Ре мажор

Настойчивый стук в дверь заставляет Стива, едва ли, не подпрыгнуть с кровати. Ударяясь локтем о прикроватную тумбочку, он со второй попытки дотягивается до верха, вслепую нащупывая наручные часы и пытаясь сфокусировать взгляд на циферблате. Восемь утра. Обычно Стив не спал так долго, но вчера он вернулся домой поздно. Кто мог явится к нему в восемь утра? Растерев лицо ладонями, он поднимается с кровати. Снова громкий стук и Роджерс просыпается окончательно, направляясь к двери немного настороженно, он бросает быстрый взгляд на щит у стены — дурная привычка. Стряхнув с себя пустую тревогу, Стив поворачивает внутренний замок, открывая дверь и едва заметно облегчено опускает плечи. На пороге стоит смурной Баки, с явными признаками недосыпа на лице: темные синяки под глазами, взлохмаченные волосы, словно он только что встал с постели. Зато кожаная куртка щепетильно застегнута едва ли не до подбородка, перчатки тоже на месте — Стив пытался спорить с Баки, убедить в том, что ему не нужно так старательно прятать свою руку, но его попытки неизбежно ударялись о собственные убеждения Барнса, ведомые лишь ему одному — его взгляд выражает неприкрытое недовольство и даже нервозность. Стив снова напрягается, уверенный что произошло что-то серьезное, раз Баки явился к нему, еще и в такой час. — Бак... — вздыхает Роджерс, снова растерев глаза, стряхивая остаточную сонную пелену. — Что случилось? — Нам нужно в Вашингтон.

***

Стив напряженно переводит взгляд с дороги на Барнса и обратно. По всем признакам, он не собирается начинать первым. Роджерс набирает воздуха в легкие, словно перед прыжком в воду. — Я могу поинтересоваться что случилось и почему мы преследуем... Сэма? — Стив щурится словно пытаясь выцепить ответ на свой вопрос не в словах, а в эмоциях на лице Баки. Он хмурится, напряженно сжимая челюсти и немного, будто виновато, переводит взгляд на Роджерса. — Прости, — сухо бормочет он практически себе под нос. — Я знаю, что у тебя выходной. — Дело не в этом, Баки... — качает головой Стив. — Мы едем в Смитсон, поездку в который, ты откладывал с самого возвращения из Ваканды, а теперь в восемь утра мы срываемся в Вашингтон, в погоне за Сэмом? Кажется, я имею право знать зачем. — Не за Сэмом, — бормочет Баки, фыркая почти брезгливо, — За Белль. Стив удивленно округляет глаза. — Причем тут Белль? — Она с Сэмом, — закатывает глаза Барнс. — Они едут в музей. Вместе. Стив выгибает бровь, ожидая продолжения, но Баки видимо решает, что и так много сказал. — Это плохо? — пытается угадать Роджерс, вызывая раздраженный вздох Баки. — По-твоему это хорошо? — Ну... я не вижу в этом ничего примечательного, — ничего, что могло бы заставить их отправится в погоню с утра пораньше, но Стив об этом умалчивает. Баки цокает языком, нахохлившись, не скрывая своего раздражения. — Ладно, — сдается Стив. — Допустим, это плохо. Как ты собираешься объяснять это Белль? Баки вздыхает, нервно ерзая в кресле. Он еще даже не думал об этом. — Бак... так нельзя, — мягко качает головой Стив. — Я думал ты хочешь оттолкнуть Белль... — Да... я... — Баки запинается, кусая щеку изнутри. У Стива становится такое сочувствующее лицо, что Баки хочется выпрыгнуть из машины, лишь бы не ловить на себе этот взгляд. — Я с самого начала говорил, что это плохая идея, — упрекает он. — Да? Какая тогда хорошая? — ехидничает в ответ Барнс. — Извиниться перед Белль, Бак, — разводит руками Роджерс, произнося это так, словно бы говорит о всем и каждому известной истине. Возможно так оно и есть. — Сказать, что любишь... Баки рычит в ответ, нервно сжимая в ладони свой металлический кулак. — Я худшая из возможных партий для нее. И ты это знаешь. Стив молчит словно пытаясь сказать что-то, что заведомо Баки не понравится. — Ты не рассматривал вариант того... что вы могли бы... ну, остаться друзьями? Внутри словно все переворачивается, горький ком встает в горле и Баки не сдерживает нервный смешок. "Остаться друзьями"? С таким же успехом, Стив может предложить ему отрастить крылья и спрыгнуть с Эмпайр-билдинг — уровень фантастики примерно одинаковый. Нет. Он не может быть ей другом, более того, он не хочет им быть. Он эгоист, Баки признает это, потому что знает, что выбери он этот вариант, Белль бы так не страдала, он бы не причинил ей столько боли. Нет, это смешно. Его тошнит от одной мысли, лучше пусть Белль его ненавидит, чем считает своим другом. Он ужасный человек. — Я ей не друг. — Баки, ты должен определиться, что тебе нужно от Белль. Ничего от неё не нужно, только она сама. — Я хочу, чтобы она была здорова и счастлива, — поднимает голову Баки, заглядывая Стиву в глаза. Роджерс и без продолжения понимает к чему клонит Баки, к тому, что у Белль не будет ни того ни другого останься она с Барнсом. — Ты можешь дать ей это, — наперекор его убеждениям твердо говорит Стив. Баки горько усмехается, отводя взгляд, за окном проносятся фасады зданий и яркие вывески магазинов. Имеет ли смысл спорить со Стивом об этом? Стив всегда верит в лучшее, в Баки, а Баки верит в то, что это мешает Роджерсу взглянуть на него объективно. Видимо замечая говорящее сомнение на лице Барнса, Стив снова продолжает: — Ты так не считаешь, я знаю. Но ты нужен ей. Это она ему нужна — вот простая истина. Он криво улыбается, чувствуя неприятный укол на сердце. Баки хочет верить в слова Стива, но это все равно что поверить в рассказ ребенка о его выдуманной стране, с летающими единорогами, где облака — это вата, а радуга веселый аттракцион. Баки, ни разу не чувствует себя убежденным. Легче не стало.

***

Рамлоу. Когда он слышит это чертово имя, по телу словно проходит заряд электрического тока, ударяя в затылок. Баки хочет выхватить телефон из рук Белль и раздавить его подошвой своего ботинка, но вместо этого он тяжело выдыхает через ноздри, сосредотачивая взгляд на лице Белль. Почему она продолжает с ним общаться, почему они созваниваются? — Рамлоу, привет… — с почти призрачной, нервной улыбкой вздыхает Белль, от Баки не ускальзывает ее волнение. Похоже, на его лице все написано, но это то, что Баки не потерпит никогда и ни в какой из жизней — ублюдка Рамлоу рядом с Белль. Его острый слух улавливает каждое слово на том конце. — Я только пару часов назад вернулся в штаб, принцесса, не мог тебе ответить. Ты просто соскучилась или что-то случилось? — сухо спрашивает он, судя по фырканью ухмыляясь. У Баки волосы на затылке встают дыбом, от его обращения к Белль. “Принцесса”? “Соскучилась”? Белль растерянно опускает взгляд в землю, взволнованно заикаясь: — Я просто переживала… ты давно не выходил на связь… — она опасливо поднимает взгляд обратно на Баки, словно проверяя его реакцию, опасаясь худшего. И это не зря, потому что Баки скрипит зубами от переполняющих его злости, досады, раздражения, отчаяния и ревности. — К твоему виску прижали дуло пистолета? Что с голосом? — недовольно кряхтит Брок. — Ничего! — слишком яростно отрицает Белль, параллельно высвобождая руку из ослабевшей хватки Барнса. — Все в порядке… — Ага… я так и понял, — явно не поверив, мычит он. — Я через пару часов возможно буду в городе, можем увидеться. Баки выходит из себя легко выхватывая из рук Белль телефон. Она даже не успевает среагировать вовремя. — Еще раз позвонишь сюда и я лично откручу тебе башку, Брок. — выплёвывает Барнс и не дождавшись ответа отключает звонок. Белль распахивает рот в беззвучном возмущении и быстро тянется за телефоном, возвращая гаджет себе, она тут же пытается снова набрать Рамлоу, но Баки обхватывает ее руку, крепко сжимая, заглядывая в ее глаза. — Позвонишь ему еще раз, и я разобью телефон. — Ты совсем спятил? — яростно протестует она. — Ты не имеешь права мне указывать! — Мы возвращаемся к музею, — рычит Барнс, прекрасно осознавая свое идиотское поведение, почему… почему он ведет себя как придурок, отталкивая тем самым Белль еще дальше от себя? Почему он не может взять себя в руки, почему не может быть хладнокровен? — Я никуда с тобой не пойду! — огрызается она, выглядя как разъяренная кошка, ее тело напряжено, ладони сжаты в кулаки, словно один миг удерживает ее от того чтобы набросится на него и расцарапать лицо. Что ж, Баки бы даже позволил ей это. Он делает один широкий шаг к ней, смиряя таким говорящим взглядом, что Белль заметно тушуется, однако тоже упрямо не отводит глаз. — Я заброшу тебя на плечо и тебе это не понравится, подумай получше, малышка. Белль округляет глаза, тихо закипая, ее щеки раскраснелись то ли от злости, то ли от смущения. Баки знает, как на нее влияет ласковое обращение и бессовестно этим пользуется. Она пытается огрызнуться в ответ, но в последний моменты захлопывает рот. Белль знает, что Баки не шутит и он не может сдержать едва заметной довольной ухмылки, когда она молча проходит мимо него, по направлению к музею. Мысленно, однако, отмечая с привкусом досады, что едва ли был против нести ее на плече, чувствовать ее тело так близко к себе. Издав слабый вздох, Барнс прячет руки в карманы куртки, направляясь вслед за ней. Сэм и Стив ждут их на парковке у музея, лицо Уилсона недовольное и измученное сегодняшней жарой. — Куда вы пропали? — ноет он, осушая последние остатки воды на дне пластиковой бутылки. Баки даже не собирается оправдываться, только закатывая глаза. — Простите, это я захотела прогуляться, не думала, что вы так быстро закончите, — виновато улыбается Белль. Ее самообладание — это то, чему Баки будет дивится всегда. Только пару минут назад она была в ярости, раздраженная и подавленная, а сейчас снова улыбается и выглядит так, словно вернулась с легкой и даже приятной прогулки. Она так хорошо умеет играть роль или действительно настолько отходчива? Баки вдруг понимает, как мало всего он в действительности знает о Белль. В том смысле, что… ее доброту и заботу он привык принимать, как должное и, черт возьми, никогда не задумывался о том, насколько она была искренна? Она улыбалась и помогала ему всегда, даже в самые темные и сложные моменты их взаимодействия. Однако, дело было не в нем — это не он особенный, Белль относится подобным образом ко всем. И это осознание выкручивает его сердце наизнанку, затопляя разум сомнениями о том, насколько осознанны были чувства Белль к нему, он поверил, что она любила его, но было ли это так на самом деле? Он хочет схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Ей не обязательно быть милой и учтивой тогда, когда ей не хочется, ей не обязательно проецировать эту модель поведения на всех. Однако, Белль вряд ли разделит с ним это мнение. — Давайте возвращаться, мне нужно быть в штабе, — кряхтит Уилсон, обходя машину по направлению к водительскому месту. — Садись, Белль. — До свидания, мистер Роджерс, — сладко улыбается она и даже не взглянув на Баки открывает дверь со своей стороны, прячась внутри машины. Стив исподлобья смотрит на Баки, вызывая его усталый вздох. Нет, он не хочет рассказывать о том, как по-идиотски себя вел.

