Chasing the Night to See the Stars

Перелёт в USC отнимает все силы, которые Жан смог сберечь, пока выздоравливал в свободной спальне Эбби Уинфилд последние две недели. В терминале слишком шумно, стюардессы слишком веселы, а путь до выдачи багажа слишком долгий. Всё это настолько опустошает его, что, встретив тренера Ремана в аэропорту, он даже не делает саркастического замечания о том, что сам может нести свою сумку, когда Реман забирает потрёпанный рюкзак из дрожащих рук Жана. Он молча и послушно следует к невзрачной «Honda», ожидающей на краткосрочной стоянке, и молчит, пока они петляют по побережью в сторону USC. Жан смотрит в окно, зачарованный тем, как свет отражается от воды. В Калифорнии море пахнет так же, как и во Франции. Он помнит, как учился плавать под руководством матери, её мелодичный голос был бальзамом от страха, который он испытывал, когда вода уносила его прочь от неё. Тогда он доверял ей, верил, что она вернёт его в свои объятия, если его унесёт слишком далеко. Оказалось, что доверие, как и океан, не заботится о том, готов ли ты утонуть. Реман не пытается начать разговор. Он, кажется, интуитивно понимает, что Жан не способен мыслить дальше, чем дышать, ходить, существовать. Радио тихонько гудит на заднем плане, пока Жан пытается собрать все осколки своей разбитой жизни вместе. Он был ошеломлён, узнав, что стал собственностью главной семьи, проведя десять лет в полной уверенности, что его жизнь прекратится в руках Рико, зная, что трепетная любовь к экси и редкие проблески неба, которыми он наслаждался во время выездных игр, были единственными милостями, которые даровала ему жизнь. Он был готов к смерти в ту ночь, когда Рико приковал его цепями к кровати и вырезал на его теле следы его беспомощности. Он не помнил, как звонил Рене, не знал, что в нём осталось хоть что-то, что жаждало жить. Теперь же он сидел на пассажирском сидении рядом с Реманом, направляясь к чему-то вроде будущего. Всё это не имеет смысла. Жить не имеет смысла. Поездка от аэропорта до студенческого городка занимает около сорока минут, и к тому времени, когда Реман въезжает в спортивный комплекс, Жан решает, что кусочки лучше оставить разбросанными по полу, где их можно игнорировать, а не чувствовать. Общежития USC находятся над землёй. Это не должно шокировать Жана. Вороны много раз играли против Троянцев. Он знает, что в их команде двадцать восемь игроков, что они никогда не получали красных карточек и что их команда находится на самом высоком месте в спортивном мастерстве и доброте, так что строить общежитья под землёй было бы бессмысленно. Их команда сродни подсолнуху, яркая и захватывающая дух. Они никогда не смогли бы расцвести в таком месте, как Гнездо. Троянцы нуждались в солнечном свете, как Вороны в насилии. Само количество окон в комплексе заставляет что-то тяжёлое набухать в груди Жана. Если бы он не был так занят тем, чтобы держать себя в руках, это остановило бы его на полпути. Вместо этого он пересчитывает их, следуя за Реманом: чистые стёкла на входной двери, чистый лифт на пятый этаж, окно от пола до потолка в гостиной общежития, матовое стекло в ванной и два окна в спальне. Жан позволяет голосу Ремана омыть его, когда он объясняет коды для выхода, что он будет жить с Джереми, что летние тренировки начинаются через неделю, и если ему нужно что-то вроде полотенец и туалетных принадлежностей, то он может сразу сообщить об этом. Голос Ремана мягкий, но повелительный, искренний в интонациях, но никогда не снисходительный. Жан успокаивается, когда кто-то говорит с ним, не кричит и не шепчет на ухо, прижимая тело к матрасу. Реман просто разговаривает с ним, как будто ему позволено быть человеком. Он знает, что это не так, но, если Гнездо и научило его чему-то, так это притворяться из инстинкта самосохранения. - Я вернусь утром, чтобы мы могли обсудить твоё расписание занятий и заказать снаряжение, хорошо? – говорит Реман, вырывая Жана из мыслей. Он знает, что лучше не отвечать на прямые вопросы. Он не может говорить, не доверяет своему голосу, поэтому вместо этого кивает. Реман оставляет его в гостиной, свет льётся в окна, небо такое же огромное и ясное, как представлялось Жану каждый раз, когда он закрывал глаза в Гнезде.