Spiegelbild

Смеркается. Тяжёлый день подходит к концу. Солнце на прощание заглядывает в моё окно, после чего медленно уплывает за крыши многоэтажек. Докуриваю последнюю на сегодня сигарету, опускаю окурок в пепельницу. Я очень соскучился по таким тёплым весенним вечерам, когда на балкон можно спокойно выйти в одной майке, при этом не отвлекаясь от завораживающей красоты погружающегося во мрак города на мелкую дрожь в теле и подкашивающиеся от холода ноги. Чудная пора! Тем не менее, ноги у меня всё же подкашиваются. Только от усталости. Сегодня мы с ребятами провели добрые 10 часов в студии (если со счёта я ещё не сбился), поэтому всё, что мне сейчас требуется – это быстрые гигиенические процедуры и крепкий сон, что наполнит меня энергией на весь следующий день. Поэтому я разворачиваюсь, захожу обратно в спальню, крепко-накрепко запираю за собой дверь (чтобы ни в коем случае не допустить сквозняков) и направляюсь прямиком вниз, в ванную. Уже через пять минут я, оперевшись руками на края белоснежной кафельной раковины, придирчиво разглядываю в огромном настенном зеркале своё лицо. После бритья гладкую как шёлк кожу слегка обдаёт обжигающим холодом, и малость пощипывает, когда я её касаюсь, но красота требует жертв, потому мне следует убедиться, что я одинаково хорош со всех сторон. - Хорош… Чрезвычайно хорош! – поворачиваюсь к зеркалу правой стороной. – И зачем я такой красивый родился? Не понимаю… Закончив обследовать свой дивный лик на предмет притаившихся где-нибудь коварных колючек, я собирался развернуться и готовиться ко сну после утомительного дня в студии, но… - Думаю, ты сегодня хорошо поработал, - обращаюсь я к своему отражению в зеркале, игриво ему подмигивая. – А значит, заслужил возможность понежиться в расслабляющей ванне пару часиков. Довольный своей идеей, я набрал ванну, взбил пену и медленно, с протяжным стоном удовольствия, погрузил своё уставшее тело в горячую, пахнущую лепестками роз и имбирём воду. - Да, я хорошо поработал. Что?! Где? Резко выключив воду, я начал прислушиваться. Кажется, звук исходил от полностью запотевшего зеркала. Речь казалась отчётливой, не такой, за которую обычно принимают посторонние шумы. Но на мой немой вопрос ответили лишь несколько лопнувших ароматных пузырьков. - Рихард, ну ты и глухомань, - успокоил себя я, вальяжно разложившись в уже наполненной до краёв ванне. Переведя дух и скинув это недоразумение на гудящую вытяжку (которую, наверное, пора бы почистить) я спокойно закрываю глаза. Проходит немного времени перед тем, как я осознаю, что мои веки стремительно тяжелеют, и я готов заснуть прямо в ванной. Кажется, пора вылезать, иначе кожа начнёт шелушиться, а это ведь совсем неприемлемо! Выдёргиваю затычку и наблюдаю, как вода тоненькой воронкой постепенно спускается в слив. Спустя пару минут на белоснежной плоскости лежат лишь остатки благовонной пены и резиновый утёнок. Смываю пену вялой струйкой душа, аккуратно, чтобы не забрызгать пол, а утёнка ставлю обратно на полку, приговаривая ему то ли в шутку, то ли для того, чтобы не чувствовать себя одиноким: - Спокойной ночи, kleines Entlein! Синхронно с щелчком выключателя света некто едва слышно ответил мне: - Спокойной ночи. Кажется, я уже на ходу начинаю засыпать. Не могут ведь резиновые утята научиться говорить сами по себе! Или могут?.. В любом случае, минуя длинный коридор, ведущий к лестнице, я поднимаюсь наверх и плюхаюсь в такую тёплую, такую мягкую кровать. Падаю в объятия сладкой дремоты, даже не