления Баки в ее жизни, как воспринимала окружающий ее мир? Она заворожённо протягивает руку, осторожно касаясь кончиками пальцев прохладного стекла, чувствуя столь странный трепет в груди, словно дотрагивается до настоящего лица Джеймса, а не его изображения. Если бы тогда, на школьной экскурсии, Белль знала, что встретится с этим человеком, что он перевернет ее жизнь, заставит так сильно влюбится, поверила бы она в это? В отражении стекла Белль внезапно замечает фигуру человека, она ничего не успевает разглядеть, но сердце ёкает и она ненавязчиво оборачивается, однако позади никого нет. Показалось? Она оглядывается вокруг, отмечая несколько человек неподалеку: женщина у подиума с костюмами «Ревущей Команды» и компания восторженных подростков у “Харлея” — никто из них не был похож на массивную фигуру в отражении. Белль вздыхает, отмечая у себя паранойю. Никто за ней не следит. Мысленно убеждает себя она, пытаясь вернуть внимание к монументу. В последний раз обводя взглядом молодое и почти незнакомое лицо Джеймса Барнса, Белль отступает, рассеянно поворачиваясь и сталкиваясь лицом с некой твердой неизбежностью. — Ой! Простите… — кряхтит она, не понимая, как могла врезаться в кого-то, учитывая, что несколько секунд назад там точно не было ни души! Белль поднимает голову и едва не выпрыгивает из собственной кожи. Пронизывающий взгляд Барнса из-под тени козырька черной бейсболки заставляет ее глупо замереть на месте и хватать воздух, как выброшенная на сушу рыба. — Баки что… — слишком громко визжит она, но Барнс хватает ее за щеки, сжимая, бесцеремонно обрывая на полуслове. — Не кричи, — недовольно фыркает он не желая привлекать внимание случайных посетителей. Белль отталкивает его руку, на этот раз повторяя тише: — Баки, что ты тут делаешь? — Ты обещала, что мы сходим сюда вместе, — теперь тон Барнса напоминает Белль глубоко преданного и обиженного ребенка. Она изумленно округляет глаза, не сразу веря услышанному. — Ты… я… что? Баки вздыхает, просто игнорируя ее замешательство. Он подходит к столу с различными, уцелевшими с военных времен вещами, среди которых под защитным стеклом аккуратно разложены в три ряда пожелтевшие фотографии. Их команда, он узнает каждого: Дум Дум, Гейб, Фелсворт… На одной из фотографий Жак курит немецкую трубку, украденную у какого-то офицера, на другой Мантгомери и Дум Дум развалились в баре “Харпун Брейвери” пьяные в хлам, но абсолютно счастливые. Баки помнит это так хорошо, словно пережил все только вчера. Белль замечает, как внимательно он оглядывает все вокруг, она вспоминает что он никогда не был здесь и решает отложить все вопросы и возмущения на потом. — Они выглядят веселыми… — тихо замечает Белль, разглядывая ту же серию фотографий. Баки молчит, в ответ лишь дергая губой и бросая на нее короткий взгляд, словно вспоминая о ее присутствии. — Ты, наверное, скучаешь по ним… — Наверное, — невыразительно произносит он, будто и сам не до конца осознавая свои чувства и ощущения от увиденного. Белль решает оставить Баки наедине с воспоминаниями, она тихо отходит на небольшую скамью у дальней стены, размышляя о том, как Баки тут оказался и главное зачем. Точнее, она знала, что он хотел сюда попасть, но вряд ли он бы хотел столкнуться здесь с ней, а учитывая, что Баки был в курсе ее поездки с Сэмом, выходит… он приехал специально из-за нее? Ладони потеют от подобного хода мыслей, и она нервно дергает коленом. Нет, этому явно должно быть другое объяснение. По ощущениям Белль, проходит около получаса, прежде, чем Баки снова находит ее, опускаясь рядом на скамью. Белль вмиг напряженно подбирается, сжимаясь словно пружина. Скамейка маленькая, так что Белль почти чувствует тепло исходящее от его тела. — Ну, как? — несмело спрашивает она, слегка поворачивая голову. — Странно, — пожимает плечами Барнс, кажется больше не собираясь делится впечатлениями, видимо посчитав данную рецензию вполне красноречивой и всеобъемлющей. На его лице выражение задумчивой отстраненности. Белль оглядывает его пока есть такая возможность: он снова в кожаной куртке, обе ладони спрятаны в черных, так же кожаных, перчатках, Белль вздыхает, вспоминая адское пекло на улице. На его отросшей щетине проглядываются седые волоски, она едва сдерживает желание дотронуться кончиками пальцев до острых скул. И хоть тень от кепки мешает, Белль замечает в его глазах затравленную печаль. — Это часть твоей истории, и она удивительная. Баки