***

— И ты просто позволила ему? — Келли драматично взмахивает руками. — Что значит “позволила”? — бормочет Белль, дергая край трубочки от своего милкшейка. Она не хотела думать о вчерашнем дне и уж тем более говорить о нем, но Келли каким-то чудом всегда удавалось вытягивать из нее все сокровенное. — Я ничего ему не позволяла, но он… — Белль! — строго обрывает ее Келли, закатывая глаза. — Все что я слышу, это оправдания. Каждая твоя встреча с этим Баки заканчивается тем, что ты остаешься расстроенной, нервной и в полном смятении! Ты не должна с ним видеться. — Я не могу это контролировать, он сам появляется там, где… я… — Белль только сейчас задумывается о том, как давно на самом деле Баки принимает участие в ее жизни и как часто тогда, когда она не видит? Волосы на затылке встают дыбом от подобных неприятных мыслей, и она спешит стряхнуть с себя наваждение. Он не следит за ней. — Допустим, но ты все еще можешь контролировать себя и то что ты говоришь. Прежде, чем понять, как себя с ним вести, определись как ты к нему относишься, — прихлебывая из своей трубочки голосом заправского знатока разъясняет Келли. — Как отношусь, — вздыхает Белль, откидываясь на спинку скамьи. — Да, ты все еще… хочешь быть с ним? — осторожно спрашивает Келли, все же осознавая деликатность этой темы. Белль чувствует, как сердце словно сжимается и отголоски невыносимой тоски обрушиваются откуда-то из прошлого. — Нет… конечно нет, это невозможно. Келли скептически щурится, словно, не веря ни единому слову. — Ты должна стать решительнее, Белль. — Кто бы говорил, — парирует она, складывая руки на груди. — Ты вернулась к Дереку сразу после своего «решительного» расставания. Келли кашляет, отставляя от себя полупустой пластиковый стакан. — Не сравнивай наши ситуации! Я расставалась не с советской машиной для убийств. Белль неодобрительно хмурится. — Не называй его так. Это не имеет значения… в данной ситуации. — Имеет, Белль. Я не знаю какие мотивы движут твоим Баки, но его уход от тебя два года назад — это шанс. — Шанс на что? Келли снова закатывает глаза, словно разговаривает с несмышлёным ребенком. — На нормальную жизнь. Думаю, Баки исходил из тех же соображений. Так будет лучше для тебя, ты тогда взвалила на себя слишком много. Не смей нырять в это с головой опять. Белль опускает глаза, не выдерживая серьезного взгляда подруги. Келли права, Белль и сама все это знает и понимает. Тогда почему она постоянно колеблется? — Мне пора домой, у меня еще куча домашней работы... — Белль поправляет сумку на плече, бросая пустой стаканчик в мусорное ведро недалеко от скамьи. — Не позволяй ему играть твоими чувствами, — напоследок ворчит Келли, тоже поднимаясь на ноги. Белль кивает, натягивая улыбку и обняв подругу на прощание: — Увидимся завтра. Они расходятся в разные стороны. Солнце по обыкновению печет, и Белль жалеет, что вообще вышла на улицу сегодня, она смотрит себе под ноги отсчитывая плитку под ногами, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, но не на том, что медленно плавится от жары. Август всегда выдается самым тяжелым и жарким месяцем в Нью-Йорке, спасительный ветерок дует лишь изредка. Белль клянется, что, если доберется до дома, в такую погоду больше не выползет из квартиры. Стоит Белль свернуть за угол, на свою улицу, как она замечает у своего подъезда черный внедорожник, с затемненными окнами и сгорбленную фигуру рядом. Подойдя ближе не сложно узнать Брока Рамлоу, он подпирает спиной фасадную стену старого квартирного дома, в котором живет Белль. Между пальцев привычно дымится сигарета и он не сразу замечает Белль, похоже крепко о чем-то размышляя. — Рамлоу! — Белль улыбается, несмотря на свое измученное жарой состояние. Она давно не видела Брока и действительно рада его встретить, однако воспоминания о последнем разговоре с ним, тут же приправляют ее радость виной и неловкостью. Брок вздрагивает, внезапно выдернутый из своей серой задумчивости. Он поворачивает голову, встречая Белль привычным хамовато-безразличным взглядом. — А вот и ты, — хмыкает он, бросая окурок под ноги, чтобы раздавить подошвой ботинка. — Не сори здесь! — шикает Белль, подходя к нему. — Миссис Дженкинс подметает каждое утро. — Белль поднимает раздавленный окурок, демонстративно выбрасывая в урну в паре шагов от бордюра. — Действительно? Это первое что ты хочешь мне сказать? — закатывает глаза Брок. Белль усмехается и подходит обратно к Рамлоу, обнимая. И как давно ей стало так легко обнимать его, не испытывая при этом и доли неловкости или смущения. От Брока пахнет сигаретами и отдаленно чем-то свежим, напоминающим мыло или гель для душа. — Ну хватит, я не тискаться пришел, — вздыхает Брок, номинально похлопывая ее по плечам. — Если честно, я переживала, ты так внезапно пропал и долго не отвечал на СМС, — говорит Белль, отстраняясь. — Польщен, но это мне в пору переживать. Какого черта ты была с Барнсом? И что это нахрен было? — ворчит он, складывая руки на груди. Белль виновато опускает взгляд. — Извини… это долгая история, Баки просто… — Белль понимает, что и сама не может объяснить поведение Барнса. Он всегда особенно сильно ревновал Белль к Рамлоу и почему-то продолжает до сих пор, когда сам ясно расставил все точки над “и”. — Да мне не интересен он, какого хрена Барнс делал с тобой? — Рамлоу хмурится, теперь он не скрывает своего недовольства и даже суровости во взгляде, а его голос отдает пока еще призрачным, но опасением. И Белль понимает почему. Брок наверняка хорошо помнит насколько Белль была разбита, после ухода Баки. Он был одним из тех, кто наблюдал все стадии ее состояния и помогал выбраться из этой трясины, пусть и не всегда осознавал свою помощь. — Я была в Вашигтоне… с Сэмом. Рамлоу удивленно распахивает рот, вопросительно выгибая бровь. — В Вашингтоне. С Сэмом. — повторяет он, видимо пытаясь осознать. Белль кивает. — Это не важно, но Баки… так вышло, что он приехал за мной… кажется, — тихо бормочет под нос Белль, понимая, как абсурдно это звучит. На лице Брока выступает нервная улыбка и он лезет в задний карман за сигаретами. — И что это, черт возьми, значит, принцесса? — кряхтит он, зажимая зубами фильтр и поджигая сигарету. Белль пожимает плечами. — Я не знаю, но мы… все чаще встречаемся где-то. Это плохо, да? — она поднимает на него взволнованный взгляд. — Баки, мать его, Барнс — одно сплошное “плохо”, Белль, — не щадя отвечает Рамлоу. — И что ему нужно? Ты? Она в миг густо краснеет, протестующе распахивая рот. — Нет! Конечно, нет! Он стал совсем другой, это уже не тот Баки… Брок скептически щурится, выдыхая дым в сторону. — Неужели? — Правда. В любом случае его мотивы меня не интересуют, потому что я все решила, — твердо говорит Белль, не сколько Рамлоу, сколько самой себе. — Ты сама веришь в это? — усмехается он. Белль не знает, но Броку кивает, стараясь мысленно убедить саму себя. Рамлоу пожимает плечами, поднимая руку чтоб взглянуть на время на наручных часах. — К дьяволу Барнса. У меня есть время до восемнадцати, куда хочешь пойти? Белль слабо улыбается, Брок всегда умел вовремя послать на задний план все ее переживания, в отличие от нее самой. Их встречи почти всегда были внезапными, что говорило о том, что Рамлоу никогда не планировал какое-либо расписание встреч с ней, не пытался впихнуть ее в свой график. Он просто приезжал к ней, как только у него появлялись свободные пару часов. Он мог бы потратить их на сон, развлечения, да все что угодно, но он просто, будто уже на автопилоте, тратил драгоценное свободное время на нее. И Белль перестала ощущать вину за это, потому что Брок не выглядел так, будто делал что-то обязательное, или делал через силу. Да, иногда он казался более уставшим, иногда менее, но каким-то образом он всегда выстраивал общение так, что Белль чувствовала себя комфортно и ни о чем не переживала. — Я немного устала, давай ко мне? Заодно поможешь с домашним заданием, — шутливо подначивает она. — В этом мне нет равных, — усмехается Брок легко соглашаясь и выбрасывая окурок в урну.

***

С тех пор как вчера вернулся в свою квартиру, Баки не мог отвлечь себя ничем. Как назло, даже из штаба, уже которую неделю, не поступало никакой работы, словно все специально оставили его наедине со своими опасными мыслями. Он даже заставил себя сходить в продуктовый магазин, в кои-то веки не заказав доставку, загрузил в стиральную машинку вещи недельной давности, прочитал инструкцию по применению стиральных капсул, вынес мусор, принял душ. Дважды. Телевизор работал практически на всю громкость, чтобы заглушить его мысли, но все это это не помогло ни на секунду. Проблема в том, что, чем больше времени Баки проводит с Белль, тем скорее хочет увидеть ее снова, становясь все более ненасытным, с каждым разом. Так не может продолжаться, ему нужно что-то делать, но что? Почему он не может справиться с такой понятной и четкой установкой — держаться подальше от Белль. Сил нет прокручивать все это в голове уже тысячный раз, его мозг кипит, тело скованно напряжением уже которую неделю. А с тех пор как он встретился с Белль, все стало куда хуже. Может ему надо нечто другое? Баки вдруг осознает, что не ходит никуда кроме штаба и чертовой квартиры. Полевые миссии не считаются, они отвлекают на какое-то время, но не могут помочь снять напряжение. В юности он любил веселиться и вел довольно развязный образ жизни… Баки фыркает, усмехаясь собственной наивности. Того Баки больше нет, на кой черт его вспоминать? И все же, он может позволить себе нечто подобное, пусть это и не принесет того же удовольствия, что и в молодости, но может ночные клубы, о которых так часто говорят бойцы в раздевалках комплекса, это место, где Баки действительно сможет забыться на какое-то время? Возможно ему это необходимо. Поразмышляв еще пару секунд, он решительно поднимается с кресла, направляясь к выходу, в сладкой надежде обрести покой хотя бы на время этой чертовой ночи.