представляя, что меня ждёт наутро… *** - Мать твою! Наверное, мой крайне возмущённый возглас даже спугнул птиц с дерева напротив дома. Кажется, наступило утро?.. За окном ведь уже светает. Электронные часы на прикроватной тумбочке показывают 4:38 утра. Неудивительно, почему я чувствую в прямом смысле бодрящую утреннюю свежесть. Хотя эта свежесть уже давно превратилась в настоящий дубак. - Круспе, ты дубина, - едва слышным из-за стука зубов голосом упрекаю сам себя. – Знал же, что лучше надо дверь запирать! С большим трудом поднимаю своё промëрзшее насквозь тело с кровати. Чем ближе я подхожу к балконной двери, тем труднее мне становится сделать каждый шаг: пальцы закоченели так, что мне больно было даже наступать ими на пол. Превозмогая себя и прилагая все возможные усилия, я дотягиваюсь до скрипящей пластиковой ручки и дëргаю еë что есть мочи. Даже так она не открывается... Получается, зря я себя упрекал: дело вовсе не в сквозняках. Горячий кофе, грелки, обогреватели, камин, пуховое одеяло и великое множество иных способов разогнать кровь или остановить потерю тепла оказались совсем не действенными. На часах уже 8:57. Исключив вероятность возникновения проблемы снаружи, пришлось задуматься о самом пугающем. Молниеносно хватаю телефон и набираю номер. - Круспе. - Шнйдер, - таким недовольным и сонным я тебя давно не слышал, - Чьво стрьслось?.. - Мне что-то... - пытаюсь правильно подобрать слова для такой нестандартной ситуации. - Нездоровится. Передай, пожалуйста, остальным, что сегодня я не смогу приехать. - Будьт сдьлано, - кажется, даже не дослушав меня до конца, бросаешь трубку. Эх, Шнайдер, а я ведь позвонил именно тебе как самому ответственному члену группы. Впрочем, сейчас мне было как-то фиолетово, дойдут ли до парней мои слова или же нет: если я там буду очень нужен - сами наберут. А теперь настало время звонить в другое место. *** Несмотря на то, что я - тот ещё ипохондрик, поход в клинику всегда был для меня скорее исключением, чем правилом, ведь в случае той или иной мелочи обо мне есть кому позаботиться. К помощи специалистов я обычно прибегаю в экстренных ситуациях, например, таких, как эта. Благо, записаться на приём к частному терапевту для меня совсем не сложно. Врач, который сегодня смог меня принять, так и сияет переполняющим его энтузиазмом. Кажется, что каждое действие, каждый этап осмотра приносит ему несказанную радость. Впрочем, отчасти это и неудивительно... - Герр Круспе, - всё таким же жизнерадостным тоном констатирует доктор, подавая мне градусник. - Измерьте, пожалуйста, температуру, пока я просмотрю Вашу медкарту. Послушно следую этому указанию и зажимаю тоненький ртутный градусник под мышкой, от дрожи боясь его обронить. Следующие пять-десять минут я не слышу ничего, кроме шелеста тетрадных листов медкарты, чёткого стука своих зубов и резких движений секундной стрелки больших настенных часов. От волнения хватаю себя за кольцо на безымянном пальце второй трясущейся рукой и начинаю то снимать его, то надевать обратно - это у меня нервное. Наконец, доктор, впервые за всë время приëма слегка нахмурив свои густые брови, обратился ко мне: - Можете отдавать градусник. Слушаюсь, даже мельком не успев взглянуть на полученный показатель. Когда за меня это сделал доктор, его и так опущенные брови нахмурились ещё сильнее. - Что-то не так, док? - Да у вас гипотермия! - И тут брови вновь поднялись на лоб, как ни в чëм не бывало. - Терапевтическая, судя по всему, но симптомы более тяжёлые... Из вынесенного