горбится, опираясь локтями о свои колени. — Удивительная, — бесцветно повторяет он себе под нос. Белль затаивает дыхание, опуская взгляд на носки своих туфель. — Как твое колено? — вдруг нарушает их неловкую тишину Баки. Белль не сразу понимает, о чем он, бросая взгляд на свою ногу, скрытую под тканью джинс. Спустя мгновение она вспоминает, что получила небольшую ссадину, когда упала вчера с лестницы. Иисусе, она была такая маленькая, что даже Белль заметила ее только когда пришла домой, но Баки, в отличие от нее, всегда замечает все. Больше, чем она хотела бы. — Эмм… все в порядке, оно совсем не болит, — немного запинаясь отвечает Белль. Баки кивает, больше не пытаясь нарушить молчание, что кардинально не устраивает Белль. Он в буквальном смысле вчера выставил ее за дверь, а сегодня просто приезжает в Вашингтон. — Почему ты здесь? — тихо и даже осторожно, словно приближаясь к обеспокоенному животному, спрашивает Белль. Он даже не поворачивает лица, с досадой сжав челюсти. Кажется, проходит вечность прежде чем Барнс отвечает. — Я не обязан отчитываться, — его голос скрипучий и абсолютно бесстрастный. — Тебе придется, — без раздумий обрывает Белль, поднимаясь на ноги. Баки облокачивается спиной на стену позади, вскидывая голову. — Что ты хочешь услышать? — Ты постоянно отталкиваешь меня, — старается звучать жестко Белль, но кажется нотки отчаяния проскальзывают в ее голосе. — А потом появляешься из ниоткуда. Ты грубишь мне просто потому, что я пытаюсь разобраться в том, что меня беспокоит. Я не понимаю, чего ты добиваешься? — под конец ее слова становятся глуше. Выражение его лица приобретает явную суровость и недовольство. Баки не хочет вопросов и тем более объяснений; он хочет просто видеть Белль. Поднимаясь со своего места, он тут же возвышается над ней, подходя ближе чем того требуют приличия. Он будто специально пытается подавить физически, заставить почувствовать себя некомфортно и отступить, но Белль задирает подбородок упрямо глядя ему в лицо, что стоит ей немалых усилий. Он продолжает нагнетать молчанием, просто разглядывая ее в ответ, слегка наклонив голову в бок и черт знает, что у него в голове, но видит Бог, Белль пыталась достучаться до него не один раз. Еще пару мгновений и она собиралась сдаться, но Баки наконец нарушает убаюкивающий ужас тишины. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — скрипуче говорит он, будто терпеливо объясняет. Белль затаивает дыхание, она хотела от Баки прямоты, но это не значит, что она была к этому готова. — Но я в безопасности… — На той веселой вечеринке ты думала так же. — Не знала, что у тебя есть время думать о подобном, — собравшись с духом отвечает Белль, проходя мимо Баки, направившись прямиком к выходу. Она жалеет о попытке разобраться в его мотивах, продолжая это делать, она только путается еще больше, каждое слово Баки вводит ее душу в новые терзания, сомнения и все то, что мешает ей жить дальше без него, уступая волю тягостным воспоминаниям. — Куда ты? — он следует за ней, будто тень, ни на шаг не отставая. Белль молчит, проходя мимо охраны, стоит выйти на улицу, солнце тут же слепит, неумолимо накаляя все вокруг. — Белль, — уже более раздраженно рычит Барнс, хватая ее за руку, остервенело дергая, все же заставив остановится. Белль возмущенно охает, резко поднимая на него голову: — Что? Он выглядит растерянным и даже удивленным, будто мысль о том, что Белль может игнорировать его, даже не посещала Баки. И теперь, он испытывает гнев и замешательство. — Куда ты идешь, — это снова не похоже на вопрос, он обращает на нее весь холод своих серо-голубых глаз, выглядя так, будто собирает крохи терпения, ноздри подергиваются каждый раз, когда он наполняет легкие воздухом. — Никуда, я просто хочу прогуляться, — вздыхает Белль. — Ты будешь ходить за мной попятам? Баки молчит, недовольно и будто нехотя отпуская ее руку. Однако его молчание вполне красноречиво знаменует положительный ответ на ее вопрос. У Белль нет сил — ни моральных, ни физических — спорить с ним, так что она указывает рукой в сторону противоположной улицы. — Если я правильно помню, чуть дальше небольшой сквер с фонтаном, раньше там продавали самую вкусную сахарную вату, — Белль озвучивает это, ставя Баки в курс о своем направлении и идет туда более не задерживаясь. Конечно же он следует за ней, словно сторожевой пес. Белль идет обремененная мыслями о том, когда же вернется Сэм. Он не должен был уйти надолго, верно? Они