Разделенные половинки целого, воссоединенные судьбой

      Минхо стоял возле дома друга, отвечая на очередное сообщение одноклассников о домашнем задании гробовым молчанием. Нервы потихоньку начинали сдавать, потому что вокруг было слишком много факторов, выводящих из себя. К примеру, непутевые одногодки, которые словно забыли, на каком году обучения они сейчас были, и что их ждало в декабре, а именно — экзамены. Учеба только началась, а половина с самого начала ленится, получая неудовлетворительные оценки и замечания практически ежедневно. Не сказать, что он пахал изо всех сил, но все-таки не забывал о рамках приличия и хоть какого-то уважения к преподавателям. Вторая проблема заключалась в его друге, что сейчас каждой секундой истекшего времени заставлял его придумывать красочные сцены убийства. Он ему тут помочь пытается, ну или хотя бы глаза разуть на то, что твориться с его личной жизнью, а тот ни во что не ставит его просьбы и уже опаздывает на семь минут. И если младший еще как-то мог себе позволить опоздать, то Минхо — нет, так как в прошлом году за ним слишком часто наблюдался подобный грешок. Вишенкой на торте стала погода, которая именно сегодня решила напомнить всем о холодном времени года. Вчера было так хорошо: не было ветра, солнце, как могло, грело землю, поднимая температуру почти на десять градусов! Сейчас же по капюшону капал мерзкий дождик, заставляя ежиться от холодной воды, иногда попадающей за шиворот.       Написав Джисону около двадцати сообщений, Ли уже было хотел послать к черту всю свою затею и пойти в школу один. Но в самый последний момент дверь нужного дома распахивается, и из нее вылетает друг, пытавшийся на бегу открыть зонтик и сделать виноватое лицо с глазками-пуговками, чтобы старший потеплел. А его взгляд в этот момент действительно мог убить, так как раздраженный Минхо — одна из самых жутких вещей, которые видел за свою жизнь Хан. — Привет, прости, пожалуйста, мою грешную душу. Знаю, что коты не любят дождь и ожидание, но Ббама, как назло, куда-то утащил мой кроссовок. Я искал его почти полчаса, представляешь?! — Взглянув на товарища, Джисон понял, что его история его не слишком впечатлила. — Я честно хочу тебя прибить. — Выдохнул Минхо, начиная идти в сторону школы. — Ну не злись, лучше скажи, ты правда догадываешься почему Ликс меня избегал? — Заинтересованности младшего в своем однокласснике не заметил бы только слепой, поэтому на его искрящийся любопытством взгляд старший ответил смешком, — что? И еще, почему я не мог рассказать об этом Чанбину? Его все равно не будет неделю из-за мастер-класса в другом городе. Вы поссорились? — Слишком много вопросов, буду отвечать по очереди. Во-первых, наверняка не знаю, но есть догадки. Во-вторых, мои выводы как раз таки зависят от нашего общего друга, и нет, я не ссорился с ним. В голове Хана произошло короткое замыкание. Как ситуация с Феликсом может касаться Бина? Они общались-то всего раз. Заметив непонимание со стороны, Минхо тяжело выдохнул. Все этому ребенку надо объяснять. — Ну, слушай, тебе не кажется, что у Чанбина могут быть какие-то чувства к тебе? И я имею ввиду не дружеские, — Джисон громко рассмеялся, почти что опуская зонт и попадая под дождь. — Ты с ума сошел? С чего бы? Младший даже представить не мог, откуда в голове друга взялась такая бредовая идея. Они втроем были знакомы с самого детства, Чанбин неоднократно встречался с девушками, бросая их через месяц или два. Да и он не замечал за ним особых признаков влюбленности. — Учитывая события этих двух недель, я могу предполагать, что так оно и есть. И если это действительно так, то могу прямо сейчас тебе озвучить причину, по которой Феликс тебя избегает. — Особых эмоций Минхо не выражал, отчего Хану становилось понятно, что он не шутил и говорил серьезно. Но в его слова слабо верилось, хотелось хотя бы каких-то доказательств. — Слушай, если уж взялся говорить об этом, то ничего не утаивай. Скажи мне хоть какой-то факт, подтверждающий твои слова, — шуточный настрой спал, теперь в голове младшего вертелась единственная мысль, навеянная лучшим другом. — Хорошо, — с легкостью ответил Минхо, останавливаясь неподалеку от дороги, разделяющей жилую зону и школу, находящуюся от них в двести метрах. Говорить о таком прилюдно было довольно рискованно, мало ли кто уши решит развесить. Сплетен о своей компании Хо не хотел, — тебе не показалось странным, что Чанбина слишком сильно волнует твоя заинтересованность и влюбленность в Ликса? Хан покраснел, ведь был абсолютно не согласен с этими словами! Он не был влюблен, Ли ему просто нравился внешне, ну, характером, своей милотой, добротой, стеснительностью, улыбкой… «Так, Джисон, тебе нужно прекращать выстраивать этот список» — покраснев от своих же мыслей, подумал Хан. Конечно, нет ничего такого, чтобы перед встречей с соулмейтом хоть раз состоять в отношениях, так многие и делали, как бы набираясь опыта. Но ему всегда казалось, что это сродни предательству. — Не влюбленность это! Он просто меня заинтересовал… — пробурчал младший, отводя взгляд от лица напротив, — да и Бини наверняка просто волнуется, ты тоже знаешь, что радар на нужных людей у меня не слишком хорошо работает. — Ну да, ну да, верю. Хорошо, тогда почему Чанбин пресекает любую твою фразу о нем, м? — Не