диагноза я, кажется, не понял ни слова. - Гипо... что? - Гипотермия, - поясняет терапевт. - Нарушение теплового баланса организма, сопровождающееся пониженной температурой тела. У вас есть сахарный диабет? - Нет. - Анемия? - Нет. - Вегето-сосудистая дистония? Тяжело вздыхаю. Ну это уже ни в какие ворота не лезет. - А Вы карту мою точно внимательно читали, док? - Ах, да... Прошу прощения. Ну тогда это пустяки. Просто следуйте рекомендациям, которые я сейчас выпишу, - интонация возвращается к привычно приподнятой, а брови уже будто танцуют мазурку на высоком лбу терапевта. Да он издевается. - Дааа, пустяки... Час от часу не легче, - забираю лист с выписанными препаратами и рекомендациями по лечению. Здесь я вижу следующие пункты: постоянное утепление тела, тепловые вентиляторы и грелки, ингаляции теплого увлажненного кислорода, отказ от алкоголя, отказ от курения (насчëт того, следовать ли этому предписанию, я ещё подумаю), а также ряд витаминов, гормональных препаратов и даже антибиотики. Что ж, пожалуй, я всё-таки готов соблюдать каждый из этих пунктов, чтобы прекратить это ледяное безумие. - Спасибо, док. Я могу идти? - Конечно, герр Круспе! Обязательно обращайтесь в случае чего, - доктор задумчиво почесал затылок. - А ещё... Могу ли я попросить Ваш автограф? Закатив глаза, я быстро оставляю свою не самую аккуратную подпись на таком же листочке бумаги, как тот, на котором я получил своё предписание, и в спешке удаляюсь из кабинета. *** Уже ближе к вечеру я возвращаюсь домой со всеми необходимыми лекарствами. Все препараты, как и полагается, я решил поместить в шкафчике в ванной комнате. Захожу туда. Кажется, я уже могу менее эмоционально рассматривать сложившуюся с моим здоровьем ситуацию. Так, сохраняя спокойствие, я выпиваю сегодняшнюю порцию, после чего прикидываю завтрашнюю дозировку, записываю это на стикер и вешаю на дверцу шкафчика, чтобы не забыть... Вдруг я замечаю нечто странное, но не могу понять, что именно... Вау. Мои руки перестали дрожать. Как и всё тело. Это что, какая-то целебная аура? Невероятно! - Не удивлюсь, если я просто впал в транс или что-то в этом духе, а всё, происходящее вокруг - проделки моего мозга, - решил вслух подискутировать сам с собой я. - Нет, никакой это не транс. Я тут же подскочил на месте, вскрикнул и оцепенел от ужаса. Встал напротив зеркала. Уставился на него. - Т-т-т... Ты?! - Да, да, я. Что дальше? - моё отражение невозмутимо продолжает копаться в шкафчике, пока я пребываю в абсолютном шоке от увиденного. Какой-то сюр!.. Я, конечно, понимаю, что то, что я вижу, вполне может быть обусловлено каким-то осложнением или побочным эффектом... Но моё отражение в самом деле меня не слушается. Это ж насколько надо было свихнуться... - Как это вообще могло произойти?! А ну... Живо вернись на место! - истеричным, почти визгливым голосом приказываю тебе. Смотришь на меня с непониманием, после чего хихикаешь, постепенно заливаясь громким смехом. - И ты действительно думаешь, что я тебя послушаю? Я столько лет был тобой, но при этом находился взаперти в этой ванной, а теперь просто так возьму и встану на место? - скрестив руки на груди, облокачиваешься на стену около двери. - Какой наивный... Не дослушав твою пафосную речь, я побежал во все ближайшие комнаты, где у меня, насколько я ещё мог помнить, стояли зеркала. Начал с коридора. Делаю максимально абсурдные и странные движения, показываю язык, подпрыгиваю. Но это отражение и не думает противоречить действительности: каждое