***

Слишком громкая музыка неприятно раздражает сверхчувствительный слух суперсолдата. Баки ругается под нос, опускаясь на высокий стул рядом с барной стойкой, бармен с ожиданием смотрит на него и Баки запоздало вспоминает, что должен сделать заказ. — Двойной виски, — сухо бросает он, не в силах перестать беспокойно оглядываться по сторонам. Тебя никто не ищет. Никто не пытается выследить, напасть или убить. Черт возьми, он прокручивает это в голове по бесконечному кругу, но это не помогает. Плохая была идея. Зачем он сюда пришел? Много людей. Чертовски много людей. Баки чувствует себя максимально некомфортно и не спокойно, словно оголенный провод под смертельным напряжением. Он опускает взгляд на свои руки на столешнице, только сейчас замечая, как сильно сжимает кулаки, настолько что может слышать скрип кожаных перчаток даже за шумом идиотской музыки. И какая к черту музыка? Набор кривых звуков, не вызывающих абсолютно никаких эмоций кроме тревоги и раздражения. Однако люди с удовольствием двигают своими тела под этот безумный ритм. Баки длинно выдыхает, похоже его лицо было настолько тяжелым, что это привлекло внимание бармена. — Ты в порядке, чувак? — его бровь вопросительно ползет наверх, пока он ставит перед Барнсом стакан виски, лед бряцает по толстым стеклянным стенкам. Баки молча кивает, отпивая, но прежде смиряя бармена таким мрачным взглядом, что у парня пропадает всякая охота и смелость продолжать этот разговор, что вполне устраивает Барнса. Это действительно глупо, но раз он уже здесь, уходить сразу будет еще глупее. Баки поворачивается на стуле в пол-оборота, лицом к танцполу и большей части клубного помещения. Тут царит полумрак, что даже устраивало Баки, но слишком много неоновых, режущих глаза огней и вспышек, напротив. Ненароком он проходится взглядом по людям, как они себя ведут, что говорят, во что одеты… наряды некоторых девушек в это время совсем не оставляют места для фантазий, а пьяные и обкуренные всякой дрянью парни не церемонятся с тем, чтобы увести даму хотя бы в уединенное место, размывая всякую границу между обычным клубом и самым настоящим борделем. Баки ворчит под нос, неодобрительно щурясь и в итоге отводя взгляд, разворачиваясь обратно спиной ко всему этому балагану. Может он ведет себя как старикан? Но правда в том, что он и есть. Уморительно. Краем глаза он замечает копошения сбоку от себя, судя по легким движениям — это девушка. Она забирается на барный стул, ставя маленькую сумочку на столешницу перед собой и жестом что-то показывает бармену, на что тот понятливо кивает, тут же приступая готовить напиток. В нос ударяет довольно приятный аромат ее духов, что-то цветочное, сладкое, но не слишком приторное. Баки плевать, ровно до того момента, пока она не достает из сумочки свой телефон, и он не слышит ее голос — мягкий, тонкий, мелодичный… непростительно похожий... Абсурдная надежда заставляет его повернуть голову в ее сторону, чтобы усмехнуться своей же наивности. Конечно, это не она. У девушки короткие светлые волосы, судя по темным корням, крашенные, аккуратные черты лица, на ней довольно много макияжа, но это выглядит хорошо и удачно подчеркивает лучшие части ее лица. А именно, тонкие, но красивые губы, большие глаза и высокие скулы. А еще она одета не в лоскут ткани, а во что-то, что, можно назвать полноценной одеждой: узкие джинсы, белая свободная рубашка, под которой виднеется короткий черный топ и босоножки, на небольшом каблуке. В общем, она выглядела хорошо. Кажется, девушка замечает его внимательный взгляд, хотя у Баки ушло на это от силы пару секунд. Однако, она молчит, спрятав телефон обратно в сумку. Взгляд Баки невольно снова возвращается к ней и то, что он видит, повергает его в самый настоящий ступор. Ее щеки розовые, а руки взволнованно теребят сумочку и похоже она… смущена? Он переборщил? Может он смотрел гораздо неприличнее, чем думал? Черт. Похоже, такому как он достаточно одной, обремененной годами убийств и ужасов физиономии, чтобы напугать любого человека, не прилагая при этом усилий. Эта девушка определённо не заслужила сегодняшним вечером получить его жуткое внимание. Допивая свой виски и с грохотом ставя стакан на стол, бросив туда же смятую купюру, Баки решительно встает с места, собираясь пробираться сквозь толпу к выходу. — Извини… — он бы не обернулся на этот тонкий голосок, если бы не почувствовал касания на своем предплечье. Баки оборачивается чтобы столкнуться с неловким и даже застенчивым взглядом той самой девушки. — Ты из-за меня уходишь? Баки растерянно моргает, но вовремя возвращает на лицо непроницаемую броню отстраненности и холода. — С чего ты взяла? — его тон не щадит ее. Чем быстрее она отвяжется, тем лучше. Ее губы расплываются в мягкой улыбке, и она совершенно мило, возможно специально, заправляет прядь волос за маленькое ушко. — Ты не такой загадочный, как думаешь, — хмыкает она. Баки закатывает глаза, собираясь отвернуться и возобновить свой путь к выходу, но она снова его останавливает. — Прости… я просто не привыкла знакомиться в подобных местах… — вздыхает она, поднимая на него виноватый взгляд. — Я не хотела тебя смущать там… — девушка указывает на барную стойку позади. — Я скоро ухожу, так что возвращайся. Баки усмехается, снова озадаченно оглядывая девушку. — Я не смущен, а вот ты, напротив. Его слова довольно быстро вызывают незамедлительную реакцию в виде красных пятен, расползающихся по щекам девушки. — Неправда, ты не настолько хорош, чтобы меня смутить, — возмущается она, закусывая нижнюю губу, словно сдерживая улыбку. Вряд ли она пытается его соблазнить, она выглядит такой же неуклюжей в этом деле, как и он, только гораздо милее. И что её привело сюда? Что его привело сюда? Баки усмехается, подходя ближе, он наклоняется, чтобы его лицо было вровень с ней. Ее полуулыбка сползает с лица и теперь она выглядит настороженной и даже взволнованной. — Твои красные щеки с этим не согласны, — вкрадчиво отвечает он, на этот раз красноречиво оглядывая ее с ног до головы, задерживаясь взглядом на розовых, влажных от липкого блеска губах. — Ладно… ты хорош, — нервно улыбается она, делая глубокий вздох. После недолгой паузы она снова говорит. — Я Маргарет. Баки уже хочет представиться в ответ, но в последний момент замолкает. Что за чушь? Почему он молчит? Разве это не то за чем он сюда пришел? За чем сюда приходят все эти люди? Чтобы забыться. Маргарет тоже здесь за этим, возможно за чем-то большим, но этого Баки ей дать не сможет. Она красивая и милая, у них могла бы быть замечательная ночь, он бы почувствовал долгожданное облегчение, пусть и краткое. Он такой жалкий чертов идиот, ищущий в ком-то хоть что-то похожее на Белль, чтобы потакать своему извращенному желанию быть только с ней, представлять только ее — в разговоре, в поцелуях, в постели… — Извини, — сухо бормочет Баки и уходит, так стремительно и внезапно даже для самого себя. Она не пытается звать его вслед, похоже удивлена так же, как и он. Наверное, думает, что он чертовски странный тип или обычный обкуренный мудак, с которым лучше не связываться. С ним действительно лучше не связываться. Жаль, что Белль этого не поняла.

***

С того дня в Смитсоне Белль больше не видела Баки, он словно испарился, да и с ребятами из ЩИТа она почти не виделась, только Рамлоу время от времени звонил. Он не посвящал ее в подробности, но похоже в штабе что-то происходило, у Фьюри были загадочные проблемы с правительством, а еще появилась какая-то террористическая организация, о которой галдели все новостные каналы почти месяц. Ясно было одно — у всех была куча работы и забот, а учебу Белль и ее жизнь никто не отменял, так что ей пришлось плотно этим заняться, и она была предоставлена самой себе. Месяцы снова так стремительно сменяли друг друга, на какое-то время все ее переживания о Баки, отошли на задний план, хотя она бы соврала самой себе, если бы не признала, что почти каждую ночь перед сном думала о том, как он? И где сейчас находится, все ли с ним хорошо? Эти мысли ни к чему не приводили, они просто существовали в ее голове, становясь то призрачнее, то навязчивее. И это мнимое затишье продлилось до самого декабря, когда меланхоличная, молчаливая осень сменилась серой, холодной и будто явившей странное одиночество зимой. Это был звонок. Сэма. — В горы? — тупо повторяет Белль, рассеянно сидя над нотными тетрадями и жуя колпачок от ручки. — Почему бы нет? Праздник близко, год скоро кончится, а мы даже не вырядились в уродливые рождественские свитера, а еще в Нью-Йорке лишь мерзкая слякоть, хочется настоящего снега, природы, — жалуется Сэм, чавкая чем-то в трубку. Белль пытается включится в разговор, отвлекаясь от домашнего задания. — Ну… я люблю снег, — неоднозначно отвечает она, в действительности Белль редко удавалось ездить с семьей в горы или на море, а с друзьями и подавно. Но что может быть лучше встретить Рождество среди заснеженных вершин? Обычно она всегда уезжала встречать праздник дома, но в этом году Винсент и Джойс решили поехать в Огайо к родственникам папы. Конечно, они звали Белль с собой, но она все еще обдумывала как поступить. Может это знак и ей стоит изменить ежегодной традиции и встретить Рождество с друзьями? Нет, впервые она изменила традиции, когда встретила его с Баки. И тогда они… в ту самую ночь они… — Вот и замечательно! — радуется Сэм. — Значит, ты за? — А кто будет еще? — неуверенно решается спросить Белль, потому что, если услышит одно конкретное имя, не будет даже раздумывать над отказом. — Только Стив, остальные разъехались кто куда, — серьезно утверждает Уилсон. — Можешь взять своих друзей тоже, кого захочешь. — Правда? Тогда, я, наверное, позову Келли и может быть Айзека… Сэм одобрительно мычит. — Погоди, а куда мы едем? — спохватывается Белль, понимая, что не задала самый важный вопрос. — Ливенворт, — весело и слишком легко заявляет Сэм. Белль округляет глаза, не зная, что сказать первые пару секунд. — Я там ни разу не была… — Поздно отказываться, ты уже согласилась! — строго обрывает Сэм. — Я не отказываюсь, просто…я никогда не путешествовала так далеко… — И что? Когда-то надо начать, к тому же там лучшая Рождественская атмосфера, какая может быть, тебе понравится! Белль вздыхает еще пару секунд раздумывая. — Сэм, наверное, я финансово не потяну такую поездку и… — Стооп, разве я что-то говорил о деньгах? Все финансы лежат на Тони, причем все честно, он проиграл мне спор, так что теперь оплачивает наш уикенд. Белль мысленно стонет, падая на кровать. — Я не знаю… — Никаких “не знаю”, все решено. Давай Белль, ты же смелая девочка, что тебя так пугает? Белль задумчиво разглядывает потолок. Действительно что ее так пугает? Баки не будет, Только Сэм, Стив и ее друзья. Это определенно будет классная поездка, чего она так распереживалась, словно впервые приходится выезжать за пределы штата. — Ну… ладно, я согласна, — примирительно вздыхает она. — Спасибо, что позвал. Сэм победно усмехается на другой стороне линии. — Тогда собирай вещи, выезжаем завтра к обеду, чем раньше туда прибудем, тем лучше! — Хорошо, — понятливо мычит она и отключает звонок, чтобы скорее набрать Келли.