получив ответ, Минхо продолжил, — потому что ревнует. И если допускать такую возможность, то выстраивается логическая цепочка, в которой и принимает участие твой ненаглядный. В первый день, когда я оставил их, чтобы взять еды, Феликс с друзьями подходили к нашему столу, и, если мне не изменяет память, Ликс описывал своего соулмейта, и кое-кто дал ему совершенно не тот ответ, который должен был. — Слушай, ты ушел в какие-то дебри. Почему ты думаешь, что он описывал меня, а Чанбин соврал ему об этом? — Я вообще-то ни слова об этом не сказал, — ухмыльнулся Минхо, сдвигаясь с места и направляясь к школьным воротам, потому что до урока оставалось десять минут, — но позволь спросить, у твоего соулмейта случайно не голубые глаза? — Но дал очень жирный намек на это, и нет, не голубые, да и у Феликса линзы в глазах, странно, что ты не заметил. — Хан не отставал, оглядываясь по сторонам и начиная говорить тише, чтобы никто не услышал их разговор, который постепенно выводил его из себя своей гипотетической частью, — давай так, предъяви хотя бы три вещественных доказательства, чтобы я в это все поверил. Просто я не могу только из-за твоих догадок принять столько шокирующих вещей! — Я знал, что ты так ответишь. Сони, ты слишком сильно веришь в порядочность людей, но я заставлю тебя снять твои розовые и запотевшие очки, — снова останавливаясь, сказал старший, привлекая внимание друга, — поэтому хочу предложить тебе кое-какую авантюру. — Внимательно слушаю. Но я уверен, что после нее буду насмехаться над твоей паранойей до конца жизни, — угроза на Минхо не подействовала, а вызвала лишь кратковременный смех. — Посмотрим. Чанбин уехал на неделю, да? Так что нам мешает за эти несколько учебных дней создать легенду, которая, как по мне, такой не является вовсе. — А попонятнее? Тебе не в танцоры нужно, а в гадалки, они по телевизору тоже такими загадками говорят, — Хо лишь закатил глаза, продолжая объяснять свой план. — В общем, ты можешь эти дни тайно поухаживать за Феликсом? Ну, подкладывать ему что-то в ящик, комплименты иногда говорить? — Увидев краснеющее лицо, Минхо ухмыльнулся, — слушай, отрицай сколько хочешь, но то, что он тебе нравится, видно по смущению, что скрыть ты не в силах. — Д-допустим, но что это даст? — Вслух Джисон говорить не стал, но, к сожалению, старший был прав. Но тешить его самолюбие этим подтверждением он не собирался. — Когда он вернется, я ему слегка укажу на это, а потом посмотрю за реакцией и вызову на разговор. Уверен, после такого у него не останется выдержки скрывать чувства к тебе хотя бы передо мной. Вот тебе и будут доказательства. Ну что, согласен? — Протянул ладонь для рукопожатия Минхо, будучи уверенным в своей правоте. — Если, конечно, весь твой бред окажется правдой. Согласен, — пожал руку старшего Хан, после хватая лямку рюкзака, — пошли? Минхо только хотел ответить согласием, как заметил нужную ему фигуру, проходящую мимо. Вчера он весь вечер потратил на поиск нужной музыки и, кажется, нашел, поэтому хотел попросить Феликса немного задержаться после уроков и встретиться в зале, чтобы все обсудить. — Ликс, подожди, пожалуйста!       Джисон, услышав имя человека, резко дернулся, отворачиваясь и стремительно направляясь в класс. Может, затея друга и не была такой уж глупой, как минимум он дал ему возможность делать то, что подсознательно хотелось после вчерашней ситуации. Вот только в противном случае, если бы кто-то из друзей прознал о его инициативе, то начались бы вопросы, которых он хотел избежать. Хан сам не мог ответить на них, потому что к Ликсу тянуло без всяких причин. С ним было очень комфортно просто находиться рядом, а получать знаки внимания, заботу — слишком приятно, что хотелось это ощущать снова и снова. Его ладонь до сих пор помнила ощущение мягких пальцев, размазывающих крем по ее поверхности. А память — обеспокоенный взгляд и довольную искреннюю улыбку, что переворачивала его выстроенное впечатление об однокласснике. Феликс казался ему странным, но после вчерашней ситуации — невероятно милым. Его действительно не хотелось выпускать из своих рук, такого мягкого и нежного.       Быстро переобувшись и залетев в класс, в котором пока что находилась тройка учеников, Джисон подошел к своему шкафчику, доставая пенал и пару учебников. Заметив в дальнем его углу шоколадный батончик с клубникой, что он оставлял на среду для повышения настроения из-за скучных предметов, парень улыбнулся и забрал его, после перекладывая в чужой ящик, который был прямо под его собственным. Сердце, быстро стучащее в грудной клетке, успокоилось только в тот момент, когда он заметил, что за его действиями никто не наблюдал. Не хотелось бы потом стоять и краснеть перед руководителем, пытаясь объяснить свои копошения в чужих вещах.       Вздохнув полной грудью и мысленно представляя удивление на лице Феликса, когда он обнаружит небольшой сюрприз, Джисон лег на свою парту, положив голову на локти, и направил взгляд в дверной проем, через который спустя несколько минут начали входить одноклассники, боясь опоздать. Может, Минхо окажется не прав и вся эта затея будет абсолютно бессмысленной, но Хан даже в этом случае не будет ни о чем жалеть, так как улыбка Феликса, вызванная им, будет лучшей наградой, которую он готов получать сотню раз за день.