действительно доходят до сквера преодолев всего пару кварталов, Белль задумчиво считает мелкую плитку узкой дорожки под ногами, тихо ликуя, что, хотя бы здесь царит спасительная тень от высоких деревьев. Но по этой причине людей здесь оказывается гораздо больше. Белль снова искоса обводит взглядом Барнса, идущего по правую руку от нее, он заметно напрягается, не трудно понять, что ему не комфортно находится в таком оживленном месте. Но Белль не тащила его за собой насильно, так что не должна об этом переживать. Не должна. — Тебе не жарко? — тихо спрашивает она, почти с болью глядя на его кожаную куртку. — Жарко, — бесцветно отвечает Баки. Честный ответ на односложный вопрос, который не предполагает продолжение диалога. Но не для Белль. — Почему ты прячешь ее? — она смотрит на его скрытую длинным, плотным рукавом и перчаткой, металлическую руку. Если Белль прислушается, может услышать тихое скрежетание пластин. Баки переводит на нее взгляд, которым смотрят на несмышленых детей, задающих раздражающе глупые вопросы. — Мне действительно нужно объяснять тебе? — язвит он в ответ. — Тебя помиловали, все знают, что ты не преступник. Никто тебя не осудит… — Мне плевать с осуждением они будут смотреть или с восхищением, — почти грозно перебивает ее Барнс, — Они будут пялиться, а я злиться. А когда Баки злится ничего хорошего не происходит. Белль смиренно проглатывает слова, которыми собиралась парировать. Она понимает его негодование и нежелание находиться в центре чьего-либо внимания, но это не значит, что она согласна с ним. Однако, ее несогласие не дает никакого права указывать Баки как жить и все ее аргументы неизбежно разобьются о его серую мораль и непоколебимую уверенность в том кем он является, в первую очередь, для самого себя. Они подходят к небольшому ярко декорированному картонными единорогами трейлеру, от которого радостные дети убегают с радужным облаком сахарной ваты. Белль останавливается у трейлера, разглядывая штендер со своеобразным меню и вкусовыми разнообразиями ваты. — Хочешь? — Белль указывает на список ассортимента, на что Баки угрюмо отрицательно качает головой. Она решает остановить свой выбор на фирменной радужной, довольно объявляя это продавцу. Баки терпеливо ждет рядом, пока мужчина накрутит воздушный сахар на палочку, Белль завороженно следит за процессом, нетерпеливо дергая ногой. — Одна радужная, для вас, — с дежурной улыбкой, задорно говорит продавец, протягивая Белль готовую сладость. Она тянется в сумку за кошельком, но Баки останавливает ее, схватив за руку, свободной он достает из заднего кармана смятую купюру протягивая продавцу. — Баки, не… — она замолкает, ловя на себе его не терпящий возражений, сердитый взгляд, послушно забирая протянутую воздушную вату. — Спасибо… Он был Зимним Солдатом, прошел через войну и адово пекло, столетие сражался и убивал, но джентльмен воспитанный сороковыми годами, все еще живет в нем, и было бы лицемерно со стороны Белль, не признайся она самой себе, что это старомодность Барнса, некоторые его принципы, выглядят безумно привлекательно в ее глазах. Отщипывая тающее на глазах сахарное облако, Белль быстро отправляет его в рот, несдержанно мыча от удовольствия. — Это конечно не та вата, которую я ела в прошлый раз, но тоже вкусная. Баки впервые выдает что-то похожее на улыбку, точнее скупую усмешку и Белль себя одергивает от чрезмерной восторженности. Она вдруг понимает, как странно все, что сейчас происходит — ситуация в целом. Все это больно напоминает… свидание? Тепло тут же лизнуло щеки, покалывая, заставляя их розоветь, и Белль не успевает остановить поток мыслей и ассоциаций. Она никогда не была на свидании с Баки, несмотря на их отношения и все что произошло между ними. У них не было ничего похожего на нормальное взаимодействие парня и девушки, поэтому Белль чувствует себя так странно, волнительно и неловко. Набивая рот ватой Белль пытается перестать думать о таких глупостях. Это не свидание! И нет ничего более жалкого, чем представлять, что это оно. И как сегодняшний день мог обернуться всем этим? И куда исчез Сэм? — Может ты хочешь попробовать? — Белль неуверенно слегка протягивает вату в его сторону, на что Баки отвечает бесстрастным взглядом. Белль недолго думая отрывает липкий кусочек пушистого сахара, протягивая Барнсу. — Не хочу. — Попробуй, это вкусно… — Сказал же, не хочу, — грубее, чем планировал оборвал ее Баки. Белль в ту же секунду