***

Чемодан полный, Белль не думала, что ей понадобится столько вещей, но в процессе и не заметила, как каждая безделушка вдруг стала жизненно необходимой в поездке. Васаби словно с цепи сорвался весь день орет и мешается под ногами, требуя внимания, словно подозревая, что хозяйка собирается снова оставить его. Альпин напротив, даже не показывается, сидя в укромных местах, в уединении и спокойствии. Белль уже договорилась с пожилой соседкой, о том, чтобы та приходила кормить котов, повезло что у нее самой около пяти, и она была счастлива окружить себя вниманием еще двоих. Из не очень радостных новостей, Келли и Айзек отказались от поездки. Хотя Келли долго страдала, потому что была бы счастлива оказаться в Вашингтоне, в горах, да еще и в окружении всемирных героев, но не могла отказать Дереку, пригласившему ее на не менее заманчивый уикенд к его родителям в Вермонт. Белль не смела уговаривать ее, так как их отношения с Дереком едва стали снова налаживаться. У Айзека тоже оказались какие-то дела, связанные с его “хвостами” по учебе, но что-то подсказывало Белль, что он просто искал оправдания чтобы не отказывать прямо. Что ж, Белль не может винить его за это. Как бы грустно это ни было их дружба дала серьезную трещину, и Белль чувствовала себя бессильной в том, чтобы что-то исправить. Айзек действительно что-то испытывал к ней, но она не могла ответить взаимностью и это сильно влияло на их взаимодействие, в худшую сторону. Она даже не пыталась проанализировать почему ей не нравится Айзек, ведь если бы она встретила его года два или три назад, определенно бы влюбилась. В нем было все, что может понравится нормальной девушке — он добрый, талантливый, популярный, все любят его. Но Белль так сильно любила Баки, что места для кого-то еще там просто не осталось. Она сомневается, что вообще сможет вступить хоть в какие-то отношения после… после всего что произошло. Ее жизнь не должна была останавливаться на нем, она обязана была оставить его позади, так же, как и он ее. Но Белль оказалась слабее, чем думала. Сигнал машины заставляет ее поторопиться, похоже Сэм уже подъехал. Белль быстро выходит из квартиры, колесики чемодана шумно шебуршат, стукаясь о ступеньки подъездной лестницы. Она снова прокручивает в голове взяла ли все необходимое и убеждаясь, что ничего не забыла выходит к машине. — Ты чего так долго? — Сэм выходит навстречу, резво забирая ее чемодан и забрасывая в багажник. — Прости, боялась что-то забыть, — Белль садится на пассажирское сидение, пристегиваясь, голова все еще забита сомнениями. Может ей не стоило ехать? — Ты одна? Я думал, с тобой будут друзья, — Сэм плюхается на водительское, заводя машину. Белль расстроенно поджимает губы. — Я тоже, но, к сожалению, ни у кого не получилось. Но кое-кто все же поедет… — Белль вдруг замялась, поднимая взгляд на Сэма. С одной стороны, он сказал, что она может позвать кого захочет, с другой... — Я позвала Рамлоу, это ничего? Уилсон удивленно поворачивается на нее, тормозя на светофоре, с лицом будто она неудачно пошутила. — Рамлоу? — видя ее серьезное выражение лица, Сэм нервно усмехается. — Точно, я и забыл, что у тебя странные предпочтения в дружбе… да и не только… — усмехается он, вызывая неодобрительный взгляд Белль. — Шучу, не напрягайся так, — хихикает он. — Если это проблема… — Все в порядке, — перебивает он. — Я ведь сказал, зови кого хочешь, я ничего не имею против этого парня. Главное, чтобы тебе было комфортно. — Спасибо, — улыбается она. Уилсон достает из кармана вибрирующий телефон, быстро заглядывая в экран и откладывая назад. — Стив уже в аэропорту. Белль кивает, расслабляясь в кресле, следя за дорогой. Сегодня она отработала в магазине дольше обычного, чтобы отпроситься на все выходные, поэтому чувствовала себя весьма уставшей, так что через какое-то время дорога и тихая музыка в магнитофоне легко убаюкали ее. — Спящая красавица, подъем. Белль просыпается от легкой тряски за плечо и тихого хихикания Сэма. Она дезориентировано оглядывается, растирая сонные глаза. — Выглядишь утомленно, надеюсь горный воздух вернет тебе энергию. — Так быстро приехали… — бормочет Белль, вяло вылезая из машины, с удивлением отмечая что они действительно уже у здания аэропорта. Она даже не заметила, как пролетела дорога, а на улице уже окончательно стемнело. Белль направляется к багажнику, но Сэм ее опережает. — Я возьму, иди вперед, — бросает он, на что Белль отвечает благодарной улыбкой и идет к входу. Как только она оказывается внутри, уже видит высокую фигуру Капитана Роджерса у свободного ряда в зале ожидания. Она поднимает руку, пытаясь привлечь внимание Стива и помахать, но он ее не видит, Белль пробирается вперед и уже хочет окликнуть его, но тут же давится воздухом, резко замедляясь, чтобы вовсе остановится. На сидениях перед Стивом, в небрежной позе сидит Баки. С руками в карманах кожаной куртки, широко расставленными ногами и извечно суровым выражением лица. Это что, шутка? Почему он здесь? Что происходит? Белль резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, в тихой панике соображая, что делать, словно бы она могла сейчас сделать хоть что-то, например, исчезнуть, а может спрятаться? Что за чушь, как ей быть? — Белль, что такое? — Сэм подходит с сумками наперевес, но быстро понимает в чем дело, когда бросает взгляд за ее спину. Его лицо тут же становится будто неловким и… виноватым? Только не говорите ей, что он знал, что Баки будет здесь и специально не сказал ей! — Сэм, что происходит? Ты не говорил, что Баки будет тут, — быстро лепечет Белль, сердито глядя на него. — Так, успокойся, я… эмм… сам узнал об этом в последний момент, — очевидно оправдывается он, Белль сейчас бы очень разозлилась, если бы не думала о том, как бы скорее уйти. — Боже, Сэм… , я ухожу, — Белль хочет обойти его, но Сэм ловко тормозит ее преграждая путь. — Уоу-уоу, полегче, куда ты собралась? Белль, не будь ребенком, поворачивать назад поздно. — Нет, это ты ведешь себя по-детски, что за выходки? Это не смешно! Похоже их небольшая потасовка привлекает внимание, и Стив окликает их. — Прости, Белль, я правда до последнего не знал, что он тут будет, — шепчет Сэм, разворачивая Белль обратно, и подталкивая вперед. — Идем, скорее, нас заждались. Белль, упирается, но, когда замечает на себе не менее шокированный взгляд Барнса, смысла сопротивляться уже нет. Они их заметили. Стив приветствует доброй улыбкой, но Белль совсем это не помогает. Брови Баки тут же ползут к переносице, его поза резко становится напряженной, и он выглядит так, словно тоже был не в курсе ее присутствия. — А вы быстро приехали, — беззаботно, словно ничего не происходит, вздыхает Сэм, ставя сумки на пол. — Привет, Белль, — кивает Роджерс, словно пытаясь отвлечь ее от шока и тихой паники. — Здравствуйте… — растерянно и почти механически отвечает она, смотря строго себе под ноги, словно если она не будет смотреть на Баки, ее присутствие может стереться или хотя бы уменьшиться. Барнс молча поднимается на ноги и в считанные секунды оказывается рядом, хватая Уилсона за ворот футболки и отводя в сторону. Белль утомленно вздыхает, прикладывая ладонь ко лбу. Почему она постоянно попадает в такие безвыходные ситуации? Интуиция ее не подвела, она не должна была соглашаться. — Все хорошо? — обеспокоенный голос Стива возвращает ее в реальность. — Не знаю, я… немного не ожидала, что… — Что здесь будет Баки? — заканчивает за нее Стив, подходя ближе. — Не вини Сэма, это я виноват. Знаешь, Баки почти никуда не выходит и ни с кем не хочет контактировать… я просто хотел, чтобы он немного… отвлекся. Почти силой притащил его сюда, так что… Прости, я не подумал, что это может стать проблемой. Стив хочет сказать, что это не Баки снова преследует Белль по одному ему ведомым причинам. Ну вот, как она теперь может злиться? Стив переживает за друга, было очевидно, что он захочет позвать его отдохнуть. Какая же она глупая! Она должна была сама догадаться, что ей не стоит ехать, если бы она думала своей головой, то такого бы не произошло. — Что в словах “не лезь в мою жизнь” тебе было не понятно? — рычит Баки, не спуская ожесточенного взгляда с Уилсона. Они стоят чуть в стороне, но все еще недостаточно далеко, чтобы не слышать взволнованного голоса Белль, лишь от которого у него заходится сердце. Черт побери. Сэм обезоружено вскидывает руки. — Хэй-хэй, успокойся, с чего ты взял, что это мой план? — приглушенно шипит он в ответ. — Это твой план, не заговаривай мне зубы, — огрызается Барнс. — Ладно, это мой план, доволен? И что? — “И что?” Я сейчас разобью тебе лицо. Сэм возмущенно распахивает рот, разводя руками. — Ударишь меня перед Белль? Думаешь все еще выглядишь недостаточным придурком в ее глазах? Баки вмиг ощетинивается, делая угрожающий шаг вперед. Будь проклят Сэм и его дурацкие игры, в которые он так удачно всегда оказывается втянутым. Видит Бог, он так хочет ему врезать, но этот придурок снова его поймал. Устраивать здесь потасовку это самое хреновое, что Баки сейчас может придумать. — Грызетесь, как супруги. Их препирания прерывается самым неожиданным образом, а именно Броком, проходящим мимо с кислым лицом, целенаправленно направляющегося к скамье ожидания, чтобы вальяжно развалиться. Баки вмиг забывает о Сэме, его пронзает волна удивления, злости, непонимания и неистового раздражения, и кажется, биологической непереносимости этого человека. Его челюсть сжимается так сильно, что Баки думает, что его коренные зубы разлетятся на части. Он хочет избить этого мудака с тех пор как поругался с Белль в парке. — Сэм, если этот ублюдок тоже часть твоего плана, я выбью из тебя дерьмо прямо здесь, — рычит Баки, наблюдая за тем, как Белль садиться рядом и мило беседует с ним. Сэм, выглядит так, будто собирается сказать, что-то, что очень не хочет. — Честно, я тут не причём. Его позвала Белль, — осторожно и нехотя заканчивает свое предположение Сэм, словно перерезает провод детонатора. Баки решительно возвращается к остальным, его длинные шаги съедают расстояние до Брока в считанные секунды. Он смиряет Рамлоу ненавистным взглядом, вызывая у того будничную усмешку. — Что такое, Барнс, ты не рад меня видеть? — Ты забыл, что я тебе сказал? — Баки говорит отчетливо, будто строгая ножом, его лицо мрачнеет еще на пару тонов. Брок с абсолютно скучающим лицом вздыхает, делая вид что усердно пытается вспомнить. — Не припоминаю. Видимо, мне было насрать. Баки мрачно усмехается, делая рывок вперед и хватая Брока за шею, наклоняясь к нему угрожающе близко. Белль испуганно вскакивает. — Баки! Но Баки ее не слышит, в его ушах шум от бурлящей крови, ударившей в голову. Брок сжимает челюсть напряженно глядя ему в глаза и скаля зубы, вскоре распахивая рот, пытаясь тщетно вздохнуть. Сжать немного сильнее бионику, и он переломает ему шею — заветное желание Барнса. — Мистер Роджерс! — Белль в панике оборачивается, осуждающе смотря на Стива и Сэма, удивительно, но не спешащих прервать все это. Похоже, Брока действительно мало кто жалует в ЩИТе. — Баки, достаточно, — Стив кладет руку ему на плечо, ощутимо сжимая. — Ты привлекаешь внимание. Баки наконец отпускает Рамлоу, удовлетворенный тем, что выместил хоть какую-то часть своей злости и наслаждаясь видом кашляющего Брока, в попытке восстановить дыхание. Однако, довольство Барнса длится ровно до момента, пока к Рамлоу не подходит Белль, с виноватым и обеспокоенным выражением лица. — Рамлоу, ты в порядке? — взволнованно бормочет она, кладя руку на его плечо, наклоняясь к нему. — Принцесса, я думал… ты звала меня на отдых, — хрипло усмехается Брок, все еще восстанавливая дыхание. Баки сжимает кулаки, угрожающе щурясь. — Я не знала, что так получится… — вздыхает она, искоса поглядывая на Барнса. — Так, ну все, что за кислые лица! Мы едем на отдых, так что давайте повеселее — хлопает в ладоши Сэм, в очевидной попытке разрядить царящее напряжение и ему это не то чтобы удается. — Нам пора на самолет, — вмешивается Стив, хватая чемоданы. — Ты читаешь мои мысли! — оживляется Уилсон, подгоняя всех двинуться за Капитаном. Кажется, поворачивать назад действительно