***

      Обмолвившись парой слов с хеном, что неожиданно притормозил его возле школы с просьбой остаться на пару часов после занятий, Феликс искал взглядом Сынмина и Чонина, которые наверняка могли злиться из-за его опоздания. Обычно он был очень пунктуальным, чаще всего приходил даже раньше обговоренного времени, но в этом году почему-то эта привычка не работала, из-за чего он либо опаздывал, либо приходил в самую последнюю секунду.       Сегодня настроение было намного лучше, чем во все предыдущие дни, на что повлиял вчерашний разговор с Джисоном. Может, половина его суждений была о нем ошибочна, ведь парень не казался раздражительным или жестоким, скорее слишком милым, прямо как в его снах. Перед тем, как погрузиться в царство Морфея, Феликс на протяжении получаса вспоминал распахнутые в удивлении глаза, руки, крепко обвившие его талию, и широкую улыбку, что неоднократно появлялась при нем. Страх все еще кишел в груди, заставляя нервничать каждый день перед нанесением тонального крема, но в это утро рядом с ним поселилось небольшое предвкушение предстоящего дня.       Сияя не хуже, чем солнце, в этот раз спрятавшееся за тучи, Ликс заметил нужных ему людей возле одной из колон перед входом в здание, отчего ускорился и уже через десять секунд был рядом с ними, приветственно поднимая руку и пытаясь отдышаться. Всматриваясь в напряженные лица друзей, что словно специально не смотрели друг на друга, Феликс заинтересовался таким непривычным поведением младших, сразу спрашивая об этом у них: — Слушайте… вчера что-то произошло, когда вы собирались вместе делать проект? Не сошлись во взглядах? — Единственная идея оказалась неверна, о чем друзья одновременно сообщили, пару раз качнув головой, — Тогда что стряслось? — Ну, мы выяснили, что… — Чонин говорил так медленно, что, казалось, его кто-то запугивал весь вечер, грозясь отрезать язык или убить где-нибудь в лесу. На помощь ему пришел Сынмин, резко поднимая взгляд и выдыхая воздух со словами, что встряли в разуме Феликса еще на несколько минут. — Мы соулмейты, — Йени, покраснев, подтвердил эту фразу, прикрыв глаза ладошкой. Потому что этот смущающий момент, как по заказу воспроизвелся в памяти, заставляя его помирать со стыда.

***

      Договорившись встретиться у младшего дома из-за заданного проекта, парни не понимали щемящее чувство в груди, когда стрелка часов приближалась к назначенному времени. После школы Чонин пытался делать все, что только можно, пытаясь утихомирить внутреннюю панику, не дающую ему сосредоточиться даже на теме. Вся комната, в которой часто был беспорядок, стала сверкать от чистоты, на кухне остывала заказанная еда, родители возвращались с работы очень поздно, из-за чего не могли помешать или сказать что-то смущающее. Казалось бы, из-за чего можно переживать? Младший тоже не знал, ведь раньше такого никогда не случалось, кого бы он ни приглашал к себе, поэтому сидел и гадал пару часов, моментально подрываясь с кровати, когда прозвенел дверной звонок.       Думая, что друг поможет отвлечься от мечущихся в панике мыслей, Чонин не ожидал, что, увидев его, ощутит лишь усиление эффекта. Сердце стучало, как ненормальное, будто стремясь остановиться в следующую секунду, возможность сказать пару слов и пригласить внутрь была каким-то подарком свыше. Первые секунды они стояли и смотрели друг на друга, словно не виделись несколько лет и не верили в удачное стечение обстоятельств. Но после пары хлопков перед глазами, которыми Сынмин хотел вывести друга из оцепенения, Чонин неловко улыбнулся и отступил, незаметно для парня сжимая майку в районе сердца и тихо спрашивая, что с ним не так.       Следующие полчаса, пытаясь сосредоточиться на том, что ему рассказывал друг, Ян пытался понять, чем вызвано это волнение, не проходящее уже несколько часов. Катастроф не предвещалось, совесть за что-то его тоже мучить не должна, но это ощущение так и хотелось выбросить из себя, чтобы не хотеть каждую секунду выбежать из-за стола и помчаться куда подальше от дома, который давил своей напряженной атмосферой и тишиной, иногда прерываемой монологом Кима. Записывая что-то в тетрадь и, по просьбе, разыскивая разную информацию в интернете, Чонин безумно обрадовался, когда друг предложил сделать перерыв и как-то отдохнуть.       И пусть это предложение было вызвано его ужасным видом со стороны, ему было все равно, потому что первым, что ему хотелось предложить Сынмину, так это пойти на улицу и подышать свежим и прохладным воздухом. К сожалению, парень опередил его, прося показать дом и провести небольшую экскурсию, ведь по сравнению с его жильем Чонина было раза в три больше. Чуть приуныв, Йени согласился, начиная показ с первого этажа, где были только кухня, гостиная и ванная комната. Они подолгу задерживались около каких-то картин или статуэток, чтобы у Кима была возможность их подробно рассмотреть и сделать какие-то выводы в своих мыслях; проходили мимо детских фотографий, умиляясь маленькому мальчику без двух передних зубов, которого на руках держали родители, тоже счастливо улыбаясь. Медленным темпом, обсуждая каждую безделушку или рассказ из детства, парни дошли до комнаты Чонина, в которую тот принципиально не хотел заходить.       