сумасшедшее действие оно в точности повторяет за мной. - Выглядишь, как идиот, - послышалось мне из открытой ванной. Игнорирую твои дебильные насмешки и пулей направляюсь в спальню. Повторяю все те же действия... Но реакция отражения на каждое моё шевеление оправдывает вполне логичные ожидания: это только с ванной комнатой что-то не так. Теперь меня трясёт уже не от злости, а от холода. Более того, полный список предписаний врача я по невнимательности оставил в ванной. Мне не очень хочется возвращаться туда, но иного выбора нет, не хочу же я превратиться в ледышку прямо здесь и сейчас. Щёлкая зубами и потирая околевшие руки, я продвигаюсь вразвалочку вниз по лестнице, а затем вперёд по коридору. Сделав глубокий вдох, захожу в ванную и закрываю за собой дверь. Ты всё ещё стоишь в той же самой позе с самоуверенной наглой физиономией. Как же хочется тебе её начистить! Но моё негодование тут же сменяется удивлением: больше не холодно. Опять. Тепло плавно распространяется по телу, заполняя всё моё естество: от макушки до пальцев ног, которые я полминуты назад почти не чувствовал. Да что за херня?! - А ну быстро скажи мне, что здесь происходит! - своим хладнокровием ты разозлил меня не на шутку, и я уверенными тяжёлыми шагами подхожу к широкому стеклу вплотную. - Слушай. Рихард, Цвен или как ты там себя называешь, - снова съязвил ты. - Рихард! - Рихард, - даже сейчас ты сохраняешь невозмутимость. Бесишь. - Я тебе уже всё рассказывал. Мне надоело следовать за тобой по пятам во всём, вот я и решил попробовать свободу на вкус. Я не могу выйти за пределы этой дыры, так дай хотя бы в ней повеселиться! Ага. Ясно. Не иначе, как я совсем рехнулся. Но, правда это или нет, у меня нет иного выбора, кроме как играть по правилам, созданным моим разумом. Что ж... Ëршик, вантуз, лак для волос... Нет, не то. О! Гаечный ключ, найденный в отсеке под ванной, в моих руках из простого слесарного инструмента превращается в орудие убийства. - Итак. Сейчас ты мне всё чётко, с толком, с расстановкой и по порядку рассказываешь. Или, - угрожающе навожу на зеркало ключ, - пеняй на себя. В твоих до этого наглых глазах наконец кардинально сменилась эмоция. Вижу этот животный страх, будто к твоему виску приставили дуло пистолета, на курок которого уже легонько прилëг чей-то палец. Нервно сглатываешь и аккуратно принимаешь неподвижное положение, будто от твоих неосторожных слов и действий зависит чья-то жизнь... Ах, да, так ведь и есть! Ты замер, словно статуя, чтобы уж точно меня не спровоцировать. Как мне нравится ощущать в своих руках власть над каждым твоим действием, вздохом, мыслью. - Ладно, ладно, будь по твоему... Что именно тебя интересует? А ведь и правда... Прежде чем хвататься за посторонние предметы и разбрасываться угрозами, я даже не подумал, ответ на какой вопрос хочу услышать... Чтобы это выяснить, выстраиваю у себя в голове цепочку воспоминаний... Ставлю медикаменты в шкафчик... Тепло... Кривляюсь в комнате... Холодно... Снова в ванной... Тепло? И тут меня осенило. - Что это за сраная гипотермия? Я жил абсолютно нормальной жизнью, радовался каждому дню, а ты всё испортил! - снова восклицаю, будучи не в силах держать себя в руках, - Это не может быть совпадением! Ведь в ванной же мне тепло! Твоих рук дело?! Я уже потерял рассудок и замахнулся на несчастное зеркало, как вдруг ты завопил что есть мочи: - Стой! Нет! Ты не знаешь, что натворишь! - Что натворю?! - отвечаю максимально высоким тоном, уподобляясь тебе, но уже опустив ключ. - Откуда