поздно, но Белль не покидает чувство что все это очень плохая затея. Баки выглядит так же, словно он тоже не знал о том, что здесь будет, значит на этот раз он не пытался преследовать ее как делал до этого? В любом случае это немного успокаивает. Белль не ожидала, что самолет будет частный, она невольно задалась вопросом, о чем таком поспорили Сэм и Тони и как Старк мог проиграть с таким оглушительным крахом. Сэм выглядит таким довольным, будто выиграл лотерейный билет, хотя, можно сказать, так оно и было. Особенно комично он смотрелся с грозовой тучей за спиной, в виде Барнса источающего лишь мрак и лютое раздражение. С довольным хрюканьем Уилсон падает на удобное кресло, вытягивая ноги и причитая о том, как он устал. Белль вздыхает, запихивая свою сумку в отделение ручной клади и опускается на первое попавшееся у иллюминатора. — Даже не думай об этом, — рычит Барнс, обращаясь к Рамлоу, который собирался сесть напротив Белль. — О чем? — придуривается Брок. Баки красноречиво сверлит его убивающим взглядом. На что в ответ Брок демонстративно садится на сиденье напротив Белль, с максимально гадкой ухмылкой на которую только способен. — Боже, вы как дети малые… — ухмыляется Сэм со своего места, явно веселясь, пока Стив уводит разъяренного Баки подальше. Белль тяжело вздыхает, провожая Баки взволнованным взглядом. Это все не может закончится хорошо, очевидно. — Успокойся, будешь переживать за каждое его движение пальцем? — фыркает Брок, закидывая ноги на свободное кресло рядом с Белль, вызывая ее неодобрительный взгляд. — Если бы я знала, что все так будет… — сокрушается она. — Ты не могла знать… — Брок оборачивается на Сэма, старательно играющего самое безучастное и невинное выражение лица. — А вот кое-кто… Брок вздыхает, с неудовольствием отмечая подавленное состояние Белль. — Если хочешь, уйдем отсюда прямо сейчас. Белль поднимает на него удивленный взгляд. Она бы хотела сказать “да”, но не может этого сделать и на это есть сотня причин. — Мы не можем… как я могу сейчас уйти, когда уже села в самолет… — тихо негодует она, качая головой. К тому же, если она сейчас демонстративно уйдет с Броком, Белль боится представлять, как на это отреагирует Баки. Стоп. Почему она должна вообще за это переживать? Теперь все ее действия и слова будут происходить с оглядкой на него? Он ей никто. Сколько раз можно повторять это самой себе? Боже, она такая безнадежная дура. Брок пожимает плечами, откидывая голову на кресло и Белль завидует его удивительной способности оставаться равнодушными даже если вокруг горит весь мир. Ей порой так не хватает этого качества, вплоть до того, что хочется просто попросить Рамлоу обучить ее этому непостижимому искусству. Однако стоило самолету подняться в воздух, переживания Белль отходят на второй план, так как ее вниманием завладевает вид из иллюминатора. Пока ее легко отвлечь пушистыми облаками, все в порядке, все под контролем. Она справится, по итогу ей приходится справляться, так что какой смысл переживать? Ее мнимое спокойствие быстро развеялось тяжелыми шагами рядом. Баки вернулся, грубо сбрасывая ноги Брока с сидения рядом с Белль и грузно опускаясь на него, широко расставив ноги, и уставившись на Рамлоу напротив. Белль мысленно стонет, понимая насколько наивно было думать, что в такой ситуации хоть что-то может быть в порядке. Рамлоу красноречиво оглядывает салон самолета с обилием пустых кресел. — Тебе не хватило места? — ядовито спрашивает он. Баки едва дергает бровью. — Мне вполне комфортно здесь, а тебя что-то напрягает? — его голос как гравий, Баки слегка наклоняет голову, не отрывая от Брока своего смертельного, пригвождающего к месту, взгляда. Всем видом показывая, что Рамлоу будет испытывать его на себе в течение шести часов всего полета. Брок холодно усмехается, вальяжно расслабившись на своем месте, закидывая голень на колено другой ноги. — Абсолютно нет. Белль неуютно ерзает на своем месте, плечо Баки касается ее, и она не представляет, как переживет этот перелет в таком диком напряжении, особенно когда между этими двумя летят искры и лишь одна неосторожная мелочь может разжечь страшное пламя. — Если хочешь можем пересесть, принцесса — легко предлагает Брок, словно напротив него не сидит цербер, готовый вцепиться ему в глотку. Белль словно чувствует, как ощетинивается рядом Баки, и она даже не успевает открыть рта, чтобы ответить. — Можешь хоть с самолета выйти, но она останется здесь, — рычит Барнс и его голос пропитан тихой угрозой. — Это она тебе сказала? Или ты, как обычно, не берешь в расчет ее мнение? Приятно знать, что ты все тот же. — Закрой свой чертов рот или я тебе помогу. Белль почти паникует, но в то же время тихое раздражение теплится и в ней, как они смеют разговаривать так, будто ее тут нет? — Я все еще здесь, — строго напоминает она, одаривая каждого неодобрительным взглядом. Баки шумно выдыхает, переводя на нее напряженный взгляд, Брок наоборот недовольно отворачивается, фыркая. — Никто никуда не пересядет, успокойтесь оба. — словно детям разъясняет Белль, впервые не жалея жесткости в голосе. Баки нахохлившись складывает руки на груди, недовольно и одновременно удивленно глядя на Белль. — И отведи свой взгляд, — тем же тоном требует Белль, не собираясь терпеть это накаляющееся напряжение несколько часов. Барнс ворчливо пыхтит, но послушно отводит глаза, явно возмущенный подобным обращением, Рамлоу довольно ухмыляется, за что тоже получает предупреждающий взгляд Белль, невинно разводя руками. Она копошится в своей сумке доставая книгу и пихая ее Барнсу, а Рамлоу бросая пухлый журнал со сканвордами. — Если вам нечем заняться, сделайте что-то полезное. Брок морщится, с неудовольствием разглядывая журнал. — Я ненавижу сканворды. — Тогда ты пересаживаешься, — тут же отвечает Белль, поднимая на него серьезный взгляд. Рамлоу криво ухмыляется. — Знаешь, мне даже нравится твой пыл, принцесса, это возбуждает. Баки угрожающе наклоняется вперед, готовый бросится и свернуть шею Брока голыми руками. — Сейчас ты быстро остынешь, — с тихой яростью рычит он. Белль тянет Баки за предплечье обратно. — Сэм прав, вы ведете себя, как дети! Прекратите оба! — повышает голос она и на удивление это работает. Баки откинулся обратно на сидение, выглядя как наказанный щенок, Брок раздраженно уставился в сканворд. Белль возводит глаза к потолку, тяжело вздыхая, Боже, пусть они посидят спокойно хотя бы час… ладно, двадцать минут, о большем она не просит. Сэм показывает ей большой палец со своего места, явно больше заинтересованный их перепалкой, нежели своим сериалом. Баки вцепился в подлокотники сидения, как только понял, что не может прочитать и одной строчки в книге, что пихнула ему Белль. Он уже час с лишним слушает скрип кожаной обивки под своими пальцами и глупый сериал Сэма, в довесок сопровождающийся его раздражающим хихиканием. Иисусе, как он хочет сломать ноутбук на пустой башке Уилсона. Это все точно его идиотский план, Баки ни секунду в этом не сомневается. Везучий Стив спит без задних ног в хвосте самолета. А вот ублюдок Рамлоу легко занял себя решением сканвордов, с таким сосредоточенным лицом будто от отгаданного слова зависела чья-то жизнь, а вскоре и вовсе последовал примеру Стива — легко уснул, вызывая лютое раздражение и зависть Баки. Кажется, в этом самолете, только один человек разделял его напряжение и это Белль. Она тихо сидит рядом, но Баки видит, как нервно она теребит тонкими пальцами ткань своей юбки. Черт. Будь оно все проклято. Проклятый Сэм. Проклятое Рождество. В очередной раз шумно вздыхая, Баки вспоминает как именно поддался на назойливые уговоры Уилсона, давая себе слово заблокировать его номер и никогда более не пускать на порог своего дома. — Как у тебя дела? — вдруг тихо спрашивает Белль, нарушая эту болезненную тишину между ними. Баки не сразу осознает, что она обращается к нему. “Как его дела?” Баки имеет как минимум десять вариантов ответов на этот вопрос и ни один из них не звучит приемлемым для светской беседы, в которую Белль так наивно и глупо пытается его затянуть. Она все такая же, хочет быть вежливой и учтивой, но с ним ее трюк не прокатит. Он не даст ей этого — чувства, что они старые приятели. Что она может разговаривать с ним, как с Рамлоу, как с влюбленным дураком Айзеком, как с Сэмом или Стивом. Баки поворачивает голову обрушивая на нее весьма красноречивый, в своем недовольстве и суровости, взгляд, сопровождающийся тяжелым молчанием с его стороны. Белль неловко ерзает, на миг уводя глаза в сторону. — Если ты злишься, из-за того, что я накричала на вас с Рамлоу, то… — Нет. Мне плевать, — грубо перебивает он, не сводя с нее пронизывающего взгляда. Белль вздыхает, глядя на него в легком замешательстве, медля с ответом. Она глупа, если думала, что за те месяцы, что они не виделись, отношение Баки поменяется? Она скучала, каждый день, пусть и не признавалась себе. Она скучает с тех пор как он оставил ее почти два года назад. Почему он ведет себя так? — Обязательно быть таким грубым? — этот вопрос ее искренне беспокоит, потому что все, что она получает от Баки с тех пор как он вернулся из Ваканды, это колкие или саркастичные фразы, грубость во всех ее проявлениях или обидное равнодушие. Баки хмурит брови, фыркая. — Такой, какой есть, — рычит он сквозь зубы. — Если твоя голова полна сахарного пуха, это не значит, что все такие. Волна возмущения накрывает Белль, но она сдерживается, какой смысл злиться, она сама виновата. Не нужно было с ним говорить, на что она надеялась? Белль отворачивает голову обратно к иллюминатору, устремляя взгляд на парящие ватные облака. Сахарный пух. Может быть Баки прав и в ее голове действительно слишком много глупых надежд и наивных ожиданий? Из-за этого самого “пуха” в голове, с ней произошли все те несчастья, включая появление Баки в ее жизни. Баки чувствует раздражающий укол вины, когда Белль просто отворачивается. Он хочет, чтобы она злилась на него, раздражалась, возражала, но не просто молча принимала те глупости который он говорит. Он не хочет, чтобы она выглядела уязвлено, потому что Баки испытывает адские муки, сдерживая себя от того, чтобы заключить ее в свои объятия, целовать эти мягкие щеки и безостановочно шептать извинения, о том какой он несносный идиот и как сильно любит все то, что она говорит и делает, все во что она верит. Но этому не бывать. Все время оставшегося полета Белль больше не пыталась говорить с ним, за пару минут до посадки Сэм наконец выключил свой идиотский сериал, чертов Рамлоу свалил в уборную, избавляя Баки от своей бесящей физиономии хотя бы на пару минут, а Стив проснулся, не переставая копошиться в своей спортивной сумке, словно енот. — Как ты могла согласиться на это? — вдруг спрашивает Баки не сразу осознавая, что говорит вслух. Этот вопрос крутился в его голове с самого аэропорта, какого хрена Белль вообще решила, что поехать куда-то с Сэмом это хорошая идея? Она наступает на одни и те же грабли, ведет себя как глупая девчонка. Белль одаривает его взглядом полным замешательства и даже тихого возмущения. — Согласиться на что? Баки выдыхает через нос, закипая. Она специально делает вид, что не понимает. — На предложение Сэма. — Почему не должна была? Отлично, она выбрала тактику играть на его нервах. Баки поворачивает голову, впиваясь в нее испытывающим взглядом, но Белль упрямо смотрит на него в ответ, поджимая губы, словно то, что она сейчас делает дается ей нелегко. — Ты ответишь на чертов вопрос? — гортанно рычит Баки. — Нет, потому что тебя это не касается, — даже слишком спокойно отвечает она, отворачиваясь к окну иллюминатора. Он хотел бы силой развернуть ее к себе, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, доходчиво напомнив о том, что его касается все, что связанно с ней — так было всегда и так будет, потому что она забралась под его кожу. Она там живет. Но ему приходиться яростно одернуть самого себя. Все что сейчас происходит между ними целиком и полностью его рук дело, сколько раз себе напоминать, что это и было его целью? Мысли об этом заставляют его тело болеть чем-то иным, чем гневом или раздражением.