Как только была пройдена последняя ступенька, разделяющая два этажа дома, младший ясно почувствовал еще больше усилившееся сердцебиение и панику, сковавшую мышцы. Если раннее в комнате просто не хотелось находиться, то сейчас, казалось, даже возможности зайти не было. Случайно столкнувшись со спиной Яна, Ким буркнул извинение, после спрашивая причину, почему тот застыл на месте. Чонин же не мог связать и пары слов, чтобы как можно понятнее объяснить другу все, что творилось у него внутри. — Ты чего молчишь? Язык проглотил что ли? — Усмехнулся Сынмин, обходя парня и вставая напротив двери в его комнату. — Давай вернемся в гостиную, у нас не так много времени, чтобы закончить проект, — отрывисто отвечал парень, разворачиваясь в обратную сторону. Но ему пришлось остановиться после того, как расслышал позади себя шепот друга: — Избегаешь, значит… — Не понял, ты о чем? — Обернулся Чонин, наблюдая, как парень открывает дверь в его комнату и проходит внутрь, останавливаясь на пороге.       Не до конца осознав, что произошло, младший схватился за голову, что ни с того ни с сего начала болеть. Зажмуривая глаза и сгибаясь пополам от неприятных ощущений, Йени пытался сморгнуть черную пелену перед глазами, но застыл, когда вместо темного полотна перед ним проносились ночные видения парка, рыжей собаки и всевозможных видов растений и деревьев. Ошарашенно наблюдая за всем, что ему снилось на протяжении трех лет, младший пришел в себя только после легкого хлопка по плечу, который в один миг убрал пролетающие мимо воспоминания и остановил панику, достигшую пика в те несколько секунд.       Подняв голову, Чонин наткнулся взглядом на немного удивленного друга, который резко схватил его за руку и поволок в комнату, закрывая дверь. — Что это сейчас было?! — Младший не ожидал, что у него сорвется голос, но не мог понять, почему пристальный взгляд Кима неожиданно подобрел. — Так ты не догадывался… — О чем? — Ян выгнул бровь, а после обратил внимание на их сцепленные ладони, отчего покраснел. — Знаешь, я столько раз видел те статуэтки внизу, что они успели мне поднадоесть, но вот фигурки с аниме персонажами в твоей комнате могу детально рассмотреть только сейчас, — Ким усмехнулся и продолжил, — сначала я не понимал, почему чувствую панику после того, как мы обговорили время и место встречи, но как только зашел в твой дом и наткнулся на картину моря сразу все понял. Ждал, когда ты сам что-то скажешь, но ты молчал, из-за чего начал думать, что намеренно избегаешь этой темы. А ты просто не знал… — Слушай, я ничего не понял, объясни по-человечески!       Метаясь взглядом по спокойному и счастливому лицу друга, Чонин застыл на месте, когда его схватили за затылок и приблизили к себе, вовлекая в поцелуй. Они еле-еле прижимались губами друг к другу, и пусть это было очень неожиданно, младший отстраняться не хотел. По телу разливалось приятное тепло, заставляющее отмереть от шока и прикрыть глаза, приобнимая тело парня за талию. В мыслях происходил какой-то взрыв, от которого маленькие человечки разбегались в разные стороны с криками и красными флажками, призывая остановиться, пока сердце не перестало биться от приятного касания мягких губ.       Отстранившись друг от друга, никто не мог сказать и слова, казалось, что они застряли в глотке и просто боялись показаться наружу. Первым отмер Ким, начиная звонко смеяться, чем сильно удивил Чонина, который всерьез стал подумывать, что у того есть проблемы с ментальным здоровьем. — Э-э, с тобой все в порядке? — Да…просто, — парень пытался успокоиться, но все равно продолжал смеяться, как только видел перед собой убранные полки, заправленную кровать и сложенную одежду, — просто я четыре года наблюдал за твоим творческим беспорядком, сейчас же очень забавно наблюдать абсолютный порядок, я уверен, наведенный перед моим приходом. После ответа Ян распахнул глаза, молчаливо и с приоткрытым от шока ртом поочередно показывал пальцем то на себя, то на друга. — Так мы…соулмейты?! — А ты думал я каждого целую ни с того ни с сего? — С сарказмом спросил Сынмин, после моментально заливаясь краской, — кстати, прости, что так неожиданно, просто я слишком обрадовался… — А-а…да ничего…но мне нужно свыкнуться со всем, что было в этот день…

***

      Рассказав все, что было, пара неловко взглянула друг на друга, почти что сразу отворачиваясь и краснея, когда в голове промелькивал их первый поцелуй. — Вау! Так это же круто, учитывая то, что вам обоим снилось! Никак иначе это не назовешь, нежели судьбой, ведь вы с легкостью могли договориться встретиться в доме Мини, и тогда бы еще неизвестно сколько времени дружили, не зная, что являетесь родственными душами! — Феликс говорил с таким энтузиазмом и радостью, будто был на месте парней и ощущал все, что они чувствовали на данный момент. Пока что каждому было ужасно неловко. — Ликс, я тебя умоляю, давай не будем развивать эту тему. Нам бы самим как-то свыкнуться со всем этим… — пробормотал Чонин, смотря на парней из-под опущенной челки. — Конечно, — усмехнулся друг, беря друзей под локти и ведя внутрь, — вам, кстати, сегодня придется идти без меня. После уроков мы с хеном будем пытаться ставить танец на конкурс. — От услышанной новости оба покраснели.       Больше времени, обсудить хоть что-нибудь, не было, так как в следующую секунду прозвенел звонок, оповещающий о начале первого урока. Втроем несясь по лестнице на второй этаж, друзья пытались успеть до прихода учителя, не желая выслушивать какие-то замечания и тем самым портить замечательное настроение, возникшее с самого утра. С грохотом захлопнув дверь, пугая этим одноклассников, парни помчались к дальним шкафчикам, чтобы вынуть из них нужный учебник, не пытаясь как-то успокоить остальных или ответить на их возмущенные крики между собой.       