ты можешь быть уверен, что когда разобьёшь зеркало, сам останешься невредимым? Не хочу это признавать, но в твоих словах определённо есть смысл. - Положи ключ на раковину, - диктуешь мне, что делать. - Зачем? - Положи ключ. Медленно, будто находясь под гипнозом, выполняю твою просьбу и оставляю ключ в раковине. - Эй, обернись! А куда же пропал твой kleines Entlein? Оборачиваюсь... Ну я и дурак! Купиться на этот детский розыгрыш, когда перед тобой стоит большое зеркало... Ну, старина Рих, ты даёшь. Медленно поворачиваю голову в исходное положение, опускаю взгляд на раковину и уже не вижу в ней ключа. Зато у тебя их два. Ума не приложу, как ты это сделал (да и не очень хочется). - Хочешь жить - умей вертеться, - деловито убираешь и мой, и потусторонний ключ в отсек под ванной со своей стороны. Я более ничего не отвечаю. Лишь хватаюсь руками за голову и, взвыв от того, насколько перегружен сейчас мой мозг, покидаю ванную комнату. Сейчас у меня нет ни малейшего желания трепаться с тобой, да и вообще что-либо делать. Кажется, что единственный выход из этой ситуации - хорошенько вздремнуть: авось и окажется, что нет на самом деле ни ожившего наглого отражения, ни хрен пойми откуда взявшейся гипотермии, ни-че-го. Вот и настал момент, которого я ждал практически весь день. Часы показывают девять, и за окном уже потихоньку наступают типичные весенние сумерки. Поудобнее устраиваюсь на уютной кровати, которая словно поглощает меня в себя, убаюкивает простынями, подушками и одеялами. Падая во сны, я стараюсь максимально очистить свой разум, заполнив его мыслями о предстоящей репетиции в студии. Но не зря говорят, что наш мозг способен вытворять удивительные вещи: сейчас он подкинул мне довольно интересную сцену. Вижу тебя, абсолютную свою копию, но уже отнюдь не в отражении зеркала. Единственный источник света в ночной спальне - слегка выглядывающая из-за закрытых штор луна, но даже этого хватает, чтобы понять, что на тебе совершенно нет одежды. Медленно подходишь и ныряешь под одеяло, ложишься на бок лицом ко мне. Твои руки начинают блуждать по моему податливому телу - я совершенно не хочу сопротивляться. Кажется, что возникшая сегодня неприязнь уступает место загоревшейся в наших сердцах страсти. Будто убедившись, что моё тело на ощупь до единого миллиметра совпадает с твоим, набираешься уверенности и переходишь к более откровенным действиям. Чувствую твоё обжигающее дыхание и влажный, чувственный поцелуй, погружающий меня в сладкую негу... Ты и не думаешь останавливаться на данном этапе. Своей правой рукой, которой ты до этого плотно сжимал мою вздымающуюся грудь и слегка оттягивал уже твёрдые соски, теперь спускаешься значительно ниже. - Не бойся, - твой томный полушëпот будоражит всё моё тело, - стояк во время петтинга - абсолютно нормальное явление. - Но... У меня не стоит. - Я знаю. Я о себе. Это твоё замечание, задвинутые занавески и покрывающее наши горячие тела широкое одеяло развязывают мне руки. Окончательно потеряв страх, я сначала легонько касаюсь твоего члена... Какой же он большой и тëплый! Плотно обхватываю его своей ладонью и медленно двигаю рукой вверх-вниз, ощущая на сжатых пальцах горячие капли смазки. Да, сейчас ты очень влажный. Это невероятно меня заводит. Огромная волна возбуждения накатывает ещё и от того, как ты поглаживаешь мои бëдра, так что теперь я тоже чувствую знакомое шевеление в трусах. Вместе с жарким, сладким стоном уже готовлюсь выпустить наружу свой томящийся орган, как вдруг...