***

Посадка прошла спокойно, они приземляются в аэропорту Пангборна, откуда, по словам Сэма, до центра Ливенворта около сорока минут езды. К моменту, когда они выходят из аэропорта, чтобы подождать такси, на улице уже темно, а еще жутко холодно. Белль сперва обрадовалась, когда во время посадки, увидела припорошенные снегом здешние округи — в отличие от сырого Нью-Йорка, в этом месте уже чувствовалась странно волнующая атмосфера грядущего праздника — однако, и температура здесь была гораздо ниже, чем Белль предполагала, когда собиралась в дорогу. Конечно она взяла с собой теплые вещи, но все было надежно упаковано в чемоданы, Белль решает, что вполне может и потерпеть. Она надёжнее кутается в свой вязанный свитер, пряча ладони. Сэм и Брок препираются в стороне, споря о том, верный ли адрес указал Сэм, по его словам он заставил Тони забронировать небольшой дом в самом центре. Белль на самом деле испытывала внутри почти детский восторг. Она с семьей не так часто путешествовала, а с друзьями и вовсе никогда, так что какой бы напряженной не выдалась поездка, Белль все равно была благодарна Сэму, что он пригласил ее и она не собирается жалеть, что согласилась, любимый праздник совсем скоро, она хочет насладится здешней атмосферой несмотря ни на что. Ее оптимистичные мысли, довольно быстро обрывает северный ветер, раздувая волосы и забираясь ледяными змеями под свитер. Белль прикладывает ладони к лицу, пытаясь согреть ледяной нос, такси едет слишком долго. — Белль, ты замерзла… — обеспокоенно замечает ее пританцовывания на месте Стив. Она ничего не успевает сказать, как он начинает снимать с себя верхнюю одежду, но в этом пропадает необходимость в следующую секунду. Внезапно ее плечи обволакивает приятная теплая тяжесть чужой куртки. Она оборачивается в замешательстве, поднимая взгляд на Баки, его лицо не выражает ничего кроме ледяного недовольства. — Не нужно, ты сам замерзнешь… — слабо протестует она, пытаясь вернуть куртку, которая слишком ощутимо пахнет Баки, словно Белль оказалась в его объятиях. Баки грубоватым движением натягивает куртку обратно на ее плечи, смиряя нетерпящим возражений взглядом. — Я не мерзну. Коротко и почти небрежно бросает он, отходя от нее, не дождавшись глухого и смущенного “Спасибо”. — Не переживай, — успокаивает ее Стив, усмехаясь. — У суперсолдат иной теплообмен. Белль кивает, слабо улыбаясь, и просовывая руки в рукава куртки. Она это знала, но… будто забыла. Будучи окруженной теплом, ждать стало намного легче, вскоре и такси наконец подъехало. Ребята довольно оперативно загружают все вещи в багажник небольшого минивэна. Сэм запрыгивает на переднее сидение с водителем, Стив хотел забраться на самый задний ряд, но Белль, быстро оценив ситуацию, понимает, что это будет не совсем удобно с его габаритами. — Капитан Роджерс, лучше я пойду назад, — не дав Стиву шанса на препирания, она юрко забирается на заднее сидение, вызывая его неловкий смешок. — Тебе точно там удобно? — беспокоится он. — Все замечательно, — быстро кивает она, укладывая свой рюкзак под ноги и откидываясь на спинку сидения с усталым вздохом. Наконец можно перевести дух. Стив садится на второй ряд, а Брок бросает докуренную сигарету под ноги, собираясь забраться к Белль, как ему преграждает путь Баки, уставившись на Рамлоу испепеляющим взглядом. — Господи, в следующий раз, когда будете брать с собой бешенную цепную псину, предупреждайте, — закатывает глаза Брок, фыркая в сторону Барнса и садясь рядом со Стивом. — Рамлоу, — неодобрительно качает головой Стив, на что Брок излюблено демонстрирует Капитану средний палец, вызывая его вздох негодования. Белль чувствует себя виновато, нервно ерзая на месте. Это она позвала Брока в поездку и конечно теперь чувствует ответственность за его эмоциональное состояние… да и физическое, если честно. Но учитывая его бесстрашную язвительность, то, в какой момент она схлестнется с темпераментом Баки — вопрос времени. И тогда плохо будет всем. Баки, словно должно быть так и никак иначе, забирается на задний ряд к Белль, едва ли влезая. Последствия его дурного упрямства и вредности в адрес Брока — колени, упирающиеся в спинку передних сидений. — Тебе ведь неудобно… — спокойно пытается его вразумить Белль, но Баки смиряет ее недовольным, полным непоколебимого упрямства взглядом. — Предпочитаю заднее сидение, — леденящим тоном отвечает он. Слышится смешок Сэма спереди. — Он кстати врет! — Заткнись, — цедит Барнс, нахохлившись и складывая руки на груди. Белль качает головой, сдерживая комментарий о его детском поведении, она уж точно не собирается разжигать этот конфликт. Она честно говоря не знает, что думать, сердце так предательски быстро бьется, когда он рядом, Белль почти чувствует жар его тела. Их бедра неизбежно соприкасаются, когда машину слегка заносит на крутых поворотах. Неужели ему настолько все равно на их близость, что он может позволить себе так просто постоянно врываться в ее пространство? Она никогда не перестанет ощущать это съедающее душу волнение рядом с ним, жар на щеках и слабость в мышцах. Он сел с ней потому что хочет быть ближе или все это из банальной вредности и нежелания уступать в чем-либо Броку, которого он с первой встречи люто ненавидит? Она не понимает его, она боится совершить роковую ошибку, заставив себя поверить в то, что Баки все еще любит ее… Уже не хорошо, что эти мысли врываются в ее голову. Белль лишь раз осмеливается поднять глаза на лицо Баки — его взгляд нечитаем, челюсти крепко сжаты, а на виске взбухла вена. Он дико напряжен. Тоже волнуется? Или злится? — Увидела что-то интересное? Почти угрожающая хрипотца в его голосе и холод его глаз, отрезвляют Белль и она, быстро отворачивается, вперившись взглядом в свои руки и нервно дергая слишком длинные рукава куртки. Он едва слышно хмыкает на ее реакцию, но более ничего не говорит. За окном холодная ночь, горная природа окутана темнотой. Белль придвигается к окну завороженно пытаясь разглядеть высокие горы — словно стражи ночи, поднимающиеся к звездному небу. Свет фар автомобиля пробивает темноту, освещая заснеженные дорожки и создавая игру теней на снегу. Белль чувствует, как холодный воздух проникает в салон, она ежится, закутываясь плотнее в куртку Баки. В машине тихо, слышен только шум двигателя, время от времени Сэм переговаривается о чем-то с таксистом, кажется уточняя что-то на карте. Белль начинает чувствовать сонливость, она не смогла поспать в самолете и усталость теперь окончательно одолевает ее. Даже напряжение, из-за близости Баки, слегка отступает, может потому что сам Барнс ведет себя тихо и ей не нужно переживать, что может произойти что-то плохое. Может быть он тоже устал. Тяжелые веки опускаются, и Белль обращается в слух и каждый звук в салоне способствует ее убаюкиванию — клокочущая фигурка на бардачке таксиста, снежинки с цоканьем ударяющиеся о стекло машины, дыхание Баки рядом. Он целенаправленно смотрит строго перед собой, утопая в сумбуре бесконечных мыслей. Баки чуть ли не со своего места может чувствовать дрожь ее тела, он был так глуп думая, что, если приложит достаточно усилий, сможет жить так, будто Белль не беспокоит его сердце. Будто мог бы наступить день, когда его бы не волновало где она, с кем она, все ли с ней хорошо. Если бы ему сказали, что Гидра вшила в его голову мысли о Белль, запрограммировала всегда и везде думать о ней, рваться к ней, Баки бы с легкостью в это поверил, если бы не знал этих ублюдков слишком хорошо — они никогда бы не позволили Солдату иметь в своей голове что-то столь светлое, как Белль. Прошло два года, а он все так же не знает, что делать с этими чувствами и постоянно совершает ошибки, только ухудшая ситуацию. Да, вакандцы избавили его от жизни ходячей бомбы замедленного действия, но это не значит, что они вернули ему то, что он потерял до начала того страшного ада. Баки провел так много своей жизни при разных режимах, которые научили его иному, что он, кажется, не может нормально мыслить за пределами этих параметров. Все говорит о том, что им не быть вместе, это будет не хорошо для Белль. Он ведь уже принял решение, почему он снова об этом думает? Потому что его мысли постоянно разнятся с действиями. Но вот, он внезапно чувствует легкую тяжесть на своем плече и его сердце будто останавливается на краткий поражающий сознание миг. Белль припала к его плечу, похоже крепко уснув. Баки издает слабый вздох, чувствуя, как внутри все сжимается, утопая в щемящей нежности и непреодолимом желании защитить то, что кажется ему таким хрупким и любимым. Она всегда так доверчиво засыпала на нем. Он даже не пытается отговорить себя от того что делает дальше, а именно поворачивает голову, чтобы уткнуться носом в волосы Белль и вдохнуть ее запах. Боже. Словно бы лишь это разгоняет его кровь по всему телу, заставляя закипать. Баки осторожно сползает ниже, обнимая ее одной рукой, бережно смещая, чтобы уложить на свою грудь. Белль лишь тихо сопит, ничуть не потревоженная. Он позволяет себе нежно провести костяшками пальцев по ее щеке, чувствуя почти физическую боль от того, что не может почувствовать тепло и бархат ее кожи из-за плотных кожаных перчаток. Он осторожно убирает локон с ее лица, заправляя за ухо, рассеянно поглаживает большим пальцем румяную щеку. И вот, те крохи нежности, о существовании которых он забыл или предпочел не помнить намеренно, снова вырываются наружу и он хочет растаять в этом теплом бережном чувстве. Он порывисто вздыхает и не может понять откуда вообще должен черпать волю, чтобы добровольно выпустить ее из своих объятий. Баки видит ее, чувствует запах, слышит биение сердца, легкое дыхание — здесь она в безопасности. Белль ерзает, просовывая руку вдоль его торса, обнимая, будто в поиске большего тепла и Баки едва сдерживает горделивую ухмылку. Она всегда такая мерзлячка. И он счастлив знать, что может ее согреть, потому что благодаря сыворотке, бегущей по венам, он чертова печь. Его руки смыкают Белль в кокон, крепко прижимая к себе, заодно удерживая от тряски машины. Такое уже было. Время будто откатилось на два года назад — она маленький добрый человек, с которым случилась беда, он потерянный в прошлом, запрограммированный убийца, влюбленный в нее. Точно ли что-то изменилось с тех пор? Они не долго блуждали, таксисту стоит отдать должное, он понял что-то из сумбурных объяснений Сэма, и машина остановилась на небольшой улочке — мощенную дорожку, будто лишь недавно расчищенную от снега уже снова припорошило, фонари рябили яркими желтыми точками, множество небольших домиков стояли тесно прижавшись друг к другу и тянулись стройной вереницей вдоль всей улицы. Фасады каждого украшены яркими огнями или прочими рождественскими украшениями. Словно не повесь еловый венок на двери и хозяину дома грозит серьезная взбучка от этого старика в глупом красном костюме. Баки усмехается без удовольствия оглядывая вид за замерзшим стеклом машины. — Бак, буди Белль, — Стив выходит вслед за Броком, пока они возятся с вещами, Баки наслаждается последними мгновениями ее тела в своих руках. Он подносит руку к ее лицу, осторожно касаясь пальцем кончика ее прохладного носа. — Просыпайся, — собственный голос походит на хриплое урчание, Баки делает глубокий вдох, когда Белль очаровательно морщит нос от его щекотливых прикосновений. Когда она рассеянно открывает глаза, отрывая голову от его груди, он готов застонать от досады и чувства потери, но мастерски скрывает это за ледяной маской своей неприступности, отработанной годами. — Мы приехали, — сухо говорит он, помогая Белль быстрее осознать происходящее и наблюдать за этим сплошное удовольствие. Эмоции одна за другой красочно сменяются на ее лице, заканчиваясь его самой любимой — ее смущением. — Я заснула… — Белль стыдливо прячет взгляд ерзая, отодвигаясь дальше. — Почему…ты не разбудил меня? — Я разбудил, — усмехается Барнс, выходя из машины. Белль закрывает лицо ладонью, сгорая от стыда. И как она могла проспать всю дорогу на Баки? Она самый неловкий человек на свете, и похоже, в этом она убедится еще не раз. Ее тяжелые мысли о самобичевании улетучиваются, как только она выходит из салона, попадая, словно, в рождественскую сказку — тысячи огоньков освещают узкую улочку, ледяной воздух облизывает щеки, прогоняя остатки сна, а хлопья снега кружат в свете фонарей. Белль не сдерживает восхищенной улыбки, оглядываясь вокруг. — Как красиво! — вздыхает