Распахнув свой ящик дрожащими от спешки пальцами, Феликс очень удивился, когда наткнулся взглядом на небольшую, но яркую упаковку злакового батончика с клубникой. С недоверием взяв ее в руки и оглянулся на друзей, которые стояли и ждали его с таким же вопросом на лице. — Не вы оставили? — Спросил Ликс, беря нужные вещи и батончик, продолжая рассматривать его с разных сторон, чтобы найти записку, либо хоть какую-то надпись, обозначающую владельца сладости. К сожалению, все безуспешно, упаковка была абсолютна чиста. — Нет, — ответил Сынмин, обращая внимание на класс, испепеляющий их недоброжелательными взглядами. Похоже, они их сильно напугали, раз все так злятся, — может тайный поклонник оставил? — Кто? — Со смешком переспросил Феликс, обводя взглядом всех присутствующих парней, — да я только с вами часто общаюсь и Минхо-хеном. — Ну, может он решил тебя угостить, — пожал плечами Чонин, оборачиваясь на дверь, в стекле которой промелькнула фигура учителя, — ой, пошлите на места, иначе начнутся расспросы!       Хмыкнув, но не став больше задавать вопросы, Феликс сунул угощение в карман толстовки, моментально оказываясь на своем месте и открывая книгу, будто так и сидел последние десять минут. Не желая углубляться и искать человека, оставившего ему батончик, Ли пропустил из виду единственный нежный взгляд, направленный на него с соседней парты.       Джисон, достаточно долго ожидая прихода одноклассника и его друзей, не меньше других перепугался, когда входная дверь с грохотом открылась, впуская трех опоздавших, что сразу помчались к нужному ему месту. Парень не боялся быть пойманным с поличным, ведь в тот момент за друзьями наблюдал абсолютно весь класс. Он вдоволь любовался удивлением и небольшой улыбкой Феликса, примечая, что план Минхо в любом случае идет ему на руку. Возможно, все его догадки так и останутся плодом воображения, но своими действиями Хан точно не сделает кому-то хуже. У него всего лишь будет возможность каждый день наблюдать счастье младшего, что даже не подозревал о том, как прочно засел в чужих мыслях, улыбнувшись всего раз.

***

      Слегка покачивая головой в такт знакомой мелодии, звучавшей в наушниках, Феликс шел по коридору третьего этажа, направляясь в музыкальный класс. Вчера он не врал Джисону, говоря, что часто туда ходит на большой перемене, просто было несколько дней, когда ему совсем не хотелось играть из-за лишних мыслей в голове, отчего он проводил свое время в кафетерии. Сынмин с Чонином не могли обходиться без приемов пищи, для него же это было привычно, поэтому чаще всего он либо бродил по школе, либо играл на рояле в классе, который в это время всегда пустовал.       Оставленный кем-то батончик был очень приятным сюрпризом, который добавил свою каплю в чашу вдохновения, которое так и распирало его тело желанием сыграть какую-нибудь веселую или мелодичную песню. Откусывая последний кусочек сладости, Ликс прикрыл глаза от необычайно вкусного лакомства, которое таяло во рту, и выкинул обертку в мусорку, не забывая запомнить название.       Ему было очень интересно, кто его решил побаловать, но как это узнать не понимал, поэтому не пытался заострять свое внимание, хоть чей-то интерес и льстил. Все-таки приятно получать неожиданные подарки, которые поднимают настроение и заставляют думать о неизвестном человеке весь оставшийся день. Прямо как в фильмах, которые Феликс обожал смотреть с сестрами по выходным.       Дойдя до нужной двери, Ликс вытер руки о ткань штанов и внимательно всмотрелся через стекло во внутрь, пытаясь убедиться в том, что кабинет пуст. Не заметив учителя или таких же, как он, ребят, парень ухмыльнулся и вошел внутрь, только потом замечая лежащего на самой крайней парте Джисона. Испугавшись неожиданному гостю, Ли на цыпочках обошел парту и наклонил голову, всматриваясь в расслабленное лицо напротив. Хан спал, это было заметно по спокойному, медленному дыханию и красному пятну на левой щеке, на которой он, наверное, долго лежал, потом решив перевернуться.       Ухмыльнувшись такой милой картине, Феликс протянул руку к спадающей на нос челке, слегка прихватывая ее пальцами и заправляя за ухо. От щекочущего ощущения Джисон забавно сморщил нос и зажмурился, потому вновь расслабляясь и погружаясь в сон. Опершись одной рукой о парту, а другую до сих пор держа возле гладкой щеки парня, младший наблюдал за его чертами лица так, словно не видел их с четырнадцати лет каждый месяц, желая показать свое присутствие, но не имея возможности. Спящий Хан выглядел таким…безобидным, как и любой другой человек, находящийся в бессознательном состоянии. Но только от его вида пухлых щечек и слегка надувшихся губ у Ликса что-то екало в груди, заставляя по венам растекаться желанию. Ему безумно хотелось прикоснуться к парню, расцеловать все, что мог: нос, щеки, лоб и губы. Хотелось показать весь размер своих чувств и тесно прижаться к его телу, обнимая несколько часов и ощущая взаимное тепло, согревающее в любую погоду. Вопросы, что метались в голове полторы недели назад, снова терзали разум, спрашивая, почему. Даже его друзьям, за которых он, честно, был очень рад, повезло встретить друг друга таким нелепым способом, хотя шансов было ничтожно мало. Так почему ему, вроде как везунчику, что видел свою родственную душу во снах, не дали даже шанса с таким идеальным, чтобы ни случилось, Джисоном.       