тускнеет, слишком плохо скрывая это. Аппетит довольно быстро угас, Белль уже вяло пихает в себя вату, наблюдая как быстро тает сахар, оставаясь липкой субстанцией на пальцах. Стоит ей на секунду забыть о том, в каких непростых отношениях она с Баки — о своей обиде, о чувствах — как он спускает ее с небес на землю довольно быстро и неотвратимо. Порой ему удается это сделать одним лишь тоном своего голоса. — Зачем ты сюда приехала? — внезапно спрашивает он, искоса глядя на нее. Белль не сразу удается переварить вопрос, к тому же быстро дать на него ответ. Она не была готова к каким-либо разговорам с Баки, тем более по его инициативе. — Я… меня попросил Сэм, — неуверенно отвечает она, не до конца понимая зачем Баки спрашивает о том, что и так знает. — И все? Ты решила сорваться в Вашингтон, просто потому что тебя попросил Сэм? — его выражение лица стальное, холодная усмешка трогает уголки губ. Слышится скрип кожаных перчаток от сжатия ладоней в кулак, — это единственное, что выдает его бушующие эмоции и Белль словно обдает кипятком. Он ревнует? Сущая нелепица. — Это что, допрос? — с долей раздражения отвечает Белль, потому что рядом с Баки, с недавних пор, ее терпение приближается к пределу аномально быстро. Баки молчит крепко сжимая челюсти, делая шумный вздох. Белль хорошо знает язык его тела, не трудно догадаться, что он недоволен, более того он медленно закипает, что никак не должно ее волновать. Они доходят до небольшого искусственного водоема — вода плавно колышется под горячими лучами солнца, создавая игру света и тени на своей гладкой поверхности. На берегу возвышаются раскидистые ивы, а вдоль всей кромки водоема аккуратно высажены зеленые клумбы, подстриженные причудливо кубическим образом, с разноцветными цветами, наполняющими воздух интересным ароматом. Мощенная дорожка огибает водоем создавая некую набережную зону; здесь гораздо спокойнее и почти нет людей. — Ты не отвечаешь ни на один из моих вопросов, тебе не кажется это нечестным? — Что ты хочешь знать? — угрюмо рычит Барнс, останавливаясь. Белль разворачивается к нему, опуская взгляд. — За что ты возненавидел меня? Баки опешил будто сомневаясь в том, что услышал. — Возненавидел? — Да, мне стоит понимать это по-другому? — Судя по тому, что ты говоришь, ты не способна понять вообще ничего, — Баки одаривает ее испепеляющим взглядом, а его слова словно гвозди впиваются Белль в спину. В порыве эмоций она замахивается, желая хлестнуть Баки по щеке так сильно, как может, но он слишком легко ловит ее руку. Его пальцы болезненно сжимаются вокруг ее запястья, он резко дергает Белль на себя, наклоняясь к ней, почти сталкиваясь носами. Белль растерянно наблюдает за тем, как жадно он впивается взглядом в черты ее лица. Она нелепо дергается, пытаясь отстраниться, потому что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди, она краснеет до кончиков ушей, но Баки кладет вторую ладонь ей на затылок, не позволяя отвернуться. — Думаешь, там у больницы, я поцеловал тебя, потому что ненавижу? — остервенело рычит Баки, Белль чувствует на своем лице его горячее дыхание. — Я поехал за тобой на проклятую вечеринку, потому что ненавижу? Я черт возьми прямо здесь, перед тобой, догадайся, почему? Белль поджимает дрожащие губы и пытается сморгнуть подступающие слезы, отводя взгляд от его пылающих черной яростью глаз, она упирается свободной ладонью ему в грудь, стараясь оттолкнуть. — Отпусти меня, — требовательно рычит она. — Сначала твой ответ. Накал между ними прерывает стандартный звонок мобильного. Баки, не отрывая глаз от Белль достает из заднего кармана джинс телефон, все еще не глядя на экран с ледяным “Да”, он отвечает на звонок. Белль не может услышать, что говорят по ту сторону, но Баки довольно быстро отключается, убирая телефон обратно. — Сэм и Стив ждут у музея. Белль отстраненно кивает, но внезапно, к удивлению обоих, снова раздается звонок телефона. На этот раз её — любопытное совпадение! Баки все еще сжимает ее запястье, так что Белль пытается свободной рукой нашарить в сумке телефон. Не с первой попытки и весьма неуклюже выуживая мобильный, Белль наконец читает имя на дисплее, что заставляет ее обомлеть, а сердце нестись галопом от нарастающего волнения. Баки хмурится, замечая ее нервозность и весь подбирается внимательно наблюдая. Тяжело сглотнув, она прикладывает телефон к уху, ей не сразу удается вымолвить хоть что-то, в горло словно насыпали песка. — Привет, Рамлоу…