она, даже забыв о холоде. — Нравится? — довольно улыбается Сэм, подходя к ней с сумками. Белль часто кивает. — Конечно! Это словно другой мир… тут волшебно. — Рад, что тебе волшебно, — хихикает он. — Спасибо, что позвал меня, Сэм, — благодарно улыбается Белль, теперь действительно не жалея о том, что согласилась поехать. Сэм кряхтит, поправляя большую спортивную сумку на плече. — Хоть кто-то ценит мои старания, потому что эти ворчливые старики, вообще не умеют радоваться, — негодует он, указывая за спину, где Стив со всей ответственностью собирает большую часть вещей с багажа, Баки без энтузиазма ко всему происходящему помогает, а Рамлоу слишком занят зажигая сигарету, зажатую между зубами. — У них еще будет время это понять, — она ободряюще похлопывает Сэма по плечу, вызывая его усмешку. — Наш дом вон там, — Уилсон указывает на двухэтажный домик на подъеме, в паре метрах от них, с небольшим уютным балкончиком. Перила обмотаны разноцветными огоньками, как и края скатной треугольной крыши, он ярко переливался разноцветными огнями, словно крича “хэй, я прямиком из Рождественской сказки!” — идеальная приманка для Белль, даже если бы на доме весела одна скудная мишура, ее восторгу не было бы предела. На крыше плотным слоем лежит поблескивающий в ночи снег, там же торчит дымоход, что подразумевает камин. Белль с восторгом и нетерпением и спешит к дому первая. Едва не поскальзываясь на скользких дорожках, она добегает до крыльца, часто дыша, густой морозный пар вырывается изо рта. На двери весит еловый венок с небольшим колокольчиком и красными лентами. Это так мило и столько рождественского духа в каждой мелочи, что ей хочется пищать от восторга. Белль всегда любила этот праздник и ждала его из года в год, а папа варил самый вкусный глинтвейн, с которым в итоге бабушка с легкостью справлялась практически в одиночку. Легкий укол грусти пробрался сквозь радость и восторг, напоминая, что Белль сейчас не со своей семьей, но она успокоила себя мыслью, что после праздника сразу поедет к ним, на остаток каникул. У Белль было много хороших и теплых воспоминаний почти о каждой проведенной Рождественской ночи, но есть одна особая, которая, по сей день затмевала все остальное и была поистине волшебной... В каких бы отношениях с Баки она ни была сейчас, то, что произошло между ними тогда — останется для нее самым ценным и дорогим воспоминанием. Сэм нагоняет ее вбивая короткий код на небольшом ящичке у входной двери, доставая оттуда ключ с деревянным брелоком в форме оленя. Белль с нетерпением ждет, пока он возится с замком, это не ускользает от Уилсона. — Спокойно, дорогая, держи себя в руках, — усмехается он. — Мне просто все так нравится, Сэм, — улыбается она, не обращая внимания на пробивающий холод. Уилсон смеется, открывая деревянную дверь и пропуская Белль вперед. Когда она входит в дом, ее встречает теплый свет, исходящий от небольшой люстры и множества торшеров, расставленных по углам и тумбам. Гостиная оформлена в теплых тонах: стены покрыты деревянными панелями, а на полу лежит мягкий ворсистый ковер, идеально подходящий для того, чтобы ходить по нему босиком. Широкий диван, обтянутый теплым мягким текстилем, с множеством пестрых подушек, рядом стоит даже кресло-качалка. Центром комнаты конечно же был камин, выложенный кирпичной кладкой, с широким порталом, закругленными углами и деревянной широкой полочкой над ним — это делало его особенно привлекательным и чем-то похожим на тот, что был в бабушкином доме. Тот у которого они с Баки так часто сидели. Белль трясет головой, она не должна вспоминать об этом сейчас. Она проходит вглубь, продолжая осматривать интерьер — просторная кухня соединена с гостиной, ближе к кухонной зоне стоит широкий стол, с клетчатой скатертью и милыми красными тканевыми салфетками. Окна зашторены тяжелым тюлем, добавляющим уюта и защищенности от ледяного сквозняка. Небольшая внутренняя лесенка ведет на второй этаж, где скорее всего расположены спальни. Сэм присвистывает довольно оглядываясь и сбрасывая сумки на пол, он с усталым, но довольным вздохом падает на диван. — Лучше, чем я ожидал. — Наверное, это стоило недешево… — обеспокоенно опомнилась от восхищения Белль. — Оставим беспокойства о кошельке миллиардера миллиардеру, — весело фыркает Уилсон. Дверь снова открывается, впуская морозный воздух и нагроможденных вещами двух суперсолдат и Брока, недовольно сбросившего вещи у самого входа. — И на кой черт столько вещей? Что в этих сумках и почему я вообще это тащил? — возмущается Рамлоу, злобно глядя на развалившегося Уилсона. — Эй, там все необходимое, между прочим. — Вот и тащи в следующий раз свое “необходимое” сам — рычит Баки, бросая в Сэма огромную спортивную сумку, от чего тот болезненно охает. Белль улыбается, наблюдая за их перепалкой, несмотря на недовольства Баки, она точно видит, что ему комфортно с Уилсоном. Он действительно больше не тот замкнутый дикарь, который едва шел на контакт даже со своим единственным другом детства. Да, Баки изменился, пусть и не в лучшую сторону по отношению к ней, если так лучше для него Белль не на что жаловаться. Могла бы и она стать, хотя бы, его другом? Она ловит себя на мысли что хотела бы этого, ведь тогда у нее была бы возможность чаще видеть его счастливым. Это слишком наивно? Наверное, да. — Белль, я отнесу твои сумки наверх, — говорит Стив проходя к лестнице. — Спасибо большое! — бросает она вслед, топчась на месте. Белль отыскивает взглядом Брока, безынтересно оглядывающего все вокруг, похоже совсем не разделяя их с Сэмом впечатления. Что ж, такого человека как Брок, наверное, удивить просто невозможно, а порадовать уж тем более. Несмотря на вселенскую скуку на лице, он слоняется по дому, разглядывая интерьер и небрежно дергая украшения. Сэм похоже уже дремлет на диване, забавно упав на подушки и не заботясь о неудобной позе. Белль проходит чуть дальше, ближе к кухне, где стоит Баки у окна, напряженно вглядываясь в то, что может быть снаружи. Это было похоже на то, как он тщательно и почти параноидально, стабильно каждый вечер, всматривался в окна, в доме ее бабушки — и в эти моменты он замирал, как притихший хищник, навостривший все свои инстинкты, выжидал. Белль вздыхает, нехотя стягивая его теплую куртку. Она подходит к Барнсу, сразу отвлекая на себя его пристальный взгляд и неловко протягивая куртку. — Спасибо… Баки поднимает бровь, оглядывая ее, не спеша забрать свое. Спустя пару долгих секунд, он все же делает это, но только для того, чтобы снова набросить кожанку на плечи Белль. — В доме пока холодно, можешь оставить. Белль хочет возразить, но на деле не может даже рта раскрыть. Это так… он будто специально заставляет ее сердце биться ненормально быстро, зачем заботится? Он будто чувствует к ней что-то теплое, несмотря на то, как поступил и как продолжает себя вести. Она бы хотела в это верить. Одарив ее нечитаемым взглядом, Баки молча просто уходит, по пути подхватывая свой рюкзак с пола и поднимаясь на второй этаж. Вот и все. Момент длился всего миг, а Белль чувствует себя абсолютно выбитой из колеи и растерянной, будто в окружении абсолютной пустоты. Вскоре, когда все немного отдохнули, вечер постепенно перетек в более комфортное и расслабленное состояние. Сэм включил отопление и отыскал ворох рубленных дров в небольшом подвале, чтобы разжечь камин, так что в доме становилось уже жарко. Брок куда-то исчез, выйдя из дома почти два часа назад, бросив сухое “Я курить”. Стив завалился спать в своей комнате, а Баки бесцельно щелкал каналы на телевизоре, с недовольным, а порой даже осуждающим взглядом, будто все что крутят по ТВ ему априори противно. Может быть хороший ужин мог бы всех взбодрить, Белль посчитала данную идею гениальной, ибо на это отозвался и ее пустой желудок. Однако, открыв холодильник, ничего кроме разочарования ее не ожидало — естественно он пуст. Они совсем не подумали о продуктах, а это было хорошим поводом выйти прогуляться, Белль не терпелось осмотреть все вокруг. Закрыв холодильник, она возвращается к центральной зоне гостиной. — У нас совсем нет продуктов, — Сэм и Баки почти синхронно переводят на нее взгляд — Барнс с ледяным ожиданием, а Уилсон с зарождающимся подозрительным энтузиазмом. — Не хочешь сходить со мной в ближайший супермаркет? — Белль обращается к Сэму. Уилсон будто хочет ответить, но странно смотрит на Баки, раскрывает рот, снова закрывает, а потом и вовсе нервно улыбается во все тридцать два зуба. Белль щурится, пытаясь разгадать его странное поведение. — Ты права! И как же мы забыли… — усмехается он — Я бы пошел с тобой, но… ээ… понимаешь… скоро начнется моя любимая новогодняя передача! — он демонстративно указывает на телевизор. Баки смотрит на Уилсона с абсолютным отсутствием доверия его словам и нарастающим раздражением. Белль тоже чувствует себя так, будто из нее пытаются сделать… дуру. — Передача? Тебе не кажется, что посмотреть город намного интереснее, чем смотреть телевизор? — слегка обескураженно спрашивает она. — Ну же, пойдем, мы ведь так долго ехали сюда… — Да, да, я обязательно пойду, но не сейчас, — страдальчески, почти хнычет он, — Баки пойдет с тобой, да, Бак? — Нет, — не задумываясь отвечает Барнс, одаривая Сэма смертельным взглядом. — И не называй меня так. Белль вздыхает, неодобрительно глядя на Сэма. — Хорошо, смотри свою программу, я просто пойду сама. Баки словно по команде поднимается с места и прежде чем направится за Белль, в прихожую, наклоняется, хватая Сэма за шиворот. — Твою мать! Ты что творишь? — возмущается Уилсон, сдерживая победную улыбку. Баки щурится, прожигая Сэма взглядом полным невысказанной угрозы. — Еще одна такая выходка и я выбью из твоей башки всю дурь. Сэм вскидывает руки, приглушенно хихикая. — Я вообще ничего не сделал! Заметь, никто не заставляет тебя идти, Белль сказала, что и сама справиться, — пожимает плечами он. Барнс рычит, с раздражением отпуская Сэма и уходя, чтобы нагнать Белль. Будто он может отпустить ее одну в такое время в чужом городе. Она стоит в прихожей, уже одетая и закутывается в шарф, почти до самого носа. Увидев Баки Белль удивленно округляет глаза, наблюдая как он молча и решительно надевает куртку. — Ты… со мной? — несмело спрашивает она, топчась у двери. — Да, — сухо отвечает Баки, серьезно глядя на нее с высоты своего роста. — Я правда могу сама, тебе не… Белль не успевает договорить, потому что Баки просто проходит мимо нее, распахивая дверь и глядя выжидающе. Ладно, она благоразумно решает с ним не спорить, все равно покупок скорее всего будет много и Белль вряд ли сможет унести все одна. Ну почему всегда получается так, что они остаются вдвоем? Это то, чего она старается не допустить, но то, что неизбежно происходит. На улице мороз, дорожки хоть и расчищены от снега, асфальт все равно покрыт ледяной коркой, из-за которой, из раза в раз, Белль норовила поскользнуться. Если бы не Баки ловко и неустанно ловивший ее за руку, она давно бы упала и расшибла лицо. Все было бы лучше, если бы она постоянно не отвлекалась на незнакомую архитектуру, ярко украшенные витрины магазинов и снежные горные массивы вдалеке. Однако, стоило дойти до большой площади всем ее вниманием завладела праздничная ярмарка. Чем ближе к центру они шли, тем в большей гуще людей оказывались. Вереница небольших, ярких ларьков тянулась по периметру всей центральной площади, где и стояла главная огромная елка, украшенная тысячами разноцветных огней. Отовсюду доносились приятные ароматы — хвои, выпечки, цитруса и корицы. У Белль глаза разбегались, везде продавалось так много всего интересного, здесь же был большой каток, он тоже полнился людьми, несмотря на поздний час никто не собирался расходится по домам, жизнь кипела, и предпраздничная суета захватила улицы. — Подожди здесь, — внезапно говорит Баки и куда-то уходит, не дав Белль опомниться он быстро исчезает в толпе. Она остается стоять на месте, немного растерянно глядя ему вслед. Пританцовывая от холода и восхищенно разглядывая кружащиеся в воздухе хлопья снега, Белль старается не думать о том, насколько странно и неправильно все происходящее. Она не должна быть здесь с Баки. Но она здесь. Его нет довольно долго, Белль начинает слегка волноваться, оглядываясь по сторонам, пытаясь выцепить его силуэт. В любом случае идти его искать не лучшее решение, так что она остается терпеливо ждать. И вскоре, Баки все же возвращается, заставив