Они же подходили друг другу, судьба не могла ошибаться! И Феликс убедился в этом еще вчера, когда впервые ощутил прилив нежности и заботы со стороны того, от которого даже не ждал этого. Он был уверен, что Хан такой же любвеобильный, как и он, видел тысячу раз по ночам, каким веселым и занимательным собеседником тот может быть. Мог бы с легкостью нейтрализовать иногда возникающую тишину в их паре, когда говорить просто не хотелось. Им нравились одни и те же направления в музыке, были похожи предпочтения в людях, так почему в их паре образовалась брешь, что было невозможно заполнить или преодолеть. Как бы ни думал, Ликс не знал, как человека можно заставить полюбить другого, как открыть глаза на то, что соулмейтами быть действительно круто, ведь не нужно всю жизнь искать среди миллионов людей лишь одного человека, полностью подходящего тебе. Он был бессилен в ситуации с ненавистью парня к родственным душам, и от этого становилось невыносимо тоскливо.       Поддавшись желанию, Феликс слегка прикоснулся ладонью гладких волос парня и еле ощутимо провел по ним, еще сильнее умиляясь, когда Джисон что-то невнятно пробурчал и улыбнулся, подставляясь под ласку. Сморгнув наваждение и подумав, что для чужого сна не будет вредна какая-нибудь спокойная, убаюкивающая мелодия, он прошел к концу кабинета и сел за фортепиано, тихо переставляя его с помощью третьей педали на тихий режим.       Еще раз взглянув на спящего одноклассника, что зарылся носом в изгиб локтя, Ликс закрыл глаза, вспоминая ноты, и положил ладони на клавиатуру, по очереди нажимая нужные клавиши. Мелодия начинала свой поток красивых созвучий и аккордов медленно, как начало истории, еще не успевшей раскрыться остальным. Она утихала, а после вновь становилась громче, рассказывая все, что спрятано внутри молодого юноши, играющего всей душой. Порой ему было грустно, а в другие дни — очень весело, отчего изначально печальная музыка становилась разнообразной, храня в себе все драгоценные воспоминания. Феликс выучил ее давно, еще три года назад, когда случайно услышал красивую мелодию из одного кабинета музыкальной школы. Не постеснявшись зайти и спросить ее название, в итоге он заполучил копию партитуры, уча ее несколько дней подряд, чтобы после, как сейчас, экспериментировать с ее звучанием и наслаждаться им, как в первый раз. Спустя время в нее начали добавляться некоторые паузы, триоли и задержки на определенных нотах, что теперь всегда присутствовали в заученных движениях. Это началось после того, как он впервые увидел его и поклялся найти несмотря ни на что. Что ж, свое обещание он сдержал, а что дальше? Неизвестность. Поэтому волшебная музыка прерывается на третьей странице, части развития, и утихает последними минорными аккордами, сливавшимися с одинокими нотами в правой руке.       Пока что развития своей истории, которое раньше он представлял во всех красках и подробностях с обязательно счастливым концом, Феликс не замечал, отчего не видел смысла играть этот кусок. Медленно открыв глаза и попытавшись как можно быстрее привыкнуть к яркому освещению кабинета, он бросил грустный взгляд на Джисона, не менявшего все это время свое положение, и вышел через вторую дверь, направляясь в класс. Свой порыв он удовлетворил, а ждать пробуждения одноклассника, который мог много чего надумать, не планировал.       Проснувшись от пронзительного школьного звонка, призывающего всех разбредаться по своим классам, Хан заторможено оглянулся, протирая глаза, что не хотели открываться и работать вместе с разумом, до сих пор оставаясь в красивом мире, где слышалась до боли знакомая мелодия. После осознания, что в классе он находился в полнейшем одиночестве, Джисон грустно выдохнул, снова ложась на руки и пронзительно смотря на закрытое крышкой фортепиано, что стояло в углу кабинета под солнечными лучами, маня взгляд. Во время дремы он отчетливо ощущал чье-то присутствие рядом, тепло родного тела, а также слышал еле-еле различимые в полной тишине прекрасные ноты, что соединялись и создавали шедевр, окунающий в мечты. Ему не могло что-то сниться, ведь несколько дней назад он уже видел картинку исчезающих в темноте веснушек. Неужели после всей недели загадок и странных чувств у него разыгралось воображение…? Хотя прикосновение к голове было слишком правдоподобным и таким нежным, что хотелось схватить чью-то ускользающую ладонь и прижать к себе, утопая в тепле. Казалось, что этот человек до сих пор находился здесь, наблюдая за ним со стороны и играя убаюкивающую песню. Но почему…? Ведь он был тут один…

***

      Всю неделю Джисон исправно выполнял их с Минхо план, в последние дни вообще забывая о нем и действуя по собственному желанию, которое скрывать от себя становилось бессмысленно. Может, сначала его просто забавляла вся эта история, выдуманная старшим, но сейчас ему просто хотелось видеть потерянное лицо компании друзей, когда они в очередной раз находили в шкафчике Ликса небольшой сюрприз и записку, что всегда состояла из несколько слов, к примеру, вот таких: «Ты очарователен» или «Твоя улыбка прекрасна». Наблюдать за краснеющими от смущения щеками и ушами Феликса было забавно, он был слишком потерянным и милым в такие моменты, что прятать улыбку и смешок становилось безумно сложно. Возможно, Минхо был действительно прав и он начинал влюбляться, но… думать об этом не хотелось так же, как и о соулмейте, которого такими действиями он, возможно, предавал.       Ликс его с каждым днем гипнотизировал все больше, делал что-то такое, отчего потом не выходил из головы до самой ночи. Может сначала он и не заметил этого, но парень был его идеалом, таким человеком, о котором он мечтал почти что с самого рождения. О его внешности даже говорить не стоит, ведь она идеальна, начиная от блондинистых волос, доходящих до уха, и заканчивая сияющими глазами, хоть и со вставленными в них линзами. Феликс был похож на ангела, спустившегося к ним с рая, ведь все его поступки, действия и слова никогда не имели цели кого-то задеть или обидеть, наоборот, ему было сложно кому-то отказать в помощи или просьбе. Парень вообще не имел привычки быть грубым или злым, молчаливым — может быть, грустным — да, но остальное ему было чуждо. Вообще Ликс хранил в себе так много разных сторон, что Джисону временами казалось их количество безграничным, настолько сильно он его удивлял в некоторые моменты во время учебы или перерыва. А его вежливости остальные могли только позавидовать, ведь ему ничего не стоило пропустить кого-то вперед себя в очереди за напитками, придержать дверь, помочь собрать упавшие учебники или объяснить непонятный материал. Несмотря на то, что друзей из класса у него было всего двое, почти что все оставшиеся относились к нему с той же добротой и уважением, что и он к ним. Вылитый ангел, по-другому назвать его просто не получалось.       Поэтому, встретившись с Минхо перед началом уроков в тот день, когда возвращался Чанбин, Джисона не сильно волновала их авантюра, все мысли были забиты предположениями об очередной забавной и милой реакции одноклассника на его вкусный подарок и небольшую записку. — Ну что, готов в скором времени узнать правду? Не гарантирую результатов насчет соулмейта, но о его чувствах к тебе готов сообщить сразу же, как смогу, — Минхо с ухмылкой переобувался, внимательно следя за входящими в школу людьми. Заметив Феликса рядом с постоянно слипшимися между собой его друзьями, он не мог не поиздеваться над другом, поэтому громко позвал его по имени, привлекая внимание взмахом руки, — Ликс! Обернувшись и увидев слегка напряженного парня, Джисон расплылся в улыбке, тоже помахивая ему ладошкой. — Что, больше не отрицаешь возникшие к нему чувства? — Прошептал старший, поправляя рюкзак. — Нет, а смысл? Я тут даже подумал… что может подключиться к вам с Бином и не думать о соулмейте, пока его нет поблизости? Типа наслаждаться настоящим. Минхо удовлетворенно хлопнул друга по плечу и улыбнулся, как бы говоря, что тот принял правильное решение. По словам младшего Феликс — не его родственная душа, но кто знает… пока что его будни похожи на игры в детектива, который пытается докопаться до истины. — Что ж, а вот и мой клиент, — заметив в толпе лицо друга, пробормотал Минхо, подталкивая Джисона к лестнице, — иди давай, герой-любовник, оставляй свои тайные послания, пока тебя не спалили с поличным.       Хан кивнул, немного сомневаясь в методе старшего, но все равно следовал его указаниям и мчался по лестнице в сторону класса в надежде, что Феликс не войдет в него в тот момент, пока он будет сидеть на корточках возле его шкафчика и аккуратно писать пару строк для созерцания смущенной улыбки. Наверное, был небольшой шанс того, что у Чанбина есть к нему чувства, ведь даже у самой бредовой мысли был некий процент ее вероятности. Но в этом случае ему придется говорить с другом на очень смущающую его тему, которую затрагивать не хотелось. Все-таки разбивать кому-то сердце — неприятно, особенно, когда это твой лучший друг.       Ожидая Чанбина возле лестницы, внимательно рассматривая недавно сделанную фотку своих котов, Минхо надеялся, что ему не придется привлекать внимание, и друг сам решит к нему подойти, ведь времени до уроков было предостаточно. Просто если это делать придется ему, то будет слишком подозрительно, что он ни с того ни с сего заведет разговор о чувствах Хана, о которых его не спрашивали. Подвергнуть план провалу не хотелось, поэтому он продолжал листать фотографии, внимательно следя боковым зрением за каждым, кто поднимался или спускался по лестнице. Возможно, он выглядел как идиот в глазах учеников, случайно обнаруживавших что он смотрит в телефоне, но что не сделаешь ради разоблачения одного и счастья второго друзей.       Ждать долго не пришлось, всего сотня пролистанных фотографий и Минхо заметил знакомую обувь в нескольких шагах от себя, а после и легкий хлопок по плечу, что должен был привлечь его внимание. Ну, что ж, профессиональная актерская игра началась. — Привет, меня ждешь? — Чанбин покрепче ухватился за свою сумку и улыбнулся, после начиная смеяться со сморщенного лица друга, — да ладно, я знаю, что вы с Ханом скучали по мне. — Привет, да, настолько ждал твоего возвращения, что даже дату в календаре отметил, вот только родители не дали пропустить школу… Какая жалость, — Ли ухмыльнулся и ответил на приветственные объятья Со, ужасающе ухмыляясь. Тот даже не понимал, в какие прочные сети только что попал. — Ну, как всегда, знаешь, если бы ты резко стал милым, я бы подумал, что тебя подменили. Потому что Ли Минхо может быть только злюкой и королем сарказма. — Сочту за комплимент, — ухмыльнулся Ли, начиная подниматься на третий этаж вместе с парнем, стараясь не отставать и не опережать его, хоть это было сложно сделать, ведь, приближаясь ко второму этажу, тот зависал на каждой ступеньке, вытягивая шею и всматриваясь в коридор. Нет, Хан реально слепой. — Слушай, что вообще было за ту неделю, пока я отсутствовал? Как дела у Сони? — Искренне