ее слегка вздрогнуть, потому что он просто возникает рядом с ней, с двумя дымящимися стаканчиками в руках. Он молча протягивает ей один и Белль остро чувствует запах корицы и бадьяна. — Пей. — Это глинтвейн! — не в силах сдержать восторг говорит она, забирая бумажный стаканчик, блаженно грея руки и не может сдержать улыбку. — Спасибо. Баки молчит, отпивая из своего стакана и морщась, на его лице неопределенное выражение, словно он и сам не понимает нравится ему или нет. Белль пару раз дует на напиток, делая осторожный глоток. Кисло-сладкий вкус приятно ощущается на языке, а алкогольная отдушка проходит приятной теплой волной по всему телу. — Вкусно… — мурлычет она, чувствуя искреннюю благодарность, Баки словно точно знал, что ей нужно. — Не обожгись, — фыркает он, проходя дальше через толпу. Белль следует за ним, и они все ближе подходят к ели. Она задирает голову, восхищенно рассматривая пышные ветви. — Такая красивая, но может не настолько, как у мистера Старка. Баки хмуро смотрит на нее. — У Старка? — Да, на его вечеринке, помнишь, там была невероятная елка… — кивает Белль, вспоминая убранства в башне, все было слишком прекрасно и оттого хорошо врезалось в память. Они останавливаются у ели, когда Баки поворачивает голову, глядя прямо на Белль. Его взгляд серьезен и прожигает настолько, что Белль сразу чувствует его, поднимая голову и растерянно разглядывая его лицо — суровую складку между бровей, покрасневшие от холода скулы, сжатые в прямую линию губы. — Я смотрел на кое-что получше. Он вдруг говорит это, и Белль чувствует странное головокружение, будто бы земля под ногами становится мягкой, а может это все глинтвейн? Почему он так смотрит? Это все неизбежно приводит к тому, что ее щеки начинают гореть, она часто моргает, пытаясь сообразить, что ей надо ответить, но так и не придумывает ничего путного. Она просто молчит, обескураженно отводя взгляд, делая вид, что не понимает, о чем он. И Баки скорее всего на это рассчитывал. — Пошли, — внезапно грубо бросает он, направляясь к выходу с площади и Белль ничего не остается, кроме как идти за ним. Они вскоре находят небольшой супермаркет, удивительно, сейчас тут не так много людей, скорее всего все были на ярмарке, тем лучше, они могут закупиться без суеты. Баки катит тележку, выглядя гораздо спокойнее, а Белль старается выбирать продукты вдумчиво, заранее продумывая что можно будет приготовить, чтобы им не пришлось выкидывать кучу еды, когда придется уезжать. Хотя с двумя суперсолдатами вряд ли может произойти сценарий, в котором останется еда. Белль помнит сколько Баки мог съесть, особенно после своих нечеловеческих тренировок. Кстати о сценарии, он будто странным образом повторяется, Белль чувствует себя более, чем странно, снова закупаясь продуктами с Баки. Чувствует ли он то же самое? Ей слишком любопытно, она украдкой бросает на него взгляд, не ожидав что Барнс встретит ее своим почти сразу же. — Что? — ворчливо кряхтит он, вздергивая бровь. — Ничего, я просто… знаешь… Он молчаливо выжидает, испытывающе глядя на нее. — Что насчет горячего шоколада? — неумело выкручивается Белль, хватая с полки какао-порошок. Баки щурится, недовольно фыркая, его раздражают ее увиливания, но он не смеет ничего сказать. Потому что, пусть и по-разному, они оба этим занимаются. — Как хочешь, — глухо рычит он, равнодушно проходя дальше. Это, пожалуй, было их последней коммуникацией вплоть до самой кассы, где им повезло — очередь смехотворно небольшая. Так что быстро расфасовав все продукты по бумажным пакетам, они выходят обратно в морозные объятия. Белль несет лишь один пакет, когда Баки зажимает под каждой рукой по два и она все равно отстает, семеня небольшими шажками чтобы не поскользнуться. Каким-то чудом гололедица существует лишь под ее ногами, а Баки идет своим обычным широким шагом, будто даже появись перед ним танк, он не собьет его с ног. Все же хорошо, что Баки пошел с ней. Всю дорогу Белль просто смотрит в его широкую спину, вьюга усиливается, крупные снежинки ложатся на ресницы, застилая глаза, Белль кажется не чувствует своего носа. Она пытается поспеть за Барнсом, из-за чего, вскоре, быстро утомляется, ледяной воздух обжигает губы и горло, снег успевший лечь, пока тонким слоем, на асфальт поскрипывает под ногами. — Баки… подожди, — приглушенно зовет она, сжимая онемевшими пальцами бумажный пакет. — Я устала… Баки даже не оборачивается на нее. — Поторопись, мы почти пришли, — Белль не уверенна что холоднее, ледяной воздух, который ей приходится глотать или его тон. Зачем он так спешит? Хочет поскорее избавиться от ее общества? — Я не могу, нельзя помедленнее? — просит она, пытаясь натянуть шарф выше и перехватывая пакет поудобнее. — Нет. Белль начинает закипать, она из последних сил ускоряет шаг, чтобы догнать его. — Я понимаю, что ты пытаешься поскорее избавиться от меня, но никто не просил тебя идти со мной. Баки поворачивает к ней голову, в его волосах редкие снежинки, как и на ресницах, она бы подумала, что это мило, если бы не его раздражающее поведение. — Если устала, лучше иди молча, — говорит он, лишь распаляя ее еще больше. — Ты невыносимый, с тобой невозможно разговаривать! Баки раздраженно усмехается. — И зачем тебе со мной разговаривать? Белль не сразу замечает, что они доходят до дома, Баки поднимается на крыльцо, а она спешит за ним. — Зачем? Чтобы… — она замолкает, пытаясь сформулировать правильно, но Баки ее опережает. — Я не собираюсь быть твоим другом, Белль. Хватит пытаться ставить меня в одну линию с Сэмом, Стивом и с чертовым Броком, — его глаза темнеют, ледяное равнодушие словно за секунды испаряется, оставляя лишь голую ярость. Белль возмущенно хмурится, часто моргая, пытаясь смахнуть прилипчивые снежинки с ресниц. Она чувствует болезненный укол обиды от его слов, он действительно не хочет иметь с ней ничего общего. Ее голос становится совсем тихим, почти болезненным, словно предсмертный звук умирающего животного: — Почему… Его глаза поглощает чернота и словно кто-то спустил курок, потому что Баки небрежно бросает пакеты на деревянный пол, абсолютно наплевав на вывалившиеся продукты, но Белль не успевает возмутиться, он срывается с места, грубо выхватывая из ее рук пакет и тоже отбрасывая в сторону. Белль растерянно распахивает губы, он не дает опомниться, оказываясь непозволительно близко и обхватывая ее лицо, почти до боли, своими ладонями, поднимая голову и заставляя смотреть на себя. — Почему? — яростно рявкает он сквозь зубы, обдавая ее лицо своим горячим дыханием. — Потому что друг не должен хотеть сделать с тобой то, что хочу я. Белль будто вморозили в пол, она застывает словно ледяная фигура, одна из тех что сегодня были на ярмарке и приходит в себя, когда слышится быстрый щелкающий звук. Это Баки грубым движением одергивает молнию ее куртки вниз так, чтобы его металлическая рука юрко пролезла внутрь, обхватывая талию Белль, заставляя ее уронить шумный вздох. Он толкает ее одним движением прижимая к стене дома. — Ты такая неугомонная… такая назойливая… — его грудь словно вибрирует от его рычания, Белль не помнит, когда последний раз чувствовала себя такой беспомощной. Баки наклоняется вплотную, касаясь носом ее щеки, Белль может услышать его сердцебиение, как если бы оно было продолжением ее собственного. Его ноздри подергиваются каждый раз, когда он наполняет легкие воздухом. — Баки… — наконец ей удается произнести хотя бы одно слово. Его губы почти касаются ее, но он внезапно наклоняется ниже, оттягивая рукой ворот ее шарфа, оголяя белоснежную кожу шеи чтобы коснуться лишь носом, бессовестно кружа губами в миллиметре, но так и не дотрагиваясь. — Ты не знаешь, как тяжело видеть тебя и не иметь возможности прикоснуться, — бормочет он в ответ на ее шумные вздохи. — Ты что делаешь… — сбивчиво шепчет она, словно ее лишили дара речи, и она учится говорить заново. Она хочет его оттолкнуть, назвать подонком и много чего еще ему высказать, но это просто невозможно. Не тогда, когда его рука, забирается под ее свитер, крепче обвиваясь вокруг талии, вынуждая ее выгибаться ему навстречу, а его, будто раскалённое, дыхание заставляет кровь быстрее бежать по венам. — Я напоминаю тебе кто я, — приглушенным, хриплым голосом говорит Баки, не прекращая вдыхать запах ее кожи, — И чего хочу. — он водит носом от горла к челюсти, выше к уху и обратно к точке пульса. Баки практически не касается ее, но у Белль такое чувство, что его губы уже на ее коже, хотя это не так. Он мучительно точно выверяет это расстояние, просто истязая и себя, и ее. Но вот он наклоняется ниже, настолько что Белль чувствует, как колется его щетина, немного щекочет. Она упирается руками в его грудь, сама не зная зачем, Белль понимает, что не сможет его оттолкнуть, потому что в ее теле сейчас силы не больше чем в тряпочной кукле, а воли еще меньше. Баки зарывается пятерней в ее волосы сжимая, оттягивая назад, чтобы обнажить больше ее шеи для себя, плотоядно смотрит, почти отчаянно вдыхая ее запах, сжимая зубы до скрежета, желая, чтобы между ними была ее кожа. Он бы хотел показать ей как сильно и отчаянно нуждается в этом. Его терпение не железное, поэтому Баки вжимается лицом в ее шею, трется носом, поднимаясь выше, огибает челюсть, чтобы прижаться к ее щеке своей. Он дышит так же сбито, как и Белль, шумно и часто, будто только что они яростно целовались до потери воздуха в легких. Пока Баки пытается удержать себя от большего, он представляет, что именно бы хотел сделать. Для начала, расцеловать каждый сантиметр ее лица. Нежно. Вдумчиво. Каждый следующий поцелуй он бы спланировал — где и как. Прижался бы губами к ее щеке, мокро и с задержкой, а вот короткий, щемяще нежный поцелуй в кончик ее красного носа, еще несколько выше, до самой переносицы. Осторожные и едва ощутимые в ее закрытые глаза и почти целомудренный в лоб. Он так жаждет воплотить это прямо сейчас. Белль потерялась в дыхании Баки, утонув в кричащей тоске его странной нежности. Его бионические пальцы впиваются в ее бок. Баки вдруг шевелится, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть на ее лицо. На пунцовые то ли от мороза, то ли от смущения щеки, распахнутые от сбитого дыхания губы и полные растерянности глаза — душераздирающе красиво. — Ты очень красивая. Он произносит эти слова своим хриплым, бархатным баритоном, глядя ей прямо в глаза, словно делится интимным секретом. Это заставляет Белль почти запаниковать от смущения и осознания ситуации. — Я х-хочу зайти домой, — запинаясь бормочет она, едва ли разборчиво даже для самой себя. Баки вздыхает, медленно и нехотя ослабляя хватку на ее талии, настолько, чтобы она смогла выбраться самостоятельно. Другой ладонью он накрывает ее щеку, нежно поглаживая большим пальцем мягкую теплую кожу, он давно хотел ощутить ее под своими пальцами. — Иди, я соберу продукты. Белль кивает, отталкиваясь от него, быстро направившись к двери, ее разум плывет, словно она пьяна, а сердце стучит так сильно, на грани ненормального. Что… что он делает? Зачем? Он только делает хуже, с каждым разом все хуже. Белль почти залетает в дом не оглядываясь, прижимаясь спиной к двери, стараясь отдышаться и привести мысли хоть в какой-то порядок, прежде чем зайти в гостиную к ребятам. Внутри бушуют такие противоречивые эмоции: радость, смущение, нежность, тревога. И даже страх. Она помнит каждую деталь — тепло его дыхания, запах кожи, нежность прикосновения. Белль в прострации стягивает куртку со второй попытки, пытаясь заставить себя успокоиться, но ее внимание привлекает небольшой бархатный шнурок, торчащий из кармана. Она растерянно моргает, вглядываясь, убеждаясь, что ничего подобного у нее с собой не было и нерешительно залезает рукой в карман, удивленно вытаскивая оттуда небольшой красный бархатный мешочек. Точно, это определенно не ее вещь. Взволнованно расслабляя шнурок, она просовывает дрожащие пальцы внутрь и достает серебряную тонкую цепочку, с маленькой подвеской скрипичного ключа, по всей окантовке которого поблескивают мерцающие камушки. Ее дыхание обрывается, когда она восхищено смотрит на самое нежное украшение, которое она когда-либо видела, словно оно сделано из замерзших снежинок, такое легкое, едва ощутимое на коже. В горле встает ком, сердце замирает, дыхание учащается и становится неглубоким. Белль густо краснеет, так сильно что даже кончики ушей горят. Баки подарил ей рождественский подарок.