интересовался Со, сильнее сжимая лямки рюкзака. Минхо же, продолжая листать что-то в телефоне, незаметно для парня включил диктофон, после положив телефон в карман, чтобы уж точно не попасться. Хану нужны доказательства? Он их и получит. — Ничего интересного, — пожал плечами Ли, отводя взгляд, а потом дернулся, словно что-то вспоминая, — а нет, есть. Джисон начал за Феликсом ухаживать, пока тайно, но, думаю, в ближайшее время он решится позвать его куда-то. Старший искренне жалел, что в этот самый момент Хана не было рядом, ведь эту картину в одну секунду взбешенного Чанбина надо было видеть. Он начал чаще дышать, смотрел под ноги, словно что-то замышляя, а руки опустил и сжал в кулаки. Одной частичкой себя Минхо было даже жалко парня, но другой он понимал, что шансов у него не было изначально, поэтому так безумно ревновать, как делал он, не стоило. Особенно когда дело касалось какого-то парня, подошедшего к нему в первый день. Джисон утверждает, что Феликс не его соулмейт, значит кроме него к Со подходил кто-то еще… но кто. — А вообще, можно тебя на пару слов? — Уже серьезно сказал Минхо, беря парня под локоть и заводя в дальнюю часть коридора, где пока что была только уборщица, менявшая грязную воду. — Зачем ты меня сюда притащил? — Скажи, ты думаешь, я слепой и не вижу, как ты смотришь на Хана, как ревнуешь его к Ликсу? Я по-твоему дебил? — Такое русло диалога в секунду изменило настрой Чанбина. И если раньше он пытался как-то сдерживать эмоции, то сейчас этого делать не стал. — Нет, но какое тебе дело, Минхо-я? Тоже неровно дышишь к нашему бельчонку? А то я думаю, что ты возле него постоянно вертишься… — раскрыв в изумлении глаза, Ли встряхнул друга за плечи. — Приди в себя, параноик, ни в кого я не влюблен! Может мне и симпатизирует один парень, но я не стану мешаться под ногами друга! — Поняв, что взболтнул лишнего, Хо зажмурил глаза и отпустил Со, слегка надавливая на глаза. — Тогда я еще больше не понимаю тебя. Как я понял, речь о Феликсе, да? — Не увидев ничего, кроме пристального и жуткого взгляда, Чанбин издал смешок и провел рукой по волосам, — так в чем проблема, дружище? Мне достанется Хан, тебе — ваш обожаемый блондинчик, все просто! Нам же с тобой одинаково пофиг на наших родственных душ, которых даже рядом нет. — Просто? А тебя не волнуют чувства этих двух? Хану важно найти своего соулмейта, Феликсу — тоже, хоть он и не отвечает ни на один мой вопрос о нем. Почему ты думаешь только о себе?! — Минхо распирала злость, из-за чего он пихнул парня в плечо. — Да почему? В чем проблема встречаться с человеком, пока рядом с ним нет того, кто предназначен судьбой? Да и после все может измениться, Сони может поменять свое отношение к этой истории! Плюсом, разве он не бегает за Феликсом? Насколько нам обоим известно, он не подходит под признаки его соулмейта. Поняв, что его чувства раскрыли, и уж точно не будут поддерживать, Чанбин решил не посвящать Минхо в его действа, которые до этого дня идеально работали. Младший по-прежнему старался сторониться Хана, а большего ему и не надо было. За это время он как-нибудь сможет изменить дружеские чувства к себе, и никакой Феликс Джисону уже не будет нужен. Однако теперь парень понимал, что ему стоило быть аккуратнее, будь он раньше более точен в своих словах, Ли раскрыл бы его даже в этом. — Это выбор Хана, и если ты считаешь себя его другом, то не мешайся. Невзаимная любовь — отстой, но ты сам не желал выбираться из этой западни, хотя наверняка знал, что шансов у тебя нет. Мы для него лучшие друзья, но не более того. — Грозно ответил Минхо, смотря на время и понимая, что этот разговор нужно заканчивать. Все равно то, что он обещал предъявить, уже записано, и даже больше чем нужно, спасибо длинному языку. — Шансы есть всегда, Хо, и если ты решил сдаться и просто дружить со своим партнером по танцам, то я буду пытаться сделать все, что могу. — Решительно сказал Чанбин, уже собираясь уйти, но его остановила крепкая хватка в районе предплечья. — Скажи, какому парню ты в первый день сказал, что Джисон ненавидит соулмейтов? — Ты думаешь, я отвечу? — Усмехнулся Со, вырывая руку, — тебе не удастся меня остановить Минхо, поэтому давай больше не затрагивать эту тему и общаться, как раньше.       Друг ушел, а Минхо стоял и со злостью сжимал телефон в руке, готовый разбить его о ближайшую стену. Его раздражал факт такой одержимой любви друга, которая явно вредила Джисону. Также бесило то, что в неподходящий момент ему позвонил отец, останавливая запись на том самом месте, где он задает самый важный вопрос, а Чанбин не отрицает свою причастность к отстранению соулмейта и уходит на урок.       Услышав звонок на урок, Ли не без злости сохраняет существующую часть записи и спешит в нужный кабинет, надеясь, что хотя бы эта информация заставит Джисона присмотреться к Чанбину. Сможет помочь понять младшему, что то, что Со делает с ним, далеко не забота или волнение, а желание контролировать и владеть, несмотря на потери и чужую боль. Минхо уверен, парень пойдет до конца, и не знал, были ли у него хоть какие-то границы того, чем пожертвовать ради себя он уже не мог. Но несмотря на это будет пытаться ему помешать, что бы тот не задумал. Потому что он, в отличие от Чанбина, дорожил долговременной дружбой и готов был помочь Джисону побыстрее со всем разобраться, чтобы никого не мучить в сомнениях. Ведь именно так поступают настоящие друзья — жертвуют собой, а не дорогим человеком и его счастьем.